Я замерла, боясь даже шумно сглотнуть.

— Ты проиграла, — выдохнул демон.

В следующий миг он убрал лезвие от моей шеи, а меня с силой толкнул вперед. Развернувшись, я уставилась в серебряные глаза.

— Играешь? — Мой голос больше походил на шипение, взор затянуло алым.

— Учу, — спокойно отозвался Кеорсен. — В настоящем бою нельзя отвлекаться, нельзя сомневаться и терять уверенность. Любое промедление может стоить тебе жизни. А ты сейчас слишком медлительна.

— Медлительна? — процедила я, до боли стискивая пальцы на эфесе. — А так? — Вместе с коротким словом я бросилась вперед.

Тренировка перешла на новый уровень. Внутри меня кипела обида, алый туман застилал разум. Словно со стороны я отмечала свои яростные выпады, стремительные, почти невидимые глазу уклонения и новые атаки.

Выражение лица Кеорсена изменилось. С него исчезла расслабленная полуулыбка, черты заострились и теперь выражали предельную сосредоточенность.

Мои движения становились все быстрее и быстрее, едва не сливаясь в серо-бирюзовый поток смазанных образов. Азарт затягивал, скорость пьянила. Доверяя движениям тела, я отпустила самоконтроль и отдалась во власть инстинктов. Теперь они вели меня, управляли моими ногами, переступающими в опасном танце, моими пальцами, стиснутыми на рукоятке оружия, взывали к чему-то в глубине меня. Чему-то дремлющему, незнакомому, опасному.

Внезапная вспышка боли ослепила. Столь неожиданная и сильная, что, не удержавшись, я упала на колени. На секунду замерла, надеясь, что приступ схлынет, но уже в следующий миг задохнулась от полыхнувшего в груди пожара. Каждая клетка моего тела зашлась в агонии, каждую кость скрутила невидимая сила, каждый миллиметр кожи будто оплавился от нестерпимого жара. Боли оказалось слишком много — гораздо больше, чем я могу выдержать.

— Сати! — Крик Кеорсена раздался будто издалека.

Даже то, что меня схватили за плечи и ощутимо встряхнули, я отметила лишь краем сознания.

— Смотри на меня! Смотри!

Новая вспышка боли заставила сильнее сжаться, зажать ладонями уши и закричать. Я не могу… не могу!

— Сати! Ну же!

Взгляд мутный, все плывет. Я почти ничего не вижу.

— Дыши медленно! Вдох, пауза, выдох, слышишь меня? Давай, мой свет, вдыхай…

Не вдумываясь, послушно пытаюсь наполнить грудь воздухом. Боль скручивает снова. Столь неистово, будто решила переломить мой позвоночник.

— Давай же, родная! Держись, ты сможешь.

Цепляясь за звучание голоса демона, я тянусь к нему. Новый вдох.

— Вот так, теперь медленно выдыхай.

Мелкая дрожь расходится под кожей частыми волнами.

— Умница, Сати. А теперь еще раз вдох, задержи дыхание и выдыхай. Вдох, выдох…

Голос Кеорсена направляет меня, ведет сквозь черную, полную боли пустоту к свету — к нему самому. И я продолжаю тянуться. Кусая губы, глотая слезы, я тянусь к тому единственному, кто удерживает меня на краю пропасти. Каждый мой вздох — для него одного. И с каждым новым вздохом, с каждым шагом на пути к нему боль слабеет.

Я снова могу видеть, могу наполнить грудь воздухом — сильно и жадно. Могу вскочить на ноги или ощупать себя, убеждаясь, что невидимый огонь не оставил ожогов на моем теле. Но вместо этого я забираюсь к Кеорсену на колени, обнимаю его за шею и прижимаюсь изо всех сил. Сейчас не важно, насколько бесстыдна моя поза, насколько такое поведение вообще допустимо правилами приличия — все это надуманная мишура. А единственно важным остались только крепкие объятия и легкие, почти невесомые поцелуи, которые Кеорсен оставляет на моем лице.

Не знаю, сколько мы так просидели. Кеорсен не торопил, давая мне время прийти в себя, победить трусливую дрожь и справиться с охватившим разум ужасом. Демон молчал. За него говорили его прикосновения и сила, с которой он прижимал меня к себе.

— Что это было? — спросила я тихо.

— Третий блок, — вздохнул Кеорсен.

— Пал?

— Не думаю. Скорее, дал трещину.

— Но почему? Мы ведь тренировались физически, а не магически. Он не должен был…

— Видимо, что-то изменилось. В нем или в тебе самой. А может, у физических тренировок тоже есть предел, пересекать который не следует. Впредь нам надо действовать осторожнее.

— А вдруг такое повторится? — Я не сумела скрыть страха в голосе. — Вдруг тебя не окажется рядом? Что… что мне тогда делать?

Кеорсен нахмурился:

— Я постараюсь всегда быть рядом, мой свет. Но если все же так случится, — он сильнее прижал меня к себе, — то сконцентрируйся на дыхании, не позволяй боли затмить разум. Цепляйся за что угодно, но держи себя на поверхности.

Кивнув, я снова уткнулась носом в шею высшему. Вдохнула запах его тела, разгоряченного тренировкой, и прикрыла глаза.

Раньше мне казалось, что угроза исходит извне — от мира, жестокого к людям и полукровкам; от высших, чтящих чистоту крови; от таинственного Совета, ведущего свои игры. Но я совсем забыла об угрозе, таящейся внутри меня самой.

Что случится, если у меня не получится удержать третий блок? Если он вдруг падет? Выживу ли я?

Цепляясь за собственные страхи и неуверенность, пытаясь отстоять право на жизнь, я упустила самое главное — саму жизнь. А моя жизнь — это Кеорсен.

