Заливая овсянку молоком, мужчина не мог перестать думать о том, что если Таня в ближайшее время не расслабится, не опустит забрало контроля, он просто завоет! И у них возникнут серьёзные проблемы. Семейная жизнь затрещит по швам, толком не начавшись.
Данька уже практически съел свою кашу, когда запиликал домофон. Мама…
— Ну, рассказывай, что тут у вас случилось? — тихонько прошептала Тамара Васильевна, неловко оглядываясь по сторонам.
— А у нас тут твоя мечта сбылась.
— Да ты что? — восхитилась женщина, скидывая в руки сына пальто. — Мечта моя, а сбылась у вас?
— Да, вот такая у тебя мечта, мамочка! — хмыкнул мужчина, убирая вещи в шкаф. — Беременные мы…
За спиной послышался приглушённый выдох и какое-то шуршание. Это мама съехала по стеночке на банкетку.
— Как — беременные, Павлик? — прошептала мама, прикрыв рот ладонью.
— А вот так! Внук у тебя будет, или внучка… — подумав, добавил мужчина.
На глазах пожилой женщины выступили слезы.
— Эээ, мам, ну ты чего, реветь удумала?
— Да это же от счастья, сынок!
— Здравствуйте, — в двери спальни появилась Татьяна, которая нечаянно услышала окончание разговора. И плакать от этого ей захотелось едва ли не так же, как самой Тамаре Васильевне. Господи…. Да она бы полжизни отдала за такую реакцию два с половиной года назад. И сейчас, когда ни на что хорошее уже не надеялась, оказалось, что её новой беременности были рады! И отец ребёнка, и его мать… Это было настолько неожиданно, настолько невероятно… И сам факт беременности, и радостная реакция на нее, что Тане хотелось ущипнуть себя, дабы убедиться в реальности происходящего. Она так разволновалась, что даже утихшая было тошнота вернулась с новой силой.
— Что, Таня, опять плохо? — всполошился мужчина.
— Немножко.
— Мам, ты иди в кухню, займи чем-нибудь Даньку. Нас тут опять тошнит…
Когда Таня с Павлом, наконец, вернулись, Тамара Васильевна уже и чайник поставила, и принесенные с собой угощения разложила по тарелкам.
— Ма, ну, опять ты натащила! Садись, Тань…
— И буду таскать. Пусть Таня лучше отдыхает. А то батрачит день и ночь!
— Что вы, Тамара Васильевна… Мне в радость.
— Называй меня мамой, Танечка. Ты ж мне дочь теперь, — ласково проговорила женщина, поглаживая Таню по волосам и подкладывая еду на тарелку.
В очередной раз до спазма в горле захотелось плакать. Таня кивнула, закусив губу. Она боялась скатиться в банальную истерику, если женщина и дальше продолжит в таком духе. Тамара Васильевна поняла ее состояние, потому что не стала развивать свою мысль, а только улыбнулась еще раз, отворачиваясь к плите:
— Вы простите, что я тут хозяйничаю. На место хозяйки не претендую, да только больно хочется вам нужной быть…
— А ты и нужная! Что за глупости? Вы что, с Таней, сговорились?
— Вот и хорошо, Павлик. Вот и хорошо… Вообще день сегодня хороший. Радостный. Детки — это такое чудо, да, Данюша? Будет у тебя братик или сестричка. И, может, и сразу два!
— Да нет, — впервые за день улыбнулась Таня, вставая из-за стола за молоком, — двое
— это что-то из области фантастики.
— Почему же? — удивилась Тамара Васильевна. — Никакой фантастики. У меня сестра-близнец имеется. Верочка… А двойняшки через поколение как раз и повторяются. Таня?!
Тане настолько поплохело, что она буквально упала обратно на стул. Она и с одним ребенком еще не свыклась, а что уж говорить о двоих?!
— Мама, ну кто тебя за язык тянул? — рявкнул Паша, опускаясь рядом с Таней на пол. — Ты как? Как себя чувствуешь?
