Это было летом.

У меня кожа очень светлая, и я почти не загораю – вот сгораю легко, это да. А потом попросту покрываюсь веснушками, что меня ничуть не украшает. Так что любая прогулка, на которой я оказалась недостаточно бдительна и не проследила за тем, чтобы хорошо прятаться от прямых лучей солнца, чревата неприятностями – саднящей и чешущейся шкурой, не дающей ни сосредоточиться, ни нормально выспаться.

И вот однажды ночью, после того, как мы провели с детьми почти весь день на свежем воздухе, я проснулась от дикого ощущения чесотки и боли вверху живота. Было ощущение, что кожу жгут паяльником.

Меня это не удивило. «Опять сгорела», – вот что подумалось. Уснуть не было никакой возможности, верещать вслух не позволяли условия: мы все тогда жили в одной комнате. Я встала и прокралась в ванную, стараясь не разбудить ни своё семейство, ни родителей.

Взгляд в зеркало меня изумил. Ничего похожего на солнечный ожог не было. Зато было что-то… непонятное. Небольшая чуть синюшная припухлость – совсем небольшая, и огромное покраснение вокруг. Так выглядят у аллергиков укусы насекомых.

Но я не аллергик.

И меня никто не кусал.

Тут мне кое-что вспомнилось. Кожа на этом месте раньше уже неоднократно побаливала. В первый раз как раз после ночной прогулки в доме отдыха, как бы не на следующий день.

Это была не совсем обыкновенная прогулка.

Весь день накануне болела голова. Мучило странное ощущение заторможенности мыслей и неопределённости чувств. Долго не удавалось уснуть, я ворочалась, мне не хватало воздуха, – и, наконец, совершенно ясно поняла, что срочно хочу пройтись. То есть нет: не хочу, а мне необходимо, как магнитом тянет. Так, наверное, тащило моряков к острову сирен.

Потом мне так и не удалось толком восстановить, что случилось. Странно, но факт: в номер я вернулась под утро, целая и невредимая – и совершенно ничего не помнила. Да, кто-то, кажется, попался мне навстречу. Но вот кто? И что я делала больше трёх часов на тропе для лечебной ходьбы, пройти которую можно минут за пятнадцать… Осталось смутное воспоминание о чём-то пугающем. Однако любая попытка сосредоточиться и припомнить конкретику вызывала приступ сильнейшей мигрени. Пришлось бросить: у меня нет ни малейшей склонности к мазохизму.

С тех пор с периодичностью раз в два-три месяца на меня нападала охота к перемене мест. По ночам неожиданно и остро накатывало желание уйти из дома – сейчас же, немедленно и во вполне определённом направлении! Я боролась с этим диким чувством, логически доказывая себе, что такой необходимости нет и быть не может.

Помогало? В какой-то мере! Правда, бывало, что я останавливалась уже на улице.

Один раз в пяти километрах от дома.

Я списывала происходящее на неудовлетворенность собой, на поиски смысла жизни и чёрт знает ещё на что! Хотя втайне сомневалась, что мне настолько плохо, ведь всё отлично ладилось. Счастливая семья, интересная работа, – даже придраться не к чему. Хоть на сознательном, хоть на подсознательном уровне.

И почти всегда после таких эскапад на животе появлялась сыпь! Кажется.

Впрочем, тут я сама себе не поверила и сразу выкинула из головы сумасшедшую мысль. Какая могла быть связь между странными душевными порывами и зудящей крапивницей? Ерунда же явная.

Пощупала пальцем припухлость. Там как будто было что-то твёрдое, оно слегка двигалось при нажатии, словно под кожей (или в глубине её – я не сильна в анатомии!) что-то перемещалось. Маленькое. После этого «эксперимента» чесотка и боль стали ещё невыносимее, а краснота ярче, и ореол начал расширяться. Это «что-то», которое было внутри, вызывало неслабое раздражение.

Я человек не слишком импульсивный, но тут вдруг меня взяло возмущение. Что бы это ни было, надо было срочно, сию секунду, от этого избавиться!

В тесной ванной заняться извлечением из собственного организма непонятных излишеств нечего было и думать.

