– Привет! Как вы тут? Не соскучились? – воскликнул Алексей, останавливаясь в прихожей. – Что поделываете?

– Лично я отдыхаю, – важно ответствовал младший сын, не отрывая взгляд от компьютера.

– Где остальные?

– Забыли мне доложить.

Рома деликатно прикрыл дверь в свою комнату. Он всей душой жаждал остаться наедине с игрой, однако у матери в отношении его имелись другие планы. Необходимо было, воспользовавшись благоприятным моментом – отсутствием старших сыновей, заняться уроками.

Не раздеваясь, Тамара проследовала в кухню. Налила в кастрюлю холодной воды и поставила на огонь. Пускай пока греется! Завтра воскресный день, значит ожидается удвоенное потребление пищи. Лучше сейчас приготовить еду, а заодно можно попробовать потренировать ребенка. Тратить выходной на занятия с ним совершенно не хочется.

– На завтрак испеку блинчики с творогом, – решила она, изучив содержимое холодильника.

– Утром их можно будет легко разогреть на сковороде. На ужин поджарю печенку, а на обед сварю суп харчо.

И принялась за работу. Но прежде освободила угол стола для Ромы. Открыв его дневник, ужаснулась: задали целый параграф по химии! Что они там с ума посходили? Да еще биологию и стихотворение в придачу!

– Просто нет слов, как обрадовали! Ты, конечно, сидел и играл целый день. Нет бы, взять да и сделать хоть что-нибудь самому.

– В субботу все отдыхают. Один раз в неделю я тоже хочу обойтись без зубрежки, – последовал быстрый ответ.

Да, нелегкая это задача – сломить сопротивление человека, собравшегося приятно провести вечер. Но у Тамары имелся кое-какой опыт в этом деле.

– Сегодня работаем, завтра свободен. Обещаю, – твердо сказала она.

– Нет, лучше завтра работаем.

– Давай, дорогой, ты ведь не станешь меня огорчать!

– Нам ничего не задано.

– Ну и чудненько. Бери учебник и подходи сюда.

Она замесила тесто для блинчиков и сделала салат, следила за жарящейся печенкой, снимала пенку с закипевшего бульона… За это время расправились с биологией и начали совместными усилиями заучивать стихотворение.

– «И умер раб у ног его, непобедимого владыки»… – запинаясь, произнес Рома.

– Неправильно. Повтори это место еще раз.

– Не понимаю, а почему он умер? И что это за дерево такое – Анчар?

– Обыкновенное ядовитое дерево. Он до него дотронулся и… В общем не отвлекайся пожалуйста!

– Он что же не догадался надеть перчатки? – поинтересовался Рома, решивший немного подискутировать.

– Это художественное произведение, его написал великий русский поэт, – терпеливо объясняла Тамара, дав себе слово не раздражаться. – Прошу тебя, продолжай!

– А такие деревья действительно существуют? – Возможно.

– И где же их можно увидеть?

– Откуда я знаю. Наверно в пустыне…

Тамара уже едва сдерживалась. Хотелось схватить зловредного мальчишку за вихор и как следует потаскать.

– Вот вырастишь и отправишься на экскурсию, – процедила она.

– Нет уж, спасибо.

Занятия продвигались медленно, но все-таки через час осталась невыученной только химия, которую отложили напоследок. Дело в том, что она преподавалась на латышском. И русские преподаватели были вынуждены втолковывать русским детям этот сложный предмет на неродном для них языке. Многие школьники мало, что понимали из их объяснений. Некоторые просто заучивали незнакомые слова, не утруждая себя работой со словарем. Успеваемость снизилась. Кое-кто из родителей был вынужден нанять репетиров. Другие предпочли отдавать первоклассников в латышские школы, дабы в дальнейшем облегчить им жизнь. Русских постепенно загоняли в угол, стараясь окончательно превратить в людей второго сорта. Ведь не имея специальности нет шансов найти подходящую работу. А получить хотя бы аттестат о среднем образовании в Латвии человеку другой национальности с каждым годом становится все более проблематично. Ученики, особенно мальчики, не отличаясь особой усидчивостью, не стремились часами просиживать над учебниками.

