Чувствуя себя совершенно вымотанным, Ник выпил чашку кофе и отодвинул стул от стола. Поднявшись на ноги, он потянулся и подавил зевок.

— Я хочу наведаться к Саманте, а затем готов буду ехать, — сказал он деду.

Джейк пыхнул трубкой, и облачко ароматного дыма поднялось над его седыми волосами.

— В этом нет никакой необходимости, Ник. Почему бы тебе не остаться дома и не поспать? — Он показал жестом на противоположную сторону стола. — Джефф и я управимся со стадом.

Ник покачал головой:

— Вам одним будет трудно. — Он не добавил, что предпочитает заняться делом — тогда у него будет меньше времени для размышлений. Он знал, что, если останется дома и даже если ему удастся заснуть, его будут преследовать мучительные сновидения. Он знал, что ему следует делать; если же он будет принимать желаемое за действительное, это ничего не изменит.

Когда Ник открыл дверь своей комнаты, небо за окном было расцвечено красками восхода. Тонкие розовые солнечные лучи падали на пол и тянулись к кровати, на которой спала Саманта. Ник наклонился и приложил ладонь к бледной щеке. Она оказалась прохладной на ощупь, опухоль на виске спала, однако глаза девушки оставались закрытыми.

Дверь за его спиной открылась и закрылась. Вошла Роза с кувшином кипятка.

— Не беспокойся, Ник. Она поправится, — шепотом сказала экономка.

Он взял нежную маленькую ладонь Саманты и заключил в свою.

— Надеюсь.

Роза подошла к нему и положила руку ему на локоть.

— Твои седельные сумки упакованы и находятся внизу. Я позабочусь о малышке до твоего возвращения, — успокоила она Ника.

— Я знаю, Роза.

Он откинул локон с лица Саманты, его рука задержалась на ее волосах. Подавив в себе желание поцеловать ее на прощание, он резко повернулся и вышел из комнаты. Он никому не рассказал о кошмарах Саманты и об именах, которые она называла. Это было нечто такое, что он должен носить в себе. Подхватив сумки, он вышел во двор и присоединился к Джеффу и деду.

Джефф, чьи глаза излучали печаль, передал Нику повод лошади мышастой масти.

Понимая, что Скауту требуется отдых, Ник вздохнул и запрыгнул в седло. Мышастая выгнула спину. Это была единственная лошадь на ранчо, которая любила взбрыкнуть перед тем, как на ней поедут. К счастью, Ник не мучился от похмелья и позволил ей пару раз взбрыкнуть, прежде чем пустить обычным шагом.

По случаю засухи в долине скот оставался на выпасе в лугах дольше обычного. Ник заключил контракт на продажу говядины с полковником Карсоном, командиром Форт-Гарланда. Коровы с телятами были отогнаны на нижние пастбища, однако большая часть стада — кастрированные и годовалые бычки — паслась на высокогорье, их было гораздо труднее разыскать и собрать.

Когда они достигли подножия гор, Джефф отправился с походной кухней на высокогорье, чтобы организовать лагерь, а Джейк и Ник стали сгонять скот. Джейк разделил ковбоев на группы для прочесывания нижних участков. Ник и два парня отправились выше.

Ник возглавлял группу. Наметанным острым взглядом, сидя на мышастой, он оглядывал сверху лощины и чащи, служившие отличным укрытием для животных.

Лошадь пофыркивала, и из ее ноздрей вылетали клубы пара. Под копытами хрустела покрытая инеем трава.

Ник с наслаждением вдыхал бодрящий холодный воздух, надеясь, что уж он-то прочистит ему мозги. Когда мышастая тряхнула головой и загарцевала под ним, Ник улыбнулся, зная наперед, что уже задолго до окончания дня лошадь настолько устанет, что у нее едва хватит сил идти неторопливым шагом.

