Вся сознательная жизнь писателя Тараса Михайловича Рыбаса связана с Донбассом. Здесь он учился на историко-филологическом факультете Луганского пединститута, работал в редакциях газет, здесь начинал писать, не один год возглавлял Ворошиловградскую писательскую организацию.

Это был интересный, колоритный человек. Где бы он ни появлялся, сразу обращал на себя внимание: высокий, статный, с элегантной сединой… Двигался легко, свободно, ценил острое слово, шутку, любил песню и знал в песне толк. «Удалые молодые, все донские казаки, да еще гребенские, запорожские, на них шапочки собольи, верхи бархатные…».

Печататься начал рано, писал много, иногда торопливо, как будто чувствовал, что век ему будет отпущен не очень длинный.

Сердце свое, как и все писатели, не щадил, любил дорогу и в дороге умер: на железнодорожном разъезде, каких много в нашей большой стране, совсем рядом с милой своей родиной — Полтавщиной.

На Донбассе Тарас Рыбас сложился как человек и писатель. Одна за другой выходили его книги: сборники рассказов «Встречи» (1955 г.), «Марийка» (1959 г.), очерки «По-коммунистически» (1961 г.), «Очарованные» (1964 г.), повесть и рассказы «Небо будет ясным» (1962 г.), роман «Сын погибшего» (1965 г.), сборники рассказов «Отчаянная» (1966 г.), «Веселая гора» (1968 г.), «Новоселье» (1968 г.).

Это были хорошие, добрые, умные книги, они принесли ему известность и признание читателей. Но сам писатель не всегда и не всем написанным был доволен. Во-первых, потому, что всякому настоящему писателю вообще не свойственно чувство довольства и пресыщения сделанным, а Тарас Рыбас все-таки был настоящим писателем. Во-вторых, Донбасс обязывает, как любил повторять сам Тарас Михайлович Рыбас. На этой удивительной земле, где титаническое человеческое усилие рождает тепло и свет, в краю, рабочие мускулы которого напряжены до предела, писателю не положено «барствовать», расслабляться, отклоняться от магистральных тем.

Писатель отлично это понимал и рассматривал все свои книги, — одни более удачные, другие менее, — как ступеньки, ведущие к главному произведению жизни, роману о Донбассе.

И вот он перед вами, дорогой читатель, «Красный снег»… Название романа, тревожное и неожиданное, вполне отвечает тем драматическим событиям, о которых повествуется в книге.

Грозовой 1918 год. До маленького, затерянного в необозримых донецких степях шахтерского поселка Казаринка он докатился голодом, холодом, обостренной классовой борьбой.

Ситуация в Казаринке, как и во всей стране, острейшая. Поселок в руках большевистского Совета, но здесь же стоит варта Центральной Украинской Рады, а вокруг поселка рыщет со своей бандой свирепый каратель Черенков — есаул генерала Каледина.

Экономическое положение и того хуже. Тяжелейшее наследство принял председатель поселкового Совета — вчерашний шахтер Архип Вишняков. Бывшее начальство шахты сбежало, прихватив с собой чертежи угольных разрезов. Керосина — нет, крепежного леса — нет, вагонов — нет, платить шахтерам нечем. Окончательную трагическую точку ставит во всем этом пожар, уничтоживший запасы продовольствия.

Такова вкратце исходная ситуация. К этому надо добавить разноликость шахтерской массы, в которой смешались, кажется, люди всех убеждений, национальностей, темпераментов… На первый взгляд, Казаринка воспринимается как полнейший хаос.

Как жить? — спрашивают люди, потерявшие в бурном водовороте событий всякий ориентир.

Ответить на этот вопрос, развязать (именно развязать — разрубить куда проще) поистине гордиев узел затянувшихся до предела противоречий предстоит большевику, шахтеру Вишнякову. И он делает это с настойчивостью рабочего человека, привыкшего всякую работу делать основательно, не торопясь, не произнося лишних фраз.

«Гвозди бы делать из этих людей»… Нет, в применении к Архипу Вишнякову это, пожалуй, слишком громко — решительно нет в этом человеке никакого намека на патетику и романтизм, хотя «девять десятых его жизни состоят из невероятных трудностей», хотя он боец и мужчина в полном смысле этого слова — и боль, и пулю, и смерть любимой он примет, не дрогнув, — только промолчит да плеснет в лицо холодной водой.

Но свой тревожный и драматический путь он осознает вполне: «Нас еще будут по десять раз в день убивать» — выжмет он из себя в критическую минуту. И не преувеличение это, а чистейшая стопроцентная правда.

«Идея большевизма в образе» — так, выражаясь словами К. Федина, можно определить смысл романа. Не первый раз со страниц советских книг встает перед нами всегда понятный, всегда дорогой нам образ большевика. И всякий раз мы, читатели, умом и сердцем чувствуем большое гражданское волнение автора. Не ошибиться, не повториться, найти новое, свое в той теме, в которой сказано, кажется, все и сказано, оказывается, еще так мало.

