От воспоминаний Алексея отвлекла Аленушка. Девушка спросила главного мечника:

— Ты так задумался. У тебя даже дыхание изменилось. Опять видения? Похоже, что-то неприятное?

Сотников улыбнулся:

— Нет, не видения. Вспоминал приключения своей юности. Были у меня и тяжелые моменты.

— Тебя тоже угнали в рабство? — опять спросила девушка.

Главный мечник неохотно ответил:

— Почти… Хотя в данном случае я вспоминал не это, а свою ошибку, стоившую мне свободы и прервавшую спортивную карьеру.

— Может, расскажешь?

— Расскажу потом. Сначала хотелось бы дослушать твой рассказ. Что ты ощущала, попав в рабство?

— Если речь вести только о телесных ощущениях, то у меня рабство оказалось даже лучше воли, — девушка удобней устроилась в седле. — Хотя какая там воля! На барина работала с раннего детства, много работала. У родителей жила вполне сносно. Но потом отдали на услужение барину. Как я не старалась, господа всегда находили повод придраться. Особенно барыня. Даже иногда пороли меня из-за нее кнутом по подошвам ног, так барин приказывал и любил смотреть на процесс. Было очень больно! И ходить после этого некоторое время мучительно.

Барыня, впрочем, могла и поцеловать, но после поцелуя дергала меня за густые волосы или косы. Ее это нравилось. А работы, как правило, много. Как попала в услужение, часто не выспалась. Я и у родителей то же не бездельничали, но зимой хоть отоспаться можно. Очень не любила я господ, а вот рабство для меня лично оказалось совсем не страшным. Узнав, что я подарок султану, татары вели себя вежливо, кричать на меня не смели. В дороге предлагали хорошую еду, в карете лежала на шелковых подушках, укрывшись атласным одеялом, шитым золотыми нитками.

Алексей с улыбкой заметил:

— Не всем рабыням так везет!

— Не всем, далеко не всем! — согласилась Аленушка, ее глаза увлажнились. — Я видела, как гнали в рабство простых русских девчат. Связанные за руки и косы, многие в одних рубашках, а то и вовсе нагишом. Постоянные удары плетьми. Мне и барыню нашу удалось увидеть. Она еще женщина не старая, ей сорока не было. А как за неделю изменилась! Гладкая и дородная была, а похудела, глаза провалились, щеки впали. Ее гнали с простонародьем, босые ноги с непривычки разбила в кровь. Это мы, деревенские, без обуви бегали пока мороз не начнет кусать пятки.

— Ну вот, и барыне возмездие пришло, — вставил свое слово Алексей.

— Да, барыня в лохмотьях с распоротой после ударов кнута спиной — это уже возмездие. А барин, как я потом узнала, вообще сгинул. Слухи ходили, что, спасаясь от татар, он в трясине утоп, но, может, и медведь его загрыз. Во всяком случае, с нами его не было.

Тут Аленушка довольно улыбнулась:

— Наказал Господь барскую семью за наши слезы!

— А с барчуком что стало? — спросил Алексей.

— Его я больше не видела, но потом узнала, что он все-таки выбрался из полона. Как-то ему повезло устроиться чем-то вроде приказчика и лет через двадцать он быть отпущенным на Родину, — тут девушка снова нахмурилась, но продолжила:

— Судьбу братьев своих знаю. Николу и Мишу, тринадцати и двенадцати лет продали на рудники туркам. Младшего десятилетнего Андрюшку сначала в услужение отдали, потом то же перевели на рудники. Там все они и вкалывали. Это долгая история, но потом мне их удалось выручить — никто не погиб, хотя помучились под плетьми надсмотрщиков на тяжелой работе. Рудники — место очень неприятное, лучше каменоломни на поверхности. Рабов чередовали, чтобы они не слишком быстро погибали: неделя под землей, неделя в открытом карьере на солнышке. Правда, потом еще тяжелее возвращаться в вонючие, с ядовитыми испарениями, шахты. Но рабы не выбирают, а чередование позволяло им очистить легкие и выжить. Для Османской империи наступили не самые лучшие времена — война с Ираном катилась к поражению, поэтому рабов хоть немного стали беречь.

У меня еще были три сестры, которые оказались в неволе! Двух отправили на плантации, а одну продали в гарем.

Алексей шепотом, словно это большая тайна, спросил у Аленушки:

— Твои сестры были такие же красивые, как и ты?

