Они вернулись домой ближе к утру. Уставшие и истощенные. Забрать детей после такого ЧП им никто не разрешил, и Лена места себе не находила. Когда Кирюша назвал ее мамой, в ней что-то перевернулось. Дыхание перехватило, и такое счастье накрыло вдруг…
Она думала, что не уснет, но, на удивление, отрубилась, едва коснувшись подушки. А Гриша не спал. Он смотрел на любимую женщину, вспоминал все их счастливые моменты, перебирал в памяти каждую минуту, проведенную с ней, и… прощался. Сердце плакало кровавыми слезами, потому что он по живому отрывал от себя то, что вросло в его плоть. То, без чего его существование вообще вызывало сомнения… Но… Как иначе? Он смотрел, и смотрел, до рези в глазах… Запоминая каждую черточку, каждую складочку… Хотя, зачем это все, если она на сердце вырезана? Но и не смотреть не мог… Взял безвольную ладошку, поцеловал аккуратно, чтобы не разбудить, очертил пальцами скулу. А потом поднялся резко, собирая в кулак остатки воли… Взял трубку и позвонил:
— Андрей… Это Григорий.
— Что-нибудь случилось? — тут же насторожился Плюшкин отец.
Вот так, сразу… А он так надеялся, что сверхзанятый Андрей Гладких не ответит, или забудет перезвонить. Но у него, по всей видимости, на Гришу установлен какой-то особый рингтон. Пожарная сирена, скорее всего…
— Вы в стране?
— Здесь я. Так что произошло? — требовательно поинтересовался мужчина.
— Вы можете забрать Лену, и помочь ей с усыновлением братьев?
— Куда забрать? — осторожно уточнили на том конце провода.
— Домой, — выдохнул Дед, перечеркивая любую возможность остаться с любимой.
— А твой дом, что же… Чем плох?
Андрей еще говорил с ним, но Гриша всей душой чувствовал, что тот уже бросил все дела и сосредоточился абсолютно на другом. Скорее всего, в эту самую минуту его секретари и помощники в авральном режиме готовят к вылету его личный самолет.
— Принцесса хочет усыновить братьев. Они ее мамой называют…
— А у тебя, что же, кишка тонка?
— Наверное, — прошептал Дед. — Вы приезжайте, Андрей. Мы вас ждем.
Гриша опустил телефон и скатился по стене. Сел на пол, уткнувшись лицом в колени, и несколько раз глубоко вдохнул. Что-то он совсем расклеился. Как барышня кисейная. Вон… Ноги не держат. А ведь ему на своих плечах еще столько всего нести… Собрался с силами, лег возле своей Принцессы, а она перевернулась на живот, обнимая рукой подушку. На пальце, как издевка, блеснуло обручальное кольцо. Символ его любви. Недостаточно убедительный символ. Было бы гораздо лучше, если бы им стала возможность подарить любимой радость материнства…
Лена открыла глаза:
— Привет. Опять не спишь?
Гриша отрицательно мотнул головой. Провел пальцами вдоль шеи женщины, коснулся ключиц… Абсолютно без подтекста. Просто не имея сил не касаться.
— Люблю тебя, Принцесса.
Лена улыбнулась и коснулась его губами. Раз, еще раз… И Гриша ответил. Со всей любовью, которая переполняла его душу. Нежно, трепетно, боготворя… Едва касаясь, провел рукой вниз, сжал в кулак свою старую футболку, в которой Лена уснула, потянул ее вверх. Сглотнул, потому что ее красота ослепляла. Взял в ладони аккуратную ножку и поцеловал. Каждый пальчик, каждую впадинку, провел дорожку поцелуев вверх по ноге, потерся носом о мягкую грудь, лизнул сосок. Лена обхватила его шею руками, притянула вверх и жаркими, страстными поцелуями довела до слез. Не давая любимой возможности их увидеть, спустился вниз по упругому животу, развел ноги, даря самые жаркие, самые откровенные ласки. Лена хныкала и вздыхала:
— Гриш, милый… Не хочу так, иди ко мне… С тобой хочу…
Разве он мог ей в этом отказать? Поднялся вверх, целуя любимые губы, толкнулся внутрь. Отчаянно, пожалуй, впервые настолько сильно и несдержанно, а ей нравилось. Он мог это с уверенностью утверждать. Кончили одновременно, задыхаясь и хрипя. А потом лежали тихонько, глядя друг на друга. И отчего-то Лене становилось все тревожнее. Она не знала, что заставляло ее сердце болезненно сжиматься. Слезы в уголках глаз любимого, или его колдовской взгляд, в котором было что-то такое… Она не знала, что конкретно… Но ей плакать хотелось.
— Пойдем в душ? — нарушил тишину мужчина.
Лена пожала плечами и выскользнула из постели. Дед проводил любимую взглядом. Натянул штаны и отправился готовить обед.
Они с Гришей смотрели кино, лежа в обнимку на диване, когда в дверь требовательно постучали. Кто бы это мог быть? Лена подняла голову с мужской груди и вопросительно глянула на жениха. Гриша прикрыл глаза и резко встал. Что-то в этом дерганом движении еще больше взволновало девушку. Она встала с дивана и двинулась за любимым.
