Разувшись, Оксана отправилась прямиком в спальню. Ей хотелось снять опостылевшее платье и, забравшись в душ, смыть с себя этот день. Матвей пошел за ней следом. Она не понимала, что чувствует по этому поводу. С одной стороны, Оксане было легче от того, что она не одна. С другой — не хотелось ничего ему объяснять. Даже не так… Она боялась, что, начни она говорить — вообще вряд ли сможет остановиться. Так долго ей приходилось молчать и носить эту боль в себе.

Её потухший взгляд замер на разворошенной постели. Матвей за спиной выругался. Представляя, как это могло выглядеть со стороны, Оксана медленно обернулась:

— Да не было у нас ничего. И быть не могло… после тебя.

Матвей перевел дыхание. Кивнул. Оксана не знала, что стала бы делать, если бы он ей не поверил. Если бы устроил разборки или потребовал объяснений. Убеждать его она бы точно ни в чем не стала. Не было ни сил, ни желания. В конце концов, чтобы быть с Матвеем, ей пришлось разрушить до основания всю свою жизнь. От него же требовалось лишь немного доверия.

— Я перестелю.

Оксана достала из комода комплект постельного и сняла грязный пододеяльник. Руки немного подрагивали. Может быть, от того, что до этого их с Георгием еще что-то связывало. Что-то неуловимое и родное, с чем ей пришлось прямо сейчас расстаться. Ощущение покоя и надежности, с которыми у нее ассоциировался аромат его горьких духов, оставшийся на простынях.

Будто чувствуя кожей ее душевный раздрай, Матвей подошел вплотную. Обхватил ладонями плечи, поцеловал беззащитную шею, а потом, нехотя отстранившись, и себе взялся за подушку.

— Зачем? Я сама…

— Я просто помогу.

Он так и ходил за Оксаной хвостиком. Даже в ванную пошел за ней следом. Оксана хотела быстро обмыться под душем и лечь, но Матвей настоял на том, чтобы она приняла ванну. Пока набиралась вода, потянулся к замку на ее платье. А потом, чутко уловив ее напряжение, пояснил:

— Я просто сделаю тебе массаж…

Оксана заставила себя расслабиться. Напряжённо застывшие плечи нехотя опустились. Она зажмурилась и повернулась спиной к мужчине. Звук открывающейся молнии вспорол тишину. Оксана ухватилась за край умывальника и медленно распахнула ресницы. Его смуглые руки скользили вниз по ее рукам, увлекая за собой рукава платья, оголяя по чуть-чуть её всю. Кислород замер в легких. Еще одно неторопливое движение — и платье упало к ногам. Матвей опустил потемневший взгляд и снова поднял отяжелевшие веки. Их взгляды встретились в чуть запотевшем зеркале, чтобы больше не расставаться. Ударяя по оголенным нервам, щелкнула застежка лифчика. Твердые пальцы осторожно спустили бретельки с плеч и освободили тяжелую грудь. Может быть, ее тело уже начало увядать, но в этом месте, Оксана знала это наверняка, у неё был полный порядок. Её мужчина сглотнул, без слов давая понять, как она для него красива.

— Никогда на тебя не насмотрюсь, — прошептал он, прижимая большими пальцами набухшие от возбуждения соски.

Несколько минут назад Оксана была уверена, что еще не скоро захочет секса. Вина перед Георгием была такой сильной, что просто вытеснила из нее все другие чувства. Но Матвей каким-то чудом заставил её забыть обо всем. Когда его руки скользнули к ее кружевным трусикам и потянули вниз, она могла думать лишь о том, что хочет продолжить. О том, что нуждается в этом, как никогда…

— Забирайся. Мне кажется, воды уже достаточно.

Матвей отступил, уступая Оксане дорогу. Женщина неловко переступила бортик и с громким всплеском опустилась в воду. Теплая волна ударила между ног, и она едва не застонала. Лишь в последний момент успела сцепить зубы.

— Не горячо?

Оксана распахнула глаза и отрицательно качнула головой. Матвей улыбнулся. Но даже улыбка не затушила огонь, полыхающий в его потемневших от страсти глазах. Языки этого пламени прошлись по телу, делая её дыхание частым и поверхностным. И от этого соски Оксаны то поднимались над шапками пены, то снова в ней прятались, обласканные теплой водой.

