Затеянная перестрелка, хотя и с использованием примитивных автоматов могла дорого мальчику стоить. Одна из пуль расцарапала Янешу ухо, и он едва успел юркнуть в узкую щель подвала, как вокруг была поднята тревога. Мальчишка даже пропел.

К подвалу уже подбегали конфедераты, и плохо вооруженному хлопцу пришлось спасаться. Тут ему на пользу пришел его маленький рост, откинув канализационный люк, он пополз по трубам. Едва впрочем успел он юркнуть как в подвал полетели гранаты, одни из запоздалых осколков даже зацепил сапог Янеша, повредив мальчику стопу. Так что ползти пришлось, превозмогая боль. Занятие не из приятных, особенно когда в темноте шуршат крысы. Вот мохнатое тело коснулось лица мальчишки и его рук. Янешь замер не дергаясь, кто его знает местную фауну, может она ядовитая. Потом когда крыса отползла, он продолжил свое движение. Сзади послышался шум, похоже, в подвал пустили усыпляющий газ. Янешь из-за всех сил ускорился, отчаянно перебирая руками и ногами, и тут же наскочил на крысу. Послышался визг, а затем Шушера, укусила его за палец. В ответ мальчик двинул ее кулаком в нос, крыса отлетела в темный угол.

— Будешь знать, как кусаться, я тебе не Буратино!

Потом появились еще крысы, причем гораздо более крупные размерами с откормленного кролика. Янешь достал скорострельный пистолет-пулемет и стал расстреливать их. Видимо эти твари все-таки обладали признаками зачаточного интеллекта и, понеся потери, стали разбегаться, завывая и плача. Правда, своей пахнущей ацетоном кровью испачкали Янеша. Мальчика едва не вырвало, а кожу жгло словно кислотой.

— Ух, то чего противных тварей рождает эволюция. Вот я бы не хотел быть крысой и питаться падалью, правда слышал, что есть лыфврары, что верят, будто после смерти их души воплотятся в крыс. Но это раса дегенератов.

Янешь продолжал ползти, похоже, что он перепутал направление и вместо соседнего дома свернул в закуток. Тем не менее, он двигался с прежним упорством и его в серьез занимали мысли, что стало с его прежним отрядом, как сражается рота.

Антон, Василий и Олимпиада вместе с другими солдатами усиленно рыли траншеи, готовясь к новой атаке, и она не заставила себя долго ждать. На сей раз даги и конфедераты не пытались, лезь напролом, а, используя, не многочисленные минометы и рогатки для метания гранат забрасывали роту зарядами.

Олимпиада скомандовала!

— Используйте в ответ тяжелые дальнобойные гранатометы, ориентируйтесь по вспышкам. Не дайте им пристреляться!

Тем не менее, роте пришлось туго уж больно многочисленней враг. И все же боекостюмы прошивались легко, словно игла промокашку. Олимпиада вела огонь сразу из двух рук, было слышно, как щелкают гильзы и валяться на бетон патроны.

Антон отметил.

— Цепи у них слишком густые, можно давать залпы, очередями сбивая за раз по несколько десятков солдат.

— Наши автоматы имеют двенадцать режимов скорострельности. — Отметила Олимпиада. Используйте третий и четвертый уровень.

— А может лучше сразу седьмой и восьмой, у нас ведь патронов хоть залейся.

— Это тоже можно. Даю установку активизировать наводку и пристрел.

Автоматы у Дагов были намного хуже, но тоже попадали в боекостюмы, в шлемы, отскакивая, но причиняя не удобства. Вот один из солдат был убит, ему угодило пуля в горло, когда не много отошел шлем. Несколько бойцов было тяжело ранено. Даги и конфедераты, понеся существенные потери, залегли, прячась за собственные трупы, вели пристрелку. Пули уже несколько раз попадали Олимпиаде и другим солдат в шлем, напротив лица и уже успели от сотрясения набить шишку.

— Надо бы шлем сделать помягче, а то он прозрачный со всех сторон.

— Это для лучшего обзора! — Произнес Василий. — Нужно ведь обеспечить видимость триста шестьдесят градусов.

— Но зато от сотрясения голова бьется. — Вздохнула Олимпиада.

— Я себе тоже шишку набил. — Разговаривая, Антон не переставал стрелять. — Мы подумаем над тем, чтобы сделать броню более эластичной.

— Поздно думать, надо отстреливаться! — Олимпиада дала залп из гранатомета. Воздействие оказалось опустошительным. Десяток дагов с распоротыми внутренностями разлетелось в разные стороны.

Однако сражение пока только разгоралось. За спиной у конфедератов появились боевые роботы. Отдельные экземпляры достигали высоты в восемь метров и имели на вооружении по семь крупнокалиберных пулеметов и две авиационные пушки.

— Это уже серьезно! — Прошептала Олимпиада. — Я и не думала, что противник так хорошо подготовился к войне.

— А может, они этому мосту придают особое стратегическое значение и сосредоточили против него все ударные силы.

— С чего бы это?! — Олимпиада недоуменно пожала широкими плечами.

