Оксана не знала, почему она согласилась поехать с Веселыми и их друзьями в ресторан. Может быть, потому, что в противном случае ей предстоял очередной одинокий вечер. Она планировала заехать к родителям. Но когда позвонила узнать об их планах, мать сообщила, что прямо сейчас едет к Игорю, Оксаниному младшему брату. Совсем недавно у него родился третий сын, и с непривычки они с женой не справлялись.

— Степаша уже так вырос, Оксана! Такие щеки наел. Ты бы видела! Кстати, не пойму, почему ты не заезжаешь к Игорьку почаще… Тебе все равно нечем заняться. Могла бы помочь Алине. Бедняжка! У нее столько хлопот… Три мальчишки! Вот Игорь ювелир, а? — щедро сыпала восторгом мама.

Такая незатейливая логика. Если у Оксаны нет детей — то ей и заняться нечем. Как она от этого всего устала! Бесконечно… Поначалу старалась что-то объяснить. Правда старалась. Не чужие ведь люди. Но потом оставила эти бессмысленные попытки. В глазах родни она была эксцентричной старой девой, которая сама виновата в том, что её жизнь не сложилась. А Игорь… Игорь всегда был любимчиком. С самого детства. Может быть, из-за того, что она сызмальства чувствовала себя недостойной любви, все у нее так и вышло? Молодость прошла. И ничего не осталось. Муж-садист, которого она была вынуждена терпеть десять бесконечных, полных горечи лет, потом любовник… Хороший мужик, для которого она тоже была на вторых ролях? Да… Все оно родом из детства. Как ни крути. Хорошо уже то, что она это понимает. Но ведь и не меняет ничего… Хотя, что здесь менять? Поздно, наверное. Слишком поздно.

И горько…

Оксана подтянула к себе пивной бокал и сделала глоток темного нефильтрованного. Вкусно. Слизала с губ пенку и неожиданно наткнулась на горящий интересом мужской взгляд. Тело обожгло. Лизнуло языками пламени. Воздух в груди замер. Где-то на заднем фоне здоровяк Василий упражнялся в остроумии с Лилей Веселой, а Оксана… Оксана глядела в глаза её отца и не могла наглядеться. В них было столько греха. Столько голода! Как будто она была для него самой желанной! На нее никто и никогда так не смотрел. И она только сейчас поняла, как это — быть чьей-то жаждой.

Дыхание участилось. Стало поверхностным и неровным. Пальцы чуть подрагивали, и чтобы занять чем-то руки, Оксана взялась за приборы.

Спустись на землю, Волкова. У тебя уже был один одержимый. Муж… Напомнить, чем это закончилось? Оксана вздрогнула. Прикусила губу. Закончилось все хорошо. Её спас Бедин. И это, наверное, ее потолок. Степенный. Размеренный. Безопасный… Тот, кто сделал все, чтобы муж оставил её в покое. Тот, кто придал силы и уверенности двигаться дальше.

Десять лет. Десять лет она была женой неустойчивого садиста. Десять бесконечно долгих лет, когда не знаешь, каким он придет с работы. Довольным или… мрачнее тучи. Чтобы взорваться и выместить зло на Оксане, её мужу многого и не требовалось. Недосоленный или пересоленный суп. Слово… Взгляд. Она была жертвой очень долго. Только не думайте, что ей это нравилось. Сколько раз она пыталась уйти! Но ее муж работал в полиции. И у него было оружие. Из которого он обещал перестрелять ее родню, если она не одумается, а брату подбросить наркотики и сделать все, чтобы он сел на долгие-долгие годы. О, Букреев знал, на что надавить… В конце концов, она стала бояться всего на свете!

— Ну, как вам? — откашлявшись, спросил Матвей.

Оксана проследила за его взглядом и пожала плечами:

— Вкусно.

— А я говорил. Вы здесь никогда не были?

— Нет, — Оксана посмотрела на часы, потому что смотреть на Лилечкиного отца — означало и дальше подвергаться опасности.

— Куда-то спешите?

— Да нет… Лиль, пододвинь стаканчик. Ты так активно жестикулируешь, что вот-вот его столкнешь.

Девочка послушно пододвинула стакан с морсом, но задела салфетницу, а та упала прямо на горящую на столе свечку и в мгновение ока вспыхнула. Надо сказать, мужики среагировали мгновенно. Наверное, как и полагается спецназовцам. О роде деятельности этих ребят Лилечка Веселая рассказала Оксане в красках, еще в кабинете. За пиццей.

