День 20-ый

00:35

— Андреа!

Она радостно воскликнула, забежала в свои апартаменты.

— Андреа!

Ответом было молчание. Она прошла в спальню, огляделась.

— Андреа…

Его вещи валялись по комнате в беспорядке. Неубранная постель, что так не похоже на него. Девушка пулей выскочила в коридор, вбежала в салон, где сражались в карты Крозье, Веймар и Брант.

— Держи, — Брант шлепнул на стол пикового туза.

Веймар побелел, забрал его себе. Карта ему сегодня не шла.

— Что, Люк, не везет тебе в карты? — усмехнулся Крозье.

— Ребята, вы моего Андреа не видели? — спросила Анджелла с надеждой в голосе.

Брант отрицательно покачал головой. Какая-то тяжесть опустилась на грудь. Нет, он не мог сбежать, после того, что произошло между ними — нет, здесь явно причастно третье лицо. Девушка повернулась на 180 градусов и оказалась прямо у двери в покои префекта.

Ударом ноги с сочным хрустом выломав замок, Анджелла распахнула настежь дверь и вошла в кабинет князя.

— А, вот ты где! — сказал фон Штернгольдт, вставая из-за стола. — Я думаю, сегодня мы все-таки поужинаем вместе.

— Где Андреа? — спросила Анджелла рассерженно.

— Ах, зайка моя, это очень грустно осознавать, но ты надоела ему. Он бросил тебя, ты ему больше неинтересна, — ответил князь сочувственно.

— Ты лжешь, — процедила сквозь зубы Анджелла. — Где он?

— Он арестован по обвинению в убийстве Артура Ле’Санга, — сказал префект, мгновенно переменившись в лице. — Доказательств у обвинения больше, чем достаточно. Воспоминания не врут. Это ты его посадила. Твои воспоминания. Ты виновата…

— Что? — не поверила своим ушам Анджелла.

— Он арестован за убийство. Сейчас его передадут в руки Собственной Безопасности, а дальше его судьбу будет решать суд. Поверь, так будет лучше для тебя. Для всех, — сказал фон Штернгольдт.

— Рейс 6610, поспеши, быть может, успеешь, — сказал сидящий на диване Альфан.

Анджелла развернулась и выбежала из кабинета префекта.

— Анджелла, остановись! — Фон Штернгольдт выскочил в коридор, громко крикнул ей вслед. — Поедешь за ним и никогда больше не вернешься в мой дом, слышала?

В ответ ему раздался лишь стук высоких каблуков по паркету. Префект медленно, словно сомнамбула, вернулся в свой кабинет, сел на диван.

— Успокойся, Бернар, — сказал подошедший Альфан. — А я тебе сразу сказал — она не будет твоей только потому, что ты этого хочешь. Видишь? Она не признает никакой власти над собой. И никогда не признает.

Некоторое время они сидели в тишине.

— Ты прав, — произнес фон Штернгольдт ледяным тоном, доставая мобильник, и набирая номер. — Она не будет моей — она будет ничьей.

Брант отложил карты, вышел в коридор, прислушался. Из кабинета префекта донесся приглушенный голос князя.

— Да, это я… — произнес он отрывисто. — Черный Ауди, номер WWER446. Да…. Нет, на этот раз можно не церемониться.

Он выключил мобильник.

— Знаешь, Бернар, сейчас даже я тебя ненавижу, — сказал Альфан спокойно.

Префект ничего не ответил.

Брант зашел в курительный салон, со словами «доигрывайте без меня» взял свою куртку, сумку с пулеметом и вышел.

Веймар взял со стола карты Вячеслава, посмотрел их, рассмеялся.

— Вот сука, мухлежник! — восхищенно сказал он, показывая карты Бранта Крозье.

Виктор невозмутимо кивнул. У Вячеслава на руках было четыре пиковых туза.

Плотной серой стеной пронзали воздух капли дождя. Изредка сверкала молния. Ветер бил в лицо мощными порывами, бросал пригоршни дождевой воды вперемешку с мелкими блестящими осколками града прямо в лобовое стекло, словно пытался остановить, заставить одуматься.

Черный седан ярким холодным голубым светом газоразрядных фар, словно ножом, распорол темноту, с визгом выскочил на магистраль. Ее не волновали последствия. Такой подлости она не ожидала. Даже от него. Анджелла с хрустом воткнула следующую передачу, двигатель протяжно взвыл, стрелка спидометра поползла к отметке 200. Оставляя за собой шикарный шлейф дождевой воды, Ауди S8 помчался в сторону аэропорта.

Он дал слово.

Александр Шони был воспитан в те давние времена, когда традиция нести ответственность за все сказанное была возведена в абсолют. Отступить от своих слов означало лишиться мужской чести — а это было страшнее смерти.

Он дал слово.

Александр Шони широко шагал по коридору, но не видел перед собой внутреннего убранства особняка префекта. Перед его глазами стояла одна и та же сцена.

Ночь, балкон и Его Величество.

— Александр, я бы хотел просить тебя об одной услуге, — говорит Монарх. — Я знаю, отказать мне ты не посмеешь.

И Александр Шони покорно кивает, выражая полное согласие и готовность следовать воле своего короля.

— Я прошу тебя присматривать за моей дочерью. Больше мне некого просить, я уже никому не верю.

— Ваше Величество могут рассчитывать на меня, — отвечает Шони в свойственной одному только ему манере.

И теперь нерушимость слова, данного самому королю, оказалась под угрозой. От одной мысли об этом где-то глубоко внутри мгновенно ослабевшее, лишившееся воли сердце трусливо трепыхалось в судорогах.

Префект как обычно находился в своем кабинете и что-то обсуждал с парой иранских бизнесменов. Здесь же был Альфан, которому по штату положено было не оставлять князя ни на мгновение, и Вернер, которого фон Штернгольдт использовал, скорее всего, для чисто морального успокоения.

— А, дорогой инспектор, чем я… — префект расплылся в угодливой улыбке.

— Следствие в моем лице располагает информацией, что командир подразделения Джи-2 сейчас направляется в аэропорт, — вкрадчиво прошипел Шони, улыбнулся, сжав губы в тонкую нить, словно тигровый питон. — Это правда?

— Я думаю, это ее личное дело и не в моей компетенции ограничивать ее перемещения… — весь лоск начал понемногу сползать с лица префекта, и сам он как-то плавно стал хмурым и неприветливым; он уже понял, что ответ на каждый свой вопрос инспектор знает заранее.

— Следствие в моем лице располагает информацией, что это связано с Вашими попытками отдать под суд ее супруга, — все также шипел Шони.

— Будущего супруга, господин инспектор, будущего, — префект глупо улыбался.

— Следствие в моем лице располагает информацией, что это Вы натравили на нее специальные силы внутренних войск…

Префект собирался что-то соврать в свое оправдание, но в это мгновение словно стальные клещи сдавили горло — Шони схватил его за шею и оторвал от земли. Фон Штернгольдт хрипел, трепыхался, словно флаг на ветру, стараясь освободиться, но инспектор держал мертвой хваткой.

Вот он, кошмар наяву. Маска утонченного аристократа сброшена. Налитый кровью взгляд, перекошенное от ярости лицо. Маньяк. Психопат.

— Если хоть один волос упадет с ее головы — ты покойник… — дрожащим, срывающимся голосом сообщил Шони.

Префект что-то прокашлял в ответ. Клещи разжались, князь сполз на пол.

01:40

Датчик уловил движение, и автоматика распахнула сдвижные двери международного терминала. Она быстрым шагом прошла сквозь них и окинула беглым взглядом расписание рейсов. Посадку на рейс 6610 до Лондона уже объявили. Анджелла вбежала по эскалатору и промчалась через паспортно-визовый контроль, бесцеремонно распихав сотрудников аэропорта.

Он уже стоял в очереди на посадку. В компании двух дюжих парней. Скорее всего, из Собственной Безопасности.

— Андреа! — окликнула она его.

Он обернулся, помахал рукой. Двое дюжих парней насторожились. Она подбежала и бросилась ему на шею.

— Они арестовали меня из-за Артура Ле’Санга, — прошептал ей на ушко Андреа. — Меня хотят судить, понимаешь?

— Я заберу тебя с собой, слышишь? — чуть слышно произнесла она.

— Анджи, ты понимаешь, на что ты идешь? — спросил Андреа. — Ты же сама…

— Я сама себе закон, — отрезала она. — Ты ведь обещал, что мы больше никогда не расстанемся!

— Эй, сладкая парочка! — одернул их один из сотрудников Службы.

— Он едет со мной! — повысив голос, ответила Анджелла.

Она взяла его за руку и решительно двинулась прочь.

— Эй, дамочка!

Тотчас кончики пальцев налились свинцом, а над ухом противно запищал комар, и сквозь этот комариный писк она отчетливо услышала щелчок пистолетного затвора.

— Еще шаг, и я буду стрелять!

Она повернулась вполоборота, сунула руку под плащ. Один из сотрудников держал их на мушке, второй осторожно заходил сбоку…

…наработанным движением она выдернула из-под плаща «Дезерт Игл» и, выпуская длинную очередь, веером накрыла весь доступный сектор. Первого конвоира отбросило на несколько метров, второй успел отпрыгнуть за стойку, уйти с линии огня.

Затвор громко клацнул, сообщая, что магазин опустел. Анджелла убрала разрядившийся пистолет-пулемет под плащ и решительно двинулась на выход. Краем глаза она уловила движение, слегка повернула голову и увидела перед глазами застывшую, словно фотоснимок, картинку — от билетной стойки отходит мужчина из числа охранников префекта, держа руку за спиной. Еще один шел сквозь толпу разбегающихся в панике пассажиров, двое догоняли его, а последний, всего в трех метрах от нее уже достал пистолет и успел взвести курок…

А дальше картинка словно ожила. Того, что оказался ближе всех, отшвырнуло на бетонный пол пулеметной очередью. Анджелла схватила Андреа за руку и пошла к эскалаторам. Сзади хлопнул выстрел, девушка обернулась и выстрелила короткой очередью в ответ. С грохотом осыпалась стеклянная перегородка. Перепуганные пассажиры бросились врассыпную, откуда-то из-за угла выскочил охранник, что ж, ему просто не повезло, он оказался на линии огня. Анджелла разрядила второй свой пистолет-пулемет, в воздухе повисла тишина. Из-за билетной стойки высунулся один из людей префекта, девушка без малейших колебаний снесла серией выстрелов из своего кольта угол конторки и его голову. Затем повернулась, и все так же с оружием в руках пошла прочь. Андреа некоторое время стоял, пораженный увиденным, затем бросился вслед за ней.

На улице их уже ждали. Черный джип стоял точно у входа в здание. Рядом с ним стоял под проливным дождем Вячеслав Брант, с пулеметом в руках.

— Привет, ребята, — сказал он, увидев их. — Я вижу, вы и без меня хорошо управились? Вам бы поторопиться, префект дюже осерчал и поднял внутренние войска. Нет, я, конечно, подержу их, насколько смогу…

Он вынул из-за пазухи бутылку виски, сделал большой глоток.

— Спасибо, Брант, — сказала Анджелла. — Я твоя должница.

— Ну что ты, это скорее я тебе должок вернул, — отмахнулся Брант. — Так, Афганистан вспомнился. Бывай, всего хорошего.

Анджелла и Андреа сели в седан. Взревел мотор, машина развернулась на 180 градусов и умчалась прочь. Вячеслав Брант еще некоторое время стоял под дождем и глядел вслед автомобилю.

Затем налетел вой сирен. Он дождался, пока вся процессия остановится, услышал, как захлопали автомобильные дверцы, мысленно досчитал до трех. Затем поднялся, поставил пулемет на капот своего джипа и ударил длинной очередью, веером накрывая пространство, насколько хватило угла обзора. Расстреляв боезапас, Брант сел на асфальт за передним колесом, вынул бутылку виски и принялся пить большими глотками.

Они не сразу решились выйти из своих укрытий. Убедившись, что стрельба прекратилась, бойцы внутренних войск наконец-то окружили его.

— Ну чего уставились! — рявкнул Брант на них. — Не видите, что ли? Бухой я!

07:30

В предрассветных сумерках они выехали на скоростную четырехполосную магистраль. Дождь кончился. Анджелла глянула в зеркало заднего вида и выругалась. Андреа обернулся назад и понял, что ее так расстроило: за ними, сверкая синими проблесковыми маячками, мчались четыре полицейских джипа Хаммер М998, в характерной серой камуфляжной расцветке — это были замаскированные под полицейский спецназ машины сил специального назначения внутренних войск.

— Оторвемся? — обеспокоено спросил Андреа.

— Должны, — Анджелла стиснула зубы, надавила на газ, резким движением воткнула следующую передачу. Стрелка спидометра плавно поползла к отметке «160».

— Черный Ауди, WWER446, остановитесь у обочины, — раздался искаженный мегафоном голос.

— Ага, сейчас. Как же, — процедила сквозь зубы Анджелла и резко дернула руль влево.

Седан выехал на крайнюю левую полосу, догнал серебристый «Мерседес» и шарахнулся от него вправо. Трафик с каждым метром становился плотнее. Петляя между автомобилей, седан миновал мост, когда Анджелла внезапно затянула ручной тормоз. Ауди S8 встал поперек дороги. Затем описал полукруг, сжигая покрышки, развернулся и съехал с магистрали на проселок. Преследователи этот маневр не сразу разгадали, два джипа, шедшие первыми, остановились, и их протаранил третий. Четвертому удалось избежать этой судьбы, он повернул на выезд с автомагистрали — вот только автомобили здесь двигались в противоположном направлении. Появление взбесившегося трехтонного монстра, мчавшегося прямо на них, стало для водителей полной неожиданностью. Хаммер швырнул в разные стороны два легковых автомобиля, протаранил ограждение, вспахал колесами край обочины и наконец выскочил на проселочную дорогу.

Гравий шуршал под колесами, звонко бил в днище, колесные арки. Пару раз дно автомобиля с характерным скрежетом зацепило дорожные неровности. Анджелла снова выругалась. Черный помятый внедорожник серо-камуфляжной расцветки выскочил из-за поворота и теперь догонял их.

— Может, выстрелить? — предложил Андреа.

— Ты что, боевиков насмотрелся? — спросила Анджелла насмешливо. — У него капсульная броня, выдерживает непрямое попадание реактивной гранаты. А покрышки с пулестойкими вставками.

Девушка крутанула рулем, огибая огромную выбоину посреди дороги. Хаммер промчался по этой выбоине, даже не заметив.

— На грунтовке он нас загонит, надо что-то делать, — сказала Анджелла, утапливая педаль газа в пол.

Андреа вынул из перчаточного ящика карту дорог, развернул на коленях, принялся водить по ней пальцем.

— Скоро должен быть железнодорожный переезд, готовься, — сказал он. — Надеюсь, он не будет перекрыт из-за какого-нибудь паровоза.

Ауди S8 вынырнул из-за закрытого поворота и помчался на подъем, к железнодорожному переезду. Переезд был перекрыт, по путям медленно полз змеей товарный состав. Анджелла ударила на тормоз, машина встала как вкопанная. Выехавший из-за поворота полицейский Хаммер смутился этим маневром, тоже затормозил, его занесло и джип встал, перекрыв собой две трети дороги.

Анджелла сдала назад, затем воткнула переднюю передачу. Ауди взвыл мотором и, разбросав в разные стороны мелкие камешки, помчался вперед.

— Анджи, ты же не собираешься таранить поезд? — с надеждой спросил Андреа, не на шутку испугавшись.

Автомобиль с ревом летел по грунтовке, продолжая набирать скорость.

— Анджи! — закричал Андреа.

На въезде на железнодорожное полотно седан подбросило вверх, он пролетел точно над пустой грузовой платформой, с грохотом упал на дорогу и помчался дальше. Андреа открыл глаза, огляделся. Он был жив. Машина ехала. Заднее стекло покрылось сетью трещин, просели передние пружины, выбило передний фонарь, помяло бампер и радиаторную решетку. Но, несмотря на все эти повреждения, машина ехала.

Андреа закрыл и снова открыл глаза.

— Проскочили… — прошептал он. — Черт возьми, все-таки проскочили!

— Странно, я ожидала, что шаровые опоры не выдержат, — сказала Анджелла слегка удивленно. — Значит, у префекта все служебные машины прекрасно подготовлены к таким гонкам.

— А ты… не знала?! — удивился Андреа.

— Шансы были примерно 50\50, пришлось пойти ва-банк, — ответила невозмутимо Анджелла. — Нужно достать новую машину, эта уже примелькалась. Купим что-нибудь быстрое, красивое и практичное. Оформим на тебя. Ладно?

— Ладно, — пожал плечами Андреа.

Четверо бойцов выскочили из джипа, встали с оружием наизготовку. На их глазах лаково-черный седан ласточкой перелетел через железнодорожный переезд и с грохотом приземлился на дорогу по ту сторону путей.

Скрипнули тормоза, и рядом с камуфлированным внедорожником остановился черный армейский Хаммер М998. Хлопнув дверцей, из него вылез молодой мужчина в черном замшевом плаще и направился к бойцам внутренней безопасности.

— Вы испортили мне всю охоту! — воскликнул он недовольно.

Они обернулись.

— Простите, сэр, что Вы сказали? — спросил один из них, недоумевая.

— Штефан! — подозвал мужчина.

Бойцы внутренних войск оцепенели от ужаса — из-за Хаммера вышел на четвереньках огромный антрацитово-черный волк и оскалил клыки. Ночной кошмар внезапно стал реальностью. Кто-то поднял оружие, кто-то попятился назад.

— Взять их! — распорядился Фарэ.

Оборотень прыгнул. Сухо хлопнул 45-ым калибром выстрел, затем еще один. А следом раздался душераздирающий вопль — словно кого-то живьем рвали на куски. Впрочем, так оно и было.

12:00

Внезапно побледневший, осунувшийся Вернер вошел в кабинет князя и запер за собой дверь. Фон Штернгольдт был вне себя. Он прошелся по кабинету от стены к стене, затем взмахнул руками, словно хотел что-то схватить. Альфан услужливо подал ему китайскую фарфоровую вазу времен династии Мин. Князь схватил ее и с грохотом обрушил на журнальный столик.

— Двадцать минут назад они пересекли границу, — доложил Вернер.

— Проклятье! — воскликнул префект. — Да за что мне это, а?

— Хозяин, позвольте вам помочь, — предложил Вернер.

— Нет, стреляться я не собираюсь! — не в силах что-либо сделать, префект тяжело опустился на диван, схватился за голову. — Ну почему она такая стерва?

— Хозяин, я и мои люди уже готовы отправиться за ней. Мы ждем только вашего разрешения, — сказал Вернер услужливо.

— А меня кто охранять будет? — спросил префект.

— Альфан, — ответил Вернер. — Поверьте, он справится.

Фон Штернгольдт с недоверием посмотрел на своего телохранителя. Тот стоял у стены с отсутствующим выражением лица, словно не видел и не слышал всего этого.

— Есть другой вариант? — спросил князь глухо.

— Ну, можно взять четыре батальона морской пехоты и тихо, незаметно, через две границы… — начал Вернер.

— Все-все, хватит! — махнул рукой фон Штернгольдт. — Отправляйся. И без нее не вздумай вернуться, ты понял? Не вздумай!

15:00

Черный «Джип Гранд Чероки» остановился у закусочной.

— Пойду, куплю пожевать, — сказал Андреа. — Тебе купить чего-нибудь? Анджелла сидела на пассажирском сиденье и глядела в окно.

— Анджи! — позвал Андреа.

— Да, что такое? — встрепенулась девушка. Андреа вопросительно посмотрел на любимую.

— Да, купи сока персикового, и фруктов может каких-нибудь — попросила Анджелла.

— Хорошо, посмотрю, — сказал Андреа и вылез из машины.

Оставшись одна, Анджелла взяла несколько салфеток и карандаш, и принялась что-то подсчитывать. Исчеркав и испещрив мелкими корявыми цифрами полдесятка салфеток, она взяла еще одну, чистую, и выписала столбик аккуратных ровных чисел. Полученный результат ее не обрадовал.

— Значит, через двое суток концентрация гемоглобина в крови упадет до порогового уровня, за которым — еще 24 часа аффективного состояния и в конечном итоге — смерть, — сказала сама себе девушка. — Да, приятненькая перспектива…

Она вздрогнула от резкого металлического щелчка — это Андреа рывком распахнул дверцу и забрался в кабину джипа.

— Ты чего? Испугалась? — спросил парень.

— Нет, что ты, — хмыкнула Анджелла, скомкала салфетки и выбросила в окно.

— Просто задумалась, вот и все.

Андреа поставил себе на колени картонный пакет, принялся доставать оттуда купленную снедь.

— Держи, я тебе яблочко купил, — он протянул Анджелле зеленое яблоко.

Она взяла его, впилась клыками в кожуру, скривила губы.

— Милая, что такое? — спросил Андреа.

— Кислое… — простонала Анджелла, сморщив свой чудесный носик.

