Маленький самолетик, в котором они летели из парижского аэропорта имени де Голля на юг Франции, немилосердно болтало. Тайгер это нисколько не беспокоило, а вот Джесс Лейбович аж позеленел. В Штатах, признался он, если время не поджимало, он предпочитал обходиться автомобилем или поездом. Тайгер стрекотала без умолку, пытаясь хоть как-то отвлечь Джесса, то тот сидел, глядя прямо перед собой, вцепившись в подлокотники.

Наконец они вынырнули из облаков и приземлились на залитой дождем посадочной полосе аэродрома в Ницце. Пьер Деавильен, президент «Деавильен фрагрансез» прислал за ними лимузин. В него Джесс садился уже в хорошем настроении.

От Граса их отделяли сорок два километра узкой, извилистой дороги. Дождь лил и лил.

– Да уж, с горячей сковороды попасть на… – Джесс снова занервничал, то и дело поглядывая в окно. – Тебе не кажется, что наш шофер слишком быстро проходит повороты. Дорога-то скользкая.

– Ты же знаешь французских водителей. Они не жмут на клаксон и не машут руками, как итальянцы, но тоже гоняют, как бешеные. Можно подумать, что все они готовятся принять участие в гонках «Формулы-1», – рассмеялась Тайгер.

– Так скажи ему, чтобы сбросил скорость.

Тайгер наклонилась вперед, постучала по стеклянной перегородке, отделявшей их от шофера.

– Pardon, monsieur, voulez-vous conduire moins vite? Mon ami à du mal.

Молодой шофер с улыбкой кивнул.

– Bien sûr, mademoiselle. Nous serons à Grasse dans dix minutes.

Он чуть притормозил.

– Мы приедем через десять минут…

– Жаль, что я не принял «драмамин», – вздохнул Джесс.

Пьер Деавильен, подойдя к окну, гордо оглядел лежащий внизу город, потом повернулся к Тайгер и Джессу.

– Грас уже двести лет центр парфюмерной промышленности Франции.

Тайгер и Джесс сидели в просторном кабинете Деавильена, пили кофе и вежливо слушали толстячка хозяина.

– Просто ужасно, что вы приехали к нам в ноябре, да еще в дождь. Три недели тому назад вы бы увидели, как собирают на заре последний урожай лепестков жасмина. Именно тогда запах наиболее сильный. – Он предложил Джессу сигару, закурил сам. Запах табачного дыма убил бы все ароматы, о которых он рассказывал с таким упоением. – Летом, знаете ли, от Граса до Ниццы простирается огромный цветущий сад. Помимо жасмина мы выращиваем туберозы, ирисы, гиацинты, майские розы, жонкилии, лаванду, апельсиновое дерево, фиалки, мимозу, гвоздики, акацию, резеду, нарциссы и многое, многое другое. Семь с половиной тысяч квадратных акров занято под цветы для парфюмерной промышленности, – чувствовалось, что Пьер Деавильен влюблен в свое дело. Когда он рассказывал о цветах, его пухлые щечки загорались румянцем. – Вы знаете, сколько лепестков жасмина нужно собрать вручную, чтобы выжать один фунт чистого жасминового масла?

– Даже представить себе не могу, – ответил Джесс.

– Я тоже, – поддакнула Тайгер. Она знала ответ, не зря провела столько времени в библиотеке, но не хотела портить обедню мсье Деавильену.

– Одну тонну. C'est incroyable, не так ли. Но пойдемте со мной. Я покажу вам нашу фабрику.

Пьер Деавильен продолжал традиции, заложенные еще его прадедушкой, но под руководством Пьера «Деавильен фрагрансез» вышла на международный уровень, добавив к модернизированной фабрике в Грасе филиал в Нью-Йорке и отделения еще в пятнадцати странах. Сын Пьера Альбин курировал производство цветов: помимо Граса, компания выращивала их по всему миру: в Алжире, Марокко, Египте, Индонезии, Южной Америке.

