«Анэнербе» – Институт Наследия Предков. 20 апреля 1937 года, 19 часов 30 минут. Берлин.

Ганс Зебетендорф, профессор СС, нервно поглядывал на часы. Он был человеком болезненно пунктуальным, но осознавал, что показания его часов могут на несколько секунд расходиться с показаниями часов окружающих.

С опозданием на 25 секунд (как укоризненно отметил про себя профессор) в комнату заглянул референт:

– Герр профессор, – Зебетендорф всегда настаивал, чтобы его называли именно так, а не по эсэсовскому званию, которое было достаточно невысоким, – шарфюрер Михель Дейч прибыл.

– Пускай зайдет.

– Хайль Гитлер! – вошедший в комнату молодой человек в черной форме выбросил вверх руку и вытянулся по струночке.

– Хайль… – профессор то ли поднял руку, то ли указал на кресло. – Садитесь, шарфюрер.

Михаель Дейч послушно уселся в тяжелое кожаное кресло, а Зебетендорф вышел из-за стола и встал над ним.

– Поздравляю вас с днем рождения нашего великого фюрера, – начал профессор. Дейч сделал попытку встать, но Зебетендорф остановил его. – Сегодня утром я имел с фюрером конфиденциальный разговор. Вы знаете, что наш институт является частью СС. Так вот, мне поручили на базе нашего института создать особо секретное подразделение.

– Да, – повторил герр профессор снова, подумав. – Тайна – вот основа поручения, которое дал мне сегодня фюрер. Вам и еще нескольким людям, которых я лично порекомендую, предстоит осматривать библиотеки Европы в поисках оккультных манускриптов. Я имею в виду не только крупные библиотеки, но и более мелкие хранилища рукописей – вплоть до частных архивов. С вами будут несколько научных сотрудников института «Анэнербе», которые будут на месте осматривать рукописи, доставляя наиболее ценные из них в Берлин. Линия подчиненности: командир отряда – я – фюрер. Кроме вышеуказанных лиц, о действиях отряда никто не должен знать. Никто, я сказал, включая руководство института, ваше эсэсовское начальство и даже самого рейхсфюрера. Понятно!

– Так точно! Разрешите вопрос, герр профессор?

– Можете спрашивать, Михель, – мягким тоном сказал Зебетендорф, чтобы сгладить чрезвычайность произошедшего только что разговора.

– Я боюсь, что владельцы многих частных библиотек, а особенно личных архивов, будут протестовать против изъятия у них ценных рукописей.

– Об этом можете не беспокоиться, – тут герр профессор понизил голос до шепота. – Об этом позаботится германская армия. А наша задача сейчас – сформировать «Гехаймс Бух Абтайлунг „Бергельмир“». («Отряд тайных книг» – А.Р.) Кстати, вы знаете, кто такой Бергельмир?

Зебетендорф придирчиво посмотрел на шарфюрера, как будто экзамен устраивал.

– Так точно, герр профессор! Бергельмир – тевтонский исполин, переживший Всемирный Потоп, – ответил Дейч без малейшей запинки.

Личный кабинет товарища Сталина под Мавзолеем. 8 июня 1938 года. Москва.

Иосиф Виссарионович долго кашлял, потом вытер рот носовым платком, а затем открыл новую пачку «Герцеговины Флор» и стал пересыпать табак из папирос в трубку. Никто не знал, зачем он так делал, а спросить не решались. В это время его собеседник стоял у стола, не выражая никаких чувств. Наконец, когда Сталин заговорил, в его речи еще более отчетливо зазвучал грузинский акцент, что всегда происходило, когда вождь нервничал.

– Вы знаете, почему победила партия большевиков, товарищ Глебов?

Вопрос был чисто риторическим, поэтому «товарищ Глебов» тактично промолчал.

– Потому что всегда соблюдала три правила: конспирация, конспирация и еще раз конспирация. А вы своими действиями поставили под угрозу важнейшую операцию. Тайное оружие хорошо только тогда, когда его можно применить неожиданно, когда противник о нем не знает.