Матвей сел на бортик ванны. Не отпуская ее взгляда, вытащил из манжет запонки. Положил их на умывальник и неторопливо закатал рукава. Она так хотела его увидеть… Всего, не только мощные предплечья! Но Мат не торопился раздеться. Он налил в ладонь геля для душа и принялся её неторопливо намыливать, по ходу дела разминая окаменевшие мышцы. Оксана протяжно застонала…

— Моя девочка… — Матвей наклонился и прижался ртом к её круглому плечику, чуть прикусил. — Скажи, что моя…

— Твоя… — выдохнула Оксана.

Мужчина чуть сместился, коснулся губами нежного ушка:

— Я столько о тебе мечтал, но ни одна мечта не сравнилась с действительностью…

— О чем же были твои мечты?

— О тебе… Все мои мечты о тебе…

Матвей резко поднялся. Выругался под нос. Схватил с крючка полотенце.

— Что ты делаешь?

— Выбирайся. Тебе нужно отдохнуть, а мне… мне, похоже, остыть.

Да… Да! Все правильно. Она не хотела торопиться. Ей нужно было время, чтобы… Чтобы, что? Оксана не помнила…

Выбралась из ванны. Матвей завернул ее в полотенце и крепко обнял.

— Иди, ложись… Я приду через пару минут. Хочу тоже обмыться.

Ноги дрожали. Оксана кивнула и послушно вышла за дверь. Хотя, если честно, больше всего ей хотелось остаться и помочь Матвею с помывкой, как только что он помог ей.

Оксана вернулась в спальню, открыла шкаф, пошарила на полках в поисках самой сексуальной ночной сорочки. Даже вытащила одну — цвета графита, отороченную по лифу кружевом. Но в последний момент сработал какой-то блок. Эти вещи она покупала, чтобы порадовать другого мужчину. Было бы неправильно надеть их сейчас. В итоге она надела простую трикотажную футболку. Легла, думая, что впереди ее ждет очередная бессонная ночь, но как только голова коснулась подушки — уснула.

Матвей же долго плескался, давая себе время отдышаться. Подумать и не наломать дров. Он понимал, что психологически Оксана была не готова. А еще злился от того, что кто-то другой занимал в её жизни так много места. И он ревновал. Ревновал к чужой зубной щетке, бритвенным принадлежностям, которые обнаружил в шкафчике над умывальником, ревновал к висящим в её шкафу мужским вещам. И знал, что Оксана просто не успела убрать эти тряпки, а все равно с ума сходил. И с трудом удержался от того, чтобы самому все не выбросить. Но в последний момент сдержался… Знал, что она не простила бы такой детской выходки.

У порога спальни замер. Вдохнул поглубже. Непонятно, к чему готовился, а Оксана просто спала. Матвей осторожно присел рядом, чтобы не разбудить, и впился взглядом в её лицо. Отвел упавшие на лоб волосы.

Не отдаст! Никому не отдаст… Его она. Со всеми страхами, болью и беспардонной родней. Со всеми её мечтами, которые он обязательно воплотит в жизнь…

Будто почувствовав его взгляд, Оксана подняла ресницы:

— Привет, чего сидишь?

— Смотрю на тебя.

Она улыбнулась. Потерлась щекой о его пальцы:

— Ложись. Насмотришься еще, я никуда не денусь.

— Правда? До сих пор не могу в это поверить.

Матвей лег рядом. Зарылся пальцами в её прохладные волосы. Оксана придвинулась ближе, испытывая его выдержку. Бесцеремонно закинула на него ногу и руку. Носом уткнулась в бок. Было так легко представить, что так у них будет всегда… Так легко было это представить…

— Переезжай ко мне, — прошептал он.

— А мы не слишком торопимся?

— Нет. Я и так слишком долго тебя искал.

Оксана с шумом втянула воздух. Мазнула влажными прохладными пальчиками по его груди.

— Я боюсь…

— Меня? — пошутил Матвей.

— Того, что ничего не выйдет.

— Выйдет.

— Почему ты так в этом уверен?

— Просто чувствую. А чуйка меня никогда еще не подводила.

— А как же Лилу? — сморщила нос Оксана. Матвей приподнялся, опираясь на предплечье. Заглянул ей в лицо, чтобы угадать настроение.