Девушка ответила:

— Да, красивые. Почти такие же, как и я. Большинство девушек на Руси красивы и стройны благодаря свежему воздуху и работе, что не дает жиреть телесам. Но не всем, согласись, найдется место в гаремах. Кто-то должен и пшеницу с рисом выращивать. Плюс еще хлопок в моду вошел, понадобились для новых плантаций рабыни.

Алексей заметил:

— У вас была приличная семья — семеро детей!

Аленушка поправила:

— Девять! Самые младшие — братик и сестричка — сумели забиться в щелку и отсидеться во время набега. Потом добрые люди их подобрали. Попали к барину, а он их куда-то отослал. Не знаю, что с ними сейчас.

Тут Сотников не вполне тактично спросил:

— А родители? Что с ними стало? — и тут же пожалел об этом, подумав, что подобный вопрос может разбередить старую рану.

Но Аленушка сохранила спокойствие:

— Отец мой, кузнец-богатырь, отчаянно дрался. Убил молотом и секирой нескольких татар. Помощник-племянник тоже рубился и пал в бою пробитый стрелами. Отец получил много ран и отключился. Татары сочли его мертвым. Но все же папа выжил, его выходили знахарки народными средствами. А вот мама… Ей, как и барыне, сорока не исполнилось. Женщина моложавая, закаленная работой. Татары надругались над ней, затем погнали со всеми в рабство. Продали с аукциона на плантации.

Аленушка приостановила коня и прислушалась. Все спокойно!

Огляделся и Алексей. Красивые цветы на опушке леса, величественные сосны и ели. Пьянящий своими ароматами воздух. Алексей опять подумал о том, что природа здесь намного пышнее той, московской, из прошлой жизни. Может, это ему так видится из-за перемещения в иную эпоху? Ведь и на Кавказе все казалось иным, круче, что ли, краше, чем в умеренной полосе. А море в Сухуми? Можно было плавать часами, наслаждаясь тишиной и покоем. Глупым он тогда был…

Аленушка продолжила путь и свой рассказ:

— Мама там работала на плантациях, пока на имение ее хозяина не напали воины иранского шаха. Во время боя рабы разбежались, после этого след моей мамы потерялся. Я так и не знаю, жива она или давно уж мертва… Может, где-то скрылась, нашла себе другого мужа, а, может, погибла, и косточки ее обглодали шакалы. Надеюсь, конечно, на лучшее!

— Жаль, что тут нет телефона и радио, — сказал Алексей. — Много информации мы просто не знаем.

Аленушка насторожилась:

— А что такое телефон и радио?

Алексей немного смутился и задумался. Жизненный опыт говорил: меньше давай информации о себе. Ибо и лучший друг иногда может оказаться врагом. Но, с другой стороны, хотелось выговориться. Кроме того, почему бы не воссоздать радио в семнадцатом веке? Простейший приемник можно попробовать кустарным способом смастерить. И передатчик придумать.

Аленушка ждала ответа, Сотник туманно сообщил:

— Я бывал за границей в дивных заморских странах. Там есть такие вещицы… Ну, они могут на большие расстояния передавать слова людей, песни, любые новости!

Аленушка, наклонив голову, спросила:

— С помощью колдовства?

Алексей улыбнулся в ответ:

— Нет, электричества!

Аленушка поглядела на Сотникова недоуменно и призадумалась, похоже, вспоминая что-то.

— Я слышала, что есть такое, вроде, магнетизмом называют, — сказала девушка после паузы. — Трешь расческу, только не деревянную, а потом дотронешься до другого человека или железа и так неприятно ударит!

Алексей пошутил:

— Можно из этого неплохое орудие пыток придумать! Но ты права — это и есть электричество.

Аленушка нахмурилась:

— Ты знаешь, мне приходилось на дыбе висеть. Не думаю я, что следует магнетизм в жестоких пытках использовать.

Главного мечника не удивило, что девушку пытали:

— При перевороте пытки почти обязательны. Так устроена ваша жизнь! Если ты была рядом с султаном, а затем снова стала крестьянской девицей, то, действительно, что-то стряслось, и ты вполне могла пройти через дыбу.

Аленушка сердито сказала:

— Ты так просто это говоришь! Тебя хоть пытали? О дыбе понятие имеешь?

Алексей растеряно пожал плечами:

— Можно сказать, что пытали. Выбивали показания силой. Но не на дыбе.

Аленушка недовольно пошутила:

— Так ты сдайся ляхам и повиси на дыбе. Тогда не будешь придумывать новых пыток! Плохо это!

