– Прибыл мистер Бахрах. – Лицо Тима Йетса напоминало маску. Он ненавидел дни, когда Нелсон Бахрах, председатель совета директоров «Келлерко», приезжал в город, чтобы лично убедиться, что сложный механизм корпорации не дает сбоев. – Энни повела его в зал заседаний. Или вы примете его здесь?

Хью Маршалл оторвался от обзорного отчета, подготовленного Йетсом. На восьмидесяти пяти страницах излагались текущее состояние и перспективы индустрии духов.

– Нет, Тим. Зал заседаний очень даже подойдет… Уже иду. Пусть Джордж подаст ленч ровно в двенадцать. Проследи, чтобы до ленча Бахраху подали два его «Булшота». С удвоенным количеством водки. Мне ледяной кофе. О, снабди его копией этого отчета. Он захочет прочесть его до сегодняшнего заседания совета директоров.

– Да, сэр. Между прочим, этим утром мистер Бахрах, похоже, не в духах.

– А разве бывает по-другому? – Хью Маршалл опустил рукава рубашки, вставил золотые с ониксом запонки, надел бежевый пиджак от Джорджо Армани. Поднялся, наклонил голову, помассировал шею, снимая накопившуюся усталость. А потом отправился на встречу с тем единственным человеком, слово которого значило в «Келлерко» больше, чем его.

* * *

Нелсон Бахрах взглянул на настенные часы, вновь на свой «Роллекс». И там, и тут одиннадцать тридцать три. Он выходил из себя, если его заставляли ждать, а Хью Маршалл опаздывал на три минуты. Еще одно свидетельство того, что этот Маршалл слишком много себе позволяет. В прежние времена начальников воспринимали с большим уважением. К примеру, он, Бахрах, никогда не заставлял ждать Сэма Келлера-младшего, и они оставались друзьями и коллегами более сорока лет. Черт, да Хью Маршалл никогда не сел бы в это кресло, если б не женился на дочери Сэма Саре. Сэм и Сара уже умерли, но Хью Маршалл по-прежнему занимал кабинет президента компании, демонстрируя ньюпортский лоск и гарвардское образование.

– Доброе утро, Нелсон. – Маршалл улыбнулся и пожал руку Бахраху, который в этот день показался ему более желчным, чем обычно.

Бахраху перевалило за семьдесят, но с годами он не стал мягче и добрее. Загорелый, подтянутый, он возвышался на четыре дюйма над шестью футами Маршалла.

– Кто нанял этого чертова второго пилота? Он же недомерок. И с опытом у него не очень. Из Финикса мы летели на двадцать пять минут дольше, чем всегда.

– Может, дул встречный ветер или диспетчеры не разрешали посадку. Ты же знаешь, что аэропорт Ла-Гуардиа в это время всегда перегружен.

– Никакого встречного ветра. А по утрам и самолетов немного. Я же летаю по этому маршруту три раза в месяц. Его фамилия Макдугал или Макинчер. Избавься от него.

– Его нанял Джек, – объяснил Маршалл. – Я разрешил ему самому подобрать второго пилота. В конце концов им вместе работать. И потом… Джек говорит, что «Гольфстрим» надо ставить на профилактику. Ты полетишь на Аляску на «твин биче»?

– Черт, да нет же. Слишком долго. Возьму напрокат реактивный самолет, если не удастся воспользоваться нашим. Слушай, я здесь не для того, чтобы говорить о самолетах. Хочу обсудить твою идею с духами.

Хью Маршалл нажал на клавишу аппарата внутренней связи, и вошла Энни Джонсон с напитками и блокнотом для стенографирования.

– Просто поговорим или будем вести протокол?

– Обойдемся без формальностей. Нам надо только уточнить позиции.

– Хорошо, Энни, пока все.

Бахрах швырнул отчет Тима Йетса на стол, за которым заседали директора. Он плавно заскользил по полированной поверхности, замерев у самого края.

– Мы это уже проходили, так что мое мнение тебе известно. Ты, однако, продолжаешь упорствовать…

– Большинство членов совета согласны со мной, что подразделение по производству духов принесет внушительную прибыль. Взгляни на приведенные в отчете цифры. Фирменные духи расхватываются, как горячие пирожки… «Холстон» уже стоит двадцать миллионов. Ежегодно покупатели тратят на приобретение духов миллиарды долларов, и в два ближайших года ожидается рост объема продаж на пятнадцать процентов в секторе женских духов и чуть больше мужских. Точно такая же ситуация наблюдается и во всем мире. – Маршалл наклонился вперед. – Ты же знаешь, в Саудовской Аравии «Джой» идет по двести тридцать пять долларов за унцию. Прибыли астрономические! В этом году «Келлерко» может позволить себе открытие нового отделения. Я не понимаю твоих возражений. По телефону ты сказал…

Нелсон Бахрах стукнул кулаком по столу:

– По телефону я сказал, что категорически возражаю против участия «Келлерко» в производстве женских духов.