Прежде чем они вышли из кабинета, Пьер подвел Тайгер и Джесса к большому домашнему холодильнику, на полках которого выстроились бесчисленные ряды флаконов духов, продающихся в самых разных странах.

– Духи должны храниться на холоде, тогда они не портятся и не испаряются. Всегда держите их в холодильнике, – посоветовал он Тайгер.

Тайгер кивнула.

– А это что такое?

Они вошли в небольшое помещение с четырьмя кабинками у стены.

– Это наши свечные камеры. Для проверки запаха ароматических свечей. Испытатели проверяют в них соответствие запаха заданным параметрам и продолжительность действия. Потом я покажу вам специальную камеру, позволяющую моделировать атмосферные параметры. Ее мы используем, чтобы проверить как меняется аромат в зависимости от температуры или влажности. Случается так, что аромат, даже очень приятный в Арктике, в тропиках превращается в тяжелый неприятный запах. Каждая создаваемая нами отдушка должна пройти испытание на стойкость, даже те, что потом используются в моющих средствах. К примеру, если вы приобрели чистящее средство, поставили его на дальнюю полку и забыли о нем, мы должны гарантировать, что оно не будет вонять, когда вы таки вспомните о своем приобретении. – Пьер Деавильен хохотнул. – Везде, знаете ли, нужны отдушки. Даже для дезодоранта, на котором черным по белому написано, что он «без запаха». Отдушка нейтрализует химический запах продукта.

Деавильен, Тайгер и Джесс прошли в большую комнату. Стены от пола до потолка занимали стеллажи. На каждом стояли бутыли из коричневого стекла, большинство объемом с пинту, некоторые больше. За столами работали специалисты в белоснежных халатах.

– Конкуренция между производителями отдушек очень велика, – продолжал Деавильен. – Мы создаем все новые отдушки как для духов, так и для стиральных и моющих порошков, для косметики, а также ароматические добавки к жевательной резинке, кулинарным смесям, для всего.

Словно в подтверждение его слов в комнату влетел молодой человек с подносом, на котором стояли маленькие бумажные стаканчики.

– Ах, мсье Деавильен… я вас всюду ищу. Вот что мы придумали для «Еловой шишки».

Пьер Деавильен протянул по стаканчику Тайгер и Джессу, один взял сам.

– Для нас это новый продукт. У вас в Америке это есть. Напитки… э… коктейли, заранее приготовленные и разлитые по банкам или бутылкам. Что скажете?

Тайгер пригубила. Сладко, но «Еловая шишка» и должна быть сладкой.

– Вкусно.

– Божественно, – поддакнул ей Джесс, решив, что кашу маслом не испортишь.

– Хорошо. – Пьер кивнул молодому человеку. – Спасибо, Анри. Поговорим позже.

Деавильен подвел Тайгер и Джесса к стеллажам южной стены, открыл наугад несколько бутылей, позволив им понюхать ароматы.

– Мы работаем более чем с четырьмя тысячами веществ. Некоторые натуральные, некоторые синтетические. Вы знаете, у каждого производителя отдушек есть свои фирменные синтетические вещества. Одни мы разрабатываем сами, и их формула известна только нам, другие покупаем, продавая свои. В синтезировании новых ароматических веществ мы достигли больших успехов.

– Синтетические вещества – это новинка в производстве духов? – спросил Джесс. – А лучшие духи состоят только из натуральных ингредиентов, так?

– Хорошие вопросы, мсье Лейбович. Француз по фамилии Кумарен синтезировал первое ароматическое вещество больше ста лет тому назад, в 1868 году. Он создал аромат «свежескошенная трава». Аромат этот нам всем знаком, но вещество, выделяющее его, приходится создавать при помощи химии. Невозможно выращивать свежескошенную траву и добывать из нее экстракт, не правда ли? – Деавильен громко рассмеялся. – Бывают, разумеется, исключения, но в большинстве современных духов три четверти ингредиентов – синтетические. Одна из причин – высокая стоимость естественных веществ, ибо урожай во многом зависит от погодных условий. Вторая – недостаток естественных продуктов. Покупку духов могут позволить себе многие, а вот места, где растут цветы, которые потом используются как сырье для парфюмерной промышленности, наперечет. Особенно если вы помните, что на производство одного фунта розового масла уходит сто миллионов лепестков розы. В окрестностях Граса мы ежегодно собираем семнадцать тонн розовых лепестков, из которых получается чуть больше восьми фунтов розового масла.