Взглянув на параграф, занявший как нарочно целых три страницы, Тамара почувствовала, что у нее начинается нервный тик.

– Я это все до утра не переведу! – вздохнув, она перевела взгляд на сына. Он беспечно болтал ногами под столом. Бесполезно стыдить, и ругать его бесполезно, но ведь другие же как-то устраиваются!

Старшие дети благополучно миновали эти нововведения. А младшего реформы коснутся по полной программе. Ему предстоит после девятого класса перейти в среднюю школу, где по закону шестьдесят процентов от общего материала должно будет преподаваться на латышском языке. И выпускные экзамены пройдут на нем же. Пока не хотелось об этом думать.

– Ну ничего не поделаешь. Начинаем, да? – Тамара заискивающе улыбнулась.

– Не буду. У нас учительница не понимает, что тут написано.

Вот уж несчастные русские педагоги! В основном пожилые женщины, по ним то каток реформы проехался в полной мере.

– Давай завершим на сегодня. Я устал, – заявил Рома, сгребая со стола учебники. – Хорошего понемногу. Голова разболелась.

– Закончим и отдыхай себе.

– Не могу больше.

– Хотя бы задачу.

На перевод уже не оставалось сил.

– Повторяй за мной. Как будет раствор по-латышски?

– Я не помню!

Пришел Максим. Оказывается, он побывал на катке. Несколько минут сидел отдыхая.

– Народу сегодня… яблоку негде упасть. Так прикольно!

– Повесь свои мокрые вещи в ванной.

У старшего сына на щеках играл здоровый румянец.

– Дашь что-нибудь пожевать?

– Когда-нибудь не давала?

Тамара бросилась накрывать на стол. Воспользовавшись этим, Рома попытался было сбежать из кухни, но был остановлен и препровожден обратно.

– А хочешь обрадую? Тетя Нина звонила, – Максим заговорщицки подмигнул.

– И что?

– Держись крепче за стол, иначе сейчас упадешь!

– Только не говори, что она собирается к нам.

– Так и есть.

– Не шути.

– Я серьезен как никогда.

У Тамары из рук выскользнула тяжелая металлическая подставка для чайника, и, покатившись по полу, больно стукнула ее по ноге.

– Значит плакали праздники, – огорченно прошептала она.

– Да ты прямо провидица.

– Жаль! Я рассчитывала пригласить Веру на Рождество.

– Теперь вряд ли получится, – Максим все еще продолжал усмехаться. – Ведь она нашу «любимую» родственницу на дух не переносит.

– Это точно. Кстати, знаешь где мы побывали?

– Ну еще бы не знать! Ты все утро об этом талдычила.

– Говори.

– У теть Веры на дне рождении.

– У нее кавалер появился. Мы сегодня с ним познакомились. – Ничего себе! Что за тип?

Ну и как отвечать?

– Уважительный. Увлекается съемками.

– Он фотограф?

– Нет, просто снимает на камеру.

– Очень рад за них. А сама все полнеет? Не может никак обуздать аппетит?

– Не суди.

– А что, разве не так?

Пожав плечами, Максим направился в комнату.

– Батя, хочешь обрадую… – донесся до Тамары его возбужденный голос.

Замерев, она напряженно прислушалась.

…– Говорит, что соскучилась!

– Замечательно!

Алексей рывком приоткрыл дверь в кухню. Крикнул: – Нинка к нам приезжает!

Потирая от удовольствия руки, налил себе в кружку компот.

– Ты я вижу не рада?

– Перестань!

– Между прочим, это моя родная сестра, – посерьезнел супруг.

– Знаю, знаю. Непонятно одно… она вроде бы к дочери собиралась.

– Так ведь с зятем поссорилась.

– А… достала и его значит?

– Не злорадствуй. Она уже пожилой человек. В следующем году шестьдесят справлять будем.

– И поэтому везде лезет с советами.

– Но ведь хочет как лучше.

– Почему мы должны терпеть ее выходки? Вспомни, как она в прошлый раз доставала мальчишек. То не так посмотрели, то сказали не то…

– Успокойся, – муж уже и не рад был что затеял этот разговор.

