На следующий день Таня прямо с утра принялась украшать елку. Ее они тоже купили вчера, и Павел даже установил ту в специальную подставку. Только нарядить красавицу у женщины не осталось сил. И вот теперь они, на пару с возбужденным Данькой, вешали новенькие сверкающие игрушки. Их выбор на елочном базаре доставил Тане особое удовольствие.

— Милый, не грызи бусинки, — попросила сына женщина, украшая длинной гирляндой сосну.

Данька насупился, но уперто продолжил свое занятие. Таня улыбнулась и посмотрела на сына. Тишину нарушил звонок телефона. Женщина тут же схватила трубку. Случалось так, что на нее переключали иностранных заказчиков, поэтому теперь она всегда была на связи.

— Алло.

— Таня, это Павел.

Она в курсе. С недавних пор его номер вбит в память ее телефона.

— Что-то случилось? Нужно мое присутствие?

— Нет. Я наоборот звоню, чтобы предупредить — оставайся дома. Тут все равно никакой работы. С утра балаган. Празднуют… Витька елку притащил… Короче, как уложишь Даню, подходи сразу на банкет.

— Хорошо… — несколько растерянно проговорила женщина.

— Ну, тогда до встречи. Отключаюсь.

Таня задумчиво повернулась к Данюше и потрепала того по макушке. Ей было легко-легко. Она была как будто невесомой. Год, который выдался настолько тяжелым, в конце преподнёс ей шикарный сюрприз! Лучше не бывает. У нее есть прекрасный ребенок, дом и стабильный доход. Что еще нужно для счастья? Все так же улыбаясь, Таня вернулась к украшению сосны, в уме прикидывая, что бы ей надеть на праздник в офис.

Данька только уснул, когда Павел пришел за ней:

— Тань, ну, ты скоро? Пропустишь самое интересное! И пироги остынут, — прошептал мужчина, заглядывая в комнату.

— Иду! Только уснул. Сейчас Наталью Павловну позову…

Павел отметил, что сегодня соседка выглядела еще лучше, чем вчера. Классическое черное платье идеально сидело на точеной фигуре, а скромное декольте приковывало взгляд. Уж он-то знал, что там есть, на что посмотреть. Вот же черт. Опять стояк.

Они спустились в офис вместе. Подвыпившие мужики налетели на Таню, как коршуны. В их мужском царстве было не так много женщин: главный бухгалтер — Нина Николаевна, секретарь — Мариночка, и она… Поэтому женщины пользовались особой популярностью. Павел с интересом наблюдал, как Таня тактично отвергала все ухаживания. Вот вроде и отшила, но выходило все так… необидно.

Что вызывало удивление самого Павла, так это то, насколько его самого напрягали шутливые поползновения подчиненных в адрес соседки. Ведь не всерьез же мужики, а все равно как-то… Да в лоб им дать хотелось, чего уж там…

Павел налил шампанского в два пластиковых стаканчика и подошел к Тане.

— Весело? — поинтересовался мужчина, разглядывая кособокую ель, установленную в углу и обвешанную мандаринами на скрепках.

Таня повернулась к мужчине и, переведя взгляд на ее смеющееся лицо, мужчина понял, что этот вопрос можно было не задавать.

— Угу. Давно так не веселилась. Целую вечность. Спасибо вам. За все.

— Мы это уже обсуждали, — нахмурился Павел, протягивая стаканчик соседке. — Бери, бери. Немного можно даже кормящим матерям.

Таня пожала плечами и пригубила пузырящийся напиток. Вкусно… Павел не поскупился и купил хорошее вино.

— Ты как… Суши, пиццу? Или, может, пироги?

Он что же… поухаживать за ней хочет? Непривычно… Отвыкла Таня и от мужского внимания, да и от банального человеческого участия тоже… отвыкла. А может, и не было его никогда в ее жизни.

— Суши и шампанское? — вскинула брови.

— Ну, а чего? Тут, по-моему, видели все.