Деавильен взял с полки бутыль, вытащил пробку, понюхал, протянул Джессу, потом Тайгер.

– Это масло майской розы. Практически все качественные духи содержат в своем составе розовое масло, но вам известно, что у разных сортов розы разнятся и запахи? Гертруда Стайн говорила: «Роза есть роза есть роза». Но это далеко не так.

– А имеет ли значение место, где выращиваются розы? – спросила Тайгер.

– Безусловно, как и для вина. Качество винограда зависит от почвы, угла, под которым холм сбегает к равнине, среднегодовой температуры, количества осадков. С цветами та же история. Гибридная роза имеет сладковатый запах. Во «Фрагрант клауд» чувствуется привкус корицы, запах болгарских роз отличается от выращенных во Франции. – Пьер открыл другую бутыль, дал им понюхать. – Видите, у каждого цветка сложный запах, сочетание многих ароматов. Одни выражены более сильно, другие – менее. У парфюмера большие возможности, огромный выбор, но результат зачастую непредсказуем…

– Чуть раньше вы упомянули, что лепестки жасмина собирают на заре, – напомнила Тайгер. – Почему именно в это время их аромат особенно силен?

– Потому что у растений процесс накопления энергии начинается с восходом солнца, – объяснил Деавильен. Именно в это время лепестки наиболее заполнены пахучими маслами. А потом масла начинают спускаться вниз, растекаются по всему растению. У каждого цветка есть время, когда он пахнет наиболее сильно. И сбор лепестков проводят именно в этот период независимо от того, день на дворе или ночь.

– Значит, вы используете синтетические вещества, чтобы снизить стоимость? – спросил Джесс.

– Да и нет. Дешевизна синтетического продукта – не обязательное условие, но его можно производить в любых количествах. В целом же ароматы синтетических веществ более устойчивы, более предсказуемы в сравнении с натуральными маслами или эссенциями. Многие парфюмеры, однако, полагают, что синтетике не хватает тепла, букета, настоящего аромата. Вот почему знаменитые духи – смесь синтетических и натуральных веществ. Вы знаете, что «Шанель номер пять» стали одними из первых духов, в состав которых вошли синтетические ингредиенты. В 1923 году…

Экскурсия продолжалась. Пьер Деавильен обожал показывать лаборатории своим заказчикам. И довел вводную лекцию до совершенства.

– Величайшим вкладом химии в парфюмерную промышленность стало создание целого класса синтетических веществ, которые не просто копировали естественные ароматы, а являли собой новые ароматы, созданные человеком. И некоторые из самых известных современных духов не увидели бы свет без этих веществ, названных альдегидами. Среди них духи, основанные на цветочных альдегидах, к примеру «Арпеж», или на цветочно-растительных, такие как «Шамад» и «Рив Гош».

Деавильен на мгновение замолчал, переводя дыхание.

– И разумеется, в последнее время появились так называемые моховые альдегиды вроде «Ma Гриф» или «Креп де Шин». Но… боюсь, я слишком углубился в технические подробности.

– А есть натуральные эссенции, которые невозможно синтезировать? – спросила Тайгер.

– Жасмин, – не задумываясь ответил Деавильен. – Поэтому жасминовое масло используется в самых дорогих духах, таких как «Джой». А теперь пойдемте со мной. Я хочу вам кое-что показать.

Тайгер уже спрашивала себя, когда же они встретятся с Ги Сен-Дени, главным парфюмером, но понимала, что торопить Деавильена – пустое дело. И еще полчаса он водил их по лабораториям, где проверялись, создавались и испытывались пахучие вещества, использующиеся в производстве духов, косметики, стиральных порошков, моющих средств, продуктов питания.