— Не знаю, но вероятна случайность, ибо связь у них нарушена, может последним сигналом, был для них приказ — атакуйте в данном направлении моста номер двадцать девять.

— Или скорее тринадцать. — Олимпиада достала кумулятивный гранатомет и взяла робота на прицел. Потом выстрелила ему в коленку. Кибернетический монстр остановился и осел, правда, огонь из всех орудий еще больше усилился. Особенно опасными были авиационные пушки. Роботы двигались чередой и уже трое российских солдат были убиты, а еще одному оторвало по плечо руки, и он потерял сознание. Василий стрелял более уверенно, будучи человеком, ученым он заранее угадывал самые уязвимые места в броне, а также где находиться кибернетический центр. Правда скорострельность гранатометов была ниже, труднее было попасть, да и боекомплект ограничен. Вот в частности снаряд пролетел мимо, лишь скользнув по броне внешне неуклюжего гиганта. А рядом вновь рвануло и бронебойным угодило в шлем товарищу, оставив молодого парня лет семнадцати без головы.

— Хоть я и не салага! — Отметил Антон, но чтобы навести точно с такой тяжелой машиной, надо совершить подвиг Геракла.

— Дай я лучше. — Произнесла Олимпиада. — Ты мне только указывай куда бить, я стреляю лучше у меня больше опыта, да и физически сильнее.

— Вот целься в эту точку, постарайся, чтобы на нее попал красный кружечек. — Пришел на помощь Василий.

Теперь стрелять стало намного удобнее, самые крупные киборги получив заряд, останавливались и падали, а некоторые взрывались.

— Хоть у них грозен вид, на самом деле оружие довольно примитивное. — Отметил Антон.

— Но наши бронекостюмы способны пробить.

— Это лишний раз говорит об их несовершенстве.

Очередной крупный робот, был подбит, рассыпавшись на две части, но продолжали доставать более мелкие киборги. Кроме того, активизировались даги. Они заметно приблизились и стали забрасывать гранатами. Большинство из них не долетало, но те попадали, причиняли существенный вред.

— Вот гады прут, переключить автоматы в двенадцатый режим стрельбы, лупить с обеих рук. — Скомандовала Олимпиада.

По окопам прошелся адский скрежет, множество патронов разом разряжалось, гильзы сыпались густым дождем. Дагов и немногочисленных конфедератов подбрасывало ударной волной. Ее приказ позволил отбить первую волну атаки, но многие российские воины были убиты и оглушены. Тогда иномиряне поднявшись в полный рост, перешли в наступление. Им даже удалось добежать до передовых траншей, на подступах подорвавшись на минах управляемого действия. Шлем Олимпиады треснул, щеку расцарапало осколком от гранаты, девушка тем временем продолжала уничтожать роботов. Несколько дагов сумело запрыгнуть в траншею, но он были заколоты штыками.

Другие уродцы разрядили на минах. Наконец российские воины применили последний козырь двадцатиствольные пушки с осколочными снарядами, сметавшие врагов целыми шеренгами. Видимо страх смерти, ведом и дагам, потеряв не одну сотню и даже не одну тысячу солдат, они дрогнули и несколько секунд поколебавшись, отступили, вернее обратились в паническое бегство. Большая часть роботов, была уничтожена, остальные продолжали пристрелку, к счастью вели огонь они не очень точно. Тем не менее, еще двое солдат упали, а шестеро получили ранения. Бойцы усилили ответную пальбу, все крупные роботы были уничтожены.

— Вот так и надо мелочевка не столь опасна. — Олимпиада зарядила очередное пусковое устройство.

Василий отметил:

— Конструкцию гранатомета не мешало усовершенствовать, а то он слишком тяжелый.

— Это видимо из старых запасов сделанных в доплазменную эру. Где-то подобрали на складе.

— Надо производить новейшие более совершенные типы. Например, системы сделанные на основе гипертитана, он гораздо легче, и прочнее чем простая сталь.

— Вот с этим я согласна. Кстати и эти громоздкие гранатометы, подошли к концу и нам придется добивать противника гранатами.

— Так может, так намного лучше?

— Не уверенна, но попробовать не мешает. А ребята останьтесь, возможно, придется подползти гораздо ближе, не хочу вами рисковать.

— Ну, уж нет отсиживаться, когда другие будут рисковать своей жизнью нам не по нраву. Кроме того, мы меньше остальных солдат, в нас заметно труднее попасть, да и заметить.

— Ну, мальчики я вам разрешаю, только маскируйтесь за трупами их много и очень удобно срываться.

— Мы это учтем. — Антон, прихватив мешок гранат, выпрыгнул из траншеи. За ним последовал еще десяток солдат. Они двигались осторожно, но все-таки достаточно быстро.

Далее все было как в кино. Василий пошел с правого борта, и швырнул гранату, угодил в ногу, опрокинув массивного робота.

— Не совсем точно и, тем не менее, неплохо. — Антон тем временем обошел киборга, и даже рискуя получить пулю в грудь, отвинтил крышку, избегая глаз-радаров, и поменял несколько команд. Машина зверь активно постреливала, причем она действовал довольно хитро, не атаковала в лоб, а заходила в тыл, а потом из пушки била по самому уязвимому месту.

