Я давно покинула кабинет Кеорсена, но в ушах до сих пор звучал его голос. Снова и снова он повторял последний вопрос, и каждый раз я вновь слышала плохо скрытую издевку. Однако злила меня не она, а то, что я не могла ответить. Даже самой себе. Мне хотелось крикнуть демону в лицо, что бегу я только от ему подобных, заставить его услышать, понять… Но что-то не позволяло мне этого сделать даже мысленно. Неясное сомнение, тонкое, как предрассветный туман, заставляло нервно кусать губы и бежать. Не важно куда — лишь бы подальше от прекрасных высших, безжалостных в своем отношении к моему виду.

В себя я пришла только в саду, не понимая, в какой его части нахожусь и как здесь оказалась. Огляделась в поисках подсказок, но безрезультатно. Всюду, насколько хватает глаз, цвели кусты, шумели высокие деревья, отбрасывая тень и скрывая меня в ней от полуденного солнца. Пение птиц вплеталось в шепот ветра и наполняло воздух радостным переливчатым щебетом. Я сделала шаг, и к окружающим звукам добавился новый — шорох мелкого гравия под ногами. Белоснежные, как свежевыпавший снег, камушки едва ощутимо продавливались под подошвой моих туфель. Я обернулась, глянула на оставшуюся позади дорожку и вновь посмотрела вперед.

Неужели идти по проложенному кем-то другим пути — единственное, что мне остается? Поступать так, как от меня ожидают? Но чего ради?

Я в сомнении закусила губу и повернулась лицом к манящему мягкой зеленью газону. Интересно, куда можно попасть, если пойти своей дорогой?

Несколько долгих секунд я колебалась, потом приподняла подол юбки и уверенно ступила на природный ковер. Сделала шаг, второй… А затем улыбнулась, ощущая в душе непривычный азарт, и побежала вперед.

Эта часть парка явно не предназначалась для прогулок, и уж точно — для бега. Густые кусты задевали платье, цепляясь за плотную ткань острыми ветками, царапали мои ладони. Но я продолжала бежать, впервые за последние недели чувствуя себя свободной. Здесь и сейчас существуют только я и природа. Нет ни системы, ни высших, ни рабов, напоминающих о том, какое положение я могла занимать. Поддаваясь порыву, я развязала ленту, удерживающую косу, и рассмеялась, заметив, с какой готовностью ветер распустил мои волосы. Я бежала, пока не закололо в боку, а устав, упала на траву, раскинула руки и подставила счастливое лицо солнцу.

— Глупая мышка бежит не от тигра и не от себя самой, — смело заявила я миру. — Она бежит к свободе, к тому, какой мечтает стать!

Дерзкие слова подхватил налетевший порыв ветра и унес в небо, точно спешил доставить их Великому. Улыбнувшись мыслям, я закрыла глаза и отдалась на волю ощущений.

Не знаю, сколько я так пролежала. Час? Полтора? Больше? Не важно. Из неги меня вывел насмешливый голос:

— Ты решила податься в бега?

Я распахнула глаза и рывком выпрямилась. Рядом, подтянув колени к груди, сидела Лунара.

— Знаешь, Ли, мягко говоря, не обрадовалась твоему своеволию. Прогулять обед и проигнорировать ее уроки этикета… — Она склонила голову набок, продолжая с ухмылкой на меня поглядывать.

— Уже так поздно? — Я вскочила на ноги.

— Для обеда — однозначно. Расслабься, — фыркнула она. — И сядь.

Я послушно опустилась на траву, а в следующий момент едва сдержала удивление, когда юная высшая повернулась и взяла маленькую корзинку, которую я поначалу не приметила.

— Держи, — протянула мне Лунара.

Не переставая удивляться, я ухватилась за плетеную ручку, заглянула внутрь и обнаружила три ореховые булочки, несколько кусков сливочного сыра, холодное мясо, нарезанное тонкими кусочками, зелень и гроздь винограда. Кроме еды в корзинке нашлись льняные салфетки, приборы, два бокала и небольшая бутылка из темно-зеленого стекла, до середины горлышка заткнутая пробкой.

— Вино, — ответила на незаданный вопрос Лунара.

— Тебе налить?

— Нет, я просто так два бокала притащила. — Она закатила глаза. — Еще глупые вопросы будут или ты наконец займешься делом?

Я не обиделась на выпад. Напротив, улыбнулась и, легко выдернув податливую пробку, наполнила первый бокал. Высшая забрала его и пригубила напиток.

— Как ты узнала, где меня искать? — поинтересовалась я, отставляя второй бокал с вином.

Закрыв бутылку, убрала ее в корзинку и, разрезав одну из булочек пополам, принялась сооружать бутерброд. Поместив между мягких половинок листья салата, сыр и мясо, подняла взгляд на молчащую до сих пор высшую.

— Я не буду, — качнула она головой. — В отличие от некоторых я пообедала.

— Так как ты меня нашла?

Лунара ухмыльнулась и снова пригубила вина.

