— Тань… Таня… Тебе звонят.

Женщина выскочила из кухни, вытирая руки о фартук, который обтягивал маленький тугой животик, и схватила телефон.

— Да!

— Привет, Голубкина.

— Не Голубкина. Туманова.

— Я не туда попала? — изумились на том конце провода.

— Да, туда, туда… Только я больше не Голубкина. — Таня прикрыла трубку рукой и прошептала: — Паш, присмотри за картошкой, а? Подгорит ведь…

Мужчина понимающе кивнул и потопал в кухню.

— Это Лена Кириллова. Узнала?

— Лена? О Господи! Сколько лет мы не виделись?

— Много, Танюха, непозволительно много. Вот и спешим исправить сей прискорбный факт. Юрка Лопухов из Америк своих приезжает в отпуск, и собирает всю гопкомпанию. Ты как, придешь на сабантуй?

— Юрка приезжает? Правда?! — восхитилась Таня приезду одногруппника.

— Вот те крест. Думаем, где всем собраться. Нашу забегаловку закрыли. Ты знала?

— Нет. Сто лет в тех краях не бывала.

— Ну, так как, придешь?

— Не знаю. Мне с мужем посоветоваться нужно. Да и плохой из меня нынче собутыльник. Беременная я.

— Ну, ты даешь! — восхитилась Ленка. — Ну, все равно приезжай. Поболтаем, посплетничаем.

— Даже не знаю… А когда?

— В субботу.

— Слушай, давай, я подумаю, и перезвоню?

— Думай-думай, только недолго. Тут же в заказ все упирается. Сама понимаешь…

Таня распрощалась с бывшей одногруппницей и вернулась в кухню, где Павел уже накрывал на стол. Подошла к мужу, поцеловала ласково в шею. Данька ревниво дернул ее за платье, задрал мордашку и выпятил губы, чтобы и его не обделили лаской. В борьбе за внимание отца маленький хитрюга действовал достаточно бескомпромиссно. Мужчина засмеялся, подхватывая сына на руки.

— Паш, а меня тут на сабантуй зовут. Типа встречи выпускников что-то намечается. Одногруппник из Америки приезжает, вот и собираются все. Как думаешь, идти?

— Иди, конечно, развеешься. Отдохнешь, — кивнул мужчина.

Ну, золотой у нее муж, с какой стороны ни посмотри. Добрый, надежный, понимающий. И как она только раньше жила? Без него…

Таня улыбнулась счастливо, кивнула головой, соглашаясь, и не удержалась — снова поцеловала.

— Что это ты такая… «целовательная» сегодня? — ухмыльнулся мужчина, обнимая жену.

— Да, просто… От счастья, наверное.

— Ну-ну, — прокомментировал Павел, подталкивая любимую к стулу. — Давай уже завтракать, счастье ты мое ненаглядное.

И так всегда. Вот, вроде бы, и не говорит комплиментов вычурных, а от каждого слова плакать хочется. От счастья. Не особо религиозная Таня теперь каждый день начинала с того, что благодарила Небо за мужчину, которого ей послали. Который стал для нее опорой, поддержкой, другом, любовником… Дни убегали, а ей так хотелось запомнить каждую минуту с ним. Многие… многие моменты навсегда запечатлелись в памяти… Их первая близость, Новый год, его нескладное предложение руки и сердца, свадьба, первое УЗИ, на которое он пошел вместе с ней. Но много терялось, стиралось из памяти, как бы она не старалась упомнить все. И от этого счастье имело чуточку горький привкус.

Позавтракав, Таня перезвонила Ленке и подтвердила свое присутствие. В работе и домашних хлопотах время до субботы пролетело незаметно. Накануне женщина купила новое красивое платье и шикарное белье. Это был небольшой сюрприз для мужа. Все-таки нужно было как-то поощрить мужчину за добро на сабантуй.

— Ой, Танюшка… Какая ты красавица! — восхитилась Тамара Васильевна.

— Спасибо, мам. Не слишком вызывающе?

— Нет-нет… Все прекрасно. Павлик обалдеет от такой красоты.

— Угу… — лукаво улыбнулась молодая женщина. — Буду его радовать. Вы уверены, что Даньке уже можно оставаться у вас? Он такой кроха…

— Да ему только в радость обстановку сменить, Таня. И привык он ко мне. Почему бы не остаться ночевать у бабушки, правда, дорогой? — шутливо поинтересовалась пожилая женщина, потрепав внука по макушке.

