Адские черти видимо и в самом деле пребывали на службе у СС. Вот они верещали.

— Ну как? Это изобретение великого Гимлера! А как на счет того, чтобы испытать стульчик самого папаши Мюллера, главы Гестапо!

— Каковы господа, таковы и слуги. — Философски заметила Ангелина Костоломова.

А бесноватые подонки с рогами продолжали реветь:

— Вот вы тоже должны брать пример с людоеда Лекера, или Фреди Крюгера!. Он был очень угодлив и вежлив перед новыми хозяевами.

И шипения тысячи кобр:

Но тебе видимо не терпится узнать, что стало с остальными людьми, ну что мы тебе покажем. Но сначала чтобы усмирить твою гордыню мы окунем тебя в это кошмар.

Ангелину Костоломову связали, скользкими змеями и колючими гусеницами, поддели за крюк и окунули в помойную жижу. Практически сразу на гнойные раны девушки обрушились черви и прочая мерзость. Они столь активно грызли ее, что спустя несколько минут от Ангелины остался только один скелет. Потом, отправившись, мясо наросло удивительно быстро, они снова продолжили его пожирание. Но самое паскудное не это, а когда они ползали в ранах, зуд стоял не терпимый. Так по адски чесалось, ползали миллиарды бактерий. Спустя некоторое время истязаемая Ангелина Костоломова сама стал раздирать эти раны, рвать артерии и жилы. Как только она не сошла с ума, но рассудок вполне мог повредиться.

— Ладно, заканчивай, а то видишь, блаженствует ублюдочная чернодырка. Давай шалава поработай!

Ангелину Костоломову подхватили, набросили на шею веревку и поволокли. Петля из колючей проволоки, безжалостно ее душила, не хватало воздуха истерзанным легким. А спину терзали невероятно жгучие в кривых звездочках, плети.

— Что собачка ошейник жмет. Не надо быть строптивой.

Ангелина Костоломова оказалась в пустыне, там она увидела ужасающе иссохших людей, многие из них особенно женщины не могли не вызвать страшную скорбь. Вот пятерка совсем юных ребят, практически детей волочет пятидесяти тонную глыбу. Такого не должно быть по всем физическим законам, сидящий на стремени черт бьет их нейтронным хлыстом. Видно нечеловеческое напряжение каждого мускула, жилы готовы лопнуть. С тощих тел капает пот, попав на песок, он дымиться. В одном из измученных мальчиков она узнала Олега Ломоносова. Его круглое личико скривилось в гримасе, а раскалена проволока обрушилась на растерзанную спину. Черт ему крикнул, что-то совсем оскорбительное

— Это тебе не крест, где отдыхают. Потрудись и ты сам. — Бес хватает девушку за волосы и рывком присоединяет ее к глыбе.

— Тут у тебя будет отличный стимулятор.

Теперь гордой Ангелине Костоломовой предстояло работать. Ее безжалостно избивали, подгоняя, и она вынуждена была тащить неподъемную ношу. Здесь она познала другую меру страданий, и она переполнили девичье сердце. Самое главное это была полная бессмысленность проделанной работы, их заставляли возить глыбы по кругу, а затем подымать на вершину, а после спускаться. И так беспрерывно. Мальчик Олег пытался ей улыбнуться, но окаянные в ответ тыкали вилами в сухие, словно сплетенные прутья корзины ребра пионера. К тому же черти активно подсыпали под ноги раскаленные угли, гвозди и битое стекло, за Ангелиной Костоломовой тянулись сожженные окровавленные следы босых, девичьих ножек. Она казалось бессчетное количество, раз падала, но потом удар нейтронного хлыста заставлял девчонку-комсомолку подыматься. От прикосновений потока элементарных частиц, и различных смертоносных излучений кваркового уровня, била судорога, она была настолько мучительной, что заставляла двигаться через не могу.

— Ну, как рабочая антифотоновка. — Спросил, ухмыляясь от удовольствия, демон. — Это тоже еще только цветочки, впереди тебя ждут муки гораздо страшнее. В частности ты хочешь испытать раздвоение?

— Это как? — Спросила голосом страдальца Ангелина Костоломова и тут же получила хлыстом сотрясающим все тело по спине.

Демон хихикнул:

— Мучиться сразу в нескольких ипостасях. Мы разделим тебя на несколько частей, и ты получишь куда более разнообразную гамму ощущений.