— Вот видишь, Василий теперь повтори.

Юноша улыбнулся в ответ:

— Меня таким приемом не удивишь, вот смотри и любуйся.

Василий попытался отломать крышку, как робот его заметил и повернулся, на ходу дав очередь. Тем не менее, юноша едва успел сорвать панель управления, приведя робота в негодность.

— Не повезло он меня зафотонил!

— Да он тебя заплазмил! Лучше не пытайся во второй раз, хватит нам и одного антитерминатора. — Произнес Антон.

— Нет! — Василий тряхнула головой не хватить. И снова пополз, хотя на теле ныли синяки и одно ребро наверняка было сломана, пулями крупного калибра. Если бы не бронежилет, то научная карьера юноши славно закончилась на поле брани. Еще повезло, что бронированный монстр не применил пушку.

При движении он накрылся трупом весьма крупного дага целиком скрывшись за ним, так что, даже видя перемещение киборги принимали его за своего и не стреляли. Только одно плохо механический боец с пушкой не стоит на месте, а все время ходит ходуном и дергается. Василий, тем не менее, сумел на сей раз аккуратно подползти к роботу и перепрограммировать машину.

— Теперь мой дружок действуй. Только смотри живых не перепутай с мертвым железом.

А всем остальным я предлагаю отползти, не стоит рисковать своими жизнями.

Подобно предложение было весьма своевременным, так как под пушку попал еще один солдат, грудь пробило насквозь снарядом. Не смотря на риск, другие бойцы его отволокли. Постепенно стягиваясь в исходную точку. Другие электронные терминаторы были за программированы не стрелять в своих, по этому истребление напоминало выкорчевку сорной травы, подошел, выстрелил. Когда последний робот был уничтожен, перевербованные киберсолдаты двинулись к своим «нанимателям».

Олимпиада, видя, что бойцы готовы открыть огонь, подала команду:

— Отставить огонь, теперь это свои. Вторая беспрецедентная атака отбита, будем считать потери.

— Видно не мало будет. — Высказал предположение Антон.

Рота потеряла девятнадцать убитыми и примерно половину состава раненными, причем пятеро настолько тяжело, что они не могли сражаться.

— Примерно каждый четвертый у нас выбыл. — Олимпиада невольно набежавшую на ресницу слезу. — Жаль ребят.

— Хороший был бой, вероятно Янешь захочет просмотреть запись.

— О нем говоришь, ну конечно, он боевой, как и все мальчишки.

— Мужчины должны нести основное бремя войны.

— Не все порой и рохли встречаются! Вот, например, у нас в классе был один, так его даже девчонки тырили.

— А вас не били, вы какие-то слишком умные и «дохловатые»?

— Нет, у нас ценили живость ума, не все решали кулаки.

— Ну конечно, сейчас не средние века, да и игры вы надеюсь, играть умеете.

— В стратегии с удовольствием, любого рода, исторические, экономические, космические, вселенские, созидательные, антиматематические.

— Я тоже их люблю, хотя реальная война реалистичнее и веселее, а ты Вася, почему грустный?

— У меня ребро сломано.

— Надо лечь и успокоиться, я тебе вколю укол, и все зарастет. Ведь это очень сложно вести войну и не разу не пораниться. Ведь если стратегию проигрываешь, то боли не испытываешь!

— Это, смотря какую, есть такие военные квесты, что очень больно бьет током или нейтронами неумехе! Мы с братом именно такие и предпочитаем играть. — Ответил Антон.

— Ну, тогда я пас. Хотя посмотрите, самолетик летит. — Олимпиада указала в сторону где раздавался гул.

Действительно винтокрылый аэроплан мчался со стороны конфедератов. Он был выкрашен в голубой цвет, легко прыгая по воздушным волнам. На нем была изображена смешная эмблема человечка из детского мультика и состоящего из пузырей знаменитого Зинин Кроха, в одной руке он держал шприц, а в другой зажигалку.

— Собьем его или пожалеем? — Спросил Антон.

— А может это наш разведчик, или Янешь возвращается, на него это очень похоже.

— Да нашему малышу вполне по силам угнать такой примитивный самолет, а мальчик очень любит боевые эффекты.

— Тогда подпустим его поближе, но будем начеку.

Аэроплан приблизился, сделал эффектную мертвую петлю, потом резко спикировал на траншеи, в этот момент из его брюха вылетел цилиндр и грохнулся вниз.

— Разбежались, это бомба! — Успела крикнуть Олимпиада, но и без ее возгласа все поняли опасность и ринулись в разные стороны.

Громыхнуло с большой силой. Образовалась воронка, кое-кого задело осколками. Олимпиада выстрелила в хвост и простелила бензобаки. Открыли огонь и другие бойцы. Аэроплан загорелся, ушел в штопор. Летчик едва успел катапультироваться.

— Не стрелять, взять его живым! — Крикнула девушка.

Дисциплинированные солдаты послушались. Тем более что летчик был слишком маленьким и судя по фигурке человеком.

