Миновало Рождество, потом Новый год. В первую январскую субботу Тайгер и Ги сидели в ее квартире. Тайгер только что разлила по стаканам подогретый ром. Они праздновали первый новогодний снегопад. Снега навалило уже целый фут, а он все сыпал и сыпал. Уличный фонарь напротив окна Тайгер окрашивал снежинки в розово-оранжевый цвет.
– Когда идет снег, Нью-Йорк самое прекрасное место на свете. – Тайгер подошла к окну, выглянула. Ветер наметал сугробы у стен домов.
– Как бы не так. Самое прекрасное место на свете – это Лазурный берег. В любую погоду. Снег – это хорошо… но завтра он превратится в грязь. Собаки изгадят его…
– Перестань, Ги. Зачем все опошлять? Куда подевалась твоя поэтичность?
– Осталась во Франции… – вздохнул Ги.
– Тоскуешь по дому?
– Да. Нью-йоркская зима очень холодная. Все серо, холод… Не могу к этому привыкнуть.
Тайгер уселась рядом на диван, приникла к нему.
– Бедняжка. Я все забываю, как ты несчастен. Когда не хочется находиться здесь, Нью-Йорк ужасен.
– Тайгер… Я не хотел тебя обидеть. С тобой я счастлив везде. Только благодаря тебе я пережил эти два ужасных месяца. – Он поцеловал ее раз, другой. – Когда я закончу работу, ты должна поехать со мной во Францию. Нет ничего прекраснее прогулок по цветочным полям. Розы до самого горизонта. Только представь себе, цвет, запах… c'est formidable.
Тайгер не хотелось даже думать о будущем с Ги. Ей вполне хватало настоящего.
– У меня есть участок земли на склоне холма, откуда открывается прекрасный вид на жасминовый сад. С маленьким каменным домиком. Я его отремонтирую, пристрою…
– Отличная мысль. У меня есть предложение, – переменила она тему. – Давай залезем в постель и включим телевизор. В половине двенадцатого показывают один из фильмов отца.
Ги улыбнулся.
– Если ты приглашаешь меня в постель, не могу обещать, что буду смотреть фильм. Я хочу смотреть только на тебя… обнаженную.
– В квартире слишком холодно, чтобы лежать голой.
– Я тебя согрею. – Он обнял Тайгер и они направились в спальню.
Зазвонил телефон. В трубке раздался рыдающий голос Мэри Роджерс.
– О, слава Богу, вы дома. Пожалуйста, приезжайте немедленно. Ваша мать…
Тайгер качнуло.
– Что? Что случилось?
– Я только что нашла ее. Позвонила доктору. Он уже едет, но с этим снегопадом… на улицах…
– Мэри Роджерс, постарайся успокоиться. Скажи мне… моя мать жива? – несмотря на ровный, нарочито спокойный голос Тайгер боялась услышать ответ.
– Да… но едва дышит. На прикроватном столике пустой пузырек из-под таблеток. Должно быть, она приняла их все… но я не знаю, сколько их было. – Мэри Роджерс вновь разрыдалась. – О… как это ужасно! Я не знаю, как давно она их выпила. Она пожаловалась на головную боль… и легла без обеда. В семь часов. Потом зазвонил телефон, но она не сняла трубку… Я подумала, что она задремала. Звонил лорд Роуэн, из Лондона. Сказал, что по важному делу… что я должна ее разбудить. Поэтому я пошла в ее спальню… – Голос англичанки задрожал. – Но… она не просыпалась. Потом я увидела пустой пузырек. Пожалуйста, приезжайте как можно скорее…
– Уже еду. Выпей стопку виски и попытайся успокоиться…
Доктор приехал раньше Тайгер. Глаза Мэри Роджерс опухли и покраснели, но она больше не плакала.
– Привет, доктор Бакст. Как…
– С вашей матерью все в порядке. Таблетки, которые она приняла, не могли ее убить. Я сделал все, что нужно. Она проснется через несколько часов с больной головой, но быстро придет в себя. – Он протянул Тайгер маленький пузырек с таблетками. – Дайте ей одну таблетку, это транквилизатор, и пусть не встает. Утром я зайду и осмотрю ее.
– Спасибо, что сумели добраться так быстро. Ужасная ночь.
– Я живу в двух кварталах. Такие прогулки мне только на пользу.
– Вы думаете… она выпила таблетки случайно или…
– Тайгер, никто не принимает случайно полпузырька таблеток. Ее что-то тревожило?
