Джефф натянул поводья, придержал взмыленного коня. Сейчас, во что бы то ни стало, ему надо успеть привезти доктора. Он не мог забыть рыжеволосой девушки. Она без сознания. Саманте Сторм нужна его помощь. Он крепко стиснул зубы, на щеках заиграли желваки.
К черту все то, что случилось.
Обороняясь от Ника, он все же успел увидеть, как Саманта подняла документ, улетевший с крыльца. Она прочитала бумагу, громко вскрикнула и рухнула на землю. Она, наверное, ничего не помнила после того виски, которое он ей подсунул. И, конечно, для нее была ударом новость, что она вышла замуж за такого зверя, каким был Ник. Он вздрогнул, вспомнив буйство своего брата. Когда он кинулся на Джеффа, то был похож на дикого разъяренного зверя.
Ника боялись многие. Некоторым казалось, что он в любую минуту может снять с человека скальп или сделать еще что-нибудь похуже. Джеффа затрясло, когда он вспомнил и представил свирепый взгляд Ника. Холодный, решительный, гипнотизирующий взгляд, который многих заставлял утихомириться и быстро отступить.
Он видел Ника прежде в таком состоянии только однажды. Когда тот застал конюха, избивающего дикую гнедую кобылу. До сих пор Джефф уверен в одном: если бы в тот момент у Ника было в руках ружье, конюх давно бы уже мирно отдыхал под могильной плитой.
Джефф трясущейся рукой вытер кровь, все еще струящуюся из разбитой губы. Он вовсе не ожидал, что брат так озвереет на него. Раньше он никогда не доходил до такого. Это, должно быть, на него так подействовало виски. Джефф хотел только пошутить, а все вон как обернулось.
– Что же сделает со мной Ник, когда увидит ту бумагу? – застонал Джефф. – Ник узнает, что он женился.
Джефф никогда не встречал человека, который бы так суеверно избегал женитьбы, как его брат.
– Он убьет меня, – решил Джефф.
Его мысли снова вернулись к девчонке. Бедная Саманта. Что с ней будет? Ему вдруг стало очень стыдно. В каком виде привез ее Ник на ранчо? Спутанные волосы. Кожа на плечах и руках обгорела на солнце. Завернута в какое-то рваное и грязное одеяло. И ушиблась она из-за глупой шутки Джеффа. Это он один виноват во всем.
«Будь проклят я и моя гениальная идея».
Он закатил глаза к небу.
– Господи, если ты поможешь мне пережить весь этот ужас, обещаю, что никогда не позволю себе ни одной подобной выходки, – взмолился он. – Обещаю, покуда буду жив…
Лошадь фыркнула и повела ушами. Джефф вздохнул.
– Я на самом деле так думаю, Бак. Я не лгу, – он снова пустил коня галопом.
– Какого черта я так надрался? Отчего все так получилось?
Ритмичный стук копыт Бака по пыльной дороге вернул Джеффа назад к событиям в лачуге.
Он подумал, что из всего этого получится забавная шутка. Ему хотелось посмеяться над Ником и Джейком. Он и Ник решили, что снимут с дилижанса, по дороге в город, новую певицу тетушки Молли. Они хотели предложить ей двадцать долларов за то, чтобы она согласилась притвориться невестой Ника. В пьяном угаре им было весело, представлялось: рано или поздно, Джейк поймет, что это только розыгрыш. Он будет очень рад этому и, в конце концов, оставит их в покое. Не станет больше донимать Ника, заставляя жениться. Джефф вздохнул. Все бы, наверное, сошло им с рук, если бы не встретился тот старикан-священник. Он попросил отвезти его в Санта-Фе. Появление священника показалось им весьма кстати. Они пообещали падре не только отвезти его, но подарить в придачу седло и уздечку, если он согласится обвенчать парочку. Оставив священника и Ника в лачуге, Джефф отправился на поиски девчонки.
Джефф озадаченно нахмурился. Он и сейчас не понимает, почему на ней было то уродливое старое черное платье? Может быть, она боялась испачкать в дороге свои шикарные вещички? Она очень обрадовалась его появлению, будто ждала. Она плохо себя чувствовала. Ее трясло от лихорадки. Она просила пить. Воды у Джеффа не было. Он дал ей свою бутылку. И даже сейчас ухмыльнулся, вспомнив, как она ее опорожнила.
