Почему?! Ну, почему он так ошеломляюще невероятно шикарен? Идеален настолько, что её эндокринная система будто сходит с ума, подчинившись его улыбке, жестам, походке, голосу… Гормоны кипят, желания выходят из-под контроля, а в голове калейдоскопом проносятся горячие порочные картинки. Она будто сходит с ума. Летит в пропасть, парит в невесомости. И не противится. Ни его жадному поцелую-наказанию, ни бесцеремонным рукам, сминающим попку и притягивающим её еще ближе к себе.

Он жалил ее, покусывал и посасывал губы. У их поцелуя был металлический привкус крови, который лишь разжигал его аппетит. Как будто Матвей был хищником, а она — его ослабевшей добычей.

В какой-то момент он отстранился. Застыл в миллиметре от ее губ. Бледные щеки Оксаны теперь покрывал лихорадочный румянец. От кожи исходил жар. Матвей, как животное, повел носом, наполняя грудь ароматом ее разгоряченного тела. Не в силах выдержать его взгляд, Оксана опустила на щеки дрожащие ресницы. Медленно вдохнула, вдавливаясь телом в прохладную стену за спиной. Впрочем, вряд ли что сейчас могло помочь ей остыть.

Все дело в сексе — убеждала себя женщина, усмиряя охватившую тело дрожь. Да… В сексе. И ничего больше. Последнее время ей нужно было уделять больше внимания этому вопросу. А она совсем о себе забыла. Оксане было проще притвориться, что она кончила, чем на самом деле достичь оргазма. Только это не отменяло того факта, что ее телу все же нужна была полноценная разрядка.

— Прости, — прошептал Матвей, проведя пальцем по ее нижней, припухшей губе.

— За что? — с трудом выдавила Оксана. Она не знала, как ей быть, и просто стыдливо отводила взгляд. Нога Матвея все еще находилась между ее ног, сладко надавливая на возбужденную плоть, и она не могла заставить себя сменить положение.

— Я был несдержан…

— Почему? Я не понимаю…

На один короткий миг их взгляды встретились, и в светло-голубых глазах Оксаны мелькнула болезненная растерянность.

— Ты мне очень нравишься. Очень…

— Я? Тебе сколько лет, Матвей? Мне тридцать шесть, если ты не понял и…

— Мне тридцать три, но какое это имеет значение?

Он снова чуть наклонился. Отметая все ее доводы, коснулся губ. На этот раз нежно. Словно перышком, осторожно лизнул ранку. Это было неправильно… У нее был Бедин. У Матвея тоже, наверное, кто-то был, потому что, хоть убей, Оксане было трудно представить обратное. И ей конечно же стоило это все прекратить, но… она не могла, не могла найти в себе силы. Со стоном капитуляции провела ладонями по груди и обхватила его крепкую шею. Матвей тоже не пасовал. Сместил ее чуть повыше, Оксана поерзала на его ноге.

Мозг один за другим слал тревожные сигналы «SOS». Все происходило слишком быстро.

— Нет-нет, погоди… Что мы делаем? — Оксана оттолкнула Матвея и обхватила ладонями горящие огнем щеки. Тело мелко дрожало, нуждаясь в нем, но…

— Почему, Оксан? Почему ты не хочешь просто попробовать?

Потому что у нее есть мужчина! Потому что так безопасно, привычно, понятно! Потому что она точно знает — Бедин не слетит с катушек, не приставит ей к лицу пистолет, и никаким другим образом не обидит. И пусть… пусть между ними нет фейерверка. В какой-то момент ты начинаешь ценить в отношениях совсем другое. Стабильность! Вот… Ей тридцать шесть… Ей ни к чему эти страсти… Или…

Оксана с шумом выдохнула.

— Скажи… Твой напор, он как-то связан с вероятностью Лилькиного отчисления?

— Что? — Матвей вскинул взгляд, — считаешь себя недостаточно хорошей для того, чтобы я захотел тебя без всякой причины?

Оксана смутилась. Вся ее деланная холодность и отстраненность помахали ей ручкой. Эмоции накрывали, захлестывали…

— А ты захотел?

«Просто положи этому конец!» — подсказывал мозг, но вместо этого она обнажалась перед незнакомым молодым наглым жеребцом все больше. Свои страхи… комплексы… неудовлетворенность. Что ты делаешь, Волкова? Какого черта?

Он перехватил ее ладонь и приложил к собственной ширинке. Оксана думала, правда думала отстраниться, но… Пальцы сжались. С губ сорвался синхронный стон. Внутренние мышцы сжались вокруг пустоты, которую ей так хотелось заполнить…

— Я не стану тебя торопить, если ты не готова. Но и не дам тебе отрицать правду.