Огнезарная воительница проорала, махая обожженными руками:

— Нет, не хочу такой радости!

— А кто тебя спрашивать будет. — Демон достал подобие лучемета, навел на крутую мнившую о себе очень много Ангелину и нажал на курок.

В следующее мгновение девушка-комсомолка почувствовала, что у нее будто стало два тела. Одно по-прежнему волокло тяжелый груз, а другое висело на кресте. И в том и в ином случае сохранялась абсолютная полнота ощущений.

Ангелина Костоломовая чувствовала в прибитых гвоздями кистях, тело стало тяжелым, так как к ногам были привязаны глыбы камня. Для того чтобы совсем не задохнуться, она вынужден был подтягиваться. На голове у нее был колючий венок. Он ужасно впивался в череп, увеличивая страдания. Каждый вздох сопровождался мучительными спазмами. В длинные волосы девушки-комсомолки вцепились птеродактили, угрожая сорвать скальп. Волосы тянуло в разные стороны, голова тряслась, как камешки в погремушке. И в тоже время она продолжала надрываться, волоча неподъемную глыбу. Трудно сказать что причиняет большие страдания, но когда это накладывается одно на другое, то получается такой праздник плоти.

— Ну, как тебе нравиться? — Одновременно спросили рыжую воительницу Ангелину два черта.

Костоломова отрицательно мотнула головой.

Бесы зарычали еще пронзительнее:

— А ведь мы можем усилить пытку, давай сразу три ипостаси. И ты ведь была в избранном десятитысячном легионе, следовательно, тебе нужно, что более изощренное и техногенное.

Не успела Ангелина Костоломова моргнуть глазом, как его тело оказалось спрессованным в плиту. Затем девушка ощутил на себе тяжесть космического корабля. Сдавило все кишки, трещали кости, несколько ребер лопнуло. Потом прозвучал сигнал к старту и сопла вспыхнули, разогретая до многих миллиардов градусов гиперплазма обожгла плоть. Когда так раскаляет ощущения невыносимого жара такие, что пронзило каждую клетку, пылая, страдала мельчайшая частица тела. Могучий звездолет оторвался, взлетел вверх, на мгновение стало легче, но едва Ангелина Костоломова успела перевести дух, как корабль взорвало, и на воительницу обрушились обломки.

— Браво! Произнес демон, похлопав в ладоши. — Это называется вечный старт.

Затем звездолет возник вновь, снова горят ступени, сверхжаркого огня, затем взлет и снова падение. Ощущение необычности на мгновение затмил предыдущие воплощения ада. Потом Ангелина Костоломова вновь стала воспринимать все одновременно.

Черт опять стал сверлить ухо:

— Добавить четвертую тебе или хватит.

— Конечно, хватит! — У Ангелины Костоломовой и так от мук психика достигла предела.

— Нет, с ума ты не сойдешь, это уменьшило бы твои страдания. У тебя хорошая плоть чувствительное девичье тело, но мы способный изменить его параметры и переместить твой в какую ни будь другую ипостась. — Бес пронзительно вякнул. Хочешь, поэкспериментируем?!

— Отпустите меня, пожалуйста! — Прошептали истязаемые формы Ангелины Костоломовой. Ныла и так каждая молекула, тела.

— Ну, уж нет! С тебя этого мало. — Ревел окопный субъект. — В кого бы тебя превратить — я думаю метеорит.

Ангелину Костоломову подбросило в высоту. Она оставалась сам собой и при этом ощущала себя глыбой камня. Хаотически, прыгая из стороны в сторону, она перемещалась в вакууме. И здесь страдания были невыносимы. Множество звезд жгли гипермаршала разнообразными лучами, от простых до рентгеновских. Но особенно болезненным было альфа и гамма излучения. Части девичьего тела, то нагревались, то наоборот остывали. Поверхность трескалась, отваливались целые куски, и при этом ее холодило мертвое безвоздушное пространство, а легкие казалось, вот-вот разорвутся от недостатка кислорода. Воительница Ангелина безраздельно страдала, превратившись в камень, она не утратила чувствительности. Иногда в него попадали мелкие осколки от других метеоров или он натыкался на острые обломки спутников. И это также причиняло невыносимые страдания.

— О Боже, спаси меня от этих маньяков, до чего дошло их дикое воображение. — Кричала, без звука огнезарная дьяволица. — Ну не ужели рогатые чернодырники, могли до такого додуматься.

