Как это белокаменное строительство закончилось в массовых масштабах в 1320 году? Удивляться историки. Обвинят нас в невежестве и тут же приведут в пример белокаменный Кремль в Москве. Напомним эту историю.

После основания Москвы Юрием Долгоруким (да, да тем же самым Долгоруким, о котором мы уже столько говорили) – так вот, после ее основания город разросся и на Боровицком холме над Москвой-рекой вырос Кремль из дубовых бревен.

Дубовые стены и башни Кремля прослужили более двадцати пяти лет. В 1365 году в один из засушливых дней в московской церкви Всех Святых случился пожар, получивший в истории название Всехсвятского. В течение двух часов сгорела вся Москва, в том числе и деревянные стены Кремля. Отмети правда, что церковь сея была построена в честь победы Дмитрия Донского на Куликовском поле, которая как известно произошла в 1380 году. Ну да ладно, мы не о том.

Княжившему в то время великому московскому князю Дмитрию Ивановичу необходимо было срочно возводить новые укрепления для защиты Москвы от нападений Золотой орды и Литовского княжества. Было решено строить стены и башни из более прочного и несгораемого материала – из камня.

Летом 1366 года «князь великий Дмитрий с братом… замыслил ставить город Москву камен и что задумал, то и сделал», – говорится в летописи. Далее историки рассказывают, что в течение всей зимы по санному пути возили в Москву белый камень из подмосковных мячковских каменоломен. (Село Мячково расположено в 30 километрах от Москвы, ниже по течению Москвы-реки, около впадения в нее реки Пахры.) Как мы уже писали, белый камень в качестве строительного материала употреблялся на Руси с времен Андрея Боголюбского. Он был красив, прочен и хорошо поддавался обработке. Хотя историки все-таки отмечают, что добыча его была очень трудоемка и связана с большими затратами; это сдерживало его широкое применение, к тому же, по их же мнению, не хватало мастеров «навыкших каменному делу».

К сооружению белокаменных стен Кремля – первых каменных укреплений в Суздальской Руси – приступили весной 1367 года, о чем было отмечено в Никоновской летописи: «В лето 6875 (1367. – Ред.)… князь великий Дмитрий Иванович заложил град Москву камену и начата делати безпрестани».

Оба приведенных отрывка из летописей, ни коей мере не говорят о строительстве Кремля. Они однозначно говорят о строительстве «града камена Москвы», то есть всего лишь о строительстве каменной ограды или стен. Где? Достоверно известно, где и чего. Чудова монастыря с собором Спаса, на месте бывшего ханского двора ханши Тайдулы – первого каменного небольшого храма на Боровицком холме.

Однако историки делают другие выводы.

«Новые каменные стены и башни возводились снаружи от старых, деревянных, (вопрос – каких? Они же сгорели!) на расстоянии 60 и более метров от них. Толщина стен, по некоторым предположениям, колебалась от 1 до 1,5 сажени (2-3 метра). Там, где не было естественной защиты, выкапывали глубокий ров, через который к проездным башням перекидывали подъемные мосты. С напольной стороны стена завершалась саженной высоты парапетной стенкой, в которой были устроены бойницы с раструбом внутрь. Бойницы закрывались деревянными щитами-заборолами, а проезды в башнях – толстыми деревянными створами, окованными железом.

Постройка каменного Кремля, несомненно, была выдающимся событием в истории Северо-Восточной Руси, так как каменные крепости в XIV веке были только в Новгородской и Псковской землях. С этого времени Москва стала называться белокаменной. Поспешность, с которой воздвигались белокаменные стены Кремля, была оправданна: уже в 1368 году литовский князь Ольгерд, побуждаемый враждебно настроенным к Москве тверским князем Михаилом, внезапно вторгся в московские земли. Три дня и три ночи войска Ольгерда стояли под стенами города, но взять крепость не смогли. Отступая от Москвы, Ольгерд сжег посады, слободы и угнал в плен многих жителей.

В ноябре 1370 года князь Ольгерд снова напал на Москву. Кремль блестяще выдержал и эту осаду. Защитники крепости обливали противника со стен горячей смолой и кипятком, рубили мечами, кололи копьями, пускали ядра. Простояв под стенами Кремля восемь дней и видя безысходность своего положения, князь Ольгерд запросил мира.

Шесть высоких башен крепости имели проездные ворота – Никольские, Фроловские (где ныне стоит Спасская башня), Тимофеевские (на месте Константино-Еленинской башни), Чешковы, или Водяные, выходившие к Москве-реке (сейчас на этом месте Тайницкая башня), Боровицкие (на месте существующей Боровицкой башни) и Риз-положенские (на месте нынешних Троицких ворот в Троицкой башне).

