Проведя ревизию Таниных припасов, Павел справедливо рассудил, что на их скромную компанию такого изобилия больше, чем достаточно, и дал команду всем отдыхать. Самому нужно было еще немного поработать. Он решил не торопить события, ничего не планировать и ни о чем не спрашивать. Сам еще ничего не понял… Ни как в постели оказались, ни что с этим теперь делать. Она… Она ему понравилась. Очень… Но мужчина совершенно не планировал каких-то отношений. Тем более — серьезных. А с Таней… С ней нельзя было по-другому. Кем бы он был, если бы так поступил, зная ее историю? Павел задумчиво почесал макушку и уставился в программный код. Ошибка… Где-то тут должна быть ошибка.

Таня же, наоборот, не знала, чем себя занять. Рассеянно перебирала кубики с Данькой, поправила гирлянду на сосне, выглянула в окно. Раньше, еще до рождения сына, Новый год она всегда встречала с родителями. Была такая традиция в их «правильной» семье. Но вот уже третий праздник она проводила одна… Точнее, не так. Одна она встречала только первый год… Когда была еще беременна. Тогда, незадолго до Нового года, она узнала о том, что вскоре станет мамой. С радостными, горящими глазами сообщила любимому человеку о том, что ждет ребенка, а вместо поддержки, на которую так надеялась, получила лишь короткое: иди на аборт. Эти слова выбили почву из-под ног. Лишили ориентиров. Ей было двадцать пять. Немного, но вполне достаточно, чтобы нести ответственность за свои поступки. Она надеялась… до последнего надеялась, что Влад одумается, извинится за свои слова, и они забудут все плохое, как страшный сон. А он не извинился. Он вообще, как оказалось, параллельно встречался с другой… дочкой ее директора. Это был удар. Болезненный, сокрушающий… Особенно для беременной любящей женщины. Тане вообще тогда казалось, что хуже ничего не может быть. Пока ей на дверь не указали родители. Но даже когда она собирала свои вещи, перебираясь в квартиру покойной бабушки, Таня не представляла, что ее ждет в будущем. Она была уверена в том, что сможет себя обеспечить при любых раскладах. Она ошибалась… Влад решил от нее избавиться, опасаясь, что предполагаемому тестю станет известно о его похождениях. Он решил дискредитировать Таню. При этом его не волновало, как и на что будет жить его ребенок. С Таниного компьютера он слил информацию конкурентам. Понятно, что ее не стали даже слушать. И более детальную проверку проводить также не стали. Возможно, если бы тогда Таня не загремела в больницу с угрозой выкидыша, она и смогла бы доказать свою непричастность, но… Она выпала из обоймы. А когда вернулась — было уже очень поздно. Ее профессиональную репутацию успели безвозвратно погубить. И не было сил бороться. И желания тоже не было. Она была полностью раздавлена. И держалась только ради сына, которого ей пообещали на недавнем УЗИ.

Данька захныкал, возвращая Таню в реальность.

— Что, мой маленький? Кушать? Будешь картошечку?

Сынишка капризно замотал головой из стороны в сторону. Таня бросила взгляд на часы. В своих хлопотах она едва не пропустила дневной сон сынишки. Подхватила Данюшу на руки, приложила к груди, отбрасывая горестные воспоминания.

Павел не на шутку увлекся работой. А когда вернулся в реальность… В квартире было очень тихо. Мужчина прошел по комнатам и остановился в спальне, где сладко посапывали Данил и Татьяна. Он нерешительно потоптался на месте, а затем вошел и прилег рядом. Таня замерла, и Павел понял, что она вовсе не спит. Притянул женщину к себе, обнял рукой за талию. А она не знала, что делать… Как быть? Павел вел себя так, будто бы хотел продолжения, но она не была уверена, что их желания совпадают. Лежать вот так… спиной к мужчине… ей было хорошо. Тепло, спокойно, уютно. И нравилось все… И его большие надежные руки, и то, как он пахнет — шикарный микс из легкого аромата сигарет, духов и его самого. И можно было представить, что он именно тот мужчина, которого она все время ждала… Одолеваемая мыслями, Таня уснула. Павел всем телом ощутил, как она расслабилась в его объятьях, и в который раз за этот день подумал о том, что же их теперь ждет? Судя по реакции женщины, аналогичные мысли одолевали не его одного. Павел прикрыл глаза и зарылся лицом в волосы Тани. Ему безумно нравились ее шоколадные локоны. Бывшая жена стриглась очень коротко, и теперь он переживал новый опыт. Павлу вообще многое было вновь. Последние двадцать лет он был только с одной женщиной — с женой. И вот теперь… Таня. Совершенно другая. Отличающаяся от бывшей, как день от ночи. Ему предстояло заново познать женщину… Изучить ее тело, понять, что ей доставляет удовольствие… С женой все было отработано до автоматизма, а тут нужно было начинать все сначала… И это было непривычно и очень манко. К тому же, Павел не мог не заметить, что Таня очень страстная женщина, в отличие от более холодной жены. Возможно, с ней он сможет попробовать что-то неизведанное, непознанное… То, на что и не надеялся уже. Возможно ли это?

