Сталин не боится атомной бомбы американцев. Почему Восточная Европа стала социалистической. Блокада Западного Берлина

В начале 1948 года югославским коммунистам в Кремле по секрету сказали, что советские ученые уже создали атомную бомбу, более мощную, чем американская. Работа в этом направлении шла ударными темпами. Уже 25 декабря 1946 года в лаборатории № 2 на окраине Москвы был пущен урано-графитовый ядерный реактор, на котором была получена ядерная реакция.

Сталин знал: в 1949 году бомба будет. Но что такое бомба, если у Трумэна она давно есть и не одна, вкупе с бомбардировщиками, способными доставить ее в СССР. А при этом американский президент до сих пор не решился нанести удар по СССР

Сталин был уверен, что одной А-бомбы для победы недостаточно. В 1948 году он не побоялся обострить конфликт до предела и начать блокаду западных зон Берлина, хотя на первый взгляд никакой логики в его действиях не было: только что он прекратил помощь греческим республиканцам.

На самом же деле его расчеты опирались на вполне адекватную оценку ситуации. Во-первых, в ноябре состоятся президентские выборы в США, внимание Белого дома будет отвлечено. Во-вторых, он располагал донесениями разведки, из которых следовало, что вплоть до середины 1950-х годов США не будут располагать в нужном количестве ядерными зарядами, способными нанести решающий урон военно-промышленному потенциалу СССР и, что крайне важно, — достаточными для ведения боевых действий одновременно в Европе и на Дальнем Востоке. Российское пространство здесь, как и всегда, оказывалось мощным оружием Москвы.

Знание объема ядерных запасов позволило Сталину начать острую игру на обоих флангах, западном и восточном, где в Китае шла гражданская война между гоминьданом и коммунистами.

Одной из ялтинских договоренностей было решение рассматривать режим Чан Кайши как буфер между северо-востоком Азии, где у СССР были сильные позиции, и зоной влияния США в Тихоокеанском бассейне. Сталин обещал не поддерживать китайских коммунистов в их борьбе против гоминьдановцев. Внешне это выглядело как уступка американцам, но на самом деле он не намеревался прекращать помощь Мао Цзэдуну. Напомним, что в феврале 1945 года, когда ялтинский воздух был пронизан весной и близкой Победой, Сталин и Рузвельт надеялись на длительное сотрудничество и поэтому гасили возможные противоречия. При более глубоком анализе становилось ясно, что Сталин фактически повторял свой китайский опыт 1927 года, когда рекомендовал слабой тогда КПК пойти на союз с Чан Кайши. 14 августа 1945 года, сразу после объявления войны Японии, был заключен договор о дружбе и союзе СССР и Китая. Из него следовало, что Москва не вмешивается во внутренние дела соседа. При этом СССР получил право на военно-морскую базу в Порт-Артуре, на порт в Даляне, на совместное управление Китайской Чанчуньской железной дорогой (КВЖД) и ведение бизнеса в Китае.

Сталин всячески избегал повода для конфликта с США, удовлетворяясь на тот момент контролем над Северной Маньчжурией. Но Рузвельт умер, а Победа уже была в прошлом.

Под давлением американцев в марте — мае 1946 года из Китая были выведены части Красной армии, а американцы свои войска там оставили, в том числе и в Пекине. За 1945–1946 годы объем американской помощи Чан Кайши составил шесть миллиардов долларов579. В конце июня 1946 года войска гоминьдана начали широкое наступление на «северные территории», и коммунисты утратили значительную часть занимаемых позиций. Однако помощь из Москвы помогла отбить наступление и сохранить маньчжурскую революционную базу, которая стала основой для разгрома Чан Кайши. Война вступила в решающую фазу.

Подчеркнем, что еще в 1946 году на Чукотском полуострове была размещена 14-я десантная армия под командованием генерала Олешева. «Армия имела стратегическую задачу: если американцы совершат на нас атомное нападение, она высаживается на Аляску, идет по побережью и развивает наступление на США»580.

Но с чего было Америке нападать на Советский Союз? Дело в том, что каждая сторона быстро двигалась к войне.

В 1947–1948 годах в Западной Европе прошло несколько крупных забастовок, организованных компартиями.

