После того фиаско с точкой сборки на «Лукаса Кранаха» Медному так и не удавалось собрать воедино ни собственные мысли, ни свою распавшуюся команду. Близилось начало учебы, и людей одолевали заботы.

Ситуация стала налаживаться только сейчас. Началось с того, что Данила выделил «Лаборатории» подвальное помещение, которое он использовал в предпринимательских целях. Оно было расположено в Центральном районе. В этой комнатке, совершенно глухой, без окон, где под потолком ржаво горела лампа дневного света, была скудная меблировка – мраморный журнальный столик с треснувшей столешницей и десятка два офисных стульев, лишенных колесиков, с провалившимися спинками. Но было у нее одно достоинство – стоявший на столике огромный плазменный телевизор.

Ключи от этой подвальной комнаты у Медного имелись, и он планировал сегодня собрать тут «Лабораторию» для начала осеннего сезона. Однако люди оказались заняты. Подавляющее большинство сдавало в «-надцатый» раз зачет по документоведению, который с июня у них не хотел принимать вредный старик-преподаватель. Поэтому, поболтавшись по городу, Медный решил сам пойти и еще раз осмотреть комнатку, прикинуть, какой семинар тут удобнее всего было бы провести.

Он спускался вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Медный все делал быстро, ловко – у него появилось предчувствие скорого начала какой-то иной жизни. Он ставил в стальную дверь ключ, провернул замок и… застыл на пороге.

Они сидели на сдвинутых в круг стульях, которые намертво впились бесколесыми ножками в бетон пола. Обувь была расставлена у противоположной стены, некоторая – вместе со снятыми носками, белыми девичьими и темными мужскими. Они все: Соня, Лис, Су Ян, Камилла, Данила, Иван, Юрка, Диман, Шкипер – сидели, соединив положенные друг другу на плечи руки и тесно сжатые босые ступни. Они сосредоточенно глядели перед собой.

А смотреть было на что: в центре, примерно в метре от пола, беззвучно крутился в воздухе тот самый плазменный телеящик, который раньше стоял в углу; крутился, мерцая работающим, но пустым экраном; крутился вальяжно, как земной шар в учебнике по астрономии. Казалось, он был подвешен на их немигающих, остановившихся взглядах.

– Нефигас-с-ееее, – со свистом выдавил из себя Медный.

Это остановило вращение волшебного ящика. Он странно подпрыгнул в воздухе, нехорошо завалился на один бок, подобно подбитой «вертушке», и рухнул на пол, а затем со стеклянным хрустом разлетелся на сотни мерцающих осколков.

– Вы че? Это же…

Медный, застыв на пороге, хотел было завопить от ужаса, но тут наткнулся глазами на точно такой же телевизор, скромно стоявший в углу, у мраморного столика. Аппарат мирно дремал. Медный посмотрел на пол и замер, не в силах ничего сказать. Осколки «телевизора» прямо на глазах превращались в серую ветошь, та – в сожженную до пепла бумагу, и вот уже на голом полу осталась только горстка бетонной пыли, сметенной, видно, изо всех углов комнатки. В наступившей гробовой тишине громко чиркнула по полу чья-то голая пятка, и послышался смущенный смешок.

Он стоял с открытым ртом, глядя на своих недавних студентов, как на инопланетян. В этот момент кто-то деликатно тронул его за плечо, вынудив резко обернуться…

Там, тоже переступив порог, стоял седой человек с короткими волосами – видимо, тот самый зловредный документовед, которого костерили ребята. На нем были поношенный черный костюм, на лацкане которого виднелся голубой вузовский ромбик, – такого теперь никто не носит – серая рубашка без галстука и начищенные до блеска ботинки. Ботинки, как заметил Медный, из тех, что покупают в «Военторге» офицеры, – с застежкой-молнией сбоку.

– Вы пройдите, Андрей Юрьевич, присядьте, – мягко проговорил старик, выпустив россыпь морщинок из уголков бледноватых серых глаз. – В ногах-то правды нет, как говорил Арджуна. А стульчик мы вам найдем. Вон ребята подвинули.

Ничего не соображая, Медный на одеревеневших ногах пересек комнату, где только что лежали осколки призрачного телевизора, и присел.

Данила хлестнул себя ладонями по ляжкам и выпалил:

– Все! Как последние лохи… увлеклись. Прохлопали Проникновение!

– Неправда, – робко возразила Соня. – Я держала контур с точки G. Я постоянно там была!

– Да, Даня, не гони! – высказался еще кто-то. – Матрица чистой была, а защита выставлена на уровень по умолчанию…

– Хорош, орлы! – негромко остановил обсуждение документовед.

Он достал из пиджачного кармана металлическую расческу, которой было, вероятно, лет пятьдесят, пригладил ею короткие волосы и повернулся к совершенно ошалевшему Медному.

– Вот, Андрей Юрьевич… Разрешите мне представить вам ВАШУ команду.

– А чего их представлять? – буркнул Медный, которому полный абсурд ситуации отнюдь не казался забавным. – Я с ними уже полгода семинары провожу, знаю, как облупленных!

– А вот и нет, – незнакомец произнес это ласково, но в то же время морщинистой, стальной рукой сжал Медного за плечо. – Это они с вами… семинары проводят. Ну-ну, минутку терпения. Сейчас все поймете.

