Вопрос вышел риторическим — ответ на него стоял по ту сторону решетки и, кривя тонкие губы, не сводил с меня внимательного взгляда.

— Месть? Ущемленная гордыня? Жадность? Амбиции?

— Все сразу, — соизволил ответить демон.

Потом чуть поддернул темные штанины и присел. Теперь наши лица оказались вровень.

— Но сейчас я говорю не только от своего имени, — продолжил он, гипнотизируя меня бледно-голубыми глазами.

— Что, подался в посыльные? — не удержалась я от сарказма, поняв, о чем речь.

Разум сбоил, вымотанный переживаниями и бессонной ночью. Чувство опасности притупилось.

— Ты все так же ершиста… Рея, — хмыкнул высший. — Могла бы быть и поласковее с тем, кто спас тебе жизнь.

Я нахмурилась:

— Ты? Спас?

— Совет хотел избавиться от тебя, но, узнав, что ты избранная Великим истинная пара для одного из нас, мм… передумал.

— Струхнул, — поправила я с улыбкой.

Даже высшие демоны, как оказалось, боятся гневить того, кто стоит над всеми нами. Кто решает наши судьбы, щедро одаривает или безжалостно карает.

— Может, и так. — Торрел пожал плечами. — Но только теперь Совет готов пойти на мирное разрешение вопроса. Тебе сохранят жизнь, Рея, более того — на нее перестанут покушаться. Тебя примут. Закроют глаза на твое происхождение, — медленно, делая паузы между предложениями, перечислял он. — Тебе всего лишь нужно выполнить два простых условия.

— Каких?

Я напряглась. Сомневаться в том, что условия Совета мне не понравятся, не приходилось.

— Первое: отказаться от Кеорсена. — Тонкие губы снова растянулись в улыбке, на этот раз хищной. — Хватит злить Совет своим посягательством на сильнейшего из нас. Дай ему связать себя с достойной демоницей.

Я хмуро глядела на демона, отчетливо замечая, насколько ему нравится происходящее: мое положение плененной и его власть. Интересно, понимает ли он, что Совет лишит его этой дутой власти, как только перестанет нуждаться в услугах посредника?

— А второе условие?

— Выйти за меня замуж, — еще сильнее оскалился Вирсейр. — По сути, сделать то, что и так должна была. Наши семьи окажутся в выигрыше, Совет успокоится, а Верина и Кеорсен станут прекрасной первой парой — гордостью и цветом мира высших.

Не сдержавшись, я хмыкнула:

— Неужели ты так жаждешь подняться хоть на ступень, что готов связать себя с полукровкой?

— А почему нет, Рея? Глупо отказываться от столь удачной возможности, а я себя глупцом не считаю.

С языка почти сорвалось дерзкое «напрасно», но я сдержалась. Не стоит накалять обстановку, лучше от этого точно не станет. По крайней мере, мне.

— И почему же ты думаешь, что я соглашусь? — спросила с полуулыбкой.

Если бы не разделяющая нас решетка, не тонкий тюфяк, слабо защищающий от тянущего понизу холода, не моя усталость, можно было бы представить, что мы сидим в гостиной одного из родовых замков. Пьем чай или вино и ведем почти светскую беседу.

— Совет успел изучить тебя, колючка Рея. На твою покладистость никто не рассчитывал, потому было решено помочь тебе сделать правильный выбор.

Я напряглась. Торрел же выпрямился, отошел на несколько шагов вглубь коридора и взял со стола какой-то ларец. Довольно крупный, с полукруглой крышкой.

Недоброе предчувствие затопило мысли, как разошедшаяся в полноводье река. Оно же подтолкнуло меня подняться, хватаясь за влажную стену в попытке удержать равновесие — за долгое время сидения в одной позе ноги онемели, и доковылять до решетки.

— Гляди, что у меня есть, — улыбнулся Торрел. Развернул ларец к себе, открыл его и выудил оттуда чашку.

Я моргнула. Что? Что за ерунда? Он издевается?

Но потом пригляделась. Из голубого фарфора, с тонкой окантовкой из белоснежных цветов чашка казалась очень знакомой. Узнавание замаячило на краю сознания, словно юркая лента. Я почти ухватила ее за юркий край, но Торрел спрятал вещицу обратно в ларец.

— Ладно, а если так?

Теперь из деревянных недр появился тонкий блокнот для рисунков. Его я узнала сразу. Дернулась, не отдавая себе отчета, и попыталась выхватить драгоценные листы из рук демона. Но тот увернулся.

— Вот так-то лучше, — оскалился он.