После этого они отправились в лачугу. А когда доехали, девчонка слезла и поплелась спать под дерево. Ник тоже был пьян, он попытался слезть с лошади и свалился в грязь. Да и сам Джефф был хорош. Но чувствовал себя более трезвым, чем остальные, не считая, конечно, священника.
После брачной церемонии Ник потащился в постель. Девчонка вышла во двор. Потом Джефф еле отыскал ее. Она упала в мусорный ящик. Когда он нашел ее там, она все еще не протрезвела и почти замерзла в своем легком платье. Не мог же Джефф оставить ее там грязную, в запачканной одежде? Вот почему он раздел ее и положил на кровать.
Нику тоже вовсе незачем было лежать в постели одетым. Тем более, что начался его медовый месяц. Так как Ник был не в состоянии справиться с одеждой сам, Джефф раздел и его. Подтащил поближе к девчонке и накрыл их одним одеялом. Падре торопился в город. Джефф собрал всю одежду в узел, взял седло и уздечку со Скаута, бросил в фургон. Он собирался вернуться к молодоженам на следующий день.
Когда он добрался до Каньон Спрингс, то сдержал слово и отдал упряжь священнику. Потом заглянул к Молли, опустошил еще одну бутылку и вернулся к своей повозке. А уж как добрался до ранчо, он не помнил. Джейк нашел его в фургоне на следующее утро.
Джефф помотал головой. Неужели это было вчера? Он проснулся еле живой. Все болело, голова кружилась. Он не был в состоянии вспомнить о случившемся, подумать хорошенько о том, что натворил. Он оставил все, как есть, до сегодняшнего дня. А когда открыл переднюю дверь и увидел Ника верхом на лошади, сразу все вспомнил. Ему захотелось убежать куда-нибудь подальше, где Ник не смог бы его найти.
Выражение лица Ника не предвещало Джеффу ничего хорошего. Джеффу очень хотелось знать, что же произошло потом. Ник прямо взбесился, но не сказал ни слова о том, что было в лачуге. Джефф смутно догадывался, что Ник ничего не помнит. Он сказал бы хоть что-нибудь. Джефф потер вспухшую челюсть. Да, его братец на самом деле сумасшедший. Он мог бы просто убить, ничего не выясняя. По спине Джеффа потек холодный пот.
«Рано или поздно, он найдет эту злосчастную бумажку», – подумал Джефф и содрогнулся. Ему вовсе не хотелось присутствовать при этом событии.
Бак ворвался в Каньон Спрингс, оставляя за собой густое облако пыли. Джефф бросил усталую лошадь перед крыльцом докторского дома и вбежал в комнату для ожидающих приема. Комната была пуста, и он рванулся к двери с табличкой: «Не входить».
Доктор Генри Джонсон склонился над столом. Он выпрямился и раздраженно сказал:
– Что с тобой, Джефф? Неужели ты разучился читать? Я занят.
– Извините, док. Вы срочно нужны на ранчо.
– Скажи, чтобы запрягли кабриолет, посиди пока или сходи к Молли. Я скоро освобожусь, – доктор снова повернулся к столу и наклонился над жирной задницей лежащего на столе мужчины. Доктор занес скальпель над ягодицей, вернее, над фурункулом.
– Не могли бы вы закрыть дверь, доктор? – попросил пациент. – Уже полгорода побывало здесь с тех пор, как я снял штаны.
– Извините, ваше преподобие, – весело ответил Джефф.
Он медленно попятился и закрыл дверь. Он не мог без смеха думать о том, что у их преподобия розовые подштанники. Их преподобие Герман Уилкс постоянно читал нравоучения Нику и Джеффу, пугал их преисподней и адовым огнем.
Теперь уже старый праведник Герман Уилкс не будет больше отворачивать свой гордый нос от Джеффа. Широко и радостно ухмыляясь, Джефф вышел из докторского дома.
Ухмылка сразу же слетела с его лица. Он глянул в сторону салона и вспомнил, что ему нужно сообщить Молли о певице. Девчонка находится на ранчо, а Молли, небось, все еще дожидается ее приезда. Джефф подумал, что ему совсем не хочется сообщать Молли о том, что ее певица вышла замуж за Ника. Наверное, обо всем этом, вообще придется пока помолчать. Ему показалось, что сердце выскочит из груди от страха перед новой встречей с Ником, когда до него дошло, какую он заварил кашу.