– Видите ли, запах отдушки для духов меняется, если использовать ее в мыле или пудре. Приходится изменять состав, хотя на продажу продукт поступает под тем же названием, что и духи, как одна парфюмерная линия.

Потом Тайгер и Джесса привели в комнату, заставленную компьютерами.

– Допустим, вы пришли ко мне и попросили создать духи, копирующие определенный аромат, к примеру «Шалимар». Вы отдаете образец в лабораторию. Техника позволяет выделить отдушку, пропустить ее через наш компьютер и получить полный список использованных синтетических ингредиентов. К сожалению, большинство натуральных веществ компьютеры определить не могут… но они скажут нам, каков процент натуральных веществ в составе отдушки. Поэтому с помощью компьютеров мы можем определить от восьмидесяти пяти до девяноста процентов составляющих. Интересно, не правда ли?

Наконец, пройдя длинным коридором, они попали в маленькую лабораторию.

– А теперь я хочу представить вам нашего гения, нашего главного парфюмера, Ги Сен-Дени. – Деавильен окликнул проходящую мимо лаборантку. – Виолетт, пожалуйста, найди Ги. С ним хотят встретиться наши новые клиенты.

Деавильен повернулся к Тайгер и Джессу.

– Пока мы будем ждать, я покажу вам его «орган» – рабочее место парфюмера.

Он подвел их к полукруглому узкому лабораторному столу. За ним горизонтальными и вертикальными рядами выстроились ячейки, в каждой из которых стоял флакон объемом в унцию.

– Как вы видите сами, эти ячейки похожи на клавиши органа. Парфюмер сидит посередине, и любое вещество от него на расстоянии вытянутой руки. А вот это… – он указал на длинные полоски белой бумаги, – «пробники», пористая бумага, для проверки ароматов. Парфюмеров, занимающихся созданием новых отдушек, мы называем «нюхачами». Его задача – смешать различные вещества, чтобы получить новый аромат. Это искусство, а не механическая работа. Никогда не знаешь, что будет, если смешать две ароматические субстанции. Можно получить духи, в можно – нечто зловонное…

– Извините, что заставил вас ждать, – раздался у них за спинами мужской голос.

Они обернулись. Глаза Тайгер изумленно раскрылись. По ведомой только ей причине она ожидала увидеть невысокого человечка, в очках с толстыми стеклами и огромным носом, покрасневшим от постоянного нюхания. Но внешне Ги Сен-Дени более всего напоминал Ричарда Гира. Лет тридцати с небольшим, с проницательными темно-карими глазами, смуглой кожей, пропорциональными чертами лица. Никаких очков, прямой аристократический нос. Стройный, высокий для француза, никак не ниже шести футов.

Деавильен представил друг другу гостей и Ги Сен-Дени.

– По вашему лицу, мисс Хейес, я вижу, что вы удивлены молодостью нашего знаменитого парфюмера. Не вы первая. Но искусство создания новых ароматов передается в его семье из поколения в поколение. Ги пришел к нам еще мальчиком. И первую получившую известность отдушку создал для нас в двадцать три года.

– Я так же искренне изумлен, что в большой американской компании могут работать такие… очаровательные менеджеры. – Ги Сен-Дени восхищенно оглядел Тайгер, потом застенчиво улыбнулся и повернулся к своему боссу.

– У вас есть ко мне вопросы?

– Вечером я приглашаю наших гостей на обед и хочу, чтобы ты присоединился к нам. Ты сможешь многое рассказать им о наших парфюмерных секретах. Если, конечно, это интересно мисс Хейес и мистеру Лейбовичу…

– Разумеется, мы хотим узнать как можно больше, – кивнула Тайгер.

Возможность пообщаться с Ги Сен-Дени вне стен лаборатории была ей на руку: в неформальной обстановке проще уговорить его поехать с ними в Штаты.

– Буду счастлив составить вам компанию, – ответил Сен-Дени. – Сейчас у меня много дел, поэтому увидимся в ресторане.

