Лену разбудил какой-то грохот. Со сна она не сразу поняла, что происходит, а когда шум повторился, подхватилась с кровати и побежала на звук. Неужели опять кошмары? Так нет. Шум доносился совсем с другой стороны. Минует коридор, врывается в холл, и…

— Гриша!

Не понимает, что происходит, подбегает впритык:

— Что случилось?

На чёрной футболке Деда она не сразу замечает влажное пятно.

— Уходи, здесь кровь… Снова сознание потеряешь… — говорит медленно, едва ворочая языком.

И идёт в сторону кухни, непонятно зачем.

— Никуда я не уйду! — грозит Лена.

Подхватывает его, аккуратно поддерживая, помогает добраться до стула.

— В ванной… в верхнем шкафчике… Аптечка. Принеси.

— Нет, Гриша, нет… Здесь врач нужен, — шепчет, задирая край футболки, — я скорую вызову.

Говорит чётко, по делу, а у самой внутри все переворачивается от дикого страха за него, и сердце колотится…

— Делай, что говорю, или уматывай.

Вот же… Упрямец! Прикладывает к ране чистое полотенце, и бегом в ванную. Трясущимися руками хватает сумку с медикаментами и так же бегом возвращается к нему. Высыпает содержимое сумки прямо на стол.

— Что нужно, Гриша? Что мне сделать?

— Вот тут… Иглы и шовный. Вот септик. Я сейчас обработаю…

— Да сиди ты! Я сама.

— Ты упала… в обморок… от вида дохлой… курицы.

Девушка, которая в этот момент открывает флакон с септиком, резко поднимает глаза:

— У той курицы не было головы. С тобой ситуация обстоит немного лучше.

Лена не знает, откуда берутся силы на чёрный юмор. В этот момент у нее в душе происходит какой-то Армагеддон, и ей совершенно точно не до смеха. Да и истекающему кровью Деду сейчас не до него. Но, тем не менее, несмотря на весь ужас ситуации, губы мужчины дрогнули, в тёмных глазах появились смешинки, и она впервые услышала его тихий раскатистый смех:

— Ты — сумасшедшая.

— Угу, — бурчит в ответ, с тревогой наблюдая, как промокает приложенная к ране марлевая салфетка.

— Вдень в иголку, — мужчина протягивает ей шовный материал.

— Гриша, тебе нужна квалифицированная медицинская помощь. Ты не Рэмбо, и мы не в кино, чтобы…

— Скорая до утра не приедет. И нельзя мне светиться. Вдевай.

Плюшка смотрит на него с сомнением некоторое время, а потом берет иглу и делает, что сказали. Дед протягивает руку за иглой, но, Лена отдергивает свою ладошку и, сглотнув, шепчет:

— Тебе неудобно будет. Я сама… Справлюсь. Скажи только… Как.

Мужчина смотрит на неё с сомнением, а потом прикрывает устало глаза:

— Ну, надо же. Не просто Принцесса, а Лена-Принцесса-Воин.

— Что? — удивленно переспрашивает девушка, делая первый стежок.

Дед вздрагивает, но отвечает:

— Когда-то давно был такой сериал, “Ксена — Принцесса-воин”. А ты тоже Принцесса и Воин — только Лена.

— По-моему, ты бредишь.

Девушка касается губами нахмуренного лба, отстраняется, спустя мгновение, и, глядя в его печальные глаза, шепчет:

— Нет, температуры нет. Но антибиотик, наверное, стоит выпить. Что скажешь?

— Хорошо.

— Хорошо… Только закончу тебя штопать.

Внутри у Плюшки все дрожит, но она, каким-то нечеловеческим усилием воли, не даёт этой дрожи пробраться к рукам. Делает ещё пару стежков, завязывает последний узелок. Открывает коробку с антибиотиком, выдавливает пару таблеток на ладонь, наливает воды в стакан. Дает мужчине. Обрабатывает рану ещё раз.

— Иди, приляг.

Помогает ему добраться до кровати, укладывает поудобнее и, убедившись, что кровотечение практически полностью остановилось, выходит за дверь.

Тут же силы покидают девушку. Тяжело привалившись к двери, она соскальзывает на пол. Рыдания душат и рвутся наружу. Утыкается лицом в колени и ревет, как никогда до этого. Она так испугалась… За него. За себя. За то, что не справится.