Совершенно бесшумно он передвигался по комнатке – ни шаркнет, ни споткнется. Казалось, его коричневые казенные штиблеты парили над бетоном. Человек приблизился к Соне и слегка приобнял ее за узкие плечи с рассыпавшейся соломой длинных волос.

– Вот эту девушку, как зовут, знаете?

– Соня. Как еще? Ну, если говорить…

– Стоп. Black Death. Белая Смерть. Но не надо пугаться. Несмотря на такой страшный псевдоним, она очень милая. Ее коронная особенность – умение погружать любой объект в состояние полного гипноза, мгновенно подавлять сознание. Иначе говоря, если она решит кого-то ликвидировать, это будет смерть легкая, белая, как утренний сон… Она может использовать Cobra Strike – это удары, каждый из которых все больше высасывает энергию и ману противника. А еще она обладает умением изменять геотермальные условия в любой точке, понижая температуру до крайних величин. Очень удобно при локализации движущихся объектов. Правда, Сонечка?

Медный снова открыл рот. Блондинка сидела, не шевелясь, только глаза ее смеялись. Документовед – а теперь Медный не сомневался, что это именно он! – оставил ее и перешел к долговязому Ивану.

– А это Ваня. Эзотерическая Антенна или Соединитель… Незаменим в том случае, если приходится с кем-то срочно связаться. Без использования обычных средств, конечно. Связь между одним членом команды и другим проводит на уровне чакр. Он настраивается на волновое тело обоих, разжижает свое, создает среду… и дает канал связи. Ну и, конечно, очень хорошо отслеживает энергетику красного уровня. Очень тонкий Страж.

– Погодите! – не выдержал Медный. – Что все это значит?! Это что, прикол такой, что ли?!

– Не торопитесь вы. Ивана-Соединителя мы всегда держим на второй или третьей линии обороны, это очень ценный член команды. Но случаются сбои. Был у вас эпизод на семинаре, перед театром, когда Иван, увы, не успел сработать… А вот это – Юрка, – старик потрепал за светло-рыжие кудри парня с бледными, светло-серыми глазами, – Духовный Снайпер. У него сильно развита способность к телепатии – чтению чужих мыслей. Но слышит он не простые мысли – их-то у каждого много, и чаще всего, прости господи, полное говно! Он считывает намерения. Выясняет, анализирует энергетическую составляющую мыслеформы и в случае необходимости делает снайперский выстрел.

– Снайперский… Чем?

– Сознанием. Образно говоря, психоэнергетический удар по активным участкам головного мозга. После чего мозг средней силы просто отключается. Возможна и кома. Мозг высокой потенциальности начинает, скажем так, тормозить. Это очень удобно применять в ситуации неясно-агрессивных намерений или для нейтрализации скрытых предателей.

Медный помотал головой. Его собственное сознание раздвоилось: одна часть просто отказывалась верить и недовольно брюзжала, а вторая – внимательно впитывала информацию. Медный ткнул пальцем в человека, а точнее, в полосатую панамку, которую тот носил летом вместо такой же шапочки. Парень ответил понимающей улыбкой.

– А Шкипер тогда кто? Тоже маг-телепат? Мишка, мы с тобой Новый год праздновали, и ничего я не заметил такого. Только вот шапочка твоя вечная…

– Это не шапочка, – перебил преподаватель. – Это частотно-переменный генератор, работающий по принципу свободных чисел и хаосной шифрации. Отличная вещь, когда надо переварить огромный объем информации и выдать единственно верное решение. У нашего Михаила псевдоним…

– Шкипер.

– Не угадали. Олимпийский, то есть ответственный за рывок к победе. Ну, а к числу его умений, например, относится способность двигать предметы на расстоянии. Как говорят обыватели, телекинез.

Лис во время этого рассказа сидела в голубых джинсах, закинув ногу на ногу, и покачивала босой ступней, насмешливо и провокационно глядя на Медного. Он раньше знал, что она бесподобно заваривает кофе, а теперь выяснилось, что она – Абсолютный Вычислитель и способна рассчитать в долях количество необходимой энергии и вектор направленности, например, для броска пирокинетической энергией – «солнечными зайчиками», как выразился преподаватель. Медный не стал уточнять, но было ясно, что на самом деле к «зайчикам» это явление никакого отношения не имеет.

Коротко стриженный, похожий на черный мяч, Диман – просто хороший друг, веселый и добрый парень – был охарактеризован стариком как Скрытый Разведчик, с одной уникальной способностью – отслеживать перемены Тонкого мира в радиусе до километра вокруг. Умел он, правда, создавать и активную защиту, но тут, как отметил преподаватель, Диману нужно было еще поучиться.

Кореянка Су Ян была представлена как Невербальный Транслятор. Она была незаменима в деле общения с животными. Жгучая брюнетка Злата – Бурильщик, умеющий размыкать сферы энергетических состояний и отнимать энергию. На этом фоне ее способность распознавать металлы и вызывать их коррозию одним взглядом выглядела просто детской шалостью. Светловолосая кокетка Камилла являлась в этой компании Универсальным Транслятором, передававшим необходимую информацию. И, само собой разумеется, у нее была феноменальная память, хотя Медный знал другое – то, что она чаще всего пользовалась шпаргалками и списывала на экзаменах. Потом преподаватель перешел к насупившемуся Даниле, и Медный не выдержал:

– Данила! А ты-то кто? Годзилла, что ли… Водку умеешь жрать, это я знаю.