— Тебе не нравятся кислые? — растерялся барон. — Купить тебе сладкое?

— Нет, спасибо, не надо, — Анджелла отдала ему яблоко. — Кушай. Что у нас там еще есть?

Она полезла в пакет, захрустела картоном.

— И куда мы теперь направимся? — спросил Андреа.

— Неподалеку есть одно уютное местечко. Наведаемся туда, — Анджелла на мгновение прервала свое занятие. — Нам нужно пополнить арсенал. Префект уже выслал за нами своих песиков, они отслеживают наши трансграничные перемещения, знают, где мы. Скоро нас найдут, и я хочу как можно тщательнее подготовиться к этому моменту.

— Думаешь, предстоит драка? — спросил Андреа.

— Конечно, — Анджелла вынула из пакета пару мандаринов и принялась счищать кожуру. — Вот проклятье.

Она отложила фрукты и злобно фыркая, стала вычищать из-под длинных ногтей забившиеся туда кусочки кожуры. Андреа взял мандарин, несколькими движениями почистил его и протянул девушке. Анджелла прервалась, вздохнула, отломила несколько долек и бросила их себе в рот.

— Меня в закусочной проститутка склеить попыталась, — поделился Андреа. — Представляешь? Посреди бела дня…

— Ты что, не изучал в своих университетах экономику стран третьего мира? — притворно удивилась Анджелла. — Обычное дело в этой белой Уганде…

Она вынула из пакета банку стаута. Сначала пиво сказало громкое «пшик», затем захрустел алюминий.

— Блядь! — взвизгнула Анджелла внезапно.

— Что такое, солнышко? — встревожился Андреа.

— Я ноготь сломала, — расстроилась девушка, поставила пиво в подстаканник на передней панели, и, вооружившись маленькой пилочкой для ногтей, принялась обрабатывать пальчик.

— Ни за что бы не поверил, что ты будешь переживать из-за сломанного ногтя, — сказал Андреа. — Я каждый день открываю в тебе что-то новое, причем совершенно непредсказуемое.

— Зато не соскучишься, — сказала Анджелла.

— Это точно, — согласился Андреа.

— Через несколько километров будет небольшой мотель, — сообщила Анджелла. — Заскочим на пару часиков. Умираю — хочу принять душ, и хотя бы на чуть-чуть отключиться. Все-таки отдыхать надо даже мне.

Она лениво потянулась.

— А иначе как я буду отбивать тебя у всяких злодеев? — спросила девушка с улыбкой.

— Как пожелаешь, — сказал Андреа. — А если они нас обнаружат?

Анджелла задумалась, даже слегка закусила нижнюю губу.

— Некоторое преимущество по времени у нас есть, — ответила она.

День 20-ый

23:35

Черный поджарый внедорожник «Джип Гранд Чероки» мчался сквозь ночь, вспарывая стену дождя мертвенно-блеклым светом фар, оставляя за собой шлейф водяных брызг.

— Ты уверена, что мы не заблудились? — спросил Андреа.

— Абсолютно, — ответила Анджелла холодно.

Она сосредоточенно вела машину, и казалось — ни перестрелка в аэропорту, ни утренняя погоня, ни сутки, проведенные практически без сна — ее ничуть не утомили.

— Нам бы не мешало поспешить, когда они найдут брошенный «Ауди» — пробьют наши документы, увидят, что мы сменили колеса и наверняка поднимут в воздух вертолет, и тогда обнаружить нас не составит труда, — сказал Андреа с опаской.

— Это не так просто, — сказала Анджелла. — На это уйдет какое-то время. А мы постоянно движемся, и значит, зона поиска постоянно расширяется. Хотя, конечно, не стоит их недооценивать.

— Думаешь, у них есть какой-то шанс против нас? — спросил Андреа.

— Никогда не стоит недооценивать своих противников, — задумчиво повторила Анджелла и опять нервно закусила нижнюю губу. — Это только в тупых кинофильмах главный герой легко побивает всех злодеев картонным мечом. В реальной жизни все немножко иначе.

Некоторое время они ехали молча. В салоне было слышно лишь механическое хлопанье стеклоочистителей и шум ливня снаружи. Затем Анджелла сбавила скорость, резко крутанула руль и автомобиль, описав черной кормой изящный полукруг, съехал на узкую грунтовую дорогу. Под колесами забарабанили мелкие камушки. В конце концов «Гранд Чероки» с треском проломил серую стену кустарника, медленно, по диагонали, съехал с бугра, миновал высохший ручей, и остановился у входной штольни в заброшенную шахту.

— Здесь когда-то давно был золотой рудник, — пояснила Анджелла.

— А мы что здесь забыли? — спросил Андреа.

— Идем, — позвала Анджелла, открыла дверцу и высунулась из машины под проливной дождь. — Это то самое укромное местечко, про которое я тебе говорила.

Она вылезла из автомобиля. Про себя Андреа отметил, что девушка держит правую руку за спиной, под плащом, на рукояти «Кольта», и улыбнулся. Он вылез и пошел следом.

Они перебрались через овраг; осторожно, согнувшись почти пополам, вошли в шахту. Андреа выпрямился и тотчас ударился головой о поперечную деревянную балку, поддерживающую потолок.

— Осторожней, — фыркнула Анджелла, выразив некоторое недовольство. — Надо было фальшфейер из машины взять.

— Ладно, черт с ним, не будем возвращаться, — небрежно отмахнулся Андреа, осторожно переступая по смерзшемуся грунту.

— Ты себе тут голову расшибешь, — предупредила девушка. — Держись.

Анджелла протянула ему руку, он схватился за нее. Минут десять они шли по шахте в полной темноте. Затем Анджелла остановилась. Андреа протянул руки и наткнулся на дощатую переборку.

— Тупик, — констатировал он.

Анджелла с хрустом выдернула доску из перегородки, затем еще и еще.

— Полезай, — сказала она и осторожно придерживая Андреа за голову, помогла ему протиснуться в лаз.

— Где мы теперь? — спросил барон.

Доска хрустнула и надломилась. Анджелла чертыхнулась, выдернула из переборки куски дерева и пролезла к нему. Что-то щелкнуло, загудело электричество. Под потолком в паре метрах над их головами тускло вспыхнула запылившаяся лампочка. Это был небольшой карман, выдолбленный в скальной породе. Анджелла подошла к стальной коробке распределения питания, повернула пару выключателей. Затем открыла предохранительную крышку. Под ней оказалась цифровая клавиатура. Анджелла ввела несколько чисел, что-то снова щелкнуло, клацнул замок. Девушка взялась за уступ в стене и потянула на себя. Проржавевшая, оплетенная паутиной дверь со скрипом отворилась.

— Можно войти? — поинтересовался Андреа.

Анджелла предостерегающе подняла руку, вынула из-под плаща свой «Кольт» и поставила на боевой взвод.

— Этот бункер забросили много лет назад, но на всякий случай… — она сняла пистолет с предохранителя и осторожно вошла внутрь.

Андреа последовал за ней.

Анджелла повернула рубильник и тотчас под потолком вспыхнул белым электрическим светом прямоугольный плафон. Они прошли по узкому коридору и оказались в большой просторной комнате, заставленной несгораемыми сейфовыми шкафами.

— Это что-то вроде нашей копилки на черный день, — пояснила Анджелла. Она убрала пистолет, сняла плащ и небрежно бросила его на стол, открыла один из шкафов. Внутри стройными рядами стояли смазанные до блеска штурмовые винтовки. Анджелла вынула М4 Кольт Кэрбайн с подствольным гранатометом и коллиматорным прицелом.

— Хочешь, я помогу? — спросил Андреа.

— Конечно, — сказала Анджелла. — Видишь вон тот стул?

Она указала направление дулом оружия. Андреа кивнул.

— Сядь на него и ничего здесь не трогай, — сказала Анджелла и взяла большую армейскую сумку, положила рядом с ней винтовку и несколько сдвоенных магазинов. — Сейчас наберем самого необходимого и уедем. Не будем задерживаться здесь надолго.

— Ну, конечно, — улыбнулся Андреа и небрежно плюхнулся на стул. — Как скажешь, командир.

Анджелла положила винтовку, подошла к нему, обняла его голову, ткнулась носом в его волосы и с наслаждением вдохнула.

— Даже не представляешь, как я тебя люблю… — прошептала она.

— Я тебя тоже очень люблю, — Андреа обхватил руками ее талию. — Поэтому давай я тебе сейчас помогу собрать инвентарь — и поедем. Не стоит задерживаться на одном месте надолго — нас ищут, и зона поисков расширяется с каждой минутой. Ты ведь сама сказала, помнишь?

— Хорошо… — прошептала Анджелла. — Займись вон той стойкой. Нам нужен 12-ый калибр и патроны с крупным дробовым наполнителем.

Андреа поднялся, выпуская невесту из объятий, подошел к одному из шкафов, оглядел содержимое и вынул помповый карабин «Мосберг», взвел затвор, щелкнул спусковым крючком. В его коротких, отточенных действиях насквозь проглядывала такая непоколебимая уверенность в своем превосходстве, что Анджелла невольно залюбовалась своим будущим мужем.

— Нравится? — спросила она.

— Неплохая хлопушка, — резюмировал Андреа небрежно. — Отец часто брал меня на охоту, там я с такими игрушками и познакомился.

Он никогда не считал оружие, да и вообще всякую грубую силу наилучшим средством разрешения споров. Эффективным — но не более того.

— Так значит, это и есть то самое «уютное местечко», о котором ты говорила? Мрачноватое местечко, — произнес Андреа.

— Да, оформлено не по фэн-шую, — согласилась Анджелла, сняла со стеллажа сначала штурмовую винтовку «Штаир Ауг», несколько снаряженных магазинов, потом коробку патронов 12-ого калибра, положила все это в сумку. — Но меня сейчас беспокоит кое-что другое.

Она зашла за шкаф, клацнул стальной замок.

— Блядь! — взвизгнула Анджелла.

— Что случилось, милая? — Андреа отложил карабин. — Ты опять сломала ноготь?

— Нет, хуже, — ответила девушка. — Гораздо хуже.

Андреа подошел к ней и увидел открытый холодильник. Тот был сломан. Причем сломан давно. Пол вокруг был выпачкан фреоном. Анджелла вынула из него небольшую стеклянную колбу, с размаху разбила ее о крышку холодильника, показала Андреа засохшую на стенках колбы кровь. Ему не понадобились слова, чтобы понять Анджеллу.

— Как ты себя чувствуешь?

— Дурно, — ответила девушка коротко. — Я уже сутки не ела. Похоже, скоро будет совсем плохо.

— И ты решила со всем этим арсеналом ограбить станцию переливания крови?

— Андреа кивнул на приготовленную сумку с оружием.

— Хотя бы, — сказала Анджелла с горечью в голосе. — Как ты себя чувствуешь?

— На меня не оглядывайся, меня перед отправкой подкормили, так что у меня пока еще большой запас прочности, — сказал Андреа мрачно. — Далеко отсюда до ближайшего населенного пункта?

— Боюсь, далековато, — ответила Анджелла.

Она вынула из шкафа автомат «Хеклер-Кох UMP-45» и положила в сумку.

— Ты что, серьезно? — спросил Андреа.

Анджелла не ответила. Она сняла со стеллажа пистолет «Зиг-Зауэр», вынула обойму, оттянула затвор, щелкнула ударно-спусковым механизмом.

— Нет, — твердо произнес Андреа. — Так дело не пойдет. Должны же быть еще варианты?

— Да, есть, — ответила Анджелла. — Но это очень рискованно. Неподалеку отсюда есть еще один схрон, можно поискать там. Им до сих пор пользуются, поэтому я думаю, что запас крови там есть.

— Каковы наши шансы наткнуться там на кого-то? — спросил Андреа.

— Достаточно высоки, — Анджелла сняла со стеллажа еще один «Зиг-Зауэр», вынула обойму, осмотрела ее. — Не волнуйся. Меня они и пальцем не тронут.

— А меня? — спросил Андреа.

— Значит, будут иметь дело со мной, — Анджелла с хрустом вогнала магазин в рукоятку пистолета.

Она застегнула сумку и хотела было взять, но Андреа опередил ее. Схватившись за ручки, он не без усилий оторвал ее от пола, и слегка покачнувшись, решительно двинулся на выход. Анджелла снисходительно улыбнулась, повесила на локоть свой плащ, взяла за цевье оставшуюся на столе винтовку М4, зарядила в нее снаряженный магазин и двинулась следом.

Погрузив сумку с оружием в багажник джипа, Анджелла села за руль и пристроила винтовку за сиденье, накрыв ее свернутым пледом.

— А это зачем? — спросил Андреа.

— Пускай будет под рукой, — ответила Анджелла с напускной беспечностью. — Мера предосторожности. Лишним не будет.

День 21-ый

09:00

— Они были на золотом руднике, объект 166, — доложил Вернер. — Очевидно, забрали оружие. По нашим подсчетам у них порядка пятнадцати единиц стрелкового оружия и патроны; она знает, что мы идем следом и уже готова встретить нас. Она искала здесь кровь, но рефрижераторы давным-давно вышли из строя, весь неприкосновенный запас погиб. Теперь мы не сможем найти ее до тех пор, пока где-нибудь вновь не засветятся документы барона Грейхарта.

— Ищите, — ответил фон Штернгольдт. — И позаботься, чтобы у вас под рукой была кровь для нее. Будет просто великолепно, если она устроит кровавую купель в чужой префектуре.

— Мы работаем, — сказал Вернер и отключился.

Фон Штернгольдт спрятал мобильник в карман и подошел к бару, вынул оттуда бутыль коньяка «Отард» и направился наверх, в свои апартаменты.

— Ребята, хотите анекдот? — Брант оглядел сидящих за столом штурмовиков. — Зима. Князь фон Штернгольдт утром выходит на крыльцо особняка и видит на снегу написанные мочой слова «Фон Штернгольдт и Вернер — пидорасы латентные». Ну, княже наш мигом серчает, зовет экспертов, те проводят анализ и выдают результат: моча Андреа Грейхарта, а почерк — Анджеллы…

Крозье и Веймар громко рассмеялись.

— Интересно, а префект это слышал? — спросил Шидлер.

— Надеюсь, — сказал Брант. — Иначе, какого хрена я здесь даром распинаюсь?

— Так ты же волонтер! — напомнил Веймар.

— О! Точно! — просиял Брант.

Фон Штернгольдт налил бокал коньяку, сел на диван, достал сигары.

— Переживаешь за нее?

Альфан в черном костюме стоял в углу, невидимый на фоне черной бархатной шторы. Префект вздрогнул от неожиданности.

— Это я у нее перенял, — сказал Альфан, как бы извиняясь. Он сел на диван рядом с князем. — У каждого человека можно чему-нибудь научиться.

Фон Штернгольдт пригубил бокал. И вновь поразился чутью телохранителя.

— Да, Симон, я очень переживаю за нее, — сказал он, выдержав паузу. — Я очень боюсь что, изголодавшись, она убьет барона Грейхарта. И тогда Верховный Совет без малейших колебаний подпишет ей смертный приговор. И уж тогда мы с ней точно никогда не будем вместе. Я ведь не переживу ее смерти.

— А почему тогда ты ломаешь ей жизнь? — спросил Альфан. — Если ты ее действительно любишь — отпусти ее. Пускай она будет счастлива. Ее счастье для тебя должно быть превыше собственного.

Князь промолчал. За последние две недели это уже вошло у него в привычку.

21:00

Анджелла выглядела не просто уставшей — она выглядела так, как будто на ней вспахали десять гектаров поля. Весь день она проспала на заднем сиденье джипа, и все равно была какой-то измученной, подавленной. Она проснулась под вечер, когда машина уже въехала в засыпающий город.

— Добрый вечер, любимая, — сказал Андреа, глянув на нее в зеркало заднего вида. — Как ты себя чувствуешь?

— Все так же, — ответила Анджелла чуть слышно. — Просто отвратительно. Долго еще ехать?

— Нет, мы почти на месте, — ответил Андреа.

Внезапно Анджелла села на сиденье, запрокинула голову.

— Милый, подай, пожалуйста, пакет, — попросила она дрожащим голосом.

Андреа взял лежащий на переднем пассажирском сиденье картонный пакет и протянул ей. Анджелла схватила его и сразу же согнулась пополам. Ее рвало без остановки почти пятнадцать минут, потом она зашлась сухим кашлем.

— Бедненькая моя… — произнес Андреа сочувственно.

— Проклятье… — простонала Анджелла. — Как же мне плохо. Почему так быстро проявились симптомы? Я ведь все правильно рассчитала…

Андреа открыл перчаточный ящик, вынул оттуда бутылку виски и протянул девушке.

— Ты просила купить, на случай, если тебе станет совсем плохо, — сказал он. Анджелла схватила бутылку и впилась губами в горлышко. Через десять секунд она отдала бутылку обратно Андреа и почти сразу же согнулась над несчастным пакетом. Ее снова вырвало.

— Я ведь даже не знаю, чем тебе помочь, — сказал Андреа. — Впервые вижу такие симптомы.

— Поезжай быстрее, — простонала Анджелла.

Когда «Гранд-Чероки» подъехал по названному Анджеллой адресу, девушке уже стало гораздо лучше. Выпитая в пути бутылка виски помогла заглушить голод, вернуться в прежнее состояние. Взяв сумку с оружием, Анджелла и Андреа вошли в дом.

Они поднялись на самый верхний этаж старинной шестиэтажки. Анджелла отомкнула кодовый замок, открыла дверь.

— А если нас здесь уже ждут? — спросил барон.

— Теперь уже не имеет значения, — ответила Анджелла.

«Уж лучше бы ждали…» — подумала она про себя, и тотчас во рту стало сухо и горячо, девушка отчетливо представила себе картину — она врывается в квартиру, набрасывается на Вернера и пьет, пьет, и рвущая виски головная боль мгновенно стихает, перестают дрожать пальцы, а по горлу растекается горячая вязкая пленка…

— Анджи! — Андреа взял ее за локоть.

Девушка вздрогнула и вышла из оцепенения.

Эта квартира занимала два уровня. Верхний был достаточно просторной комнатой, заставленной шкафами с какой-то электроникой, возле одной из стен стоял стол с четырьмя выключенными ноутбуками. Они спустились на нижний ярус. Нижний этаж был разделен на несколько секций тонкими гипсокартоновыми перегородками. Анджелла вошла в одну из них, поставила сумку на входе, подошла к одиноко стоящему у стены металлическому шкафу.

— Милая, в чем дело? — спросил Андреа.

— А где же… — Анджелла наугад открыла один из ящиков. — А, вот!

Она вынула блестящий вороненой сталью пистолет «Дезерт Игл» 44-ого калибра, зарядила его.

— Андреа, подойди ко мне, — попросила девушка, встала перед гипсокартонной стеной.

Барон подошел.

— Ну-ка, попробуй, — Анджелла протянула ему пистолет.

— Зачем? — удивился Андреа.

— Одному моему знакомому парню понадобился пистолет убойного калибра, карманная артиллерия, — ответила Анджелла. — Возьми, попробуй. Он примерно твоей комплекции, я хочу знать, не свалит ли его отдачей.

— Хорошо, — сказал Андреа, недоумевая.

Он взял оружие в руку, встал наизготовку.

— Смотри, — Анджелла ткнула своим тоненьким пальчиком в прицельные приспособления. — Смотри, чтобы мушка и целик совпадали. Курок спускай резко, не растягивай движение, ударно-спусковой механизм здесь одинарного действия, ход короткий.

Андреа нажал на спуск, грохнул выстрел, пуля ушла куда-то вверх и вправо, а пистолет упал на пол.

— Ты чего? — удивилась Анджелла.

— Я все-таки не боец спецназа, и к оружию не привык, — повысив голос, ответил оглушенный звуком выстрела Андреа.

— Это плохо, — тяжело вздохнула Анджелла, подобрала пистолет с пола. — Давай попробуем еще раз. Только на этот раз держи его покрепче, как руку друга при рукопожатии.

Следующая попытка оказалась более удачной. Андреа смог удержать пистолет в руках. Но пуля все равно ушла куда-то вверх, в потолок.

— Все равно дерьмово, — огорчилась Анджелла. — Но надеюсь, с двух метров не промажешь. Слушай, у меня есть к тебе одна маленькая просьба.

— Конечно, милая, все что угодно, — сказал Андреа.

— Идем, — Анджелла взяла его за руку.

Они поднялись на верхний этаж. Анджелла подошла к окну и села на пол. Андреа вопросительно посмотрел на нее. Девушка бросила ему под ноги стальные наручники.

— Я хочу, чтобы ты приковал меня к батарее, — сказала она.

— Анджи, сейчас не самое подходящее время для этого! — сказал Андреа.

— Делай, что я сказала, — устало выдохнула Анджелла. Навалилась тяжесть. Грудь словно сдавило тисками. Слова давались ей с огромным трудом, начиналась ломка. Пальцы скрутило судорогой. — Потом спустишься на нижний ярус. В третьей секции находиться медицинский блок, там будут стоять десять больших холодильников, почти как в магазине. Найдешь холодильник с донорской кровью, если он окажется на замке — не церемонься, выломай замок. Принеси кровь мне. Прошу тебя, скорее. У тебя не так много времени, как кажется.