Алексей немножко рассердился:

— Странно, ты осуждаешь меня за предложение, нет, даже не за предложение, а за шутку про орудие пыток, но не осуждаешь за убийства. Ведь от моих сабель много народу гибнет!

Аленушка ответила:

— Мы уже говорили: воин — не убийца! Я тоже рублю супостатов не хуже других. Да и вообще, давай закончим этот разговор и немного помолчим.

Алексей согласился:

— Молчание золото, проба которого сильно зависит от места и времени! — по жизни Алексей любил сыпать афоризмами и пословицами. А вот остроты у него не всегда получались.

До Суздали было уже недалеко. Алексея планировал поступить так же, как при и захвате Твери. Он не любил повторяться, но ведь недаром говорится: повторение — мать учения. Да и трюк со знаменами и переодеванием в тот раз сработал идеально. Вот и немцы многократно повторяли в сорок первом году похожий прием. Переодевались в советскую формы, благо трофеев хватало, делали вид, что это советские войска выходят из окружения, а затем внезапно нападали.

К счастью, ту войну мы выиграли, несмотря на то, что противник был поначалу и коварнее, и заметно сильнее. Но это, похоже, закономерно. Есть интересный феномен: несправедливые войны обычно проигрываются. Все же существует какая-то сила, что не дает взять верх злу и помогает отвоевывать законное и свое.

С Суздалью, впрочем, оказалась не все так просто. Ворота на запоре, несмотря на стяги, пускать конницу Сотникова не стали. Тогда Алексей решил вместе с Аленушкой, которая опять переоделась в мужское платье, провести суровый разговор с главой гарнизона. Двоих бойцов, якобы переговорщиков от войска, посланного Лжедмитрием, приняли.

Ворота не открывали, зато на цепях спустили специальную люльку. Посланцев встретил главный пан. Как и положено пану, он был пузатый, усатый, в роскошном камзоле с побрякушками. Взгляд наглый, глаза жесткие, нервно трясущийся тройной подбородок.

Увидев двух не слишком, как ему показалось, представительных людей, польский начальник презрительно скривился:

— Что у вас совсем начальников повыбивало, если присылают не поймешь кого? Почему отряд явился без предупреждения?

Алексей ответил жестко:

— Из-за таких вот, как вы, тупых ляхов гибнут лучшие воины. Не хотите нас пускать, тем лучше! Уходим. Царю Дмитрию доложим о вашем поведении. Сами отбивайтесь от Скопина-Шуйского. Он уже выдвинулся в вашем направлении.

Аленушка на хорошем польском языке добавила:

— Нам точно лучше! Не придется с вами оборону держать. Заодно и польский король узнает, как вы посланцев князя Радзивила приветствуете.

Спесь у воеводы сразу поубавилась. Перспектива оказаться в осаде у страшного князя Михаила, да еще и навлечь на себя гнев короля, сильно напугала поляка. Он, сделав самую любезную мину, сказал:

— Въезжайте, гости дорогие. Лучшие дома города к вашим услугам!

Ворота открыли, отряд Сотникова, не торопясь, въехал в город. Алексей планировал накрыть внезапным ударом как можно большую часть гарнизона, чтобы избежать излишней рубки, что была в Твери.

Он философски заметил Аленушке:

— Хитрость компенсирует численность, но заменить отвагу нельзя ни количеством, ни обманом!

Затем главный сотник уточнил:

— Отвага без расчета — что удар без попадания!

И на сей раз расчет оказался верным. Прибывших приняли за подкрепление, а обман вскрылся лишь тогда, когда сигнальщики Сотникова неожиданно для поляков подали команду: круши всех, кто не свой и сопротивляется.

Алексей с энтузиазмом срубил местного воеводу и пару ляхов из его свиты. Те даже сабель не успели поднять. Затем Сотников и его боевая подруга перешли на воинов попроще.

Не война, а мясорубка! Гарнизон Суздаля силен. Скопин-Шуйский в реальной истории не смог сразу взять город и это замедлило бросок к Москве. Но попаданец, если уж переместился, пользовался знаниями, смекалкой, а также военной хитростью, которая так помогала союзникам Алексея.

В толпе обороняющихся Алексей все же увидел знатного шикарно одетого противника из испанских наемников и напал на него. Несколько выпадов саблями опытный рыцарь отбил, но пропустил удар ногой в свою самую чувствительную точку. После чего из-за шока уже не смог противиться отсечению головы. При этом слетевший позолоченный шлем потерял при ударе о землю несколько бриллиантов.