– А то! – грубовато ответил парень, но осекся.

Преподаватель потрепал его по могучему плечу и коротко резюмировал:

– Энергетический Танк. Главный на последней линии защиты. Чудовищные запасы энергии, способные быть выброшенными почти мгновенно. Верно, Данила? Ну, не скромничай… И удар Dragon Flight. Полет Дракона. То есть может незаметно подкрасться и нанести сокрушающий удар. А вот с Psychic Hammer у тебя хуже… Духовный Молот не отработан. Ладно, нагонишь!

Данила довольно осклабился.

Медный хмыкнул с досадой и поднялся со стула.

– Ну, блин! – швырнул он в пустоту. – Я-то думал, мирные студенты, «Лаборатория АNдреналин», семинарчики, Симорон… А тут прямо «люди Икс» какие-то! И чего я, спрашивается, год с ними веревочным курсом занимался?! Тьфу!

– А вам, между прочим, от меня и нашей организации ЗА ЭТО огромное спасибо! – деликатно заметил документовед.

Медный резко обернулся к нему.

– А сами-то вы кто? Бессмертный? Маг первой степени? Этот, как его… Завулон?!

Человек в костюме с ромбиком на лацкане скрипуче засмеялся. Даже отвернулся. И, отвлекая этим внимание Медного, странным, совершенно неуловимым жестом достал из глубин своего пиджака плотное удостоверение в малиновой обложке и поднес к глазам Медного.

– Лукьяненко начитались? Нет… Я просто полковник. Александр Григорьевич Заратустров, хотя крещен Афанасием… Начальник Сибирского Территориального Отделения Спецуправления «Йот» ФСБ России.

– Чего… йог? – все еще не веря своим ушам, переспросил Медный. – Йот-йог… Ха-ха!

– Ну, ладно, – коротко обрезал полковник. – Так, орлы, чтобы это было в последний раз! Тренировки по пространственной материализации только в тренажерном зале или на полигоне. Понятно? Там хоть слона материализуйте. Разойдись! И по домам, документоведение учить! Зачет не принят. Все.

Они моментально все снова обратились в хохочущую, беспорядочную толпу, в которой сразу потерялась и серьезность Шкипера, и меланхоличность Лис, и строгая медлительность Сони. Разбирали обувь. Лис, закатав штанины, натягивала снежно-белые носочки. А полковник Заратустров, дав кому-то пару указаний негромким голосом, снова оказался перед Медным и проговорил:

– «Есть много, друг Горацио, на свете, что неизвестно нашим мудрецам…» Может, Андрей Юрьевич, закатимся в какое-нибудь местечко уютное, а? Водочки выпьем, по нашему русскому обычаю, под пельмешки.

– Можно и водочки, – вздохнул Медный, – после такого-то спектакля. Фу-у… Как я за телевизор-то испугался!

На улице полковник приветливо распахнул перед ним дверцу «Москвича-Алеко» светло-кофейного цвета. Такой автомобиль вполне приличествовал отставному армейскому пенсионеру с тремя звездами, коротающему дни в пыльной скукоте вузовской кафедры. Заратустров сел за руль и газанул. Машина на удивление хорошо шла, ничуть не оправдывая свое прозвище «Калека», данное ей российскими автомобилистами. Вел он машину легко, почти не глядя в зеркальце заднего обзора, и болтал все время о каких-то пустяках: о картошке, которая в этом году уродилась мелкой; о трубах в домах, которые ноют по ночам; о каких-то досках… И только когда они подъехали к кирпичному зданию на углу Красного проспекта и улицы Коммунистической, в подвале которого действительно находилась пельменная, Медный сообразил: в салоне машины не было привычного рычага КПП! Вернее, он был, торчал, украшенный псевдоянтарной шишкой с впаянным туда паучком, но за всю дорогу полковник ни разу не коснулся его! Видимо, полковник легко прочитал удивление, отразившееся на лице Медного.

– Это немного другая система, – небрежно заметил водитель чудо-машины. – Дифференциальный преобразователь момента вращения… В одном закрытом КБ сработали. В общем, неважно. Нуте-с, пойдемте.

Внизу, в зале пельменной, вкусно пахло свежими салатами, свинкой и горячим маслом. За обтянутыми фальшивой виноградной лозой беседками почти никого не было – ранний час, хоть и вечерний. Выбрали самый дальний уголок. Заратустров ничего не стал заказывать, а только кивнул массивной, ширококостной, с русой тяжелой косой, официантке, бросив тихонько: «Лизанька, давай!» – и на столе появились пельмешки отварные в коричневых горшочках, две порции салата из свежих огурцов и папоротника, тарелочки с нежной семгой в луковом околечье, запотевший графинчик с водкой, напоминающий химическую реторту, и блестевшие хирургическим бликом столовые приборы.

– Мельхиор… – задумчиво протянул Заратустров, взвешивая на ладони изящную вилку. – Ну, давайте, что ли, по первой… за знакомство!

Выпили. Закусили пельменями, взрывающимися в глотке раскаленным мясным соком. Медный рассеянно хрустнул луком.

– И все-таки я ни ч-черта не понял! Это что у меня за спецкоманда такая? Почему они раньше молчали? Почему я их на семинары из-под палки загоняю? То им выспаться охота, то в ночном клубе угорят…

– Ну, это у них возрастное, – утешил Заратустров. – Ребята ж молодые.