Было гораздо холоднее, чем в прошлом месяце, когда он отделил от стада пятьдесят голов и доставил их шайеннам. Таков был старый обычай у Джейка и Главного Белого Орла, восходящий к той первой зиме, когда у Джейка, бабушки Марты и двоих мальчишек не было ничего, кроме одежды на себе да небольшого стада скота. Застигнутый во время охоты снежной бурей, Джейк замерз бы, если бы его не нашла группа голодных шайеннов. Они не только его не убили, но даже отвезли на ранчо. Считая, что он обязан индейцам спасением своей жизни и жизни членов его семьи, Джейк выделил дюжину голов в качестве платы. С того времени он каждую осень отправлял скот в зимний лагерь шайеннов на высокогорье.

Несмотря на холод, рубашка Ника взмокла от пота, пока он скакал из одной поросшей кустами лощины в другую, выгоняя скот и собирая его в группы. Когда почти половина пути была позади, он снял шляпу, вытер платком вспотевший лоб и озадаченно окинул взглядом немногочисленное стадо.

— Дэнни, а ты уверен, что их там больше не осталось?

— Вообще-то должно быть больше, но их нет, — ответил ковбой. — Слим тоже мало нашел, — добавил он, показывая на поджарого паренька.

Ник нахмурился. Трупы им не попадались, значит, причиной были не волки.

— Отгони это стадо, а я еще проверю вверху, — сказал Ник и стал взбираться по крутому склону.

Обнаружив еле заметную тропу, он спешился и некоторое время изучал следы. Затем снова сел на лошадь и двинулся по тропе, которая привела его к осыпи.

— Черт побери! Вот, оказывается, что с ними произошло.

Коровы и бычки попали в западню, из которой не могли выбраться.

Тропа вела в широкий каньон. Ник слез с лошади и, прячась за редкими кустами, попробовал сосчитать количество скота. В одной группе он насчитал сорок голов, в другой — около двадцати молодых бычков. Он медленно передвигался, стараясь не привлечь к себе внимания животных. Ник знал, что для пешего человека дикий скот может быть опаснее, чем медведи-гризли.

Осторожные животные выглядели тощими и голодными, однако были живы, и это свидетельствовало о том, что где-то они находили воду. Ник обошел лощину и вышел к еще одной гряде скал, у подножия которых обнаружил озерко. Ник радостно улыбнулся — в этих краях вода была дороже золота. Проследив путь ручья вплоть до его источника, Ник вошел в грот, где вода вытекала из расщелины в скале. Наклонившись, он зачерпнул ладонями холодной влаги. Он уже собирался попить, когда услышал топот и сопение, от которых у него пробежал мороз по коже. Ник резко обернулся.

Перед ним был огромнейший, настроенный явно недружелюбно бык. Зверь заревел, уставясь на Ника маленькими красными глазами, затем опустил голову и угрожающе покачал длинными закрученными рогами.

Оглядевшись по сторонам, Ник понял, что оказался в ловушке.

— Хей! — крикнул он, замахав шляпой, надеясь напугать и прогнать быка.

Бык воспринял это как вызов и приготовился к бою.

Ник, бросившись в сторону, поскользнулся на мокром камне и упал ничком. Понимая, что не может убежать, он защитил голову и лицо руками. Острием рога разбушевавшийся бык распорол ему руку. Ник что было сил закричал.

Взревев, бык отступил назад, собираясь снова напасть.

Улучив момент, Ник вскочил на ноги. Пошарив сбоку, он выхватил нож с длинным лезвием, чуть пригнулся, расставил ноги и стал ждать. Когда бык снова бросился на него, Ник увернулся и с силой вогнал нож в толстую шею животного.

Бык затряс головой и заревел, брызгая на Ника кровью и пеной. Затем пригнул к земле рога.

Ник ждал, держа наготове нож и целясь в сердце. На сей раз он не имеет права промахнуться — у него больше не осталось сил для новой попытки, его покачивало от боли в руке. Превозмогая страдание и слабость, он ждал атаки. Земля содрогнулась под топотом ринувшегося вперед быка. Двумя руками Ник вогнал нож ему в грудь по самую рукоятку. Алая струя излилась на руки и плечи Ника.