Данька завозился и открыл глаза.

— Пойдем-ка, дружочек. Пусть мама еще поспит. Не будем ей мешать, да? — прошептал Павел, осторожно поднимая ребенка. Они вышли за дверь, а Таня открыла глаза. В последнее время ей постоянно хотелось плакать. Какая-то традиция прямо сложилась, после знакомства с Павлом. Вот и сейчас в носу закололо от его непонятной заботы. Почему он готов возиться с чужим ребенком, чтобы дать ей лишние пять минут отдыха? Зачем ему это? Почему вообще он взялся решать ее проблемы?

Надавив на переносицу пальцами, Таня поднялась с кровати. Сегодня Новый год. Не стоит давать волю слезам или сомнениям. Нужно сделать все, чтобы этот праздник удался. Ведь, как встретишь Новый год, так его и проведешь. И, судя по всему, у нее есть все шансы встретить праздник счастливой. Глядишь, и предстоящий год станет таким же. Таня давно это заслужила.

Остаток вечера они смотрели новогодние фильмы, а потом вышли погулять. Снежок продолжал идти, заметая тревоги и печали. Данька топал, держась за руки Тани и Павла, в окнах домов мигали огоньки, и то тут, то там из приоткрытых форточек раздавались взрывы смеха. Мужчина и женщина переглянулись, и тоже не сдержали улыбки. Навстречу, пошатываясь, вышел подвыпивший мужчина, волоча за собой куцую елку. Еще немного, и вместо зеленой красавицы он притащит домой голый ствол. Таня закусила губу, а потом не выдержала и громко рассмеялась, запрокинув голову к звездам. Даня удивленно покосился на мать, а Павел, поддавшись заразительному веселью, хмыкнул:

— Думаю, его жена не обрадуется.

— Это точно, — снова засмеялась женщина. — Но он старался, как мог, — добавила, вытирая слезы со смеющихся глаз.

Данька отпустил руку матери и забрался на бордюр, подхватывая снег маленькими ручками в рукавичках. Таня зябко повела плечами, и Павел тут же загреб ее в объятья, согревая. Из окна за парочкой, улыбаясь, наблюдала Наталья Павловна.

— Господи Боже, пусть у них все сложится! — прошептала женщина, вытирая руки о фартук. Потом осмотрелась по сторонам и тайком перекрестила влюбленных.

Погуляв еще немного, пара с ребенком вернулась домой. Таня искупала сына, одела его в новенькую красивую пижамку со снеговичком, и оставила с Павлом. Сама же быстро обмылась, провела рукой по ногам, проверяя «колючесть», прошлась бритвой по несовершенным участкам. Все-таки, когда у женщины появляется любовник, это такая головная боль! Ни на секунду не расслабиться… Выскочила из душа, обмотавшись полотенцем. Быстро подвела глаза, прошлась воском по бровям. Хороша! Еще накануне Таня долго размышляла, что ей надеть. После всего, случившегося с Павлом, ей очень хотелось не ударить лицом в грязь, но и ничего подходящего в ее гардеробе не было. А потом Таня вдруг вспомнила о шикарном кружевном платье, которое она покупала еще два года назад, в надежде поразить воображение совсем другого мужчины… Данькиного отца. Тогда платье не пригодилось. И вот сейчас пришел его звездный час.

У Павла челюсть отвисла, когда женщина вошла в гостиную. Он уже видел Таню при параде. И не сомневался, что она настоящая красавица… Но все ее наряды были достаточно скромными и консервативными. Это же платье было очень сексуальным. Сдержанным, не вызывающим, но при этом очень горячим.

— Я засунул утку в духовку, — зачем-то брякнул мужчина.

Таня удивленно распахнула глаза и кивнула. Неожиданное начало разговора, но утку, и правда, пора было начинать запекать. В дверь позвонили, лишая Таню необходимости что-либо отвечать. Она щелкнула замком и впустила в квартиру Наталью Павловну.

— Вот, соседи, принесла вам селедочку под шубой. К столу…

— Спасибо, тетя Наташа, у нас уже столько всего, что впору будет на диету садиться после праздников, — улыбнулась Таня, забирая у соседки тарелку.

— Какая тебе диета, правда, Павлик?

— Правда-правда! — кивнул мужчина. — Проходите, пожалуйста.

— Ой, нет… Я на секундочку заскочила. К нам дети обещали зайти, так я вот, готовлюсь. Ой, Данюшка, я-то и тебе гостинец принесла. Забыла совсем!

Из кармана фартука женщина извлекла яркого шоколадного зайца. Под общий смех сынок засунул конфету в рот вместе с оберткой. Таня осторожно сняла фольгу и вернула сладость ребенку.

