Не было никакого Лексуса, хотя Матвей, как последний придурок, лично проторчал у дома Оксаны аж до самой ночи, разглядывая подъезжающие автомобили. Мог бы поручить кого-нибудь из ребят, но не стал. Чувствовал, что не выдержит, что все равно примчится. Просто не сможет остаться от этого в стороне. Он так сильно ревновал Оксану, что, будь его воля, вообще не позволил бы ей встречаться со своим бывшим.

Бывает же… Тридцать три года прожил, а себя, как оказалось, не знал. Вообще не думал, что на такое способен. Хотя в свои самые безрадостные, самые тяжелые напряженные ночи и мечтал найти ту единственную, свою… Мечтал о том, чтобы вот так… на разрыв, чтобы все внутри переворачивалось, теснилось, без возражений впуская свою женщину. Со всеми её страхами, комплексами и секретами, которые бы ему так хотелось в ней разгадать. Просто он так долго ходил по краю, что разучился мыслить категориями полумер. Любить — так любить. Как в песне. Вот, как он для себя это видел. И… ведь случилось же! Когда и веры почти не осталось. Влетел! По классике — в самый неподходящий момент и в самую неподходящую женщину. А теперь что? Как быть? Черт его знает. Она уже в нем. И отказаться от неё Матвей был не в силах. И что делать теперь, не знал. Не будь в ее тайнах замешаны судьбы детей, он бы вообще послал всех и вся к такой-то матери и отбросил бы прочь все сомнения. Но ведь дети… Дети! И ничего не понятно. Есть её вина? Нет? И как он будет жить, если все же окажется, что Оксана замешана?

Матвей наблюдал за ее окнами. Свет выключался то в кухне, то в спальне… И ему хотелось, наплевав на все, пойти на этот свет. Ему ужасно её не хватало. Они виделись меньше суток назад, а у него внутри уже зудело, и хотелось снова её обнять, вдохнуть полной грудью знакомый аромат и заняться с нею любовью, вытесняя из памяти своей женщины всех других. Заштриховывая прошлое, в котором по ошибке не было его.

Матвей уехал, когда понял, что встреча Оксаны с бывшим сорвалась. Он не приехал. Мат не видел ни его машины, ни самого мужчины, чья фотография хранилась у него в телефоне.

С Оксаной связался уже ближе к обеду. Первый вызов она сбросила и ответила лишь минут через десять, когда он додумался перезвонить на перемене. Для этого Веселому пришлось зайти на сайт школы и поинтересоваться расписанием звонков.

— Привет…

— Привет…

Голос Оксаны Матвею показался неестественно хриплым и надтреснутым. Он звучал… безжизненно. Вот, пожалуй, самое точное определение.

— Как ты?

— Не очень хорошо, если честно.

— Что-то случилось?

— Да, Матвей… Случилось. Я причинила боль человеку, который меня любил.

Мат стиснул челюсти. Он ничего не понимал. Выходит, они все же поговорили?

— Мне очень жаль, что тебе пришлось через это пройти.

— Неужели? — сухо спросила она.

— Да. Меньше всего я хотел, чтобы ты переживала.

— Извини… Я сегодня плохой собеседник, — вздохнула Оксана. — Так ты просто звонишь или что-то хотел?

Вообще-то он хотел уточнить, что происходит! Объяснилась ли Оксана со своим бывшим? Дошло ли до того, что теперь она принадлежит другому? Но что-то в голосе женщины подсказывало — сейчас не лучший момент для этого. Да и вообще, это не телефонный разговор.

— Очень хотел… Сказать, что безумно по тебе скучаю.

В трубке повисла тишина.

— Извини, я правда сегодня не в форме. Думаю, мне нужно пару дней, чтобы прийти в себя и…

— А как же годовщина твоих родителей, на которую мы приглашены? — напомнил Матвей.

— Вот же черт! — застонала Оксана. — Только семейных посиделок мне и не хватало для полного счастья… Дерьмо.

— Не знал, что у вас такой богатый лексикон, Оксана Владиславовна, — попытался сгладить ситуацию шуткой Веселый.

— Да уж… Богатый, — не то чтобы радостно хмыкнула та.

— Так, что? Мы все же поедем? Когда за тобой заезжать?

В трубке прозвенел звонок. Оксана замолчала, не желая его перекрикивать.

— Я без колес… — нерешительно пробормотала она, — если хочешь, можешь заехать за мной на работу.