Бык упал на колени, из его ноздрей хлестала кровь. Он перекатился на бок и затих.

Ник извлек из тела животного нож и, осторожно обойдя быка, выбрался из каньона. Взобравшись на мышастую, он пришпорил лошадь и помчался к лагерю.

Саманта металась и ворочалась, окруженная лицами и образами кошмарных сновидений. Она задыхалась и тонула в кроваво-красном мареве. Она открывала рот, чтобы закричать, но крика не было слышно, ее окутывало зловещее молчание. Издалека до нее донеслось громкое ржание лошади, которой причинили боль.

Яркая картина предстала перед ее глазами. Белая лошадь вынуждена была склонить свою гордую шею, на атласных боках виднелись следы крови. Белокурый мужчина снова и снова хлестал ее кнутом.

— Нет! — закричала она, пытаясь подняться на ноги.

Она должна остановить его! Отбросив одеяло, Саманта спустила ноги с постели. Внезапно комната закачалась и закружилась, Саманта схватилась за стойку кровати. Ноги ее отяжелели, запутались в чем-то белом.

Преодолевая тошноту, еле передвигая как будто налитые свинцом ноги, она вышла в коридор. Спотыкаясь, доплелась до лестницы и, схватившись за перила, стала медленно спускаться по ступенькам. Саманта потянула на себя тяжелую дубовую дверь и открыла ее.

Перед глазами ее все колыхалось и вибрировало. Зеленое, похожее на мираж пастбище мерцало и подпрыгивало. Саманта пересекла широкую веранду и вышла в похожий на парк двор. Вдали виднелись приземистые белые с красными крышами коровники и конюшни, окруженные заборами. Ей нужно добраться до конюшен. Она должна остановить Мэтью! От порыва холодного ветра Саманта задохнулась, ночная рубашка обвилась вокруг ног. Ей с трудом удавалось держаться на ногах. Острые камни впивались в нежные подошвы, однако Саманта не обращала на это никакого внимания. Наклонившись вперед и преодолевая сопротивление ветра, дрожа от напряжения, она достигла ограды. Голова у нее кружилась, она ухватилась за жердь и прошла внутрь загона.

— Прекрати! Нет! — крикнула она. — Перестань!

Саманта шагнула к светловолосому мужчине и белому жеребцу Клауду, за которым ухаживала с того момента, когда тот был еще жеребенком. Она покачнулась, чувствуя, что ее не держат ноги. В ушах у девушки зазвенело, и она рухнула на землю. Над ней закружилось небо. Когда земля перестала качаться, она приподнялась на локте. Перед ней словно в тумане плыли жерди загона, а в глаза летели песок и пыль.

Лошадь отчаянно заржала.

Саманта заморгала и с ужасом увидела над собой огромную медно-красную лошадь. Она гарцевала и фыркала от нервного возбуждения. «Она сейчас затопчет меня», — подумала Саманта и, собрав остаток сил, откатилась в сторону. Поднявшись на колени, она ухватилась за жердь забора и сумела встать на ноги.

Что-то заставило ее оглядеться по сторонам. Где она? Вокруг коровники, сараи, загоны…

Саманта ощутила острую боль в голове и непроизвольно подняла руку.

— Ой! — крикнула она, покачнулась и сделала несколько шагов в сторону. Ее плечо уперлось в ногу лошади.

Жеребец встал на дыбы, заслонив собой небо над головой.

Саманта понимала, что нужно освободить дорогу, но ее обессилевшие члены отказывались ей повиноваться. Она закрыла глаза в ожидании, когда погибнет под ударами копыт.

Топот и крики долетели до ее ушей. Чьи-то сильные руки схватили ее, увели от опасности и прижали к твердой, мускулистой груди. Саманта ощутила запах дыма, табака и кожи. Подняв глаза, она увидела бронзовое сердитое и взволнованное лицо мужчины.

Он смотрел на нее, его черные глаза превратились в узкие щелки. Ветер взметнул его длинные иссиня-черные волосы, которые прикрыли точеные черты его лица.

