Когда они всей толпой вышли из пирамиды и пошли к «Танкеру», Диман подзадержался. Он подождал Машу и протянул ей руку. Она послушно всунула в нее свою ладошку. Маша была длинненькой, но рядом с Диманом чувствовала себя совсем маленькой. Ей нравилась их разница в росте, а разница в возрасте у них была один год.

Одной рукой Маша прижимала к боку миху, в ней же держала и розу. Другая ее рука была в ладони Димана. Поскольку он был выше ее и широко шагал, она стала припрыгивать, чтобы попасть с ним в ногу, и, смеясь, заглянула ему в лицо. Диман улыбнулся ей своей улыбкой-лодочкой, которую один раз она уже видела в Ботсаду, — улыбка вышла совсем мальчишеская, уголки губ взлетели вверх.

Тут Маша и поняла, что на эту улыбку она готова смотреть всю оставшуюся жизнь — так ей стало от нее весело. И за руку держал ее Диман тоже правильно: нежно, но крепко, чтобы никто не увел в сторону. После всего этого Маша уже ничего специально не обдумывала, не старалась систематизировать впечатления. Она успокоилась и только тихо радовалась всему происходящему.

Маша была на своем месте, ее рука в руке Димана тоже заняла свое законное, удобное место. Все было как нужно, и не было вокруг ничего неправильного.

Заказанный в «Танкере» стол обнаружился не сразу, а после переговоров Компота с менеджером заведения. Они завалились за этот стол, подождали официантку и сделали первый заказ.

Как всегда бывает в больших компаниях, разговор пошел обо всем и сразу. Шакал был безбашенным малым и сокурсником Димана. Его подружка Олька, испугавшая сначала Машу своим готичным видом, оказалась моложе ее на год и сама переживала немного, потому как была в компании такой же новенькой, как и она. Шакал с Диманом обсудили свои институтские напряги, Компот на другом конце стола играл роль тамады наперегонки с говорливым Сашкой.

Олька с Машей оказались рядышком. Девчонки обсуждали сначала Олькин красивый лак, а потом Машин проколотый пупок. Затем Маша рассказывала про Сочи и про то, какие у них там есть клубы. Следом Олька поведала, как она ходила на концерт Мэрлина Мэнсона, еще учась в школе, и как ее вместе с подружкой показали по телику с пивом в руках, за что их потом хотели выгнать из школы. Маша сообщила Ольке, на каком концерте она случайно побывала накануне и как там играли на испанской гитаре.

Еще Олька поиграла с михой и показала Маше подарки Шакала: тот подарил ей красивую штангу для пирсинга в бровь, и игрушку — маленькую черную кису с сонными глазами, которую она уже прищелкнула к своей сумке. Олька училась в гуманитарном университете, а с Шакалом познакомилась на дискотеке в Бауманском, куда ее притащила подружка.

Музыка играла негромко, клуб был полон под завязку. Все пришли с ясным намерением оторваться по полной: напиться, потанцевать, оттянуться.

Тут Компот, Шакал и Диман встали со своих мест и показали свое шоу: прямо перед столом принялись танцевать синхронный танец, который можно было назвать разве что словом «расколбас».

Диман был самый длинный и танцевал очень смешно. Коренастый Компот оказался половчее, а шустрый Шакал выступал в роли заводилы.

Официантки одобрительно поглядывали на них, обходя их с подносами. После сеанса синхронного танца музыку сделали погромче, и народ со всего клуба потянулся на танцпол.

— Ну как, тебе нравится здесь? — спросил Диман Машу, присаживаясь рядом с ней.

— Еще как нравится! Очень здорово. Не нравится только, что подвал. Здесь же еще и первый, и второй этажи есть, — ответила Маша.

— Ну на второй мы после поднимемся, когда пойдет скидка на суши. А на первом тут караоке. — Диман закатил глаза и противным голосом заныл: — Крылааатые качели! Чего там сидеть? Там и убить кого недолго, за такие хиты сезона. Из-за этого караоке мы всегда в подвал сбегаем.

— Понятно. Да нет, тут вообще классно. Мне очень нравится. А Компот чем занимается?

— Компот? Он работает в такой фирме, которая плазмы продает, ну и кронштейны к ним, подставки, всякую фигню. У него зарплата и процент. Хорошо зарабатывает, и вообще он заговорит кого хочешь.