Сталин поджег табак в трубке и запыхал, распространяя вокруг себя клубы ароматного дыма. Дым поплыл по комнате – видно, вытяжка в подземном кабинете работала все-таки не очень хорошо. Фальшивые окна, за которыми горели белые лампы, создавали иллюзию, что вокруг кипит жизнь, хотя кабинет окружала только мрачная толща серой скалы, на которой покоится Москва.

– Зря расстреляли Блюмкина, Коба, – наконец спокойно сказал собеседник Сталина – невысокий человек со впалыми щеками, заросшими короткой черной щетиной и горящими мистическим огнем глазами.

– Нет, не зря! – ответил вождь, для убедительности пристукнув трубкой по столу. Он уже успокоился – Сталин мог незначительные обиды помнить годами, но мог и удивительно быстро отходить, когда это было нужно. – Трепач не может работать в Спецотделе. Трепач не может работать в НКВД. Он же всем малознакомым людям рассказывал, как убивал посла Мирбаха – и ты хотел, чтобы я такому человеку доверял высшие тайны государства? Теперь слушай. Сегодня я подписал приказ о роспуске 9-го отдела при ГУГБ НКВД СССР. С завтрашнего дня Спецотдел считается официально больше не существующим. О ф и ц и а л ь н о, я сказал. О его работе будем знать только ты да я. И больше самодеятельности!

Коба снова перешел на ты – значит, больше не сердился на своего старого соратника. Они были одногодками, оба родились в Грузии, только Сталин в Гори, а его собеседник, тот, кто назывался сейчас «товарищем Глебовым» – в Тифлисе.

– Так ты считаешь это хорошим вариантом, Глеб? – Сталин понизил голос, как будто кто-то мог его подслушивать в подземном убежище.

– Да, Коба. Гитлер подвержен мистике – а значит, мы сможем направлять его в нужное нам русло.

– Хорошо…

Но не таков был Сталин, чтобы оставлять провинившегося без наказания. Конечно, он не мог ни расстрелять, ни посадить «товарища Глебова» – это сорвало бы секретнейшую, тщательно распланированную на многие годы вперед операцию, все нити которой сходились в одних руках.

– А ты знаешь, где твоя учетная карточка партийца? – вдруг спросил Сталин.

Глеб отрицательно покачал головой.

– У меня на даче, в моем личном архиве. Я ведь все еще Генеральный секретарь – ты не забыл? Каждый член партии у меня на учете – даже если все вокруг уверены, что он давно мертв. Я тебе запишу туда выговор, – и Сталин лукаво улыбнулся в усы. – А теперь иди – я не могу больше отнимать твое время у нашей обороны.

Человек, с которым беседовал Сталин, повернулся и вышел. Он молча прошел мимо здоровенного охранника-свана у дверей сталинского кабинета (несколько таких сванов были специально вывезены из высокогорных селений, они не знали русского языка, и даже по-грузински говорили плохо, что исключало возможность предательства), проследовал вдоль коридоров, удавами уползающих в подземелья Кремля, наконец за одной из потайных дверей дождался правительственного вагона метро – и нырнул в океан мрачных кремлевских тайн.

Это был Глеб Бокий – начальник Спецотдела ЧК. Наверху, на поверхности Земли, люди думали, что Бокий расстрелян в 1936 году. Так же, как потом будут думать, что Спецотдел ЧК-ГПУ-НКВД распущен.

Нет, для товарища Бокия всего лишь пришло время уйти в еще более глубокое подполье. И пока существует Советская власть, будут существовать спецотделы – тайные отделы по контролю над человеческим сознанием в недрах ее тайных служб.

Частная «Библиотека оккультной литературы» на рю Сен-Мартен. 15 марта 1941 года. Париж.

– Здесь запрещено проводить обыски без санкции военного коменданта города! – лейтенант с неприязнью смотрел на молодого эсэсовца, который, казалось, не обращал на него никакого внимания. – Эта библиотека принадлежит не французу, а фольксдойчу!

– В таком случае пусть военный комендант города прибудет сюда л и ч н о! – говоря это, эсэсовец невозмутимо продолжал перебирать книги на полке, проявляя при этом завидную сноровку.

– По какому праву вы требуете этого? Предъявите ваши документы!