– Понятия не имею. Она уехала еще до Рождества. Я даже не знала, что она в городе.
– Она прибыла только сегодня, во второй половине дня, – пояснила Мэри Роджерс. – Выглядела усталой, но я решила, что из-за длительного перелета…
– Тайгер, вы останетесь на ночь, не так ли? Поговорите с ней, когда она проснется. – Доктор Бакст взялся за черный саквояж. – Провожать меня не надо.
Бобби проспала несколько часов. Тайгер прикорнула на кресле возле ее кровати. В шесть утра Бобби открыла глаза.
– Тайгер… что ты здесь делаешь? – прохрипела она. – Господи, что у меня с голосом. – Она сглотнула. – В горле все пересохло.
– Мама, ты выпила полпузырька барбитуратов. Вот… Доктор Бакст попросил дать тебе таблетку успокаивающего, как только ты проснешься.
– О Господи. – Бобби начала вспоминать, что она натворила. – Я ужасно себя чувствую. Ты сможешь подложить подушку мне под спину?
Тайгер все сделала, поправила покрывало.
– Хочешь чаю?
Бобби кивнула.
– О-о-о-о, – застонала она. – Я начинаю вспоминать. И чего меня потянуло на эти таблетки…
Тайгер села рядом, взяла мать за руку.
– Что случилось мама? Расскажешь?
– Нет! – рявкнула Бобби, потом, увидев обиду и недоумение в глазах дочери, попыталась улыбнуться. – Ну… попробую. Только начнем с чая, хорошо?
После двух чашек и таблетки «валиума» Бобби заметно расслабилась.
– Тайгер, какая же дура твоя мать. Вчера я была в ужасном настроении. «Конкорд» вылетел из Лондона с опозданием из-за забастовки аэропортовских служб. Потом этот снегопад… нам пришлось несколько часов кружить над ДФК. И такси куда-то все подевались. Мне пришлось ехать в город с тремя отвратительными личностями и…
– Мама, ты пыталась покончить с собой. И причина не в дорожных проблемах…
– Нет, – Бобби помолчала. – Нет. Все… лишено всякого смысла. Я устала, у меня депрессия… я не знаю, зачем мне жить…
– Ты не хочешь жить даже ради меня? – изумленно спросила Тайгер.
– Да, дорогая. Не хочу, – вздохнула Бобби. – Мы уже не так близки… Впрочем, особой близости никогда и не было. Я слишком занималась своей жизнью, чтобы обращать внимание на твою…
– Это не совсем верно. У тебя всегда было, что сказать о моей жизни.
– М-м-м. Видишь ли, ты действительно ставила перед собой какие-то странные… – она закурила.
– Мама, не кури.
Бобби пропустила слова дочери мимо ушей.
– Может, если бы у меня появились внуки, я бы угомонилась и стала вести себя как подобает бабушке. Но я сомневаюсь, что ты подаришь мне хоть одного.
– Мне только двадцать шесть, помнишь? Времени еще предостаточно. Как знать, что уготовано нам в будущем.
– Это точно. – Бобби отвернулась. – Знать никому не дано, – и глубоко задумалась.
Тайгер взяла мать за руку. Бобби вздрогнула, потом посмотрела на дочь. Пустым взглядом.
– Мама, ты смотришь на меня так, словно впервые видишь.
– Что? – Взгляд Бобби приобрел осмысленность. – Я вот думала, как плохо тебя знаю. Я и себя-то не знаю. Ты думаешь, что после стольких лет… – Из ее глаз брызнули слезы.
– Что-то случилось, мама? Из-за этого ты так расстроилась?
– Да. Случилось. Налей мне чего-нибудь.
– В половине седьмого утра?
– В Лондоне сейчас время ленча. Нет… не надо. Не стоит мешать спиртное с транквилизатором.
Тайгер рассмеялась:
– Смешно, знаешь ли. Вечером ты пыталась покончить с собой.
– Странное у тебя чувство юмора, Тайгер.
– Нет, мама, я не хотела…
Бобби похлопала дочь по руке.
– Все нормально, дорогая. Эта наша всегдашняя проблема. Мы разговаривали, но никогда не могли поговорить по душам.
Тайгер протянула Бобби пепельницу.
– Ты уходишь от ответа. Я по-прежнему не знаю, в чем причина.
