1

Когда тусклым, дождливым июньским днем гигантский «Боинг-747» с величественной грацией приземлялся в аэропорту Хитроу недалеко от Лондона, я сжалась в кресле от нетерпения. Невозможно поверить, что всего шесть с половиной часов назад я входила на борт этого шедевра самолетостроения в Нью-Йорке!

В Лондоне уже половина восьмого. Полностью рассвело. Несмотря на свободных два часа сорок пять минут до рейса на Женеву и огромное желание хотя бы одним глазком взглянуть на Лондон, я решила остаться в аэропорту. Если я поеду в город на такси, мне придется сразу же повернуть назад, чтобы не опоздать к рейсу. Не люблю все делать второпях.

Уже чувствовалось, что началось лето, хотя самый наплыв туристов ожидался лишь недели через две. Пробираясь сквозь толпу суетящихся туристов в кафе, я зевнула. В полете мне удалось немного поспать, но я чувствовала усталость. Скорее всего, когда я появлюсь на вилле «Саксония» в окрестностях Женевы, по моему виду сразу решат, что я весьма бурно провела предыдущую ночку.

Я бросила быстрый взгляд в зеркальное стекло витрины кафе. Тетя Лотти любила называть меня худышкой, считая, что своим видом я выказываю неуважение к ее стряпне, но зато в своем брючном костюме бирюзового цвета я выглядела неотразимо. Мои густые пепельные волосы волной падали на плечи. Вздохнув, я окинула себя критическим взглядом — голубые глаза возбужденно блестят, черты лица приятные, вот только нос слегка курносый… и определенно упрямый подбородок.

Заинтересованные взгляды прохожих мне льстили. Мне необходимо было их одобрение, ведь я хорошо представляла себе, какие роскошные женщины посещали виллу «Саксония» по приглашению Дика Рэнсома. Я провела много времени в общественной библиотеке Нью-Йорка, листая прошлогодние подшивки, поскольку Дик Рэнсом частенько упоминался в журналах «Таймс», «Лук» и «Лайф».

В кафе я села за столик, положив сумочку на соседний стул, и опять зевнула. В Нью-Йорке еще лишь без четверти три утра, я не успела приспособиться к разнице во времени.

— Слушаю, мисс? — улыбнулась официантка.

— Только чай и тост, пожалуйста, — попросила я извиняющимся тоном и с отвращением вздрогнула, взглянув на соседний столик, куда только что подали обильный завтрак: копченую рыбу, яйца, хрустящие ломтики бекона.

Меня на удивление быстро обслужили. Я с удовольствием пила крепкий, свежезаваренный чай, никаких вам мокрых пакетиков, И откусывала кусочки горячего тоста. Всего час двадцать минут в воздухе — и я окажусь в аэропорту Куантрен в трех милях от Женевы.

Но теперь к моему нетерпению добавилось беспокойство. Я понимала, что Дик Рэнсом не в восторге от того, что мне в самый последний момент пришлось заменить Салли, свою соседку по комнате в колледже. Рэнсом внимательно изучал все предложенные ему агентством по найму кандидатуры, много раз звонил по телефону через океан. Салли жутко волновалась, вздрагивая при каждом звонке, пока не выяснилось, что она принята на работу.

— Все равно что получить место в кабинете министров, — возбужденно заметила она, положив трубку телефона после решающего разговора.

И все же в последний момент Салли решила сейчас выйти замуж за своего Билла, а не ждать конца лета, поскольку выяснилось, что его могли призвать осенью в армию.

Вот так я заполучила это место.

Я обрадовалась, что теперь, после окончания колледжа, мне не придется возвращаться домой. Выпускная церемония оставила меня равнодушной, ведь моя замечательная тетушка Лотти на ней не присутствовала. Та самая тетя Лотти, которая, после смерти мамы и отца в автокатастрофе, воспитала меня с такой нежностью и любовью. Она не позволила двоюродным братьям и сестрам сообщить мне о своей страшной болезни и последние месяцы боролась с приближающейся смертью. Она умерла от рака за пять недель до того, как я в шапочке и мантии получила свой диплом.

Возможно, именно смерть тети и была главной причиной, почему я так охотно согласилась в течение десяти недель давать уроки французского языка старой Дирдре Рэнсом, хотя меня очень соблазняла и возможность познакомиться с Женевой. А может быть, я надеялась, что Дирдре Рэнсом в какой-то степени сможет заменить мне тетю Лотти…

Агентство по найму весьма тактично скрыло от меня возмущение Дика Рэнсома такой заменой, но кое-что все же до меня дошло. Я старалась уверить себя, что у него нет оснований возражать против моей кандидатуры. Я имела прекрасные оценки по французскому языку и должна была с осени начать преподавать в Вестминстерской школе. Я казалась себе открытым и отзывчивым человеком, так почему же мне за лето не научить пожилую американку французскому языку и одновременно не побывать в Женеве?

Наслаждаясь второй чашкой чая, я перебирала в уме все, что узнала в агентстве. Моей ученицей будет, разумеется, Дирдре Рэнсом, бабушка Дика Рэнсома. Старушке уже за семьдесят, и она живет на вилле «Саксония». Суровая дама решительно отвергла все попытки внука найти ей учителя из местных. Отчаявшись, тот решил, что к американке бабуля отнесется более благожелательно. Мистер Рэнсом выбрал наш колледж по той простой причине, что он находился всего в семидесяти милях от того места, где его бабушка прожила почти всю свою жизнь.

Скорее всего, миссис Рэнсом недовольна переездом в Швейцарию и оправдывает это недовольство незнанием французского языка. Внук, вероятно, не слишком в это поверил, но решил воспользоваться этим предлогом в качестве первого шага. Дирдре Рэнсом перенесла микроинсульт, и хотя он серьезных следов не оставил, мистер Рэнсом был твердо намерен заставить бабушку жить на вилле, где в случае необходимости можно было бы оказать ей квалифицированную помощь.

Дик Рэнсом, как благоговейно пояснил мне глава агентства, был миллионером двадцати семи лет от роду, чудо-мальчиком европейского финансового мира. Приехав в Европу в трехнедельную туристическую поездку, он остался и вскоре превратил несколько сот долларов в миллионы. Из статей в «Таймс» и других журналах, где упоминался Дик Рэнсом, я составила о нем представление, как о красивом и умном американце, любимце светского общества, для которого бизнес в жизни на первом месте. Я не тешила себя надеждами на романтическое лето, понимая, что вряд ли удачно впишусь в его окружение и смогу составить конкуренцию бегающим за ним светским львицам.

Вздохнув, я положила деньги на блюдечко, вышла из кафе и пошла по улицам, останавливаясь, чтобы купить открытки и написать несколько жизнерадостных посланий. Чтобы убить оставшееся время, я купила газету и уселась на скамейку, листая страницы…

Оказавшись наконец в самолетном кресле, я почувствовала, что порядком устала — от недосыпания, от возбуждения и от напряжения, в котором не хотела себе признаваться. Ведь мне предстояло провести десять недель на вилле «Саксония» среди чужих людей, пытаясь насильно научить старушку французскому языку. Еще час назад я была вполне уверена в своих способностях, куда же теперь подевалась эта уверенность? Когда до Женевы было рукой подать, меня начали одолевать сомнения. Фантазии уступили место реальности.

Мы перелетели Ла-Манш, оставив дождь позади. Я расслабленно сидела в кресле, радуясь, что попала к иллюминатору и смогу увидеть Швейцарию сверху.

Внезапно мое сердце дрогнуло. Я увидела великолепное Женевское озеро и колесный пароход на его глади. Я любовалась снежными шапками Монблана, огромными просторами под крылом самолета, яркой зеленью. Меня предупредили, что, как и в большинстве горных районов, в Швейцарии летом прохладно и дождливо.

Следующие полчаса прошли в суете — приземление, таможня и прочие формальности. Как любой человек, впервые оказавшийся в незнакомой стране, я нервничала, хотя знала, что шофер Рэнсома должен встретить меня и отвезти на виллу. Мы договорились, что он узнает меня по бирюзовому брючному костюму. Вспомнив об этом, я обеспокоенно оглянулась, но никого больше в таком костюме не заметила.

— Мадемуазель Стэнтон? — раздался за моей спиной вежливый голос с сильным акцентом, и я вздрогнула.

— Да, — по-идиотски обрадовалась я, что он говорит на английском языке.

— Меня зовут Фредерик, — представился он все так же вежливо, но меня бросило в холод от явной неприязни в его глазах. Этот человек умел ненавидеть! — Я отвезу вас на виллу. — Он хмуро глянул на два небольших чемодана у моих ног. — Это весь ваш багаж, мадемуазель? — В голосе послышалось легкое презрение.

Я вспомнила газетные заметки о светских гостях Рэнсома. Уж его знакомые, скорее всего, путешествовали с таким багажом, взятым на пару дней, что и пятерым не унести.

— Это весь мой багаж, — холодно подтвердила я, стараясь сохранить спокойствие. И это далось мне с трудом — где-то среди моих предков затерялись ирландцы с их взрывным характером. Почему меня должно беспокоить, как относятся ко мне слуги? Я приехала не в гости, я собираюсь работать. Напрасно было бы ожидать от меня туалетов от Кардена и вереницу чемоданов.

— Сюда, мадемуазель.

По-видимому, говорить больше было не о чем. Фредерик подвел меня к сверкающему серому «роллс-ройсу», открыл дверцу, затем легко поставил чемоданы в багажник. Я едва уложилась в те шестьдесят шесть фунтов, которые разрешались мне по билету первого класса, на котором настоял Дик Рэнсом.

У меня не было охоты разговаривать с Фредериком по дороге из аэропорта на виллу. Его напряженные плечи дали мне понять, что любые попытки начать беседу будут отвергнуты. Может быть, шофер один из тех французов, которых воспитали в ненависти к американцам? А может, он вообще не терпит женщин? Я пожала плечами — Господи, какое мне дело?

К моему огорчению, мы не поехали через саму Женеву, но ведь впереди целое лето, чтобы увидеть город. Машина мчалась окраиной в направлении гор, мимо современных жилых районов и роскошных строящихся коттеджей. Промелькнула маленькая деревушка, сохранившаяся здесь, казалось, со средних веков. Тут я вспомнила, что Женева — один из самых старых городов в мире, ей более двух тысяч лет. А горы, горы! Вокруг поднимались сказочной красоты горы!

— Скоро приедем, мадемуазель. — То были первые слова, произнесенные Фредериком за последние двадцать минут, хотя я заметила, что он тайком разглядывает меня в зеркальце заднего обзора.

— Благодарю вас, Фредерик. — Я слегка наклонилась вперед, чтобы увидеть виллу. Показался чудесный парк, по-видимому, принадлежащий Рэнсому, — тщательно подстриженные кустарники вдоль дороги, масса буйно цветущей азалии, а за ним — вилла.

Вилла «Саксония» поднималась в суровом великолепии на гребне холма примерно в шестидесяти футах над основной дорогой. В ее величии было даже нечто пугающее, хотя я еще и не подозревала о том ужасе, который поджидает меня там. С востока и запада — террасы, крыша с мансардой, многочисленные окна, длинные печные трубы. Высокие, створчатые окна открыты навстречу июньскому солнцу. Легкие шторы трепещут на ветру. Белые жалюзи контрастируют с темно-красными кирпичными стенами.

Шурша по гравию, машина остановилась у внушительного подъезда виллы. Шофер выскочил, чтобы открыть мне дверцу, потом нажал на замок багажника и взял мои чемоданы.

Я нерешительно поднялась по широким ступенькам к огромной, резной двери, которая была приветливо распахнута.

— Позвоните, мадемуазель! — крикнул мне вслед Фредерик с некоторым удовлетворением в голосе, поскольку он явно ощутил мою неуверенность. — Мишель сейчас подойдет. Она покажет вам ваши комнаты.

— Спасибо. — Я дотронулась до звонка, разозлившись на покровительственный тон Фредерика.

Великолепие огромного холла напомнило мне декорации исторического фильма. На двух стенах — замечательные гобелены. Хрустальная люстра, сияющая, как бриллиантами, всеми своими сверкающими подвесками, вполне годилась для бального зала. Стулья и столы — скорее всего бесценный антиквариат. Глядя на ковер, я вспомнила музей. Такие ковры любовно хранятся столетиями и сохраняют свои исконные краски.

Вошла невысокая, плотная женщина в черном платье и белом фартуке и неловко улыбнулась. Где-то рядом я услышала женский голос, возвышенный в гневе, — настоящий американский голос, устраивающий кому-то взбучку. Я сразу поняла, что этот голос принадлежит бабушке Рэнсом.

— Добро пожаловать, мадемуазель, — с трудом подбирая слова по-английски, тихо произнесла горничная. — Меня зовут Мишель. — Она обменялась взглядом с Фредериком, который поставил чемоданы у моих ног и тут же вышел. Тем временем громкий женский голос продолжал отчитывать кого-то. Слова разобрать было нельзя, но тон говорил сам за себя.

— Спасибо, Мишель, — поблагодарила я, расстроенная, что попала как раз в момент домашней разборки.

— Фредерик приносить ваши чемоданы наверх, как только отогнать машину, — пояснила горничная и попыталась улыбнуться. — Я показать вам ваши комнаты, — добавила она, испуганно оглянувшись через плечо.

— Спасибо, Мишель, — тепло сказала я и пошла за Мишель по изогнутой лестнице, покрытой толстым ковром, заглушавшем наши шаги, разглядывая висящие на стенах картины старых мастеров. Мишель остановилась у тяжелой дубовой двери и распахнула ее.

Над гостиной явно поработал отличный дизайнер — комната была обставлена с любовью и предназначалась определенно для женщины. Под углом к мраморному камину стояла мягкая кушетка, обтянутая голубым бархатом. В камине лежали дрова на случай прохладной погоды. Напротив кушетки стоял шезлонг на удивление современной расцветки. Мое внимание привлекли столики — один овальный, изящно инкрустированный, второй шестиугольный, с позолоченной резьбой, покрытый тяжелым стеклом и служащий кофейным столиком. Между створчатыми окнами стоял резной секретер времен Людовика XV. Современное ковровое покрытие густого зеленого цвета прекрасно сочеталось с необычным синим и зеленым цветами обоев.

— Какая красивая комната, — заметила я и увидела искорку гордости в глазах Мишель.