Окей. Хорошо… А может, наоборот, плохо?! Ведь, если бы он стал на нее давить и дальше, она бы, скорее всего, убежала! Струсила, испугалась. А тут… очень правильный маневр. Отступление. И у нее не осталось ни единой причины бежать. Обманчивое ощущение безопасности подкупало.

Оксана кивнула. Отступила к столу, растирая плечи.

— А Лиля? — опомнилась вдруг, — вы… ты где дочку потерял?

— Оставил с Ленкиной матерью. Она из своей Тмутаракани приехала на обследование. Что-то с ногой.

Ну, вот… Была бы Лилечка — было бы безопаснее. Хотя, с другой стороны, где эта девчонка, а где безопасность? Может быть, напротив, без ее проделок работа пойдет быстрей, и Оксана сможет отделаться от отца малышки, чтобы обдумать происходящее?

А над чем тут, собственно, думать? Ты готова променять Бедина на Веселого? Рисковать стабильными отношениями ради… а собственно, что Матвей предлагал? Оксана тряхнула волосами. В голове кружились одни и те же вопросы, ответов на которые у нее не было.

— Тогда нам, наверное, следует пройти в класс и… закончить начатое?

Матвей улыбнулся. Вскинул бровь, как будто в ее словах был какой-то подтекст. Румянец обжег щеки и сполз вниз по шее. Черт… Надо следить за языком! Она не имела в виду ничего такого, но… прозвучало довольно двусмысленно, да.

Стараясь не смотреть на Матвея, Оксана быстренько шмыгнула к двери. Она взрослая, состоявшаяся, много повидавшая на своем пути женщина! Но рядом с ним она чувствовала себя… глупой влюбленной девчонкой, у которой и секса-то никогда не было.

К счастью, в классе Матвей действительно принялся за работу. Ему оставалось не так уж и много сделать. Прикрутить плинтус обратно и закрыть специальными планками швы. Сама Оксана в это время развешивала гардины.

— Какие у тебя планы на вечер?

— Встреча с подружками, — соврала не запнувшись даже. Матвей хмыкнул:

— Я так и думал, что на сегодня ты будешь занята, поэтому… как насчет встречи в понедельник?

Оксана судорожно соображала. Бедин в командировке, и в принципе она свободна. Но… Господи, это ведь неправильно — встречаться с другим мужчиной за его спиной! О чем вообще она думает?!

— У Кисы день рождения. Не самый удачный день для празднования, но он решил никуда его не переносить. Что скажешь насчет небольшого пикника?

— Эээ… ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Поднятые к карнизу руки затекли, и она опустила их, давая натруженным мышцам передышку.

— Кажется, это я и сказал, — улыбнулся Матвей, с жадностью рассматривая тонкую фигуру директрисы, которую омывал, струящийся из огромного окна свет. В тонких золотистых лучах в медленном танце кружили пылинки, и казалось, что когда-то давно он уже видел эту картинку.

— А Лиля?

— Лиля, конечно же, пойдет с нами. Так что?

— Я не знаю… — закусила губу Оксана. А Матвей снова ухмыльнулся, выпрямился в полный рост и, подхватив лежащий на учительском столе телефон, принялся в него что-то вбивать.

— Эй! Это мой телефон… Что ты…

Отмахнувшись от нее, Мат нажал кнопку вызова. Секунду спустя зазвонил его телефон:

— Теперь у меня есть твой номер, — пояснил он, и ты от меня не отделаешься.

— Не пойму, зачем тебе это все, — вздохнула Оксана, вернувшись к прерванному занятию.

— Потому что ты мне нравишься.

Оксана сделала вид, что не услышала, да и сам Матвей как-то быстро свернул тему. За что ему, конечно, большое человеческое спасибо. Гораздо проще было разговаривать о другом. Обсуждать проделки Лилечки и планы ее папы забрать ребенка у матери. Видя, как Лиля относится к отцу, Оксана нисколько не сомневалась, что ей с ним будет намного лучше, чем с вечно отсутствующей Лилу. К тому же у самой Оксаны был эгоистический интерес. Если Лиля будет жить с Матвеем, а они с ним будут встречаться, то… Вполне возможно, Оксана сможет видеть малышку так часто, как только захочет. Когда она осознала эту истину — её руки затрепетали. Сердце оглушительно громко застучало в груди. Определенно, это было ненормально, но она всем сердцем любила эту малышку.

Очнись, Волкова! Это не твой ребенок! Ау! Что ж тебя так колбасит? — звучали в голове разумные мысли. Да только кто же их слушал? Оксана впилась взглядом в Матвея и думала лишь только о том, что он — её шанс стать счастливой. Обрести семью, о которой она всегда мечтала. Стать матерью… Это было так манко… Так мучительно сладко в ее мечтах… Она дрожала от ужаса и пробуждающейся в ней надежды.

Хорошо, что они быстро справились. Иначе неизвестно, каких бы она наделала глупостей. Оксана сама себя не узнавала. Со стороны она, должно быть, выглядела, как наркоман в предвкушении дозы.