А черти продолжали строить рожи. Позволяя переваривать четырехкратно усиленные мучения.

Тут тело-метеорит стало притягиваться исполинской планетой. Ангелине Костоломовой стало страшно, но она не могла даже пошевелиться, плоть хоть ощущает все, но абсолютно беспомощная. Ангелина влетела в плотные слои атмосферы, ее поверхности расплавило, затем корпус стал испаряться, она просто сгорала в атмосфере. Это стало дополнительным стимулом в океане учений. Наконец болид окончательно аннигилировался и Ангелина Костоломова, снова возникла в космосе. Карусель истязаний продолжилась.

— Четыре вида пыток одновременно этого мало. Вот почему бы тебе проститутка не испытать что-то на пятое.

— Опять космическое? — переспросил другой бес.

— Нет историческое? — Как тебе моя подруга нравятся фашисты? — Улыбаясь, черт показал три ряда кривых зубов. А у другого демона выросли в размерах щупальца; концы заострились.

Ангелина рявкнула со всей искренностью. Впрочем в её положении какой еще мог быть ответ:

— Я их ненавижу!

Демоны хором дюжины луженых глоток проревели:

— А придется полюбить. — И коварный вопрос. — Заодно ты как относишься к евреям?

— Вполне нормальный очень талантливый народ. — Сквозь многоуровневую волну боли произнесла Ангелина Костоломова. — Хотя с ними нужно держать ухо остро. — Тут огнезарную дьяволицу потянуло на откровения. — Меня в частности в одном секретном деле обманул еврей. Нет не мед!

— Вот отлично станешь жидом. Вернее маленьким жиденком.

Спустя мгновение Ангелина Костоломова ощутила себя мальчиком лет восьми-девяти. Он или она был совершенно голым, а рядом с ним стояли такие же нагие мальчишки. И среди них снова Олег, только невероятно тощий, с ребра выпирающими батареями, и жутко избитый. Им стригли волосы, было холодно и уныло, вокруг серые стены барака, колючая проволока, лают собаки.

Машинка была очень тупой, они вырывала клочья волос, но еще страшнее был зловещий шепот.

— Сейчас нас отведут в крематорий.

Олег Ломоносов на обритой голове, которого темно от шишек и кровоподтеков, прошептал остальным пацанам:

— Не еврей, но если выживу, прошу считать меня русским!

И тут же мальчишку жестоко огрели скрученной колючей проволокой. Олег гордо посмотрел на гитлеровцев и крикнул:

— Слава Великой России!

И снова получил, так что от сильного удара дубинкой потерял создание и его скелетообразное тело подхватили другие мальчишки.

Когда закончилось мучение с волосами, злобные фашисты в черной форме и с эмблемой череп с костями, нанося удары, построили их. Соколовская обратила внимание, какие худые были дети, шагающего перед ним мальчика была видна каждая косточка, спина превращена в сплошной синяк со шрамами и пицугами. Их вывели на улицу, шел снег, босые ноги ребенка обжигались об белую поверхность, чуть подкрашенную замершей кровью. По рядам прошлась плеть, хлесткий удар обрушился на едва покрытые кожей ягодицы перевоплощенной Ангелины Костоломовой.

— Держите ногу жидовские твари.

Было видно, что дети стараются из-за всех сил, мелькаю ряд в ряд раскрасневшиеся от дикой стужи голые пятки. Олег пришел в себя, но его шатало, и чтобы не упасть он был вынужден опираться на костлявые плечики ребят. В животе у Ангелины Костоломовой пусто, голод грызет кишки, кислота душит желудок. С лаем к ним подбегают овчарки, они кажутся бешеными, пасти исходят пеной. Одна из них самая яростная едва не перекусывает тощую ногу воительницы. Мальчику-девушке страшно, но тех детей что сорвались, загоняют обратно в строй острыми штыками. Наконец их вводят здание, испускающее сильное зловоние. Ангелина Костоломова, да и другие дети совсем продрогли и посинели. Первоначально шагая сбитыми ножками, по горячему стальному полу, она испытал блаженное ощущение. Потом стало припекать, и воительница отплясывала гопак. Ее уста шептали еврейскую молитву.

— Смилуйся Яхве. Подари жизнь мальчику! Вернее девушке! Низвергни нацистов в шеол! В самое пекло!

Жечь детские ступни стало сильнее, многие ребята уже начали кричать и плакать, а запах паленого мяса стал невыносимым.