По углам треугольного в плане Кремля возвышались круглые глухие башни: Граненая – на берегу реки Неглинной, там, где сейчас Средняя Арсенальная башня, Беклемишевская – на месте нынешней Москворецкой – и Свиблова, где ныне расположена Водовзводная башня».

Извините за длинную цитату. Но вот вам разгул фантазии во всей красе. Уж не говоря, о тех самых Никольских, Фроловских, Константин-Еленинских воротах, что появились рядом с одноименными церквями, построенными аж 300 лет спустя после смерти Дмитрия Донского – так еще и Тимофеевские, которые названы были в честь героя Куликовской битвы тысяцкого Тимофея, тоже спустя лет 20 после данного события. Нам все-таки интересно, какими технологиями обладали мастера Донского, чтобы за год построить Кремль, до сих пор являющийся самой большой крепостью Европы? Да еще и из камня, добываемого за 30 верст от стройки. Послушаем дальше эту фантастическую историю.

«Через реку Неглинную, которая протекала на месте нынешнего Александровского сада, от Ризположенских ворот был перекинут каменный мост на арках. Как полагают, это был первый каменный мост в Москве. Спустя почти полтораста лет на этом месте был построен ныне существующий Троицкий мост»

А что же в итоге?

«До нас не дошло документального изображения белокаменного Кремля времени Дмитрия Донского» – честно признаются исторические авторитеты, – «О нем можно судить только по скудным сведениям в летописях да по рисункам художника А. М. Васнецова».

Так на основании чего сделаны выводы о таком масштабном белокаменном строительстве?

Оказывается при реставрации кремлевских стен и башен в 1946-1950 годах и в 1974-1978 годах внутри их кирпичной кладки, в нижних частях и фундаментах, были обнаружены белокаменные блоки, использованные в качестве забутовки. Возможно, что это и есть остатки белокаменных стен Кремля времени Дмитрия Донского.

«Более ста лет служили надежной защитой Москве и Руси белокаменные стены и башни Кремля. Много раз подвергались они осаде неприятеля и еще больше разрушались от пожаров. К середине XV века они сильно обветшали, во многих местах были заделаны бревнами и уже не могли быть прочной защитой от врагов, тем более что в это время стало широко применяться огнестрельное оружие». Вот так пишет профессор М. Тополин.

Позвольте! От Андрея Боголюбского остались десятки неразрушенных соборов и замков, прошедшие через века войн и революций, выдержавшие разгром Екатерины Великой и динамит большевиков. А вот от белокаменного Кремля с его соборами и дворцами ничего кроме забутовки в фундаментах и….представьте себе до 20-х годов прошлого века именно он – Чудов монастырь. Именно тот самый, что «князь великий Дмитрий Иванович заложил град Москву камену и начата делати безпрестани».

Поэтому не было после 1380 года никакого масштабного белокаменного строительства. А тот самый Чудов монастырь заложил и построил митрополит Алексий, который, по-видимому, еще хранил секрет, доставшийся ему от старых братьев, вольных каменщиков.

Когда же опять началось строительство на Руси?

При Василии III Ивановиче. Это был «новый этап» в истории Руси. Памятником же «нового этапа в истории» должен был стать новый Успенский собор – главный храм Москвы. Инициатива перестройки храма принадлежала митрополиту Филиппу. Согласно идее митрополита, вероятно, поддержанной и великим князем, новый собор должен был по своим размерам и архитектуре повторять Успенский собор во Владимире. Именно тот собор, который является вершиной творчества белокаменного строительства времен Андрей Боголюбского. Строительство началось в 1472 году и продолжалось два года. К 1474 году храм был почти закончен, но 20 мая собор неожиданно рухнул. Причиной падения, согласно некоторым летописцам, стал «трус великий», то есть, редкое в Москве явление – землетрясение. Однако, вероятнее всего, причиной катастрофы стали инженерные просчеты строителей.

После крушения Успенского собора, Иван III отправил посольство в Италию для найма на русскую службу искусного архитектора. Совершенно грамотный ход. Надо звать Мастера, как и поступал его великий предшественник Андрей при строительстве первого Успенского собора. Весной 1475 г. русский посол С. И. Толбузин возвратился в Москву. С ним приехал в Россию архитектор и инженер Аристотель Фиорованти. Фиорованти был уже немолодым человеком; его имя хорошо знали в Италии, Венеции и Венгрии.

