Сотни вопросов взорвались в голове, словно фейерверки. Они ослепили, принялись сменять один другой, порождать новые и осыпаться внутри меня разноцветными искрами. Но с моих губ не сорвалось ни звука.

Неважно… Сейчас все это неважно. Ни почему он скрывал истинное имя, ни то, какое наказание ждет его, как главного палача империи; на даже то, что он из айров. Главное — он жив. Здесь. Рядом. И смотрит на меня с такой нежностью, что перехватывает дыхание.

Тьма окружила нас. Она больше не прятала от меня лицо Самаэля или меня саму — от мира. Теперь она укрыла нас обоих. Стянула невидимым коконом и заставила стать еще ближе друг к другу.

Мы молчали. На несколько томительно-долгих секунд замерли, будто балансируя на тонкой грани самоконтроля, а потом, не сговариваясь, вместе сорвались в пропасть.

Новый поцелуй вышел нетерпеливым, яростным. Ни Самаэль, ни я даже не пытались сдерживаться. Когда его губы спустились на шею, оставляя цепочку горячих следов, и прижались к ямочке между ключицами, я ахнула. Запрокинула голову, выгнулась, стараясь стать ближе; запуталась пальцами в густых волосах.

Никто и никогда не целовал меня так — одновременно бережно и страстно, осторожно и неистово, заставляя чувствовать себя не просто особенной, а единственной. Я плавилась в этом ощущении. Каждый миллиметр моего тела пылал, требовал большего — стать еще ближе, познать еще больше, ощутить Самаэля полностью. И он понял это. Рванул корсаж, высвобождая грудь, и с жадностью накрыл ее губами.

Не было ни страха, ни робости, ни смущения — одно лишь накрывающее с головой желание. Быть с ним, дышать им, принадлежать ему и заявить свои же права на него. Тьма скользила по коже невесомыми лентами. Проникала в меня вместе с воздухом, скручивалась под сердцем. И я с готовностью принимала ее. Слепла от пелены, встающей перед глазами, и пьянела от тумана, поселившегося в голове.

Я не запомнила, как мы очутились на полу, как избавились от одежды. Помнила лишь опьянённые страстью глаза Самаэля, жаркий шёпот во тьме; помнила тяжесть мужского тела, горячее дыхание и сводящий с ума бешеный стук наших сердец. Лишь на миг внезапная боль внизу живота вырвала меня из хмельного тумана, но ласковая тьма сразу смыла её, оставляя лишь чистый, ослепительный восторг.

Мы вместе… Вместе. Вместе!

Осознание этого будоражило, дразнило, рождая в теле незнакомый прежде трепет, искушало поддаться ему. И я поддавалась. Снова и снова, до помутнения, до новых фейерверков перед глазами.

Это было прекраснее всего, что только может быть на свете: вечные клятвы без слов, приносимые друг другу под пологом тьмы.

Чуть позже, лежа в объятиях Самаэля, я зарывалась пальцами в туманное марево, ощущала его мягкость и одновременно чувствовала легкие, почти невесомые прикосновения Самаэля. Щеки горели от смущения, низ живота тянуло.

Поймав внимательный взгляд, я вспыхнула сильнее. Осторожно высвободилась и села.

— Эвелин, все в порядке?

— Конечно, — я улыбнулась.

Слова не приходили, чтобы объяснить причины тлеющей в сердце робости. Но Самаэль все понял сам — поймал меня за руку и развернул ее запястьем вверх. Там, где раньше была монограмма, сейчас появился браслет. Тонкий, сплетенный из тьмы. Живой и подвижный — с каждым движением ресниц он менял узор. Незаметно для окружающих, но ощутимо для меня.

— Связь избранницы и чернокнижника. Тьма не позволила бы нам остановиться, пока не закрепила ее. Ты… жалеешь?

— Нет, — ответила я без тени сомнения. Наклонилась и, почти касаясь губами Самаэля, дополнила:

— Точнее, жалею лишь, что мы не поняли этого раньше. Что потеряли столько времени. Я бы хотела никуда не спешить, остаться здесь, с тобой, запомнить каждый миг… Но там Айрис.

— Айрис?

Самаэль отстранился и нахмурился. Потом огляделся, будто впервые задумываясь над тем, где оказался. Задержался взглядом на двери и не говоря ни слова спустил с пальцев юркие черные ленты. Когда они скользнули сквозь дверь, Самаэль тихо зарычал. Вскочил и принялся одеваться.

— Она оставила кольцо, — произнесла я. Поймала полный беспокойства взгляд и тоже потянулась к сброшенным на пол вещам.

Едва мы закончили, Самаэль взмахом руки открыл переход. Поймал мои пальцы, ободряюще улыбнулся и увлек за собой. Я шагнула за ним без страха. Даже не зажмурилась — нырнула во мглу, чтобы уже через секунду ступить на мягкую траву. Нос защекотали ароматы вечерней прохлады и… гари.