Кто-то потянул его за рукав, он обернулся. Маленький мальчишка стоял рядом с ним, держа за уздечку Бака. Живые голубые глаза на испачканном лице, под копной густых рыжих волос, с надеждой глядели на Джеффа.
– Джефф, можно мне напоить твою лошадь?
– Что за вопрос, Томми? И попроси Морта запрячь лошадь в кабриолет дока.
– Конечно, Джефф! – с готовностью и рвением кивнул малыш.
Джефф бросил мальчугану монетку, некоторое время задумчиво смотрел ему вслед. Потом решился, пересек улицу, толкнул дверь в форме крыльев летучей мыши и вошел в салон.
Молли сидела за стойкой бара. Она внимательно смотрела на него.
– Привет, Джефф. – Молли удивленно округлила глаза. – Какая лошадь наступила на тебя? – Он подошел поближе.
– Не лошадь, а сволочь по имени Ник. – Молли захохотала.
– Сядь и выпей пива. Сейчас услышишь нашу новую певицу.
Джефф подхватил кружку пива с подноса у Джо, сделал первый глоток.
– Как раз о ней я хочу сказать, Молли.
– Девчонка из Буффало, – прозвучал со сцены сиплый голос.
Джефф замолчал и повернулся к сцене. Открыв рот он уставился на сильно накрашенную женщину лет тридцати. Черты лица были грубыми. Она трясла ярко-рыжими волосами, скакала по сцене, махала юбками, демонстрируя свои широкие бедра и исполняя непристойные пенки.
– Это твоя певица? – с трудом выговорил Джефф. Ему стало не по себе.
– Да-а. Наконец-то она приехала. Не успела на дилижанс. Прибыла на попутном экипаже с коммивояжером по продаже виски.
Молли поморщилась, когда женщина сфальшивила.
– Пусть она пока остается, отработает свой аванс, а потом я от нее избавлюсь. Не то она распугает мне всех посетителей своим голосом и манерами.
Джефф покачнулся и плюхнулся на стул у стойки бара.
– Дай мне виски, – прохрипел он. – Господи милостивый, если это певица, кто же та девчонка, которую я снял с дилижанса? Та, которую я оставил с Ником в лачуге? Кто та девчонка, которую я выдал за Ника замуж?
Ник и дед смущенно смотрели друг на друга. Ник изучал документ, в надежде отыскать там какую-нибудь ошибку. Но бумага была подлинной, даже слишком.
– Ник, что это с тобой? Ты женился на девочке или нет?
Дед был возбужден, взволнован, рад тому, что произошло. От радости он выронил изо рта трубку и не заметил. Ник нагнулся, поднял ее с пола к отдал старику.
– Я не знаю. Я был пьян, – ответил Ник, ошарашенный новостью, – Но даю слово, что обязательно выясню все точно.
Ник решил, что ему надо убраться и хорошенько подумать обо всем, прежде чем дед начнет расспрашивать. Он схватил одежду, ботинки, чистое полотенце и выскочил за дверь. В голове у него была сумятица. Он сбежал по ступенькам вниз и направился в заднюю часть дома.
Много лет назад, когда Джейк начинал строить дом, то рядом с естественным горячим источником построил комнату, в которой выдолбили каменную ванну для купания. Она была глубиной около трех футов и имела отверстие для стока воды. Большие окна в комнате были всегда открыты летом, чтобы в ванной комнате был свежий воздух. А зимой они плотно закрывались, помещение обогревалось паром.
На ранчо никогда не испытывали недостатка в горячей воде. А вот питьевую приходилось привозить в бочках из горного источника.
Вместо того, чтобы понежиться в ванне, как он обычно это делал, Ник помылся очень быстро. Он беспокоился о состоянии девушки.
«Саманта». Ее имя словно соскользнуло у него с языка. В конце концов, так написано в документе. Он замычал от досады, смутно вспоминая шутку, которую они придумали с Джеффом. Он нахмурился. Черт возьми! Он же не собирался жениться в самом деле. Но бумажка, кажется, настоящая. Он поднес ее к глазам, еще раз внимательно рассмотрел. Бог мой, все выглядит так, словно действительно получилось по-настоящему. Но он никак не мог поверить. Может быть, это очередная шутка Джеффа? Но сегодня Джефф вовсе не смеялся. Он выглядел каким-то озадаченным, смущенным и… испуганным.