— О да, мадемуазель. — Она пересекла комнату и с гордостью распахнула еще одну дверь. — А это ваша спальня, — возвестила горничная.

Спальня показалась мне шедевром в светло-зеленых и бледно-розовых тонах. Кровать с балдахином в оборках, очаровательный комод с тремя ящиками, украшенный веселым китайским рисунком. Мне особенно понравился маленький столик.

— Вы не желать, чтобы я помогать вам распаковать вещи, когда их принесет Фредерик? — Мишель говорила вежливо, но явно стремилась побыстрее уйти.

— Спасибо, Мишель, в этом нет необходимости, — отказалась я с улыбкой. Да уж, вот видела бы меня сейчас тетя Лотти, печально подумала я.

— Мадам Рэнсом ждать вас в библиотеке, как только вы сможете спуститься. — Горничная с явным одобрением смотрела на мой брючный костюм.

— Я быстро, — пообещала я. — Доложите о моем приезде миссис Рэнсом?

— Que, мадемуазель. — Мишель тепло улыбнулась и поспешно вышла. Кто-то на вилле держал прислугу в ежовых рукавицах, догадалась я и припомнила, что в доме есть экономка — некая миссис Жене. Как и вся остальная прислуга, она говорила на двух языках, по-видимому, из-за миссис Рэнсом.

Я решила снять брючный костюм и надеть платье. Семидесятилетняя Дирдре Рэнсом может не одобрить брюки на женщине.

Я направилась в ванную комнату, анализируя первые минуты своего пребывания в этом доме. По крайней мере, горничная отнеслась ко мне по-дружески. Я слегка огорчилась, что никто не встретил меня официально — ни миссис Рэнсом, ни хотя бы экономка. Дик Рэнсом в это время суток определенно занят делами. Господи, что это я вдруг забеспокоилась об условностях, укорила я себя. Я что, ждала красную ковровую дорожку?

Какая роскошная ванная комната! Я с удовольствием отметила ее огромные размеры, залюбовалась красивым кафелем, элегантным туалетным столиком. Изящные позолоченные краны, целый набор пушистых полотенец. Я почувствовала себя несколько странно среди всего этого великолепия, но все же включила теплую воду и потянулась за зеленым куском мыла. И тут же вздрогнула от резкого стука в дверь моей комнаты.

— Одну минуту! — Это, верно, Фредерик, догадалась я, завернула кран и поспешила к двери.

Шофер молча вошел, внес чемоданы в спальню и так же молча вышел. Глупо, но этот человек вызывал во мне какие-то дурные предчувствия. Я могла понять, что он, может быть, ненавидит женщин. Такое случается. Но меня пробрала дрожь при воспоминании о неприязни в его глазах. На мгновение я пожалела, что так поспешно предложила заменить Салли. Перспектива лета в Женеве уже не казалась такой радужной.

Но я уже в этом доме и жалеть поздно! И здесь я останусь на десять долгих недель! Обязательно в выходные съезжу во все те поездки, которые пообещала себе, разумеется, в пределах моего скромного бюджета. Женева располагается в центре Европы, и отсюда я собиралась съездить в Лондон, Париж, Франкфурт, Вену и Рим!

Положив один из чемоданов на кровать, я достала оттуда веселенькое платье, не нуждавшееся в глажке, и отнесла его в ванную. Разберу вещи позже, повешу все летние вещи в стенной шкаф, где они наверняка займут очень мало места. Мне захотелось поскорее уйти из тяжелой тишины этих комнат. Ну и что, пусть шофер Рэнсомов мрачный и злой человек, какое мне до него дело? Хотя ждавшая меня внизу госпожа Рэнсом — тоже сердитая женщина… А она-то и будет моей ученицей.

Я быстро оделась, порадовавшись, что мое платье, купленное в обычном магазине, выглядит довольно приличным. Я внимательно оглядела себя в зеркале, прикрепленном на одной из створок стенного шкафа. Несмотря на усталость, выглядела я неплохо. Я слегка улыбалась, что было мне свойственно в непривычной обстановке.

Тетя Лотти часто говорила: «Лори, нельзя быть такой доверчивой! Нельзя всегда ожидать от людей лишь самого хорошего!» И вот я стою в комнате великолепной виллы и испытываю непонятный страх перед будущим. От одной крайности к другой, посмеялась я над собой, такой уж у меня характер. Стараясь взять себя в руки, я вышла из комнаты и решительно направилась по коридору, но на лестнице несколько замедлила шаг. Придерживаясь за перила из красного дерева, я разглядывала картины, висящие на стене. Представить себе невозможно — жить среди таких шедевров! И при этом знать, что все это Дик Рэнсом приобрел в течение шести лет. Мое сердце забилось сильнее в предвкушении встречи с этим необыкновенным человеком.

На последней ступеньке лестницы я остановилась, залюбовавшись возней с розовой лентой двух прелестных сиамских котят. Я нагнулась, чтобы погладить одного озорника. Голубые глазки уставились на меня с явным подозрением.

— Какие лапочки, — пробормотала я, но неожиданно замерла, прислушиваясь к звукам резкого, настойчивого голоса, доносившегося снизу.

— Элен, ты должна взять мою сторону, — громогласно требовал старческий голос. — Когда Дик вернется из своей очередной деловой поездки, я ему все скажу! Не желаю, чтобы здесь находилась эта девчонка! Как смел он поставить меня перед свершившимся фактом! Держал в секрете до последней минуты! Приказал миссис Жене объявить мне о ее приезде только за завтраком. Нет уж, я не пожалею сил, чтобы избавиться от нее, Элен, я не потерплю ее здесь!

 

2

Я почувствовала, что щеки мои вспыхнули, меня пробрала дрожь. Я все еще стояла, наклонившись к котятам, когда почувствовала на себе взгляд и смущенно выпрямилась.

— Мадемуазель Стэнтон? — Рядом со мной стояла высокая, худая женщина с темными с проседью волосами. Я заметила сочувствие в больших карих глазах. Женщина явно слышала заявление госпожи Рэнсом и понимала, что и я тоже не глухая.

— Да, — запинаясь, ответила я.

— Я — мадам Жене, — представилась она. Акцент больше немецкий, чем французский. Вероятно, ее муж был французом, отметила я. — Служу здесь экономкой, — официально сообщила дама. — Если вам что-то не понравится, пожалуйста, дайте мне знать. Месье Рэнсом приказал, чтобы вы ни в чем не нуждались.

— Спасибо, — выдавила я с вымученной улыбкой. — Уверена, все будет хорошо.

Да, хорошенькое дельце! Госпожа Рэнсом явно не хотела, чтобы я оставалась здесь, она готова была на все, чтобы выставить меня вон. Ее полные яда гневные слова все еще звучали в моих ушах. Почему Дик Рэнсом не предупредил свою бабушку о моем приезде? Несколько загадочно он поступил — навязать старушке учительницу, причем таким странным образом. Или же Дик Рэнсом привык ни с кем не считаться и ему плевать на ворчание старой госпожи?

Я не хотела возвращаться домой. Горе было слишком свежо. Осенью я должна решить, что делать с мебелью, домом, личными вещами тети. После окончания колледжа я поехала прямо в Нью-Йорк, желая затеряться в огромном городе. Я не могу сейчас вернуться…

— Мадам Рэнсом ждет вас в библиотеке. — Слегка гортанный голос мадам Жене прервал мои воспоминания. Она продолжила с явным неодобрением — Со своей невесткой, молодой мадам Рэнсом. — Сообразив, что своим неприязненным тоном выдала слишком много, она наклонилась и подобрала котят, которые, видимо, зашли на запрещенную территорию — так я поняла по ее шутливым шлепкам.

— Я как раз направляюсь туда, — поспешно сказала я, не имея представления, где находится эта самая библиотека, но мадам Жене кивком головы указала мне путь.

Повернувшись, я быстро направилась по коридору, слыша, как мадам Жене продолжает отчитывать котят. Моя догадка оказалась верной, она делала это по-немецки, причем с явной симпатией, которая, как я вспомнила, не распространялась на молодую мадам Рэнсом. Я понятия не имела, что мать Дика Рэнсома тоже живет на вилле. В агентстве никто об этом не упоминал. Возможно, она приехала в гости.

Я замедлила шаг перед первой открытой дверью. Определенно библиотека. Полки с книгами от пола до потолка, огромный мраморный камин. На полу — великолепный персидский ковер ярких цветов. Мебель — эклектическая смесь разных периодов, но общее впечатление очаровательное. Какой занятный потолок, успела подумать я, обратив внимание на составляющие его резные деревянные прямоугольники.

— Входите, входите, мисс Стэнтон, — резко приказал типично американский властный голос. — Дайте-ка нам взглянуть на вас. — Гнев искусно спрятан за напускной шутливостью. — Моложе, чем я ожидала…

Дирдре Рэнсом развернулась в своем кресле, чтобы посмотреть на меня. Она оказалась такой домашней, такой чуждой всей этой вилле, что я немедленно прониклась к ней симпатией, но тут же напомнила себе о той ярости, которую слышала в ее голосе пару минут назад.

Несмотря на густые, коротко подстриженные седые волосы, она выглядела моложе своих лет. Глаза — живые и карие, черты резкие, подбородок упрямый. Миссис Рэнсом когда-то наверняка была красавицей, вынуждена была я признать, хотя теперь она набрала лишний вес, а лицо покрылось морщинами.

— Миссис Рэнсом? — вежливо спросила я. Держись, Лори. Не дрейфь!

 Та неожиданно хмыкнула.

— А кто еще в этом доме толст, сварлив и стар?

— Ну что ты, мама, — раздался рядом тихий голос.

Только теперь я заметила стройную, несколько увядшую женщину, сидящую у окна с сиамской кошкой, вальяжно разлегшейся на ее коленях. Даме явно где-то за пятьдесят, решила я. Светлые волосы причесаны так, как носили лет тридцать назад, излишне накрашенные серо-зеленые глаза. Платье тоже явно не по возрасту.

Испуганная женщина, подумала я с сочувствием, которую страшит наступающая старость и убывающая красота.

— Мисс Стэнтон, это моя невестка, — представила ее свекровь. — Она подтвердит вам, что я сварливая старуха. — Но глаза Дирдре Рэнсом так весело прищурились, что мне трудно было поверить в недавно услышанные слова. Эту даму явно голыми руками не возьмешь!

— Мама, ну с чего ты это взяла? Я вовсе так не думаю. — Она осторожно спустила кошку на пол и пересела на черный кожаный диван напротив свекрови, как бы беря мою сторону.

И все-таки я ощущала, что старуха приводит невестку в трепет, внушает той ужас. Но вот, снова я спешу с выводами… В молодой миссис Рэнсом ощущалась такая печальная беспомощность, что мне захотелось защитить ее. Все в ней говорило: «Пожалуйста, пожалейте меня!»

— Садитесь, дорогая, — распорядилась Дирдре. — Скоро будем обедать. Миссис Жене позовет нас. Вы, должно быть, проголодались?

— Не очень, — улыбнулась я, садясь на черный диван. Но тут же поняла, что действительно хочу есть, поскольку в последний раз ела в Хитроу.

— Как вас зовут, мисс Стэнтон? — спросила мать Дика Рэнсома с кокетливой улыбкой. — Я так не люблю формальностей.

— Лори, — ответила я с улыбкой. Я тоже не любила официальных отношений.

— А меня Элен, — поспешила сообщить она, внимательно наблюдая за мной. — Элен Рэнсом. Это вам ни о чем не говорит?

— Элен, ради Христа! — возмутилась ее свекровь. — Она чересчур молода. — Старушка повернулась ко мне, и по ее виду я сразу поняла, что между двумя миссис Рэнсом нет взаимопонимания. — Много лет назад, когда вы еще были ребенком, мой сын и Элен работали на телевидении, вели ежедневное ток-шоу.

— Целых семь лет, — возразила Элен, гордо вскинув голову. — У нас была прекрасная аудитория.

— Ну да, разумеется! — Я соврала потому, что понимала, как много мои слова значат для Элен. — Я помню, как мои мама и тетя смотрели эту передачу постоянно, многие годы. — Я предпочла не обращать внимания на скептический взгляд Дирдре. Что значит небольшая ложь, если она вызвала такое сияние в глазах Элен? Бедняжка, живет старой славой.

— После этого мой сын пару лет вел программу новостей, — продолжила Дирдре. — Потом занялся бизнесом.

— И совершил чудовищную ошибку. — На щеках Элен появились красные пятна.

Я догадалась, что бизнесом ее муж занялся по настоянию матери, и Элен до сих пор не могла ей этого простить.

— Неважно. — Внезапно госпожа Рэнсом стала очень грустной, в глазах появилась тоска. — Мой мальчик умер, так и не успев как следует развернуть дело. Таким молодым и так трагично. Но не будем об этом… — Она подняла голову и перевела взгляд на меня. — Давайте уточним одну вещь, Лори, — резко сказала она, и я замерла, готовясь к атаке. — Мой внук приедет где-то в конце недели, мы никогда точно не знаем, когда он появится. До этого вам не придется работать, вы просто устраивайтесь и гуляйте.

— Но я должна… — смущенно начала я.

— Нет. — Тон решительный, не терпящий возражений. — Никакой работы, пока не поговорите с Диком. — Когда она говорила о внуке, карие глаза теплели. — Вы наверняка захотите сегодня днем поспать, не так ли? Меньше чем за сутки не привыкнуть к такой разнице во времени. Вы в самолете спали?

— Немного. Я была чересчур взволнована, так что… — Я проговорила это возбужденно, так как не могла отвести взгляда от фантастического, захватывающего дух вида за окном. — Это ведь Монблан?

— Да, — сухо подтвердила Дирдре. Она не собиралась признавать местные красоты, поскольку внук силой привез ее сюда, оторвав от привычных пейзажей и знакомых лиц. — Я видела Монблан на открытке много лет назад. — Старая дама явно хотела дать понять, что вполне бы обошлась видом на открытке.

— О, Женева — один из самых красивых городов в мире, — охотно вступила в разговор Элен. — Мама, если бы ты только вышла из дома и пообщалась с людьми! — И снова я ощущала неуверенность в Элен, как будто она ждала, что свекровь станет возражать против каждого ее слова.

— А вот и обед, — удовлетворенно заметила Дирдре, и я вслед за ее взглядом посмотрела на дверь.