– Ага. Молодые маги.

– Видите ли, Андрей Юрьевич… Что такое, строго говоря, паранормальные или магические способности? Это физико-химические особенности организма, помноженные на психические способности мозга и доведенные тренировками до немыслимых пределов. А точнее, они просто выходят за рамки искусственно установленных пределов, которых на самом деле не существует. Ну, давайте, по второй – за возможности! Ваше здоровье! М-да… Итак, вот вы, например, знаете, что нормальное, здоровое тело энергией, выделяемой клеткой в результате обмена веществ, повышает температуру воздушной оболочки этого тела, на расстоянии примерно двух миллиметров, на 0,087 градуса по сравнению с температурой окружающей среды.

– Ну да, логично. И что?

– А если бы этот процесс обмена веществ происходил бы в миллион раз интенсивнее? Тогда и температура повышалась бы в полмиллиона раз сильнее. Верно?

– Но ведь это невозможно! – Медный даже стукнул по дереву стола вилкой. – Клетки… да расплавятся они, сгорят к чертовой матери!

– Да? – Полковник аппетитно повозил семгу в соусе. – А вот вы знаете, например, что Белая Смерть, Сонечка ваша, способна гулять босиком, погрузившись по щиколотку в мартеновский расплав. Мы, ради любопытства, в плавильном цеху Кузнецка это устроили. Без особой помпы, конечно… И ничего ее ножкам не было.

– Угу. А когда я их весной по битому стеклу учил ходить, она все ножки боялась поранить… Вот как, оказывается!

– Да, боялась, – подтвердил Заратустров. – Потому что она не знала предела своих возможностей. Вы сделали великое дело – переломили у многих психологические ограничители. До конца.

– Черт… Все равно, это не-воз-мож-но!

– В ПКМ, как вы любите говорить, – заметил полковник, – действительно невозможно, а в Волшебной Картине Мира – запросто. Нет, давайте-ка еще выпьем… За вас! А теперь вернемся к магическим способностям. Они могут быть результатом только двух процессов – систематических тренировок организма на уровне физиологии, но под строгим контролем психики, и наследственных мутаций, зашифрованных в каком-то неизвестном узле ДНК, иногда так и не проявляющихся за всю жизнь.

Заратустров помолчал немного, видимо, оценивая послевкусие водки, дорогой и хорошей, ибо она не горчила, не жгла, а мягкой теплой вихоткой протирала горло. Он откинулся на красные подушки, расстегнул пуговицу воротника и расслабил узел безыскусного темного галстука.

– Нет, вы поймите меня правильно, Андрей Юрьевич… Они обыкновенные ребятишки. И по клубам могут повеселиться, и на занятия проспать. Потому как они пока не активированы. Для активации надобны особые обстоятельства и крайняя необходимость.

– И что, даже родители не знают? Об их способностях?

– У них НЕТ РОДИТЕЛЕЙ, – усмехнулся полковник.

Медный чуть не выронил на тарелку уже разжеванный пельмень.

– Как?

– Нет, конечно, не совсем так. Есть у них и родители, и бабушки с дедушками, и метрики… Э-э, только не всегда это биологические родители. И не всегда эти родители об этом знают. Дело техники. В наше-то время!

– Но…

– Господи Боже, Андрей Юрьевич, я вас умоляю! Простейший гипноз, суггестия. Плюс документики хорошие, чтоб лишних вопросов не возникало. Дело в том, что эти ребята свезены из самых разных мест страны. Из приютов, домов малютки, приемников… Отбор шел тогда, когда им был годик, может, три. Эх! – Заратустров рассмеялся шершаво. – Я тогда еще капитаном был, да… Вот ту же Белую Смерть мы нашли в тундре. В упавшем вертолете. Мороз минус пятьдесят два, это у Оймякона. Погибли все. А она выжила. И никакого обморожения. То же и с Су Ян. Ее мать, кореянка, согрешив с кем-то, родила тайно, в деревне, и в землю ребенка закопала…

– К-как?

– А так. Обыкновенно… Лопатой, – полковник задумчиво прожевал семгу. – На глубину примерно метр. Бабка утром в баню пошла, а там все в крови. Ну, она и к невестке. Та призналась. А у бабки ноги отнялись, но она поползла и начала руками землю рыть. Разрыла, а там, из чернозема, – ручонка детская. И шевелится. Вот и все. Не задохнулась, так как комья крупные были, и не переохладилась – май на дворе стоял. В общем, живет теперь Су Ян. У Ивана вот другая история. Восемьдесят пятый – теракт в Израиле. Взорвали автобус с русскими эмигрантами. ИМ же неважно, чьи это евреи… В общем, Ивана взрывной волной выбросило. Не сразу и нашли. Технически сложно было в Союз перевезти, но эту проблему решили через СВР.

– А Данила? – с неподдельным интересом спросил Медный.

– Данила?! Энергетический Танк? О, это очень колоритная история. Восемьдесят девятый, Забайкалье. Медведь-убийца, шатун, уничтожил двенадцать человек в леспромхозе: кому башку откусил, кому кишки выпустил. А дети в лес ушли. Так вот, нашли двоих, уже мертвых, – шатун полакомился.

– А Данила-то?

– А его из берлоги вытащили, когда медведя расстреляли с пяти карабинов. Жил он с этим медведем примерно полмесяца или даже больше. Тот его кормил мясом сырым, как медвежонка. Вот такие дела. Но видите, он вполне адекватен.

