Нет ничего лучше, чем просыпаться от поцелуя. Аня улыбнулась, не открывая глаз, потянулась сладко, вместе с простыней отбросив остатки смущения.
— Мне нужно хотя бы умыться.
— Не нужно… Ты и так вкусная. Здесь… — Влад коснулся припухших со сна губ. — Здесь, — спустился на подбородок. — И здесь… — пощекотал шею носом. Аня захохотала, хотя веселья в ней оставалось все меньше, а вместе него тело наполнялось томной тягучей сладостью, к которой она уже успела привыкнуть за эту ночь, и которой невозможно было пресытиться.
Динь-динь-динь…
— Мне звонят… — растерянно пробормотала Аня.
— Перезвонят… К черту.
— Погоди. Это Васька. Который час?
Аня высвободилась из объятий Санина и потянулась к телефону.
— Привет, Васька. Ты что в такую рань не спишь?
— Аня? Здравствуйте… Это Матвей.
— Матвей? О господи, что-то с Васькой?
— Нет-нет… Васька в полном порядке. Надеюсь…
— Тогда что случилось?
Повинуясь безмолвному указанию Влада, с которого вмиг слетела расслабленность, Аня установила телефон на громкую связь и положила перед собой.
— Надеюсь, что ничего серьезного. Просто… Наш дом атакуют журналисты, и мне кажется, что это как-то связано с появлением Василисы.
— Вот черт… Матвей, это Влад. Мы сейчас немедленно приедем. Главное, Ваську из квартиры не выпускайте. Чертовы стервятники…
— Без проблем. Я даже не уверен, что они в курсе, где она точно находится. Так, толкутся у дома, да консьержа пытались расспрашивать.
— С каким успехом? — уточнил диспозицию происходящего Санин, натягивая штаны.
— Безуспешно. У нас тут бывший сотрудник органов на пенсии подрабатывает. Такого не расколешь. Он нас и предупредил, кстати. Вечером они с Васькой миленько поболтали — вот он ее и запомнил, а когда те стали ему фотографию под нос тыкать — сразу ко мне обратился.
— Извини, брат. Дерьмово вышло.
— Да о чем речь? Скажешь тоже. Вы просто решите, как нам поступить. Такое чувство, что они вообще о Ваське впервые услышали…
— Боюсь, что так оно и есть. Как она, кстати?
— Никак. Я ничего не стал ей говорить, чтобы не волновать.
— Спасибо! От души…
— Да без проблем, что ты… Записывай, куда ехать…
Влад осмотрелся в поисках собственного телефона и вбил в память продиктованный Матвеем адрес.
— Как они узнали о Ваське?! — обеспокоенно спросила Аня. Непонятно почему, но произошедшее ее не на шутку испугало. Даже колотить стало, как от холода.
— Без понятия. Эй! Ты чего? Ну, ты чего, а? В мурашках вся…
— Как-то не по себе. — Аня поежилась и отступила в сторону. — Как думаешь, мы успеем быстро принять душ?
— Боюсь, что если мы это не сделает, даже дети поймут, чем мы занимались…
Аня замерла на полпути к ванной, удивленная широкой довольной улыбкой Санина.
— Тебя что, совсем не расстроило то, что случилось?
— А почему оно должно было меня расстроить?
— Ну, я не знаю…
— Та-а-ак! Сейчас давай, дуй в душ, а поговорить мы и по дороге сможем.
Аня так и поступила. Теплая вода смыла мерзкую дрожь и тревогу. Девушка замоталась в огромное Владово полотенце и пошла в «свою» комнату за вещами. Растерянно замерла у шкафа. Да уж… Гардеробчик у нее еще тот. Писакам будет что обсудить, когда они увидят ее рядом с Саниным в очередном прикиде от каких-нибудь дольчегаббан.
Отругав себя за неуместные мысли, Аня натянула хлопковый сарафан, схватила рюкзачок.
— Влад… Влад? Я готова…
Но Санин ее не слышал. Он разговаривал по телефону.
— Слушай, ну, какого черта я бы тебя дергал, Стас? Я тебе пообещал отпуск? Вот и отдыхай себе… Да что тут разгребать? Ну, есть у меня дочь. У всех в моем возрасте есть дети… Ты мне лучше скажи, с чего этот кипиш начался?
Влад обернулся и наткнулся на внимательный Анин взгляд. «Готова?» — спрашивали его глаза, девушка кивнула. Санин указал на дверь.
— Лилу запостила в Инсте фото? Чье? Ааа… Наше с Васькой. Ну, запостила, и запостила. Что значит, зачем я фоткался? Это мой ребенок, Стас… почему бы мне с ней не сфотографироваться?
