Солнце клонилось к западу. День, выдавшийся на редкость трудным, хлопотным, медленно таял.

Большая часть гостей, то бишь, управляющих из провинций, отбыла верхом на ослах обратно еще до сумерек. Столовая в поместье Чхве Чи Су, такая большая и просторная, какую встретишь только в храмах, тотчас опустела. И весь дом сделался словно необитаем, как берег после отлива. А ведь еще недавно здесь было полно народу.

Из-за сурового нрава хозяина, все его семейство казалось строгим, оттого и слуги вели себя соответственно тихо. Но хотя гости давно уехали, всюду царил беспорядок, поэтому работа не прекращалась до поздней ночи. В завершении всех хлопот, двери подсобных помещений и кладовых плотно задвинули, заперли на замок, а ключи надежно спрятали в дальней половине дома.

Притомившаяся повариха закончила мыть посуду, потушила на кухне свет и ушла к себе. Спустя некоторое время, погасли окна и в комнатах слуг. Погас свет в покоях матери чхампана, госпожи Юн, и почти одновременно и в комнате Бон Сун Не. Весь дом погрузился в темень и тишину. Потом взошла на небе луна, - круглое светило десятого лунного месяца, - с небольшим изъяном, будто надкушенная с одного боку. Густая тень и пугающий холод затаились по всем углам большой усадьбы. Время от времени доносился стон старого слуги Ба У, прикованного болезнью к постели, ожидающего каждый день своего конца. Рядом с ним скрючилась его жена, старуха Каннан, жалобно о чем- то причитая.

В батрацкой комнате кто-то зажег лучину.

- Зачем зажгли свет? - недовольно проворчал До Ри.

- Курить хочется, - откликнулся Сам Су.

- А этот... опять ушел?

- Ага, ушел.

Сам Су сидел, будто раздумывая, куда задевался табак. Потом он обернулся к приятелю:

- Послушай. А что, если нам с тобой выследить Ку Чхона, и выяснить, куда он постоянно ходит?

- Да с женщиной он встречается. Мы не дурачки - следить за ним.

- Вот думаю... Он, правда, говорил, что ходит в горы... только зачем? Давай, все-таки разок выследим...

- А что делать будем, если встретим тигра?

- Если суждено тебе умереть от тигра, то не избежать такой участи и здесь, лежа в этой каморке.

- Когда настанет час быть съеденным, тогда и настанет. А лезть в пасть тигру раньше времени не хочу.

- Что ж, не хочешь - не надо. Я один пойду.

- Брось! Уже поздно. Где ты его сейчас найдешь?

Сам Су отворил дверь, отыскал в темноте свои соломенные чипсины. До Ри приподнялся на локте, бросил:

- Упрямец! Я тебе сказал - не ходи! Ку Чхон уже далеко и неизвестно, где... - Он откинул одеяло. - Коль уходишь - потуши лампу! - С этими словами До Ри сам дотянулся до лампы и задул огонь.

- Этот старик, - пробурчал сердито Сам Су, плюясь, - стонет да стонет. Никак не умрет. Хоть бы засунул кто камень ему в рот.

- Разве человек в силах определить свой жизненный срок? - возразил ему До Ри. - А ты сам, что, собираешься жить вечно?

Они шли мимо высокой стены флигеля, - на деревянной двери выделялся темным металлический орнамент в виде завитка, - стараясь не шуметь, ступали осторожно, миновали кладовые и сараи, вышли к заднему двору хозяйского дома. Калитка возле росшего понцируса была открытой.

* * *

Что за причина заставляла Ку Чхона уходить ночами на гору Данг? А уходил он каждый раз, вероятно, по известному ему маршруту, - сначала добирался до крепости Кососонг, затем преодолев хребет Синсонбон, углублялся дальше, поднимался к самой вершине. И потом возвращался назад. Разумеется, весь его путь туда и обратно, был нелегок. Лес и все окрестности вокруг содрогались от рева диких зверей, спустившихся с горы Чирисан. Ку Чхон бродил по опасным тропам, оврагам, долинам, возвращался в село лишь под утро, точно безумец, и никто в доме чхампана Чхве, - ни хозяева, ни слуги, - не догадывался, где он был ночью. Поскольку им самим никогда в голову бы не пришло бродить в темном лесу, кишащим зверьми. Слуги же объясняли эти ночные отлучения Ку Чхона его связью с женщиной. Они рисовали и видели в своих предположениях то одинокую вдову из соседней деревни, то служанку дворянского дома из близлежащего уездного городка, - вот куда тот бегал на свиданье. Бывало, его пытали из любопытства: «Куда это ты, братец, ходил ночью?» И получали всегда короткий ответ: «В горы». Конечно, такое объяснение слуг не устраивало, их так и подмывало возразить, обличить его во лжи, но они сдерживали себя, качали головами и только остерегали его: «Неровен час, так и в пасть зверю недолго попасть».