— Прошу к столу, — подтвердила мадам Жене. — Я велела Клодин накрыть стол на западной террасе, как вы распорядились.

По ее тону я почувствовала, что мадам Жене не нравилось получать указания от старой Дирдре. Вероятно, до ее приезда она была полной хозяйкой на вилле. Интересно, а вообще кто-нибудь здесь удостоился одобрения мадам Жене?

— Но вы умудрились не обратить внимания на те блюда, что я заказала, — с некоторой враждебностью сказала Дирдре.

— Мадам, месье Рэнсом оставил строгие указания, — устало возразила экономка. — Я не должна подавать целый ряд блюд. — Она взглянула на меня, как бы ища поддержки. — Некоторые кушанья вредны для вашего здоровья, мадам.

— Ерунда, — фыркнула Дирдре. — Мой внук и эти врачи — круглые идиоты. — Старушка тяжело вздохнула. — Давайте пойдем и посмотрим, что же нам подадут. Все явно сговорились уморить меня голодом! — Но по ее глазам было заметно, как ей приятно, что внук так о ней заботится. Какие замечательные отношения, подумала я, вспомнив себя и тетю Лотти.

Вид с террасы, где был накрыт стол, оказался настолько потрясающим, что я засомневалась, смогу ли проглотить хоть кусок. Справа — заснеженные горные вершины, слева — зеленые холмы и маленькая красивая деревушка.

Дирдре жестом предложила мне сесть с ней рядом. Она тайком внимательно присматривалась ко мне. Я понимала, что было бы ошибкой думать, что почтенная дама отказалась от своего намерения выставить меня вон, скорее она выбирала способ, как сделать это половчее. Я поежилась.

— Какая прелестная погода! — При звуке резкого, типично английского выговора, я круто повернулась. — Замечательно, что кто-то догадался приказать накрыть стол на открытом воздухе.

К столу приближалась высокая, очень худая женщина с желтыми волосами и мелкими чертами лица. Немного за тридцать, решила я, но определенно не дотянула, чтобы считаться хорошенькой.

— Маделин, познакомься с Лори Стэнтон, — представила нас миссис Рэнсом. — Маделин Скотт, секретарша Дика, живет здесь на вилле. — Я заметила сердитый огонек в глазах старухи и сообразила, что мой приезд был организован не без помощи Маделин. — У Дика секретарши повсюду — в парижском офисе, в Милане и Лондоне, — ехидно добавила она, явно желая поставить Маделин на место, поскольку секретарша, вне сомнения, была о себе довольно высокого мнения.

— Привет… — Я чувствовала себя неловко под снисходительным, изучающим взглядом Маделин.

— Привет, Лори. — Маделин отвела взгляд, не посчитав меня достойной более пристального внимания, и тут же воскликнула — Элен, какое прелестное платье!

— Ты в самом деле так думаешь, душечка? — просияла Элен. — Разумеется, оно безумно дорогое, но мой сын так добр ко мне.

Дирдре Рэнсом не обращала на их болтовню никакого внимания. Она беспокойно постукивала рукой по столу, взглядом пресекая все попытки вовлечь ее в этот пустой разговор. Я чувствовала себя неловко и постаралась сделать вид, что не могу оторвать взгляд от великолепного пейзажа.

Появилась Мишель с сервировочной тележкой. Дирдре громко фыркнула, когда та поставила перед ней хрустальный стакан с томатным соком и небольшие тарелочки с паштетом из даров моря. Она несколько приободрилась при виде салата с омарами.

Элен и Маделин продолжали весело щебетать, причем Элен иногда бросала на меня дружелюбные взгляды. По виду Маделин можно было решить, что мы с Дирдре находимся на другой стороне континента, а не напротив через стол. Я поняла, что начинаю злиться, еле сдерживая возмущение. Мне казалось, что Дирдре это почувствовала и теперь от души забавляется. Я догадалась, что сухопарая Маделин Скотт не входит в число ее любимиц.

Снова появилась Мишель — с омлетом с зеленью, вызвав некоторое одобрение со стороны Дирдре.

— А десерта не дадут, — ядовито сообщала она мне. — Я специально заказала Клодин ромовые бабы, но последнее слово осталось за миссис Жене. — Я обратила внимание, что для всех экономка была мадам Жене, но, по-видимому, Дирдре Рэнсом никаким правилам не подчинялась. Я невольно все больше проникалась к ней симпатией.

— О, как вкусно! — искренне восхитилась я, попробовав обжигающую, сочную смесь на подогретой тарелке. — Замечательно!

Маделин посмотрела на меня так, будто я ляпнула что-то неприличное, но Элен поспешно присоединилась ко мне в восхвалении кулинарных способностей кухарки.

— Дик переманил ее из посольства, не будем называть какого, — с гордостью сообщила она. — Он всегда любил хорошую пищу.

— Дома, — упрямо заявила Дирдре, — он предпочитал бифштекс и жаркое в горшочке.

Тишину нарушил телефонный звонок, прозвучавший где-то в доме. Маделин сразу замерла. На террасу поспешно вышел Фредерик, подошел к Маделин и что-то тихо ей сказал на ухо.

— Прошу прощения, — извинилась Маделин, отодвигая стул. — Деловой разговор, я должна подойти.

После ее ухода Элен обратила все свое внимание на меня, с любопытством спросив, где я жила в Америке (мой ответ вызвал удивленный блеск в глазах Дирдре), какой закончила колледж, что собираюсь делать с осени. Мадам Жене сама подала кофе, с неудовольствием взглянула на остывающий омлет на тарелке Маделин и наконец пошла на кухню, чтобы заказать кухарке новую порцию.

После обеда Дирдре решительно велела мне идти к себе и прилечь.

— Спи до ужина, — твердо приказала старуха. — Тебе нужен отдых, чтобы приспособиться к разнице во времени, — хмыкнула она, отодвинув стул, явно радуясь, что обед закончился. — Элен, ты наверняка дождешься Маделин. Извинись за нас, — добавила старая женщина с усмешкой, определенно не чувствуя никакой необходимости извиняться.

Дирдре и я вошли в дом в неожиданно приятном молчании. Сложная женщина, нелегко будет ее понять. Хоть я слышала своими ушами, что она собиралась вышвырнуть меня вон, обаяние старой миссис было настолько сильным, что, шагая рядом с ней, я почти забыла об этом ее намерении.

— Не уходи сразу к себе, — вдруг попросила Дирдре, кладя мне ладонь на руку. — Поднимись-ка на минутку в мою комнату. — Она протянула руку к ручке двери, которая, по моему разумению, вела в одну из многочисленных комнат, и удовлетворенно ухмыльнулась, заметив мое удивление, когда за этой дверью оказался миниатюрный лифт. — Дик для меня установил, — с гордостью пояснила она. — Стоило бешеных денег, но я дышала, как давно не тренировавшийся марафонец, стоило мне одолеть один пролет лестницы.

Дирдре нажала кнопку на маленькой панели, и дверь закрылась. Лифт легко поднялся вверх.

— Поднимаемся под крышу, — объяснила миссис Рэнсом, прочитав вопрос в моем взгляде. — Внук устроил там для меня отдельную квартиру, где я живу. Там же и ем, — продолжила она с гордостью. — Я обедала сегодня внизу, потому что Дика нет, а он хотел, чтобы я тебя встретила. — Внезапно она недобро прищурилась, верно, вспомнив, каким манером тот сообщил ей о моем приезде — в последнюю минуту и через мадам Жене.

Лифт бесшумно остановился, дверь открылась. Мы оказались не в коридоре, как я ожидала, а в веселой, квадратной комнате, обставленной в очень оригинальном стиле.

Дирдре фыркнула:

— Ты ведь не ожидала увидеть такое здесь, да, милочка? — Она с удовольствием оглядела комнату: тяжелые, деревянные балки потолка, старомодный камин, каминную полку с безделушками, огромный цветастый ковер. — Все до последней мелочи доставлено из Новой Англии. Дик знает мой вкус, он хороший мальчик. — Миссис Рэнсом ласково погладила сосновый буфет. — Все сделано вручную, никакой тебе фабричной мебели.

— Просто замечательно! — воскликнула я, оглядываясь вокруг и отказываясь верить, что такое может сосуществовать с элегантностью виллы «Саксония». — Так… так… душевно и приветливо! — Я все оглядывалась, рассматривая комнату подробнее. — Мне нравятся обои. — И подошла поближе, чтобы рассмотреть рисунок.

— Хотела бы я все это упаковать и вернуться домой, — печально заметила Дирдре. — Если я даже начну лопотать по-французски, мне не станет здесь лучше. Кроме того, деточка, я слишком стара для всех этих штучек и для пересадки на другое место. Дик еще этого не понял, но рано или поздно он все поймет.

— Вы научитесь, если хотя бы попытаетесь, — мягко сказала я, стараясь не слишком давить на пожилую даму. — Я уверена, миссис Рэнсом, ведь вы так умны! Ну что вам стоит…

— Кончай с этой ерундой, юная леди, — перебила она с шутливой суровостью. — Я слишком стара, чтобы учить буквы. Иди, взгляни на мою спальню и кухню, там все оборудование самое современное, а потом шагай к себе в комнату и хорошенько выспись. Так-то будет лучше…

Честно говоря, я не надеялась заснуть, так что очень удивилась, когда проснувшись обнаружил, что проспала несколько часов. В воздухе уже чувствовалась вечерняя прохлада. Я села на край кровати, слегка поеживаясь от холода.

Уже смеркалось, снежные шапки гор различались менее ясно, а ярко-зеленые холмы потемнели Я взглянула на часы: ого, почти семь!

Виновато припомнив указания мадам Жене на счет ужина точно в половине восьмого, я босиком подошла к окну, постояла, наслаждаясь дивной красотой пейзажа, пока совсем не озябла.

Все еще босиком по толстому, пушистому ковру прошла я в роскошную ванную комнату и наклонилась над мраморной ванной, чтобы отвернуть краны. Тут же заметила панель электрообогревателя, предназначавшегося как раз для таких про хладных дней. Я щелкнула выключателем, спираль быстро раскалилась, обдав меня приятным теплом.

Что мне надеть к ужину? Я вспомнила презрительный взгляд, брошенный шофером на мой багаж. Мой гардероб вряд ли подходил для этого шикарного дома, но как-нибудь обойдусь. Я и представления не имела, что мне придется пережить в следующие недели, чтобы не сойти с ума.

Я нашла баночку с разноцветными ароматизированными шариками для ванны и бросила в воду лимонный. Вскоре я уже наслаждалась теплой, душистой ванной, чувствуя себя Золушкой, попавшей в высшее общество. Осторожно протянув мокрую руку, я взглянула на часы, которые положила на туалетный столик, одновременно перебирая в уме все свои туалеты, рассчитанные на студенческую жизнь.

Интересно, кто будет за ужином? Я старалась не отрываться от реальности: сегодня вряд ли стоит ожидать великосветских гостей: Маделин Скотт, Элен Рэнсом и я. Дирдре ясно дала понять, что ужинает у себя и сама готовит себе еду за исключением случаев вроде сегодняшнего обеда.

Надену-ка я шелковое платье с длинными рукавами с зоологическим рисунком — его не нужно гладить. К нему подойдут несколько ниток янтаря. Когда вернется Дик Рэнсом? Смешно, но мое сердце внезапно забилось при одной мысли о встрече с ним.

Едва выйдя из комнаты, я почувствовала аппетитнейшие запахи, которые, однако, не сразу смогла определить. Жаркое в горшочке, внезапно сообразила я, испытав приступ острой тоски по дому. Я догадалась, что запах доносится из квартиры Дирдре, которая, судя по всему, находилась прямо над моими комнатами.

Внизу у лестницы я столкнулась с Мишель.

— О мадемуазель, — сказала она, переводя дыхание, — я как раз идти к вам. Ужин подавать в маленькая столовая, пожалуйста.

— Спасибо, Мишель. — Я приветливо улыбнулась. Не хочу чувствовать себя виноватой из-за того, что Мишель пришлось идти и звать меня на ужин. — А где маленькая столовая? — Вдоль коридора тянулось множество дверей.

— Сюда, мадемуазель. — Мишель кинула одобрительный взгляд на мое платье. — Леди только что садиться за стол.

Я остро ощущала отсутствие мужчин в доме — один лишь угрюмый Фредерик. Хотя ведь скоро вернется Дик Рэнсом… Интересно, похож он на те фотографии в газетах, которые мне пришлось видеть? Потрясающе хорош собой, смущенно подумала я. Меня никогда раньше не привлекали очень красивые мужчины — я их опасалась.

Маленькая столовая оказалась на редкость уютной и милой. В выложенном кирпичом камине потрескивали дрова, распространяя приятное тепло. Элен и Маделин стояли у огня. Элен внимательно слушала тихо говорящую Маделин, которая немедленно замолчала, заметив мое присутствие.

— Мы всегда здесь ужинаем, если нет гостей, — пояснила Элен со своей обычной молящей о симпатии улыбкой. — Вы ведь не возражаете, правда?

— Конечно нет, — засмеялась я. И вообще, кто я такая, чтобы возражать?

Мы уселись за прекрасно накрытый стол, казавшийся чересчур большим для троих. Элен с энтузиазмом рассказывала о каких-то друзьях, которые провели несколько дней на вилле не так давно. Я понимала по тону Элен и быстрым взглядам, брошенным на меня, что я должна бы узнать знакомые имена и соответственно прореагировать. На лице Маделин сохранялось равнодушное выражение, что, по-видимому, ничуть не удивляло Элен.

Я сосредоточилась на поданном мне изысканном ужине, считая глупым расстраиваться из-за снисходительного отношения Маделин Скотт. Возможно, Дирдре Рэнсом совсем не случайно предпочитает не только свою собственную стряпню, но и свое собственное общество. Кухарка Клодин, надо признать, приготовила ужин под стать лучшим нью-йоркским ресторанам, о которых я читала в газетах, мимо которых часто проходила, но где никогда не была.

Я с удовольствием съела золотистый луковый суп, мясо с кровью, хрустящую утку в апельсиновом соусе, фруктовый салат и зеленую фасоль, К десерту, состоящему из кофейного мусса, я заявила, что наверняка не смогу никогда вылезти из-за стола.

Пока я ковыряла ложечкой великолепный десерт, Элен и Маделин сплетничали о друзьях Элен, уехавших в Париж за покупками. Потом где-то внизу затрезвонил телефон, и появившийся Фредерик возвестил, что звонят из Парижа и просят Элен. Обрадованная Элен поднялась, многословно извинившись.