– И мужских…

– Черт, это еще хуже. В конце концов наше основное занятие – медь. От твоего предложения Сэма Келлера, будь он сейчас жив, хватил бы удар.

– Не могу с тобой согласиться. Сэм стоял за развитие компании, за получение дополнительной прибыли. Духи приносят деньги. Ты знаешь, сколько стоит производство одного флакона? Даже с учетом стоимости самого флакона, упаковки, транспортировки, рекламы… затрат на создание новой марки, мы будем иметь от шести до десяти долларов на каждую проданную унцию. И даже больше, после того как сформируется постоянный круг потребителей.

Бахрах вновь ударил кулаком, на этот раз по подлокотнику.

– Да, но мы гордимся тем, что производим куда более серьезные изделия. Высокоточные инструменты, технологическое оборудование, научные приборы. Ты втягиваешь нас в духи и косметику. Следующим шагом станут детские коляски и одежда. Мы – промышленная компания. Если ты хочешь чего-то яркого, то, может, напрасно тратишь время, оставаясь с нами.

Хью Маршалл редко выходил из себя. Он гордился тем, что умеет сохранять хладнокровие в самых критических ситуациях. Но вот кто умел его достать, так это Нелсон Бахрах. И доставал с того самого дня, когда Маршалл проложил себе путь в высшие эшелоны управления «Келлерко». Бахрах неустанно твердил, что причина тому только одна – женитьба на дочери Сэма Келлера.

Бахрах действительно нащупал болевую точку Хью Маршалла. Тот и сам признавал, что, женившись на дочери сына основателя компании, ускорил свой путь наверх. Но Сэм Келлер-младший был не из тех, кто мог отдать что-либо за так даже собственному зятю. Чтобы добиться благосклонности Сэма, людям приходилось доказывать свои достоинства. И те, кому это не удавалось, прогонялись с глаз долой. Вот и два других зятя, Эд Кникербокер и Марк Холлигэн, отправились руководить филиалами в Чикаго и Лос-Анджелес.

Сэм Келлер отметил энергию и честолюбие Хью Маршалла, едва тот поступил на работу в компанию. Сэм сказал Хью, что в молодости был таким же напористым. Но этим самым напором их сходство и ограничивалось. Келлер вырос в горной деревушке, но врожденное деловое чутье позволило ему превратить месторождение меди, открытое отцом, в компанию с многомиллионными оборотами. Хью Маршалл с детства вращался в высшем свете и получил превосходное образование. Маршалл тонко чувствовал тенденции развития рынка и, приобретая новые компании, «Келлерко» теперь занимала прочные позиции в списке пятисот крупнейших корпораций, публикуемом журналом «Форчун», а объем ее валового продукта приближался к миллиарду долларов.

– С твоей стороны это первостатейная глупость, – продолжал Бахрах. – Потребуются огромные начальные инвестиции, а результат проблематичен. Если ты добьешься одобрения совета, заранее предупреждаю, что буду и дальше бороться с тобой. Эти чертовы духи – не наш профиль. И если компания понесет убытки, слетит твоя голова. Я лично об этом позабочусь…

– Я понял тебя, Нелсон. Однако, мне представляется, что твоя собственная концепция «Келлерко» не позволяет тебе дать объективную оценку моему предложению. Как насчет ленча? За едой обсудим остальные вопросы повестки дня.

* * *

В четыре часа дня ежеквартальное заседание совета директоров «Келлерко» шло полным ходом. Одиннадцать членов совета слетелись со всего света. Редкий случай: ни один не сослался на неотложные дела. Все желали стать свидетелями схватки гигантов, Маршалла и Бахраха: на кону стояла судьба «Келлер парфюмз».

Хью Маршалл сидел у одного торца длинного стола, Нелсон Бахрах – напротив, у другого. Маршалл пил кофе, изучая лица людей, которые могли как вдохнуть жизнь в проект, так и зарубить его на корню.