Будет ошибкой считать, что Сталин с самого начала думал, что Восточная Европа должна стать коммунистической, и прикрывал свои замыслы игрой в демократию. На самом деле главной его идеей было создание коалиционных правительств с «целью проведения необходимых реформ в интересах не только рабочего класса, но и других слоев населения». Об этом он говорил 24 мая 1946 года на встрече с польской правительственной делегацией во главе с президентом Польши Б. Берутом и премьер-министром Э. Осубка-Моравским. Его мысли имели теоретическое звучание и сохраняют актуальность и сегодня.

«Каков характер строя, установившегося в Польше после ее освобождения?..

Демократия, которая установилась у вас в Польше, в Югославии и отчасти в Чехословакии, — это демократия, которая приближает вас к социализму без необходимости установления диктатуры пролетариата и советского строя»581.

После войны у Сталина была идея мирного, парламентского пути к социализму, в чем-то созвучная и парламентским идеям проекта советской Конституции 1936 года. Но точно так же, как и в 1936 году, обстоятельства вынудили от нее отказаться. Неудача, постигшая его в создании нейтральной Германии, дала старт расколу Европы.

Зимой 1947/48 года начался кризис в Чехословакии, где из-за неурожая 1947 года было получено всего две трети среднегодового сбора зерновых и менее половины — картофеля. Прага обратилась к США, но американский посол прямо предложил изменить внешнеполитический курс страны. Тогда К. Готвальд попросил о помощи Москву и получил продовольствие. Как говорил чехословацкий министр внешней торговли Рипка об американцах: «Эти идиоты в Вашингтоне привели нас прямо в сталинский лагерь»582.

Спасая Чехословакию от голода, Сталин шел на укрепление советских позиций в этой стране с либеральным буржуазным правительством. До последнего времени такое государство его устраивало, но теперь, когда Запад стал быстро восстанавливать экономику трех своих оккупационных зон Германии и все дальше отходить от идеи устройства демократической нейтральной Германии, Советскому Союзу приходилось менять стратегию.

Сталин принял решение: президент Бенеш должен уйти, а президентом стать Готвальд. Для того чтобы Бенеш не вздумал сопротивляться, разведке было дано право использовать для давления на него угрозу обнародовать все факты сотрудничества чехословаков с Москвой, в том числе его расписку на получение в 1938 году десяти тысяч долларов от резидента советской разведки Зубова, благодаря чему Бенеш покинул страну после Мюнхенского соглашения.

И Бенеш ушел. Вряд ли он опасался оглашения истории с долларами. Гораздо значительнее было предупреждение Москвы, что от его решения зависит, быть или не быть кровопролитию.

Двадцать пятого февраля было сформировано коммунистическое правительство. Передача власти произошла почти безболезненно, если не считать самоубийства министра иностранных дел Яна Масарика. 10 марта он выбросился из окна.

В ответ американское военное командование 12 марта приказало проверить планы мобилизации. 13 марта в США было решено ввести воинскую повинность и усилить охрану атомных арсеналов. Военный министр Ройол предупредил Трумэна, что в случае войны американские войска в Европе и на Японских островах будут уничтожены.

Двадцать третьего февраля (то есть за два дня до формирования правительства Готвальда) началась Лондонская конференция (США, Англия, Франция, Бельгия, Нидерланды, Люксембург). Решалось будущее Германии без участия СССР.

В начале марта советская военная администрация стала выборочно ограничивать проезд союзников в берлинские западные зоны оккупации. Началась полублокада. Выяснилось, что никаких юридических прав на передвижение по советской зоне (кроме как в воздушных коридорах) у бывших союзников не имеется.

Как раз под «зонтиком» берлинской блокады, отвлекающей внимание противников, Мао Цзэдун и Сталин осуществили в Китае решающий удар по проамериканскому режиму. Перекрыв в Берлине железные и автомобильные дороги, а также отключив электричество, советская администрация перевела тлеющий конфликт в опасную стадию.