Таня кивнула, признавая правоту женщины, и вздохнула с легкой грустью. Данька тоже стремительно рос. Уже совсем взрослый стал. Прекратив грудное вскармливание, женщина и вовсе почувствовала, что, вроде как, и не нужна теперь… Глупость, конечно, редкая. Хорошо, что Павел не дал ей долго унывать по этому поводу.

— Ух, ты… — прокомментировал внешний вид жены вернувшийся из офиса Павел. — Красота! Ну что, все готовы? По коням?

Павел подбросил к дому Тамару Васильевну с Данькой, и отвез в ресторан жену.

— Я недолго, хороший мой. А потом вызову такси, так что не переживай за меня, хорошо?

Мужчина кивнул. Таня поцеловала мужа и вышла, помахав на прощание рукой.

— Танька! Голубкина!!! Ну, хороша… Ну, красотка! — зычный голос Лопухова перекричал всеобщий гомон.

— Юрка! — улыбнулась Таня, разглядывая располневшего приятеля.

— Присаживайся, дорогая. Рассказывай, как жизнь, что нового? Ленка сказала, ты на сносях, а живота нет. Обманула, что ли?

— Чего обманула сразу? Просто срок еще не такой большой. Да что там я… Как там Америка?

— А что ей будет? Живут буржуи…

Посиделки вышли замечательными. Ребята рассказывали о своей жизни, достижениях, делились сплетнями о тех, кого на встрече не было, вспоминали студенческие годы и веселились, как могли.

— Смотрите-смотрите… Сидит вон… За дальним столиком, — зашептала Ленка. — Помните, Владик Пожидаев? Ну, такой мерзкий тип, что на два курса раньше нас выпустился? Рожа у него еще такая смазливая… Ага… Так вот, его намедни с работы поперли. Спец из него, как из меня балерина, а держали, потому, что с дочкой боса шуры-муры крутил. А тут проект важный, немцы серьезные… А он — ни гу-гу… Ну так выперли, за милую душу, и дочка не спасла…

Таня глянула в сторону Влада, а тот, по всей видимости, давно за ней наблюдал. Он плохо выглядел, и был явно выпившим, но этот факт не вызывал в ней больше никаких эмоций. Ни ненависти, ни злорадства. Влад просто больше для нее не существовал. Таня отвернулась и взглянула на телефон. Паша звонил четыре раза! Женщина накинула пальто и вышла на улицу, перезванивая:

— Ну, наконец-то! Ты чего не отвечала?!

— Так не слышно ничего, Паш… Музыка и шум кругом… Что-то случилось?

— Ага. Тут мороз вздумал вернуться, на асфальте каток, аварий по городу миллион. Не вздумай в такси садиться, я уже подъезжаю…

В душе опять потеплело… Улыбнулась его трепетной заботе и прошептала:

— Команда принята. Жду.

Оборвала вызов. Подняла лицо к звездам. И правда… Похолодало. Странно, учитывая то, что не так давно апрель вступил в свои права. Вдохнула глубоко… Да нет, весной пахнет, несмотря ни на что…

— Не меня ли ждешь, красавица? — раздался за спиной голос из прошлого.

Таня обернулась, посмотрела спокойно на подвыпившего Влада:

— He-а. Тебя я, Владик, давно не жду.

— А что так? Старик в цацки вырядил, а ты и рада стараться?

— Глупый разговор, — ответила Таня и попыталась уйти. Но Влад схватил ее за руку и продолжил, брызжа слюной:

— Так что же, Таня, давно ли ты стала любовь бриллиантами мерять?

— Глупый ты, Владик. Мелочный и глупый. Это ты все выгоды ищешь, и не ценишь то, что имеешь. А Павла я не за бриллианты люблю.

— Еще скажи, что за глаза красивые!

— И за глаза красивые, и за руки нежные, за все то, что он собой представляет. И до чего тебе никогда не дорасти.

— Любишь, значит?!

— Больше жизни. В огонь и воду за ним пойду. Но тебе это тоже не понять. Так что ступай своей дорогой, и думать обо мне забудь.

— Умная стала, да? — рычит Влад, дергая женщину за руку. И тут же падает, сбитый с ног огромным кулаком.

— Паша? — потрясенно распахивает глаза женщина.

— Пойдем! — строгий голос мужа, и она подчиняется, семеня следом.

— Паш, ты что, злишься? Да не знала я, что Влад здесь будет, иначе не поехала бы… Он вообще случайно тут оказался. Да, подожди ты… Мне сумочку нужно забрать, и по счету расплатиться!