Разговор закончился, лишь когда они выехали на дорогу.
— Ну, ты, наверное, и так поняла, что случилось? — чему-то радовался Влад, косясь то на Аню, то на дорогу.
— Приблизительно. Я только не пойму, почему ты такой счастливый.
— А чего мне грустить? Пфф… Это, кстати, мой директор был.
— Да я уж догадалась.
— Ну, вот.
— Кажется, он твоего счастья не разделяет.
— Еще бы. Он с нами год по всему миру мотался. Тут в кои веки в отпуск укатил, и вот…
— Мне очень жаль. Наверное, теперь у тебя будет много проблем. Не стоило Ваське выкладывать это фото без спросу. Нужно было предупредить её, но я о другом думала.
— Обо мне, — довольно кивнул Санин и вздернул бровь, мол, еще скажи, что я не прав. Аня закатила глаза и тяжело вздохнула. Вот бы ей заразиться Владовым оптимизмом. Наверное, он уже привык к вниманию прессы, чего не скажешь о ней самой. И уж тем более не скажешь о Ваське.
— Ну, ты чего такая кислая?
— Я не знаю… Волнуюсь немного, и вообще.
— Посидишь в машине. Я все улажу. Никаких проблем. А на будущее — готовься. Моей жене в этом смысле иначе никак. Я бы очень хотел тебя оградить от всего этого дерьма, но, боюсь, это не в моей власти. — Влад перехватил ладонь Ани и погладил губами запястье, не отрывая взгляда от дороги. — И не вздумай на Ваську наезжать… — добавил зачем-то. Как будто и вправду верил, что она станет дочку ругать!
— Да у меня в мыслях такого не было! — возмутилась Аня. — Да ее за все десять лет ни разу не ругала, да я…
Влад захохотал. Съехал на обочину, сгреб Аню в объятья и поцеловал.
— Ну, и чего ты все время смеёшься?!
— Ничего… Просто ты смешная, когда сердишься. Как ежик, сопишь и фыркаешь.
— Ты специально это сказал… — сощурилась Аня.
— Ага. Хотел тебя растормошить. Ты что-то слишком загналась.
— Зато ты у нас — вообще не паришься.
— А чего мне париться, Нюсь? Я счастлив. Бе-зу-мно…
Ну, и что тут можно было сказать? Закусив губу, Аня только лишь переплела свои пальцы с Владовыми, впуская в себя его уверенность, что все будет хорошо, его силу и стойкость.
— Ну, что? Лучше?
— Ага…
— Тогда, может быть, со мной пойдешь? Представлю вас вместе с Васькой.
— Нет! Ты что?! Давай пока без меня, — вновь испугалась Аня, — я еще не готова. И сарафан этот дурацкий…
Влад смерил Аню одним долгим задумчивым взглядом и, кое-что для себя решив, кивнул головой, соглашаясь:
— Окей. Тогда будь здесь. Мы с Васькой быстро…
Квартира Веселых располагалась на восьмом этаже. Владу открыла красивая женщина с младенцем на руках.
— Здравствуйте… Вы Васькин папа, очевидно? А я — Лилина мама… Ну, то есть не биологическая… Биологическая — это, конечно…
— Это, прости господи, Лилу… — вздохнул появившийся за спиной жены Веселый.
— Мат! — возмутилась та.
— Ну, а что? Она за сенсациями гоняется, а мы… — Матвей взмахнул с досадой рукой и, обратившись к Владу, заметил, — ты прости, я тут, похоже, понял, с чего весь переполох. Моя бывшая жена — журналистка, и…
— Да я в курсе уже. Ничего страшного. Тебе не за что извиняться.
— Папа? А ты что здесь делаешь?
В просторном коридоре квартиры Веселых становилось тесно. Влад ухмыльнулся.
— Тебя приехал спасать, инстаграмщица.
Несколько секунд Васька смотрела на отца с искренним недоумением, а потом, мучительно покраснев, отвела взгляд:
— Ты это о нашем фото? Мне не нужно было его постить, да? — девочка провела большим пальцем ноги по полу.
— С ума сошла? Это еще чего — ребенку отца родного прятать?
Веселые переглянулись и, не привлекая к себе внимания, скрылись за дверями кухни.
— Правда? То есть ты совсем-совсем не злишься? А… а почему ты тогда приехал? Так рано…
— Спасать дочь от репортеров.
— Репортеров? — глаза Васьки приобрели квадратную форму, и Влад усмехнулся.
— Вот именно. Их под домом — целая тьма. Все хотят тебя своими глазами увидеть.
— Но… я не хочу! — забеспокоилась Васька.