Отец говорил, что полюбил мать с первого взгляда. И с тех пор весь остальной мир для него перестал существовать. Она была уверена, что пошла в отца, и терпеливо ждала свою единственную любовь. Но она не знала, не была готова к этому сокрушающему чувству. Это так… Любить? Когда все готов отдать за него? Когда сердце останавливается, если ему плохо? А ведь она даже не узнала, что случилось. Идиотка!

Несмотря на усталость и ранение, Дед не может уснуть. Прислушивается к задушенным всхлипам девушки и поверить не может, что она настоящая. Разве бывают такие женщины? Улыбчивые, смышленые, жертвенные… Сильные, и в то же время настолько ранимые? И кому такое сокровище достанется? Сумеет ли он по достоинству оценить эту удивительную женщину? Не девчонку, как Дед когда-то подумал, именно Женщину, с большой буквы. Не разменяет ли ее любовь по пустякам? И какой он — мужчина, которому она предназначена? Уж точно не запойный неуравновешенный сорокаоднолетний фермер. Усталость берет своё, спустя некоторое время он проваливается в сон.

А Лена даже не пытается снова уснуть. Гуглит в телефоне оказание первой медицинской помощи при ножевых ранениях, проверяя, все ли правильно сделала. Выдыхает, убедившись, что не напортачила, вытирает слезы, умывается и тихонько возвращается в комнату Деда. Аскетично убранная, даже присесть некуда. Кровать, комод да шкаф. Усаживается на краешек кровати, касается рукой лба — нет, температура пока в норме, и, уткнувшись в ноут, возвращается к работе.

Некоторое время спустя, тишину нарушает звонок телефона:

— Доброе утро! Как хорошо, что вы позвонили, — шепчет Лена, выходя за дверь.

— Я, Леночка, предупредить звоню. Надорвала спину в огороде, так что не смогу пока к вам ходить, вы уж, не обессудьте.

Вот же черт. Как не вовремя.

— Ладно, — разочарованно протягивает Плюшка. — Вы, главное, выздоравливайте!

Что же делать? Лена заглядывает в холодильник, а там, как назло, только остатки вчерашней картошки. А ему бы супа нормального. Или бульона, на худой конец. И бифштекс с кровью, и вино красное. Девушка детально запомнила все рекомендации. Стоп! Или бывшему алкоголику вино нельзя? Хотя, он же выпил немного, когда Лена романтический вечер пыталась устроить. И ничего.

На верхней полке обнаружилась половина сырой курицы. Плюшка сглотнула и вытащила поддон. Сможет ли она её приготовить? Вбивает в поисковик телефона нехитрый запрос “куриный суп” и, засучив рукава, приступает к готовке.

Она практически закончила, когда из комнаты мужчины послышался шум. И уже спустя несколько минут, Дед осторожно прошёл в кухню.

— Ты чего встал? — изумляется девушка.

— У меня планерка с рабочими.

— Ты собрался ехать в таком состоянии?!

Дед пожимает плечами и косится в сторону булькающей кастрюли.

— Никуда ты не поедешь! Ты ранен! — командует, и подвигает стул, на который мужчина тяжело опускается.

Похоже, он, и правда, переоценил свои силы.

Лена выключает плиту, зачерпывает ложкой суп и снимает пробу. Вроде ничего. Наливает Деду в тарелку, сыпет зелень, которую нарвала прямо возле дома, и, занятая своим делом, не замечает, каким пристальным взглядом на неё смотрит мужчина.

— Ешь, и рассказывай, что вчера произошло. А потом и с планеркой решим.

— Я тебе сказал держаться подальше от этой истории, — напоминает Дед, зачерпывая ложкой слишком густой суп.

— Значит, это все-таки из-за меня? Эти люди заподозрили, что я их увидела? Кто это вообще был?

Мужчина прожевал первую ложку. Суп недосолен и переварен. Лапша просто распадается, стоит ложкой пошевелить. Но для первого кулинарного опыта — очень даже ничего. Так и ест несоленый, опасаясь обидеть девушку, ведь старалась же. Для него… Удивительно.

— Гриша! — нетерпеливо постукивает ногой Принцесса, в ожидании ответа.