— Хорошо, — Андреа сел рядом, бережно взял в руки запястье девушки, застегнул на нем стальное кольцо.

— Туже затяни, — сказала Анджелла.

Браслет хрустнул, девушка сморщилась от боли. Андреа перекинул цепочку через трубу и застегнул другое кольцо на руке любимой, приковав ее к трубе отопления.

— Иди, — простонала Анджелла. — Иди, я больше не могу…

Она опустилась на пол, повиснув на наручниках. Андреа схватил пистолет и бросился бежать, в три прыжка преодолел лестницу, перевел дыхание и вошел в медицинскую лабораторию.

Один за другим он вскрыл пять рефрижераторов, но ни в одном из них крови не оказалось. Когда, наконец, спустя целый час он добрался до последнего холодильника, удача ему улыбнулась — на заиндевевших стеклянных полках лежали два десятка пластиковых пакетов с густой алой кровью. Андреа обернулся и увидел, что Анджелла стоит на пороге лаборатории. Наручники ее больше не держали — она порвала цепочку.

— Милая, я нашел кровь, — сказал барон.

Она не отреагировала.

Она смотрела на него налитыми кровью глазами, обнажив клыки.

— Анджи, что с тобой? — спросил Андреа.

В самый последний момент он с ужасом понял:

Это уже не Анджелла…

Вампиресса зашипела и бросилась на него, барон вскинул пистолет и выстрелил, затем еще раз. Девушку отшвырнуло на пол, она завизжала от боли. Андреа отбросил пистолет в сторону, схватил пакет с кровью, зубами надорвал край, подбежал к Анджелле, сел рядом, приподнял ее голову и поднес к губам пакет, сдавил его. Кровь тонкой струйкой побежала по губам девушки, она впилась ртом в пластик.

Лицо Анджеллы вновь приобрело свой естественный молочно-белый цвет, она продолжала пить большими глотками, пока, наконец, не захрипела, отняла пакет ото рта, глубоко вдохнула.

— Я понял, какому твоему знакомому предназначался этот пистолет… — произнес потрясенно барон Грейхарт.

Анджелла закрыла глаза, и устало кивнула.

День 22-ой

03:00

Она открыла глаза. Было тихо, необычайно тихо. За окном спал глубоким сном город. Анджелла не привыкла к такой тишине, она привыкла к постоянной суете и шуму мегаполиса; к бесконечному броуновскому движению. А такая спокойная обстановка действовала ей на нервы. Слегка ныло простреленное накануне оболочечной пулей 44-ого магнума плечо и перебитая ключица. Анджелла села, сняла джемпер — рана уже почти затянулась, остался лишь небольшой шрамик бледно-кремового цвета.

«А раньше регенерация проходила быстрее» — заметила мысленно девушка.

Она снова легла на ворох одежды, расстеленный на полу. Андреа лежал рядом, он что-то бормотал во сне, периодически ворочался с боку на бок.

— Тише, тише… — прошептала Анджелла, осторожно провела ладонью по его плечу. — Спи, мой милый, спи. Все хорошо.

Это не помогло, сон Андреа по-прежнему был неспокоен. Анджелла тяжело вздохнула, с любовью глядя на близкого человека. Весь мир, окружавший ее с самого рождения, рухнул в одночасье. Все эти рейды, облавы, операции; все, чем она жила всю свою жизнь, вдруг стало таким маленьким, незначительным. Как песчинки на морском побережье — миллионы одинаковых, безликих частичек…

Теперь все стало по-другому. Еще каких-то пару дней назад она была штурмовиком, ее защищали начальство, Служба Собственной Безопасности, префект, подчиненные. А теперь она перешла какую-то невидимую грань; и теперь чувствовала, словно ее тащат на бойню, словно отбившуюся от стада овечку; она кричит, зовет на помощь, а стадо идет дальше, словно и не подозревая о ее существовании.

Впервые за все это время она осознала всю глупость своего поступка. Осознала и поежилась, словно от холода.

Теперь она осталась одна. Никто, кроме нее самой не вступится за нее, и как только она вернется в свою префектуру — ее, а не Карла Йохана, будет судить Фемгерихт за измену. И осудит. И приговор приведут в исполнение. Потому что она осталась одна, и доказать свою невиновность ей не позволят.

Впрочем, нет, не одна. Она вновь посмотрела на спящего Андреа, улыбнулась. Нет, не одна. Он не даст ее в обиду, он не позволит учинить расправу над любимой женщиной. В этом Анджелла не сомневалась ни на секунду.

Она встала, подошла к окну, скрестила руки на груди, окинула взглядом город. Предчувствие не давало ей покоя. Ей постоянно казалось, что если она сейчас уснет — то обязательно случится что-то страшное, непоправимое. Она обернулась, окинула взглядом комнату. Нет, показалось. Всего лишь игра света и тени. Все спокойно. Анджелла снова повернулась к окну и с удивлением обнаружила, что у нее подрагивают кончики пальцев.

Страх? Нет. Не страх. Тень страха…

Внизу зашумел автомобильный двигатель. Анджелла чуть прищурилась, разглядывая показавшийся издалека автомобиль. Это был черный джип «Мерседес Бенц МЛ 55АМГ» с правительственными номерами…

Андреа сквозь сон почувствовал, что в комнате включился источник слабого, тусклого света. Он открыл глаза, повернулся. Анджелла была тут, рядом. Она встала одной ногой на стул и теперь быстрыми отточенными движениями закладывала патроны в обойму одного из своих пистолетов-пулеметов.

— Проснулся, дорогой? — улыбнулась она, на мгновение прервав свое занятие.

— Что-то случилось? — он слишком хорошо успел узнать свою невесту, чтобы понять — просто так снаряжать оружие посреди ночи она не станет…

Анджелла промолчала, взялась за вторую обойму.

Андреа уже почти привык к подобным ее приступам, впервые он увидел ее такой отчужденной, заторможенной еще тем утром в маленьком лесном коттедже — перед нападением на колонну…

— Что будем делать, Анджи? — спросил барон.

Анджелла промолчала. Он подошел к окну, глянул вниз, на мостовую.

— Анджи, что нам делать? Бежать? На крышу? — спросил Андреа.

— Бежать поздно, — стальным тоном ответила Анджелла.

Она никогда не пыталась понять суть своих видений. Она просто принимала их как должное. Она никогда не видела этих людей раньше. Тогда откуда в ее сознании всего мгновение назад возникла отчетливая черно-белая картина?

Четверо штурмовиков в черной полевой форме с оружием наизготовку быстрым шагом поднимаются по лестнице на пятый этаж, громыхая по ступеням тяжелыми армейскими ботинками…

Андреа повернулся, и тотчас время словно застыло. На столе оставалось еще два или три патрона — Анджелла не успела вложить их в обойму. Затем его слух уловил еле различимый звук шагов снаружи, за дверью, заставляя тотчас прыгнуть в сторону, на пол, закрыть голову руками.

Анджелла резким движением вогнала обойму в рукоятку, взвела затвор, вскинула руку в сторону и накрыла очередью дверной проем. Пули со свистом прошили дверь, несущую стену. «Дезерт Игл» сухо щелкнул затвором. Анджелла бросила разряженный пистолет и схватила со стола винтовку М4, в тот же самый момент входная дверь распахнулась. Девушка не колебалась ни секунды, она короткими очередями расстреляла в упор четыре черных силуэта, появившихся на пороге. Добив штурмовиков контрольными выстрелами из второго «Дезерт Игла», она перезарядила свой арсенал, повесила «эмку» на плечо, и взяла сумку с оружием.

Андреа поднялся с пола, оглянулся по сторонам, схватил сумку-холодильник с кровью и подошел к Анджелле.

— Еще один внизу, ждет в машине, — сказала Анджелла. — Я пойду первой, нейтрализую его и подгоню машину к парадной, посигналю.

Андреа кивнул.

Она вышла из подъезда с армейской сумкой в одной руке, и винтовкой в другой. Поравнявшись с «Мерседесом», Анджелла глянула в лобовое стекло и злобно прищурилась.

— Привет, Йохан, — сказала она, повысив голос. — Вылезай!

Сидящий за рулем мертвенно-бледный Карл Йохан стал медленно сползать вниз. Она небрежно бросила сумку на землю, взяла винтовку обеими руками. Громко звякнул одиночный выстрел, и всего в сантиметре от его лица в лобовом стекле появилось аккуратное пулевое отверстие.

— Вылезай, я сказала, — произнесла Анджелла твердо.

Йохан открыл дверцу, пригибаясь, выбрался из кабины.

— Теперь беги, — скомандовала Анджелла.

Йохан удивленно уставился на своего бывшего командира.

— Я приказала бежать! — прикрикнула Анджелла.

Йохан сорвался и рысью побежал по тротуару. Анджелла уперла приклад винтовки в плечо и глянула на черную спину Йохана сквозь коллиматорный прицел; спустила курок. В тот же миг Карл Йохан свалился на тротуар как подкошенный. Анджелла опустила разряженную винтовку, взяла сумку и села в стоящий на противоположной стороне улицы «Гранд Чероки».

День 22-ой

12:00

— …объект 146. Она положила четырех штурмовиков, один выжил, — Вернер переступил через лежащий на пороге квартиры изрешеченный труп. — Ей даже кусать никого не потребовалось, очередная бойня в ее стиле.

— Проклятье, — выругался фон Штернгольдт. — А что с пятым?

— Карл Йохан выжил, — Вернер перехватил трубку, поднес к другому уху. — Он жив, но, похоже, слегка тронулся умом. От страха. Ничего, психокинетики выправят, не смертельно. Главное, что он выжил.

— А что так расстроило его? — спросил префект.

— Она заставила его убегать и расстреляла в спину, — ответил Вернер. — Она прекрасно знает, как он боится ее, поэтому и расправилась с ним таким образом. У нее и в мыслях не было убивать его, она просто преподнесла ему урок.

— Да, так ни один смертный не накажет, — тяжело вздохнул префект. — Утешает, что она нашла, чем насытиться, и барон Грейхарт до сих пор жив. Ладно, продолжай поиски.

— Хорошо, — Вернер отключился.

Фон Штернгольдт бросил мобильный телефон на журнальный столик, взял пузатую бутыль коньяка, налил бокал до краев и выпил залпом. В это время во двор усадьбы въехал кортеж из трех внедорожников «Линкольн Навигатор» черного цвета. Симон Альфан подошел к окну, выглянул из-за занавески. Из джипов вылезли двенадцать человек в строгих черных деловых костюмах и стали медленно подниматься по гигантскому мраморному крыльцу.

— Бернар, у нас гости, — сказал телохранитель озабоченно.

— Кто? — вздрогнул фон Штернгольдт. Он сразу понял — дело серьезное.

Альфан приглашающим жестом указал на окно. Князь подошел, глянул.

— Да, дело приняло дерьмовый оборот, — сказал он.

Гостиная уже была оккупирована визитерами. Они рассредоточились вдоль стен, цепочка из одиннадцати человек полукругом опоясывала комнату. Двенадцатый стоял у массивных входных дверей.

Как только на лестнице появился Альфан и несколько бойцов из охраны префекта, на них уставились десять штурмовых винтовок и один пулемет М249.

— Сложить оружие, — коротко приказал стоящий на выходе молодой темноволосый мужчина с узким скуластым лицом, высоким лбом и густыми прямыми волосами, чуть-чуть недостающими до плеч.

Альфан медленно вынул из внутреннего кармана «Дезерт Игл», вытащил из рукояти обойму, бросил все это на ступени. Его подчиненные последовали его примеру.

— Отлично, — сказал мужчина. — Где префект фон Штернгольдт?

— Я префект фон Штернгольдт, — сказал с достоинством стоящий на самом верху лестницы князь. — А Вы кто такой, черт Вас побери? И по какому праву насаждаете свои порядки в моем имении?

Молодой мужчина улыбнулся, показав белоснежные зубы.

— Меня зовут Александр Элджин, — сказал он, и префект тотчас побелел. — Я председатель Верховного Совета. И это дает мне право насаждать свои порядки в Вашем имении, префект.

Фон Штернгольдт беззвучно открыл рот.

— А, Вы уже здесь, мой друг! — прошипел, словно ядовитая змея, выскочивший из библиотеки, как черт из табакерки, Александр Шони. Он подошел к председателю, бережно взял его под руку. — Я ждал Вас. Идемте, есть дело, которое требует Вашего скорейшего вмешательства! Господин префект с радостью составит нам компанию в нашем разговоре, я прав? Составит?

Шони исподлобья посмотрел на несчастного префекта. Тот лишь кивнул в ответ.

— Конечно, составит, — согласился Элджин. — Я уверен, он подготовил нам увлекательный доклад. Его труд должен осветить такие вопросы, как злоупотребление своими полномочиями в личных целях, оскорбление весьма уважаемой семьи Грейхарт…

Но гораздо больше меня интересует измена командира подразделения Джи-2 и убийство ею четырех штурмовиков на объекте 146.

Услышав это, Шони с неподдельным удивлением посмотрел на Элджина.

День 23-ий

00:40

Она вошла в комнату и щелкнула выключателем. Тотчас слабым, тусклым светом зажглась покрытая толстым слоем пыли люстра, висящая под потолком. Девушка подошла к окну и распахнула его. Свежий морозный осенний ветер мощным порывом бросил ей в лицо ледяные брызги дождя. Где-то внизу шумели машины, горели огни витрин. Одинокие припозднившиеся прохожие спешили куда-то, спрятавшись от дождя под черными зонтами. Город засыпал. И совсем недалеко громко, протяжно, жалобно взвыла собака, словно тщетно пыталась предупредить о чем-то неминуемом. От этого воя у девушки похолодело в груди.

За спиной хлопнула дверь, оборвав мысли девушки. Она обернулась. В дверях стоял он, с темных волос на ворот куртки стекала тоненькими струйками дождевая вода. Он подошел к ней и заглянул в глаза девушки.

— Ты плакала?

— Нет, — она лишь печально улыбнулась и провела ладонью по лицу. — Это дождь.

— Долго оставаться здесь нельзя, — озабоченно произнес он, поставил на пол черную непромокаемую прямоугольную армейскую сумку и принялся доставать оттуда их вещи. — Завтра утром нужно будет уйти…

Он еще что-то говорил, но она его уже не слышала. Мысли беспорядочным потоком неслись в ее голове. Уйти…. Бежать…. Как он мог? Он? Ведь он так любил, восхищался, и вот теперь — готов убить? Из ревности? Что же я наделала, что я делаю, что я буду делать? Лишилась всего, и вот теперь — стала мишенью для него же…

— Анджелла, ты меня не слушаешь, — обиженно произнес парень.

— Нет, отчего же, — поток мыслей прервался, девушка повернулась к окну и окинула взглядом ночной город. — Хорошо, завтра на рассвете мы уйдем отсюда.

— Я говорил не об этом, — сказал он. — Ты в одно мгновенье стала какой-то холодной, чужой. Мне до тебя не достучаться. Порой мне кажется, что я совсем один, вместо тебя остался всего лишь безмолвный призрак. Мы ведь так долго не протянем. Ты слушаешь меня?

Она молча глядела в окно. Она прекрасно понимала, что так дальше продолжать нельзя, но что с того? Ведь она уже давным-давно, еще полсотни лет назад, превратилась в пустое место, в безмолвный призрак, но никак не могла сказать ему этого — ведь это обидело бы его.

— Давай спать, — сказала она, наконец, чуть слышно. — Завтра у нас вновь будет тяжелый день.

Девушка легла на кровать, подтянула колени к подбородку. Ей было страшно. Впервые в жизни. Безотчетный животный страх перед неизвестностью лишал сна, заставлял то и дело открывать глаза, чтобы убедиться — все в порядке. Он присел на край кровати, сбросил с ног туфли, стянул с плеч куртку, свернул ее комом, положил у изголовья вместо подушки и лег, закрыл глаза. И тотчас почувствовал теплое дыхание на своей коже — она придвинулась вплотную к нему, уткнулась носом в его руку. Он осторожно обнял ее за плечи. Все страхи ушли. С ним ей было спокойно. С ним она впервые в жизни почувствовала себя защищенной, хотя и понимала — ему так же страшно, как и ей. А может, и еще страшнее. Так они и уснули — тесно прижавшись друг к другу и слепо надеясь на лучшее.

За окном было еще темно. В какой-то момент он осознал, что не спит, открыл глаза — и понял, что остался один. Ее нигде не было видно. Парень сел, не спеша, обулся, взял под мышку свернутую куртку и вышел из комнаты.

Она сидела за кухонным столом, повязав на глаза его шарф. Рядом лежал в разобранном состоянии весь их арсенал, изъятый из бункера на золотом руднике. Перед глазами в памяти всплыла вчерашняя картина — он снимает шарф, сворачивает его колбаской и кладет в рукав куртки. Парень внимательно посмотрел на свою импровизированную подушку — она была не скомкана на скорую руку, а аккуратно свернута вчетверо. Он улыбнулся.

— Доброе утро, — она с явным наслаждением надела кожух затвора на свой кольт и сунула обойму в рукоятку. — Как спалось?

— Отлично, — сказал он. — Который сейчас час?

— Пять утра, — ответила она и сняла повязку с глаз.

Он подошел к ней, наклонился и поцеловал в щеку. Девушка поднялась, сунула пистолет в кобуру на бедре, сняла со спинки стула черный кожаный плащ и накинула его себе на плечи.

— Какая же ты красивая, — чуть слышно произнес он и провел ладонью по ее щеке. — Неужели это все не сон? Неужели ты мне не снишься?

— Нет, — холодно отрезала она, повернулась к столу и принялась разбирать оружие. И добавила, спустя некоторое время. — Как и весь этот ужас, который сейчас с нами происходит.

От этой фразы он слегка оторопел. Испуганная молоденькая девочка, что так трогательно жалась к нему всю ночь, исчезла — вместо нее появилась все та же холодная бесчувственная машина. Казалось, он уже привык к этим внезапным метаморфозам, но всякий раз это резкое перевоплощение заставало его врасплох. А она как будто бы и не заметила этой своей перемены, собрала весь арсенал в сумку и ласково посмотрела на него. Он лишь тяжко вздохнул, поднял с пола сумку с вещами и вдвоем они вышли из квартиры.

День 23-ий

13:00

Вернер стоял на набережной, разговаривал по мобильнику. Дул холодный пронизывающий морской ветер.

— Они сменили машину — мы нашли брошенный «Гранд Чероки» на окраине города. Потом пересекли границу. Я думаю, здесь их можно будет перехватить.

— Делай, как считаешь нужным, только верни мне ее! — ответил на другом конце князь фон Штернгольдт.

— Слушаюсь, — Вернер отключился, убрал телефон во внутренний карман, и направился к стоящему на мощеном булыжником тротуаре черному седану «Ауди А8» с правительственными номерами.

Префект опустился в свое кресло, и тяжело вздохнул.

День 23-ий

20:00

Небо заволокло рваными лоскутами тяжелых черных грозовых туч. С неба начали падать редкие мелкие капельки воды. Джип мчался по пустынной проселочной дороге. Ближе к полудню они окольными дорогами приехали в небольшой городок, где купили подержанный «Додж Дюранго» молочно-белого оттенка. Его предшественника, «Чероки», бросили в неблагополучном районе на окраине города, предварительно сняв с него регистрационные номера и сбив таблички с номером кузова и двигателя.

Анджелла так и не рискнула выехать на магистраль, и Андреа ее в этом полностью поддержал. С двух сторон дорогу обступили причудливые силуэты деревьев. В темноте их узловатые, лишившиеся листвы ветки казались все больше похожими на причудливые руки каких-то страшных сказочных зверей.

— Скажи, надолго нам хватит этого запаса? — спросил Андреа, нарушая тишину.

Анджелла посмотрела в зеркало заднего вида на одиноко стоящую в багажнике вытянутую черную сумку-холодильник с обогащенной гемоглобином кровью; той самой, которую они нашли на объекте 146.

— На полторы недели, — девушка помедлила с ответом, что-то прикидывая в уме. — В лучшем случае на две недели.

— Мне не нравится перспектива стрелять в любимую женщину всякий раз, когда заявляет о себе ее физиология, — заметил Андреа.

— Извини, — хмыкнула Анджелла, положила ладонь на селектор автоматической коробки передач. — Другого нам с тобою не дано.

— Но мы ведь справимся, правда? — Андреа взял Анджеллу за руку, бережно погладил ее пальцы.

Девушка утвердительно кивнула.

Лес по краям дороги становился все гуще и гуще, пока, наконец, не превратился в сплошную черную стену.

Анджелла сбросила скорость, а затем и вовсе остановила автомобиль у обочины, вылезла из кабины, отошла вперед на пять метров. Вначале Андреа продолжал сидеть в джипе, но любимая так и стояла, и глядела куда-то вдаль, и не думала возвращаться. В конце концов, барон не вытерпел и вылез из машины, подошел к ней.