Сотников выразился:

— Голова как алмаз, но только пустая! — все же нравились Алексею лишать жизни врагов ужасным способом.

Ударили захваченные русскими кавалеристами пушки, выметая приходящих в себя пехотинцев неприятеля. Ляхи пытались разбежаться, спрятаться, некоторые отстреливались из мушкетов. Аленушка швырнула сапогом в воина, который прицелился в нее с крыши ближайшего дома. Лях получил каблуком в глаз и с криком повалился на землю. Девушка погрозила кулаком затихающей туше снайпера:

— Мы, девчата, не любим таких ухажеров!

Находившийся рядом Алексей рассмеялся:

— Ты, действительно, дева-демон! Сапожки жмут?

Аленушка улыбнулась:

— Вроде бы нет, но все равно мешают драться! Я себя ощущаю молоденькой девушкой, значит — могу вернуться в босоногую юность! — с этими словами Аленушка скинула и второй сапог.

Сотников подхватил его и запустил в ближайшего наймита. Не попал. Нет, саблей драться лучше!

Гарнизон уже добивали, местные жители как обычно пришли на помощь русскому воинству и перебили не мало ляхов и прочих интервентов.

Когда все закончилось, Алексей был настолько уставшим, что не пошел на пир, а залег отсыпаться в стог сена. Аленушка, которая не теряла избранника из вида, легла рядом и то же уснула. Было не до ласк: следовало хоть немного восстановиться после бессонных ночей и кровавых драк. Сейчас можно было расслабиться: ключевые города на пути к Москве уже взяты. И войско Скопина-Шуйского в полном составе подходит к Суздали. Сейчас оно пополнится местными добровольцами и станет еще мощнее.

Сотникову казалось, что он словно Гулливер привязан множеством маленьких канатиков. Неприятное ощущение, да еще кругом тьма. Зато слышны отчетливые женские голоса. Алексей отчаянно пытался сообразить: сон ли это. А дамы были явно не в себе. Одна недовольно пробасила:

— Не знала я, что блондинки бывают такие упертые. Вот эта тварь выжрала половину бочонка рома.

Более звонкий голос другой дамочки ответил:

— Брехня! Не выпьет Анжелика столько. Явно кто-то другой позарился на добычу!

Первая дама рявкнула:

— Следует блондинку раскошелить. Какой дорогой шкурой обзавелась! Не слишком ли жирно для босячки пуму иметь?!

И тут Алексей ощутил, что его дергают за волосы, точнее за… косы. И грудь у него колыхнулась. Большая грудь!

Что, неужели это речь о нем, а он обратился в даму?!

Сотников ощутил как с него, а точнее, с нее, снимают шкуру.

— Думаешь, я с ней не справлюсь? — спросила при этом грозная дама. — Слишком мелкая она, чтобы с Бизонией тягаться.

Алексей осторожно приоткрыл глаза. Да, две тетки раздевали его. Дамы молодые, их можно было бы назвать красивыми, если бы не их прикид. Они походили на смесь рокерш и хиппи. Бандитский прикид. Раса, вроде, европейская, только очень загорелые дамочки.

Они в каюте, здесь очень тепло, даже жарко, сразу видно: находятся где-то далеко на юге.

Бизония — тетка фактурная и мускулистая, словно культуристка в тяжелой весовой категории. Ее подруга — худенькая, красноносая дамочка.

Убедившись, что ступор прошел и чужое тело ей или ему повинуется, мускулистый и в этой плоти Сотников выгнулся дугой и стремительно вскочил на ноги. Несложный, точнее тривиальный, трюк для великого мечника. Правда, такая досада: потолок оказался неожиданно низким, и он сильно и больно приложился макушкой. Да так, что доска раскололась и посыпались опилки, но это Алексея не задержало: в следующую секунду он или она стукнула голенью в челюсть сидевшей на корточках Бизонии. Хорошо приложила: бандитка свалилась на пол, будто цунами шаланду снесло.

Алексей как проревет:

— Свистать всех наверх! На части разорву! На ленточки изрежу!

— Что с тобой, Анжелика? — удивленно спросила красноносая бандитка.

— Не надо было меня раздевать! — заорал Алексей и вдруг свалился за борт корабля.

Сон оборвался. Вылетев из плотных объятий Морфея, Алексей обнаружил, что скатился со стога сена в корыто с водой, из которого поят лошадей. К счастью, воды оказалась немного, он не сильно вымок и не испачкался.

