Влад все же согласился поучаствовать в шоу. Просто существуют люди, которым в их гребаной профессии хрен откажешь. Когда артисту звонит гендиректор крупнейшей в стране медиа-группы, ломаться, как целка на первом свидании — себе дороже. Потому что под ним — популярный музыкальный канал и радиостанция, и именно он решает, какую музыку там крутить. Да, интернет и цифра подарили музыкантам большую свободу, но не освободили их окончательно. В общем, поразмыслив немного, Влад согласился. Для начала принять участие в финальных кастингах, а там — как пойдет. Его убедили, что в этот этап попадают исключительно талантливые люди, которые прошли отборы в регионах и, признаться, это его подкупило. Санина как магнитом тянуло к неординарным, талантливым людям, этот опыт мог получиться и правда занятным. Он мог вдохновиться. Если услышит что-то действительно стоящее. Да и хоть немного отвлечься от работы в студии было тоже неплохо. Майя права. В этом процессе главное, чтобы он не превратился в рутину.

— Ань, ну, что ты там застряла? Опоздаем ведь!

Его массажистка вышла на веранду и, сладко потянувшись, зевнула.

— Не знаю, как люди просыпаются в такую рань. Я ведь выехала за тобой, когда и четырех не было, — пожаловалась девушка.

Влад невольно улыбнулся. С момента, когда он принял ее на работу, прошло уже десять дней, спину отпустило (не зря ведь у него вся задница в следах от уколов), и, наверное, он больше не нуждался в услугах медика. А значит, Аню можно и нужно было увольнять. Не сразу, конечно, дождавшись, когда та найдет себе работу получше… Но он не спешил. Сам не знал, почему, хотя и задавался таким вопросом. Нет, в мозгу кружила одна зудящая, как муха, мысль, но она, опять же, отсылала его к прошлому. Тому времени, которое Влад старался не вспоминать. Ладно, к черту! Какая разница? Просто… глядя на Аню, он почему-то чувствовал себя гораздо лучше. Знаете, бывают такие люди, рядом с которыми ты сам себе нравишься? Они вроде как пробуждают все самое лучшее, что в тебе есть, и ты уже не чувствуешь себя унылым циничным разочаровавшимся в жизни говном? Вот, Аня была из таких… Людей, которые на вес золота. До неё с ним таких не случалось. Хотя… Нет. Ладно. Было дело. Давным-давно. Нюська… Маленькая сестренка Али. Совершенно не похожая на неё. Чистая, светлая какая-то… Этот свет проникал даже в его черную, выжженную дотла душу — таким сильным он был, таким абсолютным. Влад только из-за неё и возвращался в свой город детства — больше там нечего было ловить. Рядом с этой девочкой он словно исцелялся. Он даже о коксе и выпивке рядом с ней забывал. Под её влюбленным восторженным взглядом Влад чувствовал себя почти всемогущим. Вот кто вообще не сомневался в его таланте. И это возвращало Владу веру в себя… А ведь в нем уже не было этой самой веры. Если и был на земле человек, который в нем, Владе Санине, не сомневался, то это Нюська была.

Так продолжалось, пока ей не исполнилось четырнадцать… Он думал, что забыл этот день, но где там? Они тогда в который раз разругались с Алькой. Орали друг на друга так, что, не желая этого слушать, Нюська выскочила из дома и подалась в сад. А Влад пошел за ней следом, напоследок громко хлопнув входною дверью. Остановился у большой старой черешни и зло пнул забор. А потом в каком-то шаге от себя увидел Нюську. Но не такой, какой видел её еще совсем недавно. Другой… Она забралась на стремянку, поближе к спелым гроздям черешни, и ела их прямо с дерева. Тонкая, с острой аккуратной грудью, которую он раньше не замечал, с по-женски округлившимися, но все еще по-детски сбитыми коленками… Увидев, что Влад на неё смотрит, Нюська радостно улыбнулась, слизала черешневый сок с губ и хотела было что-то сказать. Но лестница покачнулась, и она бы свалилась, если бы Влад не поймал ее налету. Вот тогда-то его и шандарахнуло. Припечатало так, что сил нет. Непонятно, как ее удержал, сам ведь едва на ногах стоял от скрутившей узлом кишки чувственности. Он никого и никогда так не хотел, как эту девчонку. Смотрел на неё и понимал… Все понимал, и что неправильно это, и что не для него она. А все равно ничего не мог с собой сделать. Тонул в сочной зелени её необычных глаз и прижимал к себе с силой, так, что ей, наверное, больно было.