– Никакой тайны тут нет. Прежде всего… не сложилось с Джимми. Я изо всех сил пыталась вернуть его. Как выяснилось, он не проявил никакого интереса. – Она затушила окурок. – Ты права, Тайгер. Я бросаю курить. Как тебе известно, я привыкла добиваться желаемого. А тут начались осечки. Сначала Том, потом Джимми…
– Мама, ты…
– Не перебивай. Я только начала. – Бобби включила музыкальную шкатулку, стоявшую на прикроватном столике, и в утреннем воздухе поплыли звуки «Эдельвейса». – Знаешь, моя бабушка частенько говорила: если ты следишь за зубами, волосами и ногтями и каждый день читаешь две первые страницы «Нью-Йорк таймс», то без мужчины не останешься, – Бобби сипло рассмеялась. – Это срабатывало… но Нонна забыла сказать, что иногда гораздо важнее проводить время с самой собой, а не с мужчиной. Я практически никогда не оставалась в одиночестве. И теперь меня это страшит. – Она схватила пачку сигарет, тут же отбросила ее. – Страшит. Наверное, потому-то я и завидую тебе…
– Завидуешь?
– Тебя это удивляет? Ты молода. Тебе еще трахаться и трахаться… – Она вновь похлопала Тайгер по руке. – Ты хорошо устроилась, детка. Тебе нравится работа. Ты не горишь желанием выйти замуж. Ты независима.
– Спасибо, мама.
– Не благодари меня. В твоем нынешнем благополучии моей заслуги нет. – На этот раз она достала из пачки сигарету, закурила. Закашлялась, положила сигарету в пепельницу. – Без Джимми я проживу. Дело в другом. Позади сорок шесть лет, а я так и не знаю, что надо сделать, чтобы не допустить той же самой ошибки? Четыре брака и развода… просто стыд. Тайгер… ну почему все так вышло?
Тайгер сочувственно смотрела на мать.
– Не знаю. Только я думаю, что ты многому научилась, хотя сейчас и не отдаешь себе в этом отчета. Если ты побудешь одна, поразмыслишь…
– Ты считаешь, что мне пора к психоаналитику?
– Профессиональная помощь не повредит. Психоаналитик поможет тебе разобраться в твоих чувствах. Кроме того, в среднем возрасте всем суждено пройти через кризис…
– Да, дорогая, – механически ответила Бобби. – Я читаю женские журналы.
– Мама, я лишь пытаюсь помочь. – В голосе Тайгер проскользнули нотки раздражения. – Почему ты отталкиваешь меня? Почему мы не можем сблизиться? Я тебя люблю…
В спальне повисла тишина.
– Я тоже люблю тебя. – Бобби вновь заплакала. – Но твое присутствие причиняет мне боль. Где-то на жизненном пути я потеряла тебя. Ты была такой хорошей девочкой. Рисовала мне картинки, делала бумажные веера… но я потеряла тебя.
Тайгер обняла мать, прижала к себе.
– Мы можем быть подругами. Еще не поздно.
– Опусти шторы, хорошо? – Бобби сбросила лишнюю подушку на пол. – Спокойной ночи, дорогая… или спокойного утра. Спасибо, что приехала. А теперь… мне надо отдохнуть, – она закрыла глаза и заснула еще до того, как Тайгер опустила шторы.
Тайгер несколько минут стояла у кровати и смотрела на мать. Она знала, что сблизиться им не удастся, и от этого у нее щемило сердце. Тайгер надеялась, что через двадцать лет она будет счастливее матери. Но будет ли?
Неделю спустя такси несло Тайгер в Бруклин. Позвонил Ги и сказал, чтобы она выезжала немедленно. Пообещал порадовать ее хорошими новостями.
Несколько лаборантов толпились около стола Ги. Он приветственно помахал ей рукой.
– Тайгер! Иди сюда! Только что родился «Джаз»!
– Я так волнуюсь… мне просто страшно. – Тайгер взяла в руки крошечный флакон, поднесла к носу. Жасмин, лимон, многое другое, чего она определить не могла. Но результат потрясающий… джаз в летнюю ночь.
– Ги! Это фантастика! – Она обняла его. – Дорогой, ты своего добился!
– Я тоже доволен результатом. Надо еще провести стабилизационную проверку… но стандартам Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами и Федеральной комиссии по торговле отдушка соответствует. Одобрение местного отделения комиссии уже получено…
– Я должна позвонить на работу и порадовать всех. А тебя приглашаю на ленч, надо отметить успех.
– Согласен, – улыбнулся Ги. – Я заслуживаю роскошной трапезы.
Они пошли в «Ле плезир», наелись до отвала и запили все красным бургундским шестнадцатилетней выдержки.