— Ну, вроде бы все…

— Да, неплохо вышло. Иди, собирай вещи, я тебя подвезу.

— Зачем? Это лишнее, я сама доберусь, и…

— Давай-давай. Сказал ведь, подвезу. Или… за тобой тот… приедет?

— Нет. У меня колесо спустило, а он смог подбросить, но не забрать…

— Тем более. И с колесом тебе помогу.

Она колебалась. Не знала, говорить Матвею… или нет? Это ведь могло все испортить, или… наоборот, его подхлестнуть.

— Думаю, мне уже помогли. Но спасибо…

Он все понял. В глазах мелькнула сталь. Опасность… Наверное, она сошла с ума, окончательно спятила, но сейчас её это не пугало, а лишь заводило еще сильней. Оксана послушно забрала вещи из кабинета и вышла на улицу. Матвей складывал в багажник инструмент. Ей открывался шикарный вид на его мускулистую упругую задницу. Определенно с ней что-то случилось. Никогда раньше она не засматривалась на мужчин. И никогда до этого, глядя на них, не примеряла на себя в качестве любовника. Происходящие перемены страшно смущали. Оксана спрятала глаза за стеклами солнцезащитных очков и скользнула в заботливо приоткрытую дверь.

— Мне на сорок пятый. Уверен, что нам по пути?

— Более чем, — улыбнулся Матвей, вливаясь в дорожный поток.

— Ну, смотри. Как знаешь. Я бы и сама добралась.

— А мне приятно за тобой поухаживать. — Матвей переключил скорости и осторожно перехватил ее ладонь. Оксана откашлялась:

— Лиля говорила, что ты военный, — пробормотала, заполняя словами неловкость.

— В прошлом. Теперь уже нет.

— А сейчас чем занимаешься? Явно чем-то более денежным… — пошутила не слишком удачно, окидывая говорящим взглядом шикарный салон машины.

— Да все то же. Работаю заместителем начальника службы безопасности в большом промышленном холдинге. А что? Это такой способ выведать о моих финансовых возможностях? — поддержал шутливый тон Веселый.

— С твоими финансовыми возможностями все понятно. Один костюмчик чего стоит.

— Да, но я в джинсах.

— А в день нашего знакомства на тебе был костюм.

— О, ты уже тогда на меня заглядывалась? — сверкнул белозубой улыбкой.

— Мечты-мечты… — фыркнула Оксана, отворачиваясь к окну.

— Да ладно, что в этом такого? Я вот тоже на тебя запал с первого взгляда. Вся такая строгая… Холодная. Отстраненная. Но не со мной, ведь так? — его рука оставила ее руку и скользнула вниз по коленке. Оксана зажмурилась. Рядом с ним она действительно слабо контролировала происходящее. — Знаешь, что я представлял?

— Нет… Пожалуйста, Матвей, я не думаю, что…

— Почему? Это всего лишь фантазия. — Оксана нахмурила брови и бросила на Веселого строгий взгляд. Но тот на него, кажется, не подействовал совершенно! Матвей продолжал хрипловатым интимным шепотом: — В которой ты мне покоряешься. Снова и снова…

— Матвей, пожалуйста! Не надо… Не дави…

— Знаешь… Мне кажется, я на тебе помешался. Увидел — и все. Ничего больше с тех пор не вижу. И никого…

Хорошо, что к тому моменту они уже припарковались. Это избавило Оксану от необходимости отвечать. Видит бог, после его последних слов она вряд ли могла мыслить связно. Внутри как будто протянулась тоненькая струна, которая сейчас отчаянно вибрировала.

— Я пойду… — прошептала она, нащупывая ручку.

— Я провожу.

— Не нужно…

— Просто провожу, ничего больше…

Не глядя на мужчину, Оксана выскользнула из салона, миновала небольшой двор, открыла дверь в подъезд, вызвала лифт. Зашла в него… Матвей последовал за ней. Лифт ехал, кажется, целую вечность, а напряжение только сгущалось. Наконец двери разъехались. Первым вышел мужчина, она следом. Дрожащими руками открыла замок. Пробормотала что-то на прощание и трусливо шмыгнула за дверь.

Это правильно! Правильно… Правильно! — убеждала себя, привалившись спиной к стене. Да только звенящему от желания телу плевать было на доводы разума. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не броситься за ним следом, но потом все же, как под гипнозом, толкнула дверь. Матвей никуда не ушел. Он стоял, сложа руки на груди, как будто нисколько не сомневался, что она сдастся. Может быть, если бы в этот момент в его глазах мелькнула хотя бы тень триумфа, она бы одумалась. Но в них был только голод.

— Если я сейчас войду — дороги назад не будет.

Оксана кивнула. И приглашающе распахнула дверь.