Так что я перешла в кухню, взяла в коробочке иголку, прокалила её на газу (тогда мы жили в доме, где были газовые, а не электрические плиты) и решительно всадила в живот!

Странно, но оказалось, что это совершенно не больно.

Кровь тоже не потекла.

Остриё на глубине около сантиметра упёрлось во что-то твёрдое. То есть – совсем твёрдое. Не как в деревяшку или кость, а как в стекло, например. Или в металл.

Я двинула «инструмент» по обнаруженной поверхности. Край оказался рядом. Поводила иглой в разные стороны. Похоже, причина раздражения была не круглой, а плоской. Небольшой такой квадрат – миллиметров восемь или даже меньше. Резать кожу бритвой или ещё чем-нибудь показалось страшно. Поэтому я всадила иглу у самой границы нащупанной штучки (вот это уже было и впрямь неприятно!), подцепила её и дёрнула что было сил!

Через несколько секунд у меня на ладони лежало нечто. Оно блестело, но не как металл, а скорее как металлизированная пластмасса, если такая существует. Словно бы металлическое сердечко мягко мерцало из глубины полупрозрачного кубического, совершенно чистого и сухого, тельца. И с граней этой штуки тянулись во все стороны тонюсенькие металлические нити, уходящие ко мне в тело.

Я не напугалась. У меня вообще нервы-то крепкие. Но удивлена была сильно, не скрою.

Подумав несколько секунд, положила блестящий кубик на стол, поставила на него тяжёлый чайник с водой (ещё подумала почему-то: как бы не раздавить!) и со всей дури рванулась к двери.

Это оказалось трудней, чем я думала. Чайник покачнулся и чуть не упал на пол. Пронзила острая боль, такая, как от электрического разряда – вернее, как от множества электрических разрядов. Похожее ощущение бывает иногда при неудачном ударе локтем. А тут меня вот так «прострелило» по всему телу – в руки, в ноги, в спину и шею, в уши даже…

Ужас!

Я упала на колени и с трудом перевела дух.

В голове шумело. Перед глазами дрожало красно-оранжевое марево. На долю секунды показалось, что мне прямо в лицо сверкнули жёлтым светом два круглых яростных глаза и блеснула частоколом острых зубов широкая оскаленная пасть. А потом нечто длинное и быстрое змееобразным движением метнулось в форточку. Возможно, это была всего лишь мгновенная игра света и тени?

Зато со стола из-под чайника свисали оборванные блестящие серебром ниточки, а на животе алела большая капля крови. И больно больше не было.

Вот, собственно, и всё.

Через час на этом месте была болячка, а дня через три остался небольшой белый шрам в виде звездочки, который через несколько лет почти совершенно сравнялся.

Саму непонятную штучку я хотела сохранить. Хотя бы для того, чтобы потом рассмотреть в микроскоп – в три ночи заниматься этим как-то не тянуло.

Но ничего не вышло.

Я достала спичечный коробок, высыпала спички на блюдце. Потом сняла чайник с непонятного предмета и хотела смотать висящие до пола «нити», чтобы упаковать их поаккуратнее. Но не успела даже прикоснуться: неожиданно крохотный предмет вспыхнул почти прозрачным бело-зеленоватым пламенем, потом словно искры пробежали по тонким отводкам – и всё. Осталась лёгкая оплавленность размером меньше полутора сантиметров на пластике крышки стола, и крошечная кучка совершенно невесомого пепла – который разлетелся от движения воздуха, едва я протянула руку.

Между прочим, уже теперь, через много лет вспоминая странный случай, я сообразила, что приступы ночного желания бежать в определённом направлении, не задаваясь вопросом, зачем и почему, после этой истории не повторялись. Словно я опустела. Нет, не так: словно обрела потерянную было свободу. Стала самой собой. Или пусть даже не собой, но похожей на прежнюю. Словно из моих мыслей и чувств ушло что-то лишнее, что-то сбивающее и навязывающее. Чужое…

Есть тут взаимосвязь?

Кто знает.

Вы бы ещё спросили, что это было!