Устремленные на него глаза чуть прищурились. Желваки на квадратной, поросшей частой щетиной челюсти прокатились под кожей. Матвей встал, с достоинством выдержав взгляд незнакомца.

— Ты вел ее? — только и спросил мужчина.

Мат мог попытаться объяснить. Сказать, что ничего такого не планировал, когда все начиналось. Но это прозвучало бы совсем по-детски и несерьезно. Поэтому он лишь кивнул. Мужчина хмыкнул и бросил:

— Ну и дурак.

Это было все, что он сказал ему, прежде чем уйти. Матвей двинулся было следом, но на его пути возникло препятствие. Резким жестом стряхнув руку толстого полицейского, Мат хотел его вырубить, но вскочивший Медведь не дал:

— Остынь! Какого черта ты творишь? Никто из них не виноват, что ты обосрался! Мы обосрались…

Веселый тряхнул головой, приходя в себя. Нехотя разжал кулаки. Устало растер лицо и вернулся на ставший родным стул у стены.

— Это Бедин?

— Угу.

Матвей выругался. Вот, кому на самом деле принадлежал Лексус. Они это выяснили, когда стали копать чуть глубже. Но почему-то им и в голову не пришло, что бывшим Оксаны мог быть мужчина, на столько лет старше её. И тогда Медведь высказал догадку о том, что им мог быть прокурорский водитель. На этой гипотезе они и остановились. А зря… Нужно было докопаться до правды. Хотя… что бы это изменило? Если ни сама Оксана, ни ее бывший не имели никакого отношения к наркоторговле… Что бы, мать его, это изменило? Ревность перехватила горло и каплей яда упала на сердце.

Ладно… Ладно! Он все уладит. Не впервой. Оксана поймет его мотивы, когда остынет. Не может не понять. Ведь… иначе это означает конец. И как тогда жить?

— Эй! Ты куда?

— Никуда. Расслабься. Мне просто нужно позвонить дочке. Она волнуется.

Матвей поднес трубку к уху. Лилька ответила быстро.

— Папочка, ты почему не звонишь так долго? Ты все уладил?

Мат горько усмехнулся и сжал двумя пальцами переносицу. Вот такая вот херня. Его дочь в нем нисколько не сомневается. А он облажался по полной. Как, наверное, еще никогда.

— Я в процессе, малышка.

— Но… все будет хорошо?

— Да. Да, обязательно. Чем ты занимаешься?

— Мы смотрим Аквамена.

— Серьезно? И как?

— Круто. Только Ванька делает вид, что ему не по душе эти сопли, и все время пыхтит.

В трубке послышалось возмущенное «Я не пыхчу!» и Лилькино небрежное «Ну, да, конечно!». Даже удивительно — его мир рушился, а в жизни других людей ничего не менялось.

— Ладно, вы смотрите. Не буду отвлекать. Если что, останешься ночевать у тети Лены, ладно?

— С Ванькой? — взревела потревоженным медведем Лилька.

— Надеюсь, что одна, — криво улыбнулся Матвей, — но у тети Лены.

— А как же школа? — проявила сознательность дочь.

— Будем действовать по обстоятельствам.

— Принято! — заявила его малышка и отключилась.

Матвей сунул телефон в карман и оглянулся на звук шагов. Оксана шла рядом с Бединым с высоко поднятой головой и внимательно слушала спутника. Ее взгляд скользил по сторонам, не задерживаясь ни на чем конкретном. И ни на ком…

— Оксана… — выступил вперед Мат.

Она дернула головой. Протянула руку и сама, по собственной воле, у всех на виду переплела пальцы с Бединым.

— Яшку я сейчас заберу. Надеюсь, ты не будешь против, если мои вещи останутся у тебя до завтра… потому что, признаться, сегодня у меня уже нет сил… заниматься этим вопросом.

Матвей сглотнул. Страх холодком прошелся по позвоночнику и стянул льдом внутренности.

— Против. Очень против, маленькая…

— Не надо! — взмолилась она. — Не усложняй.

— Послушай…

— Я… не… хочу… ничего… слушать.

Глядя как будто сквозь него, и ни на секунду больше не задерживаясь, Оксана скрылась за дверью. А Матвей застыл, глядя ей вслед.

— Дружище…

Вот только жалости ему не надо! Мат резко дернул головой, давая это понять друзьям.

— Если они приедут за котом, то тебе лучше быть дома, — напомнил Киса.