— Я всего на несколько минут, — пообещала она. — Это, скорее всего, Адель и Фред, такая замечательная пара. Может быть, мне удастся уговорить их прилететь сюда на несколько дней.

Элен весело удалилась, оставив меня и Маделин доедать мусс в молчании. Я дала себе слово, что сама не начну разговор, но все получилось по-другому. Маделин явно ждала, когда Элен отойдет достаточно далеко, и тут же бросилась в наступление. По ее глазам я поняла, как она рада этой возможности, и это меня несказанно удивило.

— Лори, я считаю, что должна предупредить вас… — Она глубоко вздохнула и сделала попытку улыбнуться. — Вам придется очень несладко с Дирдре Рэнсом.

— Почему? Мне она понравилась. — Я широко раскрыла глаза, делая вид, что ничего не понимаю.

— Миссис Рэнсом твердо решила не учить ни одного слова по-французски, хотя очень любит бродить по магазинам. Мы приводили самых лучших учителей, но она вбила себе в голову, что должна утащить Дика назад в Штаты. — В голосе Маделин послышалась горечь. — Эгоистичная старуха, не имеющая представления, чего достиг ее внук тут, в Европе. — Она наклонилась вперед, стараясь убедить меня. — Если у вас хватит сообразительности, то вы не останетесь здесь и не станете терять время впустую.

— Я все-таки собираюсь попробовать, — довольно беспечно произнесла я, но пульс мой явно участился.

— Я уверена, что Дик согласится заплатить вам за три или четыре недели, если вы объясните, насколько невозможна ситуация. Мне кажется, он в глубине души и сам это понимает, но просто хочет сделать все правильно, потому что бабушка его воспитала… заботилась о нем все те годы, пока родители Дика жили в Нью-Йорке и работали на телевидении.

Я недоверчиво уставилась на Маделин.

— С чего это мистеру Рэнсому платить мне, если я не справлюсь с работой? — И покраснела, вспомнив как он был недоволен, что я заменила Салли.

— Не будьте дурой! — в ярости воскликнула Маделин. — Старуха не разрешит вам ничему себя научить! Вы сможете устроить себе праздник — посмотреть Европу на те деньги, что Дик вам заплатит. Ваш обратный билет уже оплачен. Я сама договорюсь обо всем с Диком, — снова попыталась она уговорить меня, оценивающе прищурившись.

— Я приехала сюда работать, — спокойно ответила я. — И не собираюсь уезжать. — Внезапно я поняла, почему Маделин так хочется выпроводить меня: она влюблена в Дика Рэнсома. Я же значительно ее моложе и, следовательно, соперница.

— Ты еще пожалеешь, если останешься, — пообещала она грубо. — Ты пожалеешь! — Маделин вскочила со стула. — Вы меня извините? Мне сегодня еще надо поработать. — И она бросила салфетку на стол.

Счет увеличивался не в мою пользу — уже два человека хотели моего отъезда — Дирдре Рэнсом и Маделин Скотт. Но никто меня не запугает.

Именно так я думала в конце своего первого дня на вилле «Саксония».

 

3

Я проснулась, когда лучи солнца уже заливали мою комнату. Я намеренно не закрыла плотно занавески, в мое первое утро в Женеве мне хотелось пораньше проснуться, чтобы снова увидеть сияющие снежные горные вершины и роскошные зеленые холмы.

Накануне Элен, объяснившая, что обычно она спит до полудня, сказала мне, что если я хочу завтракать у себя в комнате, мне следует позвонить. В ином случае мне подадут завтрак, когда я спущусь вниз. Буду завтракать на террасе, решила я, позабыв о неприятностях предыдущего дня.

Отбросив одеяло, я потянулась за ярко-красным длинным стеганым халатом, который заботливо приготовила с вечера, подошла к окну, раздвинула занавески. Я вдыхала необыкновенно чистый воздух и в очередной раз восторгалась великолепным пейзажем. Когда я получила подтверждение, что поеду в Женеву вместо Салли, то кинулась в библиотеку студенческого городка, где с жадностью прочитала все, что там нашлось о Швейцарии. Дюма очень трогательно писал о Женеве, теперь, видя все собственными глазами, я вспоминала его описания.

Вчера Дирдре ясно дала понять, что помогать мне не собирается. До приезда Дика все останется как есть. Она определенно надеялась, что тот быстренько пошлет меня собирать чемоданы. Признайся, сказала я себе, старая дама достаточно ясно выразилась, что не желает меня здесь видеть.

По плану я должна была проводить с ней пять или шесть часов ежедневно, стараясь говорить по-французски. Я была твердо намерена преуспеть, возможно, из-за недовольства Дика Рэнсома тем, что я заняла чужое место.

Я заранее разработала подробную учебную программу на десять недель вперед, определив, сколько могу вбивать в миссис Рэнсом помимо ее воли ежедневно. Начну легко, как с ребенком, а ко времени моего отъезда она уже сможет ходить по магазинам, ресторанам и более или менее сносно разговаривать.

Нечего зря терять время, укорила я себя. Одевайся, спускайся вниз и завтракай. Дирдре настаивала, чтобы я ничего не делала несколько дней, видимо, рассчитывая, что к тому времени ей удастся убедить внука отказаться от моих услуг. Согласится ли он, пойдя уже на такие расходы? Сомнительно. Эта мысль меня слегка приободрила, хотя я не заблуждалась на тот счет, что борьба с Дирдре предстоит нелегкая.

Я быстро надела песочного цвета брюки и кофточку в тон, накинула на плечи серый кардиган. Взглянула на часы — десять, но на вилле было по-утреннему тихо.

Я вышла в коридор, все еще прислушиваясь к тишине. Спускаясь по лестнице, я расслышала стук пишущей машинки где-то в левом крыле виллы. Это, верно, трудолюбивая пташка Маделин Скотт за работой. Услышала я и незнакомый женский голос в кухне — по-видимому, принадлежащий кухарке Клодин, поторапливающей кого-то. Где-то зазвонил телефон, и трубка была мгновенно снята.

Я неуверенно вышла на террасу, где мы накануне обедали. Минуту постояла, наслаждаясь запахом свежескошенной травы, роз и еще какими-то незнакомыми мне ароматами. Ко мне быстро подошла маленькая улыбающаяся блондинка в белом фартучке и спросила на очень плохом английском, что я желаю на завтрак.

— Джанин, — пробормотала она, запоздало представившись, и заторопилась прочь.

Я села за стол, взяла «Таймс», очевидно, доставленный из Лондона самолетом, и просмотрела первую полосу. Но мне явно было не до чтения. Очарование природы несколько омрачалось нудной дробью пишущей машинки, показавшейся мне враждебной, потому что я теперь знала, что Маделин Скотт настроена еще больше против моего присутствия здесь, чем Дирдре Рэнсом.

Джанин очень быстро вернулась с подносом, на котором стояли запотевший высокий стакан с апельсиновым соком, тарелки с яичницей и румяными, мягкими булочками и горячий кофейник.

Неожиданно я почувствовала, что ужасно голодна. Элен была права: кухарка явно потворствовала американским вкусам.

Я ела медленно, но еда не доставляла мне удовольствия. Я приехала сюда работать, теперь же впереди у меня был целый день, который я не знала чем заполнить. Вздохнув, я налила себе вторую чашку кофе и улыбнулась, увидев сиамских котят Элен, выбежавших на террасу. Забавные малыши явно чувствовали себя превосходно в отличие от меня.

Я допила кофе, встала и вернулась к себе.

Не успела я войти в комнату, как услышала звук подъезжающей машины. Я тут же бросилась к окну, снедаемая любопытством. Из такси высаживалась элегантная пара. Так это же Адель и Фред, звонившие накануне, догадалась я: средних лет, явно богатые — на багаже множество ярких наклеек. Женщина тщательно причесана, ухожена и модно одета.

Им навстречу стремительно выскочила Элен, захлебываясь в приветствиях. Воздух наполнили их пронзительные голоса и немного резкий смех, свойственный людям, твердо намеренным получать от жизни только удовольствия. И все же мне почудилось что-то детское и искреннее в радости Элен.

Я отошла от окна.

Потратив некоторое время, я выгладила две блузки и платье, смявшиеся в чемодане, порадовавшись, что сообразила приобрести переходник и смогла воспользоваться своим походным утюгом. Закончив работу, в тоске села в кресло. С какой бы радостью я провела день, осматривая Женеву, но ведь меня неправильно поймут, ведь я приехала сюда преподавать. Но как можно научить чему-то человека против его воли?

В дверь постучала Джанин и робко сообщила, что обед подадут через полчаса и что Элен приглашает меня спуститься пораньше, чтобы выпить коктейль с ее друзьями. Идея выпивки перед обедом показалась мне чудовищной, но я жаждала общения и поэтому заверила горничную, что спущусь немедленно.

Элен развлекала гостей в небольшой гостиной, где я еще не бывала. Комната была миниатюрной копией парижского кабаре с картины Тулуз-Лотрека, но я сомневалась, что другие это замечали. Гости оказались крайне разговорчивыми людьми, они стремительно перескакивали с одной темы на другую и вообще говорили, ни к кому не обращаясь. Элен слушала весь этот бред с такой жадностью, будто от него зависела ее жизнь, будто она никогда не слышала ничего подобного — глаза ее сияли, лицо порозовело от волнения и удовольствия… Как, видно, одиноко ей здесь, на вилле, с сочувствием подумала я.

Мишель возвестила об обеде, и мы все направились в маленькую столовую. Я заметила, что Адель — мне трудно было не называть ее миссис Уокер, но Элен настояла, чтобы я звала ту по имени — тайком наблюдает за Фредом, усевшимся рядом со мной. Я посмеялась в душе, понимая что наш разговор вряд ли достоин таких подозрений. Фред рассказывал мне об археологических находках.

После обеда Элен и ее гости удалились в свои комнаты, чтобы немного отдохнуть, я же было отправилась погулять по саду, но тут до меня неожиданно донесся голос, заставивший меня остановиться.

— Лори! Лори! Я здесь. — Я подняла голову. Это оказалась миссис Рэнсом, стоящая на балконе своей квартиры. — Ты занята?

— Да нет… — Я с нетерпением ждала продолжения, надеясь, что она решила все-таки брать у меня уроки.

— Пусть Фредерик пригонит машину, — распорядилась миссис Рэнсом, — я сейчас спущусь. Мы покатаемся по Женеве. Скажи ему, чтобы взял «роллс», — уточнила она с довольной ухмылкой. Я догадалась, что ей нравится кататься на такой машине и распоряжаться шофером, и меня это почему-то растрогало. За суровой внешностью пожилой дамы скрывалось большое чувство юмора и естественность, свойственные жителям Новой Англии.

Я вошла в дом поискать Фредерика и тут же нашла его за чисткой медных украшений. Слово в слово повторив указания Дирдре, я заставила себя приветливо улыбнуться.

— Que, мадемуазель, — вежливо кивнул он, хотя я почувствовала, что он недоволен тем, что его прервали.

Я поспешила наверх за сумочкой, затем вернулась в холл ждать Дирдре. К вилле подъехал «роллс-ройс», шофер вышел из машины и остался стоять около нее с обычным для него мрачным выражением лица.

Миссис Рэнсом вышла из лифта легкими шагами, которые плохо сочетались с ее возрастом. Она надела простое платье с черно-белым рисунком, которое скорее всего было куплено по каталогу, а не у Пьера Кардена. В руках почтенная миссис держала огромную сумку из крокодиловой кожи, которая прямо-таки кричала о своей баснословной цене. Если не считать этой сумки, то она вполне бы сошла за небогатую вдовушку, живущую на пособие и небольшую ренту и направляющуюся в библиотеку, чтобы запастись детективами на следующую неделю.

Мы уселись на заднее сиденье машины, и шофер привычно повел ее по извилистой дорожке.

— Поездим по городу, Фредерик, — распорядилась Дирдре миролюбиво. — Покажем мисс Стэнтон Женеву. — Она откинулась на сиденье и повернулась ко мне. — По сути, по-настоящему увидеть Женеву можно, только гуляя пешком, но я для этого слишком стара. Тебе придется побродить там одной. Разумеется, в центре города припарковаться невозможно, — добавила она с отвращением. — Приходится ездить и ездить. И в гараж не попадешь в приемлемое время. Дома я сама водила машину, — похвасталась она, бросив на меня быстрый взгляд. — Но все это неважно, я и с этого сиденья покажу столько, что у тебя голова пойдет кругом.

Мы ехали молча, пока не приблизились к мосту у Плац Сен-Жерве.

— Это Рона, — показала Дирдре на реку, впадающую в Женевское озеро. — Видишь, как она делит город. Говорят, здесь был построен первый мост через Рону, еще до Юлия Цезаря. Мы остановимся на острове, в самой середине.

Я впитывала каждое ее слово.

— Взгляни на башню с часами. — Она махнула рукой, явно наслаждаясь своей добровольной ролью гида, плохо сочетавшейся с ее отвращением к жизни в Швейцарии. — Когда-то, в XIII веке, тут стоял замок, который потом превратили в тюрьму. Вот эта башня — все, что от него осталось. Здесь в 1519 году обезглавили Филбера Бертелье за его свободолюбие.

Потом мы объехали маленький остров. Меня очаровали красивые дома, а Дирдре рассказала мне, что по средам и субботам тут устраивается уличный базар, где продают фрукты и овощи.

Мы переехали на другую сторону реки, проехали мимо Плац Бель Эр, потом направились на Рю де ла Корратерье, оживленную, но короткую улицу. Дирдре показала мне Плац Нев — Новую площадь, считающуюся самой красивой площадью в Женеве, и музей Рат, где экспонировались предметы современного искусства. За ним находился Большой театр, уменьшенная копия Парижской оперы.

Мы увидели внушительный памятник Реформации с небольшим рвом и фонтаном, проехав сквозь университет, потом арку, начали подниматься вверх, к старому городу, где вдоль извилистых улиц стояли симпатичные дома.

Я повернулась к Дирдре, чтобы поделиться с ней своим восторгом по поводу фонтана на главной площади старой Женевы, и тут заметила на ее лице беспокойство. Она слушала меня лишь вполуха, ее явно что-то взволновало. Что же?