— Я мандаринку съем. Мы с Данькой лапши налопались вчерашней, так что я не голодна.

— У Даньки губа не дура. Вкусный суп.

— Спасибо, — растерянно ответила Таня. К этому она тоже не привыкла. Когда жила с родителями, мать постоянно ее вычитывала. То суп пересолила, то недосолила, то котлеты подгорели, то недостаточно подрумянились. А когда стала жить одна… ее готовку просто некому было хвалить. Сын молча все лопал.

Павел взял с пластиковой тарелки мандаринку и ловко очистил, протягивая Тане ароматный плод. Она взяла его, несмело улыбнувшись.

— Спасибо.

— Было бы за что, — ответил мужчина и, подмигнув напоследок, пошел уделить внимание и другим сотрудникам.

Таня растерянно посмотрела ему вслед. А в глубине души что-то натянулось и задрожало. Все-таки она совсем одичала. Человек просто почистил ей мандарин, а ее вон как пробрало. Или это просто стало последней каплей?

Она недолго оставалась в одиночестве. К ней тут же подошли два программиста. Сашка и Дмитрий. Веселые парни быстро отвлекли ее от тягостных раздумий. Вечеринка набирала обороты. То тут, то там слышались взрывы смеха, пробки от шампанского вылетали с завидной регулярностью, а кто-то даже сделал музыку погромче, и начались самые настоящие танцы. Вот это да!

Павел с интересом наблюдал за веселящимися подчиненными. Праздник удался… Он даже не ожидал такого размаха, если честно. Все были знакомы не так давно, и он не надеялся на такую сплоченность. Но, видимо, ему удалось подобрать близких по духу людей. А это очень и очень хорошо. Павел терпеть не мог всякую подковерную возню. И если все его подчиненные будут жить в мире и согласии — он будет необычайно рад. Мужчина перевел взгляд на своеобразный танцпол. Неугомонный Сашка кружил Таню в танце и что-то нашептывал на ухо, от чего она заливисто смеялась. Паша отставил в сторону стакан с шампанским и подошел к танцующим.

— Саш, ну-ка, уступи мне свою партнершу, — попросил парнишку.

— Против начальства не попрешь!

Таня улыбнулась балагуру и перевела взгляд на Павла, а тот, недолго думая, притянул ее в объятья и закружил. Господи… Сколько лет он не танцевал? А тут… Сотни мыслей крутились в голове, а Таня, напротив, ни о чем не думала. Просто расслабилась в надежных руках и отдалась музыке. А потом спохватилась резко:

— Павел… Мне же возвращаться пора! Данька…

Мужчина нехотя выпустил Таню из рук и понимающе кивнул:

— Иди, я тут тоже скоро всех разгоню.

Таня улыбнулась и, накинув пальто, помчалась домой. Отпустила Наталью Павловну и застыла в тишине квартиры. Данька возился с кубиками на полу, а она, переполненная эмоциями, не находила себе места. Выглянула в окно и застыла. Наконец пошел снег! Крупные лохматые снежинки сыпались с неба, причудливо кружась в свете фонарей. Всю окружающую серость накрыло белое пушистое одеяло. Нереальная красота.

— Да-а-ань…. Сынок. Пойдем на улицу… гулять?

Малыш оживился и протянул ручки к матери. Они быстро собрались и вышли на улицу. Таня всей грудью втянула свежий морозный воздух. В носу закололо от холода, но все равно было нереально хорошо. Женщина слепила маленький комочек снега и бросила в сынишку. Тот удивленно на нее посмотрел и попытался ответить. Конечно, у него ничего не вышло, но Таня оценила попытку маленького мужчины громким смехом. Слепила еще один снежок, но запустить не успела. Ей в спину ударил меткий снаряд.

— Эй! — обернулась в негодовании.

— Я помогаю ребенку, — засмеялся Павел, примирительно поднимая ладони вверх.

Таня невольно улыбнулась и наклонилась, сгребая снег. Они еще долго дурачились, пока вконец не продрогли, а потом так же стремительно помчались к дому:

— Тань, тебе в ванную горячую надо. И Дане…

Таня послушно кивнула головой, стягивая сапоги сначала с сына, а потом с себя.