Аленушка безмятежно спала, закинув голые, чисто вымытые ножки на кучу соломы. На ней осталась лишь рубашка из тонкого шелка, были видны все изгибы моложавого красивого тела.

У Алексея появилось желание. Но вместе с ним и страх. Никого Сотников не боялся, даже легендарного Скопина-Шуйского, а тут оробел. Попробуй, начни приставать к сонной Аленушке, может не понять, в глаз дать. Она — девушка с характером!

Алексей, каким бы бабником не слыл, никогда женщин не насиловал. Только по взаимному согласию! Даже в то время, когда ему хотелось испытать буквально все и перейти любой барьер. Но надругаться над женщиной? Никогда! Возможно, и гордость играла роль. С его физической силой грубо затащить даму в постель сможет любой дурак, а вот нежно соблазнить, заставить полюбить себя — другое дело, это по Сотникову.

И вообще, кто придумал миф о легкой доступности женщин? Наверное, рогатые мужья. Но никак не те, кто действительно являются Дон Жуанами. Задача развести женщину настолько сложна, что сопоставима с работой минера, или, хотя бы, ювелира. Одна ошибка и взрыв, утрата бриллианта, цель может быть потеряна. Правда, в большинстве случаев дамы — отходчивая порода. Зато когда по любви — совсем другие ощущения.

А вот Аленушка… Постоянно рядом, но не похоже, что влюблена. Были легкие поцелуи с отстранениями, и больше никаких намеков на желание сблизиться. Неужели ей и в самом деле перевалило за пятьдесят? Какая красотка! Наверняка не девственница. Если правда, что она была в гареме у султана, там чему-то научилась. Или обманывает? Все придумала про себя? Но как проверить? Впрочем, девушка точно необычная, вот и дерется лучше многих обученных воинов.

Алексей проспал часа три, и больше спать не хотелось. Пускай Аленушка отдыхает, а у него дела найдутся. Суздаль — город не маленький, кузнецам есть что показать.

Вот, например, Единорог. Это орудие благодаря конической форме казенной части обладало большой дальностью стрельбы. Не слишком сложная пушка появилась лишь в середине восемнадцатого века и позволила ставить артиллерию позади линий с вооруженными шеренгами солдат. В принципе, такое орудие могло бы сейчас дать русским войскам недурное преимущество.

Сотников понимал, что есть технические трудности. Кроме того, у него возникла еще одна вполне резонная мысль. Скоро вернутся шведские наемники домой, расскажут королю о новациях у русских. И он их переймет. Тогда наши преимущества могут сойти на нет. Вот и ляхи о новинках узнали. Если Единорог не каждый скопировать сможет, то управление флажками содрать очень просто. Хотя, конечно, и военная мысль идет с опозданием. Так, новаторские идеи Суворова даже не раз битые им турки не удосужились перенять. Частично лишь Наполеон кое-что взял от Суворова на вооружение и даже творчески развил. А многое из наследия нашего великого полководца и вовсе оказалось невостребованным и утерянным.

Вот те же флажки. Во время русско-японской войны приказы кавалерийским корпусам отдавали по старинке: посылая с криками бойцов. Проиграли мы ту войну, имея больше войск и отнюдь не худших солдат.

В общем, была надежда, что поляки сейчас не слишком быстро развернутся и перестроятся. Алексей решил сделать набросок конической пушки. А еще нужно рассказать Скопину-Шуйскому о лыжных полках. Ведь преимущества лыжных подразделений в условиях русской зимы очевидны.

В кузнях Суздали работа кипела. Дел много, а орудия еще нужно уметь отливать. Алексей показал набросок, но, видя, что тут пушки пока не льют, спросил:

— Можете мне изготовить тонкие острые метательные диски?

Кузнецы попросили показать чертеж. Когда Сотников продемонстрировал, старший из оружейников спросил:

— Неужели, боярин, вы их метать будете?

— Буду, — подтвердил главный мечник. — В умелых руках они обладают хорошей убойной силой.

Мастеровые присвистнули, а старший оружейник заметил:

— Ты великий воин. Но чтобы такими дисками убить человека — надо сильно постараться!

Конечно, совсем не обязательны Алексею были диски, но с его натурой хотелось новизны. Он согласился:

— Надо постараться! Здесь опыт и балансировка нужна в руке того, кто бросает. А с косыми руками и глазами любое оружие бесполезно.

Глава оружейников пообещал:

— Сделаем, боярин. Будут тебе новые гостинцы.