– А Антона как она обозвала, забыл?

– Я пошел, тебя все равно не переубедишь.

Оставшись одна, Тамара устало опустилась на стул.

Нина в самом деле славилась крайне воинствующим нравом. Для нормального существования ей как воздух необходимы были конфликтные ситуации. Она часами могла взахлеб говорить о себе, уверенная в том, что это должно быть всем интересно. Скандалы и бесконечные склоки являлись ее привычной стихией. Проживая в России, она частенько наведывалась к младшему братцу, с завидным упорством уча его уму разуму. Несмотря на довольно таки преклонный возраст сестрица не спешила на пенсию, считая, что ей там нечего делать. Единственная дочь Мария, недавно вышла замуж за американца и отбыла в Вашингтон, однако неугомонная мамаша доставала ее и там, интересуясь малейшими нюансами жизни своей «драгоценной девочки». Она желала находиться в курсе всего, что происходит с ее «деточкой», активно пытаясь влиять на ее судьбу. Не обделяла вниманием и рижских родственников. Ее приезд порождал всегда массу негативных переживаний в семье. Припомнив об этом, Тамара невесело усмехнулась.

Да, видно праздники будут напрочь испорчены! Но ничего не поделаешь. Нужно спокойно принять неизбежное зло, помня о том, что ведь это и в самом деле ближайшая родственница Алексея. К тому же зачем раньше времени растравлять себя?

Громко стукнула дверь и появился Антон с товарищем.

– Сделаешь нам чайку? И бутербродов побольше!

– Сядьте, нормально поужинайте.

– Некогда, хочется посмотреть интересный фильм, – в руках у сына была пара дискет.

– Просто чаю с лимончиком и по несколько бутербродов.

– Без проблем.

– Мне необходимо выгладить брюки! – выкрикнул из гостиной Алексей.

– Кто мешает?

– Ты поможешь?

– Конечно нет.

Было ясно – если хоть раз уступить отвоеванные однажды позиции, можно лишиться всех привилегий, превратившись в прислугу, которой домашние станут с удовольствием помыкать. Тяжело далось приобщить мужчин к уходу за собственной одеждой. Особенно долго и упорно сопротивлялся Алексей, вспоминая, как его матушка по ночам стирала, чистила, штопала прохудившееся белье. Потом подросли три сына… Каждый раз повторялась одна и та же история. Но… говорится – вода камень точит.

Недовольно ворча, супруг поставил нагреваться утюг. На его лице было написано глубочайшее недоумение – вот мол я, при живой то жене… Какой ужас! С видом мученика он положил на гладильную доску свои выстиранные вещи.

– Что-то спина побаливает. Пожалела бы а?

– Мне еще куча работы на кухне.

Накормив семью, Тамара отправилась мыть посуду. Сама никогда не ужинала так поздно, но в этот раз, повинуясь внезапно нахлынувшему желанию, выхватила из кастрюли самый большой кусок печенки и затолкала в рот. Как будто бы не наелась в ресторане! Скорей всего тело, почувствовав временное расслабление, решило, что теперь ему будет и впредь дозволено так себя вести.

– Что это я? – спохватилась Тамара. – Давай-ка выплевывай! – велела она своему физическому телу.

Немного поборовшись, оно подчинилось. Ей стало хорошо. Ведь даже маленькая победа над собой вселяет в человека уверенность. Мимоходом взглянула на часы и осталась довольна увиденным. Скоро полночь! А это значит, что наступает ее пора. От напряжения зачесались ладони – скорей бы! Однако не нужно нервничать. Сегодня все должно пройти как «по маслу».

Алексей, поев, взялся за газету, потом прилег и незаметно уснул. Его примеру последовал Рома. А старшие еще долго читали, болтали, ходили вместе выгуливать собаку, и чем-то все время гремели в своей комнате. Наконец тоже улеглись. Убрав со стола, Тамара открыла латышскую газету. Каждый вечер она заставляла себя немного позаниматься – разобрать текст, выучить незнакомые слова, стараясь при этом выбирать статьи поинтересней. Сегодня попалась заметка про борьбу с лишним весом. «Ешь и худей»! – так она называлась и прилагались устрашающие фотографии.

