Все поступки подчинены нашему организму. Только мозг об этом ничего не знает.

 Эля

   – Прошу вас, – посторонился Максим Александрович, пропуская нас в дом.

   Радужное настроение, обуревавшее его с утра, по всей видимости, растаяло туманной дымкой. Лицо стало хмурым, на скулах гуляли желваки. И я Макса понимала как никто.

   Мы устроились в разоренной нашествием охраны гостиной, приведенной моими стараниями в приличный вид скрытой разрухи. Мебель, например, просилась на помойку. Кожаные диваны кое-где зияли прожженными сигаретой дырами и выпотрошенной обшивкой. На светлом ковре черные пятна от кофе перемежались с красными от вина и коричневыми от коньяка. Водка пятен не оставила, только радовала наши носы запахом.

   – Вы тут абстракционизмом занимались? – удивился Алексей Степанович, осторожно усаживаясь в кресло.

   – Не совсем, – хмыкнула я, запихивая под диван пустую бутылку. – Проверяли качество алкоголя. Говорят, качественные напитки долго сохраняют свой цвет и аромат.

   – И как? – улыбнулся Алексей Степанович, выуживая из-за кресла автомат. Он уставился на ствол, приподнимая бровь: – А это как понимать?

   – Это Максим Александрович тестировать не пожелал, – скромно призналась я, изымая оружие. – Пришлось применить веские доводы. А результат вы можете видеть и обонять.

   – Эля шутит, – поймал меня за руку босс и дернул на себя, усаживая на колени. – Мы пережили нашествие инопланетян, вооруженных букетами, конфетами и косметикой.

   – Страшное, надо сказать, оружие, – сползла я с его колен и устроилась рядом.

   – Это заметно, – кивнул Алексей Степанович. – По вашему дому явно видно, что кроме инопланетян вас посетили гоблины, тролли и курьеры – существа наиболее мифические, поскольку неуловимые.

   – Именно по этой причине, – фыркнула я, мысленно соглашаясь с определением, – кофе я вам не предлагаю. Кухня в руинах, кофе ушел в чужие желудки, так что наше гостеприимство ограничится вопросом: кто тут такой смелый до наглости?

   Алексей Степанович тонко улыбнулся и повел бровью в мою сторону, как бы намекая боссу о соблюдении конфиденциальности.

   Я поняла его жест правильно. Тут же встала и сообщила:

   – Пойду душ приму. А то утро выдалось жаркое и непродуктивное. Все продукты на помойку пошли.

   Максим Александрович было открыл рот, чтобы то ли остановить меня, то ли отправиться вместе, но вовремя вспомнил о потере дела своей жизни и кивнул, соглашаясь.

   Я отправилась к себе в комнату. Неторопливо приняла душ, высушила волосы, переоделась, давая мужчинам возможность обсудить свои дела и выстроить наполеоновские планы противодействия нападению.

   – Эля! – крикнул Максим Александрович, когда я уже заплетала косу. – Я уезжаю по делам. Когда буду – не знаю. Закажи что-нибудь готовое, деньги на столе.

   – Хорошо, – крикнула я в ответ, не собираясь ничего заказывать.

   По крайней мере до вечера. У меня служба доставки сидела даже не в печенках, она уже вовсю топталась по репродуктивным органам.

   День я провела с пользой для дела: чистила, мыла, скребла и материлась. Все участники этого безобразия, скорее всего, обзавелись непрерывной икотой, а зная свои возможности – еще и зудом в мягком или каком другом важном месте.

   Когда уже был глубокий вечер и я валялась на кровати в состоянии половой тряпки, строя планы кровавой мести всем, кто уничтожил мои продукты, в дверь, нагруженный пакетами из бутиков, завалился злющий Максим Александрович. Он, ни слова не говоря, метнул в меня один из пакетов.

   Я поймала его на подлете и вежливо сказала:

   – И вам тоже здравствуйте. Какая на этот раз гадюка в вас плюнула?

   – Одевайся! – рявкнул он, сгружая на меня пакеты. – Мы едем ужинать!

   – Чего это? – насторожилась я, отпихивая неожиданные подарки. – Дома нельзя перекусить?

   – Нельзя! – рыкнул босс, накручивая круги по комнате. – Ты ничего не заказала, а я голоден!

   – Это у вас экстрасенсорика проснулась? – удивилась я, абсолютно не собираясь вставать. – Или она уже на вас всласть выспалась? Вы, покупая мне эти шмотки, уже знали, что я ничего не заказала?