— Что за карлик! — ругнулся сержант. — Мы не думали, что у конфедератов такие крохи есть.

Олимпиада прервала:

— При задержании сильно не бить.

Маленький человечек выхватил пистолет и стал стрелять, но его пули легко отскакивали от бронекостюмов солдат. Тогда он прыгнул и попытался швырнуть гранату, но его опередили прапорщик Скобелев выбил «игрушку» из рук, потом отшвырнул ее почти на сто метров, а двое рядовых схватило карлика за руки и подняла над головой.

— А он легкий. — Сказали они.

Скобелев подскочил, сорвав шлем.

— Посмотрим на твою уродливую харю, и врезал оплеуху. Потом глянул на лицо и оторопел. На него испуганными глазами смотрела девочка лет десяти-одиннадцати. У нее было три косы, раскрашенные под цвет флага конфедерации, а на лице вздувался свежий синяк.

— Извините! — Невнятно пробормотал Скобелев.

— Вы мужлан, сударь! — Строго произнесла не дрогнувшим голосом девочка.

— Вот черт, что с ней.

Олимпиада подскочила к ним.

— Для начала свяжите, а потом разберемся, может, потребуем выкуп или отправим в детский дом.

Девочка дрогнула из, ее карманов извлекли несколько обойм мелких патронов, жевательные резинки и карты местности, а также не работающий плазмо-комп. Потом девочку привязали за ножку к столбу.

Тут выяснилось, что в результате взрыва бомбы погибло трое тяжелораненых солдат из них лейтенант Береза.

— Вот гадина, была бы он взрослой я ее пристрелил! — Пробормотал Скобелев. — А так давайте отшлепаем.

— А хорошо ли российскому солдату бить ребенка.

— Ой, какие нежности, меня отец в детстве порол за всякую мелочь, а это убийца. С нее вообще кожу живьем содрать надо и солью посыпать.

— Она сейчас военнопленный, и бить ее равносильно пытке. А пытать согласно инструкции можно лишь в самом крайнем случае, когда необходимо вырвать важные сведения.

— Вот давайте их выбьем. — Скобелев грозно сверкнул глазами. — Вот у меня есть хорошая плетка.

— А что может знать маленькая девочка, это уже похоже на месть. Кроме того, если с ней правильно поговорить, она и так все расскажет.

— Повесьте ее тогда вниз головой. Это заметно улучшает память.

— Ты что изверг, садист, не дам так издеваться над ребенком. Солдаты вздерните, его самого вверх ногами будет знать, как издеваться над беззащитными людьми.

Воины заколебались, с одной стороны приказ, а другой стороны многие сочувствовали и поддерживали Скобелева.

— А может не надо! — Послышались голоса.

— Надо ведь дисциплина должна быть! Или вы не понимаете, что значит приказ! Тем более что за один час с ним ничего не сделается.

Последний аргумент перевесил все остальные и прапорщику накинули на ноги петлю, вздернув вверх, он впрочем, не сопротивлялся.

— Ты еще будешь жалеть, что так мягко поступила с врагом.

— Может быть, но я не пойду против своей совести. Да и мы не воюем с детьми.

— Скажи это Янешу!

Василий заметил:

— Янешь давно не подавал о себе вестей. Может быть, мне съездить за ним и проведать.

Олимпиада одернула:

— Не хватало еще тебя потерять, вдохновение ощутили, вы лучше теперь рассчитайте, как повысить эффективность силового поля, а я поговорю с девочкой.

— Так может послать других солдат?

— Взрослые вызовут слишком большие подозрения, нет, я верю в нашего мальчика. Да и где его найдешь в столь большом городе.

— Там где больше трупов, там наш Гаврош.

Олимпиада погрозила пальцем и подошла к девочке.

— Ты говоришь по-русски?

Маленькая диверсантка молчала.

— Жаль, что ты такая не образованная и глупая что нашего могучего языка не знаешь.

— И вовсе я не глупая и ваш гнусный язык знаю. И ни какой он не могучий, а очень сложный в одних падежах можно запутаться.

— Вот как? Очень даже может быть. Я сама в школе с ним мучалась.

— У нас есть предложение по реформированию русского языка. — Подал голос Антон.

— А вы молчите. Их Сыны Петровы нашлись, все бы вам поменять.

— А зачем такие сложные правила грамматики, лучше как слышится, так и пишется. — Не унимался Антон.

— Да видишь эти два парня они ученые и, хотя все изменить.

— Они что и оружие изобретают? — Глаза у девочки загорелись.

— Да и не только, а также новые виды жевательной резинки.

— Пускай попробуют прямо сейчас!

— А как тебя зовут неугомонная!

— Стэлла Буркам! — Сказала девочка и тут же хлопнула себя по рту — проговорилась!

— Так вот Стэллочка! — Олимпиада сделала, паузу. (Она хотела сказать, вот ты убила троих замечательных парней, у которых тоже есть дети, и будут плакать, но передумала, ведь может вызвать у ребенка истерику.) — Если ты хочешь попробовать новый вид жвачки, ответь на такой вопрос тебе нравиться летать на самолете.