– Еще бы! – ахнул Медный. – Три ЧП, без конца по налоговым мотается… Слушайте, а Лис?

– Потомок шведского королевского рода. Дальняя родственница принцессы Дагмары. Во время парусной регаты шведскую яхту накрыл тайфун «Сильвия», и она заблудилась в Индийском океане. В общем, нашли ее только через полгода. Причем потаскало по морям и прибило аж к берегам Вьетнама. Как девочка выжила там, где не осталось ничего, даже машинного масла, – не знаю. Пассажиры даже кожу съели с кресел.

– Но ведь…

– Спокойно, Андрей Юрьевич! – стальным голосом прервал его Заратустров. – Шведы считают ее погибшей, и для шведской королевской семьи пресечение этой династической линии очень выгодно, поверьте мне. Нет смысла раздувать дипломатический скандал. Да, вы догадываетесь, то, что я вам рассказал, – совершенно конфиденциальная информация.

– Догадываюсь.

– Ну, вот и хорошо… А рассказал я вам это потому, что, увы… Увы! Пришел тот самый момент, когда эту команду резерва нам придется задействовать. Я долго оттягивал все это, до самого последнего момента.

Полковник посмотрел на него прозрачно-светлыми своими, режущими, как горный воздух, глазами. Налил полную рюмку.

– Давайте выпьем еще. За начало!

И, выпив залпом свою рюмку, он положил на стол острые локти, обтянутые дешевой тканью, уперся в Медного ледяным взглядом и, почти не разжимая тонких губ, поинтересовался:

– Андрей Юрьевич, друг мой, вы что-нибудь об ассасинах слышали?

То, что полковник предложит ему сигару, Медный вполне ожидал. Но то, что Заратустров станет так варварски обращаться со своей, предположить не мог. Тот извлек из пачки на столе одну зубочистку, бестрепетно проделал каналец в тельце сигары и, раскурив ее парой мощных затяжек, наткнул на зубочистку, как сардельку на шпажку, да так и стал держать. Объяснил:

– В Афганистане привык… Гильотинку свою всегда терял. Да так и сигарный сок язык не щиплет. Значит так, Андрей Юрьевич, с историей ордена низаритов-исмаилитов вы уже знакомы.

Медный поперхнулся.

– Откуда вы знаете?

– Я все знаю. А что не знаю, разведка сообщит. Важно другое. В тысяча двести семьдесят третьем под ударами турецких мамлюков пала последняя цитадель в Сирии – крепость Ширд-Кух, это в нынешнем Восточном Иране. Комендант Ширд-Кух, Абдаллах аль Хабиби был повешен… Но агентурная сеть ассасинов оставалась в Европе и частично в Индии. Тогда остатки ордена разделились – в Европе тайную организацию сколотил некто Хораи аль Айсон, в европейской транскрипции – Хорайзон. Так вот, Хораи, согласно определенным данным, являлся последним потомком Старца-основателя ас-Саббаха, потому что был рожден от девочки, которую старцу родила его вторая жена, и которую он приказал сбросить со стен скалы Аламут. Та не сбросила, сохранила ребенка, как – до сих пор неизвестно. Но как бы ни был Хорайзон близок по крови к линии ас-Саббаха, ровней он ему стать не мог – не прошел обряд инициации. Собственно, повторить этот путь может только женщина, рожденная, в свою очередь, от рода Хорайзона. С помощью пробуждения механизмов генетической памяти ее можно превратить в настоящую продолжательницу дела ас-Саббаха. Для этого она должна стать Невестой Старца, то есть пройти обряд женитьбы на ком-то из рода Хорайзонов…

– Так, погодите, – не понял Медный, – они же… получается, одного рода?!

Полковник мрачно кивнул. Помахал сигарой на шпажке. Как шашлыком.

– Совершенно верно. Кровосмешение – самый распространенный способ черной активации генетических цепочек. Получается монстр… если инициация проходит с соблюдением условных магических ритуалов. Так вот, должен вам сказать: до недавнего времени у Старца было около тридцати пяти Невест. Разные женщины: домохозяйки и бизнесвумен, официантки, шлюхи и фотомодели… Считалось, что они оставлены Старцем для того, чтобы сохранять тайну захоронения сокровищ ордена. Более того, в прошлом году один товарищ, то есть совсем не товарищ, а наш агент перевербованный, решил добраться до сокровищ Старца. Жадность одолела, да и информацию служебную использовал. Но мы это дело пресекли. Так вот, нам сейчас другое известно. Невесты – хранилища энергетики Старца. Есть некая основная, главная Невеста Старца – именно та, из рода Хорайзона. Жила она у нас, в нашем городе… И вот, когда прочих Невест убивают, их запас энергетики переходит к последней из них. Запас увеличивается, и она становится маленькой термоядерной бомбой – только нужен взрыватель. Жених. И обряд инициации.

– Жених? – тупо повторил Медный. – А он кем будет… после инициации?

– А никем. Жених – мясо, – брезгливо отрезал полковник. – Это только телесная оболочка для энергетического эгрегора Хорайзона или, прямо скажем, самого Старца. Его зарежут потом, после ритуального совокупления, как барана. А она родит.

– Почему вы так уверены, что она живет в нашем… Стоп! Вы сказали – жила…

– Да. Потому что ее путем сложной спецоперации похитили наши враги, выдававшие себя за врачей «Скорой». Машина попала в аварию, и вы это видели сами.