Мат кивнул. В голове мелькнула идиотская мысль не отдавать мохнатого террориста. Этот зверь был последним, что их связывало с Оксаной. Не отдаст — и кто ему хоть слово скажет?! Да только он не сможет так с ней поступить. Она и без того совсем больная… И взгляд этот пугающий, полумертвый…

— Как же хорошо, что Лилька сегодня останется у моих, — просипел Киса.

— Да… Кхм, а что ты скажешь дочке, когда она…кхм… — не нашел слов Тимур.

— Я не знаю… Я уже ничего не знаю.

— Брат… — вступил в разговор Медведь. Да, видимо, совсем дело плохо, раз уже и он подал голос. Обычно в таких делах Василий предпочитал отмалчиваться. Ну, не оратором он был — это точно. А там, где дело касалось чувств, так и вовсе ему отказывало красноречие.

В общем… Матвей оценил поддержку друга. Как-то устало похлопал его по плечу и поплелся на выход.

За руль его не пустили. И всю дорогу до дома пытались убедить, что все наладится. «Да что наладится?» — хотелось крикнуть Матвею. Но он молчал, понимая, что сам виноват в происходящем. Выплескивать собственное дерьмо на друзей? Увольте. В чем их вина? В том, что они ему помогали? Ну, ведь бред…

— Приехали.

Матвей тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Поблагодарил Медведя за то, что подкинул, выдал парочку наставлений Кисе, который обещал заехать к сестре, чтобы лично убедиться, что с врученной ей Лилькой все в порядке, и вывалился из машины. Осмотрелся по сторонам. Лексуса видно не было. Хотя Бедин мог забрать Оксану и не на нем. На чем-то же он приехал к ней тогда, когда она ему все объяснила?

В полутемной квартире было непривычно тихо. За прошедшие три недели он отвык от тишины, и сейчас она давила ему на сердце неподъемной тяжестью. Матвей уселся на банкетку и, задрав голову к потолку, перевел дух. Из кухни выглянул Яшка и вопросительно мяукнул.

— Сейчас… — прошептал Веселый. — Сейчас она приедет за тобой… Но ты не думай, что победил. Понял? Она все равно моей будет, а ты свою пасть не скаль.

Может быть, он сходил с ума, наверное, так и было… Но ему действительно показалось, что Яшка глядел на него с чувством превосходства. Как на дурачка глядел. Мохнатый засранец.

Яшка снова мяукнул. Хотя обычно он редко подавал голос.

— Жрать хочешь? — хмыкнул Веселый, подпирая затылком стену. — Ну, пойдем… Я тебе вчера вырезки вкусной купил…

Оксана ехать за Яшкой не спешила, хотя Матвей, опасаясь передумать, даже выставил переноску кота к двери. А потом, не зная, чем себя занять, вернулся в полутемную кухню, в которой теперь все о ней напоминало, и достал бутылку водки. Уселся прямо на пол, возле котячьих мисок. Налил первую рюмку. Выпил залпом. Скривился. Яшка отвлекся от поедания мяса и с осуждением на него покосился.

— Да ладно тебе… Только твоих нотаций мне и не хватало, — прошептал Матвей, поглаживая кота по голове. На удивление — тот позволил, хотя обычно он его к себе и близко не подпускал. Только зубы скалил. Мелкий хвостатый гад. — Что смотришь? Думаешь, я сам не знаю, что наделал? А я знаю, Яшка… Знаю, чтоб его все.

Он выпил почти полбутылки, когда в дверь позвонили. На пороге стоял Бедин… Георгий Вячеславович. Собственной персоной. Почему-то Мат нисколько не сомневался, что именно так все и будет. А потому и пил…

Переступив с ноги на ногу, Веселый отошел в сторону, приглашая гостя войти. Хотя… если честно, меньше всего он хотел видеть соперника на своей территории. Все в нем бунтовало против этой идеи, но… Но!

— Что, даже ничего не спросишь?

Матвей пожал плечами. А что ему спрашивать? Он и сам все узнал. С опозданием…

— Её отпустили…

— Потому что её никогда и никто не подозревал. Напротив, несколькими неделями ранее она сама обратилась в правоохранительные органы с соответствующим заявлением.

— То есть обратилась к вам? — вздернул бровь Матвей.

— Ну, а к кому ей было обращаться? Не к тебе же…

— Считаете, что я не смог бы ее защитить, если бы изначально был в курсе ситуации? — невесело усмехнулся Матвей.