— Сейчас. И чая горячего…

— Я сделаю.

Распаренный после ванной Данька уснул моментально, а вот Тане не спалось. Она накинула халат и вышла в кухню. Павел стоял у окна, сжимая в ладонях чашку чая.

— Не спится?

— Ни в одном глазу сна нет, — созналась женщина. — Эмоции переполняют. Спасибо вам…

— Да мне-то за что? — удивился мужчина.

— За все… — прошептала Таня.

Павел как-то резко развернулся и так на нее посмотрел… А потом опустил чашку на стол и подошел вплотную. Сердце Тани пустилось вскачь. Мужчина обхватил ее шею своей большой ладонью, и первый раз коснулся губ. Уверенно. По-мужски. А она растерялась. Совсем. Ведь Павел не был тем идеалом, о котором она мечтала девчонкой. Он был вообще не в ее вкусе, если честно. Слишком большой, слишком брутальный, слишком… старый. Вот только он был единственным, кто протянул ей руку помощи. Единственным, кто взял на себя ее проблемы, и не оставил в беде. А еще ей так сильно захотелось мужского тепла… Таня ответила. Не менее страстно. Отчаянно даже, зарываясь руками в темные густые волосы. Поцелуй длился, и длился, руки мужчины захватили в плен ее попку, скользнули вверх по спине, потянули вниз халат и замерли на болезненно напряженной груди. Павел оторвался на мгновение от ее губ, заглянул в глаза. Убедившись, что женщина не имеет ничего против, спустил тонкие бретельки ночной рубашки и, наконец, увидел ее во всем великолепии. Красивая. Невозможно красивая. Горячая, возбужденная…

— Тань, пойдем в комнату, а? В кухне это только в кино красиво.

Таня сглотнула и кивнула головой. Они с трудом добрались до дивана, упали на него так, что женщина оказалась сверху. Закашлялась, шмыгнула носом, несколько понижая градус накала.

— Так… Похоже, нам нужно воспользоваться правилами секса зимой.

— Какими правилами? — опешила Таня.

— Какими-какими… У кого сопли — тот снизу, — хохотнул мужчина, опрокидывая партнёршу на спину. А потом так же резко посерьёзнел, провел пальцами по щеке к маленькому ушку. Повторил этот путь губами, прикусил мочку, лизнул раковину. По телу женщины прошла дрожь. Пусть… Пусть он был не совсем тем… Но она соскучилась. Банально соскучилась по ласке. Ей было хорошо… Ведь она имеет на это право? Просто получить удовольствие. Для себя.

Пока Таня размышляла, Павел стащил с нее трусики и провел пальцами по промежности. Женщину буквально подкинуло, да и самого Павла порядочно потряхивало. У него сто лет такого не было. Она была гладкой и очень влажной. Готовой его принять. Мужчина стащил штаны и посмотрел прямо на Таню. Не отрывая взгляда, закинул ноги женщины на спину и толкнулся внутрь. Таня болезненно ойкнула.

— Что? — мужчина тут же остановился, несмотря на то, что двигаться хотелось просто смертельно.

— Помедленнее. Давно никого не было… — смущенно прошептала Таня, осторожно подаваясь навстречу.

Вот же черт. Он бы мог и догадаться. Аккуратный толчок, стон в висок, губы ловят жаркие вдохи, крыша едет от невозможного наслаждения. Подхватывает попку, погружается во всю длину, рычит, покусывая ключицу. Ей адски жарко и невыносимо хорошо. И даже тяжесть мужчины ощущается в кайф. Еще немножко… Совсем чуть-чуть…

— Паш… — хнычет, насаживаясь.

И он понимает. Опускает руку и надавливает на напряженный клитор. Таня всхлипывает ему в шею и ритмично сжимает, кончая. Еще пару толчков, и Павел, с сожалением выскользнув, кончает в кулак.