Выпрямившись, я заглянула в серебряные глаза демона. Позволила себе еще несколько секунд провести на грани, а потом смело шагнула вперед.

Наклонившись, я накрыла его губы своими. На границе сознания алыми искрами тлела робость перед неизведанным, но я не собиралась ей поддаваться. Хватит. Она и так слишком долго удерживала меня от желанного.

Развязав ленту, стягивающую волосы Кеорсена, я запустила в них пальцы и углубила поцелуй. Снова, как тогда в лесу, вручала демону мое тело и душу, отдавалась его власти. И мне нравилось это… Нравилось ощущать силу его рук, жадность губ, его дыхание во мне и мое в нем. Грани различий исчезли. Мы больше не были демоном и человеком, высшим и полукровкой, а стали просто мужчиной и женщиной, сгорающими в объятиях друг друга.

Упершись ладонями в широкую грудь, я надавила, опрокидывая Кеорсена на спину, и прижалась сверху. Не разрывая поцелуя, демон сорвал заколку с моих волос, и золотой водопад отрезал нас от мира. Огонь в груди разрастался, как лесной пожар, становясь сильнее с каждой секундой. Он прокатился по телу горячей волной, стянулся внизу живота и там полыхнул голодным пламенем. Я застонала.

Это был другой огонь, совсем не тот, что еще недавно сжигал мое тело. Этот рождал во мне желание нового, еще пока незнакомого чувства. Соблазнял поддаться и вкусить запретное.

Миг, и Кеорсен перевернулся, подмяв меня под себя. Оторвался от моих губ и заскользил поцелуями по шее. Спустился к груди, задрал тунику, коснулся языком моей кожи. Я выгнулась, все больше теряясь в ощущениях. Казалось, мир вокруг меня сходил с ума, кружился в чувственном хороводе, иссушал меня жаждой. Я плавилась. Теряла себя и обретала вновь, неуловимо менялась, растворяясь в охватившем нас безумии.

Новый поцелуй, неистовый, жадный, почти яростный, смел последние преграды. Я снова оказалась сверху, прижимаясь к демону всем телом, чувствуя его каждой клеточкой, каждым изгибом. Но мне было этого мало. Я хотела стать еще ближе, прижаться еще теснее, ощутить себя его частью. Рык, родившийся в моей груди, разошелся по телу низкой вибрацией, передался Кеорсену и вызвал у него ответный отклик. Наши демонические сущности тянулись друг к другу, звали, провоцировали и вели одну им ведомую игру, слишком соблазнительную, чтобы от нее отказаться.

Голодное пламя внизу живота полыхнуло ярче.

Одежда стала мешать. Казавшаяся раньше мягкой ткань теперь царапала, злила. Ухватившись за край демоновой кофты, я рывком потянула ее вверх. Одним движением Кеорсен приподнялся, на мгновение разорвал поцелуй, скидывая кофту, и снова впился в мои губы. Еще жарче, не сдерживаясь и не осторожничая. И я была этому рада. Отдавая себя без остатка, я перестала контролировать собственное тело — лишь слепо следовала его желаниям.

Краем сознания отметила стягивающиеся к нам потоки магии, а в следующий миг задохнулась от чувства падения. Секунда, и Кеорсен снова сверху, а подо мной вместо жестких циновок шелк простыней. Треск ткани, рывок, и лоскуты моей туники вместе с нательным лифом улетели куда-то в сторону. Я оказалась зажата между разгоряченным телом демона и холодной гладкостью постели. Спина вмиг покрылась мурашками, воздуха перестало хватать. Задыхаясь, я пила дыхание Кеорсена и сходила с ума. Застонала, стоило ему коснуться губами моей груди, и податливо выгнулась навстречу.

Снова треск разрываемой ткани, и последняя преграда сорвана. Теперь ничто не мешает мне ощущать Кеорсена каждым миллиметром кожи, скользить руками по спине, своими бедрами по его. И чувствовать… Чувствовать все. Жар, томление, ожидание, жажду. Такую невыносимую, что нет сил терпеть.

Лишь на мгновение Кеорсен оторвался от меня, заглянул в мои глаза, будто давая последний шанс остановиться, но только я давно прошла точку невозврата.

— Дышу тобой, — прошептала ему в губы.

— Живу тобой, — почти одновременно произнес Кеорсен, а потом снова смял мой рот поцелуем.

Вспышка боли, миг без движений, а потом новый, все нарастающий смерч ощущений. Ярких, слепящих, сводящих с ума. Мое рычание, его, наши разгоряченные тела, демонические сущности, общее на двоих дыхание — все смешалось. Ощущения становились насыщеннее, движения — быстрее. Шелк простыней, внутренний жар и накатывающее волнами наслаждение. Снова и снова. До головокружения, до заплясавших перед глазами мушек, до протяжных стонов. Пока в один момент весь мир не сошелся в точку, сжался в напряжении, замер на два удара сердца, а на третий — разлетелся сотней новых звезд. И клянусь, на мгновение мой взор затянуло лунно-белым.

Лежа на шелковых простынях, влажных от нашего пота, мы оба пытались восстановить дыхание. Глядели друг другу в глаза и улыбались.

— Моя Сати, — хрипло произнес Кеорсен, ласково убирая с моего лица спутанные пряди. — Мой дар и мое проклятие.

— Проклятие?

— Так говорят про истинные пары, — пояснил он, притягивая меня к себе. — Великий одновременно одаривает нас и проклинает, делая уязвимыми. Наделяет силой и усмиряет слабостью, не позволяя истинным парам забывать о ценности его благословения. Самое желанное проклятие любого высшего. И ты стала моим.