— Конечно, хотя на эролоке гораздо лучше, там ты видишь все неисчислимые мириады звезд. А здесь только поверхность планеты.

— А что ты чувствовала, когда сбрасывала бомбу?

— Чувство удовлетворения, что могу мочить грязных русских собак.

— Ну, зачем так грубо, разве я похожа на собаку. Антон придумай новый вид жвачки.

— У нас нет оборудования!

— Используй питательные ингредиенты сухого пайка и стимуляторы, будь изобретателен.

— Хорошо постараюсь!

— И не вздумай меня отравить, жевать мы будем вместе с девочкой.

— Травить ребенка, что может быть подлее для воина России.

— Так поторопись. А ты Стэлла одинокая девочка и вероятно бедная.

— Нет, у меня есть отец генерал и мать бизнесмен, мы очень богатые, а вы русские сплошь нищие и хотите у нас все отнять.

— Кто тебе внушил подобную глупость?

— Это все знают!

Олимпиада хотела возразить, как послышался свист, и вдали громыхнула. Девочка обрадовалась:

— Это наши! Ведут обстрел с помощью ракет, скоро конец вам.

— Но ведь и ты погибнешь?

— Мне все равно, моя душа попадет в рай, а вас русских черти будут вечно жарить в аду!

— Религия это опиум для народа! — Заявил Антон. — А вечные адские муки способ подчистить карманы у верующих.

— Ты врешь, презренный рус!

— Нет, говорю правду, ведь никто никогда не видел рая и ада, священники живут отнюдь не по тем канонам что проповедуют.

— А апостол Павел видел рай.

— А кто видел этого апостола, ты читала фантастические романы.

— Да и такие крутые что тебе и не снилось.

— Так вот в них и не такое выдумывают. Или взять фильмы, хорошо используя сказку пугать маленьких детей.

Его слова были прерваны сразу тремя прозвучавшими одним за другим взрывами.

— Перелет, точность не высока. — Констатировал Олимпиада.

— У нас тоже был мальчик, что утверждал, будто Бога нет, так его папу уволили с работы, и ему пришлось мыть машины, чтобы не умереть с голоду. — Произнесла капризным голосом Стэлла.

— Это лишний раз доказывает, что для веры нужно принуждение. И это кому-то выгодно.

Девочка замолчала. Олимпиада задумалась, она ведь хотя и не любила Библию не была столь убежденной атеисткой. Но взять, например, особенно Ветхий Завет, Бог какой-то слишком жестокий для высшего разума, и равноправие народов разрушает, как это столь совершенному существу могут быть милы евреи? Если Бог есть то он должен быть интернационалистом. Впереди траншеи громыхнуло, было видно, как падает ракета, а затем взрыв, хоть и не ядерный, но все равно потрясающий.

— Скажи мне девочка ты не еврейка?

— Конечно нет! С чего вы взяли.

— Как ты считаешь если бы Бог существовал то мог бы выше всех народов поставить евреев?

Девочка задумалась, потом подняла глаза.

— А Библии написано, что евреи богоизбранный народ. Кто касается их, касается зеницы моего ока!

— Значит, Господь ошибся.

— Он не может ошибаться, так как свят и непогрешим.

Стэлла видимо не привычная к дискуссиям на почве теологии замолчала. Олимпиада подумала, как это в средневековые времена уживались антисемитизм и вера в Библию — одно противоречит другому. Тут в памяти девушки всплыла четвертая книга царств.

— А помнишь, как один пророк Елисей убил с помощью проклятия сорок два ребенка. И при этом он считался праведником. Разве всемогущий Бог допустил, чтобы его слуга так бесчинствовал. Это лишний раз доказывает, что Библию писали люди.

— А вы русские разве не убиваете детей.

— Ну, тебя мы как видишь, не убили, хотя твоя бомба унесла жизни трех солдат. Подумай, каково их детям?

— Не надо читать мне мораль! Вы истребляли нас целыми планетами, а ты только притворяешься добренькой, хочешь перевербовать и сбить с истинного пути.

К ним подошел Антон.

— Стэллочка не хочешь жвачки.

— Ни чего мне от вас не нужно, можете меня пытать.

— А ты попробуй тебе очень понравиться. — Юноша протянул девочке под нос. Сильный запах был настолько приятен, что она не выдержала.

— Одну возьму, вам русским меньше достанется! — И принялась жевать.

Олимпиада решила сделать паузу в воспитании понимая, что большего не добьешься.

Время от времени пролетали ракеты. Тут внезапно все переменилось, в рации послышался дребезжание и четкий голос проговорил.

— Ну, как держитесь?

— Стараемся, но безвозвратные потери составили четверть роты.

— Это не так уж и много, мы завершаем окружение города, основные силы противника перемолоты, сейчас по мосту пройдет колонна.

— Где-то там, у врага расположена ракетно-пусковая установка и нас обстреливают. Может быть поражен мост.

— Мы выведем ее из строя ударами с орбиты. У нас есть уже более совершенные ракеты, а орбиту можно рассчитать и из звездолета.

— Надо учесть еще период вращения планеты. — Подсказала Олимпиада.