Она стояла, скрестив руки на груди, и не отрываясь смотрела на черную полосу асфальта, через полсотни метров круто заворачивающую направо. Она не шевельнулась когда Андреа подошел к ней, но барон знал — она чувствует, что он рядом.

— Анджи, что тебя тревожит? — спросил он.

Она не ответила.

— Анджи, не молчи, поговори со мной, — Андреа бережно взял любимую за локоть.

— Там что-то есть, — сказала Анджелла чужим голосом, продолжая глядеть вперед себя. — Вон в тех деревьях.

— Что это? Ты можешь сказать? — спросил он.

— Пока нет, — ответила Анджелла. — Но я чувствую запах.

— Какой запах? — спросил Андреа.

— Самка, — ответила девушка. — У нее течка. Скоро на запах сбегутся все волки в радиусе пары километров.

— Тогда нам нужно убираться отсюда, — сказал Андреа. — Поехали? Он кивнул в ту сторону, откуда они только что приехали.

— Нет, — холодно произнесла Анджелла. — Туда нельзя.

— Почему? — удивился Андреа.

— Туда нельзя… — повторила Анджелла, и барон увидел, как бледнеет ее лицо, и зрачки ее глаз вспыхивают парой ярких изумрудов.

Она резко обернулась, по молочно-белому боку «Доджа» и почерневшим деревьям полоснул ярко-красный луч лазерного целеуказателя. В руках она сжимала винтовку H&K G36K со сдвоенным магазином. На мгновение барону показалось, что он видит огромную горбатую тень с вытянутой волчьей мордой, стоящую среди невысокого кустарника.

— Анджи, поехали отсюда… — сказал Андреа.

Анджелла медленно направилась к автомобилю.

«Значит, не показалось…» — с ужасом подумал Андреа. — «Значит, она тоже видит его!»

— Андреа, не отставай! — властным голосом произнесла Анджелла.

Он бросился бежать и тотчас услышал сзади металлический щелчок клацнувших когтей, обернулся на звук; в этот момент полная Луна вынырнула из-за тучи, и приземлившаяся на асфальт всего в каких-то трех метрах от него горбатая тень выпрямилась, встала в полный рост. Это был огромный антрацитово-черный самец не меньше двух с половиной метров в холке. Он уставился на Андреа кроваво-красными зрачками и оскалил белоснежные клыки. От ужаса у барона подкосились ноги, он хотел позвать на помощь, но получилось только беззвучно открыть рот и хрипло вдохнуть, а за спиной раздался крик Анджеллы «на землю!», и тотчас она резким, размашистым ударом локтя опрокинула своего жениха на асфальт и ударила длинной очередью прямо в вытянутую пасть чудовища. Винтовка захлебнулась свинцовым огнем, волк издал какой-то булькающий звук и, конвульсивно дернувшись, упал на асфальт. Андреа прополз по асфальту пару метров, пытаясь унять дрожащие руки и ноги, Анджелла подошла к нему, взяла за шиворот и потянула вверх, помогая подняться. Еле переставляя ноги, барон поковылял к машине, на ходу оглядываясь через плечо на поверженное чудовище.

— Не оборачивайся! Он сейчас встанет! — вскрикнула Анджелла.

Андреа как завороженный смотрел, не в силах оторвать взгляд, на поднимающегося с асфальта оборотня.

— Не оборачивайся, я сказала! — прикрикнула на него Анджелла, подошла к джипу, рывком распахнула боковую дверцу и расстегнула лежащую на полу салона черную прямоугольную армейскую сумку.

Чудовище встало на четвереньки и одним прыжком покрыло две трети расстояния, отделявшее его от автомобиля. Андреа едва успел залезть в кабину, как оно приземлилось в паре метров от капота внедорожника и сквозь лобовое стекло уставилось на барона налитыми кровью рубиновыми глазами. Громко хлопнула боковая дверца, Анджелла вышла из-за машины с помповым карабином «Мосберг» в руках, на ходу резким движением взвела оружие. Раскатисто громыхнул выстрел, чудовище швырнуло на землю, раненый зверь взвыл от боли. Анджелла плотно сжала цевье, резко взмахнула левой рукой от самого плеча, словно встряхивая оружие. Щелкнул затвор и, громко звякнув, по асфальту покатилась стреляная гильза 12-ого калибра. Краем глаза Анджелла уловила движение, повернулась и выстрелила в метнувшуюся прочь тень; захрустели ветви кустарника и оборотень выпал на обочину дороги. Анджелла села за руль, отдала карабин барону, включила передачу. Джип с ревом сорвался с места.

Андреа, весь побелевший от увиденного, сидел, судорожно сжав Мосберг и глядел на дорогу. В конце концов, Анджелла не выдержала.

— Дай сюда, — она вырвала из его рук оружие, положила помповый карабин на пол позади передних сидений. — Еще себя поранишь.

Андреа не отреагировал, он лишь вздрогнул от ее голоса.

— В перчаточном ящике есть бутылка виски, — сказала, смягчаясь, Анджелла.

— Выпей. А то на тебя смотреть страшно.

Зверь чувствовал себя невероятно уставшим. Это сонное состояние явилось следствием быстрой, почти мгновенной регенерации тканей. На восстановление организм потратил большое количество энергии; штурмовики очень внимательно выбирали орудия геноцида волчьего клана — бронебойные патроны были настоящим проклятьем для оборотней. Восполнить затраченную энергию можно было только через богатую белком пищу.

Его сородич был тяжело ранен. Он лежал посреди полоски асфальта, истекая кровью, дыхание было редкое, прерывистое. Увидев это, зверь, не раздумывая, набросился на него. Он, конечно, был знаком со словом «каннибализм», но в данный момент этика его не слишком не волновала.

Плоти израненного сородича явно не хватало. К тому же, тот потерял слишком много крови, а значит — пресытить голод за его счет не удастся. Зверю нужен был еще один источник пищи.

Издалека раздался нарастающий рокот автомобильного мотора. Блеснул бледно-желтый свет фар. Зверь затаился в кустах у самой кромки обочины. Автомобиль вынырнул из-за поворота. Это был двухкабинный пикап «Додж Дакота». Зверь отчетливо видел трех человек, сидевших в машине. В какой-то момент он выпрыгнул на трассу и замер в метре от капота автомобиля. Зверь отчетливо разглядел вначале усталые, прищуренные, а затем — широко открытые, округлившиеся от ужаса глаза водителя. А спустя мгновение взвизгнули тормоза и раздался гулкий удар.

— Ну ты что, права купил? — недовольно спросил один из пассажиров.

— Что, машину раскокал? — вторил ему его друг. — С тобой не рыбалка, а сплошное пиздострадание. Сначала две блесны утопил, потом спиннинг, потом пиво, а теперь еще и машину разбил. Ну кого ты нашел в этой глуши посреди дороги, да еще среди ночи?

— Ребята… — жалобно простонал водитель, повернул к ним искаженное гримасой ужаса лицо. — Вы ЭТО видели?

— Кого «это»? — спросил его друг. — Ты что, свежим воздухом надышался?

— Точно, надышался. После городского смога вдохнул чистого лесного воздуха — и все, кислородное отравление, галлюцинации, — сообщил второй товарищ.

— Здоровый, черт. Как медведь, но не медведь, это точно. Уши большие, треугольные, торчком, морда огромная, вытянутая, как у бультерьера, — сказал водитель, заикаясь. — И глаза красные-красные, кровью налитые. Появился из ниоткуда прямо посреди дороги и смотрит на меня.

— Может, волк? — спросил второй пассажир.

— Не, не похоже, — сказал водитель. — Большой, как медведь.

— Хер его знает, — сказал первый пассажир задумчиво, поскреб затылок. — Места-то дикие. Все может быть. Ну-ка, возьми карабин. Если медведь — пугнем, чтобы на рожон не лез.

Его товарищ кивнул, вынул из чехла дробовик с помповым затвором, зарядил. Хлопнув дверьми, троица вылезла из пикапа. Водитель подошел к передку «Доджа», поднял крышку капота.

— Э-э-э, да тут пиздец, — сказал он. — Всмятку. Всю морду разворотило. Ребята, будьте начеку, это скорее всего медведь. Аж радиатор вынесло. Звоните в техпомощь на дороге, пускай присылают эвакуатор — своим ходом мы уже не поедем.

— А протаранил ты его знатно. Как летчик Гастелло, — заметил его товарищ, подойдя к капоту и осмотрев разбитый перед. — Да, как бы ты его насмерть не трахнул — нас же лесничие могут за браконьерство…

— А правда, где он сам? — спросил водитель, обернулся, поглядел по сторонам. — Куда трофей-то наш исчез?

Его товарищ вынул карманный фонарик, посветил на асфальт. Желтым кругом света выхватило пятно крови у них под ногами.

— А-а-а… — протянул водитель. — А добыча наша где?

— Ребята… — третий пассажир, стоящий у передней правой дверцы, поднял на своих товарищей дрожащий ствол карабина.

— Эй, ты чего? — всполошился водитель.

— Бегите, мужики… — пролепетал тот в ответ. — Бегите, не оборачивайтесь, он у вас прямо за спиной!

Водитель обернулся и заорал нечеловеческим голосом. Позади стоял на задних лапах огромный горбатый волк. В свете уцелевшей фары были отчетливо видны и антрацитовая кожа, и подернутая черной шерстью холка, и горящие рубины глаз. Хлопнул карабин, и чудовище бросилось на стрелка. Его товарищи побежали врассыпную, но это не помогло. Через пару минут все закончилось. Зверю была нужна питательная белковая пища — и он ее получил.

Анджелла вела машину, тревожно оглядываясь по сторонам. Вспоминая, как хладнокровно она расправилась с двумя оборотнями каких-то десять минут назад, Андреа понял, что тревожит ее сейчас не волчье племя. Наконец он не выдержал, любопытство одержало верх.

— Анджи… — тихонько позвал барон любимую.

— Что? — также тихо ответила она ему.

— Что тебя волнует на этот раз? — спросил Андреа.

— Мне нужно позвонить, — ответила Анджелла своим обычным контральто. — И чем быстрее, тем лучше. А свой мобильник я, как назло, оставила в особняке фон Штернгольдта.

— А без этого звонка никак не обойтись? — спросил Андреа.

— Нежелательно, — сказала Анджелла недовольно. — Мне бы хотелось, чтобы на границе нас встречали друзья моего семейства. Вернер против них не пойдет, это не его префектура, ему тут делать нечего. И потом, за ними численное превосходство. Черт, надо же мне было телефон в логове у этого недочеловека оставить.

— Не вини себя, — сказал Андреа. — Может, заедем в какую-нибудь забегаловку, позвоним?

— Нет уж, — сказала Анджелла, надула губки. — Я тебя в машине одного не оставлю. У местного населения ты можешь спровоцировать… в общем, не надо. Рисковать тобой я не стану ни при каких обстоятельствах.

— Да ладно, брось. — сказал Андреа. — Я пойду с тобой. Ты же сама говоришь, нужно позвонить. В конце концов, кроме тебя меня никто защитить не сможет.

Анджелла некоторое время молчала, обдумывая его предложение, затем утвердительно кивнула.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, — согласилась она.

Спустя час они остановились у небольшого придорожного мотеля, расположившегося на излучине узкой речушки. Анджелла поставила автомобиль у входа, отдала ключи от машины Андреа, стянула с плеч плащ и полезла в стоящую сзади сумку с оружием.

— Запомни, если я скажу «беги» — бежишь в автомобиль, заводишь мотор и уезжаешь отсюда как можно быстрее. Меня не дожидайся, — сказала она. — Встретимся на шоссе № 75, на 67-ом километре, там есть маленькая гостиница «Барон фон Абель». Жди меня там, я обязательно появлюсь. Понял?

— Понял, — сказал Андреа. — Но лучше нам все-таки вместе отсюда уехать. Помнишь? Мы ведь договорились, что больше никогда не расстанемся?

— Помню, — грустно вздохнула Анджелла. — Но, учитывая обстоятельства, нам лучше пренебречь этой договоренностью. На этот раз.

Она повесила на плечо винтовку М4, зарядила сдвоенный магазин, взвела оружие и надела сверху плащ.

— Пошли? — спросил Андреа.

— Пошли, — кивнула Анджелла и вылезла из машины.

Они вошли в здание, и оказались в небольшой, но достаточно уютной забегаловке. Прямо напротив входа вдоль стены протянулась полированная барная стойка, слева была лестница и коридор, ведущие в комнаты для постояльцев на втором и первом этажах соответственно. По углам обеденного зала расположились четыре небольших круглых столика, оккупированные местным населением. За одним из столиков в мужской компании сидела обворожительная брюнетка с длинными роскошными локонами. На ней были синие джинсы, полусапожки на высоких шпильках и черный топ в белый горошек с открытой спиной. Она о чем-то кокетничала с мужчинами, широко улыбалась поистине голливудской улыбкой и звонко, искренне смеялась. Сидящие за остальными тремя столиками мужчины с завистью поглядывали на нее и не спеша заливали за воротник.

Анджелла решительно направилась к барной стойке, села, жестом подозвала бармена. Бармен был достаточно упитанным пятидесятилетним мужчиной в брюках, безупречно чистой белой рубашке с закатанными рукавами и кожаном жилете. В своих мускулистых волосатых руках он бережно держал сверкающий чистотой пивной стакан и полотенце.

— Добрый вечер… — произнесла Анджелла дежурным тоном.

— Вечер добрый, — услужливо отозвался бармен.

— У вас можно позвонить? — спросила девушка.

— Госпожа, у нас можно позвонить только нашим клиентам, — развел руками бармен.

— Хорошо, — согласилась Анджелла. — Заверните нам с собой четыре банки стаута, «Гиннес». И восемь пирожков с луком.

— Это все? — спросил бармен, убирая стакан в стойку.

— И позвонить, — напомнила Анджелла.

Бармен без слов поставил на стойку старый черный телефон с дисковым набором.

— Ваш заказ сейчас будет, госпожа, — сказал он и удалился на кухню.

— Живут в двадцатом веке, а телефон — как из музея сперли, — недовольно фыркнула Анджелла, устроилась поудобнее, подвинула к себе телефонный аппарат и сняв трубку, принялась накручивать номер.

— Что поделать — живут прошлым, — усмехнулся Андреа.

Анджелла улыбнулась ему в ответ.

— Алло… — произнесла она отрывисто. — Петер, добрый вечер. Это Анджелла. Петер, Вы не могли бы позвать Алекса к телефону? Нет, это очень срочно. Да, хорошо, конечно, я подожду…

Она недовольно покачала головой. Андреа посмотрел по сторонам и увидел, что мужчины, составившие компанию брюнетке, как-то подозрительно поглядывают на него и Анджеллу, и о чем-то перешептываются между собой.

— Алло, Алекс? Это Анджелла, — сказала девушка. — Алекс, мне нужно, чтобы твои люди встретили меня неподалеку от границы. Желательно, чтобы вместе с тобой. Нет, это срочно. Долго рассказывать, я тебе при личной встрече все изложу. Да? Хорошо, спасибо. Я на тебя рассчитываю. До встречи.

Она положила трубку.

— Ну и как? — поинтересовался Андреа.

— Договорилась, — сказала Анджелла. — Подкрепление будет.

Она окинула взглядом зал, и тут в ее душу закрались сомнения. Душистый специфичный запах готовой к совокуплению самки заглушал все остальные ароматы, не давая переориентироваться на другой феромон… а здесь, в ресторанчике, собралось столько народа…

— Андреа, скажи, ты видишь здесь кроме меня и вон той брюнетки других женщин? — спросила Анджелла, отвернувшись к барной стойке.

— Нет… — дрогнувшим голосом произнес барон. — Ты хочешь сказать, что мы влезли в осиное гнездо?

Анджелла утвердительно кивнула.

— Иди в машину, заводи мотор, — сказала она. — Я пойду прямо за тобой, в двух метрах позади. Так надо, не упрямься.

Андреа направился к выходу. Из-за стола встал мужчина лет 45-ти, в тренировочном костюме, с потертыми четками в руке.

— Парень, займи на пиво, а? — спросил он.

Андреа попытался пройти мимо, но тот схватил его за плечо.

— Ты что, не понял? Сказал же, займи! Ну что тебе, западло, что ли? — спросил он.

— Отойди от него, — произнесла Анджелла во всеуслышание.

— Чего… — тот обернулся и замер.

Анджелла стояла у барной стойки и держала наизготовку винтовку М4.

— Андреа, иди в машину, — сказала она.

Барон отпихнул мужчину в сторону и бросился прочь из закусочной. За его спиной прогремела автоматная очередь. Мужчину бросило на пол, а вся сидящая за столиком с брюнеткой компания повыскакивала со своих мест.

Затрещала рвущаяся ткань, громко хрустнули изменяющиеся кости… Сидящие за остальными тремя столиками принялись сползать на пол, жаться к стенам, и клясться самим себе, что «больше — ни капли…».

Анджелла выбежала из зала ресторана, за ее спиной раздался звериный рык. Она обернулась и выстрелила длинной очередью прямо в пасть прыгнувшему на нее оборотню. Тот рухнул на девушку, придавив ее своим весом к дощатому полу коридора. Анджелла выбралась из-под навалившейся на нее туши, вцепилась клыками в плечо оборотня. Тот завопил, не столько от боли, сколько от осознания того, что ему только что подписали смертный приговор. Девушка встала, обернулась, и расстреляла в упор выпрыгнувшего из-за угла волка. Тот упал к ее ногам. Анджелла перезарядила винтовку и направилась обратно в зал ресторана.

Андреа завел мотор и подогнал машину ко входу. Стрельба все продолжалась. Поняв, что любимая чрезмерно увлеклась этим занятием, парень взял из сумки автомат «Хеклер Кох МП5», повесил его на плечо и направился в ресторан.

Когда он вошел в обеденный зал, он застал весьма неоднозначную картину. Израненный оборотень отползал к ведущему в номера коридору, оставляя за собой огромный кровавый подтек на полу. Брюнетка в синих джинсах и топе с открытой спиной стояла, закрыв собой оборотня, и смотрела в глаза Анджелле. Та стояла напротив нее в четырех метрах и держала брюнетку под наведенным дулом штурмовой винтовки. Брюнетка хорошо осознавала тот факт, что как только она начнет метаморфозу, Анджелла без колебаний расстреляет ее, а затем — и ее возлюбленного. А Анджелла замерла, ожидая, что брюнетка вот-вот бросится на нее, опрокинет на пол, обезоружит, и уж тогда начнет свою трансформацию. Брюнетка не торопилась нападать. Раненый волк медленно уползал с поля боя. Бармен, трясущимися руками сжав телефон, пытался дозвониться в полицию. Анджелла была в замешательстве, она не понимала, почему не может выстрелить в брюнетку.

Андреа подошел к ней, взял за локоть.

— Все, Анджи, поехали. Машина у входа, — сказал он, потянул ее за руку. — Милая, поехали! Хватит. Оставь их.

Его голос вывел Анджеллу из оцепенения. Она медленно опустила оружие, затем резко развернулась и быстрым шагом вышла из ресторана. Андреа посмотрел на брюнетку. Та облегченно вздохнула, кивнула в ответ.

— Поезжайте с миром, — сказала она уставшим голосом. — Мы вас не тронем. Слишком много крови для одной ночи.

— Да, я согласен с тобой, — сказал Андреа, опустил автомат. — Всего хорошего.

Брюнетка помахала ладонью на прощание. Он выбежал из отеля, сел за руль «Доджа», снял машину с ручного тормоза. Джип медленно, постепенно набирая скорость, покатил вдоль реки. Анджелла стянула с себя плащ, убрала винтовку в сумку. Некоторое время они ехали молча.

— Останови, — внезапно коротко приказала Анджелла.

Андреа сбросил скорость, надавил на педаль тормоза. Джип замер на обочине. Анджелла вылезла из машины, встала, прислонившись своей чудесной обтянутой черными кожаными брюками попкой к капоту внедорожника, скрестила руки на груди. Андреа вылез из машины, подошел к ней и увидел, что она плачет.

— Любимая, что случилось? — спросил он удивленно.

— Ты не поймешь… — простонала Анджелла. — Я убиваю таких, как она!

Она зашлась навзрыд. Андреа прижал ее к себе, провел ладонью по ее затылку.

— Не надо, дорогая, не плачь, — попросил он.

— Так они что, тоже… тоже любить умеют? — жалобно прохныкала Анджелла, вздрагивая и всхлипывая.

— Милая, я так люблю тебя, — прошептал Андреа, прижимая ее к себе еще сильнее. — Я горжусь тем, что ты не сделала этой ночью. Видишь, как все становится просто, когда любишь? Я горжусь тобой, любовь моя…

23:55

Это был настоящий рай для туристов. Со склона холма открывался поразительный вид на гладкую, словно полированное стекло, поверхность озера. На одном берегу раскинулся небольшой хвойный лесок прямо у подножья отвесной скалы. А на противоположном, пологом бережке — ровная широкая поляна. На ней стояли в два ряда десять черных армейских внедорожников Хаммер М998 и два десятка кроссовых мотоциклов. А чуть выше, на склоне сопки, среди высоких кедров, стоял двухэтажный коттедж с большой террасой и высокой двускатной крышей. На втором этаже дома в одном из наглухо зашторенных окон одиноко горел свет.