Была еще одна неафишируемая причина конфликта — столкновение вокруг германских финансов. До сих пор имели хождение так называемые «оккупационные марки», станком для печатания которых располагала советская администрация. Эти марки свободно обменивались на доллары, поэтому лишиться такого источника валюты означало большую потерю. П. Судоплатов считает это обстоятельство одним из заслуживающих внимания, хотя, безусловно, не главным. Ради марок Сталин никогда не затевал бы такой рискованной игры.

Американцы стали снабжать Западный Берлин всеми имеющимися транспортными самолетами, а 29 июня англичане разрешили им перебазировать на Британские острова 60 бомбардировщиков Б-29, способных нести атомные бомбы. Еще один отряд бомбардировщиков прибыл на Окинаву. На обоих флангах СССР обозначилась атомная угроза.

Дело явно зашло далеко. В мае — июле 1948 года Объединенный комитет начальников штабов провел штабную игру «Пэдрон», были проанализированы возможные действия между СССР и США в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке в течение двух первых недель конфликта. Выводы американских штабистов оказались неутешительными. Советские войска быстро захватывают Берлин и Вену, выходят к Рейну, успешно действуют в Иране и Корее, а советские союзники — в Греции, советские десанты занимают район Нома на Аляске. Только в одном пункте на Аляске, в районе Фэрбэнкса и Анкориджа американцы отбивают десанты. Выяснялось, что у советских войск будет подавляющее превосходство в воздухе. На совещании в министерстве обороны США начальник штаба ВВС X. Вандерберг признал, что у него нет полной уверенности в эффективности атомной бомбардировки советской территории.

Сталин располагал информацией разведки, что «американский ядерный арсенал был слишком мал для начала большой войны против СССР»583.

Вдобавок к этому ему поступали сведения, что в Берлине французская администрация не верила в возможность американцев долгое время снабжать Западный Берлин по воздуху, англичане тоже сомневались в этом.

Советская администрация в Берлине уверяла Москву, что операция американских ВВС обречена на провал и что Запад пойдет на уступки. При этом Сталин не захотел прислушиваться к сообщениям о неэффективности блокады, которые исходили от «кембриджской пятерки» из Вашингтона и Лондона (Д. Маклейн, Г. Бёрджесс, К. Филби, Э. Блант, Дж. Кернкросс) и других источников. Как ни странно, Сталину даже не доложили об очень важном сигнале из Лондона: министр иностранных дел Э. Бевин заявил, что, «если мы сейчас не займем твердой позиции, наше положение в Европе станет безнадежным». Это донесение было направлено только Молотову и его заместителю по Комитету информации В. А. Зорину. «Подобным же образом советское политическое руководство было лишено достоверной информации и об успешном решении проблемы снабжения Берлина по воздуху»584.

Но будет ошибкой считать, что Сталин был настроен на военную конфронтацию в Европе. Здесь, в ее центре, он хотел только возвращения статус-кво, то есть совместного управления Германией посредством старого «четырехстороннего соглашения». Встретившись в конце июля 1948 года с американским послом У. Смитом, он пояснил, в чем главный смысл происходящего: бывшие союзники хотят восстановить Германию, и теперь в мире будут две Германии. В его словах сквозила тревога о возрождении государства, которое дважды наносило России огромный ущерб.

Однако Запад иного пути восстановления баланса сил уже не видел.

Советская блокада продолжалась до мая 1949 года, хотя уже гораздо раньше стало ясно, что американцы выстояли и отныне их участие в европейских делах становится нормой. Вашингтон принял решение оставить в Европе войска на постоянное базирование. Франция, колеблющаяся и опасающаяся возрождения Германии, теперь тоже была привязана к нарождающемуся западному военному блоку.

В Берлине Сталин проиграл. С единой нейтральной Германией, как он задумывал, ничего не вышло. На президентских выборах в США Трумэн одержал безоговорочную победу: после Чехословакии и Берлина прорузвельтовского курса больше не могло быть.

Но проигрыш на Западе перекрывался победой на Востоке. То, что начиналось Сталиным в 1920-е годы со споров с Зиновьевым, который доказывал, что нечего идти в Китай, теперь завершалось. Чан Кайши терпел поражение. Америка терпела поражение.

Что же в итоге? Израненная, экономически разгромленная страна сопротивлялась могучему сопернику и по-прежнему верила, что способна победить.