– Ги… я так счастлива.
– Я тоже. Ma chérie, я так тебя люблю. – Он помолчал. – У меня есть для тебя еще один подарок. Поскольку я не успел с ним к Рождеству, то хотел подарить на день рождения. Но я не могу ждать. И хочу отдать его сегодня. – Он вытащил из кармана маленький флакон с приклеенным прямоугольником бумаги.
– Джи-си-ди тысяча сто двадцать два, – прочитала Тайгер. – Именно столько лет я всегда хотела прожить.
Ги улыбнулся.
– Это всего лишь код. Настоящее название этих духов – «Тайгер». Я создал их для тебя.
– О, Ги… спасибо… я…
– Ты не собираешься их понюхать?
– Да… конечно! – Она вытащила пробку, поднесла флакон к носу. Утонченный, волнующий аромат – тубероза, мускус, лимон…
– Ги… это невероятно!
– В чем дело, дорогая? Ты плачешь?
Тайгер вытерла глаза салфеткой.
– Это… я… никогда не получала такого удивительного подарка. Никогда не нюхала ничего подобного. Это просто чудо! Не знаю, как мне отблагодарить тебя…
– Об этом не беспокойся, – улыбнулся Ги. – Способов предостаточно. Тебе действительно нравится?
– Да. Думаю, даже больше, чем «Джаз». – Она подушилась за ушами, на запястьях. – Могу я оставить у себя этот флакон?
– Конечно? Если хочешь, перелей духи во что-нибудь более пристойное.
– А если они у меня закончатся?
– Пока я здесь, их у тебя будет в достатке…
По здравом размышлении Тайгер пришла к выводу, что «Тайгер» даже лучше «Джаза», больше соответствуют выбранному названию. После завершения стабилизационной проверки в конце недели Ги намеревался представить «Джаз» сотрудникам «Келлер парфюмз». Хью Маршалл еще не вернулся в город, но Тайгер попросила Тима Йетса сообщить ему, что у них наконец-то есть отдушка.
– Ги, ты не будешь возражать, если я дам им понюхать и «Тайгер»? – спросила Тайгер в пятницу утром, за завтраком в «люксе» Ги в «Карлайле». – Я бы хотела, чтобы под маркой «Джаз» начался выпуск именно этих духов.
Ги замялся, потом пожал плечами:
– Как хочешь. И те, и другие – великолепные духи. Никогда в жизни я не добивался такого успеха, одновременно две такие удачи. Я польщен тем, что ты хочешь представить им и «Джаз», и «Тайгер». – Ги нахмурился. – Но если они выберут «Тайгер», ими сможет душиться каждая женщина, не только ты. Они больше не будут уникальными…
– Нет, Ги, ты не прав. Они останутся уникальными… ведь ты создал их для меня.
Конни Ларкада вошла в кабинет Шелдона Шоу. – Ты готов? Я так волнуюсь.
– Одну минуту. Вот только подпишу эти письма.
Конни с облегчением отметила, что с утра Шелдон трезв. Свое обещание не налегать на спиртное он не выполнил. Пожалуй, в последние несколько недель пил больше, чем всегда. Конни этот вопрос больше не поднимала, помня о резкой реакции Шелдона. И на развод он так и не подал, предпочитая вообще не касаться этой темы. Луиза заболела воспалением легких, и он вернулся домой. По его словам, временно.
– Поторопись, Шел. Все уже ждут.
– Ты иди. Я догоню.
Когда она вышла из кабинета, Шоу плеснул в кофейную кружку виски и последовал за ней в конференц-зал. Там собрались все, включая секретарей. Ги Сен-Дени поднялся.
– Я приготовил маленькие флаконы «Джаза», так что вы можете оставить их у себя. Оставшиеся можно использовать для фокус-групп.
Флаконы пошли по рукам, их открывали, нюхали, взахлеб хвалили новые духи.
И тут слово взяла Тайгер.
– Не знаю, стоит ли об этом говорить. Но не могу молчать. – Она достала из сумочки флакон. – Вот еще одни духи… Ги создал их для меня. И я думаю, они лучше «Джаза».
Флакончик пошел по рукам, вновь под восторженные возгласы. Опять начали нюхать «Джаз», сравнивать с «Тайгер».
Шелдон Шоу пил «кофе». Он понюхал и те, и другие духи, не заметив разницы. И «Джаз», и «Тайгер» хорошо пахли, как положено высококачественным духам.
