Даша вертелась, как белка в колесе. Разрывалась между столицей и базой Ставших в горах. Моталась туда-сюда уставшая, но абсолютно счастливая. В первый раз, несмотря на протесты родных, поехала машиной, однако дорога настолько её вымотала, что на будущее Дашка была вынуждена отказаться от этой идеи. Самолётом получалось гораздо быстрее. Единственным недостатком такого передвижения было то, что в городе она оставалась без колес. Нет, Люба, конечно, предлагала ей воспользоваться услугами шофера родителей, но Даша тактично отказалась. Во-первых, ей не хотелось никого утруждать. А, во-вторых, в этих поездках в метро было что-то захватывающее… Тысячи людей торопились по своим делам, уткнувшись носом в телефоны и не глядя друг другу в глаза. На секунду они соприкасались телами, подхваченные разношерстной толпой, и снова расходились в разные стороны. Их судьбы стремительными вихрями пролетали мимо друг друга, и в этой реальности Дашка чувствовала себя удивительно гармонично. Она больше не была одинокой в своем одиночестве. Их было много таких…

— Дарья, мы здесь!

Сегодняшняя Дашина встреча с художником по костюмам происходила за пределами киностудии — им предстоял совместный поход по магазинам. Такое случалось довольно часто — отнюдь не все костюмы шились под конкретный фильм. И у них была как раз такая ситуация.

— Здравствуйте, Дина Самуиловна. Стас…

— Привет… Ну, что, готовы? Или выпьем для начала по чашечке кофе?

Даша пожала плечами. Поход по магазинам вызывал в ней примерно столько же восторга, сколько вызвал бы и поход к стоматологу, но, с другой стороны, оттягивать его тоже не очень хотелось.

— Мне хотелось бы побыстрее с этим покончить.

— Ну, тогда, пойдем… Мы и так работаем в авральном режиме. Ты же в курсе, что график сорван к чертям собачьим! — сокрушалась Дина.

Она не стала уточнять, кто был тому виной. Да этого и не требовалось. Все и без того были в курсе.

— Надеюсь, нагоним.

— Угу… Хвала Господу, фильм у нас не исторический. Иначе бы точно — гаплык. Помнишь, Стасик, как мы на «Тарасе Бульбе» вкалывали?

— Такое забудешь! Мне это время до сих пор в кошмарах снится… — передернул плечами помощник костюмера.

— Ты что… ты что… Вот, где пришлось пахать на износ. Тканей-то нужных расцветок и принтов в продаже не найти. А красильный цех есть только при двух театрах. А у нас батальные сцены… И каждого одень! Герман лично с руководством театра договаривался по поводу покраски… И потом тот цех день и ночь работал, помнишь, Стас?

— А обувщики? По-моему, они вообще не спали, — добавил тот.

— Еще бы им спать… Век буду помнить ту круговерть, — покачала головой Дина. — У нас-то все попроще будет. Если бы график выдержали — вообще бы заскучали. А так — бодрячком!

— Примета плохая — сорванный график, — не поддержал энтузиазма начальницы Стас.

— Тьфу-тьфу, дурачок! Это надо же, вслух о таком… — шикнула на парня Дина.

Даша покосилась на своих спутников и улыбнулась. Самым неожиданным образом все происходящее ей даже стало нравиться. Она обожала киношные байки, а художник по костюмам знала их великое множество. День, от которого женщина абсолютно ничего не ожидала, вдруг принес ей улыбки и смех.

— Дина, а как насчет этих штанов?

— Ничего… У тебя хороший вкус.

— Главное, с размером не перепутать, — встрял в разговор Стас, который до этого перебирал джинсы, аккуратно развешанные на стойке. — Было у нас как-то в «Толстой тетради» два разных актерских состава, а костюмы-то одинаковые… Вот и впрыгнул народный один не в свой… Вышел на сцену — штаны сползают. Так и продолжал играть — придерживая те на поясе, в то время как Дину за кулисами отпаивали валерьянкой.

— Это был коньяк…

— Да, по фигу…

Дашка рассмеялась и, нагруженная кучей одежды, прошла в примерочную. Все складывалось не так уж и плохо, и пока отрицательных эмоций не вызывало. Не только этот конкретный день, а вообще — работа над фильмом. Работа, которая для актеров еще толком не началась, но для многих и многих других — уже давно шла полным ходом. И Даша была просто счастлива, когда соприкасалась с этой стороной кинопроизводства.

— Так, ну, что? Мы, в принципе, быстро управились. Еще есть время заглянуть на студию… Посмотрим на все в ансамбле?

— Дин, седьмой час… Жара такая, что сдохнуть можно, — запротестовал Стас.