— Ад и все дьяволы, Лилька… Что ж ты за стихийное бедствие такое?! — беззлобно ругался Медведь, собирая салфетками пиво, которое сам же и плеснул, чтобы затушить пламя.

Оксана захохотала. Наверное, это было нервное. Но она все хохотала и хохотала, держась за живот, и не могла остановиться. Пока к ней не присоединились мужчины. И сама виновница переполоха. Чуть в стороне переминался с ноги на ногу ничего не понимающий официант.

— Я могу сменить вам скатерть?

— Да, уж будьте любезны… — хрюкнул Киса.

— Ничего не меняется, да, Матвеевна? — спросил Медведь, похлопав девочку по спине.

— Не понимаю, о чем ты, — состроила умную рожицу девочка.

— Нелегко вам с ней, наверное, а, Оксана Владиславовна? — поинтересовался Киса.

— С детьми вообще непросто. А Лиля… ну, вы и сами знаете.

— Ага! Наказывать ее надо почаще, — кровожадно заметил Медведь.

— Наказывать надо правильно! — парировала Лилечка, ничуть не расстроившись.

— А тебя, выходит, неправильно наказывают? — удивился Матвей.

— Конечно. Стоит себе ребенок в углу. Мало того, что плохо думает о родителях, так еще и планы всякие коварные составляет. Со скуки… Тебе это надо?

Взрослые в очередной раз рассмеялись. Оксана покачала головой. Общество Лили Веселой как-то странно на нее влияло. Эта девочка трогала сердце. Что-то безотчетное, тайное, спрятанное глубоко-глубоко. Оксана не верила в переселение душ. Она вообще считала, что люди выдумали сказочку о жизни после смерти просто потому, что им было трудно смириться с тем, что всему приходит конец. Но в случае с Лилей… куда только девался ее прагматизм? Эта девочка родилась в день, когда сама Оксана потеряла своего ребенка. Понятно ведь — обычное совпадение, но… она чувствовала к ней странную, необъяснимую нежность. Её магнитом тянуло к этой малышке. Сколько раз она без всякой причины заходила к ним в класс? Или в столовую, чтобы просто на нее полюбоваться за обедом? Оксана и расписание поменяла, чтобы самой… читать у первого «А» английский. Не смогла себе отказать в этой малости, хотя обычно брала часы в старших классах. Знал бы кто, что она на самом деле испытывала — удивился бы. Нельзя так прикипать к чужим детям. Это как-то ненормально даже. Да и не замечала она за собой такого. К племянникам и то таких чувств не испытывала. А тут смотрела на маленького демоненка и… едва удерживала себя от того, чтобы не схватить её и не расцеловать сахарные щечки. Оксана испытывала болезненное удовольствие от того, что Лилю так часто из-за её проделок отправляли к ней в кабинет. И там ей полагалось быть строгой и непоколебимой, наверное, такой она и была… с виду. А на деле… Эх!

Оксана помнила каждую их встречу. Каждый разговор. Может быть, потому, что они всегда поднимали ей настроение. Вот и сегодня, когда Лилю заинтересовало большое подарочное издание истории семьи Романовых, Оксана с трудом сдержала смех. Первые страницы девочка пролистала довольно быстро. А вот на портрете Петра первого надолго залипла.

— Знаешь, кто это? — перешла на «ты» Оксана, хотя обычно с учениками такого не практиковала.

— Конечно! — надменно вздернула нос Лилечка.

— И кто же? — удивилась познаниям ребенка директриса.

— Да ведь Джек Воробей, вы что?!

Один бог знает, чего стоило Оксане сохранить серьезное выражение лица, когда она на полном серьезе поправила малышку:

— Капитан… Джек Воробей.

Задумавшись, она упустила момент, когда мужчины пошли на перекур. Лишь когда теплые пальцы коснулись ее прохладной щеки, опомнилась. Хотела отстраниться. Так было правильно! Но не смогла.

— Что вы… что себе позволяете? — спросила в смятении.

— Оксан… Брось. Знаю, что не с того начал, но… Давай попробуем заново.