Правда, через секунду напряженное выражение с ее лица исчезло, и она снова оживилась и принялась рассказывать мне о художественных галереях, магазинах антиквариата и лавочках в подвалах под акациями.

— Дик говорил, что при римлянах здесь был шумный перекресток. Здесь сходятся пять улиц, видишь?

— Да… — протянула я. Мне казалось, что это место напоминает Париж — те же скученные, серые здания, неровные крыши и печные трубы.

Внезапно Дирдре наклонилась вперед к шоферу.

— Фредерик, мы хотели бы выпить кофе, — заявила она с величественным видом. — Высадите нас где-нибудь и возвращайтесь минут через двадцать.

— Que, мадам. — Он немного помолчал. — «Ла Клеманс» на углу?

— Подойдет, — нетерпеливо согласилась Дирдре, готовясь выйти. — Мы сядем на улице, — постановила она, шествуя впереди меня к кафе, где были расставлены столики.

Нас быстро и вежливо обслужили, кофе оказался великолепным, но я знала, что Дирдре привела меня сюда не ради кофе. Я видела беспокойные морщинки у нее на лбу.

— Лори, — тихо начала она, — я хочу, чтобы ты сказала Дику, что меня нельзя ничему научить. Вилла… неподходящее место для такой девушки, как ты. — Она посмотрела на меня искренне и печально. — Друзья Элен… и эти люди, которые постоянно приезжают к Дику… — Миссис Рэнсом жестом продемонстрировала свое отвращение. — Ты молода, мила и свежа. — Ее глаза смягчились. — Хочу, чтобы ты такой и оставалась.

Я засмеялась.

— Миссис Рэнсом, мне уже двадцать один год. Знаю, светское общество не для меня, так я никогда туда и не стремилась, — честно призналась я. — Поверьте, я не могу сказать мистеру Рэнсому, что вас нельзя обучить, — мягко возразила я, — потому что в это не верю.

Взгляд старой леди на мгновение встретился с моим. Мы обе были одинаково упрямы. Потом она печально улыбнулась.

— Я должна была догадаться, что тебя голыми руками не возьмешь, Лори, но поверь мне — ничего не выйдет, — продолжала настаивать она. — Я отказываюсь учить французский, я не хочу жить на вилле. У меня есть этот особый дар, нечто вроде провидения. Я знаю, что этим летом на вилле произойдет нечто ужасное. Я знаю это, Лори.

— Мы не допустим, — самоуверенно объявила я, — вы увидите.

Дирдре понизила голос до шепота. Я заметила, что рука, держащая чашку, дрожит.

— Я боюсь того, что увижу. Ужасно боюсь, детка…

Мы поужинали вдвоем с Маделин Скотт. Обслуживал нас Фредерик, явно недовольный этим обстоятельством. Очевидно, Мишель и Джанин на вечер отпустили.

Ужин — шедевр кулинарного искусства, сделавший бы честь «Павильону» в Нью-Йорке. Но разговор был вымученным, я напоминала себе гида-самоучку, рассказывая о дневном путешествии по Женеве, и то только для того, чтобы нарушить тяжелое молчание.

Мы еще не покончили с десертом, как Маделин извинилась, сказав с мстительным удовлетворением, что кофе выпьет в офисе.

— Мне необходимо к завтрашнему дню подготовить несколько докладов. — В глазах белобрысой светился укор: она-то работает, тогда как я болтаюсь без дела в отсутствие босса. — На Дика очень интересно работать, но он исключительно требовательный человек. Знаете, он финансовый гений.

— Что вы говорите? — Я не пыталась скрыть раздражения. — Жду не дождусь, когда с ним познакомлюсь. — Это был мой ответный удар — секретарша явно не хотела, чтобы мы знакомились, ведь я была значительно моложе и вполне симпатичная.

Она вскочила из-за стола, и ее глаза недобро сверкнули.

— Доброй ночи, мисс Стэнтон. — А ведь еще несколько минут назад я была Лори. — Прошу простить меня.

Я долго сидела над кофе, чувствуя себя страшно одинокой. До меня из коридора доносился приглушенный разговор Маделин с мадам Жене. Сама доброта, мадам Жене, ехидно решила я, хихикнув, единственная поклонница Маделин в доме.

Отодвинув чашку, я поднялась наверх, меня угнетала тишина. Спать не хотелось. Я решила принять ванну и послушать музыку по транзистору. Делать мне было абсолютно нечего.

Я налила воду в ванну, бросила туда цветной ароматический шарик и нашла по приемнику фортепьянный концерт, подходящий к моему настроению. Понизив звук, чтобы не беспокоить Дирдре у себя над головой, я залезла в замечательную теплую воду…

Я лежала в обволакивающей истоме, стараясь не думать о проблемах, ждущих меня впереди. И все же не могла выбросить их из головы. Вредная старуха решительно не хочет заниматься языком, хотя именно для этого я здесь. И не следует забывать про ее внука, недовольного тем, что я заменила Салли.

Я не хотела возвращаться домой. Смогу ли я выдержать здесь десять недель? Мне требовалось время, чтобы приспособиться, смириться со смертью тети Лотти, подготовиться к тому, что ждет меня в сентябре. Удастся ли мне это, учитывая сопротивление Дирдре Рэнсом?

Не находя себе места, я в ночной рубашке бродила по спальне, занимаясь пустяками, которые в другой раз обязательно отложила бы на утро. Я оставила одно окно открытым и улеглась в постель с книгой.

Возможно, я еще не совсем привыкла к этому дому, или меня достали все эти волнения, но глаза начали закрываться, я несколько раз зевнула и наконец сдалась. Отложив книгу, я выключила настольную лампу, натянула на плечи одеяло и закрыла глаза.

Я проснулась от громкого хлопка с ощущением, что что-то не так. Затем хлопки раздались снова и снова. Выстрелы! И стреляют в меня!

С бьющимся сердцем я подвинулась к краю кровати и свалилась на пол. Кто-то с пистолетом стоял на моем балконе. Что мне делать? Слышат ли эти выстрелы другие? Дирдре Рэнсом, например, ведь она живет прямо надо мной? Почему никто не идет?

Снова раздался выстрел, и я дико закричала. Свернувшись в клубочек за кроватью, я кричала, а смерть, ища меня, врывалась сквозь окно…

 

4

— Лори! — тревожный голос Дирдре Рэнсом заставил меня отвести руки от лица. — Лори? — Я услышала, как распахнулась дверь моей спальни, и на пороге появилась Дирдре. — Девочка, где ты?

— Ложитесь! — выкрикнула я в тревоге, стараясь сдержать дрожь. — Кто-то на балконе с пистолетом! Не входите… — Я съежившись ждала следующих выстрелов… но кругом было тихо. Можно ли доверять этой тишине?

— Мадам, что случилось? — В мою гостиную вошел Фредерик. Так быстро, ведь его комната над гаражом?

— Ты разве не слышал выстрелов? — резко спросила Дирдре и снова повернулась ко мне. — Лори, ты в порядке?

— Да, миссис Рэнсом… — Я с трудом, держась спинку кровати, поднялась на ноги. При тусклом свете луны обнаружила свой халат и надела его. Кто-то включил в гостиной настольную лампу.

— Мадемуазель? — раздался низкий голос Фредерика. Может, это он был там, на балконе? Туда можно попасть очень легко из соседних комнат, а я понятия не имела, кто в них жил. Возможно, стрелял Фредерик. — Мадемуазель, — повторил он, — пригнитесь…

— Что это было? — раздался встревоженный голос Адель Уокер из коридора. — Элен, что тут происходит, черт побери? Могу поклясться, я слышала выстрелы.

— Где стреляли? — послышался испуганный голос Элен. — Может быть, в квартире мамы?

— Я здесь, в комнате Лори, — спокойно сообщила Дирдре.

— Уже все в порядке, — уверила я, входя в гостиную, — того, кто стрелял, спугнули.

Дирдре, с взъерошенными после сна волосами, поплотнее запахнула халат вокруг своей обширной талии.

— Слава Богу, ты не пострадала. Фредерик, пойди и посмотри, — приказала она. — Но будь осторожен…

— Там уже давно никого нет, — холодно заметил шофер, входя в спальню.

— Мама, с тобой ничего не случилось? — В дверях возникла Элен в халате и при полном макияже. Я вспомнила, что она ездила в ночной клуб с Уокерами, и, видимо, вернулась домой совсем недавно.

— Я в порядке, — сухо ответила миссис Рэнсом. — Я еще читала в постели, когда услышала эти выстрелы…

Фредерик зажег в моей спальне свет. Мы все осторожно двинулись к двери. Фредерик, пригнувшись, подбежал к окну. Он внимательно рассматривал что-то, подобранное им с пола.

— Петарды, — возвестил шофер с отвращением. — Кто-то бросал петарды в спальню мадемуазель. Глупые шутки, — добавил он презрительно.

Зачем кому-то бросать петарды ко мне в спальню? Напугать меня и заставить уехать из этого дома? Но это же просто смешно, подумала я с растущим негодованием. Или это предупреждение? Если так, то от кого? Маделин Скотт? Что-то не видно этой дамы, несмотря на необычный шум. Довольно ясный намек на то, что мне лучше убраться с виллы подобру-поздорову. Если бы эти петарды оказались пулями, я бы уже была мертва.

Я снова легла, предварительно закрыв окна и заперев их. Я понимала, что это трусость, но все же оставила включенной лампу в гостиной, чтобы в спальне не было слишком темно.

Уже около трех, заметила я, взглянув на часы. Через час небо начнет розоветь. Господи, как же мне хочется, чтобы поскорее наступило утро!

Я напряженно лежала без сна, прислушиваясь к малейшим шорохам в ночи, и каждая минута казалась мне двадцатью. Наконец я совсем по-детски обрадовалась, заметив, что темнота за окном уже не такая плотная. Только тогда я смогла немного расслабиться и снова уснуть. Мне снились кошмарные сны, и, проснувшись, я немедленно вспомнила события этой ночи.

Теперь спальня была залита солнцем. Я села в постели и перебрала в уме все случившееся. Вдруг на полу я заметила какой-то предмет — и вздрогнула. Остатки петарды! Возможно, она и не могла причинить вреда, то напугать напугала, ведь я прекрасно понимала, что все это значит. Петарды были предупреждением.

Неожиданно мне расхотелось оставаться в постели да и вообще в комнате. Я резко откинула одеяло, подошла босиком к окну и распахнула его, чтобы впустить все еще прохладный утренний воздух.

Услышав шорох шин по гравию, я с любопытством выглянула в окно. У входа остановился серый «роллс-ройс». Фредерик вылез из машины и открыл заднюю дверцу. Великий Боже, Фредерик улыбался! Кому же предназначалась его улыбка? Но тут пассажир вышел из машины, и мое сердце пропустило удар.

Я и без подсказок поняла, что этот высокий, темноволосый мужчина с золотистым загаром и красивым, резко очерченным лицом — Дик Рэнсом. Я сразу решила, что он чересчур красив, но моя реакция оказалась настолько сильной, что я смешалась. Я до сих пор еще ни в кого серьезно не влюблялась. Теперь же меня как молнией поразило.

Я не могла заставить себя отойти от окна и не отрывала взгляда от его лица, которое улыбка делала совсем мальчишеским. Эта улыбка просто околдовала меня. Я поняла, что погибла, погибла безвозвратно…

— Фредерик, отгони машину в гараж, я сам возьму чемодан, — голос Дика оказался неожиданно для такого молодого человека низким. Сложный характер, как и у его бабушки, решила я.

— Не беспокойтесь, я позабочусь о ваших вещах, месье Рэнсом, — твердо сказал шофер, и я поняла, что он обожает своего хозяина.

— Ладно, Фредерик. — Дик сдался легко, шутя. — Нет, посмотрите, кто нас встречает…

Дик Рэнсом наклонился, все еще держа кейс в одной руке, и подхватил сиамскую кошку матери, приблизившуюся к нему с высоко поднятым хвостом и приветственным мяуканьем. Он посадил кошку на плечо и легко взбежал по ступенькам. В последний момент он взглянул вверх, возможно, ощутив на себе мой напряженный взгляд. Наши глаза встретились, он слегка улыбнулся и вошел в дом. Я так и стояла дрожа, не смея пошевелиться, пока он не исчез из вида.

Уф! Даже на расстоянии я почувствовала, какой притягательной силой обладает этот человек. Или здесь роль играет обстановка? Все кажется превосходным на таком фоне, но я понимала, что не только в этом дело. Повстречай я Дика Рэнсома в супермаркете, он произвел бы на меня не меньшее впечатление. Теперь я уже не так враждебно относилась к Маделин Скотт, я ее поняла.

Открыв шкаф, я долго выбирала, что надеть, четыре раза меняя свое решение, пока не остановилась на легком платьице в цветочек. Я раздумала надевать джинсы. Дик Рэнсом мог посчитать такой наряд слишком фривольным для учительницы своей бабушки. Я слегка подкрасила свои и без того темные ресницы — красилась я обычно лишь в самых торжественных случаях.

Расчесывая волосы, я изучала свое отражение в зеркале, думая о тех блестящих женщинах, которые, судя по прессе, добивались внимания Дика Рэнсома.

Послышался голос Дирдре, громко приветствующей своего внука. Их голоса хорошо были слышны сквозь открытые окна. После громких восторгов на минуту наступила тишина, и вдруг разговор возобновился на повышенных тонах: старуха настаивала, чтобы Дик отослал меня. Мне не хотелось подслушивать, и я виновато направилась к двери, надеясь остаться незамеченной.

— Заплати девочке, Дик, — убеждала внука Дирдре. — Но не пытайся меня мучить, заставляя изучать французский! Ничего не выйдет, мальчик. Мне семьдесят три! Оставь… меня… в покое!

Я поспешила вниз по лестнице, слушая гулкие удары своего сердца. Внук против бабушки. Кто победит? К своему огорчению, я боялась, что победа достанется Дирдре.

Я интуитивно догадывалась, что Дирдре Рэнсом мечтает убрать меня с виллы вовсе не потому, что ей не хочется учить постылый язык. Нет, тут явно что-то другое… Но что?

Может быть, она подозревает меня в каких-либо амурных планах относительно Дика, ведь она сама рассказывала мне, сколько за ним бегает женщин? Но меня вовсе не интересуют его деньги, мне и в голову не приходило стремиться в светское общество. Не стану отрицать, Дик произвел на меня впечатление. Но бегать за ним я не буду, мне гордость не позволит.