Мальчиков очень много, их спрессовали в плотную, Ангелина Костоломова почувствовала прикосновения, тощих, избытых, потных теле. Острые лопатки укололи ее в костлявую грудь. На бритую голову упала, горячая смола, огнезарная воительница вскрикнула. Послышался похожий на хрюканье хохот эсесовцев, затем звучит сигнал. Пол начал наклоняться. Стоящие с края дети медленно, но верно соскальзывали в геенну. Ребята цеплялись друг за друга, старались ухватить гладкий раскаленный пол, но все тщетно. Даже не смотря на все пережитые страдания, сердце у Ангелины Костоломовой бьется как пулемет. Олег заваливается в Тартар немного раньше. Он все равно не сломлен и напоследок подмигнул товарищам, шепнув:

— Конец боли!

Вот приходит и Ангелины черед соскользнуть в преисподнюю. Пламя охватывает узницу и следует ни с чем несравнимая боль, кожа сгорает быстро, а кости в сладострастном упоении лижет огонь. Самка-воительница переживает каждую секунду в отдельности, затем, когда последняя косточка истлела… она оказывается снова в строю. Ужастик повторяется вновь и вновь.

— Вот так ты уже достигла пятой ступени. — Вмешивается черт. — Но ведь этого тебе мало, нужно прибавить оборотов.

Глаза Ангелины ничего не выражали, она была настолько перегружена эмоциями, что не могла говорить. Демон с голым черепом предложил:

— Раз мы вернулись к человеческой истории, то может снова, повторим эпизод с немцами.

Костоломова рыкнула в ответ:

— Только чтобы их уничтожить!

Демон, словно её и не слышал:

— Что ты предпочитаешь; самолет или танк?

Черт с десятью рогами хрюкнул:

— Конечно, самолет он гораздо динамичнее.

Воплощение бесовских сил превратилась в дракона и просипело:

— А какую ему дадим плоть?

Черт — превратил рога в пылающие куски пергамента и проревел:

— Лучше всего девушки, мужчины так омерзительны.

Вновь в который раз ландшафт изменился: Ангелина Костоломова почувствовала себя летящим в самолете, вот он сбит и падает. В самый последний момент, перед тем как врезаться летчица успевает выпрыгнуть с парашюта, но едва натянулись лямки, как последовал удар и мгновенная потеря сознания. Ангелину Костоломову подхватили под руки и плеснули водой в лицо, вокруг видны озверевшие лица, свастики, эмблема СС — две молнии. С нее срывают одежду, и девушка-комсомолка с ужасом видит две отросшие женские груди. Что-то неуловимо страшное было в них, хотя соски отливают рубинами-розочками. Груди мнут, щиплют, дергают. Потом начинают срывать портупею. Ангелина Костолома отчаянно дергается, брыкается ногами. Ее бьют прикладом по голове, потом рвут трусы, залезая грязными руками-лапами в места обитания огнезарных амуров. Огнезарная Дьяволица ревет как шалава, женское тело оказывает влияние на разум. Она знает, что должно произойти и трепещет в преддверии этого.

— Что шлюха, ночная ведьма попалась, теперь испей чашу унижения за погибших товарищей.

Ангелина Костоломова почувствовала острое совершенство у себя в гроте Венеры. Ее принялись с остервенением награждать ласками. При этом Ангелину великую возвышали до экстаза два мужика сразу. Это было не столько больно как унизительно, ее бывшего члена избранного легиона причастного к Созданию мирозданий «ублажали» как последнюю ночную фею. Один мужчина сменял другого, удивительно, но райское деяние вместо радости: приносил девушке сплошные страдания. Демонов бога Амура было много, очень много и внутри у неё все низвергнулось Кракатау, залив ядовитым зерном из термоядерных бомб. Ангелина Костоломова думала, что на этом все кончиться, но фашисты нашли другую муку.

— Она летчица, так пускай полетает!

Ангелине Костоломовой надрезали вену, потом щипцами вытянули сухожилие и привязали к самолету.

— Ну, вот распутница. Отправляйся в полет, желаем сказочных ощущений.

Истребитель взлетел, девушку-комсомолку дернуло и оторвало от поверхности, лишь ветки куста хлестнули по голой, загорелой женской ноге. Самая страшная боль, когда стали вылезать жила, была впереди. Вот казалось, все уже испытала юная воительница-комсомолка и нечем его удивить, но ведь нет же, сухожилия вытягиваются и кровь брызжет из глаз.