– Вот то, что нужно Верке! – Тамара обрадовалась. – Может впрямь наконец-то изобрели чудодейственный препарат?

Вчиталась внимательнее. Нет, скорей всего просто очередное вранье. Так сказать выколачивание денег от населения. Многие люди не доверяют подобным призывам и правильно делают. Они понимают, что для того, что бы получить то что хочется, нужно сначала дать. Дать свой труд про преобразованию собственного тела, дать терпение – ведь это не однодневный процесс. Он займет много месяцев, а, значит, терпение очень понадобится.

Вначале всегда возникает мысль. Она порождает эмоции и побуждает к действию физическое тело, затрачивая определенные усилия. Вспомнилась полная женщина, встреченная на днях в магазине. Да и эта несчастная особа в электричке, беспрерывно жующая соленый арахис ненамного уступала ей. А ведь Тамара пыталась ее предупредить.

…Она распахнула окно. Морозный воздух ворвался в кухню. Облокотившись о подоконник, посмотрела вниз. Ветер стих. Снегопад наконец то прекратился. Машины, стоящие перед домом, напоминали маленькие холмики. Это дворники постарались – расчищая днем пешеходные дорожки, они бросали снег сначала под колеса, потом все выше и выше. Пока наконец транспортные средства не оказались полностью погребенными.

В доме напротив устраивали вечеринку. Виднелись силуэты танцующих пар. Сквозь неплотно прикрытую форточку доносились негромкие звуки музыки. А остальные окна были затемнены – в Вецмилгрависе люди привыкли ложиться рано.

В канун Нового года, а до него еще три недели, в небо взовьются сигнальные ракеты. Вначале все дружно отметят российский Новый год. Большинство жителей Латвии до сих пор принимают эту дату близко к сердцу. А через час снова сомкнут бокалы под бой часов. Затем выйдут на улицу…

Жильцы четырех домов расположенных по соседству, соревнуясь между собой, устроят большой фейерверк, стреляя из припасенных заранее снарядов и бомбочек, продающихся в эти дни в каждом уважающем себя киоске. На снегу запылают костры – это моряки, проживающие здесь, используют часть своих индивидуальных средств защиты, предназначенных для несчастных случаев на воде. В высь со свистом и воем станут взлетать петарды, освещая темные переулки. Поднимется невообразимый шум и грохот. А кошка с собакой, не выдержав этого кошмара, тихонько уползут под диван и спрячутся там, ожидая, что и хозяева последуют их примеру.

Неслышно приблизилась Муся. Вспрыгнув на подоконник, жадно обнюхала морозный воздух трепещущими ноздрями. Тамара обняла ее, почувствовав, как под рукой бьется маленькое сердечко.

– Все мы единое целое. Но почему-то упрямо не хотим этого признавать. Отчуждаемся друг от друга, суетимся и умираем так ничего не успев понять. Вернее думаем, что умираем…

Достав тетрадь, стала быстро просматривать написанное утром, исправляя не понравившиеся места. И как всегда увлеклась. А ведь друзья наверно давно уже собрались. Да и физическому телу требуется отдых. Оно настойчиво напоминает о себе.

– Сейчас отправишься на покой, не переживай, – заверила она его. – Потерпи минутку.

Перед тем как лечь, заглянула к детям. Поправила сползшее у Максима одеяло. Он тут же вновь отбросил его на пол и вдруг отчетливо произнес: – Позвони мне! Обязательно позвони! Хорошо!?

– Позвоню, – успокоила его, накрывая, Тамара. – Не волнуйся!

– А я, – сказал Рома, садясь в кровати, – это стихотворение учить не стану. Оно ядовитое!

Он с отвращением потряс руками, словно бы сбрасывая с них капли яда.

– И не нужно, – согласилась Тамара, укладывая его обратно. Потом посмотрела с опаской на Антона – теперь его очередь!

Но он спокойно лежал на спине, чему-то улыбаясь во сне. Она улыбнулась в ответ и осторожно прикрыла за собой дверь.