Жан Фарэ стоял у окна и курил сигару.

— Штефан, ну скажи мне, как это называется? — спросил он разочарованно.

Сидящий на диване голый по пояс Штефан хмуро опустил голову.

— Я послал тебя следить за нею, а ты? Упустил ее, да еще сам еле живой ушел, — сказал Фарэ недовольно. Впервые за свою жизнь Штефан уловил в голосе хозяина отвращение. — Вот что мне не нравится в тебе и твоих сородичах. Когда самые низменные, простейшие животные инстинкты вырываются наружу — вы не можете им противостоять. Вот она, ваша звериная сущность!

Это была комната хозяина. Над камином ручной кладки, выложенным из красного кирпича, висели головы льва, носорога, и гепарда, а рядом — шкура бенгальского тигра и несколько смазанных до блеска крупнокалиберных винтовок с цилиндрическими затворами. В камине трещал, поедая дрова, огонь.

— Хозяин, но она же спасла мне жизнь, — сказал, наконец, Штефан.

— Если бы не она, твоя жизнь бы не подверглась опасности, — резко парировал Фарэ. — Так что эта самка здесь ни при чем.

— Не называйте ее самкой, — сказал Штефан хмуро.

Фарэ удивленно посмотрел на своего ученика.

— Прошу Вас, — поспешно добавил Штефан.

— А как же мне прикажешь ее называть? — спросил Фарэ.

— По имени, — сказал Штефан. — У нее прекрасное женственное имя. Фарэ с укором посмотрел на оборотня.

— Пожалуйста, разрешите ей остаться у нас, — произнес Штефан. — Я никогда ни о чем Вас не просил, я знаю — Вы и без того так много для меня сделали. Пожалуйста, не прогоняйте ее. Они убьют ее, рано или поздно убьют. А она хочет вынашивать мое потомство…

Фарэ развел руками.

— Ты понимаешь, чего ты просишь? — спросил он раздраженно. — Ты хочешь из меня заводчика зверей сделать? Выводить, вести селекцию, дрессировать, и — на волчью выставку?

— Хозяин, помилуйте, — сказал Штефан. — Но мне очень тяжело. Мне нужна половинка, я не могу быть один целую вечность. Да и Вам тоже, я же вижу, как Вы страдаете, мучаетесь этим постоянным одиночеством…

— Ты ничего не видишь, — отрезал Фарэ и отвернулся к окну, раздавил сигару в стоящей на подоконнике серебряной пепельнице, сделанной в виде сверкающего рубинами глаз крылатого дракона, сидящего на краю неглубокого блюдца. — Ладно. Забудем этот по большей части бесполезный разговор.

Штефан окончательно поник. Фарэ подошел к бару, вынул поллитровую бутыль «Куантро», небрежно плеснул себе в стакан ликера на два пальца, выпил залпом, не чувствуя вкуса напитка.

— Говоришь, у нее прекрасное имя? — спросил он.

Штефан едва заметно кивнул.

— Я принял решение, — сказал Фарэ, кашлянул в кулак. — Только из-за тебя и только в качестве исключения. Она остается.

Штефан поднял голову, просиял.

— Хватит зубы скалить, — насмешливо одернул его Фарэ. — В первую очередь ты должен познакомить меня с нею.

Штефан вскочил с дивана.

Дверь щелкнула, Штефан вошел в комнату. Она сидела на краю кровати и глядя в раскрытую пудреницу, расчесывала гребнем свои восхитительные, спадающие на плечи черные локоны. На ней были синие джинсы и черный в белый горошек топ с открытой спиной.

— Ну как ты тут без меня, моя красавица? — спросил Штефан.

Девушка улыбнулась, подняла на него влюбленный взгляд, взмахнув, словно опахалом, густыми черными ресницами. Штефан сел рядом с нею, она отложила гребень и зеркальце, повернулась к нему и осторожно чмокнула его в губы.

— Ну вот, испачкала, — девушка улыбнулась, взяла салфетку и принялась стирать ярко-красную губную помаду с губ любимого.

— Милая, я поговорил с хозяином, — сказал Штефан. — Он разрешил тебе остаться у нас. Я же говорил, что он все поймет, зря ты переживала. Наш хозяин очень хороший человек. Он хочет познакомиться с тобой.

В этот момент входная дверь щелкнула и брюнетка шарахнулась к стене, задрожала от страха. Безотчетный животный ужас, которого она никогда прежде не испытывала при встрече с вампирами, сковывал волю, парализовал тело.

— Девочка моя, не бойся! — Штефан обнял ее, прижал к себе. — Не бойся, это наш хозяин.

Удовлетворенный эффектом первой встречи, Фарэ вошел в комнату.

— Да, я не похож на остальных вампиров, — сказал он. — И оттого я рос изгоем. Я извечно был мишенью для насмешек и издевок своих сверстников — что поделаешь, дети — самый жестокий народ. Но я смог сохранить в своем израненном сердце ту доброту, что прошла со мной через все испытания и засияла как бриллиант, ограненный опытным ювелиром. Она стала моей наградой за все то, что мне пришлось выдержать. И я с удовольствием признаю, что награда того стоит.

Девушка постепенно приходила в себя. Слова Фарэ подействовали на нее отрезвляюще.

— Вот видишь, я же говорил что наш хозяин очень хороший человек, — проговорил Штефан скороговоркой. — Ну все, все, не бойся. Хозяин не любит, когда члены его семьи его боятся — а ты теперь в нашей семье.

— Здравствуй, девочка моя, — сказал Фарэ, подошел к брюнетке, и сел на корточки возле кровати, взял ее за руку. — Как тебя зовут?

— Герда… — еле вымолвила брюнетка.

Фарэ покачал головой.

— Штефан говорил, что у тебя очень красивое имя. Он оказался абсолютно прав. Очень красиво звучит, — сказал наемник, одобрительно кивнув. — Что ж, Герда, с твоего позволения я представлюсь.

Он поднялся.

— Меня зовут…

День 24-ый

02:00

Этот город был необычайно красив. Поражала архитектура — ни одно современное здание из металла и стекла не могло затмить красоты средневековых построек в готическом стиле. Было два часа ночи. Анджелла уверенно вела машину по ночным улицам, даже в темноте она прекрасно ориентировалась в городе. Периодически она вяло мотала головой, пытаясь отогнать сон. Андреа тоже порядком вымотался — долгая однообразная дорога утомляла, нагоняла тоску. Наконец Анджелла свернула в какой-то заброшенный готический квартал и остановилась на углу двух улиц, возле старинного многоэтажного дома.

— Машину прямо здесь оставим? — спросил Андреа, сонно зевнув.

Она кивнула.

— А не угонят? — спросил Андреа.

— Черт его знает, — устало ответила девушка. — Если угонят — вскоре будут очень рады знакомству с Вернером и его людьми.

— Думаешь, он уже вычислил, что мы сменили машину? — спросил Андреа.

— Разумеется, — сказала Анджелла. — Это вполне естественный шаг — сменить колеса в такой ситуации. И потом, за нами тянется такой кровавый шлейф через три государственных границы, что…

— Все, давай не будем больше об этом, — попросил Андреа.

— Давай, — согласилась девушка.

Он взял с заднего сиденья сумку с вещами, они вылезли из машины.

Анджелла вполне уверенно поднималась по лестнице, перешагивая через ступеньку. Ей было явно очень хорошо знакомо это место. Андреа еле успевал за нею.

— Анджелла, не спеши, пожалуйста, — не выдержал он, наконец. — Сумка очень тяжелая.

— А я на каблуках, — парировала Анджелла, снисходительно посмотрела на него и замедлила темп. — Не волнуйся, уже почти пришли.

Она подошла к одной из дверей, принялась ощупывать дверной косяк. Что-то хрустнуло, посыпалась бетонная крошка. Анджелла извлекла запылившийся замшевый сверток, развернула его. Внутри была связка ключей. Девушка отомкнула один за другим три замка, распахнула входную дверь.

Эта квартира была брошена. Причем брошена давным-давно. Повсюду толстым слоем лежала вековая пыль. Почти все окна были заклеены плотной бумагой, не пропускающей света. Квартира была достаточно просторная, весьма хорошо обставленая.

Они прошли в спальню. Анджелла сдернула покрывало с кровати, вынула из платяного шкафа чистое постельное белье и принялась застилать им большую широкую двуспальную кровать. Андреа изъявил желание помыться. Ее несколько позабавила эта его страсть к чистоте, хотя — она и сама была не прочь принять душ. Показав своему жениху ванную комнату, она принялась разбирать их нехитрые пожитки. Через двадцать минут он вышел из ванной, мокрый, посвежевший. Она взяла его полотенце, шампунь, гель для душа с ароматами розы и жасмина, и отправилась приводить себя в порядок.

Душ оказался весьма кстати. Теплые струйки воды успокаивающе ласкали тело, запахи розы и жасмина щекотали ноздри. Она могла вот так вот простоять под душем и час, и два, но прошло уже тридцать минут, а в спальне ее ждал он; она прекрасно знала, что без нее он не сможет уснуть, и поэтому закрыла краны, вытерлась, завернулась в полотенце и вышла из ванной.

Он сидел на подоконнике, распахнув окно. Город спал, в воздухе повисла тишина. Она села напротив, посмотрела на него. Он молча продолжал глядеть на город. Она улыбнулась.

— Андреа, о чем ты сейчас думаешь? — спросила она ласково.

— Я? — переспросил он. — Да так, ни о чем.

Она придвинулась поближе к нему, заглянула в глаза.

— Андреа, я люблю тебя, — сказала Анджелла все также ласково, чуть подалась вперед, и поцеловала его в губы.

Сначала ей казалось, что поцелуй будет недолгим, но он ответил на него, прижал ее к себе, провел ладонью по ее затылку, по ее великолепным влажным волосам, коснулся ее плеч. Внезапно какой-то холод пробежал по спине — страх, что погоня уже близко, что сейчас совсем нет времени на ласки, и она инстинктивно захотела вырваться, оттолкнуть, но подумала — а зачем? Ведь он — единственный близкий мне человек, кроме него у меня больше никого нет…

Он запустил руки под полотенце, провел ладонями по ее животу, затем несмело, осторожно коснулся ее груди, грубых, еще с капельками влаги, сосочков, принялся массировать их кончиками пальцев…

— Уйдем с подоконника… — прошептала, задыхаясь, она.

Он поднял ее на руки, отнес на кровать и высвободил из мешавшегося полотенца. Она смотрела на него все теми же бездонными зелеными влюбленными глазами. Запах любимого будоражил кровь, Анджелла приподнялась, обхватила его шею рукой, коснулась губами его губ. Он положил ее на спину, обнял одной рукой за талию; нежно, теперь уже уверенно коснулся ее груди, ухватил губами грубый, дрожащий от возбуждения сосок. Она выгнулась дугой, впилась своими ноготками в его спину, провела ладонями вверх, оставляя на его коже сеть тоненьких красных дорожек, причиняя легкую сладостную боль. Он прижался к ней, уткнулся носом в ее животик, вдохнул ее запах и смесь жасмина и розы, провел ладонью по ее бедру, его рука скользнула в ее промежность. Ей стало жарко. Она сладко застонала от удовольствия. А через несколько минут, не желая больше ждать, Анджелла дрожащими от возбуждения пальчиками принялась расстегивать ремень на его джинсах…

Мама сидела над сумкой, пакуя вещи. Она куда-то спешила, надо было срочно ехать. Ей не было никакого дела до маленькой четырехлетней дочки, которая так и норовила залезть в сумку.

— Да посиди же хотя бы минуту спокойно! — не выдержала мама. — Милая, честное слово, на тебя терпения не хватит!

Щелкнула замком входная дверь.

— Вот, папа пришел — спроси его, где он был, — сказала мама.

Девочка послушно побежала в прихожую и через мгновение уже сидела на шее у зашедшего в комнату отца.

— Дорогая, ты все собрала? — спросил он, снимая дочь с плеч.

— Почти, — сказала мама.

Отец ушел на кухню, принялся греметь кастрюлями.

— Милая, ты не видела мой револьвер? — громко спросил он.

— Не знаю, — ответила мама раздраженно. — Дался тебе этот револьвер! В войну не наигрался?

В дверь громко постучали.

— Это еще кто? — отец вышел с кухни и направился к входной двери, открыл.

Раздались голоса, кто-то заговорил по-немецки. Быстро договорившись до чего-то, голос попрощался. Хлопнула дверь.

— Ну что, дождались? — спросил отец встревожено. — Черт с ними, с вещами. Бежим. Войска уже здесь.

Он взял у мамы сумку, огляделся по сторонам. Мама надела шляпку с широкими полями. Втроем они вышли из квартиры, отец запер ее, спрятал ключи в замшевый мешочек.

— Машина на улице, за углом. Идите, я за вами, — сказал он.

— А Мишка? — спросила девочка. — Мишку забыли.

Плюшевый медвежонок был любимой игрушкой дочери, его привезла мама из Англии. Отец с матерью переглянулись.

— Мы потом приедем за ним, доченька, — сказала мама. — Идем.

Она взяла девочку за руку и пошла вниз по лестнице.

— Правда, вернемся? — спросила дочка.

— Ну конечно, — мама улыбнулась. — Мы же не навсегда отсюда уезжаем.

На первом этаже несколько солдат в серой форме уже выволакивали одного за другим каких-то людей из квартиры.

— Фашисты, — прошипела мама презрительно и ускорила шаг.

На улице их уже ждала машина — черный «Хорьх» довоенного образца.

— Поехали, — коротко приказал папа водителю.

Автомобиль сорвался с места, выскочил на проспект, подпрыгнул на разбитой дороге. Внезапно под передними колесами что-то громко клацнуло, и тотчас впереди вырос столб дыма, огня, и грязи. Стало жарко, стекла со звоном вылетели из дверей, что-то протяжно свистнуло…

Было еще только шесть утра. Город спал, но в предрассветных сумерках уже сновали автомобили и редкие в столь ранний час прохожие.

Анджелла провела тыльной стороной ладони по лбу, стирая капельки холодного пота. Она сидела на кровати, сжав побелевшими пальцами одеяло. Это был сон, всего лишь сон. Девушка посмотрела на Андреа. Тот что-то бессвязно бормотал во сне, шарил руками по постели, словно ища кого-то. Пальцы его наткнулись на подушку, он подтянул ее к себе, прижал и успокоился. Анджелла улыбнулась, поднялась с кровати, накинула его рубашку и пошла на кухню.

День 24-ый

11:00

Он открыл глаза и понял, что обнимает ее подушку. Постель пахнет розой и жасмином. Ее нигде не было.

— У этой женщины талант — исчезать в самый неподходящий момент, — недовольно произнес Андреа, поднялся с кровати, взял со стула рубашку — она пахла ею.

На прикроватной тумбочке стояла тарелка с еще теплыми гренками. Рядом лежала свернутая салфетка. Андреа развернул ее. «Завтрак» — прочел он, взял тарелку и увидел, что она стояла на свернутом трикотажном джемпере Анджеллы. Он взял его в руки, оттуда на пол с грохотом выпал тяжелый армейский кольт 45-ого калибра. Андреа развернул джемпер и увидел еще одну салфетку. «На всякий случай» — было написано на ней все тем же размашистым кривым почерком. Он оделся, умылся, заткнул пистолет за спину и принялся завтракать.

Покончив с гренками, барон решил обследовать квартиру. Его все никак не хотела покидать мысль — что же заставило ее хозяев бросить насиженное место? Он вошел на кухню, сел за стол. Было уже 11 утра, но Анджелла могла исчезнуть и на весь день, а оставаться голодным до ее возвращения Андреа совсем не хотелось. И потом, ей ведь наверняка будет приятно, если я приготовлю что-нибудь вкусное? — подумалось ему.

Решив так, он принялся один за другим обшаривать все шкафчики в поисках чего-нибудь съедобного. Ни муки, ни соли, ни консервов. Единственное, что ему удалось найти, был старый револьвер кольт. Недолго думая, Андреа положил его на обеденный стол и продолжил поиски.

Все его изыскания оказались безрезультатны, он потратил полтора часа и так ничего и не нашел.

— Хоть кашу из топора вари, — огорченно сказал вслух молодой барон и поглядел на обеденный стол. — Или из револьвера.

Он еще долго гулял по квартире, осматривая каждый угол. В одной из комнат он обнаружил забытого в углу грязного, запылившегося плюшевого медвежонка, оплетенного паутиной.

«Да, покидали эту квартиру явно под давлением обстоятельств» — подумал он. — «А какие обстоятельства могли бы заставить людей пойти на такое? Центральная Европа, конечно, вполне благополучный регион, но тем не менее. Разве что только война. Мировая война…»

Громко щелкнул замок, дверь отворилась и в квартиру вошла Анджелла.

— Андреа! — громко позвала она.

Андреа выскочил в прихожую и замер от неожиданности — у Анджеллы в руках была прямоугольная сумка-холодильник.

— Ты без меня от голода не умер? — спросила она и улыбнулась.

Андреа стиснул в объятиях любимую женщину, поднял ее…

— Милый, что ты делаешь! — воскликнула она от неожиданности.

…и понес в спальню. Там, положив ее на постель, он стянул с ее ног сапожки, снял с ее плеч кожаный плащ, обнял ее, принялся целовать ее шею.

— Да прекрати же ты! — звонко рассмеялась девушка. — Я так устала, я же весь день на ногах. Кушать хочешь? Я там столько всего принесла…

Через некоторое время Андреа сидел за кухонным столом, а Анджелла, переодевшись в коротенькое белое платье с бретелью через шею и открытой спиной, обувшись в босоножки на высоких шпильках, колдовала над кастрюлей.

— Надо же, плита до сих пор работает, — сказала девушка удивленно, щелкнув выключателем.

— Тебе очень идет это платье, — сказал Андреа восторженно. — Боюсь показаться пошляком, но — у тебя такая шикарная попка…

— Спасибо, — улыбнулась Анджелла. Она очень обрадовалась восторгу любимого и оттого щебетала словно жаворонок. — Там в магазине распродажа была, я не удержалась и заглянула. А когда увидела это платье, сразу поняла, что оно осталось специально для меня. А еще босоножки купила и красные замшевые туфельки на шпильках, я тебе их потом покажу. Ой, а еще — короткую сорочку на бретельках, с вышивкой по тюлю и кружевной оборкой, черную. Ночью увидишь.

Анджелла кокетливо подмигнула парню.

Некоторое время Андреа сидел молча, любуясь женщиной.

— Анджи, я тут нашел револьвер, вот только не знаю, исправен ли он, — сказал он, с трудом отведя взгляд от ее попки и длинных стройных ног.

— Исправен, — коротко ответила девушка, помешивая ложкой пельмени.

— Откуда ты знаешь? — спросил Андреа.

— Знаю, — ответила девушка. — Но не важно.

— Ладно, допустим, — согласился Андреа. Он сразу почувствовал, как изменился голос любимой; понял, что здесь кроется что-то, что причиняет боль его женщине, и поэтому поспешил перевести разговор в другое русло. — Скажи, а кто этот Алекс, с которым ты так любезничала по телефону в том мотеле?

— Алекс Фонтейн, — ответила Анджелла отрывисто.

Андреа почувствовал, как к горлу подкатывает огромный ком, становится душно.

— А ты знаешь, что он был наемным убийцей на службе НСДАП? — спросил молодой барон.

— Да, знаю, — сказала невозмутимо Анджелла, продолжая колдовать у плиты.

— А еще я знаю то, что ему сейчас должно быть не меньше двух сотен лет, а он выглядит на двадцать пять. Официально он был расстрелян Советскими войсками третьего мая 1945-ого года. Но русские его и пальцем не тронули — и Сталин, и Гитлер вполне обоснованно боялись конфликтовать с Кланом. Потому что на самом деле Фонтейн — давний друг нашей семьи, он был слугой и личным телохранителем моего отца. Пока того не убили.

— Сочувствую, — сказал Андреа.

«Ничего себе — сменил тему разговора с больной на здоровую…» — подумал парень.

— Не стоит, отец был порядочной сволочью, это благодаря ему я стала штурмовиком, — отмахнулась Анджелла беззаботно. — Поэтому я очень обрадовалась, когда этот бессмертный скот наконец-то сдох.

— Ну нельзя же так о родственниках… — сказал Андреа, слегка опешив.

— У меня настоящих родственников всего двое — Сэм Кольт и Юджин Стоунер, — ответила Анджелла ледяным тоном.

Громко пискнул смартфон. Андреа вынул его из внутреннего кармана, пробежал пальцами по сенсорному экрану.

— Почта пришла, — пояснил он насторожившейся Анджелле. — Наверное, опять спам. Вот, послушай…

Андреа вчитался в буквы и почувствовал, как у него холодеет внутри.