Павел резко остановился и повернулся к ней.

— Это правда? — требовательно спросил он.

— Что — правда? — удивленно переспросила Таня, совершенно не в силах понять настроение мужа. А тот нервно дернул головой и уточнил:

— То, что ты ему говорила? Что любишь, что в огонь и воду…

Таня кивнула, глядя на любимого во все глаза.

— А мне-то… Мне… Ты почему никогда такого не говорила?! Почему я узнаю о любви жены мимоходом, в драке, на стоянке возле кабака?!

— Так никто же не дрался, Пашенька, пока ты не пришел, — справедливо заметила Таня.

Мужчина рыкнул нетерпеливо и легонько ее встряхнул:

— Все шуточки шутишь?! Ну-ка, повтори!

— Что повторить, хороший мой? — уточнила Таня, улыбаясь.

— Что ему сказала! Что любишь меня больше жизни!

— Люблю. Больше жизни люблю.

Он с ума сошел от этих слов. Вот полностью слетел с катушек! Набросился на жену, как сумасшедший, целуя жадно, скользя руками по телу, задирая пальто.

— Паша… Хороший мой, любимый… Подожди… Расплатиться нужно, и сумочку забрать… — шептала Таня в промежутках между поцелуями.

Усилием воли оторвался от жены. Открыл дверь машины:

— Жди меня здесь. Я сам заберу, и расплачусь.

Он вернулся быстро. Бежал, что ли? Домой ехали молча. Дорога требовала абсолютной концентрации. Только в непривычно тихой без Даньки квартире Таня, наконец, заговорила:

— Ну, а ты… Ты тоже никогда не говорил о любви.

— А разве и так непонятно? — изумился мужчина, стаскивая ботинки. — Я женился на тебе. Зачем бы я это делал, если бы не любил?

— Не знаю, зачем! — топнула ногой Таня. — Ну-ка, скажи!

— Я люблю тебя. Больше жизни люблю.

А затем поцелуи жаркие, страстные. И одежда, скинутая прямо на пол, и руки, скользящие по едва наметившемуся животику.

— Пойдем в спальню. В коридоре — это только в кино красиво, — прошептала Таня, посмеиваясь.

Павел юмор оценил, хохотнул и повел любимую вглубь квартиры. Белье красивое, но без него лучше. Грудь полная, налитая… Обожает просто. Падает на кровать, Таня забирается сверху и поцелуями доводит до исступления. А потом опускается вниз и целует… там. Влажный рот накрывает головку и скользит по стволу…

— Люблю тебя… Таня… Танечка…

Отрывается от своего лакомства, скользит вверх по телу, влажно целует. А потом опускается на него верхом, помогая себе рукой. Как же хорошо, Господи… Скользящие движения вверх-вниз, в то время как он играет с грудями. Темп ускоряется и нарастает. Таня стискивает его, кончая, а он только этого и ждал.

Пять месяцев спустя.

Опять сверлят! Нет, он скоро с ума сойдет от этой постоянной долбежки! Когда же они закончат уже?! И Таню сейчас разбудят. Хорошо, хоть Данька в очередной раз остался ночевать у бабушки.

Павел вышел в широкую арку, которая теперь соединяла квартиры, зашел в отремонтированную детскую:

— Ну, долго, тут еще? — нетерпеливо поинтересовался у прораба.

— Дык… Последнюю полочку прикрутили. Принимайте работу!

Павел осмотрелся… Светлая просторная детская, которую они сделали на месте гостиной Павла, радовала глаз. И красивая отделка, и милые кроватки, над которыми осталось повесить только розовые балдахины. Все и впрямь подходило к концу.

В комнату вошел сначала живот, а за ним подтянулась и сонная Таня.

— Ну, что тут… Долго еще? — поинтересовалась женщина, обнимая мужа рукой.

— Закончили! — улыбнулся Павел, притягивая любимую в объятья.

— Ну, слава Богу. Собирайся тогда, поедем…

— Куда? — удивился мужчина.

— В роддом. Из последних сил терпела, пока этот ремонт закончится!

— Ты же шутишь, правда? — насторожился мужчина.

— Какой тут — шутишь… Схватки каждые восемь минут.

Как он не поседел, Павел не знал. Но, тем не менее, он мужественно вытерпел и поездку к роддому, и роды, на которые Таня его не пустила. И уже через четыре часа Павел стал счастливым отцом двух крошечных дочек. А вы говорите — чудес не бывает…