— Понятно. А Шакал что, так и ходит в институт с ирокезом?

— Ну нет, это он на праздник постарался. Вообще Шакал учится дай бог как: соображалка у него работает. Не скажу, что все на пятерки сдает, но учится нормально.

— А трудно учиться в вашем Бауманском?

Диман только хмыкнул и поддернул пальцем кончик носа Маши.

— Трудно было на первом курсе. А мы уже на втором. Кто с первого не полетел — дальше уже не трудно. А на третьем, говорят, вообще легко.

Он сидел и моргал светлыми ресницами — кадыкастый, лапастый, забавный. Диман был готов отвечать на любые вопросы. И не думал распускать руки. Он подарил ей самую лучшую миху на свете.

— Врешь ты все, — сказала ему Маша, — в твоем институте учиться — это надо очень умным быть. Да и не только умным, а еще и пахать, как папа Карло. Это тебе не кронштейны продавать. Я-то знаю!

Диман приобнял ее и притянул к себе. Она приникла к его плечу, погладила его по спине и отстранилась, улыбаясь.

— Ты болтай с кем хочешь. Я не скучаю.

— Поболтай ты со мной, — попросил Диман.

— Давай, запросто. А о чем болтать будем?

— Ну, расскажи про себя еще что-нибудь.

— А чего рассказывать? Ты же все знаешь. Про Сочи знаешь. Про море знаешь. Про лестех знаешь. Ну, у меня есть брат Кирюшка, ему двенадцать. Ненавижу вредного клопа! А у тебя есть братья или сестры?

— Только двоюродные.

— Ну ладно, хочешь, расскажу тебе страшную тайну. У меня есть пистолет. Только не настоящий, а с пластиковыми пульками. Дома лежит.

— Зачем тебе?

— Так. Боюсь одного гада. Вернее, не боюсь. Но если он нападет на меня, ему не поздоровится. Вот для чего пистолет.

— А кто на тебя напасть-то хочет?

— Ну ладно. Тебе я все расскажу. У нас в подъезде женщина жила, Жанна. И вот приходит она один раз с работы и рассказывает, что ей в метро кто-то волосы отрезал — а у нее были длинные, чуть не до пояса. Она и не заметила ничего — в пальто была, а волосы заколкой подколоты.

— Ну-ну!

— И вот обрезал ей, значит, кто-то волосы, а потом я нашла ее с разбитой головой в ее квартире, и еще ее ограбили. Она в больнице сейчас.

— Ни фига себе!

— Ты слушай дальше. Мне тоже волосы отрезали в метро, когда я с работы ехала, в понедельник. Значит, меня тоже могут убить — вот этот самый маньяк, который напал на Жанну.

— А, так вот почему ты постриглась?

— Ну да. И тогда я нашла пистолет — у одной девочки знакомой попросила, только сюда, в клуб, я не взяла его — и теперь буду бояться одна домой возвращаться.

— Правда, что ли? Вот жуть-то, — встревожился Диман. — И что, не нашли никого?

— Да там вроде ищут, только никого пока не поймали. Вот такие дела.

— Ни фига ж себе. Не врешь? — спросил Диман Машу, хотя по глазам видел, что она не врет. — Тогда тебе одной вообще ходить нельзя, пока его не поймают.

— Можно, и с пистолетом мне не так страшно, — возразила Маша.

— Провожу, даже не загоняйся, — пообещал Диман. — Не вопрос, прямо до самой двери. Вот сволочи, маньяки подлые! Развелось всякой грязи в Москве, — добавил он невесело.

— Там один мент, ну он не совсем мент, а охрана компании, где Жанна работала, он говорит, что это не маньяк, а так, подстава, закос под маньяка. Говорит, что Жанну просто ограбили из-за денег, драгоценности у нее тоже были. А у меня ничего такого нет. Не бойся ты так.

— Да я не боюсь.

— Вот и не бойся.

— Хочешь, у стойки посидим? Ты чего-нибудь выпьешь?

— Я не пью. Мне за один вечер бокальчик пива маленький, и хватит.

— Я тоже вообще-то не пью. Но так, иногда — как сегодня, для настроения.

— Что, с настроением проблемы? — засмеялась Маша. — Я тебя загрузила, да?

— Да нет, чепуха. — Он снова взял ее за руку. — Хочешь, потанцуем?