— Это само собой. Так что слушай нас внимательно, скоро здесь пройдет колонна нашей бронетехники, если мост не поврежден, будьте готовы подать сигнал.

— Конечно мы в полной готовности. Хотя подождите, кажется, нас снова атакуют, и откуда берется столько мерзости.

— В этом районе противник сосредоточил ударную группировку, ослабив другие направления, держитесь любой ценой не дайте взорвать мост.

— Есть держаться!

Олимпиада хотела еще что-то добавить, но рация не отвечала. Она повернулась к полю, были видны новые роботы и многочисленная пехота.

— Огонь на поражение из всех стволов. — Скомандовала она.

Автоматы ударили дружно, потом пришли в действие подствольные гранатометы, хотя снарядов к ним осталось маловато, поэтому стреляла в основном сама Олимпиада, уже прекрасно зная нахождение наиболее уязвимых точек.

Огонь авиационных пушек был опасен. Правда, солдаты от него укрывались лучше, чем раньше количество жертв было велико. Возможно, что эта атака была бы смертельной, но роботов была немного меньше чем в прошлый раз. Зато даги даже не уклонялись от пуль, а все перли и перли.

— Похоже, их чем-то накачали. — Заметил Антон.

— Не похоже, а точно, используют психотропные вещества, придется видно перевести автоматы в двенадцатый режим стрельбы. — Оборвал Василий.

Олимпиада отдала приказ:

— Стрелять с максимально интенсивностью, а когда подойдут ближе метать гранаты.

Антон слега покраснел от напряжения. Когда даги вышли на нужную дистанцию, он очень успешно швырял гранаты. Они летели очень легко, падая на почву, прыгали, потом взрывались в рядах противника.

— Хорошие квакушки! — Произнес парень.

В какой-то момент казалось, атака захлебывается, даги застревают в собственных труппах. Вот уже видно даже как они, плавая в потоках крови, скользят и сбиваются в груды.

Но все переменилось, когда они, наконец, догадались использовать гранаты.

В траншеи полетел смертоносный груз, сбивая прицелы, раня и оглушая солдат. К счастью гранаты были не очень большой мощности и боекостюмы могли их выдержать, но количество боезарядов просто оглушало. Самое главное, что стало труднее стрелять, и даги почувствовал это, стали бежать еще быстрее.

— Держитесь, сражайтесь! — Кричала Олимпиада. — Ни шагу назад, не обращайте, внимание на осколки.

Но ее слова не оказывали большого эффекта, кроме того, свирепствовали роботы, хотя их снаряды не редко убивали своих, но и россияне несли все возрастающие потери.

Вот даги добрались до самого края траншеи, тут опять, как и в прошлый раз сработали мины. Потери дагов были огромны, но количество превышало все разумные пределы.

— И стоит ради одного моста, губить столько солдат. — С удивлением произнес Антон.

— Я не знаю образования их стратегов, но видимо в школе они учились на сплошные нули. Так опростоволоситься.

— Зато нас вследствие этого может не стать, ведь эти животные живыми нас брать не будут!

— А что лучше иметь дело с конфедератами? Ведь неволя для нас равносильна смерти, ведь мы работать против России не будем.

— Ни в коем случае. Предать хуже, чем умереть.

Юноши пожали друг другу руки.

Мины заканчивались и постепенно разряжались от множества тел. Тогда в ход пошли ручные двадцатиствольные пушки, они лупили так страшно что не оставляли на дагах живого места. Грозное оружие, к сожалению, требовало дополнительного времени для зарядки, а его как раз и не было.

— Жаль что ты атеист Антон, сейчас самое время помолиться.

— Кому!?

— Ну, если не Библейскому Богу, то высшему разуму. Аминь!

Даги захлестнули траншею, по ним били в упор, кололи штыками, а они все лезли и лезли, закидывая окопы труппами. Два трофейных робота также вступили в бой, лупя из пулеметов, но это обеспечивало лишь частный успех. Тем не менее, и их выстрелы сдерживали дагов.

Олимпиада лично вступила в схватку применив джокер — огнемет. На несколько секунд это сдержало дагов. Но потом они снова хлынули едва, не сбив девушку, с ног ей пришлось отпрыгнуть назад. Тогда Олимпиада прокричала.

— Отходите не дайте захлестнуть себя.

Солдаты и сами отходили, чтобы не быть заваленными труппами. Их ряды поредели, кое-кого придавило телами, и они задыхались. Некоторых раздолбали гранаты, а кого пушками замочили роботы. Трофейные механические бойцы, получив множество повреждений от гранат, замолчали. А вот к врагу подходило все новое и новое подкрепление из машин смерти. Антон и Василий также отступили, сначала на второй рубеж затем на третий. Девочка злорадно скалила зубы.

— Наконец пришли наши союзники. Перебейте всех русских! — Кричала она.

К ней подскочил даг и со всего размаха врезал по лицу. Из разбитого носа вылетели капли крови.

— Ты чего?! — Завопила девочка. — Я своя! Мы конфедераты ваши друзья!

Даг в ответ ударил ее еще и еще. Потом к нему присоединилось еще несколько бойцов, и они с яростью продолжили экзекуцию. Антон заметил это и проорал:

— Мы должны спасти девочку.