— Папа? — изумленно воскликнула Плюшка. — Ты откуда здесь?
Отец перевел взгляд на Григория и пошел ей навстречу.
— Собирайся, милая. Поедем домой.
— Пап, ну ты опять? Мне Гриша предложение сделал, и я…
Что-то в облике любимого заставило Лену умолкнуть на полуслове. В животе что-то сжалось.
— Гриш?! Что происходит?
— Я тебя отпускаю, — наконец выдает мужчина.
— В смысле? Ты о чем, любимый? — уточняет Лена, впрочем, уже догадываясь, но не желая… не желая верить!
— Тебе нужно забирать детей. А я не смогу… Не смогу…
— Значит, не будем забирать! Придумаем что-нибудь, — кричит Лена. Не в силах поверить, что все происходит наяву.
— Ты создана для того, чтобы быть матерью… — шепчет Гриша. Он вообще не знает, на чем держится. Где берет силы…
— Я создана для тебя! Ты сам говорил, а теперь что?! — голос Плюшки звенит от слез. Ее трясет. Она жутко напугана и сбита с толку. Истерика подкатывает к горлу, дыхание сбивается, она вообще едва жива…
— Доченька… Поехали, а? — встрял в разговор отец.
— Нет… Ты серьезно?! Прогоняешь меня, потому… Потому что… Почему?!
Лена старалась. Очень старалась подобрать слова. Она понимала, что им движет. И одновременно не могла понять. Парадокс?
— Маленькая… Ты сможешь. Забудешь меня, заберешь малых… Найдешь себе какого-нибудь принца, и заживешь…
Нет, он говорил что-то совсем не то, но и остановиться не мог. Лена замерла. Боль стиснула в кулак то, что еще недавно представляло собой ее сердце. Только теперь его не было…
— Я была готова отдать тебе всю свою жизнь. А ты даже не нашел в себе сил обсудить все со мной по-человечески? Без присутствия посторонних? — нервный кивок в адрес родителя. — Просто дать нам шанс прийти к какому-то общему решению?
— Нет, Лена… Все не так… Да ты бы возненавидела меня потом, если бы я тебе запретил…
— Возненавидела?! Я?! — Господи… Ты совсем меня не знаешь, — всхлипнула девушка. — За все это время ты так ничего и не понял…
Неверяще покачивая головой, Лена направилась к выходу. Она даже не плакала, находясь в каком-то трансе. Разве можно пережить такие «качели»? То ввысь… К небесам практически… То в пропасть. Ад, в котором она будет жить без него… Девушка не видела ни охраны, ни машины, в которую ее усадили. Просто склонила голову к коленям и несколько раз глубоко вздохнула.
— Лена, мы решим вопрос с детьми. Ты, конечно, погорячилась на счет усыновления, но мы могли бы найти подходящую семью…
— Нет, — хрипло выдохнула девушка.
— Что, прости?
— Нет. Я никуда не уеду без Кирюши и Димки.
— Глупости. Тебе никто не даст их усыновить…
— Дочери Андрея Гладких не дадут усыновить детей? Не смеши, — истерично засмеялась Плюшка, и у Андрея зубы свело от этого горького смеха.
— Лена, это дети. Это на всю жизнь… Тебе двадцать три года, зачем тебе это ярмо?!
— Я для тебя ярмо?
— Что за чушь! — воскликнул Андрей, нервно потирая щеку.
— Это мои дети, папа. Чтобы быть с ними, я лишилась всего… Не лишай меня еще и их.
Андрей сглотнул, кадык судорожно дернулся. А в груди запекло. Только инфаркта не хватало. Дочка отвернулась к окну и жалобно всхлипнула.
— Ленка… — обычно красноречивый Андрей в этой ситуации вообще не находил слов. Всхлип перерос в настоящий рев.
— Лен… Доча… Все хорошо будет, маленькая…
Плач стал еще громче. Андрей притянул дочку в объятия и уткнулся в родную макушку. Плюшку трясло, плечи ходили ходуном, а зубы противно клацали.
— Все будет хорошо, маленькая… Все будет хорошо.
— Ничего… Ничего не будет, папа… Без него ничего не будет.
— Что… И усыновлять никого не будем?
— Будем… — очередной жалобный всхлип.
— Вот видишь… Все будет. У моей дочки будет все, что она пожелает.
Лена нерешительно кивнула головой и снова отвернулась к окну. В голове была полная неразбериха. Как жить дальше? Как дышать, ходить, улыбаться? Где найти в себе силы двигаться дальше? Ради чего…
Машина остановилась.
— Мы где? — щмыгнула носом.
— В гостинице. Сейчас поселимся, а потом будем решать вопрос с детьми, раз уж ты меня внуками решила порадовать.
Только что успокоившаяся Лена посмотрела с надеждой на отца и опять зарыдала, упав в руки родителя.
— Папочка… Папочка мой… Хороший.