Захлопнув ларец и отставив его на пол чуть позади себя, Торрел принялся лениво листать страницы. Я больше не шевелилась, только прожигала его яростным взглядом.

— Твоя мать, надо полагать? — спросил Вирсейр, разглядывая наброски. — А ничего себе. Хотя не настолько, чтобы замарать высшего подобной связью.

— Что с Тиной? — Мой голос прозвучал холодно.

И чашка, и блокнот — из лесного убежища. И раз теперь они оказались здесь, это означает лишь одно — кто-то побывал под защитным куполом. Как? Не знаю. Но сейчас меня беспокоит другое.

— Что с Тиной? — повторила я настойчивее, не дождавшись от Торрела реакции. Он продолжал изучать рисунки. — Эй! — прикрикнула, поняв, что отвечать мне никто не собирается.

Оторвав взгляд от листов, Торрел посмотрел на меня.

— Так не пойдет, Рея, — качнул он головой. — Если хочешь что-то узнать, умей просить.

Голос Торрела звучал мягко, почти заботливо, только я слышала плохо скрытое торжество и видела хищные искры в глубине светлых глаз. Демон ликовал, упиваясь моей зависимостью.

Внутри меня все взбунтовалось. Я не желала играть по навязываемым правилам, но понимала: другого выхода нет. Не сейчас, когда речь идет о Тине.

— Пожалуйста, Торрел, — послушно произнесла я, — скажи, что с Тиной.

— Мм, недостаточно искренне, — скривился он. — Попробуй еще раз.

Я скрипнула зубами, но попросила снова. И вновь высший остался недоволен.

— Нежнее, Рея. Старательнее… — Голубые глаза полыхнули огнем желания.

— Пожалуйста, — выдохнула я еле слышно. Подалась вперед и опустила пальцы на холодный металл решетки. — Торрел, прошу тебя, скажи! Ты один можешь успокоить мое волнение. Пожалуйста…

Губы демона едва заметно приоткрылись. Дыхание участилось.

— Умница, Рея, — похвалил он хрипло. — Просто превосходно. Такая покорность, такая зависимость… — Зрачки демона расширились, выдавая его наслаждение. Но, наткнувшись на мой хмурый взгляд, Торрел скривился. — В порядке твоя дорогая человечка. В порядке…

Я не сдержала полного облегчения выдоха, но тут же замерла, услышав насмешливое:

— …пока. И если ты хочешь, чтобы с ней и дальше все было хорошо, придется выполнить условия Совета.

Внутри все оборвалось. Я догадалась, что сейчас услышу.

— Кеорсен или Тина. Ты можешь выбрать кого-то одного. Так что же для тебя важнее, колючка Рея: собственные чувства или чужая жизнь?

Торрел ушел, дав мне время на размышление до вечера. При этом выглядел настолько довольным, словно не сомневался в моем выборе и уже праздновал победу.

Я ненавидела его. Каждую черточку его лица, тембр его голоса, манеру тянуть гласные, хищную улыбку и безумный блеск в глубине голубых глаз. Если бы только ненавистью можно было убивать, Торрел давно отравился бы моим ядом.

Этот демон меня пугал. Я не знала, чего от него ждать и как далеко он готов зайти. Сейчас, чувствуя поддержку Совета, Торрел выпустил на волю внутренних демонов. Он словно потерял сдерживающие его границы и упивался властью. Даже мои попытки уверить, что Кеорсен ни за что не отступится, не возымели эффекта. Торрел лишь искривил губы в самоуверенной улыбке и, уходя, бросил, что знает, как охладить пыл Артенсейра. Уверенность, так отчетливо прозвучавшая в его голосе, заставила кожу покрыться мурашками.

Меня трясло. Возможно, от сырости подземелья, от тянущего по полу холода. А возможно, от стягивающего внутренности льдом отчаяния.

Разве могу я сделать выбор? Предать Кеорсена? Того единственного, рядом с кем сердце бьется так радостно и замирает так сладко. Или Тину? Добрую, искреннюю, доверившуюся мне. Разве должна она страдать из-за того, что стала близка мне?

Великий, как она вообще попала в лапы Совета? О расположении лесного убежища знают только четверо: я, Кеорсен, Рейшар и Маорелий. Неужели отец предал меня? Но ради чего? Он ведь всегда беспокоился о моей безопасности. Да, не всегда мог ее обеспечить или выбирал методы, с которыми я была не согласна. Но сейчас…

А что сейчас? Если ради спасения Тины я пойду на условия Совета, все сложится так, как Маорелий изначально и планировал.

Закрыв глаза, я застонала.