— С тобой все в порядке? — хрипло спросил он. Когда она кивнула, он понес ее к калитке загона и передал седовласому пожилому мужчине.

Старик успокаивающе улыбнулся ей, затем перенес все внимание на что-то, находящееся у нее за спиной. Она повернулась, чтобы посмотреть, и застыла от ужаса, увидев жеребца, который молотил ногами воздух в нескольких дюймах от мужчины.

Гибкий, поджарый и мускулистый мужчина с черными волосами бросился вперед. Когда жеребец двинулся на него, он отступил назад. Мужчина тяжело, прерывисто дышал, его лицо было искажено болью.

— Спокойно, мой мальчик, спокойно, — проворковал он.

Во рту у Саманты пересохло, когда она наблюдала за тем, как мужчина приближался к жеребцу. Тихонько что-то приговаривая, он стал гладить атласную шею и гладил до тех пор, пока гнедой великан не успокоился окончательно.

Мужчина повернулся и, улыбаясь и прихрамывая, направился к ним. Его бронзового цвета лицо было в пыли. Он устремил свой взгляд на Саманту.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — негромко спросил он.

Саманта кивнула и под взглядом его блестящих, как ртуть, глаз затаила дыхание. Пульс у нее участился, сердце гулко заколотилось, толкаясь о грудную клетку.

— Нам лучше пройти в дом, — сказал пожилой мужчина, разрушая произнесенной фразой чары. Он взял Саманту поудобнее и двинулся к деревянному дому.

Мужчина с черными волосами смахнул грязь с рубашки и шагнул вперед.

— Я сам понесу ее, — возразил он.

Старик покачал головой.

— Ты еле идешь, — сказал он. — И потом, она легкая как перышко, так что я справлюсь.

Высокий мужчина молча остановился и выразительно протянул руки.

— А, ну ладно, — проворчал старик, передавая Саманту.

Оказавшись на руках у черноволосого мужчины, который прижал ее к груди, Саманта испытала благоговейный трепет от ощущения его силы. Тугие связки мышц начинались у него от крепкой шеи и шли к широким плечам. Могучие руки держали ее осторожно, широкие ладони с длинными пальцами деликатно поддерживали ее спину. Саманта посмотрела на его лицо. Ветерок приподнял прядь его длинных волос, бросил на лоб. Хотя лицо казалось загрубевшим и обветренным, черты его были правильными по форме. В общем, лицо его трудно было назвать красивым, но тем не менее оно впечатляло. Саманта видела, что он страдает от боли, однако двигался он с фацией пантеры, следя за седовласым стариком, который направлялся к дому.

Старик что-то пробормотал, и до Саманты ветром донесло слова:

— Черт побери этого молодого дурака! Он может упасть и уронить ее в грязь. Но, в конце концов, она его жена.

Испытав подобие шока, Саманта открыла рот. Жена? Она уставилась на своего спасителя. Однако она не знает его! Она не знает никого из этих людей!

Когда они подошли к дому, их встретила на крыльце грузная немолодая женщина. Озадаченно подняв густые брови, она погладила руку Саманты.

— Ах, бедняжка, что с тобой случилось? — запричитала она.

Приподнимая юбки, она последовала за ними.

Высокий мужчина понес Саманту наверх. Войдя в большую спальню, он нагнулся и положил ее на кровать, затем осторожно укрыл одеялом.

Она лежала на подушках, слыша, как гулко колотится у нее сердце. «Но мне здесь все незнакомо!» — подумала она. Напуганная и озадаченная, она окинула взглядом комнату.

— Где я? — Она перевела взгляд с высокого мужчины на седовласую женщину, затем на двух стоящих поодаль других мужчин. — Кто вы такие?

Еще один мужчина, стройный и седой, вошел в комнату. Он нес небольшой черный чемоданчик.