— Приехал Элджин. Тебя обвиняют в измене. Не вздумай возвращаться в префектуру — тебя казнят. Подпись: Симон Альфан, — зачитал он дрожащим голосом. — Что нам теперь делать?

У Анджеллы внезапно помутнело в глазах, она опустилась на стул.

— Я знала, что этим все и закончится… — простонала она измученно. К горлу подкатил ком тошноты и обиды. — Ну почему им не оставить нас в покое?

Она уронила голову на руки и заплакала. Андреа сел у ее ног, обнял ее колени.

— Не надо, милая, — сказал он, поглаживая ее бедра. — Все образуется.

— Да где же образуется? — простонала девушка. — От Клана не убежишь…

Она продолжала плакать. Зашипела вылившаяся на конфорку из кастрюли вода. В воздухе запахло пригоревшим. Анджелла заревела еще громче.

— Ну почему я такая неуклюжая? — воскликнула она и затряслась от плача.

Андреа поднялся с пола, осторожно, кончиками пальцев передвинул кастрюлю с раскаленной плиты и приоткрыл крышку.

— На самом деле ничего страшного не произошло, — сказал он, пытаясь хоть как-то утешить любимую. — Чуть-чуть испачкалась плита, но это не смертельно. Я потом почищу, тут немного.

— Я никудышная хозяйка… и готовить толком не умею… — прохныкала Анджелла. — Даже чертовы пельмени сварить не смогла…

Андреа обнял ее, принялся гладить ее изящные плечи.

— Ну все, милая, не надо больше, перестань, — сказал он. — Тебе нельзя плакать, опять головка заболит.

— Ну и что, — буркнула девушка. — Хочу и плачу. И вообще, отстань от меня.

Она дернулась, высвобождаясь из объятий любимого мужчины. Он наклонился, заглянул ей в заплаканные глаза.

— Мне уйти? — спросил Андреа тихо.

— Нет… — испуганно пролепетала Анджелла. — Останься, пожалуйста…

Андреа бережно обнял ее, погладил по спинке.

— Я тебя никогда не брошу, поняла? — сказал он. — И чем бы вся эта история не закончилась — я буду с тобой до последнего, и сделаю все, чтобы нас оставили в покое. Кстати, раз мы в Европе — есть смысл наладить контакт с Франци. Пускай оформит наше бракосочетание. Черт с ней, со свадьбой — потом отпразднуем. А юридическую процедуру надо совершить как можно скорее.

— Ты хоть понимаешь, чем ты рискуешь, связываясь со мной? — спросила Анджелла чуть слышно. — Они ведь расправятся и с тобой, если поддержишь меня…

— Прекрасно понимаю, — сказал Андреа. — Но я уже однажды обещал, что не покину тебя. А от своих слов я не отступаю.

Анджелла с шумом вздохнула.

— Разве я того стою? — спросила она измученно.

— Нет, не стоишь. Ты стоишь гораздо большего, — сказал Андреа уверенно. — И я очень сильно хочу, чтобы ты стала, наконец, моей законной женой.

— Ты ведь мог присмотреть и более спокойную, покладистую кандидатуру, — выдавила из себя Анджелла дрожащим голоском.

— А я хочу именно тебя, — сказал Андреа твердо. — Другая мне не нужна. Мне нужна ты. Вспыльчивая, импульсивная, циничная, злая. Умная и красивая. Добрая, нежная, ласковая, чуткая, сентиментальная, наивная.

Анджелла взяла сковородку, посмотрела на свое искаженное отражение на блестящей полированной поверхности.

— Тебе нужна эта сентиментальная избалованная плакса? — спросила она тихонько.

— Да, моя дорогая, мне очень нужна эта сентиментальная избалованная плакса! — ответил Андреа, целуя ее за ушком, поглаживая ее затылок, запуская пальцы в густые черные волосы девушки. — Потому что в глубине ее души живет маленькая, добрая, отзывчивая, чуткая девочка. На долю которой и без того уже предостаточно выпало всевозможных гадостей и мерзостей, — прошептал он ей на ушко.

Сковородка со звоном упала на пол. Анджелла закрыла лицо ладошками и снова расплакалась.

— Ну… и что мне теперь делать? — простонала она сквозь слезы.

— Смирись и выполняй обещание своего отца, — с улыбкой сказал Андреа, сел на стул рядом с ней и осторожно усадил любимую к себе на колени.

— Я же не смогу без тебя, — всхлипнула Анджелла, вытирая ладошками слезы и размазывая по лицу потекшую тушь для ресниц. — По-другому и быть не может, ведь я так люблю тебя…

Она прижалась к нему, всхлипнула пару раз.

— Вот видишь, как все хорошо складывается? — спросил Андреа, бережно обнимая девушку. — А ты боялась. Все образуется, милая, не бойся. Все образуется.

Анджелла кивнула, не в силах произнести ни слова, посмотрела на любимого мужчину. Тот улыбнулся, поднял с пола сковороду, показал ей ее отражение.

— Ужас… — прошептала Анджелла, глядя на черные подтеки на заплаканном лице.

— Иди в ванную и смой все это безобразие со своего прелестного личика, а я пока разберусь с нашим обедом, — предложил ей Андреа. — И больше не плачь, поняла? Я не люблю, когда ты плачешь, мне куда больше нравится видеть тебя веселой и улыбающейся. Хорошо?

— Хорошо, — пропела Анджелла своим контральто и выпорхнула с кухни, оставив любимого наедине с плитой.

Андреа уже закончил свою войну с нехитрой стряпней, а Анджелла так и не вернулась из ванной комнаты. Не на шутку обеспокоившись, он отправился ее искать и вскоре нашел. Она сидела на полу в туалете, облокотившись на унитаз; ее периодически рвало.

— Любимая, что с тобой? — Андреа сел рядом, обнял ее за плечи и почувствовал, как ее трясет крупной дрожью.

— Не знаю… — простонала Анджелла и снова склонилась над унитазом. Ее вырвало. — Просто… плохо стало…

Она зашлась сухим кашлем.

— Тебе надо лечь, — сказал Андреа. — Подожди секундочку, я приготовлю кровать.

Он отправился в спальню, расстелил постель, и принес с кухни большую эмалированную кастрюлю, поставил у изголовья — на случай если любимую вновь одолеет слабость. Затем вернулся в туалет, помог Анджелле подняться и пройти в ванную комнату. Умыв девушку, он поднял ее на руки и отнес в спальню, помог снять платье и босоножки; Анджелла легла на живот, обхватив подушку.

«Меня знобит, мне холодно» — пожаловалась она любимому мужчине, и Андреа тотчас укрыл ее толстым одеялом.

— Ты такой заботливый, — сказала Анджелла, с улыбкой глядя на него. — Именно о таком муже я и мечтала всю свою жизнь.

Андреа сел на край кровати рядом с нею.

— Сходить в аптеку? За лекарствами, — спросил он.

— Нет. Не надо, — сказала Анджелла. — Я сама схожу, когда мне станет лучше. Просто ты не сможешь купить того, что мне надо. Тебе такие сильнодействующие препараты не отпустят.

— А тебе? — спросил Андреа.

Анджелла слабо кивнула.

— У меня есть все необходимые рецепты. С печатями. Нужно будет только вписать туда нужный препарат и сегодняшнюю дату, — сказала она.

— Хорошо, поступай, как считаешь нужным, — согласился с ней Андреа.

Он отправился на кухню, взял посудное полотенце, сделал холодный компресс и вернулся в спальню.

— Любимая, повернись на спинку, — ласково произнес барон.

— Мммм… — капризно простонала в ответ Анджелла.

— Милая, ну пожалуйста, — Андреа сел рядом, провел кончиками пальцев по ее шелковой шейке.

— Мммм, так не честно… — простонала Анджелла, переворачиваясь.

Он положил ей на лоб компресс, осторожно убрав мешавшиеся пряди черных волос.

— Так лучше? — спросил Андреа.

— Да, спасибо, — Анджелла смотрела на него тем самым влюбленным взглядом, каким только она одна на свете умела смотреть.

Андреа улыбнулся, наклонился и поцеловал ее в губы.

Когда спустя некоторое время он принес ей тарелку с пельменями, несколько ломтиков ветчины, хлеба и стакан апельсинового сока, девушка уже спала. Андреа не стал ее будить. Он оставил обед на табуретке у изголовья кровати и лег рядом, обнял ее. Долгая дорога и огромная нагрузка последних нескольких дней сделали свое дело. Молодой барон сам не заметил, как вскоре забылся крепким сном.

18:00

На обочине автобана замерли четыре черных седана Ауди А8 с красными правительственными номерами. Вернер сидел на капоте головной машины и разговаривал по мобильнику.

— У меня есть вилла на юге Франции, на Лазурном берегу, — донесся из динамика голос фон Штернгольдта. — Доставь ее туда. И чтобы ни одна душа об этом не знала, понял? Старайся не попадаться на глаза местным штурмовикам — на нее подали в розыск, и вас будут обыскивать по полной программе. Если придется — применяй оружие, но только спрячь ее от них. А я здесь попытаюсь уладить все с Элджином, объяснить, что это я спровоцировал ее на побег и именно я приказал Йохану и его идиотам отправиться за ней на объект 146.

— Хорошо, хозяин, — сказал Вернер.

Он выключил телефон.

— Ну, как? — спросила стоящая позади Марго.

— Как-как, хреново! — ответил Вернер раздраженно. — Попали меж двух огней. Она нас сначала как дуршлаг изрешетит, и только потом я смогу сказать ей, что кроме нас и префекта ей помощи ждать неоткуда.

Вернер длинно и грязно выматерился, спрятал телефон в карман брюк и сел на переднее пассажирское сиденье головной машины.

День 24-ый

19:00

Рабочий день уже подходил к концу, когда в аптеке появилась припозднившаяся посетительница. Это была высокая брюнетка с густыми, спадающими на плечи волосами, одетая в черную мини-юбку, темно-красный трикотажный джемпер с длинным рукавом, черные колготки в крупную сеточку и туфельки на высокой шпильке. На плече у нее висела небольшая строгая черная сумочка. Девушка добрых двадцать минут стояла у витрины женских товаров, разглядывая пачки с прокладками и гинекологическими тампонами, потом, наконец, подошла к конторке.

— Скажите, у вас есть тесты на беременность? — спросила она взволнованным глубоким сексуальным контральто.

— Да, конечно, — ответил с готовностью пожилой аптекарь.

Она вернулась вечером, затемно. Анджелла прошла в туалет и первым делом разделась донага, с хрустом вскрыла упаковку одноразовых лакмусовых полосок. Провозившись с ними целый час, она наконец-то поняла, что сделала все как следует, и просто сама себе не хочет признаться в том, что полученный ею результат — правильный. Некоторое время она сидела на унитазе, не в силах ничего поделать — с такой ситуацией она столкнулась впервые в жизни. Нет, она, конечно, знала, что, например, в Непале детей делают не пальцем и не палкой, но…

Да, все сходится. И месячные, которые все никак не начнутся. И эта усталость, головные боли, слабость, тошнота, рвота. И естественно, что голод стал проявляться гораздо острее, и его симптомы появились так рано — ей ведь теперь нужно питаться в два раза больше, в два раза чаще; она ведь теперь носит под сердцем маленький комочек, символ их с Андреа любви. Да, все произошло так, как он и хотел. Конечно, не по ее воле — она как-то не задумывалась о материнстве. Но как он обрадуется, когда узнает, что скоро у него появится наследник? От этой мысли она испытала невероятный прилив нежности к любимому мужчине. Захотелось сразу же увидеть его, прижаться к его груди; пусть он обнимет свою малышку, погладит ее спинку своими руками. Какие у него руки! Анджелла закрыла глаза, отчетливо вспоминая все те ощущения, возникающие у нее во время близости с Андреа.

Внезапно сладкая истома прошла. Она поняла, что фон Штернгольдт озвереет, узнав о ее беременности. Он сживет ее со свету. И ее, и ее еще не родившегося малыша.

А Андреа? Как я ему скажу? Девушка поняла, что в данной экстремальной ситуации любимый мужчина может просто не выдержать такой мощной психологической атаки.

Кое-как оправившись от шока, она надела белое платье, выбросила использованный тест в мусорную корзину, и схватив свернутую комом одежду, отправилась в спальню. Андреа все еще спал, когда почувствовал, как кто-то настойчиво тормошит его за плечи. Он открыл глаза и увидел перед собой любимую.

— Планы поменялись, нам нужно срочно бежать, — сказала Анджелла.

На барона это подействовало как на спринтера — выстрел стартового пистолета. Он быстро оделся, обулся, взял с тумбочки револьвер.

— Анджелла, что произошло? — спросил он.

— Бежим, — вновь повторила девушка. Она стояла у окна и заряжала винтовку. — Вернер и его люди уже в городе. Они ищут нас.

— Найдут? — спросил Андреа.

— Конечно, найдут, — фыркнула девушка. — Это всего лишь вопрос времени.

— Откуда ты? — произнес Андреа.

— Знаю, — перебила его девушка. — Но не важно. Положи это в сумку.

Она протянула ему винтовку и пошла в прихожую. Андреа открыл сумку, бережно опустил М4, и тут рука коснулась чего-то мягкого и теплого. Андреа раскрыл сумку пошире — это был тот самый забытый плюшевый медвежонок, которого он заметил в одной из комнат, теплый, словно только что из сушки; от него пахло шампунем. От пыли и паутины не осталось и следа. И тогда Андреа понял, что связывало Анджеллу с этой квартирой.

День 25-ый

07:20

Додж Дюранго летел по трассе, поднимая шлейф водяных брызг. Дождь давно кончился, но дорога все еще была мокрой. До рассвета оставались считанные минуты. Они молчали. За прошедшие несколько часов между ними словно черная кошка пробежала — она все больше и больше замыкалась в себе, ее что-то тревожило, но что — это оставалось для него загадкой. Она не жаждала откровенного разговора, а все его попытки расшевелить ее ни к чему не приводили — он вновь и вновь натыкался на каменную стену безразличия.

— Долго мы будем молчать? — не выдержал он наконец.

— Хочешь, спою? — спросила она безразлично.

— Давай, — обрадовано сказал он. — У тебя замечательный голос.

Она молчала.

— Ну? — спросил он.

— Что?

— Ты собиралась петь, — напомнил он.

— Я тебе не соловей и не музыкальная шкатулка, — огрызнулась она.

От этой фразы ему стало не по себе.

— Слушай, я ведь хочу как лучше, — сказал он. — Ты в последнее время стала все чаще и чаще отдаляться от меня, мы будто стали чужими друг другу.

— А мы и так чужие, — усмехнулась она высокомерно. — Ты всего лишь обыкновенный парень, которому я дала.

От этих слов у него перехватило дыхание. После услышанного он пару минут приходил в себя, собирался с мыслями.

— Тогда какого дьявола я потащился с тобой через всю Европу? — выкрикнул он. — Зачем ты втянула меня в это?

Джип взвизгнул тормозами, вильнул кузовом и замер у обочины. Она выскочила из машины и пошла прочь, напоследок с размаху хлопнув дверцей. Некоторое время он не понимал что происходит, затем опомнился и бросился вслед за ней.

— Анджелла! — окликнул он ее.

Она обернулась. В свете придорожного фонаря была отчетливо видна влажная дорожка от одинокой слезы на ее лице.

— А тебя никто не заставлял тащиться со мной через всю Европу, — произнесла она срывающимся голосом.

Он не знал, что сказать. Он прекрасно понимал — она ни в чем не виновата, но не находил нужных слов, чтобы извиниться перед ней.

— Знаешь, ты прав — нам тесно на одной дороге. Пора бы уже нам с тобой расстаться, — сказала она, успокоившись.

Он стоял как громом пораженный. Она подошла к машине, открыла заднюю дверцу, расстегнула сумку и принялась доставать оттуда свои вещи. Затем завернула в них патроны, сложила сверток в большой прямоугольный картонный пакет и захлопнула дверцу.

— Анджелла… — оторопев, не веря своим глазам, произнес Андреа.

— И слушать не желаю, — тихо сказала она и встала у края дороги.

— Анджелла, не надо, — молящим тоном сказал Андреа. В горле словно какой-то ком застрял, он знал, что нужно как-то остановить ее, что-то сказать, но что — не понимал. Не находил нужных слов. Словно шею сдавило удавкой. Лингвистическое удушье.

Она взмахнула рукой. Взвизгнули тормоза, машина остановилась возле Доджа. Анджелла села в попутку, хлопнула дверцей. Ярко-красный БМВ Х5 клацнул коробкой передач и умчался прочь.

Андреа остался один.

Это был небольшой тихий мотель, в стороне от магистрали. «Барон фон Абель» — гласила вывеска над дверью. Анджелла вошла, остановилась, облокотилась на конторку и пристально глянула на владельца гостиницы. Он спал, сидя в небольшом офисном кресле. Это был мужчина средних лет, несколько располневший от сидячего образа жизни. На нем была засаленная майка и драные джинсы. Почувствовав на себе ее взгляд, он очнулся ото сна. Как животное, почувствовавшее на себе взгляд человека.

— Чем могу помочь, фрау? — осведомился он.

— Мне нужна комната на сутки. Я плачу вперед, — сказала девушка.

— Пожалуйста, — услужливо кивнул хозяин и протянул ей регистрационный бланк. — Заполните форму. Вот ключи. Вверх по лестнице и направо.

— Спасибо.

Анджелла быстро накидала на листке несколько слов размашистым кривым почерком, взяла ключи и поднялась наверх. Хозяин отеля проводил ее восхищенным взглядом.

Она вошла в номер, заперла за собой дверь на ключ, зашторила окна, упала на кровать, стиснула руками подушку и забылась крепким сном. Ее уже не волновали ни Андреа, ни фон Штернгольдт, ни тем более председатель Верховного Совета Александр Элджин, ни она сама. Ей было уже все равно.

Край горизонта подернулся оранжевым заревом рассвета. Молочно-белый Додж Дюранго взвыл автоматической трансмиссией, вылетел на встречную полосу, обогнал минивэн, и вильнув кормой, вернулся на прежнюю траекторию. Он сказал совсем не то, что думал, сказал то, чего вовсе не хотел сказать, а она опять приняла все близко к сердцу.… Но ведь он же знал, какая она импульсивная, вспыльчивая! И вот результат. Где ему теперь искать Анджеллу?

Андреа резко нажал на тормоз, утапливая педаль в пол. Колеса противно завизжали, пустили клубы белесого дыма. Джип встал поперек дороги. Догадка была так очевидна и вместе с тем так внезапна, что он некоторое время сидел не шевелясь, боясь спугнуть ее. Потом надавил на газ, крутанул руль — задние колеса сорвались в пробуксовку, джип плавно вильнул кормой — развернул машину и помчался в обратную сторону. В голове звучала как воскресный набат одна-единственная мысль — успеть, только бы успеть…

10:00

Она открыла глаза, прислушалась. Было необычайно тихо и… холодно. Она села на край кровати, вынула из-под подушки кольт, проверила обойму — так, на всякий случай. Первой мыслью было позвать его, но тут перед глазами встала утренняя сцена на обочине магистрали — ах да, она ведь теперь осталась одна.

Впрочем, нет, не одна. Девушка улыбнулась, ласково погладила свой животик. И тотчас к горлу подкатил ком и выступили слезы. Нет, она не будет плакать. Ей сейчас очень вредно нервничать — в ее положении. Да, Андреа рядом нет, ну и что? Да, будет трудно. Но трудности для того и существуют, чтобы их преодолевать. И больше не будет так одиноко — с ней будет ее ребенок. «И Андреа» — мысленно подсказала вторая Анджелла. Черт с ним, отмахнулась она. Это, прежде всего, ее ребенок. А уж найти ему достойного отца труда не составит. И даже если ей придется растить малыша одной — ну и что? Снова одна? Нет, с ней будет ее малыш. Снова без мужчины, без сильного плеча рядом? Что ж, ей не привыкать.

«А ведь Андреа так и не узнал о нашем ребенке» — метнулась в голове девушки запоздалая мысль. Это было просто-напросто нечестно — не сказать ему.

«Он ведь теперь папа, это ведь не только меня касается…» — подумала Анджелла.

Но ничего, Андреа прекрасно знает, где ее искать, и как только он появится здесь, она сразу же расскажет ему о малыше. Нет, сперва она извинится за эту свою дурацкую утреннюю выходку, и только потом обрадует его своей новостью. Как он мечтает о наследнике, как он обрадуется…

Анджелла посмотрела на часы — было всего лишь 10 утра.