— Нытик, — скривилась Дина. — Даш, а ты что скажешь? Можно, конечно, завтра с утра…

Дашка закусила губу. На завтра у неё совершенно точно были другие планы. Она собиралась принять участие в репетиции, и вечером улететь домой. Несмотря на гудящие ноги, похоже, ей не оставалось ничего, кроме, как согласиться.

— Можно и на студию…

— Наша девочка! Учись, Стасик.

— Ну вот, а я так мечтал о прохладном душе и бокале белого вина со льдом…

— Вино могу тебе организовать. Когда закончим работу.

— Угу… А закончим мы её в следующем году…

— Говорю же — нытик! — рассмеялась Дина, ласково поглаживая Стаса по макушке.

На студии, несмотря на позднее время, отиралось много народу. Похоже, не было цеха, в котором бы работа замирала хоть на минуту. Даша никогда бы не подумала, что отечественное кино находится на таком подъеме, что и озвучила вслух.

— Да, брось… Стоящих проектов — раз-два, и обчелся. А это сериалы клепают. Пудрят людям мозги… — отмахнулась Дина, распахивая двери склада. — Располагайтесь. Стас, доставай эскизы!

Спустя полчаса Дашка уже была готова загавкать. Бесконечное надень-сними кого хочешь бы достало, что уж говорить про неё?

— А как-то раз, — глядя на приунывшую актрису, вспомнил Стас, — заваливаемся мы с Любимовым в обувной… Знаешь Любимова? В боевиках здоровенный такой снимается. У него еще шрам на щеке… Ага, так вот, консультант его тоже узнал, зацвел-запах, и давай трещать о том, что они могут его сиятельству предложить… кожу питона, страуса, крокодила, а Любимов, недолго думая, тому и говорит, что ему бы туфли женские, но, чтобы на его сорок третий налезли, ты прикинь? Консультант краснел-бледнел, не зная, что и подумать. Парню ведь никто не сказал, что в театре у всенародного любимца и мачо-мэна женская роль…

Даша рассмеялась. Отдала мужчине очередную рубашку и осмотрелась в поисках своей одежды.

— И сидели мы дружной толпой… Любимов в туфли женские пытается лапы свои втиснуть, ассистент возле него с ложкой корячится, а ребята из наших тухнут со смеху по углам… Ой, здрасте, Герман Маркович, а мы тут, вот…

Даша вскинула голову. У самой двери, подперев стену спиною, стоял Герман. Молодая женщина сглотнула, и в панике осмотрелась. Вообще-то, еще две минуты назад здесь полным ходом шла примерка. Поэтому сейчас она была практически полностью обнажена. Из одежды на Дашке были разве что лифчик, да в комплекте к нему трусы. Достаточно скромные по современным меркам, но много ли они прикрывали? Кровь прилила к щекам и горячей лавой разлилась по телу, устремляясь вслед за внимательным взглядом мужчины. Не разрывая зрительного контакта, Даша пошарила рукой и, нащупав свою футболку, как в замедленной съемке, прижала ту к груди.

— Отвернитесь… — прошептала одними губами.

Герман отворачиваться не стал. Но перевел взгляд на художника по костюмам и его помощника, предоставив своей актрисе некое подобие уединения. Та судорожным движением натянула на себя футболку и схватилась за шорты. Да, возможно, она вела себя глупо. Ничего из ряда вон не произошло. В костюмерной всегда было многолюдно, и она не припоминала, чтобы другие актеры особо переживали по этому поводу. Тем более, они бы так себя не вели при встрече с режиссером. Тот же не был каким-то сталкером или извращенцем… Злясь на себя, Дашка отбросила за спину волосы и, вдохнув поглубже, обернулась. Едва не рассмеялась вслух. В то время, как она себя все сильнее накручивала, Герман о ней и думать забыл. Мужчина сосредоточенно слушал Дину, и одновременно с этим просматривая какие-то бумаги у нее на столе. Завидев Дашу, как ни в чем не бывало, кивнул ей, закинул в рот печенье, которое взял из вазочки, стоящей на столе, и тщательно его прожевал.

— Целый день бегаю, жрать хочу — сил нет, — пожаловался он, не сводя с Дашки своего прозрачного взгляда. И таким он ей в этот момент показался понятным… Обычный человек, который устал на работе.

— Даш… Даша! Что ты молчишь, как тебе этот вариант?

— А? Кгм… — Дашка протянула руки к огромной папке с эскизами, перехватила ту и, взглянув на предложенный рисунок, тряхнула головой. — Ну… Этот вариант неплох, но мне больше нравится… — Даша принялась листать страницы, в попытке найти нужное. Папка накренилась, и незакрепленные страницы полетели на пол. Она попыталась подхватить их, но не справилась с задачей — папка выпала из рук и звонко шмякнулась об пол.

— Садись! — заорала Дина.

— Ч-что?