   – Мне охрана на воротах сказала, что к нам доставок не было, когда я позвонил, – сообщил босс, почему-то расцветая майской розой.

   Типа он тут самый умный. Ну-ну, пусть порадуется. А то как узнает, что я просто маскируюсь…

   – И все равно, – упрямо гнула я свою линию. – Мне непонятно, почему я должна ехать с вами…

   – Потому что из-за тебя я лишился дома, – перебили меня.

   – По вашей вине, – парировала я.

   Еще чего! Сейчас признаешься в малом, а завтра на тебя повесят всемирный кризис.

   – Но с твоей помощью! – не сдавался Максим Александрович, изучая стену в моей комнате. – Так почему ты не заказала мне еду?

   – Вы не сказали, что я должна заказать еду для вас, – возразила я, скидывая пакеты на пол. – Вы сказали «закажи», не уточняя, для кого.

   – Женская логика, – фыркнул мой собеседник, не оборачиваясь.

   – Хотя бы такая есть, – сообщила я его спине. – У некоторых вообще… явно заметно ее отсутствие.

   – Прекрати препираться, – велел мне босс. – И быстро собирайся. Я голоден.

   – Так и езжайте себе спокойно, – надулась я. – Хватит уже с меня выходов в свет и попадания в копеечку.

   – Эля, – развернулся он ко мне, сверкая серыми глазами. – Не нервируй меня. Последствия тебе могут не понравиться! Я могу тебя из дома и в этом мешке из-под картошки вытащить.

   – Вы ошиблись. – Я хладнокровно почесала ухо. – Это танковый чехол. Я ратую за разоружение.

   – Одевайся! – Максим Александрович окончательно вышел из себя. – Быстро!

   – Не могу, – пожала я плечами. – Я вас стесняюсь. У меня остро развито чувство стыда. До такой степени, что оно часто высовывается и колет окружающих.

   – Сейчас я сам тебя заколю, – на полном серьезе пообещал босс, набычиваясь.

   – Если только забодаете, – невозмутимо сообщила я, открывая дверь и показывая, где выход наружу. Надеюсь, ему не понадобится путеводитель и матерный разговорник.

   – Ты намекаешь, что я рогат? – сощурил он глаза цвета грозового неба.

   – Вы обо мне плохо думаете, Максим Александрович, – подтолкнула я его на выход. – Я не намекаю, а говорю открытым текстом – не быкуйте, и люди станут вам ближе. Но ко мне это не относится, – пресекла на корню следующую реплику. – У меня клаустрофобия.

   – Но это же?.. – нахмурился босс, потихоньку продвигаясь к проему моими слабыми усилиями. – Странно…

   – А у меня странная клаустрофобия, – пояснила ему я, захлопывая за ним дверь. – Буду готова, как только буду готова.

   – Пять минут! – проорал он мне вдогонку.

   – Помечтайте, – посоветовала ему я, оказавшись в одиночестве. – А лучше помедитируйте. Вам как раз хватит часа, чтобы сходить в нирвану и вернуться обратно.

   – Я жду! – рявкнул он, удаляясь в нирвану.

   Через полчаса…

   Я вылетела из своей комнаты и заметалась по дому в поисках Максима Александровича. Искомый объект обнаружился в спальне валяющимся на кровати. Поверх чистой постели. Без покрывала. В ботинках.

   Мне стало гораздо более обидно, чем было до этого. Но я мужественно сдержалась и не показала степень своей досады. Просто запулила в него то, что держала в руках, и громким нежным голосом поинтересовалась:

   – На какое место я должна приладить этот носовой платок?

   – Мне сказали, это платье из последней коллекции, – невозмутимо ответил босс, откладывая пульт от телевизора и снимая с головы «последнюю коллекцию».

   – Они соврали, – заверила я его, подпрыгивая от злости. – Или не уточнили – «последней коллекции» чего? Слюнявчиков? Носовых платков? Салфеток?

   – Для салфеток очень дорого, – засомневался Максим Александрович, крутя в руках кусочек ткани и внимательно рассматривая. – Вообще-то ты права… для такой цены слишком мало ткани.

   – Вот! – наставила я на него указующий перст. – И там еще не доложили инструкцию по надеванию этого на себя. Кстати, все открытые места, по их разумению, видимо, должны быть прикрыты ценником. Вы захватили с собой ценник?

   – Я как-то об этом не подумал, – признался босс, спуская ноги с кровати и откладывая платье. – Просто пришел и попросил что-то, в чем можно сходить в ресторан, твоего размера.

   – Понятно, – кивнула я. – И вас нагло надули. В этом даже в кровать идти нельзя!