— Это просто, если знаешь, куда лететь.

Я нахмурилась, не понимая, и тогда она фыркнула.

— Рабыня видела тебя в парке. Сказала, ты решила устроить забег по пересеченной местности.

Не сдержавшись, я рассмеялась. Потом снова посмотрела на высшую. Она улыбалась. Причем не надменно или холодно, а вполне дружески.

— Спасибо за еду, — поблагодарила я искренне.

— Пожалуйста, — пожала она плечами. — Мне несложно. Хотя и непривычно, обычно люди приносят еду высшим, а не наоборот.

Иронию я оценила.

— Что, — хмыкнула Лунара, — все пытаешься понять, почему я тебе помогаю?

— Ради собственного развлечения? — предположила неуверенно.

Она мягко качнула головой:

— Вовсе нет.

— Но тогда почему?

— Ради кузена, — ответила она незатейливо. Потом заметила мой непонимающий взгляд, глотнула вина и начала рассказ: — Ты ведь знаешь, что мы живем долго, если не погибаем от ран или смертельного заклятия. Старость и болезни нам не страшны. Единственное, чего опасаются демоны, особенно высшие, — скука и нежелание жить.

Луна говорила тихо, и я придвинулась ближе, жадно ловя каждое слово.

— Только представь нашу жизнь, Сати. Она однообразна: одни и те же обязанности, постоянный контроль, похожие один на другой приемы, устраиваемые по очереди каждой семьей. К пятистам годам не остается высшего, который не испробовал бы всего. Нет новых вин, блюд, мест, эмоций, впечатлений — ничего, что могло бы заставить сердце биться чаще. Приедается сама жизнь. Мне нет еще и сотни, но даже я начинаю замечать первые признаки пресыщения у других высших. У них гаснет взгляд, эмоции становятся все более редкими и однообразными. Точнее, все сводится к одной — к скуке. И это страшно, Сати. — Лунара качнула головой. — Когда демона ничего не радует, он теряет вкус к жизни — само желание жить — и умирает. Я никогда не видела, как уходят высшие, но много слышала об этом. Так ушла мать Кеорсена и Ли, — добавила она тише.

Сделала очередной глоток вина, задумчиво покрутила в пальцах бокал, глядя сквозь него на траву. Потом продолжила:

— А несколько лет назад начал угасать сам Кеорсен. Будучи самым могущественным из демонов, он пресытился всем. Никто не смел бросить ему вызов, ничего не удивляло, и… он озлобился. Ты не представляешь, каким он был. Мог убить без повода — просто чтобы попытаться почувствовать хоть что-нибудь. Тащил в постель одну демоницу за другой в надежде, что одна из них сможет разжечь его желание жить. Но все было впустую. Моя мама говорила, что Кеорсен сжигал себя изнутри. Не знаю, сколько бы кузен вел эту борьбу с самим собой, но не думаю, что долго. Рано или поздно он бы ушел от нас. Навсегда. Как в свое время его мать, как многие до нее. А потом появилась ты. — Лунара глотнула вина и смерила меня внимательным взглядом. — Поначалу я никак не могла понять, что делает человечка на правах воспитанницы в замке Артенсейров, а потом заметила, как Кеорсен начал меняться. К нему стали возвращаться эмоции. Настоящие, а не выдавленные через силу. Твои слабые попытки возражать, твое нежелание подчиниться и тот азарт, который ты в нем пробудила, — вот что спасло ему жизнь.

Договорив, Лунара замолчала, продолжая неотрывно следить за мной. Я же не знала, что ответить. Хмурилась и пыталась понять, насколько сказанное может быть правдой.

— Но тогда почему Амарелия хотела избавиться от меня, если я оказалась такой… полезной?

— Ты не понимаешь. — Высшая улыбнулась. — Ли любит брата и, когда он начал угасать, искала любые возможности спасти его. Шла на многое, лишь бы помочь. Потом появляешься ты и делаешь то, что не удалось прекрасной Амарелии. А затем, словно этого было мало, Рейшар, к которому Ли давно испытывает влечение, проявил интерес к тебе. Кузина просто ревновала тебя! И хотя мне кажется это диким — ревновать к человечке, я могу понять ее эмоции. Но не переживай, Ли не навредит тебе. По крайней мере, физически.

— Она хотела вышвырнуть меня в центр репродукции, — возразила я.

— И что? С точки зрения демонов, она не собиралась сделать ничего плохого. Ты все еще накладываешь человеческие ценности на поведение высших, и в этом главная твоя ошибка. Вот если бы кузина попыталась тебя убить — это другой разговор.

— Возвращение в систему для меня страшнее смерти. — Я стиснула кулаки, вспоминая горящий фанатичным огнем взгляд Леорена.

Лунара пожала плечами.

— В любом случае сейчас тебе не о чем беспокоиться. Ты под покровительством Кеорсена, а значит, в безопасности.

— Что не гарантирует отсутствие опасности от него самого, — хмуро заметила я, на что она лишь хмыкнула.