— Вот и славно. Тогда быстренько одевайся, и мы валим отсюда. Мама ждет нас в подземном паркинге. Туда эти ребята еще не просочились. Глядишь, и удастся уйти незамеченными.
Как они с Аней ни пытались убедить дочь, что она не сделала ничего плохого, Васька все равно приуныла. Сидела непривычно притихшая сзади и ковыряла указательным пальцем обивку.
— Васька, а Васька… Ну, ты чего? — спросила Аня, когда они благополучно вернулись домой.
— Ничего, — буркнула девочка и отстегнула ремень безопасности.
— Ну, ты же не хотела, чтобы так получилась и…
— Я хотела.
— Что?
— Я хотела! Хотела… — Васька выскочила из машины и со всех ног припустила к дому. Влад с Аней обеспокоенно переглянулись.
— Не пойму, что это с ней, — нахмурилась Аня, дернулась, следом за дочкой, но Влад перехватил ее руку.
— Эй, постой. Дай я…
— Но…
— Думаешь, я не справлюсь?
Она так не думала. Просто за столько лет привыкла решать проблемы с дочкой самостоятельно. Аня покачала головой:
— Иди.
Влад поднялся по ступенькам, открыл дверь, разулся и будто бы между делом спросил у переминающейся с ноги на ногу дочки:
— Не хочешь поговорить? Знаешь, мы, мужчины, не слишком сообразительны, и то, что вам, женщинам, кажется самим собой разумеющимся, нас порой вводит в ступор.
Васька молчала и глядела на босые ноги.
— Ладно… Тогда буду гадать, — не сдавался Санин. — Значит, ты хотела, чтобы журналисты о тебе узнали?
— Нет! — возмутилась Васька. — Я… я хотела, чтобы одноклассники перестали надо мной смеяться.
Плечи девочки окончательно поникли, а голова склонилась так низко, что Влад мог видеть лишь её темную макушку. Он сглотнул. Бросил беспомощный взгляд за спину, где, стараясь себя не выдать, притаилась Аня.
— Ладно. Я понял, что ничего не понял. Какой-то все-таки тупой у тебя батя.
— Ты не тупой, — всхлипнула девочка, и Влад уже хотел было сдаться, к черту этот разговор — лишь бы только его маленькая девочка не плакала и не рвала его сердце на части. Неужели так теперь будет всегда? Вот эта тянущая боль в груди и постоянная, не покидающая тревога? — Это они… тупые. И злые.
— Твои одноклассники? — откашлялся Влад.
— Ну, да! Мне ведь никто не верил, что ты мой отец! Думали, я вру… Смеялись.
На щеке Влада дернулся нерв. Аня прислонилась к стене, прижав к губам взволнованно подрагивающую ладонь.
— Они издевались над тобой? — процедил он, контролируя каждый звук, каждую интонацию. Ему хотелось орать. Ему хотелось разнести Васькину чертову школу, чтобы от нее камня на камне не осталось.
— Нет! Ты что? У нас бы это сразу пресекли. Так… смеялись просто.
Влад кивнул. Понимая, что за её «смеялись просто» скрывалась настоящая боль. И он хотел бы знать… Он, мать его, очень хотел бы знать, насколько глубокой была Васькина рана.
— Ну, и как? Ты, выходит, утерла всем нос?
— Ага, — улыбнулась вдруг его девочка. — Только ты не подумай, я не хвастливая или типа того… Мне вообще без разницы, кто ты и чем занимаешься. Просто было очень обидно, что они мне не верят… — к окончанию фразы улыбка Васьки потухла, а голос скатился в шепот.
Влад проглотил собравшийся в горле ком. Подошел к дочке и, прижав ее за плечи к собственному боку, опустил лицо в ее волосы. Темные… пахнущие летом, солнцем и луговыми цветами. Пахнущие счастьем.
— А знаешь, я тебя очень-очень понимаю.
— Правда?
— Угу. Я с тех самых пор, как о тебе узнал, с большим трудом гашу в себе желание кричать о тебе на весь мир.
— Ты не шутишь? — Васька задрала голову и уставилась на отца своими блестящими от слез глазищами.
— Какие тут шутки? — прохрипел Влад, а потом чуть не подпрыгнул от пришедшей в голову мысли. — Так! Ну-ка, вытирай слезы и иди сюда! Аня, ты тоже иди!
— Что ты задумал?
— Кое-что интересное, — пробормотал Влад, извлекая телефон из кармана. — Идите сюда, плотнее…
— Я не хочу фотографироваться… У меня беспорядок на голове, и вообще…
— Ты красавица, Нюська. И Васька красавица… Ну же! Непорядок. У Васьки в Инсте есть наше фото, а у меня — нет. Давайте же… Чи-и-из!