И тут все сложилось в голове у Медного. Неожиданный звонок, безумная погоня на «бумере» Данилы, перевернутая краснокрестная «Газель», человек с ожогом в прорехе распахнутой, разодранной рубашки. Так значит, это была она!

И опять полковник прочитал все в его глазах. Наполнил рюмки.

– Да, Андрей Юрьевич, тут мы просчитались. Они оказались сильнее. И технически грамотнее. Они вывели из строя нашего агента. Парень остался жив, но вряд ли будет ходить. Они нас ослепили и оглушили, и это отдельная история. Если бы не некоторая энергетическая связь между теми, кого мы называем «Невестами Старца»…

– Вы же говорили, она осталась одна? – перебил Медный.

– Не важно. Есть еще… побочные, так сказать! Так вот, к вам бы не прискакал цыган с зеленой плеткой, ваши бы ребята не получили сигнал. Одним словом, ее похитили. Не убили – и слава богу.

– А она и есть главная Невеста?

Полковник выпил свою водку и коротко кивнул. Пельменная уже заполнялась вечерним народом, но эти двое были словно отсечены от всего: и от досужих разговоров, и от сигаретного дыма, и от мурлыкающей в динамиках музыки.

– Слушайте меня ушами, Андрей Юрьевич… За восемь веков, прошедших с момента падения Ширд-Куха, довольно сложно составить генеалогическое древо. Но я думаю, Хорайзон, предвидя наступление католицизма на мусульманские владения в Европе, решил хорошо спрятать свое потомство. И полагаю, что он обратил свои взгляды на Азию. Китай или Индию. Одним словом… Вы слышали об Унгерне?

– Конечно. Красный, то есть Рыжий Барон, первый переводчик буддистских трактатов на русский язык, герой Белой гвардии, сподвижник Колчака…

– …мечтавший возродить великую Империю Чингисхана, – многозначительно добавил полковник. – Дело в том, что ведь Унгерна сдали свои. После рокового боя за станцию Бердск, откуда он ушел почти что по воздуху со своим штабом, разведка армии Смирнова и Эйхе предприняла успешную контроперацию. Штабистам Унгерна была обещана свобода в обмен на него самого. Они опоили барона и связали, после чего он был пленен большевиками. Так вот, мы получили доступ к допросам этих… господ. По их словам, Унгерн возил со своей ставкой некую девочку, подобранную им на разоренном китайцами поселении. Девочка была совершенно русской, но Унгерн обрядил ее в монгольскую одежду. Что интересно, он ведь не сделал ее своей наложницей, наоборот, он оказывал ей поистине царские почести и как-то сам зарубил офицера, посмевшего пристать к подростку. Так вот, перед своей кончиной Унгерн поручил девочку своему начштаба, бывшему пленному австрийцу. А тот… тот, похоже, сдал ее на руки Эйхе. Роберу Индриковичу. Милый был человек!

– А ему-то зачем?

– Думаю, Эйхе ЗНАЛ. Потому что он поместил девочку в приют, опекал… Все-таки начальник ЧК ОГПУ. Причем Эйхе прекрасно понимал, что «расколдовать» он девчонку один не сможет. Поэтому в тридцатые годы у него были активные контакты с этим австрийцем, уже проживавшим в Швеции. Эйхе добивался того, чтобы тот приехал, – видимо, чтобы помочь в «активации» девочки, уже ставшей женщиной. Но австриец не успел: в тридцать восьмом Эйхе расстреляли, как врага народа. После этого почистили архивы… Правда, личный архив Эйхе чудом сохранился в губернском отделе золотодобычи, и в семидесятых его обнаружили в тресте Запсибзолота. Но… здание Запсибзолота сгорело в восемьдесят шестом дотла по неустановленной причине – цокольный этаж рухнул в подвал, не уцелело ничего. Бумаги погибли. Так вот, по нашим данным, похищенная недавно девчонка – внучка этой унгерновской девочки.

Видя, что информация слишком медленно варится в мозгу Медного, Заратустров пояснил:

– …иначе говоря, потомок единственной дочери Старца ас-Саббаха, потомок Хорайзона и единственная Невеста, сохраняющая основную силу его эгрегора. Та, что пригодна для Свадьбы. Поэтому ее и не убили, как остальных. Ее похитили.

– А… где будет эта самая Свадьба? – прохрипел Медный, дрожа от волнения.

Полковник пожал плечами.

– Могилы богатых федаинов разбросаны по всей Европе. В Париже, в Лондоне, в Вене… В мусульманских мечетях. Есть и места в Египте. Может быть, инициация произойдет и на самой скале Аламут в Иране. Это тоже возможно.

– Но ведь… с вашими возможностями… очень просто искать.

– Нет! – коротко отрезал полковник и резко отодвинул от себя пустой горшочек. – Если ее украли ассасины, то они сделают все, чтобы вывезти ее отсюда и сохранить в тайне сам обряд Свадьбы. Бежать она не сможет: она уже разбужена, она кукла в их руках. Мы ставили ей блокировку, но она оказалась слишком слаба. Понимаете? Она не позовет на помощь. И нам ее не отдадут живой.

Медный пыхнул сигарой. Очарование этого вечера, сытный ужин, легкий хмель никак не вязались с жутью, которую рассказывал сейчас этот потрепанный временем человек с вузовским ромбиком на пиджаке.