Самолет выписывал пируэты, делал горки, бочки, мертвые петли. Все это трясло и подбрасывало тело. Ангелина Костоломова ревела, одновременно мучились и остальные её воплощения. Затем истребитель стал резко снижаться и воительница-комсомолка врезалась, в землю, потом девушку протащили по колючками, окунули в вонючее болото. Все это заставляло воспринимать страдания немного по-другому. Казалось у самолета никогда не кончиться бензин. Однако налетав по ощущению не один час он сгорает в вспышке и все опять повторяется.

Черт даже пропел шершавым скребущим мозги голосом:

Как ни странно эти слова, вместо того чтобы добить Ангелину Костоломову, ее оживили. Она была очень чувствительна к корявой рифме.

— Ты черт заговорил стихами. Значит не все ладно с твоими рогами.

— А тебе вакуумная соска, я вижу мало. — Заревел адский демон. — Решила взять не мытьем так катаньем. Ценю чувство юмора заговоренной, куда его теперь определить с седьмой формой пыток. Может в ядерный реактор.

Бес пошевелил щупальцами и икнул:

— Семь священное число и это должно быть что-то грандиозное. И такое чтобы страдания переполняли меру.

Демон преобразовался в колючего, усеянного штыками динозавра:

— Тогда предлагаю вариант — сверхновая звезда, это сожрет её изнутри.

— Великолепно! Слушай Ангелина Костоломова — чтоб ты поседела, и обквазарилась! — Тут черт вырос в размерах и стал еще страшнее и отвратительнее. — Тебе оказывают особую честь испытать то, что мы предлагаем лишь самым отъявленным преступником и главарям мятежников. Устрашись и кайся враг Господний!

Тут перед глазами Ангелиной Костоломовой закружилось, и она оказалась в центре сплошного многомиллиардного пламени, теперь все тело растворилось в нем, и он ощущал ужасающий жар каждой молекулой. То, что она чувствовала, когда погружался в ад, было лишь детским лепетом по сравнению с гласом архангела. Это затмило все прочие ипостаси мук. Девушкин мозг словно набух, разом ощущая квинтиллионы кубических километров раскаленной плазмы. Вот теперь она поняла, что такое подлинное ощущение боли, не имеющее аналогов во всей вселенной. И, тем не менее, даже это не было пределом, интенсивность страданий все нарастала — звезда переживала второе рождение. Что такое вспышка сверхновой — сто квинтиллионов в атомных бомб сброшенный в одно место. А все переварить разом не может ни одна психика. Ангелина Костоломова исступленно содрогнулась, в мозгу наступил ступор, последнее воплощение ее добило.

Робот-истязатель посмотрел на ее беспомощное, но все еще восхитительное тело, компьютер выдал:

— Кибер-преисподняя девчонку с рыжими космами доконала.

Кибернетический механизм вынужден был согласиться:

— Что же придется возвращать человечка.

Ангелина Костоломова пришла в себя: все семь ипостасей погасли, черти злобно урчали.

— Тебе повезло человек — точнее глупая девчонка! Сама гиперимператрица заступилась за тебя, пытки окончены, но если ты попадешь к нам еще, будет то же самое, но тысячу раз сильнее и изобретательнее, а самое главное на бесконечные миллиарды лет. А теперь познакомься с электронным Гиперангелом Ада!

Перед Ангелиной Костоломовой возникло расплывчатое изображение, которое разом воплотилось с сосредоточение всего ужасного, все это было настолько омерзительно, что воительница запомнила только миллион изогнутых штопорами в гиперплазменных бородавках рогов. Потом острый палец проткнул огнезарную дьяволицу насквозь; будь это не в кибер-преисподней, она бы сразу умерла от такой операции, пронзило от ягодиц до затылка. Девушку-комсомолку понесло вверх, вновь бушевало вокруг обжигающее пламя, мелькали пасти и наконец, глаза прорезал луч света.

Затем наступило что особое, настолько чудовищное, что все прочее просто померкло, как меркнет крохотный язычок пламени маленькой спички, при взрыве водородной бомбы!

Будущее.

Ангелина Костоломова увидела его. И задохнулась от невыносимо перенапряжения: того, что и постичь невозможно….

На этом собственно говоря кошмар и прервался… Ангелина несколько раз судорожно перекрестилась и пробормотала:

— О Господи… Ну и сны.