Душу разрывали отчаяние, боль предательства и страх перед необходимостью решать чужие судьбы. Дрожь усиливалась. Я обхватила себя за плечи в попытке сдержать ее, уткнулась лбом в переплетенные руки и закусила губу. Я не стану плакать! Не сдамся! Не знаю как, но не уступлю. Я обязана найти способ спасти Тину, не отказываясь при этом от Кеорсена.

День медленно клонился к вечеру. Свет, едва проникающий в камеру сквозь зарешеченное окно, становился все более тусклым. Еды не было. Воды тоже. Жажда царапала горло шершавой щеткой, и я часто сглатывала в пустой надежде избавиться от неприятного ощущения. Голова едва ощутимо кружилась.

За прошедшие часы я успела изучить камеру вдоль и поперек, ища хоть одно, пусть даже самое слабое магическое плетение — что угодно, что могло бы помочь выбраться отсюда. Но вокруг был лишь камень, металл решеток и сырость, липкой пленкой покрывшая каждый сантиметр пространства.

Уже в сумерках я услышала гулкий звук приближающихся шагов. Поднялась с тюфяка и нетвердой походкой, выдающей проклятую слабость, приблизилась к решетке. Спину при этом держала идеально прямой. Демоны не увидят меня сломленной!

В этот раз Торрел пришел не один. За его левым плечом маячил огромный низший с перебитым носом и сколотым правым рогом. Но гораздо больше внешности в синекожем демоне меня интересовали нити магии, оплетающие его тело едва заметным коконом. Щиты, заклятия, связанные с наручами, браслетами и серьгами. Я уже видела большую часть из них на тех низших, что напали на меня в ущелье. И похоже, перед смертью ни один из них не успел предупредить, что полукровка может перехватывать контроль над чужой магией. Торрел, сам того не ведая, доставил ключ к моему спасению.

Улыбку я сдержала в последний момент. Еще рано.

— Здравствуй, дорогая. — А вот у Торрела причин сдерживать улыбку не было. — Скучала? Надеюсь, ты все обдумала и готова упасть в мои объятия. — В издевательском жесте он развел руками.

— Я скорее упаду в объятия низшего, чем в твои, — ответила холодно.

Губы Торрела на секунду поджались, но уже в следующий миг он вновь растянул их в кривоватой улыбке:

— Ты не разочаровываешь меня, дорогая! Твое упрямство заводит. Я ведь говорил, как люблю укрощать диких. Пойдем, — он коротко кивнул низшему, и тот шагнул к решетке, доставая связку ключей, — я помогу тебе принять правильное решение. Пора навестить твою рабыню.

При упоминании Тины все во мне дрогнуло. Пришлось с силой прикусить щеку, и мгновенная боль отрезвила. Сейчас нельзя поддаваться чувствам. Если хочу выбраться отсюда, если хочу спасти Тину, если хочу побороться за право быть с Кеорсеном… я не имею права на слабость.

С лязгающим звуком ключ встал в паз, а затем дважды провернулся. Низший отворил решетку и посторонился, давая мне пройти. В ту же секунду я атаковала.

Перехватила контроль сразу над двумя заклятиями и, как в портальном зале Рингвардаадов, принялась их менять. Не обращая внимания на слабость, дрожь и вернувшуюся жажду, я стягивала и скручивала потоки, чтобы уже в следующий миг накинуть на демонов. Спеленать их тела невидимыми путами и с грохотом уронить на пол.

Зрение поплыло, желудок скрутило. Но расслабляться рано — в коридоре снова раздался топот.

Выхватив еще одно из заклятий, вплетенное в наручи поверженного низшего, я принялась менять и его. Ноги дрожали, норовя подкоситься. Дышать становилось все труднее, словно вокруг меня вдруг начал заканчиваться воздух. Перед глазами плыло — я едва разбирала, куда иду. Под кожей разгорался пожар, и с каждой секундой он лишь набирал силу.

Я почти дошла до лестницы, когда на ней показались сразу двое низших. Огромных, мощных, щерящих зубы. Из последних сил я замкнула плетения и накинула получившуюся паутину на демонов. Она оплела их тела и заставила замереть, точно пойманных в каплю смолы насекомых. Я же без сил рухнула на пол, до боли отбив колени, и закричала.

Голова взорвалась снопом искр, огонь, пожирающий мое тело, стал невыносимым. Он плавил кожу и жадно вгрызался в кости, норовя рассыпать их пеплом. Я знала эту боль, помнила ее. Третий блок… Опасность, скрытая внутри меня самой, вновь пробудилась.