— Тебя. Это. Не. Касается, — отчетливо и по слогам. — Спасибо, что помогла мне вчера, но это не отменяет моего указания держаться от этой истории подальше.

— А я и не суюсь никуда. Просто хочу знать, кто тебя так… И не бояться, что это может повториться!

Дед отрывает взгляд от тарелки:

— Я сам виноват. Прощелкал их появление.

— Чьё появление?

— Черных лесорубов. Это не наши мужики. Так что меня не должны были узнать. Да и темно было.

— Зачем ты вообще туда сунулся? — негодует девушка, — с тобой все, что угодно, могли сделать!

— Нужно было по горячим следам осмотреть делянку.

— В темноте?! Много бы ты увидел.

— Увидел достаточно, — мужчина доедает и отставляет тарелку в сторону.

Дед категорически не хочет вдаваться в подробности. Не такой уж и провальный он устроил рейд. Хотя форму потерял, чего и говорить. Пропустить появление четверых мужиков — с его уровнем подготовки просто непростительно. Оправдывало мужчину только то, что в принципе он уже разузнал все, что требовалось, и находился на обратном пути к дому. Соответственно и подвоха не ждал. А надо было… Отбиться он, конечно, отбился. Но… Форму потерял. А чего он хотел? Десять лет прошло с последнего боевого задания. Да и не рукопашка была его основным коньком даже тогда. Дед был снайпером. А на рукопашном бое у них специализировался командир. Вот где была машина для убийства. Кстати, о нем…

Поднимается с трудом из-за стола:

— Мне нужно позвонить, — бросает в сторону девушки и медленно выходит из комнаты.

Возвращается к себе, садится на кровать и набирает выученный на память номер:

— Привет, командир, узнал?

На другом конце страны у плиты замер мужчина:

— Узнал. Дай мне секунду, — и уже не в трубку: — Пооооль, присмотри за кашей, у меня важный разговор.

Дед удивленно приподнял брови. Монгол варит кашу? Серьезно? И кто такая Поля? В трубке зашуршало, а потом Дед услышал низкий бесстрастный голос командира:

— Говори. Я слушаю.

— Мне нужна помощь от человека, которому я могу доверять. Их, таких, аж один, — хмыкает беззлобно.

— Ты же знаешь, что можешь на меня рассчитывать. Рассказывай.

— Ты в курсе, на какой поток в нашей области поставлена незаконная вырубка леса?

— Догадываюсь.

— Я вышел на людей, её организовавших. Очень непростых людей. Чтобы их наказать, нужно провести расследование, и при этом не допустить утечки информации, дабы не спугнуть. А лучше взять с поличным.

— Ты же знаешь, что эти вопросы не в моей компетенции. Может, стоит обратиться к начальнику местного УВД?

— А тут как раз и всплывает самое интересное. Это он все и организовал.

— Черт! — выругался Булат.

— И я так подозреваю — не без помощи главы администрации.

— Черт! — повторил Булат.

— Есть идеи? — интересуется Дед.

— Дай мне неделю, — раздается, наконец, на другом конце провода, — я перетру тут кое с кем наверху.

— Добро, — соглашается Дед.

— Главное, не суйся никуда до этого времени, — предостерегает мужчину командир.

Дед улыбается невольно. Надо же. Он только что теми же словами Принцессу убедить пытался.

— Хорошо, — соглашается, и за секунду до отбоя не выдерживает все-таки, спрашивает, — Булат, а Поля… Это…

— Моя жена, — с нежностью и даже какой-то гордостью отвечает Монгол, — совсем ты от жизни отстал в своих горах.

— Что, и тебя захомутали? — ухмыляется.

— А я не сопротивлялся, Гриня. С радостью в плен сдался. У меня пацанам уже скоро четыре года стукнет, — добавляет нерешительно, зная непростую историю мужчины.

— Дети — это хорошо, — шепчет.

Булат, осознавая, что разбередил своими словами незаживающую рану, поспешил перевести разговор:

— Ладно, Гриш, я тебя сразу наберу, когда новости появятся. Береги себя.

— Ты тоже, командир. Ты тоже…

Разговор вытянул из Деда последние силы. Он помнил и о запланированной планёрке, и о других делах, но усталость взяла своё, и уже спустя пару минут мужчина крепко уснул.