Сразу скажем, в Вишнякове много традиционного. Это фигура типическая, и без типического здесь не обойтись. И все-таки много отличает Вишнякова от его славных литературных предшественников.

О своей преданности делу народа Вишняков особенно не распространяется — настолько это само собой разумеется. Но однажды в тяжелейший момент, когда его несправедливо освобождают от должности председателя поселкового Совета, он вынужден заявить со всей своей рабочей основательностью: «Меня от этого дела не оттолкнуть. Врос я в него всем телом, только шашкой срубить можно».

Больше всего поражает в этом шахтере, родившемся в землянке, который и «читать-то научился, когда бороду стал брить», глубокое серьезное понимание сущности Советской власти. Ее созидательный гуманный характер он чувствует определеннее, сильнее окружающих. Именно на этом основан главный, как нам кажется, конфликт романа — столкновение Вишнякова и начальника самообороны Сутолова.

Сутолов — человек поверхностный, он «мечет революционной фразой», хрустит новой кожанкой и ремнями, спекулирует своей левизной. Рядом с ним Архип Вишняков действительно может показаться вполне прозаичным: налаживает без шума шахтное хозяйство, ибо понимает, как нужен уголь захлебнувшемуся в кольце врагов государству, грузит драгоценный антрацит в вагоны, достать которые по тем временам — настоящее геройство; без паники вооружает людей.

Любимая его фраза: «Советская власть — это не только шашкой махать, но и землю пахать». И он «пашет», и людей разуверившихся, разболтавшихся убеждает работать пока без денег, без пайка.

И когда из Казаринки отправляется оружейникам Тулы эшелон с углем, добытым в невероятных трудностях, — это, а не разгром Черенкова, воспринимается как главная и самая трудная победа Вишнякова, хотя разгромить низкого, коварного, опасного в полном растлении есаула нелегко.

«Повоевали немного. Отбили атаку, теперь люди в шахту пошли», — так вполне обыденно комментирует Вишняков это событие, по сути своей кровавое и драматическое. Видимо, Вишняков исходит из того единственно его оправдывающего убеждения, что война, как бы необходима ни была она в тот момент, — явление временное, проходящее, а уж Черенков в своем ничтожестве — тем более. Но вот работа и Советская власть — это надолго, это навсегда.

Что же касается современности этого конфликта, он заключается прежде всего в том, что Сутолов — демагог, а демагогия опасна в любые времена, и не всегда просто ее разглядеть, потому что она частенько смотрится эффектнее правды.

Кроме того, Сутолов груб, жесток, недобр. И Вишняков его не приемлет, в первую очередь потому, что сознает, пусть совершенно интуитивно пока, что новое общество не совместимо с показухой, злой подозрительностью, дурными догадками, беспощадностью, прикрываемой фразами о революционной законности.

Конечно, кое-кому может показаться, что образ Вишнякова уж слишком «заземлен», не хватает ему ну хоть маленького постаментика. Может быть, писателя несколько увлекла внутренняя полемика, и все-таки авторская позиция здесь вполне осознанная, честная и гражданская. Ведь как смотреть. В будничных «маленьких» делах Вишнякова видится дальняя стратегическая цель. Даже враги его вынуждены признать, «что не сапоги хорошие он обещает людям, а хорошую жизнь». Ради этого Вишняков борется и живет.

Эта глубокая выстраданная гуманная цель привлекает к нему самых разных людей. Вишняков в романе — как единственный источник света, и у его спасительного огня ищут тепла, понимания своего бытия самые разные люди. Не фразой, не силой убеждает Вишняков, убеждает делом, поступками, всем образом своей жизни, которая у всех на виду и в которой так называемый частный личный момент почти не присутствует.

Его правда проста, доступна, и поэтому к ней приходят, в конце концов, и персиянин Фатех, «человек без языка», которого все страшит в этой охваченной не понятным ему огнем стране, и гордая Катерина, женщина со сложной судьбой и нелегким характером. Но главное: трудная шахтерская масса единодушно признает его своим лидером и вожаком. Разрозненная, истомленная недостатками и утратами толпа на наших глазах превращается в единый сплоченный организм, сильный пониманием цели и смысла борьбы.

Ничего обычного, исключительного в судьбе Вишнякова вроде бы и нет. «До тех пор, как побелела голова, он и слово „история“ не слышал. Но революция пришла, властно позвала, позвала переменить, переустроить прежнюю жизнь». И с этой высокой миссией вчерашний шахтер справляется отлично. Задатки организатора, рачительного и дальновидного хозяина, способного военачальника дремали в нем до поры до времени и проявились, когда потребовалось революции и народу, с полной отдачей и даже блеском.