Деавильен облегченно вздохнул. Его главный парфюмер не всегда шел ему навстречу, когда дело касалось культурной программы.

– Отлично, Ги. Восемь часов, в «Золотой сковороде», в Каннах, где остановились наши гости.

Ги Сен-Дени попрощался с американцами и провожал взглядом Тайгер, пока та не скрылась из виду, повернув за угол коридора.

Ресторан «Золотая сковорода» в Каннах «Справочником Мишелина» классифицировался как двухзвездный. Пьер Деавильен бывал там довольно часто, особенно вне сезона, когда многие другие рестораны Лазурного Берега закрывались. Ему хотелось, чтобы у американцев остались о Франции самые лучшие впечатления. Переговоры с «Келлер парфюмз» завершились во второй половине дня, телефонным разговором с Хью Маршаллом. Обе стороны остались довольны друг другом, но оставалась одна загвоздка. Американцы хотели, чтобы Ги Сен-Дени продолжил работу над «Джазом» в Нью-Йорке.

Деавильен не знал, как подступиться с этим вопросом к Ги. Молодой человек считал Грас земным раем. И Деавильен даже представить себе не мог, как убедить Ги поехать в Америку. Откажись тот, «Келлер парфюмз» могла аннулировать сделку.

– Извините за опоздание. Заработался и забыл о времени. – Ги Сен-Дени подошел к их столику. В строгом, хорошо сшитом сером костюме-тройке он скорее напоминал английского банкира, а не французского парфюмера.

– Мы тоже только что сели, – улыбнулась Тайгер.

– Работа, работа, работа, такой уж он человек, – хохотнул Деавильен. – Иной раз так трудно вытащить его из любимой лаборатории.

«Будем надеяться, что такое все-таки возможно», – подумал он.

Деавильен поднял пухлую ручку, и около столика тут же материализовался официант. Деавильен мельком взглянул на меню, повернулся к Тайгер и Джессу.

– Предлагаю начать с устриц в шампанском. Здесь это фирменное блюдо. И с «Шевалье Монтраше»? Урожая 1976 года. Думаю, вы не пожалеете.

Себе и Лейбовичу он заказал баранину на ребрышках, Тайгер посоветовал рыбное филе с огурчиками, а Ги остановился на своем любимом блюде – осьминог с помидорами и анчоусами. За обедом Деавильен главным образом ел и слушал, как Ги Сен-Дени отвечает на бесконечные вопросы Лейбовича.

Время от времени он замечал изучающие взгляды своего главного парфюмера, брошенные на Тайгер Хейес, которая говорила мало, но слушала очень внимательно. В пышном коричневом креповом с рисунком платье, с кружевными воротником и манжетами, она словно сошла с картины эпохи Возрождения. Не укрылась от Деавильена и необычная сдержанность, даже застенчивость Ги. Деавильен немного расслабился. Может, подумал он, в конце концов все образуется.

– С чего начинается создание новых духов? – спросил Лейбович.

– С задания… с идеи. Или, если мы работаем для конкретного клиента, к примеру, «Келлер парфюмз», отправной точкой являются выставленные условия… – Ги улыбнулся Тайгер. – А потом в ход идет метод проб и ошибок. Точно так же композитор пишет симфонию.

– Позвольте заметить, – вмешался Деавильен, что сотню лет тому назад наш соотечественник, некто Пьессе, попытался сравнить ароматы и звуки. Он верил, что существует гармония запаха, такая же как музыка. Он создал октаву ароматов.

– Как поэтично. – Тайгер пила «белье», местное белое вино, которое по настоянию Деавильена подали вместе с сыром на десерт. – Несомненно, запах может влиять на настроение, как влияет звук…

– Именно так, мисс Хейес, – кивнул Ги, не отрывая от нее глаз. – Запах также влияет на наше отношение к окружающим. У животных запах – непременный атрибут брачных игр. А люди говорят, что поцелуй – это пахнущее приветствие. Вы знаете, что у многих примитивных племен понятия «поцелуй», «приветствие» и «запах» выражаются одним и тем же словом?