— Что именно? — переспросила она, отводя взгляд. Глупо! Как глупо… Ну, что им пробовать? Вообще непонятно, почему он к ней прицепился, как банный лист. Поначалу Оксана думала, что таким образом Веселый хотел на нее повлиять в плане Лилечкиного исключения. Но ведь она уже сказала, что этого не будет. А Матвей продолжает давить.

— Что именно я предлагаю?

— Да.

— Для начала встретиться. Вдвоем… Поговорим, узнаем друг друга получше…

— Зачем это вам?

— Зачем мужчине женщина? Зачем взрослые люди встречаются?

— О, это очень индивидуально, Матвей Владимирович. Тут — кто во что горазд.

Надоело. Надоело, правда! Зачем он так? Что ему, с такой внешностью… мало баб? И с деньгами там все в порядке, явно. Лилька хоть и говорила, что отец в спецназе служил, но вряд ли в армии можно заработать на такую машину или тот же костюм, в котором он к ней явился впервые.

Супергерой… Да уж. Лилю послушать — так он вообще душка. Признаться, Оксану тронули рассказы девочки об отце. Она отзывалась о нем очень тепло. А дети… они ведь как лакмусовая бумажка! Лиля Веселая была счастливым ребенком. Это бесспорно. И ее отец не мог быть плохим. Тут невооруженным взглядом видно, как он любит дочку. Беспокоится о ней, интересуется её жизнью. Не наигранно. От души. И этим еще сильнее подкупает Оксану. Медленно-медленно, сам того не ведая, сдирает пластыри с ее ран. Она хотела, чтобы у её детей был такой папа… Она бы очень того хотела. Но ведь не про нее такое счастье… Зачем же он дразнит? Чем вызван этот азарт?

— Если не начнем, не узнаем, ведь так?

И снова он коснулся ее щеки. Очертил высокую скулу. Она проспала сегодня и не успела нанести макияж. И выглядит, должно быть, на все свои тридцать шесть. Вот, чем еще хорош Бедин — на фоне его лет она себя вечной девочкой чувствует. А рядом с таким, как Матвей Веселый — древней, как мир, старухой. И о чем тут говорить?

— Нет… Это неправильно.

— Дай мне две минуты, и я смогу убедить тебя в обратном.

Его пальцы сместились на губы. Беззащитные, без следа помады. Чуть прижали нижнюю. Чувственно невыносимо. Оксана сглотнула и, что есть сил, сжала бедра. Смешно. Но ему хватило и двух секунд. Неутоленная накануне жажда стянула низ живота серией сладких короткий спазмов. Мышцы внутри конвульсивно сжались.

Оксана вспомнила то время, когда готова была беззаветно вручить себя любому… в поисках любви, о которой всегда мечтала. В поисках человека, которому могла посвятить всю себя. В котором хотела бы утонуть без оглядки, и чтобы точно так же он в ней утонул. Как хорошо, что она выросла из этих детских штанишек и несбыточных неосуществимых фантазий…

— Извините. Вы, видимо, что-то не так поняли. Я не ищу отношений с мужчиной. — Оксана высвободилась и резко встала. Едва не столкнулась с вернувшимися за стол друзьями Матвея и его дочкой, пробормотала что-то невразумительное им и ушла.

Села за руль — руки дрожали. Пиво она пила безалкогольное. Да и как пила? Просто… губы мочила, так что можно было, наверное, ехать, а она не могла. Почему-то противно сжималось сердце и впервые за долгое время хотелось заплакать.

С чего? У нее все хорошо. А то, что с личной жизнью не складывается… Так это, наверное, как раз потому, что она больше не хочет рисковать. Бедин устраивал ее на все сто процентов. К тому же он был гарантией того, что её бывший муж будет держать руки при себе. А то, что от не родишь… Ну, что ж — не судьба, значит. Да и вообще, разве сейчас не модно жить для себя? Вот закончит учебный год и рванет куда-нибудь. А что? Здесь ничего не держит. И деньги есть… Ей на что тратить теперь, когда ипотеку выплатила?

Собравшись с силами, Оксана завела мотор и покатила прочь от ресторана. По пути вспомнила, что забыла купить корм коту. В итоге домой попала, когда уже вечерело. Вышла из лифта и замерла:

— Жор? А ты что стоишь? Давно? Позвонил хоть бы! Я тебя совсем не ждала…

— Да нет, только подошел… — взмахнул рукой Бедин, забирая из её рук пакеты. — Поговорить надо, — добавил он, — серьезно.