— Прости, сыночек, не подумала, дура старая.
— Вы не старая-я-я-я, — заплакала молодая женщина, утыкаясь в макушку мужчины.
— Вы замечательная. Только я двойню не хочу-у-у. Простите меня-я-я.
— Господи, да за что же мне тебя прощать, милая? Это ты прости, что расстроила…
— Так, хватит. Таня, прекращай! Мама, хватит извиняться, ты ни в чем не виновата. Один, так один, двойня, так двойня. Помощников вон сколько. Таня!!!
А она не могла остановиться, все плакала, и плакала. И все смешалось в этих слезах. И облегчение невероятное, что она не одна, и страх, и тревога… И бушующие гормоны, куда же без них? И как-то так хорошо было плакать, уткнувшись в крепкое мужское плечо, что остановиться не было никакой возможности.
Тамара Васильевна подхватила на руки недоумевающего Данюшку и вышла из комнаты, оставляя молодых наедине.
— Ну, ты чего ревешь, а?
— Боюсь…
— Ну, я же тебе уже все объяснил… И я помогу, и мама. Няньку наймем, если будешь уставать. Ну, я тебя хоть когда-нибудь обманывал?
— Нет… — всхлипнула Таня и отчаянно затрясла головой для пущей убедительности.
— Вот и верь мне. Все будет хорошо. Мы со всем справимся. Я тут прикинул… Нам ведь нужно будет расширяться теперь, как ни крути. Так что, может, это и к лучшему, что мы в твоей квартире ничего не успели сделать.
— Ты о чем? — хлюпнула носом женщина.
— Мы из твоей квартиры можем сделать большую кухню-гостиную, а эти комнаты переделаем в спальни. Будет просторно… Что скажешь?
— Нет… Нет, Паша. Я не могу, а вдруг… Короче, у меня должна остаться своя квартира.
Мужчина устало прикрыл глаза. У него было ощущение, что он бьется в закрытую дверь. Туда, где он совсем не нужен. Мерзкое, если признаться, чувство. Они продвигались на шаг вперед, и тут же отступали на два. Хотя, возможно, он слишком торопит события, и, если немного выждать, все изменится. Он на это очень надеялся.
— Ладно, если тебе получше, я, пожалуй, уже пойду. А ты постарайся отдохнуть, и записаться на прием к врачу. Тесты — это, конечно, хорошо, но нужно удостовериться, что беременность протекает нормально.
— Да, рано еще, Паш… Ну, какой тут срок? Три недели? Все скрининги проходят после двенадцатой недели.
— Все равно, давай сходим. Хоть узнаем, не близнецы ли…
— О, Господи… Ты прав. Я запишусь в консультацию. Там такие толпы…
— Ты что, в городскую больницу собралась? Да сейчас полно медицинских центров. Выбери самый лучший, почитай отзывы, запишись на конкретное время. Зачем в очередях стоять?
Таня так и сделала. Если отец ребенка считает возможным для себя оплатить ей нормального врача, то она не будет противиться. Она прекрасно помнила километровые очереди к гинекологу, у которого она состояла на учете, будучи беременной Данькой. Хотеть повторить подобный опыт мог только безумец.
Записавшись на прием, Таня поболтала ни о чем с Тамарой Васильевной, привела себя в порядок и спустилась в офис. Кивнула коллегам, зашла в свой кабинет.
— Ты чего не отдыхаешь? — тут же возник на пороге Павел.
— Да ты что, Паш… Я же не больная. Я прекрасно себя чувствую. На прием записалась, так почему бы не поработать?
— Ну… ладно, — не то, чтобы с радостью, согласился мужчина.
— Что там Дирк? — озвучила волнующий ее вопрос Таня.
— Не объявлялся. Он далеко не дурак, так что никуда не денется. Срывать сроки ему сейчас совершенно невыгодно.