Я бы никогда не поверила, что меня может так тянуть к человеку, которого я видела всего мгновение. Так в чем же дело? Мне понравилось, как он улыбается? Или меня поразила та нежность, с которой он поднял на плечо кошку? Черт, просто наваждение какое-то! Я поежилась. Ведь я этого парня совсем не знаю!

Я прошла по нижнему этажу на террасу. Попавшаяся мне навстречу улыбающаяся Джанин поинтересовалась, что я желаю на завтрак. Девушка смотрела на меня с любопытством, и я поняла, она знает, что Дик Рэнсом вернулся, и интересуется моей реакцией.

— Только кофе и тост… или эти замечательные булочки, которые печет Клодин, — попросила я. — Что-то не хочется есть. — Я заметила понимание в ее глазах: она уже знала о событиях предыдущей ночи. Мадам Жене, которая, как я запоздало сообразила, так и не вышла из своей комнаты, должна была слышать ночную суету и рассказать остальным, жившим не в доме, а в комнатах над гаражом.

— Que, мадемуазель, — мило улыбнулась Джанни. — Клодин уже печет булочки.

Я откинулась в кресле, стараясь сосредоточиться на красотах природы, что в другое время далось бы мне легко. С террасы я могла видеть Женевское озеро и белые паруса яхт на его бирюзовой глади. За яхтами шел колесный пароход. А наверху — и я не могла отделаться от этой мысли — решалась судьба моего лета в Европе.

Время от времени доносился стук машинки Маделин. Знает ли она, что Дик приехал? Ждала ли она его? Может быть, это Маделин бросила мне в окно петарды? Или Фредерик? Я не могла решить, кого больше подозревать.

Джанин принесла мне мой завтрак: кофейник ароматного, горячего кофе, тарелку обжигающих булочек прямо из духовки и запотевший стакан с апельсиновым соком — хотя я сок не просила.

— Что-то еще, мадемуазель?

— Спасибо, нет.

Горничная ушла, с любопытством оглянувшись через плечо. Неужели все на вилле ждут, что я немедленно поддамся чарам Дика Рэнсома? Так вот, не дождетесь…

Я допивала кофе, чувствуя себя не в своей тарелке, когда появился все такой же угрюмый Фредерик и сообщил:

— Мадемуазель, месье Рэнсом вернулся. Он просит вас зайти для разговора к мадам Рэнсом. — Фредерик слегка нахмурился. — Немедленно.

— Хорошо, спасибо. — Раздраженная столь величественным указанием, я нарочито медленно допила последний глоток кофе, чем вызвала явное неодобрение шофера.

Ну, сейчас все и произойдет, предупредила я себя, отодвигая стул и направляясь на третий этаж. Я решила пойти по лестнице, мне не хотелось пользоваться лифтом. Ведь из него мне придется выйти прямиком в ее гостиную. Я старалась как могла отодвинуть решающее объяснение.

Если Дик Рэнсом велит складывать вещички и предложит компенсировать мне зарплату, я приму деньги лишь за одну неделю, решительно пообещала я себе, и потрачу их на поездку в Париж. Но вряд ли это путешествие доставит мне много радости, поскольку я буду знать, что все мои планы на лето рассыпались в прах и удалось оттянуть возвращение домой только на одну неделю.

Я несколько запыхалась, добравшись до третьего этажа. Потеряла форму, укорила я себя, хотя и понимала, что мое дыхание участилось скорее от волнения, чем по чисто физическим причинам. Я поколебалась у двери миссис Рэнсом, набираясь мужества, потом легонько постучала, уже заготовив смущенную улыбку.

— Входи, — ответила Дирдре на удивление спокойным тоном, если учесть недавнюю перепалку с внуком.

Я открыла дверь и вошла, все еще улыбаясь. Дик сидел в гостиной в уютном большом кресле у круглого деревянного стола.

— Попьешь с нами кофе, — распорядилась Дирдре. На ее лице не было видно никаких следов недавних волнений. Значит, бабуля выиграла, огорчилась я. — Как насчет блинов? Не эти хитрые штучки Клодин, настоящие блины, какие пекут в Новой Англии, а? — Дик в это время с энтузиазмом расправлялся со стопкой румяных блинов. — Скушай, не пожалеешь…

— Спасибо, я только что позавтракала, — быстро сказала я. Как можно сидеть и есть, когда меня ждут плохие новости?

— Проходите и садитесь, Лори, — приказал Дик спокойно и дружелюбно. — Я — Дик Рэнсом. И не спорьте с моей бабушкой. Это напрасный труд. Еще никому не удавалось ее переспорить.

— Дик покупает мне кленовый сироп для блинов в Майене, — довольно сообщила Дирдре, направляясь на кухню. — Он знает, я люблю не всякий сироп.

— Я не пробовала настоящего кленового сиропа с последнего Рождества, — призналась я, сразу затосковав по дому.

На последнее Рождество я ездила на каникулы к тете Лотти. Весной же она уговорила меня поехать к Салли и посмотреть Нью-Йорк. Салли постоянно приглашала меня последние три года, к тому же я понимала, что стоит нам окончить колледж, как наши пути разойдутся. Тетя Лотти настаивала, чтобы я поехала к подружке, потому что не хотела, чтобы я видела, как она умирает.

— Лори, никакой работы до понедельника, — распорядился Дик и улыбнулся так, что у меня упало сердце. Этот парень полагает, что любая девушка немедленно в него влюбится, как только увидит, подумала я неприязненно, решив оставаться спокойной, но когда смысл его слов дошел до меня, я просияла. Значит, все в порядке, меня не отошлют домой! Словно прочитав мои мысли, Дик усмехнулся: — Моя бабуля — крутая старушенция, — с любовью сказал он, — но она поняла, что ей на пользу, а что нет. — Он знал, что миссис Рэнсом уже изложила мне свою позицию.

Хоть Дирдре и смирилась, довольной она явно не выглядела. Это чувствовалось по тому, как она переворачивала блины. Но воспитание заставляло ее делать хорошую мину при плохой игре. Я вспомнила, что она поклялась сделать все от нее зависящее, чтобы убрать меня из этого дома. Я никак не могла выбросить из головы ее слова.

Дик делал вид, что спокойно отдыхает, но я заметила, что он пару раз тайком взглянул на часы. Большой человек, насмешливо подумала я, каждая минута на счету.

Дирдре внесла миску с пухлыми, золотистыми блинами и пустую тарелку для меня.

— Рестораны ресторанами, — самодовольно заявила она, — но моему внуку все равно больше нравятся бабушкины блины. — Она игриво хлопнула Дика по руке, когда тот потянулся к блинам. — Я же учила тебя хорошим манерам. Сначала предложи блинов дамам.

— Не имеет значения, — засмеялась я. Трудно было поверить, что сидящий передо мной за маленьким столом мужчина, с нескрываемым удовольствием раскладывающий блины, воротила европейского финансового мира.

— Как долго ты на этот раз пробудешь дома, Дик? — спросила Дирдре.

— Два-три дня. Если повезет, четыре. — Он примирительно улыбнулся. — Выдержишь меня так долго?

— Ты мать видел? — укоризненно спросила Дирдре.

— Шутить изволишь? — удивился он. — С каких это пор мамочка встает раньше полудня?

Я увидела, как потемнели глаза Дика. Бедняжка Элен, подумала я, ее отношения с сыном оставляют желать лучшего. Значит, Дирдре и Дик против Элен, поняла я. Элен упустила время, она была слишком занята своей карьерой, оставив маленького сына на попечение бабушки.

Теперь мне стало ясно, почему бабушка и внук так близки. Подобные отношения сложились и у меня с тетей Лотти, после того как я трагически потеряла родителей. Но тем не менее мне было жаль Элен, такую потерянную, так жаждущую привязанности.

— Кого ты на этот раз привезешь сюда? — миролюбиво спросила Дирдре, деловито поливая блин кленовым сиропом. — Мой двадцатисемилетний внук, — поддела она Дика, — обычно развлекается в обществе финансистов, кинозвезд и манекенщиц. — Тот слегка нахмурился, намек не пришелся ему по душе. Я понимала, что Дирдре рисует такую картину преднамеренно: не питай, мол, пустых надежд насчет Дика, девочка, ничего кроме страданий это тебе не принесет. — В двадцать один он стал хиппи. Бросил колледж на последнем курсе и шатался без дела по Европе. А сейчас, — она довольно ухмыльнулась, — он крадет поварих из иностранных посольств. Знаешь, едва не случился международный скандал, когда Клодин перешла работать в наш дом.

— Ба, можно подумать, что тебе хочется, чтобы я снова спал в палатке на крыше жуткого отеля в Стамбуле или шатался в трущобах Рима, — пошутил Дик. — Я вернулся в круг приличных людей. Ты должна мною гордиться.

На какое-то мгновение в его глазах мелькнула боль. Вот это да! Оказывается, все не так просто, как я думала. Что заставило его вернуться?

— А в данный момент, — добродушно укорила внука Дирдре, — тебе не терпится усесться у телефона и озадачить. Маделин перепечаткой дюжины писем. — Бабушка тоже заметила его взгляды на часы. — Ладно, кончай с этой стопкой блинов и убирайся работать.

— Ба, нам явно не хватает тебя в Вашингтоне, — хмыкнул Дик, но с готовностью отодвинул свой стул. — Лори, если моя бабушка вас тоже начнет пилить, приходите ко мне. Мы что-нибудь придумаем. — Но Дик уже победил, я осталась.

Он поспешно вышел. Дирдре проводила его взглядом до лифта, затем решительно направилась на кухню за кофейником, чтобы наполнить еще раз наши чашки.

— Ты не поверишь, Лори, шесть лет назад у Дика вряд ли бы нашлось двадцать долларов в кармане. В этом году к моему дню рождения, — а он не забыл ни об одном, — с гордостью добавила она, — Дик попросил приятеля нарисовать Босфор, а рамку сделал сам. А теперь, — шутливо заметила она, — он выписывает мне учительницу французского из Штатов, самолетом возит бутылки кленового сиропа и бифштексы из модного ресторана в Нью-Йорке. Наверное, мне следует гордиться…

— Разумеется, — не удержалась я и покраснела. Почему я не могу оставаться спокойной, как Маделин Скотт? Ведешь себя как впечатлительная школьница, выругала я себя.

— Да, шесть лет назад Дик был никем, — печально повторила Дирдре, — но он был добр, горд и любил мир.

— Это немало, — тихо согласилась я. Дирдре Рэнсом хотелось говорить о Дике, а мне хотелось слушать.

— Он ведь пацифист, знаешь ли… хотя он редко об этом говорит. Приятель Дика оставил сына в Стамбуле, потому что самого его призвали в армию. Через пять месяцев приятель, которого звали Джо, погиб в случайной перестрелке. Дик ужасно переживал, отказался возвратиться домой. Слава Богу, его так и не призвали, ему повезло. Но он не мог забыть Джо.

— И он направил все свои усилия на бизнес? — предположила я.

— Ну, он от легких удовольствий не отказывается, — сухо заметила Дирдре. — Но, к собственному огорчению, я убеждена, что вряд ли Дик в ближайшее время сделает меня прабабкой. Ни одна девушка никогда не сможет заарканить его. Дик намеревается идти далеко, и пока красного света на его пути не видать.

— Он из тех людей, кто всю жизнь посвящает карьере? — спросила я, стараясь не слишком явно проявлять свой интерес. — Только работа, работа и работа, а семья ему не нужна, так что ли? — Тут я виновато замолчала. — Кроме вас, конечно, миссис Рэнсом, — быстро поправилась я. — Ведь вы сами прекрасно знаете, как много для него значите! Он вас просто обожает!

А вот мать значит для него очень мало, это я сразу поняла. И это делает ее несчастной.

Я могла бы влюбиться в Дика Рэнсома. Ладно, я уже влюбилась в Дика Рэнсома, втюрилась по самые уши, что уж тут говорить, но я с этим справлюсь. Я знаю, что тут мне ничего не светит. Может быть, старая дама не так уж и ошибается, может быть, мне не стоило приезжать в этом дом… Но ведь теперь так трудно уехать от Дика.

 

5

На следующее утро по приглашению Дирдре я снова сидела в ее уютной гостиной и слушала рассказы о доме в Штатах, думая о том, что прежде чем мы начнем заниматься, мне следует установить для себя какое-то расписание, чтобы компенсировать время, потерянное за эту неделю. Не могу же я просто сидеть на террасе и греться на солнышке или читать, или болтать с Дирдре. Я рвалась в бой.

Я чувствовала, что Дирдре приятно мое общество. Я была человеком ее круга, подругой, с которой она могла говорить и которую могла опекать. Мне неожиданно пришло в голову, что Дик выписал меня не только для уроков французского, но и чтобы скрасить одиночество пожилой леди.

— Лори, ты должна иногда по вечерам ужинать со мной, — предложила миссис Рэнсом. — Не очень-то радостно готовить только лишь для себя. Ты любишь жаркое в горшочке по-американски? — Она довольно улыбалась.

— Обожаю, — с энтузиазмом подтвердила я.

— Тогда завтра вечером, — решила она с довольной улыбкой. — А завтра днем я велю Фредерику снова отвезти нас в город. Ты поможешь мне сделать кое-какие покупки и немного погуляешь. Ты ведь еще фонтан не видела — тот самый, который обязаны видеть все гости Женевы, — вспомнила она.

— Ну, я ведь не завтра уезжаю, — сказала я и ощутила холодок в сердце, заметив тень испуга на лице Дирдре.

— Не увидеть фонтана, значит не увидеть Женевы, — сделала Дирдре попытку пошутить. — Струи воды поднимаются на огромную высоту. И так с мая по сентябрь.

По просьбе Дирдре я немного посидела с ней на балконе. Мы сидели в шезлонгах, наслаждаясь солнцем, и она рассказывала мне о детстве Дика. Она гордилась его финансовыми успехами, но что-то ее беспокоило, будто ей казалось, что это может со временем встать между ними.

Она призналась, что ей совсем не нравится Маделин.

— Я знаю, она удивительно трудолюбива и способна, но я терпеть не могу ее гонора, — заявила Дирдре с отвращением. — Мне кажется, она единственная, к кому в этом доме с симпатией относится миссис Жене, да и еще ее обожает Элен. — Она проницательно посмотрела на меня. — Небось, считаешь меня противной старой сплетницей?