А потом он сбежал. От себя… И от того безумия, что испытал рядом с Нюськой. Убедил себя, что это просто помутнение на фоне творческого кризиса. Ну, ведь бывает, так? И кто как с этим справляется. Кто в загул ударяется, кто начинает бухать, а кто-то заводит любовницу помоложе. Творческий кризис — штука опасная. Башню сшибает напрочь.

В общем, думать о Нюське Влад себе запретил. А там и вовсе они расстались с Алькой, и все закрутилось так, что оглядываться назад не было времени. Да и что толку? Он явно не гордился тем, что испытал в том саду. Даже как-то стыдно было, ей богу. И потому Влад затолкал те воспоминания далеко-далеко и возвращался к ним лишь иногда. Он сейчас, даже если захотел бы — вряд ли вспомнил лицо той девочки. Прошедшие одиннадцать лет стерли его из памяти, заштриховали белым…

— Так, за руль я тебя сегодня не пущу, — сощурился Влад, возвращаясь в реальность.

— Это еще почему? — запротестовала Аня.

— Ты спишь на ходу.

— А у тебя судороги! Да и платишь ты мне за то, чтобы я…

— Мне лучше знать, за что я плачу, — сварливо заметил Влад. — Давай. Прыгай. Съемка вот-вот начнется, а нам еще через весь город ехать.

Они сели в его машину и выехали со двора.

— Зачем тогда я приезжала? Зачем просыпалась в такую рань? И… за что ты вообще мне платишь деньги, если я ни черта не делаю?

— Ты ведь знаешь, что это неправда.

— Нет, не знаю. И вообще… я очень благодарна тебе за то, что выручил с работой, но, если честно, я подыскиваю что-нибудь по специальности.

Что тут можно было сказать? Влад лишь пожал плечами. Отпускать Аню от себя почему-то совсем не хотелось. Но и удерживать ее он не имел никакого права. Он же не этот ее… Как его? Сомов.

— Поговорим, когда найдешь что-то стоящее. А пока мне нужен ассистент на время съемки. Это может затянуться. У тебя не будет с дочкой проблем?

— Нет, не будет, — буркнула Аня, отворачиваясь к окну.

Первым, что бросилось им в глаза на подъезде к павильону, в котором происходили съемки — огромная очередь. Несмотря на то, что было раннее утро, народу собралось — тьма.

— Ничего себе, — прокомментировала Аня, ошалело осматриваясь по сторонам. Интересно, каковы шансы каждого из присутствующих? Минимальные, это понятно. Как же хорошо, что Васька с этим всем пролетела! Вряд ли она была готова к происходящему.

— Да, я как-то тоже рассчитывал, что народу будет поменьше, — нахмурился Влад.

Минуя пробку, они получили пропуски и прошли в ангар, где тоже было многолюдно и шумно. Операторы настраивали технику, работники сцены выстраивали свет, и то и дело туда-сюда сновали какие-то люди.

— Влад, добрый день. Мне сообщили, что вы подъехали. Вам сюда… Здесь ваша гримерка. Ребята, работаем!

Пока над Владом колдовали стилист с гримером, он исподтишка наблюдал за Аней. Кажется, той было очень интересно все происходящее, а уж когда в их гримерку заглянул поздороваться один из членов жюри, та и вовсе выпала в осадок.

— Эй, Нефёдова, подбери челюсть. Полагалось, что это я ввожу тебя в ступор, — смеялся Влад, игнорируя царапающую душу глупую ревность.

— Это же сам поп-король! — шикнула девушка на него, и как тут было не рассмеяться?

— Влад, — в гримерку заглянула лохматая голова одного из статистов. — Вас уже ждут. Надя объяснит, что нужно делать и как. А пока, вот, вставь в ухо.

— Это еще зачем?

— Юр, ты что, не провел инструктаж?! — крикнул ассистент куда-то вглубь коридора, потом выругался, вернулся к Владу и пояснил, — на связи редакторы и режиссер. Будут вас ориентировать, давать подсказки. Что сказать, куда посмотреть, когда, и так далее. Все понятно?

— Понял, не дурак, — развел руками Санин.

Минут через десять судьи заняли свои места. И началось. Как и обещали, откровенно провальных выступлений практически не было. Разве что фрики, которых в шоу брали исключительно для поднятия рейтингов. Остальные… остальные выступали нормально, и все шло своим чередом. Пока на сцену не вышла девочка.

— Всем привет, — поздоровалась она, — меня зовут Василиса Орлова. Мне десять лет…

О том, что у нее ни черта не получится, Влад понял как-то сразу. Девчушка ужасно волновалась. У нее дрожал голос, дрожали маленькие руки, сжимающие микрофон, и даже колени дрожали! А еще… она ужасно кого-то ему напоминала. Влад напряг память, но тут девочка взяла первые аккорды на гитаре, и он отвлекся.