На том и решили. До окончания рабочего дня Матвей успел переделать давно откладываемые на потом дела и даже поговорил с Кисой. Ему категорически не понравилось, что они упустили Оксаниного бывшего. По-хорошему выходило, что это вообще не тот человек, на которого они изначально подумали. Матвей не мог упустить парня с фото, даже если бы тот приехал на какой-то другой машине. Он очень внимательно следил за всеми заходящими в подъезд мужиками. Ну, ведь не стал бы тот маскироваться? А потому, очевидно, что это кто-то другой.

— А Букреев? Что нам известно о нем?

— Ну, скорее всего это он крышует торговлю в гимназии. Медведь предлагает поприжать кого-нибудь из барыг. Помять, если надо. Может, и узнаем чего интересного.

Матвей кивнул, как если бы друг мог его видеть. Растер глаза:

— А Оксана? Она поддерживает с бывшим связь?

— Не-а. По крайней мере, со своего мобильного.

— Ты уже и оператора связи хакнул? — невесело улыбнулся Матвей.

— А что? Ты же, пока не убедишься в ее невиновности — себя сожрешь.

— Не начинай…

— А что, я не прав? Сожрешь ведь. Слетишь с катушек, а нам оно надо?

Прав был Киса. Прав… И про то, что сожрет себя, и про то, что слетит с катушек. Сейчас все так сильно запуталась.

— Хорошо. Работайте.

— Брат…

— Да?

— А что ты будешь делать, если выяснится, что она…

— Я поступлю правильно, Тимур. Надеюсь, что я поступлю правильно…

Он заехал за Оксаной ровно в пять, как они и договаривались. Только увидев ее лицо, он по-настоящему понял, как тяжело ей далось решение быть с ним. Под огромными, бездонными, какими-то больными сейчас глазами залегли тревожные тени. Веки припухли и покраснели, в уголках губ собрались морщинки, которых он раньше не замечал. Даже после разговора с ней он до конца не постиг, что она чувствовала на самом деле. А теперь воочию видел.

— Маленькая…

Повернул ее лицом к себе, осторожно обхватив пальцами подбородок. Стащил очки. И прикоснулся губами поочередно к глазам, порозовевшим скулам, губам… не зная, чем еще ей помочь, как утешить? Она ведь говорила, что просто не будет. И о чувствах своих говорила, а он… он не понял. И оттого так невыносимо остро было сейчас понимать, что это все ради него. Сильная, смелая, отчаянная… Его! Его женщина…

— Ты никогда не пожалеешь. Клянусь…

Она слабо улыбнулась, касаясь своими губами его. Качнула головой, соглашаясь, и прошептала:

— Только не торопи меня, хорошо? Мне… нужно как-то это все пережить.

— Не буду.

— Тогда поедем, а то мама терпеть не может, когда опаздывают.

Поскольку Оксане нужно было переодеться, они заехали к ней. Матвей уже видел её и в деловом костюме, и в повседневной одежде на пикнике, а вот в нарядном платье она предстала перед ним впервые. И это было очень красиво. Насыщенный лазурный цвет оттенял синеву глаз, серебристый поясок подчеркивал тоненькую талию, а добротная ткань ладно обтягивала выпуклости и изгибы.

Пообещав, что не будет ее торопить, Матвей ограничился лишь коротким поцелуем. Но все равно Оксана заметила полыхающий в его глазах голод. Её щеки порозовели. И почему-то именно в тот самый момент мужчину окончательно отпустило. Не могла она быть замешанной в грязи. Слишком чистой была, слишком неиспорченной. Его девочка… Его!

— Почему ты так на меня смотришь?

— Пообещай мне…

— Что?

— Быть со мной честной. Пообещай, что ничего и никогда не станешь от меня скрывать.

Оксана удивленно моргнула. А потом осторожно погладила его по лицу:

— Я не Лилу, Матвей… Я не стану тебя обманывать.

Вообще-то он совсем не это имел в виду. Но откуда ей было знать? Выводы Оксаны были довольно логичными, а потому Матвей просто кивнул. Перехватил её холодную ладошку и с силой прижал к губам.

На дальнейшие сантименты времени не осталось. Им еще следовало заехать в цветочный, потому что Матвей не мог приехать в гости к возможно будущей теще без букета цветов. Когда он озвучил эту мысль вслух, Оксана, кажется, совсем растерялась. А потом сжала чуть сильней его ладонь, лежащую на коробке передач. Кажется, этим чертовым букетом он заслужил плюсик не только в глазах Оксаниной матери.