Переманить на свою службу итальянского мастера пытался даже турецкий султан Мехмед II. Московской казне пришлось раскошелиться на весьма значительную сумму на жалование заезжему мастеру. Но не зря, Аристотель вскоре приступил к работе над строительством нового храма. Он применил в строительстве немало новшеств, использовал специальные приспособления для разборки остатков старого сооружения, ввел изготовление более прочного, узкого и продолговатого кирпича (аристотелева), использовал механизмы для поднятия наверх тяжелых архитектурных деталей и строительных материалов. 12 августа 1479 г. новый собор был освящен. Храм поражал современников своими монументальными пропорциями и размерами; церковь, по выражению летописца, получилась «чюдна вельми величеством и высотою, светлостью и зъвоностью и пространством». Однако заметьте итальянский мастер не знал секрета каменного строительства и строил из кирпича, точнее из обновленной плинфы.

Вслед за постройкой Успенского собора развернулось активное строительство храмовых и гражданских зданий в Кремле и на посаде. В 1473-74 годах митрополит Геронтий построил на своем кремлевском дворе каменную палату. В 1479-81 годах. на посаде, в Садах (на востоке от Кремля) псковские мастера возвели каменную церковь Иоанна Златоуста. В 1482 году начали строить церковь Сретения на Сретенке; в 1483 году была заложенная кирпичная церковь Спаса за р. Яузой; в 1484 году – каменный Благовещенский собор в Кремле и начата перестройка великокняжеского двора. В 1485 году развернулись работы по перестройке кремлевских стен и башен. К началу правления Ивана III Московский Кремль сильно обветшал и был достроен деревянными стенами. Недаром, венецианцу Амброджио Контарини, посетившему Москву в 1476-77 гг., он показался деревянным. А может, он просто и был деревянным?

К строительству новых стен были привлечены многие итальянские мастера: Антон Фрязин, Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари (Петр Фрязин) и другие. То есть, просто говоря, целая ложа «вольных каменщиков». Они возводили крепость по всем правилам европейского фортификационного искусства, с подземными ходами, тайниками, «подошвенным боем» (камерами для ведения боя с нижнего яруса башни), узкими амбразурами. Кремль был закончен только в начале XVI века при Василии III. Упоминавшийся ранее, австрийский посол Сигизмунд Герберштейн был восхищен комплексом кремлевских сооружений, которые ему довелось увидеть дважды – в 1514 и 1526 годах.: «Крепость же настолько велика, что, кроме весьма обширных и великолепно выстроенных из камня хором государевых, в ней находятся деревянные палаты митрополита, а также братьев великого князя, вельмож и других очень многих лиц. К тому же в крепости много церквей, так, что она свой окружностью напоминает город». Со строительной деятельностью итальянских мастеров связано множество преданий о подземных ходах в Кремле, подземной Москве и таинственной Библиотеке Ивана Грозного.

Это второй этап массового строительства на Руси. И опять он связан с приездом Мастеров. И опять, как мы видим, секрет каменного строительства выдается очень ограниченно только членам братства, и опять мы можем сказать словами историков «не хватало мастеров, навыкших каменному делу».

Кто же строил?

Алоиз Старый, он же Алоиз Фрязин, он же Алоизо да Каркано. Итальянский архитектор. С 1495 года он возводил северо-западную часть кремлевской стены (вдоль русла реки Неглинной), выпрямлял русло Неглинной, возглавлял строительство Троицкой башни с отводной стрельницей, арочного моста через Неглинную, Кутафьей башни. А в 1499 году возглавлял сооружение дворца Ивана III, проводил ряд инженерных работ на Красной площади. Обратите внимание, летописи очень точно формулируют, что он делал. ВОЗГЛАВЛЯЛ.

Теперь задумайтесь. Имя Алоиз, во-первых не итальянское, а во-вторых не имя. Алоиз – это на старо-французском языке означает «мудрый» или «смелый», а Фрязин – означает «свободный», «вольный», так же как и «франк». Тогда все встает на свои места. Возглавляет строительство Старый мудрец или Вольный мудрец. То есть, просто Мастер вольных каменщиков, Мастер ложи. Магистр ложи. Как и должно было быть.

На смену ему приходит Алоиз Новый, то есть, как мы уже понимаем Новый Мастер. Тоже итальянский архитектор (или просто западный архитектор). В 1505-1508 годах он возглавляет строительство Архангельского собора Московского Кремля. В 1508 году возглавляет строительство белокаменного рва на Красной площади, в последствии так и названного – Алоизов ров. В 1516 году под его руководством возводят церковь Николая Гостунского.

Итак, строили «вольные каменщики» к тому времени уже имевшие своего Мастера ложи, притом сменяемого Мастера ложи.

Теперь еще один вопрос. Из чего строили? Как мы говорили, секрет каменного строительства из полимерного бетона был практически утерян повсеместно после разгрома тамплиеров. Секрет формовочного кирпича еще не приобрел масштабного распространения. Строили из плинфы. И строили из нее повсеместно, начиная от Флорентийский и Венецианских соборов и кончая соборами Кремля.