Лицо его сохраняло спокойствие, рука, державшая чашку, не дрожала, и лишь правая нога от волнения методично постукивала по толстому ковру. И не без причины. Как проголосуют девять директоров он знал заранее. И тут расклад был не в его пользу. Кен Блейлок и Эндрю Стерлинг, давние друзья Бахраха, работали с ним не один десяток лет. Трое других, Пол Фрунд, Майкл Триплетт и Слоан Дриздейл, более молодые, получили место в совете благодаря старику председателю и хорошо об этом помнили. Они всегда голосовали так же, как он, и не стоило ожидать, что кто-то из них переметнется в другой лагерь при обсуждении столь важного вопроса. Со своей стороны Маршалл мог рассчитывать только на четыре голоса: Дейва Томаса, Артура Бича, Джима Ричардса и Стэна Маркуса. Они уже заверили его в поддержке.

С двумя голосами определенности не было. Маршалл знал, что ему потребуются оба, но рычагов давления на Эда Кникербокера и Марка Холлигэна у него не имелось. Однако ему стало известно, что и Бахрах также не сумел заполучить эти два голоса.

Еще больше запутывал ситуацию семейный фактор: в одном из зятьев Сэма Келлера могла заговорить зависть к самому удачливому из них.

– Вы знаете, я всегда выступал за расширение перечня производимых нами товаров. Но духи… просто не знаю. Это не то поле, на котором мы привыкли играть. Но если ты говоришь, что дело выгорит, Хью… хорошо. Думаю, мы должны бросить тебе мяч и посмотреть, далеко ли ты с ним убежишь.

Эд Кникербокер затянулся сигарой и выпустил струю дыма. Его жена, Марция, в девичестве Келлер, не разрешала ему курить дома. Она постоянно пеклась о его здоровье и требовала, чтобы он следил за давлением. Для нее он стал ребенком, которого они не смогли зачать. В последние несколько лет Эду обрыдла не только Марция, но и вся империя «Келлерко». А больше всего его свояк Хью Маршалл. И поддержал Кникербокер Маршалла только по одной причине: в проекте с духами того могла подвести прежде безошибочная интуиция, а Эду очень хотелось увидеть шлепнувшегося в лужу Хью Маршалла.

Следом заговорил Марк Холлигэн, второй зять Сэма Келлера.

– Я согласен с тем, что предложение может принести высокие прибыли. Но не слишком ли рискованно, Хью?

– Цифры перед тобой, – ответил Маршалл. – Любое новое деловое предприятие – риск. Но если ты внимательно изучишь досье, то увидишь, сколь велики шансы на успех.

Холлигэн, который просмотрел отчет, но мало что в нем понял, быстро согласился:

– Полагаю, ты прав, Хью.

Он был женат на Кэрол Келлер и представлял ее в совете директоров. Кэрол предпочла бы сама участвовать на заседаниях совета и участвовала бы, если бы не твердое убеждение отца, что женщинам в бизнесе делать нечего. Предложение Хью Маршалла она поддержала обеими руками, считая, как и он, что для «Келлерко» становятся узки рамки чисто промышленной компании. Кэрол Келлер Холлигэн знала, что стоимость принадлежащих ей акций утроилась с тех пор, как Маршалл стал президентом. А как считала Кэрол, так голосовал и Марк. В данном случае Марк очень надеялся, что она не ошиблась. Духи могли резко увеличить прибыли компании. Сие означало, поскольку часть акций Кэрол переписала на его имя, что через год-другой он мог послать куда подальше и ее, и «Келлерко». Устал он от размеренной жизни, душа требовала приключений. А попутчицу он уже нашел. На текущий момент он полностью поддерживал Хью Маршалла. Но неудачи (если затея с духами провалится и стоимость акций упадет) он бы свояку не простил. Не простила бы, пожалуй, и Кэрол.

Нелсон Бахрах надулся, как мышь на крупу. А после заседания подошел к Маршаллу.

– Ладно, сегодня вышло по-твоему, но не думай, что у тебя развязаны руки. Мы в одной лодке, так уж не обессудь, если я буду проявлять к этому проекту повышенный интерес. На следующей неделе свяжусь с тобой и внесу свои предложения. После того как поближе ознакомлюсь с индустрией духов.

Лицо Хью Маршалла осталось бесстрастным, разве что набухла вена над левым глазом, показывая, что начальник сидит у него в печенках. Но он заставил себя улыбнуться и пожал Бахраху руку.

– Рад это слышать, Нелсон. Новая компания только выиграет от твоей заботы.