– Наверное, поэтому парфюмерный бизнес столь велик, – вставил Лейбович. – В отличие от животных люди могут выбирать, как им пахнуть.

Ги пожал плечами:

– Это часть нашего имиджа. Духи, как одежда, которую мы носим, могут многое рассказать о нас.

– Кто-то сказал, что хорошие духи вызывают у мужчины любопытство, а у другой женщины – зависть, – хохотнул Деавильен.

– Я знала одну гаитянку… – Тайгер помолчала. – Она советовала мне мазать гвоздичным маслом кожу за ушами и левую подмышку. Согласно их местным легендам, так я могла привлечь настоящую любовь.

– И что из этого вышло, мисс Тайгер? – полюбопытствовал Ги.

Тайгер улыбнулась.

– Ну… один мужчина сказал мне, что я напоминаю ему его дантиста, который рекомендует гвоздичное масло при зубной боли. Другой приятель сказал, что я пахну, как пекарня на Рождество.

– Но вам известно, что гвоздичная эссенция входит в состав многих духов? – спросил Ги. – Так что ваша гаитянка в известной мере права. Запахи так неуловимы. Взять, к примеру, фиалку. Ведь она не теряет своего аромата… просто мы теряем возможность чувствовать его.

– Чувствительность нашего носа меняется в течение дня, – добавил Пьер Деавильен. – Вечером обоняние острее, чем утром, когда человек просыпается. Наша лаборатория работает со специальными отдушками… которые меняют запах с течением времени, становясь к вечеру более утонченными.

По мере того как обед катился к завершению, у Деавильена вновь возникло нехорошее предчувствие. Да, прекрасная американка явно произвела впечатление на его главного парфюмера, но достаточно ли этого, чтобы перебороть отвращение Ги к дальним поездкам. Деавильен заказал арманьяк и стал ждать удобного случая, чтобы затронуть главную на тот момент тему. Он сожалел о том, что Тайгер Хейес надушилась «Фарош». Духи, несомненно, прекрасные, но фирма «Нина Риччи» не была клиентом «Деавильен фрагрансез». А Ги мог вспылить и из-за меньшего пустяка.

– …в Нью-Йорке есть нечто завораживающее, – говорила Тайгер. Деавильен навострил уши. – Это один из моих любимых городов… Нью-Йорк и, конечно, Париж. Но Нью-Йорк задает какой-то особый жизненный ритм.

– Мне бы очень хотелось когда-нибудь попасть туда, – улыбнулся Ги.

Пора, сказал себе Деавильен.

– Ги, а ведь случай может представиться очень даже скоро. Руководство «Келлер парфюмз» хотело бы, чтобы ты поехал в Нью-Йорк и поработал с отдушкой, которую они выбрали для «Джаза». Разумеется, ненадолго… пока ты не добьешься желаемого результата…

Пьер Деавильен замолчал. Ги посмотрел на него, потом на Тайгер Хейес и Джесса Лейбовича. Карие глаза оставались непроницаемыми, не выдавая его мыслей. Тайгер побледнела. Лейбович ерзал на стуле, вертел в руках бокал с арманьяком.

Наконец Ги заговорил. Обращался он к Пьеру, но смотрел на Тайгер.

– Хорошо, Пьер. Я поеду.

Джесс шумно выдохнул. Деавильен едва не поперхнулся. Тайгер счастливо улыбнулась, и ее улыбка осветила лицо Ги Сен-Дени.

Тут заулыбался и Пьер Деавильен. Может, особой проблемы и не было. Ларчик открывался просто: cherchez la femme.

– Мы сделаем все, чтобы в Нью-Йорке вам понравилось, – заверила Тайгер главного парфюмера «Деавильен фрагрансез».

Хью Маршалл похвалит ее и за выполнение этого поручения, подумала она. Но когда она смотрела через стол на молодого, красивого француза, Хью Маршалл отступал на задний план. Тайгер искренне радовало решение Ги Сен-Дени поехать в Нью-Йорк.