– Мои документы такого рода, что я не могу показывать их кому попало. Эй, ребята, выкиньте его отсюда!

В ту же секунду на пороге выросли еще несколько молодых парней в такой же черной форме с черепами. Руки они держали на черных лакированных кобурах. Лейтенант (в серо-зеленой форме вермахта) не стал препираться с этими сумасшедшими эсэсовцами, а просто спросил:

– Заместитель военного коменданта подойдет? Он на соседней улице.

– Подойдет, – командир группы эсэсовцев (кто он там по званию? Черт разберет этих «черных»!) так же невозмутимо кивнул головой, продолжая свою работу.

Заместитель военного коменданта Парижа, высокий седоватый полковник с крючковатым носом и моноклем в глазу, прибыл через 15 минут. Он – военная косточка, потомок многих поколений германских солдат – эсэсовцев на дух не переносил, но вынужден был считаться с новой властью. Сухим тоном он попросил у молодого эсэсовца документы, и получил нечто совсем уж непонятное.

На черной кожаной книжечке с вытесненным красным орлом золотыми готическими буквами было написано:

«ГБА „Бергельмир“»

А внутри совсем уж странное:

«Предъявитель сего – заместитель командира отряда по поиску тайных книг „Бергельмир“ штурмфюрер СС Михаель Дейч. Всем частям, всем командирам вермахта, СС, СА немедленно оказывать подателю этого документа любое требуемое им содействие».

Ниже стояла разборчивая подпись: «Адольф Гитлер».

– Еще вопросы есть? – холодным тоном спросил Михаель Дейч, когда полковник закончил рассматривать документ.

– Никак нет! – полковник откозырял. – Требуется содействие?

– Главное, чтобы не мешали. По роду деятельности наше подразделение требует соблюдения строжайшей секретности.

С этими словами штурмфюрер Дейч вернулся в работе.

Уже были просмотрены тысячи библиотек в Центральной и Восточной Европе. В Восточную Европу даже приходилось слать секретные директивы, чтобы войска по мере возможности старались беречь ценные архивы и библиотеки. Западная Европа тоже немало ценного внесла в розыски «Бергельмира». Множество ценнейших, уникальнейших манускриптов по магии, алхимии, астрологии, оккультным наукам отправились в хранилища института «Анэнербе». Некоторые из них были написаны на неизвестных языках или вовсе зашифрованы. Ничего, после победы, когда Тысячелетний Рейх воцарится от Атлантического океана до Урала, будет достаточно времени, чтобы расшифровать их, и полученными знаниями еще более укрепить царство Арийского Сверхчеловека на Земле.

– Герр штурмфюрер! Герр штурмфюрер! – разнесся с нижнего этажа голос помощника Дейча, Ганса. – Мы взломали сейф!

– Есть что-нибудь?

– О! Есть! Идите скорей сюда!

Дейч без сожаления оторвался от полок – библиотека в основном содержала новые издания, в которых перепевались известные всем сомнительные истины. Он бы уже прервал поиски, но немецкая аккуратность заставляла его выполнить работу как положено, до конца.

Штурмфюрер спустился вниз, поскрипывая новенькими, начищенными до блеска сапогами, и зашел в кабинет бывшего хозяина библиотеки, который смылся неведомо куда, не надеясь на милость своих братьев по крови. Дверца тощенького сейфа была настежь распахнута, но вышколенные эсэсовцы не смели туда заглядывать в отсутствии командира.

Штурмфюрер не спеша подошел к сейфу, запустил туда руку. Небольшая пачка французских франков (пустая бумага, сейчас их заменят оккупационные марки), чуть початая бутылка хорошего коньяка (ребятам – пускай расслабятся вечером)… Из самой глубины сейфа с трудом удалось вытащить тяжеленную книгу в черном кожаном переплете, скрепленном заржавевшими железными скобами.

– А вот это, похоже, по нашей части! – удовлетворенно заметил Дейч.