— Падай на папку! Ну же, немедленно!

— К-как падать, к-куда? — хлопала ресницами Дашка, ничего не понимая.

— Ж*пой своей тощей — на папку! Ну же! Упавшая папка — плохая примета!

Киношники — люди суеверные. Дашка успела это усвоить. Упавшая папка — это действительно плохо. Очень-очень плохо. Плохо настолько, что, ни секунды больше не раздумывая, Даша плюхнулась на пол. Прямо, как ей сказали — тощей ж*пой на папку с эскизами.

— Твою мать… — прошептала, когда боль от удара немного схлынула. Медленно подняла зажмуренные веки, и тут же наткнулась на полный тревоги взгляд режиссера.

— Ты как?

— По-моему, у меня все кости сместились…

— Еще бы! Ты со всех ног шмякнулась!

— Так сказали же — падать… Примета плохая… — оправдывалась Дашка.

Глаза Германа потрясенно распахнулись, обнажая все то внутри, что обычно было скрыто от посторонних. Он выглядел настолько изумленным, что Даша, несмотря на острую боль, прыснула, а потом, не выдержав, громко захохотала. Она смеялась, и смеялась, и с себя, и с него, и с самой ситуации. Честно пыталась взять себя в руки и перестать ржать, но стоило ей хоть немного успокоиться, снова представляла, как произошедшее выглядело со стороны, и заходилась в новом приступе смеха. Заразившись от Дашки, рассмеялся сначала Стас, а потом и Дина. Всеобщее веселье не прошло и мимо Германа. Взгляд голубых глаз мужчины потеплел, а губы растянулись в улыбке. Он протянул ладонь, и сжал её руку на запястье, участливо поинтересовавшись:

— Ты точно в порядке?

Дашин смех оборвался. Его прикосновение током прошло по венам и ударило в голову. Она никогда по-настоящему не хотела мужчину. Никогда не испытывала этой животной тяги. Не понимала, не знала её… Несмотря на все то, через что ей пришлось пройти, Даша никогда не испытывала истинной страсти. Оказалось, что страсть порабощает. Сдирает покровы, оголяет душу… Делает беззащитной настолько, что становится страшно, и хочется в панике убежать. Но еще сильнее хочется ей покориться. Отдать всю себя… Обнаженную, безоружную… Сумасшествие.

— Ты можешь встать?

Слова Германа доносились, будто сквозь вату. Голова кружилась, и в глазах плыло. Даша не видела никого и ничего больше. Только он. Красивое, породистое лицо. Тяжелый подбородок. Когда-то сломанный, и оттого несимметричный нос, который добавлял брутальности его классической красоте. Но главное — глаза. Потрясающие, совершенно колдовские глаза…

— Даша, ты точно в порядке?

— Да-да, извини… Я немного задумалась.

Воспользовавшись помощью Германа, Даша плавно поднялась и, не глядя на мужчину, принялась собирать рассыпавшиеся эскизы. Её пальцы подрагивали, и, наверное, Герман это тоже увидел.

— Думаю, на сегодня мы закончили… — прокомментировала Дина, когда им, наконец, удалось навести порядок. — Ну, и напугала ты нас, Дашка…

— Вы меня тоже, — наигранно рассмеялась та. — Падай на папку, падай на папку! Ну, надо же…

— Тебя подвезти?

— Не-а. Я прогуляюсь, а после возьму такси.

— Ну, смотри, как знаешь. Пойдем, Стасик, тебя хоть домой подкину.

— Моя ж ты спасительница.

— Вот-вот, помни мою доброту…

На стоянке перед киностудией было по-прежнему многолюдно, Дина и Стас уехали, а Даша медленно пошла вперед. Она не могла найти объяснение тому, что с нею происходило. И это до чертиков её пугало.

— Хороший вечер…

Дашка испуганно обернулась. Оказалось, что Герман все это время следовал за ней.

— Ты тоже решил прогуляться?

Мужчина пожал плечами:

— Почему бы и нет? Мне нечасто выпадает такая возможность…

— Добро пожаловать во взрослую жизнь, — криво улыбнулась Даша, возобновляя движение.

— Это реплика твоей героини…

— Да, она мне нравится. Поначалу показалось, что мы с ней похожи, но — нет. Она другой человек. Мне действительно придется играть.

— А ты сомневалась? Доложу тебе, что работа актрисы в этом и заключается.

— Да, но… Если персонаж, похож на тебя, как две капли воды — играть не обязательно. Достаточно быть собой.

— И чем же моя героиня на тебя похожа?

— Казалось, что всем. Я, наверное, тогда только поэтому и согласилась сниматься…

— Она была неприкаянной сиротой.

— Угу… Как и я. Говорю же… Постой-постой…Ты разве не знал, что я — детдомовка?