— Даже такую злую как она. — Недоверчиво спросил Василий.

— Даже живую мегеру! — Антон свалил ударами пару дагов, а по остальным дал очередь.

— Тогда я тебя подстрахую.

Швырнув гранаты, они вдвоем расчислили проход, прорвались к тому месту, где даги творили беспредел. Уложив короткой очередью шестерых и отпугнув, кольнув штыками, еще двоих, они освободили девочку и подхватили ее под мышку. Та хотя была сильно избита, вырывалась:

— Я сама могу идти.

— Так беги как можно быстрее! — Предупредил Антон.

Уйти от врагов было не легким делом, они все наседали, а от всей роты осталось не более двадцати человек. Да и тех теснили к перекладинам.

— Не отступайте братцы. — Кричали они и делали новые шаги назад.

В довершение ко всему подошли к концу патроны и были израсходованы последние гранаты. Лишь Олимпиада продолжала громыхать огнеметом. Вот в ее голосе слышалась отчаяние, девушка прокричала:

— Убегайте все! Я остаюсь одна и вас прикрою!

Антон, Василий и другие солдаты дружно прокричали.

— Нет, мы или умрем или победим вместе.

Тогда Олимпиада применила последний аргумент. Она задыхалась от напряжения, вращая лучеметом.

— В вашей гибели не будет пользы для Великой Матушки-России. Ведь у вас нет оружия, и вы не сможете нанести врагу существенного ущерба. А если спасетесь, наша Родина даст вам новое оружие, и тогда вы за меня отомстите дагам и конфедерации. А вы Антон и Василий создадите новое оружие, которое поможет нам победить.

Этот довод подействовал. Со слезами на глазах бойцы отступали, подбежав к грузовику, на нем вполне можно было уехать или оторваться.

— Я могу вот так предать ее! — Простонал Антон.

— Но наши головы нужны России, да и другие солдаты хотят жить и должны ради будущего.

В этот момент Олимпиада упала заваленная дагами.

— Все уселись в кузов поехали! — Сурово обронил раненный шофер.

Машина рванула с места. Ребята мысленно прощались с мостом с которым было связанно столько тяжелых и радостных переживаний.

Вдруг словно из-под земли выскочили танки, а сверху бесшумно налетели выкрашенные под цвет неба самолеты. На дагов полетели осколочные бомбы, а танки ударили из огнеметов и скорострельных тридцати зарядных пулеметов. Кленовоподобные уроды за одну секунду — гибли тысячами. Поверхность планеты очищалась от мусора.

— Вот так они бьют эту не удачную форму жизни, видимо огонь очень высокой температуры и на них действует.

— Это заметно, но вернемся и примем участие в бою, ведь не к лицу нам за спины прятаться.

— Сражаться для нас также естественно как дышать кислородом.

Оба юноши выпрыгнули из грузовика и вместе с другими солдатами подскочили к машине снабжения, что ехала вслед за танками. Там они спешно разбирали боеприпасы и оружие. Ехавшие в обозе спецназовцы поинтересовались.

— Наверное, жарко было, что-то вас так мало осталось.

— Да очень жарко! Ответил с перебитой рукой сержант. — Если ад существует, то даги — бесы!

— Все это потрясающе! Я думаю, вы не останетесь без высоких наград.

— А теперь в бой! — Прокричал Василий. — Отомстим кленовым.

Ребята спешили из-за всех сил опасаясь, справятся без них. Но схватка еще кипела. Особое сопротивление оказывали уцелевшие роботы. Их разбивали с помощью пушек. Дагов тоже было еще очень много и одурманенные наркотой, они и не думали сдаваться.

Пришлось поработать, расстреливая кленовую толпу. Только изредка среди них попадались люди-конфедераты, да и то отмороженные с бешенными глазами. Таких и пристрелить не жалко.

— Вот так Антон, мы должны иметь стальные нервы. Вот я сейчас отчетливо увидел, что нужно исправить в силовом поле, выберемся и зафиксируем на компьютерах.

— Это нужное дело Василий, но какой ты холодный. Вспомни, как погибла, защищая, нас Олимпиада, а ведь для ее спасения не хватило всего нескольких минут. Бедная девушка. — Из глаз Антона как росинки закапали слезы, он полились по расцарапанным, безволосым юношеским щекам.

— Давай посмотрим, где лежит ее труп и похороним со все почестями.

— Но пусть сначала еще пачку пуль получат даги.

Два трофейных робота освободившись от груза дагов, вновь заговорили на своем смертоносном языке. Кленовоподобные оставив холмы трупов, наконец, выдохлись, и даже их одурманенным мозгам стало понятно, что это не шутки. В панике они стали разбегаться, правда, осталось их буквально несколько сотен. Быстро пристукнули и роботов их пушки были не достаточно мощными против танков.

Василий и Антон принялись разгребать трупы, работая с яростным энтузиазмом.

— Вот так быстрее греби! — Попробовал сострить один из молодых солдат и получил кулаком в зубы. Правда, шлем защитил от увечий.