Ответа на это не было.

- Да что тут говорить? Ку Чхон сам натуральный зверь и есть.

- Вот, беда! Вот, беда! Пропадет же парень!

Слуги перемывали ему косточки, но никто не отваживался его спросить напрямую, ходит ли он к женщине?

А накануне, ночью, когда слуги уступили свои комнаты прибывшим гостям, а сами спали в закутках, свернувшись, точно креветки, Ку Чхону было не до сна. Он долго ворочался, боролся с самим собой и метался, точно зверь в клетке, затем уселся на пороге, пробормотал под нос:

«Не могу уснуть...»

«Что за страсть мешает тебе спать?» - подал голос из темноты Су Донг.

«Что ты имеешь ввиду?» - холодно отозвался Ку Чхон.

«Нет смысла думать о пустом...»

«?!..»

«В нашем положении остается только одно - работать до упаду».

«?!..»

«Не думай... Человек должен смириться со своей долей. Так или иначе, другого нам не дано. Поэтому ложись и спи».

Старый Су Донг убеждал, полагаясь на свою прожитую жизнь.

Ку Чхон был крепок духом, несмотря на тщедушность, выглядел всегда спокойным, с ясным взглядом больших карих глаз. Но порой, когда оставался наедине с собой, работая в кладовой или у колодца, то улыбался своим мыслям какой-то кривой, страдальческой улыбкой.

Три года назад это было. Однажды, зимним холодным вечером, в хозяйстве чхампхана Чхве Чи Су появился бедно одетый молодой человек с узлом в руке, выглядевший лет на двадцать-двадцать два. Обессиленный и голодный. Хотя одежда на нем была убога, он отличался хорошим телосложением, а черты лица выдавали развитый интеллект и ум. Его, трясущегося от холода и голода, накормили. Он съел ужин в задумчивости и не спеша, а потом, вместо просьбы о ночлеге, неожиданно попросился в батраки.

«Ты вроде не приучен к черной работе», - сказал ему тогда участливо управляющий Ким Пхан Суль.

«У меня крепкое тело», - ответил коротко молодой человек. Ким Пхан Суль хотел тотчас отказать ему, потому что хозяйка, госпожа Юн, не брала на работу людей пришлых, но решил повременить, поскольку молодой человек ему чем-то приглянулся. Движимый большим, нежели просто состраданием к незнакомцу, у которого несомненно душа страдала, управляющий замолвил словечко госпоже Юн, и та, к его удивлению, не отказала сразу, а велела привести к ней путника, чтобы взглянуть на него. Когда молодой человек явился, она молча изучала его, потом закрыла глаза. Парень, стоявший с гордой осанкой, опустил голову. Спустя некоторое время, госпожа Юн сказала ему, что он может остаться и попробовать поработать, как того желает. И даже не спросила, откуда он родом и чем занимался прежде. Этим молодым человеком был ни кто иной, как Ку Чхон.

У Ку Чхона не было никаких бумаг и документов, удостоверяющих его личность. Но если бы он захотел, то мог бы свободно уехать когда угодно и куда угодно.

Четыре года назад король Коджон отменил в стране крепостное право, люди освободились от рабства, но укоренившаяся за долгие годы система не исчезла в один день, и в действительности все осталось по-старому, особенно в отдаленных от Сеула провинциях.