Ник выбрался из ванны, вытерся, натянул мягкие хлопчатобумажные подштанники, надел черные габардиновые штаны, которые плотно сидели на его стройных ногах. Он вздохнул. Как хорошо облачиться в мягкую чистую одежду, которая не колется и прикрывает все, что и должна прикрывать. Он сел на груботесанную широкую скамью, надел носки, с удовольствием натянул черные высокие сапоги. Наконец-то его стертые ноги защищены от камней и колючек. Потом он надел черную шелковую рубашку, застегнул перламутровые пуговицы и заправил рубашку в штаны.
Потерев щетинистую щеку, уставился на свое отражение в зеркале. Подумав, решил не тратить время на бритье. Нужно пойти, посмотреть на девчонку.
Поддав ногой ненавистные лохмотья, он увидел рыжую прядь, зацепившуюся за тесемки. Распутав злосчастный узел, он намотал локон на палец и положил колечко в левый карман рубашки, сам не зная, зачем. Забросив лохмотья в дальний угол, направился проведать больную.
Ник осторожно открыл дверь и проскользнул в спальню. Сквозь кружевные занавески струился мягкий вечерний свет. Узорчатые тени лежали на полу и стенах. Джейк и Роза сидели возле кровати. Ник подошел поближе и посмотрел на Саманту. Сердце тяжело ухнуло вниз. Она все еще без сознания. Джейк поднял голову, покачал головой, медленно встал и отошел к окну. Раздвинув шторы, выглянул во двор. Поднял грубую мозолистую руку и незаметно смахнул слезы.
Ник отвернулся. Внешне грубый и резкий, дед не любил свидетелей своей слабости. Ник сел на стул. Его охватило отчаяние.
Саманта выглядит такой маленькой и хрупкой. Губы у нее совсем бескровные. Лицо белое, словно выточенное из китайского фарфора. Мокрая свернутая салфетка лежит на лбу. Из-под нее видны черные, густые, длинные ресницы. Влажные золотисто-рыжие локоны мягко обрамляют прямо-таки детское лицо.
Роза шепчет молитвы, перебирая натруженными руками янтарные четки. Время от времени она откладывает их в сторону, берет бледную с голубыми прожилками руку Саманты, гладит, согревает. Хотя старая экономка ни в чем не упрекает Ника, в ее выразительных карих глазах легко можно прочесть осуждение.
Ник не знал, куда девать глаза и руки. Он чувствовал себя виноватым в болезни девушки.
– Она приходила в себя? – тихо спросил он. Роза медленно покачала головой.
– Нет. Она ни разу не открыла глаза. Это плохо. Она снова положила руку девушки на постель, накрыла ее стеганым одеялом. Сняла со лба согревшуюся салфетку, заменила ее холодной.
Ник посмотрел на висок Саманты. Рана оказалась не очень глубокой, почти закрылась. Но вокруг нее расплылся фиолетовый кровоподтек. Это испугало и встревожило Ника.
Он пригладил влажные волосы и вздохнул. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным. Что будет, если Саманта умрет? Эта мысль оказалась для него невыносимой. Он никогда не простит себе ее смерти! Никогда.
Ник встал и подошел к окну. Остановился рядом с дедом, резко отдернул штору, посмотрел на пустынную дорогу. Где, черт побери, доктор? Почему не видно его коляски? Куда, в конце концов, запропастился Джефф?
Но дорога по-прежнему была пуста. Ни верховых. Ни пешеходов. Ни экипажей. Никого.
Он снова подошел к кровати. Надо что-то делать. У него больше не осталось сил сидеть и ждать. Но чем он может помочь? Он принялся ходить между окном и кроватью, стараясь ступать как можно мягче и тише.
– Ник, подойди-ка сюда, – позвал дед. – Посмотри, что там?
Ник бросился к окну.
– Это доктор едет, или я ошибся? – спросил Джейк.
Сквозь густую завесу пыли Ник разглядел кабриолет, направляющийся к дому. Ни слова не говоря, Ник выскочил из комнаты и, перепрыгивая через ступеньки, побежал к массивной дубовой двери.