Олег Ломоносов, который тоже сильно вспотел и помучился в этом представлении, постарался утешить напарницу:

— Ничего страшного во сне нет. Зато теперь нас никакие реальные пытки не испугают!

Галина подтвердила:

— Не испугают! Будем верны своему долгу перед Родиной до конеца.

Далее им по обсуждать не дали, без всяких церемоний, влепили длинными плетьми и погнали на работу.

Хотя уже сентябрь, но погода теплая, самый лучший бархатный сезон. Тем не менее, дни короче и солнце не так изнуряет.

Да и работа немного изменилось, стали сооружать великолепный маяк, для чего приходилось топать пару часов с утра и пара часов назад. А маячок, похоже, и в самом деле претендует на то чтобы превзойти Александрийский.

Ребята и девчата теперь даже немного поднимали работа… А новости с фронтов не радовали. Баку оказалось взятым, и фрица объявили о захвате ими всего Кавказа. Вот уже и октябрь на дворе перевалила за макушку теплая Средиземноморская осень.

Скоро Ноябрь, а с ним и праздники. Можно будет отдохнуть и… Хотя кто им рабам даст отдыха?

Олег Ломоносов, считая дни до 7 Ноября, заметил:

— Будет праздник без радости!

Ангелина отмахнулась и неожиданно всплакнула:

— Второй раз, я такой суперад не переживу. Вообще это у фрицев случайно получилось или они так экспериментируют над нами?

Олег Ломоносов подумал и уверено ответил:

— Случайностей не бывает. Они хотели нас помучить, и им это удалось.

Галина уверено заметила:

— Но все равно фрицы уверено управлять своим оборудованием не способны. Так что в ближайшее время нам ничего не грозит. Ангелина отмахнулась и неожиданно всплакнула:

Олег Ломоносов вовсе не был так уверен:

— Когда ты уже думаешь, что побеждаешь, противник как в американском кино внезапно оживает…

Ангелина отбросила шуфлем гравий и рыкнула:

— И получает пулей в голову!

Олег, укладывая тяжелый камень, поправил:

— Нет не пулей, а термокварковым снарядом!

Галина рассмеялась, они был довольно высоко, и от надсмотрщиков стало свободнее, можно и поговорить:

— Вот лучше бы вместо фантазии, ты бы для нас, что-то более полезное придумал бы!

Ломоносов серьезно ответил:

— Я уже над этим работаю!

Ангелина ехидно осведомилась:

— А где результаты?

Олег ответил вопросом на вопрос:

— А почему Берлин до сих пор не взят!

Галина принялась месить цементный раствор своими босыми ножкам, и при этом предположила:

— Возможно, Гитлер не так далеко от нас находится.

Ангелина с ухмылкой спросила подругу:

— И почему такой интересный вы делаете вывод?

Галина ледяным тоном ответила:

— Потому, что в Европе холодает, а у нас тепло!

Олег поставил еще один каменистый куб, пригладил его и честно признался:

— Скучаю по березкам и соснам… Хотя и тут климат, что надо.

Ломоносов вспомнил, как они бродили по Кипру зимой. Воздух чудный, а погода примерно как первые дни сентября. Растения на Кипре поразительные. Короче говоря, жизнь которой можно завидовать. Если только ты не узник, который бродит, лязгая кандалами.

Почему-то вспомнилось, как бравого солдата Швейка вели под арест, а он с энтузиазмом кричал: «Слава Австрии и императору!». Самое интересное, что хотя чех и подкалывал немцев, попросту издеваясь над ними, те принимали его юмор за чистую монету.

Подумалось, а не стать ли самому как Швейк. Например, воспылать любовью к Третьем Рейху, сочинить на немецком какие-нибудь стихи, или даже оду в честь упыря-Гитлера. А там, наконец, вырваться из этого Тартара, залитого лучами теплого средиземноморского солнца.

Прекрасно все то, что к победе ведет, взять вверх над врагом, ну а средства не в счет! Олег понес наверх корзину, и поднимаясь с грузом по ступеньками продолжал обдумывать. Вот в частности можно было войти в доверие, к фрицам сообщив об якобы готовящимся побеге. Или например с согласия подруг заняться доносительством. Это конечно мерзко, но в данном случае цель оправдывает средства.

Задумавшись, Олег чуть не сорвался с лестницы, и больно ушиб себе колено, к счастью никто не пострадал.