Ку Чхон никогда не распространялся по поводу своей образованности, о том, что умеет и писать, и читать. Но скрыть это от окружающих было невозможно, поскольку он обучал грамоте мальчишку Киль Сана, служку в хозяйстве чиновника Чхве Чи Су. Поэтому почти все слуги, за исключением Сам Су, принимали Ку Чхона как человека чрезвычайно образованного и соответственно за это его уважали. Ку Чхон не отличался физической силой, зато любую работу выполнял с умом, не получал нареканий, ясно осознавал свое положение батрака и никогда не выходил за пределы своих обязанностей. Он был немногословен: единственным выражением его чувств была редкая улыбка, теплая и приветливая, которая казалась людям по детски наивной. Вся женская половина прислуги в хозяйстве Чхве, равно как и другая, работяг-мужчин, испытывала к парню чувство дружеского расположения. Слуги втайне гордились, что человек одного с ними сословия и живущий с ними рядом, очень умен и образован.

Ходили слухи, что Ку Чхон прибыл из местности под названием Кучхондонг, отчего и прозвали его Ку Чхоном, и что в родных краях он работал в буддийском монастыре и там же обучился грамоте. Но сам Ку Чхон всё это отрицал, сказав лишь, что его фамилия - Ким. И всё. Не поведал больше ничего, ни о родителях, ни о братьях с сестрами. А когда жена управляющего Кима бесцеремонно его спросила: «Так откуда ты родом?» Он лишь молча улыбнулся. Но женщина стала допытываться дальше: «Каждый человек должен знать место, где ему отрезали пуповину. Так где же ты родился?» И на этот раз последовало молчание. «Очень странно... Ты же не убийца, чтобы скрывать прошлое. Должны быть причины, так скажи».

Мимолетная улыбка скользнула по лицу Ку Чхона, а в глазах блеснуло что-то холодное, точно лезвие ножа. Женщине бы впору замолчать, но она упрямо наседала на него:

«Даже у птиц есть место, где они появились на свет. Разве не так? Здесь, на чужбине, ты, наверное, рад сороке с родной земли, верно? Ну и где же твоя родина?»

«Я должен отвечать?» - Ку Чхон свирепо взглянул на женщину, затем порывисто подошел к колодцу, набрал воды и плеснул себе в лицо, которое побагровело до самой шеи.

Мужчины миновали огороды и вышли на дорожку, ведущую к беседке. Было прохладно, и холодный ветер дул им прямо в спину. В темноте раскачиваемые ветром кустарники издавали странные звуки. Казалось, что за ними кто-то прячется, зверь или человек.

- Разве в такой темени найдешь его? - проговорил До Ри. - Лучше вернуться нам назад.

- Мы уже прошли приличное расстояние, давай уж поднимемся на гору Данг, - ответил Сам Су и ускорил шаги.

- Холодная нынче осень, - пробормотал шедший позади До Ри.

- Осень почти прошла, - заметил Сам Су.

- Да уж, время летит...

- Тихо! -понизил голос Сам Су. - Кажись, он...

Впереди что-то замаячило, нечто светлое, похожее на одежду, развевалось на ветру. Силуэт направлялся по тропе в сторону беседки.

- Ну и ну! Значит, Ку и правда ходит в горы. Но чего там делать в такую холодрыгу? Просто зуб на зуб не попадает.

Сам Су не обращал внимания на слова приятеля, и, пригнувшись, прибавил шаг, чтобы не потерять из виду Ку Чхона. А тот, между тем, уже дошел до беседки, поднялся на каменные ступени, и, кажется, обратил свой взор на флигель, стоявший неподалеку на возвышении. Во флигеле горела лучина.

- Давай, сюда, за кусты... - прошептал Сам Су, - как бы он нас не заметил.

До Ри послушно схоронился за другом, сказал:

- Кажется, во флигеле наш хозяин.

- Ты думаешь?

- Он еще не оправился от болезни. Зачем пришел во флигель?

- Вздумалось ему прийти, вот и пришел. Разве кто ему запретит?

Сам Су внимательно следил за Ку Чхоном. Профиль по-прежнему был обращен в сторону флигеля. Он стоял в неподвижности, точно статуя каменной Будды, подол халата трепал ветер.

- Чего он там делает? Следит за хозяином, что ли? Не могу взять в толк.

- Потише ты, - Сам Су пихнул локтем приятеля. В это время Ку Чхон обернулся в их сторону.

- Что, заметил нас?

- Закрой рот!

Ку Чхон, маячивший у балюстрады беседки, сделал несколько шагов вниз по ступенькам и остановился.

Хотя их разделяло достаточно большое расстояние, можно было различить лицо Ку Чхона, освещенное слабым светом луны, суровое и холодное, - не лицо, а маска. Застывшая в просвете беседки его фигура создавала иллюзию колонны, поддерживающей крышу. Но в следующее мгновение два приятеля потеряли из виду Ку Чхона. Тот пропал.