   – Почему? – вскинул он брови, слишком явно заинтересовываясь словом «кровать». Неприкрыто.

   – Потому что кровать умрет от стыда! – убежденно ответила я. – Ножки подломятся, и она сложится, как раскладушка, прикрывая фасад, чтобы это безобразие не видеть. Давайте все же что-то закажем и поужинаем дома, а?

   – Не получится, – с сожалением сообщил мне босс. – Я уже назначил встречу в ресторане на окраине города.

   – Так езжайте туда сами, – внесла я новое предложение. – Я-то вам там зачем?

   – Не хочу оставлять тебя одну дома, – признался Максим Александрович. – Моя новая охрана приступит к обязанностям только завтра утром. А после последних событий… лучше, если ты будешь рядом. Мне так спокойнее.

   – Угу, – фыркнула я. – Можно уточнить, на какой период времени? Пока мы не доедем до ресторана? А потом «покой нам только снится, сквозь кровь и пыль…»? [14 - Александр Блок «На поле Куликовом».]

   – Наверное, – пожал плечами босс, протягивая мне эту микроскопическую тряпочку. – Но лучше так, чем думать, что с тобой тут происходит.

   Я тяжело вздохнула, хмыкнула, забрала платье, сшитое по лекалу голого короля, и пошла оголять свое достоинство с достоинством. Каламбур.

   – Эля! – крикнул мне вслед Максим Александрович. – Тебе помочь?

   – Это чем же? – удивилась я, оборачиваясь через плечо.

   – Ну-у-у, – замялся мужчина. – Веревочки там, что ли, завязать… на спине…

   – Тогда уж лучше сразу затянуть на моей шее, – хмыкнула я, удаляясь. – Потуже.

   Еще через полчаса…

   Распределение сил: я внутри комнаты, Максим Александрович скребется под дверью. И, судя по шуму, подглядывает в замочную скважину.

   – Какой извращенец решил, что эти две полосочки могут прикрыть нормальную женскую грудь? – возмущалась я, наклоняясь обуть туфли и подхватывая то, что вывалилось. Вывалилось много. Почти все.

   – Можно я поправлю? – немедленно предложили мне свои услуги. – Или поддержу?

   – Или оставлю меня в покое? – крикнула я. – Я уже почти готова. Только придумаю, чем приклеить грудь к платью, чтобы они нашли друг друга и слились в экстазе, – и выйду!

   – Зачем? – не понял босс, дергая дверную ручку. – У кого экстаз?

   – Пока у меня, – уныло сообщила я. – А как только выйду, то будет у всего человечества.

   – Начни с меня, – попросил Максим Александрович, почему-то прерывистым шепотом. Уже представил, что ли?

   – Вы решили стать первопроходцем? – изумилась я подобной смелости, поправляя волосы и одновременно распахивая дверь.

   – А почему… – Все, мы сдулись. И, судя по его виду, уже никто никуда не идет. Просто не может. Чтобы не шокировать окружающих своим… эмм… либидо.

   Сам виноват! Он купил мне платье, состоящее из двух передничков спереди и сзади в форме кленовых листиков, только почему-то жемчужного цвета с серебристым блеском. Под ними, конечно, была короткая обтягивающая юбка из непрозрачной серебряной сетки, но кто ж ее видел? Вместо лифа – две продольные полоски на груди и две на спине, скрепленные серебряными цепочками. Не платье – мечта рокера-извращенца!

   Все это дополнялось прозрачными чулками и замшевыми серыми туфельками с серебристыми каблуками.

   Волосы я заплела в свободную французскую косу, выпустив несколько вьющихся прядей по бокам.

   – Может, все же закажем домой? – отмер Максим Александрович.

   – Ну уж нет! – отрезала я из вредности. – После стольких мучений при облачении в это платье я должна его столько же снимать и ждать куска пиццы? Это награда за героизм?

   – Я вывожу в свет бомбу с радиусом поражения «все мужики в пределах видимости», – пробормотал Максим Александрович, сдаваясь и накидывая мне на плечи длинную шубку из плетеной серебристой норки.

   – Возможна погрешность, – заверила я его, щупая мех. – Могли бы так и не разоряться. Но спасибо. Очень красивая вещь.

   – Не такая универсальная, как твой пуховик, – улыбнулся босс, поворачивая меня к себе и приподнимая мой подбородок. – Но весьма приличная. – Каснулся моих губ своими пальцами нежной лаской без намека на силу или угрозу и тут же отстранился. – Пойдем, ежик. Нас уже ждут…