– И не забудь насчет этого чертова второго пилота. Найми кого-нибудь повыше ростом, – пробурчал Бахрах.

– Мой помощник уже с этим разобрался. Джек и новый второй пилот ждут тебя в аэропорту. Для полета на Аляску мы зафрахтовали «Фалкон-50». Надеюсь, что семга сама будет выскакивать из воды.

Улыбка сползла с лица Маршалла, как только он отвернулся от Бахраха. Он одержал первую победу, но прекрасно понимал, что война на этом не закончилась. Бахрах этого не допустит. На сегодня он полагает, что легче всего добраться до Маршалла через «Келлер парфюмз», но этим дело не ограничивается. Слишком много барракуд затаилось в глубинах, дожидаясь его, Маршалла, малейшей ошибки. Но ему к этому не привыкать. А исход дня не мог его не радовать.

– Победа нокаутом, – воскликнул Тим Йетс, когда он и его босс вернулись в кабинет Маршалла.

– По очкам, Тим, – уточнил Маршалл. – И с перевесом всего в один голос. Кроме того, это только первый раунд. Нелсон Бахрах не из тех, кто готов смириться с поражением.

– О чем вы, мистер Маршалл?

– Еще не знаю. Но «повышенный интерес» Бахраха – головная боль для нас всех. Думаю, он постарается вставить нам палки в колеса.

– А что, собственно, он может сделать?

– Много чего. Прижать финансирование, попытаться поставить на ключевые позиции своих людей, которые будут тормозить проект. Нам не остается ничего иного, как ждать и искать ответы на вопросы по мере их поступления.

После ухода Тима Йетса Маршалл налил себе скотча и шумно выдохнул, как бы подводя черту под закончившейся схваткой. С фотографии, стоявшей на столе в серебряной рамке, ему улыбалась Сара и двое их детей, Энгас и Лесли. Сара уже пять лет как умерла. Как, однако, меняется со временем, человеческое восприятие. Теперь Хью Маршалл вспоминал Сару через восьмилетнюю Лесли, очень похожую на нее, как внешне, так и характером.

Маршалл маленькими глоточками пил виски и думал о том, как бы все сейчас повернулось, будь Сара жива. Развелись бы они или нет? Ей претило его честолюбие. Его замесили из того же теста, что и отца Сары, обстоятельство, которое тянуло ее к нему и одновременно отталкивало. Маршалл ничего не мог с собой поделать, таким уж уродился, но он знал, что слишком часто оставлял ее одну и в последние два или три года до ее смерти их пути начали расходиться.

Несколько раз Сара пыталась заинтересоваться бизнесом. Спрашивала Хью, что происходит, и он терпеливо объяснял сложный механизм управления промышленным конгломератом, называющимся «Келлерко». В такие моменты он чувствовал, что они с Сарой очень близки, что все у них получится. А потом он видел, что глаза ее тухнут, и она начинала убирать грязную посуду с кофейного столика.

Шли годы, рождались дети, и Сара перестала задавать Хью вопросы о бизнесе и его жизни. Кроме детей, у них не осталось ничего общего.

Как только закончился траур по Саре, на Хью появился спрос. Многие богатые и красивые женщины желали появиться в свете в его обществе. Все ждали, когда же он женится вновь, чтобы у его детей появилась мать. По общему убеждению, он не женился только потому, что очень любил Сару и не мог допустить, чтобы другая женщина заняла ее место в его сердце.

Но именно неудачный опыт семейной жизни с Сарой удерживал его от повторной попытки. Большинство женщин, с которыми он появлялся в обществе, ничем не отличались от его первой жены. Он же жаждал женщину, с которой мог поговорить, глаза которой не затягивала скука, когда речь заходила о бизнесе. Он жаждал женщину, которая понимала его нужды и принимала его таким, каков он есть, женщину, которая смогла бы делить с ним радости и поражения.

Хью взял со стола фотографию Сары и протер ее рукавом. Вспомнил, как влюбился в нее при первой же встрече в 1963 году.

За рулем сидел Сэм Келлер. Приехали они на двухцветном «олдсмобиле» выпуска 1953 года. Келлер не считал себя обязанным «каждый год покупать новую модель, чтобы доказывать какому-нибудь дураку, что мне это по карману. Если кто-то думает, что нет, он дурак в квадрате». Хью Маршалл, сидевший рядом с ним, не задавался вопросом, может ли его работодатель позволить себе покупать то, что могло ему приглянуться. Его поражало другое: с таким водителем, как Сэм Келлер, машина не могла выдержать и года, не говоря уже о десяти.

