Антифрикцио настолько прижился в своей камере-клетушке, что стал считать ее своим домом. Так как никаких указаний о его убийстве от Верховного Повелителя не поступало, гномы исправно продолжали кормить пленника.

Соседом по камере оказался милый старичок, интересный рассказчик и просто приятный человек. Правда, сначала старичок был угрюмым и необщительным. Под крики Верховного Повелителя, крысаки затащили его в камеру. Антифрикцио вовремя спрятался под гниющий труп и вампир его не заметил. Он забыл, что оставил живого человека среди смердящей плоти и велел запереть непокорного старика. Когда все ушли, Антифрикцио потихоньку выполз на свет божий и забился в угол. Старик не сводил глаз с неожиданного соседа, его глаза показались испуганному Антифрикцио желтыми с красными прожилками, жестокими, холодными. Молодой мужчина потихоньку сдвинулся с места, стараясь спрятаться от взгляда, не получалось. Упорный дед не сводил с него глаз. Это сейчас Антифрикцио знает, что дедок хороший, только несчастный, и глаза у него теплые карие, а тогда от страха искал пятый угол. Дед долго молчал, уж, как только оправившийся от первого испуга Антифрикцио не пытался его разговорить. Не хотел старик и слово сказать, прямо как партизан во время гражданской войны. А потом и совсем спятил, стал плеваться на Антифрикцио. А ведь молодой мужчина просто пел веселую песенку. Правда, голос похож на рев осла, но это же не повод брызгать слюной! Со временем отношения наладились, они стали друзьями. Возраст не мешал им общаться на любые темы, они даже стали изредка подшучивать над крысаками, у которых с рождения отсутствовало чувство юмора. То мышью дохлой приманят, а сами размажут ее по полу. Крысаки на колени станут, слизывают кашицу, а Солпо с Антифрикцио пнут их исподтишка. Или устроив переполох с выстраиванием баррикады из мертвых тел, заставят обеспокоенных крысаков вынести из камеры смердящие трупы. Об одном старик просил молодого друга — не петь.

Антифрикцио полюбил задушевные разговоры со стариком, они на многое открыли ему глаза. Его желание стать вампиром кануло в лету, сейчас он и в страшном сне не мог представить себя подобием Верховного Повелителя. Постепенно дед рассказал ему о своем умершем сыне, о страшной смерти внучка, о демоне-коте. История демона-кота особо заинтересовала Антифрикцио, потому что он увидел в ней свою сложившуюся историю. История правда не закончилась окончательным погружением человека в Тьму, Антифрикцио не был потерян для Света.

Так тихо, спокойно они и жили в камере, одно только огорчало Антифрикцио, что раз в неделю старика водили к Верховному Повелителю, который справедливо рассудил, что он хозяин своему слову. Сам дал, сам взял. К тому же не Аск приходил в камеру, а старика водили к нему, разница ощутимая.

После подобных прогулок старик часа четыре молчал, не обращая внимания на сокамерника, Молодому человеку становилось не по себе. Однажды он не выдержал:

— Дед, скажи, что этому вампиру от тебя надо? Чем ты для него ценен?

— Отстань, Антифрикцио, я в печали, — тихо ответил старик.

— И я в печали, — так же тихо произнес Антифрикцио, — но все же хочу знать, что происходит.

— Что ж, раз ты настаиваешь, я расскажу…В нашем роду из поколения в поколение передавалась тайна. Тайна рождения нашего мира и всех его обитателей. Моему предку, просвещенному монаху, была поведана сия тайна колдуном, который живет ВЕЧНО.

— И в чем же тайна нашего появления на Земле? — от волнения у молодого человека срывался голос — Поведай мне, мудрый человек.

— Это тайна.

— Молю тебя, скажи.

— Эта тайна была начертана на пергаменте и плите и сокрыта в тайной пещере.

— Да говори же!

— А я больше ничего и не знаю. Кроме монаха, все предки были неграмотные, — стыдливо произнес старик — И я тоже. От отца я узнал, что есть такая тайна, а он узнал от своего отца.

— А ты знаешь, где пещера?

— У нас раньше хранился кувшин, на котором были письмена. Он остался еще от монаха.

— А где он сейчас? — глаза Антифрикцио загорелись. — Прочитав надпись, мы сможем найти и пещеру.

— Ты умеешь читать?

— И писать, и считать.

— Но у меня нет кувшина. В детстве я обменял его на рогатку.

— О, Солнцеликие Боги.

— Это была хорошая рогатка. Впоследствии она перешла к сыну и внуку.

— Кому ты отдал кувшин?

— Обменял!

— Хорошо. Кому ты обменял кувшин?

— Не знаю. Помню, мы поехали на ярмарку, а там мальчишка с рогатки стрелял. Я тогда малец совсем был, молоко пил из кувшина этого, все ходил за ним следом. Упросил обменять рогатку на кувшин. Он рогатку мне отдал, кувшин схватил и побежал. Только недалече убежал. Споткнулся, упал и разбил кувшин на мелкие кусочки, потом по черепкам еще и телега проехала. А мальчишку того я хорошо помню, рыжий такой, в конопушках весь.

— Ох, дед, — простонал молодой человек, — и гусь ты лапчатый. А что же ты вампиру окаянному говоришь?

— Правду говорю, — буркнул дед. — Он спрашивает, знаю ли я тайну своего рода, а я отвечаю, что знаю. А уж какая эта тайна, то не его кровососное дело. Ты вот смеешься над стариком, а не ведаешь, что только эта тайна мою жизнь хранит. Да и твою тоже.

— Тебе же жизнь не мила? — удивился Антифрикцио.

— Эх, молодо-зелено, — покачал седой головой дед. — Смерть мне не страшна. Я ее искал, да она пряталась. Хочу я, Антифрикцио, перед порогом вечности убедиться, что демон-кот сгинул с лица Земли. А если жив ирод… Свою жизнь с радостью отдам, а погублю убивцу моего Юрги.

Знаешь, дедушка, — после недолгих раздумий решил Антифрикцио. — Бежать нам надо. Найдем демона-кота и покажем ему раков.

— Каких раков? — не понял дед.

— Тех, которые зимуют. Надо подкоп делать…

И они стали рыть. Копали целый час, пока старик не отбросил инструмент, устало вытер лоб, густо покрытый капельками пота, и мудро изрек:

— Ничего у нас, Антифрикцио, не выйдет.

— Это почему же? — не сдавался молодой человек, удваивая усилия.

— Потому что нельзя прорыть тоннель в камне чайными ложками.

— Ну и умен же ты старик, — Антифрикцио отбросил ложку в дальний угол. — Раньше сказать не мог? Я руки в кровь стер.

— Мы пойдем другим путем, — задумчиво произнес дед, ковыряясь желтым пальцем в ухе.

— Каким?

Старик лег на каменный пол, закинул руки за голову всем своим видом, показывая, что в глубоких думах. Антифрикцио пристроился рядом, с надеждой поглядывая на деда. Дыхание старого Солпо выровнялось, он мирно посапывал, изредка прорезывался храп. В зарешеченное окошечко двери смотрели трое крысаков. Они чесались.