– Но вы же – целое Спецуправление! Йоги…

– Да, первая буква от этого слова, – буркнул полковник. – Понимаете, родной, мы всего лишь в какой-то мере оперативники. Даже не криминалисты. Чернорабочие… Мы можем устранить ее, если найдем. Мы можем устранить ее жениха, если узнаем, кто это. Мы можем уничтожить место, где будет происходить обряд, вместе со всеми его участниками, не считаясь с жертвами… Более того, – он кольнул глазами Медного, – у нас есть приказ. Сверху. И нам ПРИДЕТСЯ так поступить, если не удастся остановить процесс инициации. Понимаете? Не гримасничайте, это обычная борьба разведок, где возможны подкуп, дезинформация, агентурная игра, наконец, определенные потери. Сто, пятьсот тысяч человек. Это борьба на тонком уровне… Штирлицев тут нет! Поэтому мы привлекаем вас и вводим в оборот резервную группу.

– Но мы-то… мы-то что? – с досадой пробормотал Медный.

Будущее ему сияющим никак не представлялось.

– Вы и ваша команда будете своеобразным генератором энергетики. Объект никогда не обратится к вам за помощью. Но он неизбежно начнет излучать энергетику, определенные волны, если до него дойдет излучение похожего, равного по силе эгрегора. Я не очень туманно выражаюсь? Хорошо. Вот вы и будете… генерировать. Мы приблизительно знаем расположение цитаделей ассасинов по всему миру. Знаем нынешних руководителей ордена. Вот вы проведете такой Симорон-круиз с организацией семинаров. И везде будете вызывать наш «объект». Только на вас она ВЫЙДЕТ. А дальше… – полковник пожевал губами, сплюнул на тарелку невидимую табачную крошку, – а дальше будем действовать по ситуации. Вот поэтому мы и расконсервировали вашу команду.

У Медного пересохло во рту. Он торопливо стряхнул пепел со своей сигары, оставил ее в пепельнице. Полковник посмотрел на него насмешливо и приказал:

– Не вздумайте ее здесь оставить! Мы сейчас пойдем.

– Почему? – Медный криво усмехнулся. – Предмет сглаза?

Заратустров хмыкнул.

– Да нет, официантки опять подерутся, кому ее докуривать. Я лучше им больше дам на чай.

– Да, тут официантки… – протянул было Медный, но тут до него дошел скрытый смысл сказанного, и он уставился на Заратустрова.

Вспомнил могучую официантку.

Полковник уже стоял, стряхивая какую-то пылинку с лацкана пиджака.

– Да, коса-то накладная… Видите ли, у трансвеститов и геев очень мощный энергетический экран. Они хорошо ощущают Тонкий мир. Поэтому-то тут и безопасно. Ну что, на воздух?

Красный проспект уже сиял дрожащими огнями. Розово-пурпурный фонтан подсветки заливал тяжелые фронтоны стоквартирного дома и лепные барельефы здания Запсибзолота. Редкие прохожие текли мимо струйками, а вереница автобусов, хмуро светя окнами, тянулась вниз, к мосту. Полковник Заратустров на выходе из пельменной, на подъеме из подвальчика, невежливо пихнул локтем в живот какого-то развязного молодого человека в ветровке, но тот лишь кротко извинился, улыбнулся розовощеко и почему-то, поигрывая оказавшимися в его руках ключами, пошел прямо к полковничьему «Москвичу». Шел полковник по старорежимному – заложив ладони за спину. Медный догнал его, торопясь, – никак не мог раскурить потушенную в пельменной сигару.

– Вам не по себе, Андрей Юрьевич?

– Как-то дико все это… Ассасины, Невесты Старца. Сидел вот, сидел, занимался веревочным курсом и Симороном, и вот на тебе… – пробормотал Медный с досадой.

– Мир обожает преподносить нам сюрпризы.

– Послушайте, э-э…

– Александр Григорьевич.

– Александр Григорьевич, честно говоря, до сих пор я думал, что все проблемы легко решаются мастерством Танцующих Волшебников. Не является ли все то, о чем вы рассказали, опровержением силы Симорона?

Они шли мимо решетки бывшей гимназии имени трехсотлетия Романовых, с прутьев которой скалились теперь серпасто-молоткастые гербы города, похожие на тигриные морды.

– Ничуть… – пробормотал Заратустров, приподнимая коротко стриженную голову и с каким-то особенным наслаждением вдыхая вечерний воздух: хотя каким он мог быть тут, кроме как наполненным пылью и бензином.

Но Заратустрову этот городской воздух явно нравился.

– Как это все… – Медный поежился. – Война. Кровь. Битва. Нехорошо… не по-симоронски. Или по-симороновски?

– Мне понятен вас священный ужас, Андрей Юрьевич… Видите ли, если Битва – Венец Войны, то Война соединяет в себе все аспекты Антероса – это антипод-близнец Эроса! Вы знаете, в знаменитой «Бхагавад Гите» Кришна высказывает мысль о неизбежности битв на ограниченном плане земного существования. А вот на сомнения Арджуны о необходимости сражения между людьми, о проклятии убивать близких он отвечает… минутку, сейчас вспомню… На санскрите это звучит… впрочем, отставить санскрит… Да вот так…

Заратустров наклонил голову и тягучим голосом процитировал:

– Воплощенный никогда не может быть убит, о, Бхарата! И посему не скорби ни о какой убитой твари. И, взирая на свою собственную дхарму, ты не должен колебаться, о, Арджуна: воистину, для кшатрия нет ничего более желанного, чем праведная война.