– Доктор приехал, – сказал Джейк, обращаясь к экономке.
По смуглым щекам Розы ручьем побежали слезы. Она перекрестилась и поцеловала четки, благодаря Бога за милосердие.
Когда коляска остановилась у крыльца, там уже нетерпеливо топтался Ник.
Маленький, худенький человечек, серый от пыли, выпрыгнул из коляски и торопливо выбил одежду шляпой. Схватив кожаный саквояж, посмотрел на Ника колючими голубыми глазами.
– Где моя пациентка? – хрипло спросил он. Ник поручил лошадь работнику и повел доктора в дом.
– Наверх, док. Она упала и расшибла голову. Все еще лежит без сознания. Скорее, доктор!
Доктор сдвинул брови и строго глянул на Ника.
– Мне нужно сначала помыть руки.
– Сюда, доктор Джонсон, – позвал с лестницы Джейк и повел доктора к умывальнику.
Ник влетел в спальню и стал ждать. Несколько секунд спустя появился Джонсон, вытирающий полотенцем руки. Он выпроводил из спальни Джейка и Ника. Ник подчинился с большой неохотой.
В гостиной Джейк подошел к камину и стал внимательно рассматривать небольшой портрет в серебристой рамке, который стоял на каминной полке. Рамка была старая, отполированная временем и руками. Джейк словно бы отдалился от внука. Скрюченными пальцами погладил улыбающееся лицо женщины, изображенное на портрете. Глаза Джейка стали печальными, тоскующими.
– Твоей бабушке здесь шестнадцать. Та девочка чем-то напоминает мне ее. Только у твоей бабушки волосы были каштановые. Она была маленькой, игривой и хорошенькой, словно новорожденная лошадка. Ее смех был похож на звон серебряного колокольчика. Каждый день я благодарил Господа за жизнь с ней. И я проклял тот день, когда Господь отнял ее у меня.
Ник невидящими глазами смотрел на огонь в камине, вспоминая, как изменился Джейк, когда бабушка умерла от пневмонии. Казалось, радость жизни покинула его в тот же день. Он сразу одряхлел, затосковал, стал чаще болеть. Горе утраты сломило его.
– Я всегда хотел, чтобы вы с Джеффом удачно женились. Я постоянно твердил о женитьбе, потому что любовь хорошей женщины делает жизнь прекрасной.
Дед поднял трясущуюся руку и прикрыл глаза.
– В действительности же оказалось, что я сунул нос не в свое дело. Из-за моей прихоти бедное дитя лежит теперь наверху без сознания. Господь простит меня, но я сам себя никогда не прощу.
Дрожь в голосе деда разрывала сердце Ника. Он откашлялся, подошел к старику и положил руку ему на плечо.
– Джейк, ты ничего особенного не сделал. Во всем виноват я.
Испытывая к себе презрение и отвращение, искренне раскаиваясь, он рассказал деду то, что помнил о событиях предыдущих дней.
Ник закончил рассказ и стоял опустив голову. Дед присел на кожаную кушетку перед камином. Уставившись на внука широко открытыми глазами, он молчал. В глазах у него отразились растерянность, недоумение, негодование, словно он так и не мог до конца осознать случившееся и поверить в содеянное его внуком.
Ник сел на стул и обхватил руками голову.
– Мне жаль, что она расшиблась. Я бы сейчас все отдал за то, чтобы такого не случилось. Джейк, ты не знаешь еще одного, – он поднял глаза на старика, посмотрел ему в глаза. – Она не хорошая женщина. Она певица из дансинга, шлюха из салона Молли.
Передняя дверь тихо открылась и снова закрылась. Ник повернул голову. Посреди гостиной стоял Джефф. Он медленно и с опаской подошел к кузену. На его лице смешались растерянность и изумление. Он остановился, сделал глубокий вдох и сказал:
– Нет, Ник, это не так. Я только что приехал из Каньон Спрингс. Певица там, в салоне Молли. Девчонка, которую я снял с дилижанса, ехала не к Молли. Саманта Сторм, девушка, на которой ты женился, ехала не к Молли. Никто не знает, куда она ехала и к кому. Я ни малейшего представления не имею о том, кто она. Но теперь она – твоя жена.