Бедин осмотрелся, не торопясь с ответом. Как будто раздумывал над ним. Качнулся с пятки на носок.

— Выпить есть? — наконец спросил он. Матвей удивленно вскинулся. — Ну, что смотришь? Есть или нет? От тебя-то несет, дай боже.

— Ну, пойдемте… Выпьем.

Матвей кивнул в направлении кухни и, не дожидаясь, пока гость разуется, пошел к двери. Достал еще одну бутылку. Рюмку. Открыл холодильник. Обычно пустой… но сейчас под завязку набитый всякими вкусностями. Зажмурился на мгновение. Прислонился лбом к прохладной стальной двери. Он не мог… не мог допустить даже мысли, что она уйдет навсегда. Некоторое время он без неё еще справится. Наверное… Если совсем недолго. Впрочем, сдохнуть хотелось уже сейчас.

За спиной послышались мягкие шаги, и, чтобы не ударить лицом в грязь перед соперником, Мат все же открыл глаза и заставил себя выставить на стол контейнеры со всякой снедью. Голубцы… Накануне Оксана делала голубцы. Вкусные. Очень…

— Да ты сильно не суетись. Я сюда не жрать пришел.

— А зачем?

— На тебя посмотреть, — честно признался Бедин. — Узнать, что она в тебе нашла.

— А как же врезать в морду, и все такое?

— Поначалу хотелось. А потом я подумал, как бы поступил на твоем месте… — Бедин протянул руку к рюмке и опрокинул содержимое в рот, чуть поморщившись. — Долг или чувства, это не шутки. А ты — парень правильный, с понятиями, как я успел узнать. И ведь все равно бабу выбрал… Вот, что интересно. Впрочем… Бабы — они такие. Мы ведь ради них все, что хочешь… Да, Веселый? Бывает, ведь скрутит так, что сил нет… Ухватит за яйца. И куда девается вся наша крутость? Понимание верного и прочее все дерьмо?

Матвей отвинтил пробку и налил в рюмки новую порцию.

— Понятия не имею. Но, что девается — факт.

Бедин кивнул. Покрутил в руках стакан.

— Я тебе одного простить не могу. Даже не того, что ты увел её…

— Чего же тогда?

В ноги ткнулась котячья голова. Мат наклонился и подхватил Яшку на руки, удивляясь, с чего это он такой ласковый.

— Того, что она четыре часа провела во власти этого урода Букреева. Я ее пять лет стерег, а ты… за пять недель все похерил.

Матвей напрягся. Сглотнул. Он уже знал, что Оксану задержали как раз по его приказу. Это было спонтанное решение. И естественно, что оно спутало все карты ведущим самого Букреева силовикам.

— Что вы имеете в виду?

— Ты вообще ни черта не знаешь о её прошлом, ведь так? — не то, чтобы сильно удивился гость.

— Выходит, — стиснул зубы Матвей.

Бедин снова опрокинул рюмку и, тяжело опираясь на стол, встал. Отвернулся к окну. Сунул руки в карманы.

— Он над ней издевался. Десять лет издевался. Бил, угрожал и… да, что только ни делал.

Матвей окаменел. Сжал руки так, что сидящий на коленях Яшка взвыл и удрал, как только Мат разжал пальцы. В висках пульсировало. Ярость и лютая ненависть отравили кровь.

— Почему она мне не сказала?

— Ты у меня спрашиваешь? — Бедин отвел взгляд от окна и вопросительно вздернул бровь. Выругался. Снова отвернулся. — Думаю… стеснялась. Она вообще очень забитая была, когда я помог ей избавиться от этого урода.

— Вот почему их разводили через суд, — прохрипел Веселый, отбрасывая упавшие на лоб волосы.

— О да. Он до последнего противился разводу. Червяк!

Матвей растер лицо. Опустил низко голову, а потом вскочил от запоздалого осознания:

— Сегодня… Он ее как-то… что-то… — он не мог закончить свой вопрос. Слова застревали в горле и душили, душили, душили… Отнимали его кислород.

— Оксана говорит, что физически он её не касался. Наверное, рассчитывал поразвлечься, когда все уйдут…

Матвей вздрогнул. Снова осел на стул. Налил водки.

— Я убью его, — прошептал, когда горло разжалось, — я своими руками убью эту мразь.

— Не выйдет. Он взят под арест. Час назад суд дал добро.