Сотников, используя свои знания, дал советы по ускорению процесса при ковке сабель и облегчению конструкции при изготовлении мушкетов. Алексею нравилось давать указания и рекомендации. Его внимательно слушали и выражали согласие.

Несколько часов в кузне пролетели незаметно, пока не появилась Аленушка. Она сообщила главному мечнику:

— Князь-воевода Михаил тебя кличет.

Алексей удивился:

— Опять в поход? Пойдем на Москву или он хочет сначала разделаться с Яном Сапеги в Александровской слободе?

Аленушка сказала:

— Если даже Сапеги снимет свою осаду, то драться со Скопиным-Шуйским не рискнет, а попытается проскочить к Москве без боя. Так что мы, думаю, прямо на Лжедмитрия пойдем.

Алексей согласился с этим:

— Резонно. Если мы в Москве станем, то долго ли Сапеги продержится под стенами лавры в окружении партизанских отрядов? Смысла идти на него сейчас нет, разве что тылы обезопасить.

Аленушка холодно ответила:

— Это князю решать! Мое личное мнение: нужно быстрее спешить в Тушино и там накрыть самозванца. Тогда польский король будет бессилен.

Алексей заметил:

— От Смоленска Сигизмунд отправил на помощь самозванцу войско. Надо князя предупредить.

Аленушка поторопила напарника:

— Иди быстрее! Не любят князья ждать!

Скопин-Шуйский скромно пировал со своими воинами. Князь-богатырь любил свинину и как раз приступил к парному поросеночку. Своего мечника он встретил приветливо, пригласил присоединиться. Алексей принял приглашение и подсел за стол князя.

Большой воевода стал рассуждать:

— Пан Сапеги, имея почти такое же большое войско, как и у нас, сидит в тылу, блокируя Александровскую слободу. Мы можем повернуть к нему и разбить. Потеряем время, но обретем надежный тыл и соберем все рати в единый кулак. А самозванец никуда не денется. Второй вариант — идти на Москву. У нас уже почти тридцать тысяч ратников и их число постоянно прибывает. Мы в состоянии одолеть Дмитрия, особенно если мой дядя поможет. Потом пойдем на Смоленск или Сапеги добьем до зимы. Есть еще и третий вариант: сразу идти к Смоленску, чтобы разбить основные силы ляхов и не дать Дмитрию шанс убежать в Польшу. Но это рискованно, так как самозванец может повиснуть у нас с тыла. Как ты, главный мечник, считаешь, какой вариант лучший?

Алексей серьезно ответил:

— Король Польши послал на помощь самозванцу около тридцати тысяч своих солдат, ослабив осаду Смоленска. Ими командует королевич Владислав. Дмитрий может значительно усилиться, если мы повернем сейчас на Сапеги. Этот пан, скорее всего, не примет боя и постарается уйти от нас на север. Так что у нас остаются варианты: либо атаковать Владислава, либо самозванца, но не медлить, чтобы не дать им возможности соединиться. А Сапеги при случае скуют наши легкие, летучие отряды и мужицкое ополчение на засеках.

Скопин-Шуйский стал медленно пить вино из кубка. Он призадумался. Присутствующий за столом помощник воеводы боярин Шереметьев, видя колебания князя, предложил:

— Ударим сначала по самозванцу, нас Москва уже заждалась! А затем Владислава как молодого медвежонка обложим. Никуда он не денется!

Послышались сдержанные звуки одобрения присутствующих. Скопин-Шуйский посмотрел на Алексея и сказал:

— Говори теперь ты, главный мечник.

Сотников колебался, взвешивая аргументы. Резон быстрее ударить по Тушинскому вору был велик. Ведь царь-самозванец вносил раздор и в русские умы. А отогнанный от Москвы, и, тем более, если Бог даст, пленный, он будет практически не опасен. Так что, казалось, логичнее обложить Тушино и разом вырвать ядовитую занозу из тела империи.

Понятно, логика подсказывала маневр на Тушино. Но эту логику наверняка просчитали и враги. Могут приготовить ловушку. Какую конкретно? Сложно сказать, но Алексей полагал, что самозванец имеет план на случай их движения.

А вот Владислав точно не ждет русских на своем пути. Так что ход нелогичный, но неожиданный может оказаться эффективнее более рационально обоснованного, но при этом предсказуемого. Алексей решительно сказал:

— Надо атаковать королевича Владислава!

Скопин-Шуйский согласился:

— Да будет так! На рассвете выступаем!