Келлер резко вывернул руль, и «олдсмобиль» пересек встречную полосу, чтобы въехать на подъездную дорожку в проеме высокого каменного забора, оставив за собой визг тормозов и проклятия опешившего водителя, машина которого едва не протаранила бок «олдсмобиля». Келлер вроде бы ничего и не заметил. Маршалл пожал плечами: худшее позади, они живы, а это – главное.

За деревьями показался дом. Вернее, замок. Типичный представитель баварской готики, разобранный по камушку и воссозданный в Райе, штат Нью-Йорк, одним из каучуковых баронов девятнадцатого столетия. Маршалл улыбнулся. Сэм Келлер никогда бы не поселился в таком доме по собственной воле. Наверное, к этому приложила руку миссис Келлер.

– На этот уик-энд моя младшая дочь пригласила подруг из колледжа, объяснил Келлер, въезжая на усыпанный гравием овал перед особняком, где стояли несколько спортивных автомобилей последних моделей. – О черт, – добавил он, когда «олдсмобиль» ткнулся в красный спортивный «МГ». – И кто его только здесь поставил?

Они вылезли из кабины, посмотрели, велик ли урон, но Сэм Келлер уже забыл обо всем, поднимаясь по каменной лестнице, ведущей к парадным дверям. Из-за дома доносились удары по теннисному мячу и веселый смех.

– Сначала обсудим эту сделку о слиянии, Хью. А потом сможешь поухаживать за девчушками. Покину тебя на пару минут.

– Конечно, мистер Келлер.

Из окна кабинета он видел и корт, и бассейн. Двое молодых людей весьма профессионально играли в теннис. Три девушки лежали в шезлонгах у бассейна. Которая из них дочь Сэма Келлера, гадал Хью.

Шум за спиной заставил его обернуться. В дверях стояла девушка в купальном костюме, подчеркивающем достоинства ее потрясающей фигуры. Мокрые черные волосы спускались ниже плеч. Большие глаза насмешливо сверкали, губы разошлись в широкой улыбке.

– Так вы и есть тот самый целенаправленный честолюбивый молодой менеджер?

– Скорее всего, – кивнул Хью. – А вы кто?

– Я – дочь. Сара Келлер.

– Хью Маршалл. Как поживаете?

– Очень даже неплохо. – Она вошла в кабинет, но направилась не к нему, чтобы пожать руку, а к отцовскому столу. Хью не мог оторвать глаз от обтянутого белым нейлоном тела. Сара уселась на краешек стола, положила одну длинную ногу на другую.

– Пока вы не выбиваетесь из роли.

– В каком смысле?

– Делаете то, чего от вас ждут. Оглядываете меня. Для этого вы сюда и прибыли, не так ли? Оглядеть меня. Должна отметить, у вас это неплохо получается.

Хью заулыбался.

– Невелик труд, знаете ли.

Сара соскользнула со стола, прошествовала к двери, которая вела на террасу.

– Вы не просто целенаправленный, честолюбивый молодой менеджер, Хью Маршалл. Вас еще ждет блестящая карьера. Только лучшие получают шанс оглядеть Сару. – Они услышали шаги Сэма Келлера, спускающегося по лестнице. – К этому мы вернемся позже. Вы проведете у нас весь уик-энд, не так ли? До скорого, – и она выпорхнула на террасу до того, как Сэм вошел в кабинет.

Хью Маршалл оглядывал Сару и этот уик-энд, и остаток осени. Училась она в колледже «Пайн майнор джуньер» неподалеку от Бостона, и он регулярно наведывался туда из Нью-Йорка. Они ездили на футбольные матчи на гарвардский стадион, тот самый, где несколько лет назад Хью получил кубок лучшего полузащитника студенческой лиги. На ее сером «мерседесе» они ездили на побережье, обедали в маленьких ресторанчиках. Снимали комнату в уютной гостинице, долго гуляли по дюнам, а потом всю ночь предавались любви. На Рождество они обручились, поженились в июне. Дети родились один за другим.

Хью Маршалл помнил, как счастливы были они в первые годы совместной жизни.

Теперь, в сорок, Хью Маршалл смотрел на окутанный смогом Нью-Йорк. По Ист-Ривер буксир тащил за собой огромную баржу. Хью понял, что очень давно уже не чувствовал себя молодым. Удастся ли ему вновь испытать эти чувства, спросил он себя.