- Давай, за ним! - Сам Су вскочил с места и ринулся вперед, к лесу. Белеющие фигуры мужчин устремились в гору. Ветер усилился, тем самым обострил до предела чувства До Ри, его трясло. Слышалась поступь быстрых шагов впереди и шуршание одежды. А срывающиеся с ветвей и уносящиеся прочь сосновые иглы издавали жалобные звуки, казалось - они хранили в себе некую тайну этих ночных гор. К ним примешивался глухой крик совы.

- Если так двигаться вслепую, к чему мы придем? - проворчал До Ри, с трудом переводя дыхание. Сам Су вышел на опушку и остановился. Здесь лес поредел. Доносилось журчанье ручья. Впереди силуэт человека в белом перепрыгнул через ручей и взобрался на небольшую скалу. Сам Су молча пихнул приятеля за толстый ствол дуба. Отсюда из-за кустарников был ясно виден сидящий на скале Ку Чхон. Его лицо, как недавно в беседке, обращено к ним, будто тот высматривал преследователей. Но он вряд ли мог их видеть среди густой растительности в такой темени. Хотя он был далеко, на его лице можно было различить глубоко посаженные глаза под хмурыми бровями.

Вновь послышался крик совы, повторяясь раз за разом всё ближе, напоминая в безмолвном уединении Ку Чхона плач. А ветер не унимался, все кружил по лесу. Между тем парень поник, опустил голову, вытянул руки и оперся о скалу. И неожиданно, в голос - заплакал. «А-а-а-ааа...» - звуки рыдания разнеслись окрест. Они потрясли до глубины души двоих мужчин, прятавшихся за деревом. Их бросило в дрожь. А вокруг в безмолвии простиралось холодное пространство, - молчали черные вершины гор и словно кусок льда, молчала луна на небе.

Сколько времени это продолжалось?.. Но вскоре плач прекратился, и белая одежда человека промелькнула пред самым носом у тех двоих. И только тогда они пришли в себя. И увидели Ку Чхона, несущегося как сумасшедший, вниз по горной тропе. Сам Су и До Ри инстиктивно бросились вслед за ним.

«Не происки ли это черта? А, может, всё мне снится?» - подумалось До Ри. А Ку Чхон мчался, словно на крыльях, ломая ветки, - у него, казалось, было одержимости и энергии столько, чтобы перемахнуть и пропасть, шириною в тысячу ри. И вскоре тот исчез из виду. Преследователи опешили, заметались, потеряв ориентир.

- Вот черт!

- У-у-ух!.. Нечем дышать, сейчас помру..

- Ну и дела! Он просто демон какой-то! Не бежал, а летел! - До Ри, тяжело дыша, сел на землю.

- Идиот! - бросил сердито Сам Су. - Из-за тебя мы его упустили!

- Откуда только берутся силы у него?! А на вид не скажешь, что богатырь, - не обращая внимания на гнев приятеля, проговорил До Ри.

Послышался отдаленный крик лисы или какого другого зверя.

- Делать нечего, спускаемся, - сказал Сам Су.

- Дай отдышаться, - взмолился До Ри.

- Это все ты... путаешься под ногами. Толстый и жирный, как свинья! Почему бы тебе не похудеть, черт возьми! - с этими словами Сам Су заковылял дальше.

- Вы только посмотрите, как он бесится... Стой, подожди меня! - До Ри отряхнулся и поспешил за другом.

Они дошли до беседки. Сам Су проговорил многозначительно:

- Что бы там ни было... что бы там ни было...

- У него, видно, большая скорбь...

- Скорбь?

- Не может мужчина так убиваться без скорби?

- Этот негодник Ку Чхон, должно быть, состоит в каком-нибудь бунтарском движении, - предположил Сам Су.

- Не обвиняй зазря человека! - возразил До Ри.

- Неспроста он так проворно бегает по горам.

- Так он служил в монастыре, а там все хорошо лазают по горам. Молва доходит за тысячу ри, и она может погубить человека.

- Даже если он и бунтарь, что с того? Юн Бо тоже к таким относится. У меня есть одна идея...

- О чем ты?

- Разве не странно, что он скрывает свое прошлое...