— Это была самая лучшая женщина на свете! — Произнес Антон и вновь выпустил слезу.

Василий как мог, успокоил его:

— Не плачь, у меня на душе тоже скребут тигры, но мужчине не пристало показывать свои эмоции на людях. Ведь мы солдаты пример для всего остального населения.

— С этим я согласен.

Другие солдаты подключились к поиску своего командира. Они перевернули множество трупов пока не нашли наконец ее. Высокая двухметровая девушка, с разорванным боекостюмом и обнаженной грудью, она лежала под горой трупов. Когда ее достали, грудь не вздымалось, а тело уже начало холодеть.

— Милая! Прокричал Антон и начал массировать ее груди. Потом делать искусственное дыхание рот в рот. К нему присоединился Василий, оба юноши вспотели от напряжения, насколько энергично они работали. Массаж сразу обоих сердец не сразу, дал эффект тем более что ребра у девушки были явно сломаны, виднелись следы от пуль и ожогов. Оба парня заливались слезами и снова с силой ее трясли. Неожиданно Антон перестал делать искусственное дыхание, а с силой нажал на виски и стал проводить очень сложный массаж головы.

— Что ты делаешь?

— Не мешай, интуиция подсказывает, что в первую очередь нужно оживить мозг.

— Тогда в добрый путь.

К подошло несколько врачей. Один из них видимо старший сказал:

— Почему вы возитесь с трупом, она уже похолодела.

— Я верю, что Олимпиада жива и ее душа бессмертна. — Произнес Антон.

— Мы не покинем ее и будем, до конца. — Добавил Василий.

— Вам мальчики нужно показаться к психиатру. — Произнес майор медицинской службы. — Вы полюбили мертвое тело!

В этот момент Антон из-за всех сил надавил на висок, что-то хрустнуло, а Василий произнес.

— Кажется, правое сердце забилось! — Произнес он.

— Да так массируй его сильнее! — Крикнул Антон.

— У вас ребята галлюцинации! Может, свяжем их!

— С удовольствием!

Четыре плечистых санитара навались на щуплых ребят. Они с силой прижали, но парни находились в состоянии такого душевного подъема, что вырвались из их крепких и продолжили массировать любимую.

— Я им сейчас вколю укол. — Майор достал шприц-пистолет. Тогда Антон крикнул:

— Да ты хотя бы пощупал ей пульс, она уже начала теплеть.

Врач улыбнулся.

— Ну ладно только ради вас мальчики. И поймите мы вам не враги, просто стресс войны не посильная ноша и для более зрелой психики, чем ваша.

Он пощупал ей пульс и изменился в лице.

— Бьется! Действительно бьется, а я болван даже не вколол ей стимулятора.

Доктор достал цилиндр и поспешно сделал ей укол.

— Как бы после столь длительного лежания в состоянии клинической смерти у нее не повредился мозг.

— Она улучшена биоинженерией, все восстановиться. — Убежденно произнес Антон.

Ей сделали еще укол, смуглые щеки порозовели, и послышалось дыхание. Оно по началу было прерывистым, а потом стало глубоким и ровным. К ним подбежала девочка Стэлла. Увидев, что Олимпиада дышит, она произнесла.

— А все-таки Бог есть! А вы говорили, что он не помогает добрым.

— Может и есть! — Ответил Василий. — Во всяком случае, он после долгого перерыва вмешался. Вот бы ему почаще глядеть на населенные планеты.

— А кто это девочка? — Спросил майор.

— Так беженка. — Антон решил не говорить, правда, опасаясь репрессий против ребенка. — Подобрали.

— А кто ее так избил? На ней живого места нет, не понимаю, как она на ногах держится! — Сказал старший врач.

— Даги, кто еще!

— Такие сволочи, ублюдочная раса. — Майор вызверился. — Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты. У нас, например основной союзник — милые одуванчики Гапи. Значит, мы чем-то отличаемся от конфедератов.

— Конечно! Но плохих, рас и видов не бывает. Злу подвержены только отдельные индивиды.

— Я изучал их психологию. Могут быть среди них гуманные субъекты, но скорее как исключение чем правило.

— Плохо значит искали! — Произнес Антон. — Кажется, у нее и второе сердце забилось.

— Скоро придет в сознание, а вы упорные черти, не хотите поступить в медицинскую академию? Вы бы могли сделать не плохую карьеру.

— Нас больше привлекает Гиперфизика.

— Ну что же, это дело вкуса. Дайте, я вколю ей третий укол на мозг.

Пистолет снова выстрелил сжатым воздухом капсулу.

— Надеюсь, он не останется инвалидом. — С дрожью в голосе сказал Василий.

— Нет, не думаю!

Веки Олимпиады дрогнули, и она открыла глаза.

— Даги уничтожены? — Была первая ее фраза.

— Ура мозг работает! — Радостно проорал Антон.

— И чего ты так кричишь Антоша.

— Потому что ты была в коме. Дай я тебя расцелую. — Ребята бросились ей на шею.

Ползущий по трубам мальчик Янешь конечно не знал об этом, но его сердце, навсегда было со своей ротой.