— Юная леди, сейчас самое важное — как чувствуете себя вы? — Он повернулся, ткнул пальцем по очереди в черноволосого высокого мужчину, старика и мужчину со светлыми волосами. Это его она видела у загона? — Роза, выгони их всех, чтобы я мог осмотреть больную.

Когда дверь закрылась, он, улыбаясь, повернулся к Саманте:

— Я доктор Генри Джонсон. Я лечу вас с того момента, как с вами произошла эта неприятность. Вы упали и ударились головой, чем всех нас здорово напугали.

— Я не помню, — сказала Саманта.

Доктор внимательно осмотрел ее, и она сразу прониклась к нему симпатией и доверием, равно как и к Розе, экономке, которая кудахтала рядом, словно квочка. Когда Саманту спросили, зачем она отправилась к загону, она не смогла объяснить. Она не имела понятия, зачем ей это понадобилось.

Доктор осмотрел ее голову и перебинтовал ногу.

— Как это все произошло со мной? Совершенно не помню, как я порезала ногу и стукнулась головой.

Она обратила внимание, что при ее словах экономка бросила вопросительный взгляд на доктора. Тот похлопал ее по руке.

— Не беспокойтесь, некоторые вещи могут сместиться и спутаться на какое-то время. Расслабьтесь и постарайтесь заснуть, — сказал доктор. — Надеюсь, Роза сумеет пробудить у вас аппетит. Вам не мешает немного поправиться. — Он закрыл свой чемоданчик и встал. — Я навещу вас завтра.

Прежде чем уйти, он повернулся к Розе:

— Постарайтесь, чтобы ее окружали тишина и покой, насколько это возможно. Я сейчас осмотрю Ника. Джейк сказал, что его помяла корова.

Когда доктор ушел, Саманта обратилась к экономке:

— Роза, кто такой Ник?

Лицо женщины расцветилось улыбкой.

— Ну как же, малышка, разве ты это тоже забыла? Ник — твой муж.

Комната вновь закружилась перед глазами Саманты.

— Муж? — Значит, это правда. Но почему она не помнит?! Она подняла руку и прикрыла глаза… ничего. Она помнила лишь, как проснулась и оказалась в загоне рядом с дикой лошадью. А до этого была полная пустота.

Доктор ощупал грудную клетку Ника, потрогал синяки — следы ударов, которые нанес ему бык.

— Это поболит некоторое время. Рогом он сломал тебе пару ребер, — сказал доктор, крепко бинтуя грудь Ника. Достал флакон с антисептиком и обработал им раны на плече и руке. — Мне впору открывать свою лечебницу. Благодаря семейству Макбрайдов я вынужден проводить здесь большую часть времени.

— Ой-ой! Проклятие, док, вы не могли бы пользовать чем-нибудь таким, что жжет еще сильнее? — пожаловался Ник.

Доктор хитро улыбнулся:

— Обычно я так и делаю, но я не знал, что ты этого хочешь.

Ник поднял голову и посмотрел в голубые глаза Генри Джонсона.

— Док, вы уверены, что с Самантой все в порядке?

— Она в некотором смятении, но всякий, кто оказался бы на ее месте, испытывал бы подобные чувства. Сейчас у нее сложности с памятью, и меня это несколько беспокоит.

— Что вы имеете в виду? Что именно она не может вспомнить? — потребовал уточнить Ник.

— Она не может вспомнить, что с ней было до того, как она очнулась этим утром в загоне. — Он прощупал последний из синяков Ника, поднялся и закрыл свой чемоданчик.

— Но ведь она вспомнит? К ней вернется память?

— Вероятно.

— Вероятно? Вы в этом не уверены?

— Ник, она ударилась головой. Сильно. Я никогда сам ничего подобного не видел, но слышал о таких вещах. Случается, что вспоминают если не все, то некоторые события, иногда не могут вспомнить ничего из того, что происходило до несчастного случая.

У Ника возникло ощущение, что кто-то дал ему под дых.

— Мы можем что-нибудь сделать, чтобы помочь ей?