Он помолчал. Потом добавил кротко:

– Индусская дхарма – это русский Долг, который должен быть исполнен. Если Битва неизбежна, как оборот колеса сансары, то она обязана быть скоротечной и жестокой, чтобы не отягощать дух сражающихся и не умножать страдания побежденных… А волшебство… Это штабные игры перед Битвой. Что делает классический симоронавт, желая, например, получить хорошую, высокооплачиваемую работу? Ну?

– Мечет… то есть играет в бисер. БИСерит.

– Правильно, – согласился Заратустров, вымеряя шагами коричневых штиблет серый асфальт. – Допустим, покупает в магазине палку ливерной колбасы, пишет на ней черным фломастером слово «ЧИТЬ», отрезает ровно половину и скармливает первому бродячему псу. В руках у него остается полу-Чить. Эгрегор вытянут в сторону будущего, он притягивает цель. Затем симоронавт берет остаток колбасы…

– …и идет к рыбакам, – со смехом продолжил Медный, – отдает ее на приманку. Ведь мало иметь полу-Чить, надо это получение связать с ловлей работы!

– Правильно. Можно еще поплакать на крыше. Ведь работу хочется полуЧИТЬ высокооПЛАЧиваемую. А потом, когда симоронавт идет по берегу Обского в шубе – летом и в плавках с ушанкой – зимой, то второй же встретившийся и любезно принявший подарок рыбак оказывается директором крупной фирмы, которому позарез нужен программист или офис-менеджер. Совершенно верно.

– Да. Но у нас-то с вами все не так! Симороновским ритуалом тут не поможешь. Я не думаю, что ассасинов можно остановить, прибегая к помощи бога Халявы!

– Дело-то не в этом. Видите ли, мы тоже применяем Симорон-технологии, но просто на другом уровне. Что такое наш так называемый «первый случай»? Это методика, иными словами, СГУЩЕНИЕ РЕАЛЬНОСТИ. Мы не выставляем засады и блокпосты, мы не рассылаем фотороботы. Мы просто сгущаем РЕАЛЬНОСТЬ. То есть, простите, в данном случае вы будете сгущать: ТАКовать, воздвигать замки ВКМ… Хотите пример? Ритуал «Ответственной Вещи». Не стоит винить себя в опоздании, небрежности и прочем. Назначьте ответственной за ваши неудачи некую вещь. Таким образом, вы выполняете симороновский ритуал. Вы создаете энергетическую марочку, клеите ее на предмет, и действительно энергетический баланс по принципу «виноват – ответишь» переносится на предмет. А вы получаете возможность спокойно подумать о себе.

– Ну да. Классическая схема. Придумана то ли Зиной Тапочкиной, то ли Бородой… сейчас не помню, – пробормотал Медный.

Полковник улыбнулся.

– Вы знаете, как-то любимый наполеоновский маршал Мюрат проиграл, причем совершенно бездарнейше, одно из сражений в Северной Италии. Маршал был в страшном гневе, но гневаться он мог лишь на себя. И вот что Мюрат сделал… Он стал на закате у стены монастыря и приказал отборным солдатам расстрелять свою тень! Тень на стене была изрешечена. А на следующий день военная удача вновь вернулась к Мюрату и больше не оставляла его. То есть тут – та же технология.

Медный даже остановился.

– То есть вы хотите сказать, что у вас тоже есть тень, ответственная за поражения?!

Заратустров молчал. По дороге к нему, дерзко разворачиваясь через осевую, подлетел «Москвич». Медный ухватил полковника за черный рукав.

– То есть… мы ее РАССТРЕЛЯЕМ?

Полковник повернул голову, улыбнулся и приложил палец к губам. Потом поинтересовался:

– Доедете? Ну и славно… Ждите инструкций, Андрей Юрьевич!

Медный хотел что-то сказать, но так и застыл: на полочке машины – за задним сидением, он увидал толстую русую косу, массивную, как колос. А Заратустров захлопнул дверь, и было слышно, как он сказал пухлогубому парню, сидевшему за рулем:

– Поехали, Лизанька… на Базу!

Новости

«…запрос конгрессмена Дегетте в Конгрессе США наделал достаточно много шуму. Мэри Дегетте взялась защищать права небольшой диаспоры потомков индейских племен гольдов, живших в начале века на территории от современной Чукотки до русского Салехарда. Представители племени утверждают, что их предки перебрались по льду Берингового пролива в США в тридцатые годы, спасаясь от репрессий коммунистического НКВД. На этом основании глава общественной организации „Гольды“, которую поддерживает Дегетте, заявил о готовности подать иск против российского правительства и потребовать моральную и материальную компенсацию за массовый геноцид своих сородичей. Как утверждает Дегетте, ознакомившись с предоставленными документами, в 1936 году в заполярной тундре было уничтожено около сорока духовных вождей гольдов – шаманов, бежавших из гулаговского заточения… По преданиям стариков племени, не помогла даже помощь индейского божества Эрлик-хана, к которому взывали шаманы… Командовал операцией некий русский командир Бабушкин…»

Кристи Мак-Кормик. «В тисках советского колосса»

Los Angeles Times, Лос-Анджелес, США