— Ленка — это моя отчаянная попытка прибиться хоть к кому-то, лишь бы только не быть одному.

Она поняла. Может быть, потому, что точно так же искала в ком-то другом то, чего не было.

— Я очень хочу ребенка.

— Мне приступать прямо сейчас? — усмехнулся мужчина, утыкаясь носом в ее растрепанные волосы.

— Матвей! — возмутилась Оксана, легонько ткнув его в бок. Мат тихо рассмеялся.

— Ладно-ладно… Не злись. У меня нет возражений в этом вопросе.

И снова кислород застрял в ее легких. Горло сжал спазм. Казалось, что все, о чем она только смела мечтать, стало таким реальным, что можно было даже коснуться. Оксана сглотнула. Эмоции переполняли. Ладонь Матвея поднялась вверх по её бедру и накрыла низ живота. Она тонула в его нежности, и спастись не пыталась.

Её никто так не утешал. Никогда. Даже когда она потеряла свою малышку, не нашлось человека, который бы разделил её боль. Только он. Только сейчас… Непонятно, но Оксана это чувствовала кожей. Каждым своим оголенным нервом.

— Как это случилось?

Оксана сжалась, невольно уносясь воспоминаниями в прошлое.

— Я упала, и… — она не смогла договорить, как не смогла признаться в том, что её толкнул муж. Почему-то было ужасно стыдно за ту себя. Забитую до отупения и безвольную.

Матвей промолчал. Лишь обнял её крепче. И она… она в него тоже вцепилась, как в спасательный круг. Он навис над ней, подавляя мощью своего тела. И может быть, раньше Оксана бы испугалась своей беззащитности, но с ним ей было совсем не страшно. Напротив, хотелось почувствовать на себе его вес. Поддаться его мужской силе…

Она первая к нему потянулась. Прошлась руками вверх-вниз по спине, слегка прикусила ключицу и призывно раскинула ноги.

— Ты уверена?

— Более чем…

В конце концов, это правда! Оксана хотела этого мужчину. А все остальное… все её метания и сомнения — лишь попытка выглядеть лучше, чем она была. И к черту, что она только-только рассталась с другим, и к черту ту боль, что ему причинила, и свою вину… тоже к черту!

Матвей вжался членом ей между ног, и она застонала. Бесстыдно толкнулась бедрами, усиливая давление там, где от соприкосновения их тел как будто занималось пламя. Но и этого оказалось мало. Оксана приподнялась, увлекая Матвея вслед за собой. Отбросив прочь все свои страхи и комплексы, стащила с себя футболку. Задохнулась от полыхнувшего в его глазах голода. Выгнулась дугой, когда его требовательный рот набросился на её груди, покусывая и посасывая напряженные до боли вершинки. Шептала что-то бессвязное, постанывала, теряясь в его напоре и жажде.

— Сними… — взмолилась, вцепившись одеревеневшими непослушными пальцами в его штаны. Матвей разделся в два счета, отбросил ненужную тряпку прочь. Да так и замер с занесенной рукой, пристально за ней наблюдая. А Оксана, как будто под гипнозом, подползла к нему ближе. Обхватила прохладной ладонью его подрагивающий напряженный член и, запрокинув голову, всхлипнула. С таким наслаждением, как если бы ей было достаточно одного только этого. Но он-то знал, что нет. Положил свою руку поверх её, заставляя ту двигаться. Оксана кусала губы, постанывала и так правильно его сжимала… Пока и этого не стало мало.

Она поняла. Оторвалась от его губ. Толкнула в грудь, давая понять, что хочет, чтобы он опустился на спину. И не отпуская его сумасшедшего взгляда, осторожно вобрала ртом. Матвей дернулся. Зарылся ладонями в её длинные волосы, из последних сил цепляясь за остатки контроля. Но в какой-то момент сорвался, дернул ее на себя, заставляя оседлать собственные бедра.

— Бесстыжая, — рыкнул, размазывая пальцами выступившую между ног влагу, толкаясь внутрь… Слизывая её стоны. Теряясь в ней, переставая существовать вне её…

— Разве ты не об этом мечтал? — Оксана приподнялась, выпуска его почти до конца, и с силой на него опустилась.

— Бесстыжая, — рассмеялся сквозь стон, подминая ее под себя и возвращая себе роль лидера. А дальше им было уже не до разговоров.