Архип Вишняков представляет целый класс, партию, идеям которой он служит. Его большевистская честность и безукоризненность, демократизм, жажда конкретного дела, сам способ жить, мыслить, верить и служить делу, идее делают его эталоном коммуниста. Именно поэтому мы принимаем его как нашего современника.

В нем и только в нем успех романа. И совершенно не случайно на Всесоюзном конкурсе на лучшее произведение о рабочем классе роман Тараса Рыбаса получил почетную награду.

Меньше всего хотел писатель создать просто мемориальный роман, хотя напомнить о великих страницах истории всегда уместно. Автор преследовал цель более трудную и дальнюю: перебросить мост между настоящим и прошлым… Так Вишняков шагнул в наше время.

У каждого писателя есть главная книга, в которой он наиболее полно выражает себя, свое миропонимание, в которой с максимальной отдачей проявляются его творческие возможности.

«Красный снег» — слово признательности, слово благодарности Донбассу, в котором писатель прожил лучшие творческие годы. Сердцем советского писателя, коммуниста, просто хорошего человека, всегда, кстати, помнившего родство, он понимал, что должен написать о людях Донбасса, о той особо надежной породе, которую рождает этот край.

Он спешил, но успел выполнить свой долг.

Несколько слов о художественном своеобразии романа. Бывают романы-эпопеи, романы-биографии, которые иногда совершенно неоправданно растягиваются на несколько пухлых томов. Роман «Красный снег», как видите, очень скромен по размеру, даже лаконичен. В нем нет ничего лишнего, и это, пожалуй, его самое драгоценное качество.

«Точность и выразительность — вот первые свойства прозы» — писал Пушкин. Этому золотому правилу писатель следовал как мог.

Сложность изображаемых событий требовала от автора серьезного изучения многих исторических источников. Ясно, что материал, факт «давил», но писатель сумел преодолеть стихию факта, источника — в роман вошло, действительно, самое нужное и необходимое. Историческая добросовестность, четкость, верность изображаемых событий не вызывает никаких сомнений и нареканий.

Характеристики исторических событий и лиц сжаты, емки, выразительны. Всего в несколько небольших страничек уместились в романе встреча Вишнякова с Артемом, популярнейшим на Украине деятелем Коммунистической партии. Но какую большую стратегическую нагрузку несет в романе этот образ, как верно и сильно передано обаяние и сила убежденности этого человека.

Роман, как жанр, требовал от писателя технического совершенства, отличного владения материалом, образом, словом. Достаточно сравнить с романом «Красный снег» любую предыдущую книгу писателя, чтобы почувствовать, как росло и совершенствовалось его мастерство.

Роман интересно и «экономно» композиционно организован. Как сжатая пружина разворачивается сюжет. Напряжение незримо, но неотвратимо нарастает — сначала слухи об атамане Черенкове: слухи тревожные — в Макеевке казнил, вешал, рубил без разбору, затем в Казаринке появляется лазутчик Черенкова, наконец, дело доходит до прямых угроз и даже телеграмм с устрашающими требованиями, в заключение — бой, превосходно выигранный шахтерами под руководством Вишнякова, и как разрешение конфликта — бесславная позорная, смерть есаула, сожженного в избе его же приспешниками.

Большое глобальное в романе показывается через малое, даже локальное. Действие романа очень редко выходит за пределы Казаринки. Но все, что произошло в этом заурядном шахтерском поселке, отразило всю сложность, трудность борьбы, все бури тех незабываемых лет. Такая ограниченность действия, конечно, не дает внешнего размаха, но зато позволяет более пристально рассмотреть «живые процессы революции».

Всего несколько стремительно промелькнувших месяцев прожили мы с героями романа, но успели их узнать, полюбить, понять.

Новогодней ночью 1919 года кончается повествование в романе. По знакомому поселку идет к умирающей Катерине наш Вишняков. Снег припорошил убожество Казаринки, даже крыши стали казаться выше. Но Казаринка и впрямь переменилась и возвысилась. Радостные многообещающие перемены произошли в людях, утверждалась в поселке Советская власть, к людям пришло драгоценное ощущение единства.

Время, изображенное в романе, труднейшее. Но всегда есть место доброте, теплу, любви. Сдержанная, иногда даже излишне суховатая манера писателя смягчена нежным затаенным лиризмом. Редки эти строки в романе, но они как верные вестники грядущего счастья, за которое борется Архип Вишняков и его товарищи.

Пока есть на земле рабочий человек — незыблемы наши устои, устои добра и справедливости. Эту аксиому на разных художественных уровнях утверждали Горький, Островский, Шолохов, Горбатов. Жива эта тема, эта убежденность и у современных советских писателей.

Роман нашего земляка Тараса Михайловича Рыбаса — хорошее тому подтверждение.