— Вот черт, — выругался тихонько, забив на то, что камеры пишут.

— Зря она выбрала твою песню, — покачала головой сидящая по правую руку певица. Влад машинально кивнул и, закусив губу, уставился на сцену. Девочка начала неплохо, но потом её голос сорвался на не самых высоких нотах, а под конец она и вовсе забыла текст. О том, как она лажала, подыгрывая себе на старенькой гитаре, нечего было и говорить. Влад невольно вскочил, почему-то странно взволнованный, и принялся орать слова в полную глотку: Would you follow my flight! Would you follow my flight!

Подхваченные его драйвом, с мест повскакивали другие судьи. В глазах девочки мелькнули слезы. Первая хрустальная капля упала на щеку, вторая… Да прекратите же это! Нажмите на кнопку, чтобы закончить! Потому что сам он не мог этого сделать. Почему-то не мог… Наконец все звуки стихли. Послышались редкие аплодисменты, которые прервал громкий свист. Василиса опустила глаза в пол. Ее худенькая грудная клетка взволнованно вздымалась.

— Что скажут наши судьи? — наигранно улыбался ведущий, — Влад? Что скажешь? Это твоя песня…

— Я скажу «нет». Здесь нечего комментировать.

Плечи девочки опустились вниз, хотя казалось, куда уж больше? Она перехватила гитару и, шаркая ногами, пошла прочь со сцены. И он себя последним куском дерьма почувствовал. Хотя и не сомневался, что поступил правильно. Но, блядь, куда смотрели её родители?! Неужели не могли отговорить дочь от этой безумной затеи?!

Запись пошла дальше своим чередом. А он все никак не мог избавиться от мерзкого вкуса во рту. Оглянулся по сторонам, выискивая глазами Аню, вид которой всегда поднимал ему настроение, но вспомнил, что она отпросилась на пару часов.

— Перерыв! — раздался чей-то голос в наушнике. — Влад, можешь подойди за кулисы? Тут у нас ЧП. Девочка та, которая твою песню пела, ревет, не переставая. Может, ты бы с ней поговорил?

— А что я ей скажу? — растерялся Влад.

— Ну, не знаю. Она же твоя поклонница.

Влад выругался и, стащив наушник, помчался вверх по ступеням. Он, наконец, вспомнил, кого ему напоминала эта девочка! Это ведь она была на фотографии той… как её? Лилу, что ли? Журналистки, бравшей у него последнее интервью. Девочка, которая всем в школе рассказывает о том, что он её отец! Девочка, похожая на Альку, как две капли воды. Девочка, носящая фамилию Альки…

Василиса сидела прямо на полу, уткнувшись лбом в коленки, и горько всхлипывала. Вокруг нее вилась еще одна девочка и изо всех сил пыталась успокоить подругу:

— Васька! Ну, не реви, слышишь!

— Я провалилась, провалилась, Лилька! Он теперь никогда меня не полюбит. Никогда, понимаешь? — в голосе девочки было столько горя, что у Влада засосало под ложечкой.

— Что здесь происходит? — спросил он, обозначив свое присутствие. Девочка резко вскинулась. Молча уставилась на него огромными, умытыми слезами глазами.

— Ничего! — воинственно подперла бока ее подруга. — Васька у нас — талант! Зря она вообще решила вам что-то доказывать! Были б вы нормальным отцом — ничего бы этого не понадобилось! Вы бы ее просто так любили! И не бросили никогда.

Рев у Влада в ушах нарастал. Он переводил растерянный взгляд с одной девочки на другую и ничего не понимал. Ничего, ровным счетом.

— Пойдем, Васька! — Лилька дернула подругу за руку, — Ну его! Это он тебя не стоит. Понятно? — девочка бросила на Влада яростный взгляд и дернула Василису за руку.

— Ты что-то путаешь, милая. У меня нет детей, — миролюбиво заметил Влад.

— Что ж ты за козел такой, что, глядя Ваське в глаза, до последнего отпираешься? — раздался тихий, полный ярости голос сзади. Влад обернулся:

— Мама? — теперь уж пришел Васькин черед удивляться.

— Аня?

— Неужели в тебе вообще ничего святого не осталось?!

И тут его как током прошибло:

— Нюсь? Это… ты?

Тяжело дыша от клокочущей внутри ненависти, Аня неверяще покачала головой. Влад метнулся взглядом к заплаканной девочке:

— А это…

— Это твоя дочь. Твоя и Али. Какой же ты все-таки урод, Санин…