Шоу смотрел на Тайгер, такую самодовольную, уверенную в себе. Люди ее круга скользят по жизни, всегда с деньгами, без особых проблем. Именно из-за Тайгер, он знал это чуть ли не с самого начала, работа в «Келлер парфюмз» не доставляла ему никакого удовольствия. Она ставила себя выше его, всегда старалась показать, что ей все по зубам, не упускала случая выслужиться. Хью Маршалл думал, что она молодец. Как и остальные, даже Конни. Но прежде чем уйти из «Келлерко», он, Шоу, хотел бы преподать ей наглядный урок, ткнуть мордой в грязь. Почему бы не доставить себе эту маленькую радость, думал Шоу, не сводя глаз с Тайгер.
И тут его осенило: а ведь такая возможность есть.
– Дайте-ка мне еще раз понюхать эти духи.
Конни передала ему флаконы.
– Мой нос вышел из формы. Ничего не различает.
Шоу понюхал сначала один флакон, потом другой.
– Тайгер, я не понимаю, о чем ты толкуешь. Эти духи, «Джаз», идеальны. Зачем морочить нам головы чем-то еще. Джесс, ты согласен со мной?
Джесс помялся:
– Шел, вторые духи ничуть не хуже. Откровенно говоря, не знаю. Может, ты и прав.
– Я уверен, что прав, – гнул свое Шоу. – Мистер Сен-Дени, вот эта отдушка, предназначена для «Джаза». При ее создании вы выполнили все требования, вытекающие из выводов нашего маркетингового исследования?
– Разумеется. Отдушка ориентирована именно на тех потребителей, которые, по вашим прикидкам, должны покупать «Джаз».
– А аромат, созданный для мисс Хейес… из каких предпосылок вы исходили при его создании? Вы отталкивались от того же маркетингового исследования?
– Нет, ни в коем случае. Меня вдохновила Тайгер, и духи создавались для нее. Я не думал о «Джазе», когда работал над ними.
– Ну вот! Вы видите! – воскликнул Шоу. – «Джаз» создавался для обозначенного нами рынка. Вторые духи не имеют с ним ничего общего. Нечего о них и говорить.
– Но я считаю, что они лучше, – запротестовала Тайгер. – Более необычные.
– Я согласна с Тайгер, – вмешалась Конни. – Второй аромат мне нравится больше.
– Не знаю, что и сказать, – признался Дэвис Чиппс.
– Я, пожалуй, соглашусь с Шелдоном, – внес свою лепту в дискуссию Джесс. – Первые духи полностью отвечают выдвинутым нами требованиям.
– Неужели мы выбросим результаты проведенных маркетинговых исследований в корзину? – вопросил Шелдон Шоу. – У нас есть чертовски хорошие духи, именно те, что мы и хотели. – Он впился взглядом в Тайгер. – Тайгер, мне кажется, обсуждать тут нечего.
Такого Тайгер от Шоу не ожидала. Впервые она увидела в нем президента компании.
– Шелдон, принципиальных возражений у меня нет. Но мне понравился второй аромат, и я подумала, что вы должны знать о его существовании.
– Да, конечно, – кивнул Шоу. – Тем не менее я считаю, что нам надо остановиться на первой отдушке, той, что создавалась для «Джаза». Разумеется, мы обкатаем ее на наших фокус-группах. Но, предоставляя людям на выбор два аромата, мы создаем лишние проблемы. Помните, времени у нас не так уж и много.
– Это правда, – согласилась Конни. – Мы не можем позволить себе новую дискуссию. Надо разворачивать производство.
– Все так, – поддакнул ей Джесс.
И Тайгер, пусть и с неохотой, пришлось признать правоту Шоу: все определял временной фактор.
Хорошо, – вздохнула она. – Я хотела как лучше.
После совещания Ги заглянул в кабинет Тайгер.
– Знаешь, я ведь создал для «Джаза» хорошую отдушку…
– Разумеется, знаю. Но по-прежнему считаю, что второй аромат лучше. И Конни он понравился. Но Шелдон задавил всех.
– Да ладно, Тайгер. Не дуйся.
– Я и не дуюсь. Некогда. Работы полно. Надо опять собирать фокус-группы.
– А я-то надеялся, что ты сможешь взять отгул и провести день со мной. В Музее современного искусства новая выставка.
– Хорошо. Думаю, я смогу уйти на час раньше. Но сначала мне надо позвонить в пару мест. – Она откинулась на спинку кресла. – Знаешь, не могу я понять Шелдона. Впервые вижу, чтобы он-таки вник в проблему.