Они еще намного поболтали и вернулись к работе, которой сейчас было действительно много. Таня старалась максимально разгрузить Павла. По крайней мере, в тех вопросах, в которых была компетентна. Она видела, что он работает на износ, и всем сердцем хотела хоть немного ему помочь. За все, что он для нее сделал, и продолжает делать. Павел был абсолютно прав, когда заметил, что в отношениях любовь — дело второстепенное. Сейчас она это отчетливо понимала. Любовью сыт не будешь, как это ни банально. А те чувства защищенности, поддержки, которые она ощущала рядом с мужчиной, стоили десяти «любовий», вместе взятых. Таня благодарила небо за то, что такой мужчина встретился на ее пути.
А вечером Павел пропал. Поехал отвезти Тамару Васильевну, и не вернулся. Ни через час, ни через два. Взяв сына с собой, Таня спустилась в офис, но и там мужчины не было. За компьютерами трудилась пара программистов, да Нина Николаевна, готовящая квартальный отчет. Странно. Женщине не хотелось вести себя, как ревнивая любовница, и без причины названивать, но когда он не появился и через полчаса, Тане ничего не оставалось, кроме как позвонить. Долгие гудки, а потом:
— Даааа.
— Паш, с тобой все хорошо? Тебя долго нет, и я беспокоюсь…
— Не стоит. Я в полном порядке… Сейчас допью свой коньяк… Ик… и приеду.
— Как приедешь, если ты пил? — всполошилась женщина.
— Да, я немного… Задолбался что-то я, Танюша… Ох и задолбался. А ты меня не любишь… И ребенка… Ик… не хотела.
С каждым произнесенным словом, Таня все больше убеждалась в том, что ни о каком «немного» речи не шло… Паша конкретно напился! Видимо, не так легко ему давалась выдержка. А она тоже — молодец! Мужчина старается, а она только и делает, что подвергает сомнению каждое его слово и действие. Тут у кого хочешь, нервы сдадут.
— Так, Паша, ну-ка, скажи мне, где так хорошо наливают?
— А? Что? — тупил мужчина.
— Где ты находишься? Адрес, или название заведения?
— Милейший… А где мы… ик… находимся? — поинтересовался Павел у кого-то.
— Олд Бар, — приглушенный голос в ответ.
— Олд Бар какой-то, говорят… А ты, что… ик… тоже выпить хочешь? Тебе низ-з-я-я!
— возмущенно проорал мужчина.
Таня улыбнулась во весь рот. Она не любила пьяниц, да… Только Павел в таком состоянии мог вызвать у нее улыбку.
— Сиди там. Не вздумай садиться за руль. Ты мне живой нужен, — дала установку женщина. А потом быстренько сплавила сына соседке и вызвала такси. Слава Богу, машина приехала довольно быстро. Через двадцать минут Таня уже была у бара.
Павла она узнала сразу. Он сидел у барной стойки и медитировал, глядя в стакан. Таня решительно подошла к мужчине:
— Привет.
Павел перевел на нее взгляд и растерянно заморгал. Он был такой милый… И немного смешной, растерявший в алкоголе свою привычную хмурость и деловитость.
— Привет… А ты чего здесь?
— Да вот, приехала одного начинающего выпивоху домой забрать.
— Да-а? — Павел округлил глаза и осмотрелся по сторонам, будто и вправду искал мифического пьяницу. Становилось все веселее. Даже губы подрагивали в предвкушении.
— Ну, так как? Разрешишь тебя подвезти?
— Подвезти? А ты умеешь?
— Угу… — протянула Таня и, не выдержав, все-таки рассмеялась. — Только нам следует поторопиться, ты не против? Даньку я оставила у Натальи Павловны, и обещала его скоро забрать.
Павел кивнул, довольно ловко спрыгнул с высоко стула и, махнув рукой в сторону выхода, проговорил:
— Извольте, сударыня…
Таня снисходительно зыркнула на мужчину, улыбнулась широко его пьяному задору:
— Всенепременно… Только вы, сударь, пальтишко не забудьте забрать, на улице не май.