— Ничего подобного, — решительно возразила я. — Я тоже не выношу Маделин. И мне думается, что это у нас взаимное, — добавила я, рассмеявшись.

Я припомнила ночку с петардами. Я все еще подозревала Маделин. Верно, человек невиновен, пока его вина не доказана, но какое-то седьмое чувство говорило мне, что с этой дамочкой надо быть все время начеку.

— Маделин положила глаз на Дика, но она зря старается, пора бы ей это сообразить. — Внезапно Дирдре опечалилась. — У меня все время тяжелое предчувствие, Лори, что в нашем доме произойдет что-то ужасное. И не смей смеяться, — сурово остановила она, не зная, что у меня нет никакого желания смеяться. — Дик всегда над моими опасениями шутит, но я довольно часто… оказываюсь права. Некоторые люди рождаются с таким даром. Вот и я. Я знаю, что-то случится, и это меня пугает.

— Миссис Рэнсом, это все ваше буйное воображение, — сказала я. — Вы слишком много времени проводите тут в одиночестве.

Дирдре хмыкнула.

— Беги вниз и развлекайся. Ты на сегодня свое доброе дело сделала, так что убирайся. Но помни, завтра мы едем в город, а потом вечером едим жаркое.

Я спустилась вниз и вышла на террасу. Элен провожала Уокеров до «роллс-ройса», за рулем которого восседал мрачный Фредерик.

— Как жаль, что вы так скоро уезжаете, — взволнованно говорила Элен, — с вами так весело.

— Дорогая, почему бы тебе не прилететь в Сан-Тропез? — спросила Адель Уокер, и не в первый раз, судя по ее тону. — Оттуда мы могли бы отправиться на Арубу и хорошо повеселиться.

— Я пообещала сыну оставаться на вилле, — сообщила Элен с притворной веселостью. — Я тут застряла до конца года.

Я взяла газету, пытаясь сосредоточиться на новостях, напечатанных на первой полосе, но слова Элен продолжали звучать в моих ушах. Столько лет прошло, а Дик все еще не может смириться, что родители когда-то бросили его в угоду карьере. Как жестоко с его стороны настаивать, чтобы мать все время торчала на вилле. Он наверняка мог позволить ей делать, что заблагорассудится, поехать туда, куда хочется. Или Элен должна присматривать за бабушкой в его отсутствие?

Я отказалась от попытки читать, устроилась поудобнее в шезлонге и приказала себе наслаждаться потрясающим видом. Как же здесь спокойно! Тишину лишь иногда нарушал телефонный звонок. В офисе Дик что-то диктовал Маделин. Я слышала его голос, но не могла разобрать слова.

— Лори! — Это была Элен, она говорила тихо и неуверенно.

Мои глаза открылись. Я не расслышала, как она подошла.

— Здравствуйте, миссис Рэнсом, — приветливо поздоровалась я.

— Элен, — поправила она, расцветая от моего дружелюбия. — Я ненавижу формальности. Мне подумалось, тебе захочется осмотреть виллу, ты ведь еще многих комнат не видела, а это такой чудесный дом.

— С превеликим удовольствием.

— Тогда пошли, — весело приказала она. Требовалось так мало, чтобы она улыбнулась.

Элен водила меня из комнаты в комнату, с гордостью показывая все самое интересное. Однако я удивилась, когда она привела меня в оружейную. Разве Дирдре не говорила, что Дик пацифист?

— Дик все грозится закрыть эту комнату. — Казалось, Элен прочитала мои мысли. — Видишь ли, он ненавидит оружие. Но это вроде страницы истории. Некоторые экземпляры сделаны в тринадцатом веке.

— Надо же. — Мне с трудом удавалось изображать интерес. Я тоже ненавидела оружие.

— В Швейцарии стрельба по мишени — один из любимейших видов спорта, — продолжила Элен. — У нас есть специальное стрельбище вон за теми высокими кустами.

Я засмеялась.

— Без этого вида спорта я вполне обойдусь.

— Это у вас общая черта с Диком, — сказала Элен. Неужели у нее появились какие-то романтические идеи насчет меня и сына?

— Думаю, что не я одна ненавижу убийство, — беспечно добавила я, хотя сердце забилось сильнее.

— А вот этот коридор ведет в кабинет. Дика, — показала она. — У него прекрасный конференц-зал Пару веков назад там принимали членов королевской семьи…

Внезапно мы остановились. В конце коридора на стуле сидел Фредерик и читал газету. Как часовой, подумала я, только в больно уж вольной позе. Заслышав наши голоса, он поднял голову, и в глазах засветилось привычное раздражение.

— Мы не собираемся беспокоить Дика, — поторопилась объяснить Элен. Мы слышали, как Дик горячо спорит с кем-то по телефону. — Я лишь показываю мисс Стэнтон виллу. — Она коснулась моей руки, разворачивая меня в обратном направлении.

Мне почему-то запал в память вид сидящего у дверей кабинета Фредерика. Я вспомнила его улыбку в день прибытия Дика — он улыбался только ему.

Я заметила, что Дику и Маделин обед подали в кабинет. Ливень, прошедший после солнечного утра, прогнал меня и Элен с террасы в столовую. За обедом Элен была грустна. Я почувствовала ее беспокойство и с удивлением сообразила, что она так и не видела Дика после его возвращения, что она все еще ждет, когда сын появится.

— Фредерик очень предан Дику, — сказала она. — Я иногда думаю, что даже чересчур. Понимаешь, я не посмела войти и поздороваться с сыном, потому что этот шофер преградил мне путь! Когда Дик дома, Фредерик всегда рядом — словно верный пес.

— Удивительно, что Фредерик может быть кому-то предан, — заметила я с большим сарказмом, чем хотела.

— Мне кажется, у Фредерика до встречи с Диком была сложная жизнь, он находился не в ладах с законом. Дик вроде спас жизнь Фредерику в Риме, того кто-то собирался убить. — Ее передернуло. — Но я не люблю говорить о таких неприятных вещах.

После обеда Элен извинилась и ушла. У нее болела голова, и она хотела прилечь. Дождь кончился, и я пошла погулять вместе с одним из котят, Жозефиной, коричнево-бежевой красоткой с фарфоровыми голубыми глазками. Я шла наобум, вдыхая запах свежескошенной травы и беседуя с Жозефиной.

Зайдя за угол дома, я невольно подняла глаза на окна, пока Жозефина играла с ремешком моих босоножек. Сердце мое пронзил холод. У окна офиса стояла Маделин. Меня поразила ненависть в ее глазах, заметная даже на таком расстоянии.

Я постаралась улыбнуться, отвела глаза и наклонилась, чтобы подобрать царапающуюся Жозефину. Значит, Маделин тоже меня ненавидит. Ну и что?

Я одевалась к ужину, когда услышала, что из гаража выехала машина, и с любопытством выглянула в окно. Дик сидел за рулем темно-зеленого «феррари», видимо, направляясь в Женеву. Элен рассказывала, что он любит ночные клубы, а сейчас в одном выступают американские артисты. Кто ждет Дика в Женеве?

Как я и предполагала, ужин прошел скучно. Маделин дулась, скорее всего недовольная моим присутствием, а Элен совсем зачахла от скуки. Это мало походило на интересные вечера на вилле, которые мы с Салли себе навоображали.

Пока мы ужинали, снова хлынул дождь. Гремел гром, вспышки молний освещали столовую, и Фредерику было приказано закрыть окна и задернуть занавески, чтобы хоть немного заглушить небесную какофонию.

Я подумала о Дирдре, сидящей наверху в одиночестве. Она не боится грозы? Но не решилась подняться и спросить.

Элен явно испугалась громовых раскатов, хотя безуспешно старалась скрыть свой страх. Мне показалось, что Маделин гроза нравится. Как только ужин закончился, она извинилась и ушла, а мы с Элен остались сидеть за кофе.

— Я боюсь включать телевизор в такую грозу, — призналась Элен. — Давай посидим в библиотеке и немного поболтаем? — Она поежилась, поскольку заметно похолодало. — Прохладно, верно? Я просила мадам Жене послать кого-нибудь зажечь камин. — Внезапно она прислушалась. — Кто-то едет, не слышишь?

Я тоже прислушалась.

— Не думаю. — Я заметила, как ее напряжение спало. — Пойдемте в библиотеку, в такой вечер камин нам не помешает.

Мы немного посидели в библиотеке перед огнем, разожженным Фредериком. Как часто бывает летом, гроза перешла в моросящий дождь. Элен подробно рассказывала мне о своих звездных днях на телевидении, о внезапной смерти мужа, отца Дика, пять лет назад и о том, как трудно приспособиться к одинокой жизни.

Неожиданно в библиотеку вошла Дирдре.

— Дика все еще нет? — спросила она.

Элен поднялась ей навстречу.

— Мама, я думала, ты давно спишь.

— Так рано? — усмехнулась Дирдре. — Я не ребенок, да и в детство еще не впала. — Она села рядом со мной на диван. — Я всегда беспокоюсь, когда Дик ездит на машине в такую погоду, хотя и знаю, что он прекрасный водитель.

— Уже только моросит, — успокоила я ее.

— Предлагаю выпить здесь по чашке кофе и отправиться спать, — решительно заявила Дирдре. — Фредерик где-нибудь рядом… — Она жестом указала на звонок. — Позвони, Элен. Он никогда не ложится до приезда Дика.

— Мама, ты же знаешь, тебе нельзя пить кофе так поздно, — упрекнула ее Элен.

— Мне многого нельзя. Позвони, Элен.

Фредерик появился на удивление быстро, но не старался скрыть своего недовольства столь поздним вызовом.

— Фредерик, мы хотим кофе, — распорядилась Дирдре, причем блеск в ее глазах показывал, что она понимает, с какой враждебностью будет встречена ее просьба.

— Que, мадам.

Мы еще немного посидели за кофе. Элен без умолку трещала, а Дирдре делала вид, что внимает ей, но определенно ничего не слышала. Потом мы с Элен распрощались с Дирдре у её лифта и начали подниматься в свои комнаты.

— О, вот она, эта негодная Жозефина, — заворковала Элен, когда мы дошли до нашего этажа. — Вечно ей удается сбежать из моих комнат. — Она подхватила мурлыкающую Жозефину, прижала ее к груди и пожелала мне спокойной ночи.

У себя я первым делом закрыла окна и не только из-за холода — чересчур свежи были еще воспоминания о ночи с петардами. Потом разожгла камин. В исходящем от него тепле я переоделась в пижаму и немного посидела с журналом.

Похоже, снова начиналась гроза. Засверкали молнии, зловеще погрохатывал гром. Между громовыми ударами я услышала шум подъезжающей к дому машины. Кто бы это мог быть? Я осторожно подошла к окну и слегка раздвинула занавески.

Зеленый «феррари» направлялся к гаражу. Значит, вернулся Дик. Слишком рано для светского человека, ехидно подумала я.

Я немного постояла у окна, наблюдая за дождем. Ну вот, свет на верхнем этаже погас. Дирдре тоже услышала шум машины, убедилась, что внук благополучно вернулся, и легла спать.

Я вспомнила тетю Лотти, всегда старательно делавшую вид во время каникул, что ее не интересует, куда я ухожу и во сколько возвращаюсь. Но когда бы я не вернулась, в ее комнате всегда горел свет.

Я выключила свет за исключением настольной лампы и забралась в постель, взяв с собой книгу, порадовавшись, что растопила камин. Поленья будут тлеть еще очень долго и немного развеют темноту комнаты после того, как я выключу лампу.

Я постаралась сосредоточиться на книге, но глаза слипались. Я сладко зевнула, отложила книгу, щелкнула выключателем и заснула.

Вдруг я проснулась. Было почти совсем темно. Поленья в камине превратились в золу, дающую красноватый отсвет. Почему я так внезапно проснулась? Почему так бьется мое сердце?

Тут я услышала оглушительный звон бьющегося стекла. Окно в спальне! Затем удар по полу рядом с кроватью. Второй, догадалась я. Первый меня разбудил.

Что дальше? Меня охватила паника, я сползла с постели, упала на пол. Я дрожала, вспомнив, что петарды были предупреждением. Что же лежит там, около моей кровати?

 

6

Я вздрогнула от настойчивого стука в дверь.

— Лори? — послышался взволнованный голос Дика. — Лори, что там за грохот в вашей комнате? Вы в порядке?

— Со мной все хорошо… — с трудом выдавила я, вставая с пола. Я вспомнила о халате, накинула его и пошла к двери. — Кто-то разбил мое окно.

Дверь в гостиную распахнулась, комнату залил яркий свет. Это Дик щелкнул выключателем.

— Лори, что случилось? — Он был все еще одет, лицо обеспокоенное.

— Я… спала, — заикаясь ответила я, поплотнее запахивая халат и стараясь не выказать страха. — Что-то влетело в окно. Дважды.

Дик выглянул в коридор.

— Фредерик, это здесь, — резко крикнул он, затем повернулся ко мне. — Что влетело, Лори?

— Я не видела, — почти прошептала я, стараясь унять дрожь. — Это лежит сейчас вон там. На полу… — Мой голос упал до тихого шепота.

— Подождите здесь. — Дик выставил меня в коридор, где жались к стене Фредерик и мадам Жене. В конце коридора я разглядела Маделин и Элен, тоже в халатах, направляющихся ко мне с беспокойным любопытством на лицах. — Пусть никто сюда не входит, — приказал Дик.

— Лучше давайте вызовем полицию, — попросила я, боясь за него. — Мы же не знаем, что это такое…

— Через минуту узнаем, — мрачно заверил он, входя в комнату.

Дик не успел дойти до спальни, как мимо него пролетел Фредерик и исчез в темноте. Удивленный Дик слегка помедлил.

— Не двигайтесь, месье Рэнсом, — резко приказал Фредерик, — дайте мне сначала проверить.

Фредерик нащупал выключатель. Свет залил комнату. Я машинально сделала шаг вперед. Дик жестом велел мне оставаться на месте.