— Да, ты можешь кое-что сделать. Постарайся избавить ее от шума и лишних волнений. Она нуждается в покое и отдыхе, да еще в кулинарном искусстве Розы. — Доктор собрался было уже покинуть комнату, но в последний момент обернулся. — Ник, ты в самом деле женат на этой девушке?

— Да, док. Во всяком случае, я так полагаю.

Доктор поднял брови и посмотрел на Ника поверх очков.

— Ты так полагаешь? Разве ты этого не знаешь?

Ник вздохнул:

— Ну, я не совсем уверен. В тот вечер такая неразбериха получилась.

Доктор Джонсон покачал седой головой.

— Не знаю почему, но меня это не удивляет, — заметил он и закатил глаза к потолку. После чего, что-то бормоча, вышел из комнаты.

Ник умылся и переоделся, а затем поспешил наверх. Осторожно открыв дверь, он проскользнул в комнату.

Саманта спала. Роза приложила палец к губам и встала, показав жестом Нику, что он может сесть на стул.

— Я иду вниз готовить ужин, — шепотом объяснила она, похлопала его по плечу и удалилась.

Присев на край стула, Ник взял руку Саманты и прикоснулся к ней губами. Ему стало не по себе, когда он подумал о том, что с ней могла случиться беда. Зачем она отправилась в загон? Еще одна тайна. Он нежно поцеловал ее ладонь и приложил к своей щеке, мучаясь тем, что немало виноват в страданиях Саманты.

— Ах, котенок, хоть бы ты проснулась и бросила в меня чем-нибудь!

— А зачем бы я стала это делать? — спросил тихий голос.

Ник увидел, что на него смотрят глаза цвета свежей зелени.

— Я не хотел будить тебя, — сказал он. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем выглядишь ты. — Вытащив руку из ладони Ника, она отвела прядь волос от его глаз. — Как твое самочувствие? Доктор сказал, что тебя помяла корова.

Ник прерывисто вздохнул, чувствуя, что ему больно дышать. Но он готов был даже умереть, лишь бы она продолжала касаться его лица.

— О, я чувствую себя отлично!

— Роза сказала, что ты мой муж, — проговорила Саманта, покусывая губу. — Я не знаю, что было. Я не помню тебя.

Ник видел, что она в смятении.

— Ты ушибла голову. Ничего страшного, потом ты все вспомнишь. — Он готов был рассказать ей, что тоже мало что помнит. И тут его осенила радостная мысль — если она не помнит его, значит, не помнит и Билли. Он заулыбался.

— Когда мы обвенчались? — спросила Саманта.

— Гм… недавно. В общем, у нас еще медовый месяц, — ответил Ник. Это по крайней мере было правдой.

Саманта судорожно втянула в себя воздух.

— Медовый месяц? — Глаза ее стали большими, испуганными.

Ник покачал головой:

— Черт бы меня побрал с моим длинным языком! — Он погладил ее по руке. — Да ты не беспокойся! Я не буду выполнять обязанности мужа до тех пор, пока ты сама этого не захочешь.

Она порозовела и отвернула голову.

Пульс у Ника участился. Она была хороша, как закат солнца в пустыне, когда вот так краснела.

Дверь открылась, и в комнате появилась Роза с подносом.

— Кажется, малышка, ты чувствуешь себя получше. — Она поставила еду на столик рядом с кроватью и повернулась к Нику: — А ты спускайся вниз. Твоя еда на столе.

Ник помешкал — ему так не хотелось уходить!

Экономка махнула пухлой рукой, прогоняя его, как она прогоняла назойливых цыплят:

— Иди, иди! Пусть девочка спокойно поест, — ворчливо добавила она.

Ник с минуту постоял, затем пожал плечами и улыбнулся Саманте. При виде ее ответной улыбки у него радостно дрогнуло сердце. Чувствуя себя мальчишкой, он послал ей воздушный поцелуй и вышел. Может, не так уж и плохо, что она потеряла память? Надо позаботиться о том, чтобы никто не рассказал ей, что же на самом деле произошло, до тех пор, пока он сам во всем не разберется.