Она бы с удовольствием поспала еще с полсуток, но что-то весьма настойчиво вырвало ее из объятий Морфея. Слух уловил еле слышный звук — будто над ухом пищал комар. Анджелла взвела кольт. Кто-то принялся настойчиво скрестись о входную дверь. Она поднялась с кровати и медленно, крадучись, отошла к стене. Тотчас раздался щелчок, дверь отворилась. Хлопнула шоковая граната. В глаза ударил яркий свет, тесную комнатку заполонили клубы серого дыма. Сквозь завесу она смогла разглядеть два силуэта, вскинула пистолет и спустила курок. Кто-то больно ударил ее ногой под руку и пуля врезалась в стену. Еще один удар, что-то хрустнуло в запястье — девушка коротко вскрикнула от боли и выронила кольт. Один зашел сзади, схватил ее за руку. Она врезала ему локтем в солнечное сплетение, вырвалась и ударила второго ногой по лицу. В это время первый вынул из-за пазухи пистолет и с размаху ударил ее рукояткой по голове. Липкая теплая кровь тотчас залила затылок, потекла вниз по шее. Девушка упала на пол.

— Коли эту суку, — приказал грубый мужской голос.

Что-то больно кольнуло в плечо, Анджелла вскрикнула. Перед глазами все поплыло, руки и ноги стали непослушными, тяжелыми. Некоторое время они развлекались, пиная ее бесчувственное тело, затем один из них достал нож и принялся срезать с нее платье, а другой сдернул с кровати покрывало. Последнее, что она запомнила это то, что ее заворачивают в ткань и куда-то несут…

Додж Дюранго остановился у мотеля. Андреа выдернул из сумки винтовку М4, проверил магазин. Затем глубоко вздохнул, повесил оружие на плечо и вылез из машины. Что-то случилось — он уже чувствовал.

Хозяин мотеля сидел в своем кресле за конторкой. Андреа окликнул его — тот не отреагировал. Андреа подошел ближе и увидел, что мужчине прострелили голову. Под ногами звякнула стреляная гильза 45-ого калибра. Андреа поднялся вверх по лестнице. Дверь одного из номеров была распахнута. Он вошел и увидел лежащий на полу среди обрывков белой ткани армейский «Кольт». Стена была украшена ровным пулевым отверстием. В углу возле кровати лежал пакет с ее вещами. У Андреа сжалось сердце. Он схватил пистолет, сверток, и молнией выскочил из номера. Перед глазами, кадр за кадром, словно черно-белое кино, мелькала одна и та же сцена: черный тонированный Ауди А8 медленно едет по встречной полосе, на переднем бампере — правительственный номер…

Андреа запрыгнул в кабину и, бросив пистолет и вещи Анджеллы на пассажирское сиденье, схватил карандаш, сухую салфетку и принялся писать, восстанавливая из памяти конфигурацию из четырех букв и трех чисел.

WERC446… WWER466… WWRC446… WWER664… WWWR646… WERC644…

Затем бережно свернул салфетку вчетверо, положил во внутренний карман куртки, завел мотор и отъехал от мотеля.

В любом большом городе за деньги можно узнать все, что угодно. В любом…

Когда молочно-белый Додж медленно выехал на магистраль, Андреа уже знал, куда и к кому можно обратиться.

Она очнулась оттого, что почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, открыла глаза — он стоял возле двери. Она лежала на кровати абсолютно голая. Девушка рефлекторно схватила простынь, с силой дернула и закрылась ею, села, вжавшись в стену. Страшно болела голова, рук и ног она по-прежнему не чувствовала, саднил затылок. Кисть правой руки распухла и не слушалась.

— Ну, здравствуй, Анджелла, — сказал он.

Она повернулась на голос, близоруко сощурилась, разглядывая незнакомца — из-за транквилизатора она почти полностью лишилась зрения.

— Что, Вернер, не ожидал увидеть меня такой? — злобно спросила девушка, идентифицировав наконец мужчину.

— Да, пожалуй. Не всякому мужчине выпадает честь увидеть тебя обнаженной. Извини моих ребят, они немножко… кхм… погорячились, — сказал он.

— Да? — спросила она. — Погорячились? — каждое слово давалось с огромным трудом, от боли она не могла даже сидеть. — А что, твои ребята сами додумались раздеть меня?

— Предосторожность. Разумная предосторожность, не более того, — сказал Вернер. — Сама знаешь, ты так просто не сдаешься.

— И ты думаешь, у твоих быков не было мысли позабавиться со мной — беспомощной и отравленной транквилизаторами? — спросила Анджелла.

— Нет, — сказал Вернер уверенно. — Так что не пытайся меня этим запугать. Они тебя пальцем не тронули.

— Да? — воскликнула девушка. — А это как называется? Не видишь? Это я не с лестницы упала! Твои быки меня отделали!

— Марго принесет тебе новую одежду. Потом примешь душ, приведешь себя в порядок — и поедем. Префект жаждет поскорее увидеть свою дражайшую зазнобу, — сказал Вернер.

— Посмотри на меня, — фыркнула девушка. Спорить не было никакого желания. Все тело ломило от боли. — Мне нужно отдохнуть, прийти в себя. Или ты хочешь, чтобы я предстала в таком состоянии перед фон Штернгольдтом? И что ты ему ответишь, когда он спросит тебя об этом? Ребята погорячились?

— Да, ты права, — выдержав паузу, сказал Вернер. Он ждал чего угодно — ругани, мата, гневной отповеди — но никак не осмысленных аргументов в пользу ее правоты. — Он будет не в восторге. Да, конечно, отдыхай, выздоравливай. Хотя — увидит или не увидит — все равно он об этом узнает. Ты скажешь.

— Разумеется, скажу. Не сомневайся, — стальным тоном произнесла девушка.

Вернер развернулся и вышел из комнаты. Анджелла устало легла и завернулась в простыню. По ее щекам одна за другой побежали слезы. Она судорожно принялась ощупывать свой животик, но плод был еще слишком мал и она так и не смогла почувствовать его.

— Если у меня будет выкидыш — ты заплатишь за это, Вернер… — всхлипывая, прошипела она сквозь слезы.

Вернер вышел на балкон. Город уже вовсю жил обычной повседневной жизнью — сновали машины, огромными реками по тротуарам текли толпы прохожих. Высоко в небе ярко светило осеннее солнце.

Перед глазами стояла одна и та же картина — она лежит на кровати, голая, изящная, хрупкая, беззащитная…

Она. Его всегда тянуло к ней. Такая неприступная, гордая, независимая. Пылкая, горячая. А что если ворваться к ней прямо сейчас? От транквилизатора она будет приходить в себя еще как минимум сутки, сопротивляться не сможет. Стиснуть ее в объятиях, вдохнуть ее потрясающий аромат, ее запах. Она будет кричать, просить, умолять. А затем — лишь громко, во весь голос — долго, протяжно стонать своим чудесным, сочным сексуальным голоском, выгибаясь дугой в сладких муках оргазма…

Вернер вынул сигарету, закурил. Одно видение сменилось другим — она подходит к фон Штернгольдту, прижимается к его груди. Он обнимает ее, гладит ее затылок, проводит рукой по ее чудесным волосам. Она начинает дрожать, всхлипывать, что-то шепчет ему на ухо, сбиваясь и постоянно вздрагивая от плача. Фон Штернгольдт бледнеет, кивком головы указывает на него, Вернера, Альфану и весьма красноречиво медленно проводит большим пальцем по горлу.

Вернер смял пустую пачку и бросил вниз.

Нет, дамы и господа, минутное удовольствие всей жизни не стоит. Тем более — такой сладкой жизни! Или? Перед глазами вновь всплыло ее лицо. Вернер помотал головой, прогоняя мысли. Даже префекта она ни разу не удостоила ни одного поцелуя — а ведь он столько сделал для нее. Вернер тотчас вспомнил барона Грейхарта, достал новую пачку сигарет, распечатал ее, и снова закурил.

Так каким же нужно быть мужчиной, чтобы тебя полюбила эта женщина?

День 25-ый

14:00

Молочно-белый «Додж Дюранго» въехал в старинный квартал, медленно покатил по узким улочкам. Местечко выглядело не совсем приятным — периодически встречались праздно прогуливающиеся, вульгарно разодетые девицы, какие-то быковатой наружности личности с бритыми затылками, а в самом сердце квартала, в одном из старинных зданий расположился стрип-клуб, прятавший в своих недрах подпольное казино.

Додж замер аккурат напротив стрип-клуба. Андреа открыл перчаточный ящик — внутри лежал кольт Анджеллы.

«Если я войду туда с оружием — меня убьют сразу же» — подумал барон, и тотчас почувствовал, как внутри все леденеет от страха. — «А если я зайду без оружия — есть шанс, что меня сначала хотя бы выслушают…»

Он решительным движением захлопнул перчаточный ящик, вылез из машины, поднялся по ступенькам и потянул на себя массивную входную дверь.

Внутри было пусто. Основной пик посещений приходился на ночные часы, а сейчас здесь находился только бармен, старательно натирающий до блеска барную стойку.

— Добрый день, — сказал Андреа, подойдя к нему. — Я хочу увидеть вашего хозяина.

Говорил он вежливо, но вместе с тем требовательно. Бармен посмотрел на него, кивнул и скрылся в недрах служебного помещения. Через некоторое время он вернулся в компании двух парней в строгих костюмах — очевидно, охранников. Они быстро обыскали барона, после чего жестом предложили проследовать за ними.

«Путь назад отрезан, теперь только вперед» — подумал Андреа с некоторой долей обреченности.

Безвестно сгинуть в недрах стрип-клуба, принадлежащего не самому миролюбивому будапештскому семейству — приятного мало, на самом деле.

Его провели лабиринтом служебных ходов к лестнице, ведущей в подвал. Внизу было на удивление чисто, тихо и комфортно. Правда, количество охраны увеличилось в разы — чуть ли не через каждые пять-десять метров стоял страж с автоматом наперевес. Наконец его подвели к железной двери.

— К хозяину, — громко сказал один из охранников.

Краем глаза Андреа заметил зрачок видеокамеры, спрятанной под потолком.

Дверь лязгнула запором и отворилась. В небольшом предбаннике на потертых кожаных диванах разместилось десятка два мужчин. Стена была украшена стеллажом с оружием — автоматы, карабины, пистолеты, и даже пара пулеметов. Здесь его снова обыскали. Потом двое стражей, не слишком-то напрягаясь, приподняли стеллаж с оружием и отодвинули в сторону. За ним скрывалась потайная дверь.

За круглым столом заседали человек восемь. Он безошибочно узнал одного представителя семейства Бладсайн, занимающегося торговлей энергоносителями, двух представителей не менее достойного семейства Де’Сангриенте, торгующих результатами президентских выборов в ряде крупных европейских держав, остальные присутствующие кровососы были рангом помельче и потому — не так примечательны.

Играли в карты. Ставки были весьма высоки — узнав ежедневный оборот этого маленького подпольного заведения, владельцы крупнейших казино Монте-Карло без колебаний пустили бы себе пулю.

Едва он вошел, как все взгляды оказались обращены к нему. Да, не каждый день сюда приходил вампир из враждующей семьи. Тем более было интересно узнать его мотивационную часть.

— Приветствую Вас, барон Грейхарт, — поздоровался с ним мужчина, заседающий во главе стола, слегка поглаживая по бедру сидящую у него на коленях стриптизершу в одном нижнем белье. — Что привело Вас в мои владения?

— Здравствуйте, — Андреа слегка поклонился, выражая почтение всем присутствующим. — Мне нужна ваша помощь.

Некоторое время стояла тишина — собравшиеся осмысливали его слова. Затем грянул взрыв хохота. Действительно, смешно просить помощи у тех, кому ты еще вчера рвал глотки.

— А ну заткнулись все, — тихо произнес хозяин заведения, и власть его была такова, что все смеявшиеся тотчас умолкли. — Что я могу сделать для будущего короля?

Теперь уже удивлению собравшихся не было предела.

— Не только для короля, но и для королевы, — ответил Андреа.

— Пошла вон, — он бесцеремонно согнал с колен разомлевшую стриптизершу.

— Идемте, барон, я с радостью выслушаю все Ваши печали за бокалом не самого последнего коньяка…

Он поднялся из-за стола, забрал свой портсигар.

— Джентльмены, на сегодня игра окончена. Всем спасибо. Последний круг в зачет не идет, останемся при своих. Возражения? — хозяин оглядел своих гостей.

Желающих оспорить его решение не нашлось. Стать очередной проблемой, решенной на чудесном будапештском пустыре — не хотел никто.

14:35

В качестве личной резиденции Винсент Ле’Санг предпочитал обычную, ничем не примечательную трехкомнатную квартиру, с просторной гостиной и не менее просторной спальней, через которую прошло и не задержалось достаточно большое количество женщин — как человеческого, так и не человеческого рода.

Андреа сидел в гостиной, в любимом хозяйском кресле, и пил любимый хозяйский коньяк. Ле’Санг внимательно выслушал его рассказ и теперь курил, стоя и глядя на город сквозь панорамное стекло.

— Да, — сказал он наконец. — Положение скверное. Не волнуйтесь, барон. Я дам распоряжения моим людям — если они еще не покинули пределы округа, мы их быстро найдем.

— А если покинули? — спросил Андреа.

— Что ж, придется мне напрячь кое-какие связи, дабы нам разрешили провести нашу маленькую спасательную операцию на чужой территории, — сказал Винсент. — Андреа, я хочу, чтобы Вы понимали — для меня нет ничего невозможного. Если придется подключить весь мой административный ресурс — для Вас я пойду и на это.

— Интересно узнать причины Вашего великодушия, Винсент, — сказал Андреа.

— Чистый прагматизм, дорогой барон, — отвечал Ле’Санг. — Власть Элджина не вечна, она закончится, едва на престол взойдет Ваша драгоценная супруга. А мне надо иметь некоторые гарантии стабильности положения моего семейства при новой власти. В конце концов, еще в охотничьем доме Ваша половинка показалась мне весьма здраво рассуждающей особой, хоть и не слишком дальновидной. Я надеюсь на наш плодотворный симбиоз.

— Я думаю, нам есть на чем построить диалог, — сказал Андреа.

— Отрадно это слышать, учитывая Ваше влияние на будущую королеву, — Винсент повернулся, демонстративно поднял бокал. — За новую власть!

— За новую власть! — поддержал его тост Андреа.

Они выпили.

Она лежала на кровати, вжавшись в матрас. Сзади щелкнула дверь, в комнату кто-то вошел. Анджелла с ужасом осознала, что с огромным трудом различает звук шагов вошедшего. Чьи-то ладони коснулись ее плеч, заскользили вниз по бокам, касаясь груди.

— Ну, привет, моя хорошая! — раздался над ухом приторный женский голосок.

— Вот мы и встретились снова. Какая же ты сладенькая! — ладони чуть сжали грудь, коснулись сосочков, заскользили вниз к животу, стягивая простыню с Анджеллы.

— Марго, перестань, — жалобно простонала Анджелла и мысленно испугалась: «неужели это мой голос?»

— Нет, не перестану, принцесса моя! Я этого дня долго ждала! — ладонь Марго оказалась в самом низу живота.

— Прекрати, слышишь! — разозлилась Анджелла.

— Нет, девочка моя! Признайся, тебе ведь нравится! — сказала Марго и осторожно запустила ладонь между ног Анджеллы.

Собрав всю оставшуюся волю в кулак, Анджелла развернулась и полоснула девушку ногтями по лицу. Марго отпрянула, провела ладонью по щеке — на пальцах остались капельки алой крови.

— Убирайся, сука! — плюнула словами, словно ядом, Анджелла.

Марго бросила на постель большую спортивную сумку с одеждой и вышла вон. Недолго думая, Анджелла села поудобнее и принялась разбирать принесенные ей вещи. Порывшись с полчаса в разноцветных тряпках, она наконец извлекла сначала комплект французского дамского белья, нежно-голубого цвета, из бюстгальтера с тонкими кружевными чашечками и стрингов. Затем настала очередь черных джинсов и длинного облегающего пастельно-розового пуловера с шикарным вырезом, открывающим декольте. Довершили ее гардероб черные глянцевые туфельки на высокой шпильке.

Анджелла поправила прическу, приоткрыла дверь и осторожно выглянула наружу. Это был шикарный номер какого-то отеля. Дверь ее комнаты выходила в гостиную. Там, развалившись на диване, храпел один из бойцов Вернера. Громко щелкнул замок. Анджелла прикрыла дверь, замерла, прислушалась. Кто-то вошел в гостиную. Затем раздался глухой удар, потом еще и еще. Раздались стоны. Сквозь маленькую щелку Анджелла увидела, что боец лежит на полу, корчась от боли, а Вернер пинает его по ребрам.

— Еще раз уснешь — и больше не проснешься, — пообещал начальник своему подчиненному. — Мне не хватало еще, чтобы будущая фрау фон Штернгольдт вновь дернула к своему ненаглядному.

Вернер взял из бара пузатую бутылку и вышел вон. Тяжело дыша, охранник стал медленно подниматься, хватаясь за подлокотник дивана. Анджелла выскочила из спальни, схватила стул и с грохотом обрушила его на голову мужчины. Дерево громко треснуло, обломки стула разлетелись по комнате. Охранник свалился на пол. Анджелла быстро сдернула с него пиджак, выхватила из кобуры пятнадцатизарядную Беретту и подошла к входной двери, заглянула в замочную скважину. Коридор был пуст. Она открыла дверь и выбежала из номера.

Они вышли из дома и направились к черному «Кадиллаку», сиротливо стоящему на тротуаре.

— Пожалуй, будет нелишне заручиться поддержкой одного моего давнего товарища, — сказал Ле’Санг.

Андреа подошел к корме автомобиля, открыл багажник, проверил обе сумки — с вещами и оружием.

— Не волнуйтесь за сохранность своего инвентаря, Андреа, — сказал Винсент.

— Мои люди не имеют тяги к чужому добру.

Андреа тем временем выдернул из недр сумки кольт 45-ого калибра, проверил обойму и сунул за спину.

— Ну-ка дайте сюда… — слегка опешив, Ле’Санг протянул руку. Андреа достал пистолет и вложил в ладонь Винсента. Тот взвесил оружие в руке, вернул барону. — Это она на вас так подействовала? Сколько я вас помню, Андреа — Вы всегда были тихим домашним стеснительным парнем…

15:30

Черный «Кадиллак» в сопровождении четырех Н2 въехал в ворота загородной усадьбы. Хозяин этого дворца явно не испытывал финансовых проблем — одно только годовое содержание такого имения влетало в кругленькую сумму его владельцу.

— Идемте, — пригласил Винсент, когда автомобиль замер у крыльца. — Это жилье принадлежит моему давнему и очень хорошему приятелю.

Он сидел на корточках у бассейна, с бокалом ледяного пива, в одних джинсах. Уже начавшие затягиваться свежие царапины на мускулистой спине наглядно показывали, что совсем недавно в этом бассейне происходило таинство любви.

— Здравствуй, Антонио! — громко сказал Винсент.

Он поставил пиво, поднялся, подошел к нему. Давние друзья обнялись.

— Ты умеешь находить удачное время для визита, — сказал Антонио. — У нас тут полным ходом идет медовый месяц…

Он недвусмысленно кивнул на плавающий в бассейне купальник-бикини.

— А где же хозяйка твоего дома? — спросил Ле’Санг.

— Отдыхает после бурного обеда, — сказал мужчина.

— Ваше Величество, — обратился Ле’Санг к Андреа. — Имею честь представить Вам моего друга, Антонио Бладсайна. Тони, это Андреа Грейхарт, наш будущий король и жених наследной принцессы Анджеллы.

— Кто-кто? — спросил Бладсайн. — Грейхарт? Уж не сын ли…

Винсент кивнул.

— Это шутка, да? — спросил Бладсайн, подозрительно глядя на Ле’Санга.

Молчание Винсента было красноречивее всех слов. Бладсайн тяжко вздохнул.

— Пройдемте в мой кабинет, — пригласил он. — В конце концов, не принимать же мне дорогих гостей у бассейна…

В кабинете хозяина они закурили предложенные сигары, а Бладсайн тем временем достал виски и разлил по трем стаканам.

— Удивительно поворачивается жизнь, — хмуро сказал он. — Мы с Вашим отцом никогда не были в хороших отношениях, в последнее время особенно.

— Есть неплохой повод это исправить, — как бы между делом намекнул Винсент.

— В чем заключается предмет нашего разговора? — Антонио сел на край стола, пригубил виски.

— Нам необходимо провести некоторую операцию, назовем ее поисково-спасательной, — уклончиво сказал Ле’Санг. — Кто-то украл что-то, весьма дорогое сердцу нашего будущего короля. Надо найти похитителей. Антонио, ты очень обяжешь меня, если позволишь нам немного похозяйничать в твоих владениях.

Бладсайн посмотрел на него, затем на Андреа.

— В чем суть? — спросил он.

— Они похитили мою невесту, — ответил барон.

— Наследную принцессу? — удивился Бладсайн. — Каким же отморозком надо быть…

— Да вот нашелся один… — сказал Андреа.

— Королева — святое, — сказал Бладсайн. — И права не дано посягать на самый главный символ и опору всего нашего Клана. Так что я Вас поддержу, насколько это в моих силах. Сейчас же дам все необходимые распоряжения своим бойцам.

— Дорогой, ну где же ты? — прозвучало в коридоре певучее сопрано.