Штурмфюрер стал аккуратно перелистывать ветхие страницы манускрипта. Внимательно разглядел он странные рисунки (подчиненные-эсэсовцы в это время молчали), прочитал несколько строк на латыни (не зря Михаэль Дейч попал в секретнейшее подразделение, подчиненное самому фюреру – с латынью, греческим и древнееврейским он управлялся свободно, не хуже, чем с родным саксонским диалектом)…

– Отлично, ребята! – крикнул он столпившимся вокруг него в ожидании солдатам. – На сегодня я всех отпускаю, погуляйте как следует по Парижу. Только чтобы без неприятностей! А мне надо отвезти господину профессору эту книгу.

Тщательно обтерев переплет от пыли хозяйским носовым платком, Дейч взял книгу под мышку, вышел на улицу и сел в ожидавший его «оппель-капитан».

– Поехали в ту гостиницу, где остановился профессор, – приказал он шоферу.

Зебетендорф не любил останавливаться где-то надолго – кроме своего уютного дома в Берлине. В Париже он выбрал маленькую семейную гостиницу, принадлежащую фольксдойчам, где и останавливался во время своих редких визитов.

Всего за пятнадцать минут машина добралась до гостиницы – военные патрули видели внутри эсэсовскую форму и не решались останавливать. И штурмфюрер Дейч положил перед профессором СС свою добычу. Зебетендорф раскрыл книгу, потом метнул осторожный взгляд на Дейча, пролистал несколько страниц.

– Я слышал об этой книге, – наконец сказал он.

Дейч моментально выразил заинтересованность на своем молодом холодном лице.

– Это «Трактат о крокодилах» еврейского пророка Натана из Газы. Он был переведен на латынь неизвестным переводчиком – каким-то иезуитом, который даже постеснялся поставить свою подпись под этим адским творением. Евреи – это порождение темных сил мира, и только еврей мог заглянуть в такую бездну, где живут самые страшные порождения духовной стороны Вселенной, – Зебетендорф чуть понизил голос, – Надеюсь, с исчезновением этой мрачной расы дверь в бездну окажется закрытой навсегда. Однако послушай, что здесь написано. Когда-то Творец Мира, тот, кого наши тевтонские предки называли Вотаном, приказал повелителю вод разделить верхние и нижние воды. Тот отказался, и тогда Творец Мира заточил его в земное тело и убил. Однако вонь от разлагающегося трупа была стол сильна, что грозила отравить океан. Тогда повелителя вод пришлось оживить, но погрузить в глубокий сон. И сегодня он спит где-то на планете… Натан из Газы говорит, что «большой крокодил, лежащий между рек Египта» – это повелитель вод, которого древние евреи называли Рахавом. Возможно, его следует искать где-то в Египте? Хорошо бы армия Роммеля выкинула оттуда англичан…

Штурмфюрер Дейч часто задышал, но профессор не обратил на это внимания – он был слегка глуховат.

Спецотдел ГПУ-НКВД, где-то в подземельях Кремля. 25 августа 1942 года. Москва.

– Очень хорошо, – товарищ Сталин удовлетворенно отложил подготовленный спецотделом документ. – Почти как настоящий.

– А он и есть настоящий, Коба, – довольно ответил Бокий. – Мы только его немного подреставрировали, чтобы лучше выглядел и внушал доверие.

– Хе-хе, – усмехнулся Сталин, – вы бы, пожалуй, и меня смогли обмануть. Вот поэтому над спецотделом нет никакого начальства, кроме меня.

– Точно так же работает «Бергельмир», – уже серьезно начал докладывать Бокий. – Им руководит лично Гитлер.

– Хорошо, что у него есть время заниматься такой ерундой. А подробнее ты мне можешь доложить ситуацию?

– В ведение отряда по розыску тайных книг «Бергельмир» попал «Трактат о крокодилах» еврейского религиозного деятеля Натана из Газы. В трактате он пишет о каком-то ангеле или демоне, повелителе вод, которого Бог усыпил. Гитлер рассчитывает, что если удастся его найти, то тогда Рахав (так этого ангела называют евреи) поможет фашистам осуществить полный контроль над территорией Мирового Океана.

– Типичная реакционная теория, – хмыкнул Сталин. – Уж мы-то с вами твердо уверены, что никаких… как ты сказал? Рахавов? Не бывает. Мне ты можешь поверить, – тут вождь пролетариата позволил себе усмехнуться. – Я не только теоретик марксизма, я еще учился в духовной семинарии. Продолжай.