— О, а вот и мой младший…

Матвей выровнял колеса и посмотрел в указанном направлении. Чуть в стороне от них парковался большой внедорожник.

— Брат?

— Ага. Игорь…

— Бизнесмен?

— Кто, Игорек? Нет. Он безалаберный балбес…

— А по машине так и не скажешь.

Оксана вздохнула:

— Это ему родители помогли купить. Может быть, даже еще и кредит не выплатили.

— Кажется, тебя это не слишком радует.

— Скажем так, я считаю, что мужчины его возраста уже сами должны оплачивать собственные игрушки. Но Игорю этого не понять. Он никогда и ни в чем не знал отказа.

Оксана вышла из машины прежде, чем Матвей нашелся с ответом.

Брат Оксаны был совсем на нее не похож. Широко улыбаясь, он пожал Матвею руку и представил жену. А потом открыл заднюю дверцу, чтобы помочь выбраться сыновьям. Один, второй, третий… Заметив удивление, очевидно, проступившее на лице спутника сестры, Игорь улыбнулся. Вскинул ладони вверх:

— Это все! Честное слово.

Оксана с Матвеем переглянулись и рассмеялись. Старший из мальчишек подскочил к ней и принялся тараторить о чем-то своем, важном. Так, шумной толпой, они и ввалились сначала в подъезд, а потом в тесную прихожую. Разувались по очереди и проходили в комнату, где уже был накрыт стол.

— Ой, какие цветы! Это вам Оксана, наверное, подсказала, что я ирисы люблю? — восторгалась Надежда Александровна, — Влад! Владик, ну, что ты там сидишь?! Дети пришли! Оксаночка с молодым человеком…

Из гостиной выглянул полный лысеющий мужчина. Матвей протянул ладонь — рукопожатие было крепким.

— Матвей Веселый.

— Владислав Ильич.

— Да вы проходите, не толпитесь в дверях. Всем нужно разуться! Алина, давай мне Стёпушку. Ой, кажется, он опять подрос! Таня, Таня… Что скажешь? Подрос Степушка?

— Таня — это мамина сестра, — шепнула Оксана, — готовься, сейчас начнется…

— Что именно? — шепнул на ухо Матвей.

— Увидишь, — как-то невесело вздохнула Оксана и, выпрямив плечи, обреченно шагнула в комнату.

Ну, это было не плохо. Даже занятно в какой-то мере. Если бы Матвею не было так сильно обидно за свою женщину. Он ведь даже не сразу понял, о чем она говорила. Ну, шумно, да, ну, вопросов много. Так ведь это, наверное, нормально, когда в компании новый человек? А потом дошло. И стало понятно…

— Они всегда тебя донимают? — спросил уже в машине на обратной дороге домой. Может быть, они, конечно, уехали неприлично рано, но продлевать пытку Оксаны у Матвея не было никакого желания.

— Заметил?

— Это было совсем нетрудно.

— Всегда, — вздохнула Оксана. — Но сегодня особенно. Твое присутствие их возбудило, — добавила, криво улыбаясь. — Ну, а что? Раньше обсуждали мою неустроенную жизнь, бездетность…

— Это было самое мерзкое.

— Да уж… Что? Почему ты так на меня смотришь?

— Думаю, пошлешь ли ты меня, если я кое-что спрошу.

Оксана отвлеклась от разглядывания проносящегося за окном города и настороженно уставилась на Матвея.

— О чем?

— Ты ведь любишь детей…

Ему не пришлось озвучивать свои мысли. Оксана все поняла. Сникла как-то, скукожилась.

— У меня просто не получилось. Я хотела, но…

— Это здоровье, или…

Они перебивали друг друга, не давая договорить. Матвей так много о ней узнал сегодня. Так много понял! Как понял и то, что еще больше осталось за кадром.

— Я была беременна, если ты об этом.

Матвей сглотнул. Сбавил скорость.

— И… что случилось?

— Случился выкидыш на позднем сроке.

Матвей промолчал. Только еще сильнее сжал ее ледяную ладошку. Так они и ехали всю дорогу. Слов не было.

С трудом отыскав место для парковки, Мат заглушил мотор.

— Пойдем… — скомандовал он, открывая дверь для Оксаны.

— Куда?

— К тебе. Или ты думаешь, я сяду и уеду, когда ты в таком состоянии?

— А ты не уедешь?

— Нет.

— А что же ты будешь делать? — ее голос упал почти до шепота.

— Ничего, маленькая. Я просто буду рядом.