— Ну, все, дорогие мои. Побежала я. С наступающим!

Соседка исчезла так же неожиданно, как и появилась. После ее ухода Таня пошла накрывать на стол, а Павел ненадолго исчез. Женщина как раз раскладывала красивые нарядные салфетки, когда он вернулся. Таня даже не сразу его узнала. Мужчина сбрил свою бороду и несколько принарядился, надев темно-синюю рубашку и зауженные книзу брюки. Без бороды он, казалось, сразу сбросил добрый десяток лет.

— Ты побрился, — зачем-то прошептала Таня.

— Угу, — протянул мужчина, поглаживая гладкий подбородок. — Смотри, что этот разбойник делает! — вдруг резко переключился мужчина.

А хютрюга-сын уже обнаружил под елкой свои подарки, и пытался их открыть. В ход шло все — маленькие ручки, и даже зубы. Таня рассмеялась и повернулась растерянно к Павлу:

— Ну, и что теперь делать? Сейчас открывать, не дожидаясь праздника?

— Да какая разница, Тань? Ну, если уже нашел…

В четыре руки открыли подарки. Данька с широко раскрытыми глазами поглядывал на свои новые сокровища. Первым делом сынок забрался на машину. Принцип передвижения ребенок понял практически сразу, и уже спустя несколько минут гонял по квартире, как заправский профессионал. Таня накрывала на стол, наблюдая за сыном, а Павел возился с купленной им самим железной дорогой.

В общем, вечер прошел просто замечательно. Они вкусно поужинали, выпили немного вина, зажгли бенгальские огни. Ближе к одиннадцати, переполненный впечатлениями Данька стал капризничать, и Таня уложила его спать. А потом вернулась в гостиную. Павел стоял у окна с двумя бокалами шампанского.

— Долго не хотел укладываться… Чересчур много впечатлений, — пояснила мужчине свое длительное отсутствие.

— Ничего. — отмахнулся Павел. — Главное, к курантам успели.

И действительно, уже через несколько минут раздался первый бой. Радостно улыбаясь, Павел стукнул своим бокалом о край бокала Тани. Они одновременно отпили и встретились глазами. Неизвестно, что сильнее ударило в голову — шампанское или его темный прожигающий взгляд, но уже спустя секунду бокалы были отставлены в сторону, а губы встретились на полпути.

Павел не знал, как он вообще продержался так долго. Как только увидел ее в этом белом кружеве… Тут же захотел. Точнее, он и не прекращал, наверное… Но сейчас желание было особо сильным. Сжал ее руками, подхватил под попку, усадил на подоконник. Терпения не было вообще. Даже на то, чтобы раздеться нормально. Впрочем, платье и так задралось по самое «не хочу», когда Таня обвила его талию своими длинными ногами. Мужчине оставалось только стащить тонкие трусики, с чем он успешно справился, при активной поддержке партнерши. Нетерпеливые пальцы накрывают промежность, скользят по истекающей плоти. Стонут оба… в унисон. Мало. Этого мало! Дергает пряжку ремня, спускает брюки, трусы. Таня судорожно расстегивает рубашку. Влажными ладонями скользит по крепкой груди, зарывается руками в волосы, целует мощную шею… Павел дергает молнию платья, спускает то с плеч и, наконец, дорывается до груди. Сжимает, мнет, лижет. Прикусывает соски. И чувствует на губах неожиданную сладость… Ловит смущенный женский взгляд:

— Прости, — шепчет она прерывисто, — Это Данькина еда… Прости, пожалуйста.

Он не сразу понимает, о чем она, а когда понимает… Черт… Это жутко эротично. И за что она извиняется? Возвращается к прерванным ласкам, слизывает редкие капли, и она стонет, упершись затылком в холодное оконное стекло. На ощупь скользит внутрь, толкается, она сжимается вокруг него, прикусывает ключицу зубами. Павел выдыхает хрипло и начинает активно двигаться. Таня раскачивается навстречу, откинувшись на локтях, тем самым предоставляя ему отличный доступ к десерту — своей офигенной груди. Без напоминания начинает поглаживания тугого, возбужденного клитора, хотя, возможно, в этот раз это и лишнее. Таня кончает практически мгновенно, и это настолько хорошо, что он едва успевает выскользнуть перед своей разрядкой.

— Нам нужно нормально предохраняться, — хрипло замечает Таня, разглядывая жемчужные капли у себя на животе.

— Угу, — соглашается Павел, тяжело дыша. А потом упирается лбом в шею любовницы, сытый… полностью удовлетворенный и невозможно счастливый. И тут же дергается резко, случайно коснувшись голой ногой обжигающе горячей батареи.

— Черт! Вот к чему приводит секс в неприспособленных под это дело местах, — ворчит мужчина, отстраняясь от Тани, а та запрокидывает голову вверх и задорно смеется.