– Согласно книге, Рахав находится где-то в Египте. Сейчас туда рвутся войска Роммеля. Гитлер требует захватить Египет в кратчайшие сроки, а наши английские союзники умоляют ослабить его давление.

– Интересно, как мы можем это сделать? Или Черчилль не знает, что Советский Союз и Египет пока не имеют общей границы?

– Один из наших агентов сообщил об имеющихся у него материалов, касающихся Рахава. В его семье на протяжении более сотни лет передавалась история о том, что один из членов их семьи видел французского солдата, который видел человека, видевшего «повелителя моря». И в доказательство из поколения в поколение передавалась рукопись и свиток…

Сталин сморщился:

– И вы полагаете, Гитлер на это клюнет?

Начальник Спецотдела пожал плечами:

– По крайней мере, попробовать надо.

– Даже если это удастся, я все равно не верю, что англичане скоро откроют второй фронт, – Сталин задумался. – Значит, так. Вот эти рисунки передай сразу, а рукопись – потом. Кстати, где этот француз видел Рахава?

– В Тихом океане.

– Очень хорошо! Пускай Гитлер пошлет туда побольше подводных лодок. И хорошо бы он их снял с Атлантики – может, больше судов с грузом будет доходить от американцев.

– Попробуем, Коба, попробуем. Я прикажу поместить этот свиток в архив одного из маленьких белорусских городков, потом мы его сдадим, и немцы сами заглотнут наживку.

Сталин махнул рукой Бокию – дескать, провожать не надо – и вышел из кабинета. Пускай один раз он ошибся, но все равно победа будет за ним. Разве может этот неврастеник Гитлер, погрязший в мистических галлюцинациях, одолеть несокрушимую марксистскую логику?

Кабинет рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. 17 октября 1942 года. Берлин.

Гиммлер уже испытал на штурмфюрере Дейче весь свой запас пронизывающих взглядов, однако молодой эсэсовец, нимало не изменившись в лице, с самым преданным видом ел глазами начальство.

– Плохо, очень плохо, – наконец сказал рейхсфюрер, встав из-за стола. – Плохо, когда ваше непосредственное начальство не имеет возможности помочь, посоветовать, как старший товарищ по партии – младшему…

Выражение собачьей преданности сменилось на лице Дейча сочувственной грустью. Однако он даже не разжал губ, памятуя о подчиненности отряда ГАБ «Бергельмир». Гиммлер постучал холеными, наманикюренными пальцами по столу, наконец, слабо взял лежащий перед ним лист плотной бумаги.

– У меня письмо, подписанное лично фюрером, – сказал он официально. – Согласно нему, мне предложено присвоить вам очередное звание. Признаться, я не вижу причин для этого, но не могу спорить с фюрером германской нации.

Выйдя из-за стола, Гиммлер подошел к стоявшему столбом посреди кабинета Дейчу и сказал негромко:

– Я вообще практически не в курсе, что происходит в вашем отделе. А, между прочим, это учреждение подчинено СС. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь меня проинформировал, что творится хотя бы, например, в отряде «Бергельмир». В самых общих чертах, конечно. Причем не устно – это будет выглядеть подозрительно, если младшие офицеры будут подолгу сидеть в кабинете у рейхсфюрера, а в письменной форме…

Дейч ничего не сказал, только, пристально глядя на Гиммлера, слегка кивнул головой. Оба подозревали о возможности прослушивания. НСДАП всегда проверяла всех.

Слегка улыбнувшись бледными губами, Гиммлер вернулся к столу.

– Поздравляю! С этой минуты вам присваивается звание штурмбанфюрера СС. Приказ об это я отдам по канцелярии, а когда все будет готово, снова зайдете ко мне. Поскольку звание присваивается по указанию самого фюрера, положенные регалии я выдам вам лично.

– Хайль Гитлер! – крикнул Дейч во всю мощь своих молодых легких.

– Хайль, – ответил Гиммлер, и слегка, вполглаза, подмигнул новоиспеченному штурмбанфюреру.