— Ох, черт, проснулась госпожа Бладсайн, — испуганно сказал Антонио. — Тушите сигары, быстро!

Сам он схватил бутыль с виски, стаканы и спрятал под своим рабочим столом.

— Она у меня ратует за трезвость и здоровый образ жизни, — как бы извиняясь, произнес хозяин.

В кабинет вошла ослепительной красоты шатенка с длинными кудрявыми волосами, в коротком шелковом халатике.

— Дорогой, ну куда же ты пропал? — спросила она, кокетливо улыбаясь.

— А у нас тут деловой разговор, видишь ли, — развел руками Бладсайн. — Друзья, знакомьтесь, моя супруга Ева.

Шатенка ослепительно улыбнулась, отвесила легкий реверанс гостям мужа.

Сидящий на стуле мужчина из числа личной охраны префекта читал газету, когда из-за угла до него донесся цокот высоких каблуков. Он оторвал взгляд от газеты и увидел восхитительно красивую девушку. Ее красота парализовала его волю, сковала его движения. Он не мог оторваться от точеной фигуры, длинных прямых ног, шикарных бедер, эффектно подчеркнутых джинсами облегающего кроя, и внушительной груди. Довершали ее облик покатые плечи и прекрасное лицо. Мужчина потерял дар речи, он пытался что-то сказать, но получалось только беззвучно открывать рот. А она подняла на вытянутой руке девятимиллиметровую Беретту и выстрелила ему в голову. Тело откинуло назад. Подойдя к нему, Анджелла привычным жестом выдернула из кобуры такую же Беретту и подняв оба пистолета вверх на согнутых в локтях руках, вышла в обеденный зал.

Посетители с некоторым удивлением уставились на эффектную вооруженную брюнетку, которая быстрым шагом шла через ресторан.

— Ох, твою мать! — воскликнул уже изрядно подвыпивший Вернер, поднимаясь из-за стола и доставая пистолет.

Анджелла обернулась на голос, Вернер дернулся всем телом в сторону, прогремел выстрел. Не останавливаясь, Анджелла шла к выходу. Вернер схватился за край стола, поднялся. Пуля пробила правое легкое. Тяжело дыша, Вернер плюнул кровью и поднял пистолет.

— Ну, сука, сама виновата, — прошипел он, морщась от боли и прицеливаясь.

Прозвучал еще один выстрел, Анджелла даже не обернулась на звук. Пуля прошла в полуметре от ее руки. Она почувствовала тепло пролетевшей совсем рядом струи горячего воздуха, развернулась, присев на одно колено. Вернер оказался на линии огня. Первая пуля разбила стоящий на столе светильник, вторая пробила Вернеру плечо, третья вонзилась в спинку кресла, четвертая попала в бедро начальника охраны. Вернер упал на пол. Двери ресторана распахнулись. На пороге появилась Марго с автоматом Калашникова в руках. Анджелла встала во весь рост и обрушила на нее град пуль. Громко полыхнула автоматная очередь, Стена позади Анджеллы покрылась пулевыми отверстиями. Анджелла бросилась бежать к выходу и столкнулась лицом к лицу с Марго. Та опешила от такого поворота событий, а Анджелла врезала ей ногой в живот, вырвала из рук автомат и выскочила из ресторана.

— За ней, дура! — прохрипел, поднимаясь из-за стола, Вернер. — Уйдет, уйдет ведь!

Марго ничего ему не ответила, она стояла, согнувшись пополам от боли, и держалась одной рукой за стену.

Выбежав на служебную лестницу, Анджелла положила автомат на пол, разрядила один пистолет и выбросила его, а полупустую обойму сунула в декольте, аккурат меж двух мячиков груди. Вторую Беретту она пристроила за пояс, взяла АК-74 и принялась осторожно спускаться по лестнице. Снизу донесся топот армейских ботинок. Она вскинула автомат, уперла приклад в плечо, стала медленно, шаг за шагом, спускаться вниз. Заныли мышцы, все тело вновь принялось наполняться этой чудовищной болью, от которой пропадал слух и ломило кости. Топот становился все громче и громче, девушка не выдержала и выстрелила короткой очередью вниз, по лестничным пролетам. Тотчас шаги оборвались. Грохнул одинокий выстрел, пуля громко звякнула, ударившись в потолок. Анджелла побежала вверх по лестнице.

Ударом ноги Анджелла выбила замок, распахнула дверь и выбежала на крышу. И замерла, как вкопанная. У нее перед глазами словно погас экран — остался темный фон и какие-то силуэты на нем.

— Все, Анджелла, марафон закончился, — раздался где-то впереди голос Вернера. — Бросай оружие.

Анджелла прищурилась. Посаженное транквилизатором зрение постепенно переаккомодировалось к яркому солнечному свету. Девушка бросила автомат.

— Молодец, — сказал Вернер. — Теперь и пистолет.

Черный фон прояснился, теперь это была мутно-белая картинка с нечеткими силуэтами. Анджелла вынула Беретту и направила ее на Вернера. Стоящая рядом с ним Марго вскинула свой Смит-Вессон.

— Не глупи, — сказал Вернер. — Ты ведь слепа как крот. В тебя вкачали столько этой дряни, что десятерым хватило бы. От такой дозы тебя будет ломать еще сутки, а то и двое. 20 кубиков, понимаешь?

— Понимаю, — сказала Анджелла. — А еще я понимаю, что хоть и ослепла, но если спущу сейчас курок — снесу тебе голову.

— Резонно, — сказал Вернер, быстро подошел к ней и вырвал из рук пистолет.

— Вот только и реакция у тебя заметно ухудшилась. Да, подпортили мы шкурку любимой префектовой зверушке.

— Ублюдок, — процедила сквозь зубы Анджелла.

Вернер взял ее за локоть.

— Пошли, девочка, не упрямься. Не заставляй вновь колоть тебе эту гадость, — сказал он.

Они распрощались с гостеприимными хозяевами дворца, спустились с крыльца и сели в «Кадиллак».

— Помощь этого Бладсайна и вправду может быть такой необходимой? — спросил Андреа.

— Да на хрен нам его помощь… — небрежно отмахнулся Ле’Санг. — Мне надо было подружить вас, за тем мы сюда и притащились.

— А Вы стратег, Винсент, — отметил Андреа.

Он кивнул, выражая согласие.

— Чем больше влиятельных вампиров будут Вас поддерживать — тем легче вам будет противостоять интригам Верховного Совета, — сказал Ле’Санг. — И тем сильнее будет Ваше реальное политическое влияние. Чистый прагматизм, Андреа, чистый прагматизм.

Андреа улыбнулся.

«Все-таки приятно осознавать, что я сделал правильный выбор, поставив на этого циничного, практичного до мозга костей бизнесмена» — подумал он.

Впрочем, Ле’Санг был достаточно проницателен, чтобы понимать это.

16:00

Ее впихнули в маленькую комнатку, все это время служившую тюрьмой для принцессы. Не успела она опомниться, как один из людей Вернера придавил ее коленом к кровати, а второй задрал до лопаток ее пуловер.

— Не трогайте меня, выродки! — прокричала она, чувствуя, как от безысходности слезы начинают катиться по щекам крупными каплями.

Что-то больно укололо внизу спины.

— Я же предупреждал, веди себя тихо, — злобно проговорил Вернер.

Перед глазами все помутнело, навалилась какая-то тяжесть. Она попыталась схватиться за простынь безвольными пальцами, но тут же сползла на пол. Потом зрение погасло.

18:20

Андреа вновь сидел в гостиной Ле’Санга. Идти было особо некуда; понимая это, Винсент с готовностью предложил барону свое гостеприимство. И вот теперь Андреа сидел в кресле перед открывающейся его взору панорамой и смотрел в одну точку. Для него не существовало ни гостиной, ни квартиры Ле’Санга, ни этого города, ни всего мира. Он видел перед собой одно лишь ее лицо, слышал ее голос.

«А мы и так чужие. Ты всего лишь обыкновенный парень, которому я дала. А тебя никто не заставлял тащиться со мной через всю Европу. Знаю, что надо в душ, но отпускать тебя совсем не хочется. О чем ты сейчас думаешь? Андреа, я люблю тебя…».

Его воспоминания оборвались, когда из своего рабочего кабинета вышел Винсент Ле’Санг, что-то обсуждающий по мобильному телефону.

— Отлично, ждите, — распорядился он. — Мы скоро будем.

Андреа встрепенулся, вопросительно посмотрел на Ле’Санга.

— Мои люди только что обнаружили конвой Вернера, идущий к границе округа, — сказал Винсент. — На пути их уже ждет небольшой кордон из моих боевиков, так что можете считать — дело сделано.

— Я буду считать так в тот момент, когда она вновь окажется у меня на руках, — сказал Андреа.

— Резонно, — согласился Винсент. — Идемте, машина нас уже ждет.

Андреа поднялся с кресла.

19:00

Темнело. Налетел холодный порывистый осенний ветер. Кортеж из четырех черных Ауди А8 двигался окольной дорогой — выезжать на шоссе было смертельно опасно. При досмотре легко обнаружится живой груз, спрятанный в одной из машин, и тогда несладко придется всем, замешанным в этом деле.

Поперек дороги стояли несколько черных внедорожников Хаммер Н2, в окружении вооруженных парней. Марго надавила на тормоз, головная машина замерла метрах в тридцати от кордона.

— Что за чертовщина? — насторожилась девушка. — Внутренние войска?

— Нет, — ответил Вернер. — Скорее, кто-то из местных. Может, прознали про нас и решили немного поторговаться с префектом.

— Может, мы их… — Марго красноречиво поправила оперативную кобуру с пистолетом.

— Их здесь не меньше двух десятков, — сказал Вернер. — Ты посмотри, как они вооружены. Мы не в том положении.

Из-за машин вышел долговязый мужчина худощавого телосложения, он решительно направился к головной машине.

— Я так понимаю, Вернер, да? — это было в большей степени утверждение, нежели вопрос.

Пассажир на переднем сиденье угрюмо кивнул.

— Вылезай, — мужчина распахнул его дверцу. — Есть разговор.

Вернер нехотя подчинился. Мужчина повел его за кордон.

У обочины стоял мрачно-черный «Кадиллак ДеВилль», длиной с квартал. Рядом с ним паслись еще десяток боевиков. На капот осторожно присел Андреа Грейхарт. С пистолетом 45-ого калибра в руках. Увидев его, Вернер все понял. Барон встал с капота, подошел к начальнику охраны префекта. Их обступили со всех сторон боевики.

— Где она? — коротко спросил Грейхарт.

— Кто «она»? — спросил Вернер.

Андреа огляделся по сторонам, коротко кивнул Ле’Сангу. Тот сделал едва заметный жест своим боевикам. Последовала пара резких ударов, Вернера повалили спиной на асфальт. Андреа присел рядом на корточки, ткнул дуло пистолета в его подбородок. Вернер попытался дернуться, но бойцы Ле’Санга крепко придавили его к земле.

— Сейчас будем играть в тысячу вопросов и ответов, — объяснил Андреа. — Я задаю вопрос, ты отвечаешь. Если твой ответ мне не понравился — я спускаю курок. Правила ясны? Молчание означает согласие, значит, ясны. Поехали. Где она?

Вернер молчал. Андреа взял пистолет на боевой взвод.

— Если ты будешь молчать — мне будет неинтересно с тобой играть, — сказал он. — А игрушки, которые мне неинтересны, я обычно выбрасываю.

Ле’Санг присел на корточки рядом с ним.

— Вернер, лучше не упрямься, — посоветовал он. — Андреа тихий, спокойный парень, но когда дело касается его любимой женщины, он становится страшнее черта.

— В головной машине, — прохрипел Вернер. Дуло пистолета больно давило горло. — В багажнике.

Андреа убрал пистолет, поднялся.

— Вы, двое, — он кивнул двум боевикам. — Со мной.

Они подошли к Ауди.

— Открывай! — приказал Андреа.

Сидящая за рулем Марго демонстративно положила руки на руль. Хлопнул выстрел. В лобовом стекле появилась круглая дырка, точно между передними сиденьями. Один из боевиков стоял в трех метрах от передка машины и держал на вытянутых руках пистолет. Внушение подействовало. Багажник клацнул замком. Андреа потянул стальную крышку. Щурясь, словно от яркого света, осторожно пробуя ладонью воздух, Анджелла принялась выбираться из багажника. Андреа подхватил ее под руку, она отшатнулась, слабо замахала руками, словно пытаясь отбиться.

— Это я, милая, — сказал ошеломленно Андреа.

Некоторое время девушка вслушивалась в его голос, затем бросилась ему на грудь и заплакала.

— Ну, все, все, моя хорошая, я с тобой, — Андреа бережно обнял ее, принялся гладить ладонью по спине. — Все закончилось, любимая, слышишь?

Он повел ее к «Кадиллаку». Увидев эту картину, Ле’Санг взял из рук своего бойца помповый карабин, подошел к распластанному на асфальте Вернеру и навел на него дуло. Хлопнул выстрел, затем второй. Вернер катался по асфальту, держась за израненные части тела, и визжал от боли.

— За что? — простонал он.

— За что? — спросил Ле’Санг разъяренно. — Я тебе, сучара, покажу «за что»!

Он перехватил карабин и принялся избивать Вернера прикладом.

— Холуй паршивый!

Удары сыпались один за другим.

Анджелла продолжала плакать, прижавшись к Андреа. Видя это, Винсент вынул из бара бутылку виски, откупорил, налил полный стакан и протянул его барону.

— Пускай выпьет, — сказал он. — Должно помочь.

Андреа взял стакан, поднес к губам девушки. Она попробовала, сморщилась, отодвинула стакан от своего лица.

— Не упрямься, солнышко, хотя бы глоточек! — Андреа поднес стакан к ее губам, наклонил. — Вот так, потихоньку — и до дна.

Он вернул пустой стакан Ле’Сангу. Анджелла легла на сиденье, положила голову ему на колени и вскоре уснула.

— Что же они с ней сделали? — проговорил Андреа.

Мимо проехали одна за другой четыре черных Ауди А8 с правительственными номерами, увозя своего подраненного начальника домой ни с чем.

— Не представляю, — сказал Винсент. — Надо было по-хорошему разобраться с этими ребятами, жаль — времени нет, — он посмотрел вслед удаляющемуся конвою. — Ну да что с них взять — с пушечного-то мяса?

— Она поправится? — спросил Андреа, поглаживая ладонью волосы Анджеллы.

— О чем Вы говорите? — спросил Ле’Санг. — Конечно, поправится! Что ж мы, врача ей не найдем?

Он сел на переднее пассажирское сиденье. Машина фыркнула мотором и тронулась с места.

— Куда мы едем? — насторожился Андреа.

— Да есть тут одно место… — ответил Винсент уклончиво.

— Не темните, Ле’Санг, — сказал Андреа. — Что вы задумали?

— Я задумал отвезти вас местному префекту, — ответил Винсент.

— Вы считаете, ему можно доверять? — спросил Андреа с опаской.

— Ну, в нынешней ситуации это наименьшее зло, — ответил Ле’Санг.

— А если он нас сдаст? — спросил Андреа.

Ле’Санг лишь покачал головой.

— О времена, о нравы! — он воздел руки к потолку машины в притворном ужасе. — Андреа, ну скажите мне, когда бы это у нас брат предавал родную сестру?

19:30

На обочине, сверкая проблесковыми маячками, словно рождественская елка, замер полицейский БМВ М5. Патрульный офицер вышел из-за автомобиля и взмахнул жезлом, приказывая остановиться. «Кадиллак» скрипнул тормозами и замер. Остальная процессия проехала чуть дальше и тоже остановилась.

— Что за чертовщина? — спросил Винсент, выражая крайнюю степень недовольства.

Полицейский подошел к задней двери «Кадиллака», постучал пальцем по стеклу. Зажужжал стеклоподъемник.

— Барон Грейхарт, пройдите со мной, пожалуйста, — попросил он, не удостоив своим вниманием ни водителя, ни члена Верховного Совета Винсента Ле’Санга.

— Я не совсем понимаю… — сказал Андреа.

— Идемте, — попросил полицейский. — Там Вам все объяснят.

Андреа вылез из машины, в компании офицера подошел к БМВ. Полицейский учтиво открыл ему заднюю дверцу. Барон тяжело вздохнул и сел на место, предназначенное для перевозки задержанных.

На вид ей было лет двадцать, двадцать пять от силы. Молочно-белая шелковая кожа, иссиня-черные блестящие длинные волосы, непослушными локонами спадающие на плечи. Тонкие белые плечи, слегка прикрытые вырезом кармен. Длинное, до самого пола, облегающее черное платье. А на плече — довольно красноречивая татуировка в виде древнеегипетского иероглифа «анк», означавшего вечную жизнь.

— Здравствуйте, Андреа, — не произнесла — пропела она сексуальным голоском.

— Здравствуйте, — слегка оторопев, произнес барон. — Мне кажется, мы однажды встречались. В королевском дворце. Я не прав?

Она оставила его вопрос без ответа.

— Андреа, Вы понимаете, кто я? — спросила девушка.

Барон сделал характерное движение руками — изобразил, будто каждая его ладонь это чаша весов, и они находятся в равновесии.

— Правильно понимаете, — похвалила его девушка. — Инспектор Шони просил передать Вам вот это…

Она поставила ему на колени небольшой черный кожаный кейс. Андреа открыл его — внутри оказалось множество жестких дисков, пара папок с какими-то бумагами.

— Личный архив инспектора Шони, — пояснила девушка.

— Для простого инспектора у него очень большой личный архив… — заметил Андреа.

— Фигура шефа Собственной Безопасности никогда не была публичной… — произнесла девушка. — Сам он путешествует от префектуры к префектуре, под личиной простого инспектора, и проверяет деятельность наших слуг особенно тщательно.

— Умно придумано, — заметил Андреа.

— Мы с Вами говорим не об этом, — сказала девушка.

Она вынула из кейса картонную папку, извлекла на свет матовую фотографию.

— Вы знаете, кто это, Андреа? — спросила девушка.

Барон взял фотографию из ее тонких изящных пальчиков, вгляделся.

— Председатель Верховного Совета Александр Элджин, — резюмировал он.

— Вы не правы, — произнесла девушка. — Запоминайте, Андреа, это — Ваш самый заклятый враг…

Андреа внимательно посмотрел на девушку.

— Я не должна всего этого делать, — она кивнула на кейс. — И я не должна помогать Вам. Таковы наши принципы, Вы читали их в Книге Клана, я не имею права вмешиваться во внутренние дела Клана, я — над Кланом. Но обстоятельства вынуждают меня. Мы наделали слишком много ошибок. Себастьян ошибался, когда проявил милосердие. Август ошибался, когда допустил Элджина в Совет. Я ошибалась, когда исходя из наших принципов, не вмешалась и не привела в исполнение один из наших законов.

Она на мгновение умолкла, взяла из его рук фото и небрежно сунула в кейс.

— Это бросили когда-то мы спичку среди сухой травы. И встает пожар лесной, окружая нас всех стеной. И не спрятаться никуда, а если бы затоптать тогда… — чуть слышно продекламировала девушка, и в ее голосе отчетливо прозвучали нотки сожаления. — Себастьян за свою ошибку расплатился, давным-давно. Август тоже оплатил по счетам. Я чувствую, скоро настанет и мой черед.

Андреа потрясенно смотрел на нее.

— Госпожа Десмод, Вы же не хотите сказать, что Элджин и на Вас осмелится поднять руку? — спросил он.

— Элджин алчен до власти, и дико мстителен, — сказала она. — Когда-то давно он, а не Август должен был стать супругом Каролины, дочери короля Себастьяна. Потом совершил страшное преступление. Памятуя о любви дочери к Элджину, король Себастьян сохранил ему жизнь, не стал отправлять на костер. Но и сделать его королем тоже не мог. Поэтому он отдал Каролину Августу. Элджин великодушия Себастьяна не оценил.

Она снова умолкла.

— Что же мне теперь делать? — спросил Андреа.

— Берегите Анджеллу, — попросила Десмод. — Умоляю Вас, не дайте ему убить принцессу. Тогда вся власть перейдет к нему, и над нами нависнет страшная угроза. Безграничная власть в руках тирана — самое страшное, что только может случиться.

— Зачем же мне это? — Андреа похлопал по кейсу.

— Вы сами поймете, — ответила Десмод. — Настанет время, и Вы сами все поймете. А теперь идите. И по возможности забудьте о нашей встрече.

Андреа закрыл кейс, постучал по стеклу — офицер услужливо открыл ему дверцу — вылез из полицейской машины.

— Андреа! — окликнула его Десмод.

Он обернулся.

— Помните, вещи совсем не такие, какими кажутся… — произнесла вампиресса.

Он кивнул, направился к «Кадиллаку» Ле’Санга.

— Ничего ты не понял, глупыш, — тяжело вздохнула Десмод. — Береги ее, ты не представляешь, насколько она важна…

Андреа обернулся, словно услышал ее голос. Десмод демонстративно отвернулась.