— Что случилось? — донесся голос Дирдре с лестницы. — Элен, в чем дело? Я услышала жуткий грохот…

— Какой-то идиот… — В голосе Фредерика слышалось презрение. — Ничего страшного. — Он вышел, держа в одной руке камень, а в другой… Что же это? Подставка для блюда. Мое сердце забилось. Элен вчера торжественно подарила Маделин подставку, расписанную вручную видами Монблана, чтобы она могла ставить на нее бесчисленные чашки с кофе, которые она выпивала во время работы. Хотя Маделин спокойненько могла любоваться Монбланом из своего окна… Впрочем, в сувенирных магазинах Женевы продаются сотни таких подставок, мне не следует торопиться с выводами. — Хулиганы, — презрительно сказал Фредерик, — любители бить окна.

— Зачем кому-то разбивать окно в комнате Лори? — Глаза Дика пылали гневом. Но тут гнев сменился чем-то другим, я не сразу поняла, чем именно. — Разве что этот хулиган принял ее комнату за мою, — закончил он с мрачной улыбкой. Он обменялся с шофером быстрым, понимающим взглядом. — Боюсь, я нажил себе немало врагов, занимаясь бизнесом.

— Пойду проверю сад, — сказал Фредерик, скривив губы от ярости. Он негромко бормотал ругательства.

— Фредерик! — Дик жестом остановил его. — Фредерик, — мягко продолжил Дик, — будь осторожен. Мы ведь не знаем, кто там.

— Дик, что за ерунда? Я услышала звон стекла. — Дирдре с удивительным спокойствием вошла в мою гостиную, но я заметила, что руки у нее дрожат.

— Ничего серьезного, — попытался утешить бабушку Дик. — Все в порядке, идите спать, — обратился он ко всем. — Какой-то пьяный разбил окно. Обыкновенное хулиганство.

— Звук был ужасный, — вздрогнула Элен. — Мне показалось, бомба разорвалась.

— Это в Швейцарии-то? — протянула Маделин. — Здесь такого не бывает. Но швейцарские пьяницы иногда довольно буйные.

— Господи, да идите вы все спать! — подхватила Дирдре. — Постой, Лори. Ты, детка, верно, ужасно испугалась? — Она посмотрела на меня с сочувствием. — Пойдем ко мне, я согрею тебе молока, а потом мы решим, где ты будешь спать остаток ночи.

— Есть готовая комната, — холодно объявила мадам Жене. — Я всегда держу ее наготове на всякий случай. В конце коридора, мадемуазель. — Она уже обращалась прямо ко мне. — Там есть все, что нужно.

— Спасибо, мадам Жене, — мягко поблагодарила я, внезапно сообразив, что волосы мои взлохмачены, а на лице нет никакой косметики. И Маделин, и Элен о своей внешности позаботились. — Значит, комната в конце коридора?

— Я тоже поднимусь к тебе, можно? — безразличным тоном спросил Дик, с улыбкой повернувшись к Дирдре. — Я знаю, у тебя всегда где-нибудь припрятан пирог.

На один холодящий душу миг я заметила неприкрытую ненависть во взгляде Маделин. Ее взбесило, что Дик вместе со мной собрался в гости к бабушке. Но она быстро взяла себя в руки и даже попыталась изобразить улыбку.

— Спокойной ночи всем, — кисло протянула она. — Элен, не зайдешь ко мне на минуточку? Я знаю, тебя все это расстроило.

— Посмотрю-ка я на эти окна… — Дик вошел в спальню. — Подожди меня, бабуля.

Мадам Жене, высоко подняв голову, поднялась по лестнице в свою комнату. Элен и Маделин тоже ушли, о чем-то тихо разговаривая.

— Кажется, у меня есть яблочный пирог, — обеспокоенно сказала Дирдре, — и немного фруктового пюре с ромом в холодильнике. Подогрею за пять минут.

— Звучит заманчиво, — одобрила я. — В последний раз я ела яблочный пирог и пюре с ромом в кафе «У Артура» в Нью-Йорке. — Как давно это все было, как легко и спокойно я себя тогда чувствовала!

— Пирог будем есть только мы с Лори, — предупредил Дик сурово, с любовью глядя на Дирдре. — Тебе нельзя, понятно? Слишком поздно.

— Да будет тебе, пошли, — проворчала бабушка, — вечно стараешься испортить удовольствие.

Мы втроем поднялись по лестнице с таким видом, будто была не ночь, а полдень. Часы в квартире Дирдре громко пробили три.

— Ладно, вы садитесь, — велела Дирдре с напускной серьезностью. — Приступим к делу.

Мы с Диком уселись у круглого стола. Как естественно казалось сидеть вот так вместе с Диком.

— Неважно вас тут встретили, — заметил Дик, по-мальчишески улыбнувшись. — Утром Фредерик приведет человека из деревни вставить стекла.

Я наклонилась вперед, слова так и рвались из меня. Я не могла позволить, чтобы он думал, что случившееся сегодня работа простого хулигана. Я-то знала, что это не так.

— Это был уже второй раунд, — тихо сказала я. Дик удивленно взглянул на меня. — В мою вторую ночь здесь кто-то бросил петарды в спальню, — продолжила я и улыбнулась. — Мне показалось, что в меня стреляют.

— Мне никто об этом не рассказывал… — Он осторожно взглянул в сторону кухни. Дирдре не могла нас слышать, так как громко гремела кастрюлями, а мы говорили тихо. — Фредерик знает?

— Да. Он пришел ко мне на помощь… — Почему я это сказала? Я ведь подозревала, что именно он кинул петарды. А сегодня? Это тоже мог быть Фредерик. Во всяком случае, его участие в этом деле не исключалось. А Маделин? Достаточно вспомнить, какой злобой пылали ее глаза… Я не могла забыть о подставке. Мотивы Маделин я могла понять, но вот как насчет Фредерика? Нет, тут явно что-то нечисто. Но с другой стороны, какие мотивы требуются психу?

— Фредерик должен был мне доложить, — резко заметил Дик и нахмурился. — Попрошу местную полицию поставить здесь человека. — Он извиняюще улыбнулся. — Ничего себе у вас лето начинается.

Дик явно понимал, что дело тут вовсе не в хулиганах. Дважды была выбрана именно моя комната, потому что кому-то хотелось, чтобы я убралась с виллы.

— Зато не соскучишься. — Я старалась говорить легко, но у меня не очень-то получалось. Теперь у меня уже два предупреждения. В третий раз выберут другой аргумент. Я вздрогнула, потому что была уверена, что третий раз будет обязательно.

— Я варю какао, — сообщила Дирдре тоном, не допускающим возражений. — Я не позволю вам среди ночи пить кофе.

После того как мы с аппетитом уничтожили ее запасы, она прогнала нас в свои комнаты. Однако я почувствовала, что миссис Рэнсом рада необычному происшествию, хотя эту ее радость и омрачало глубоко скрытое беспокойство. Она знала, что это очередное предупреждение мне и что я не собиралась обращать на него внимания! Я уже не на шутку разозлилась: как смеет кто-то пытаться выжить меня из этого дома?!

Мы с Диком спустились на второй этаж, стараясь говорить потише, чтобы никого не разбудить. Разговаривая, Дик невольно прикоснулся к моему локтю, и сердце мое ухнуло в пропасть. Я никогда и не подозревала, что простое прикосновение может на меня так подействовать. Я почувствовала, что щеки у меня запылали, голова сладко закружилась, а земля поплыла под ногами. Мне безумно захотелось, чтобы Дик склонил голову и поцеловал меня…

Я остановилась в конце лестницы — там, широко расставив ноги, стоял Фредерик и смотрел на нас. На мгновение наши взгляды встретились, но он тут же повернулся к Дику, словно не видя меня.

— Никого в саду нет, — коротко доложил он. — Но после того как вы разойдетесь по комнатам, я до рассвета буду охранять дом. — Он стоял как солдат по стойке «смирно».

— Не беспокойся обо мне, Фредерик. Я провожу мисс Стэнтон до ее комнаты и пойду к себе. — Дик на мгновение задумался. — Возможно, ты и прав, походи вокруг дома до рассвета. Завтра я поговорю с полицией. Узнаю, не случалось ли чего-нибудь подобного у соседей.

Ни у кого ничего не случилось, уверенно подумала я. Вся эта шумиха направлена против меня.

— От полиции мало толку, — пробормотал шофер, — они завалят любое дело, им только поручи…

И снова я прочитала презрение в его глазах. Этот парень ненавидел весь мир. Что такое произошло в его жизни, возможно еще в детстве, чего он не в состоянии забыть?

— Все же сообщим полиции, — решил Дик. — Если ничего не выйдет, я найму частного детектива. Я не хочу, чтобы все эти безобразия продолжались.

Сколько в нем силы, подумала я, забыв об опасности и поражаясь незнакомому чувству, захватившему меня полностью. В колледже я избегала серьезных отношений, старалась учиться получше, подрабатывала, чтобы платить за учебу. Дик же мгновенно все поставил с ног на голову. Я вспомнила о роскошных женщинах, по рассказам Дирдре, преследующих его, и возненавидела их всех до одной.

Фредерик неохотно направился к выходу. Он явно переживал, что хозяин не чувствует себя в безопасности в собственном доме. Он действительно считал, что Дику угрожает опасность, или его разозлило, что между мною и Диком возникло взаимопонимание? Может быть, именно Фредерик и пытался меня напугать из-за своей болезненной привязанности к Дику и столь же болезненной ненависти к женщинам? Как же мне узнать, кто старается выжить меня?

Дик вел меня по длинному, извилистому коридору, похожему на гостиничный, к комнате, которую мадам Жене держала наготове для неожиданных гостей. А таковые, как я догадывалась, появлялись тут довольно часто. Особенно друзья Элен из шоу-бизнеса, люди легкие на подъем.

— Вот ваша комната, Лори, — сказал Дик с улыбкой, открывая дверь и зажигая свет. — Надеюсь, после яблочного пирога вы сладко заснете?

— Я засну обязательно, — уверенно пообещала я и с нежностью заметила, что он выглядит усталым. Дирдре рассказывала, что внук работает по восемнадцать часов подряд и спит в самолетах, перелетая из страны в страну. Сегодня Дик казался вымотанным до предела. Он уже так преуспел, зачем же загонять себя до смерти? — подумала я. — Спокойной ночи, Дик. — Я почувствовала, что краснею, ведь я впервые назвала его просто по имени. Как это у меня вырвалось? Но, с другой стороны, здесь все зовут друг друга по имени, напомнила я себе.

— Доброй ночи, Лори. — На какое-то мгновение его глаза встретились с моими. Я заметила почти неуловимое движение ко мне, и сердце мое бешено забилось. Вот сейчас он меня обнимет и поцелует… Но Дик отступил назад. — Спите крепко.

Я оставила зажженной лампу в гостиной, потом вошла в просторную, но довольно мрачную спальню. Надо проверить окна. Я быстро прошла через комнату, раздвинула занавески и со страхом посмотрела в темноту ночи. Подергай окна. Заперты. Пусть так и остается.

Я откинула одеяло, сбросила халат и легла в постель. Протянула руку, чтобы выключить настольную лампу в спальне и на секунду замерла. Ну давай, не бойся! Комната погрузилась в темноту. Только лампа в гостиной отбрасывала слабый свет.

Меня разбудили негромкие голоса за окном. Я вылезла из-под одеяла и подошла к окну. Окна этих комнат выходили на террасу. У меня перехватило дыхание — там за столом сидел Дик, завтракал и одновременно просматривал груду почты. Напротив сидела Маделин.

— Попробуй через полчаса Брюссель, — приказал Дик. Его четкий, деловой голос был хорошо слышен в утренней тишине. — Добейся, чтобы они позвали к телефону Холцера, а то он все увиливает. Позвони в Париж, пусть пришлют отчеты. Хватит тянуть.

В предвкушении встречи с Диком я отошла от окна, набросила халат, сунула ноги в тапочки и ринулась в свою комнату. Мишель или Джанин уже вымели осколки стекла. Разумеется, по приказанию мадам Жене. Интересно, что они думают о вчерашнем происшествии? Совпадение ли это, что дважды моя комната стала мишенью?

Занавески были раздвинуты, и комнату заливал солнечный свет. Заметив острые осколки в раме, я поежилась.

Я вошла в ванную, быстро надела белье, уверяя себя, что очень голодна и спешу позавтракать, отказываясь признаться даже самой себе, что тороплюсь, чтобы застать там Дика. Я хорошо понимала, что похожа на впервые влюбившуюся четырнадцатилетнюю девчонку.

В комнате было прохладно. Я вспомнила, что заметила на плечах Маделин кофту. Надену-ка бирюзовый костюм, решила я, рассматривая свои туалеты. Он очень удачно подчеркивает изящество моей фигуры и идет к моим глазам, а также оттеняет пепельные волосы.

Я спускалась по лестнице с бьющимся сердцем. Маделин придет в ярость от моего вторжения. Ах, наплевать, не имеет значения! Ведь были вчерашняя ночь и его нежный взгляд при прощании. Вся моя решимость не влюбляться в знаменитого и богатого Дика Рэнсома испарилась, как сон пустой.

Я подошла к двери, ведущей на террасу, и остановилась. Дик говорил что-то Маделин о письме, которое держал в руке, время от времени с аппетитом отдавая должное ветчине и яичнице. Неожиданно он поднял голову и заметил меня. Глаза его потеплели — значит, прошлой ночью мне ничего не показалось.

— А вы ранняя пташка, мисс Лори, — пошутил он. — Присаживайтесь. Джанин… — громко позвал он. — Завтрак для мисс Стэнтон.

— Доброе утро, — Маделин с трудом заставила себя улыбнуться. — После событий этой ночи я ждала, что вы проспите до обеда. — Злость в ее голосе заставила меня насторожиться.

— В такой чудесный день и спать до полудня? — парировала я. Радость переполняла меня, потому что Дик смотрел в мои глаза так же, как и ночью, — как будто я ему небезразлична.

— Доброе утро, мадемуазель, — с привычной приветливостью поздоровалась Джанин, но я уловила нотку любопытства в ее голосе. Она знает о вчерашней ночи, решила я. Прислуга наверняка все уже обсудила. Я заметила, как горничная перевела понимающий взгляд с Маделин на Дика, а потом снова на меня, сообразив, что секретарша в ярости от моего присутствия.

Тут я вспомнила, что ревность часто становится поводом для убийства. Почему это мне вдруг пришло в голову? От этой мысли мне стало холодно. Я попыталась сосредоточиться на обсуждении моего меню с Джанин. Маделин и Дик снова занялись делом. Секретарша делала пометки в блокноте, лежащем рядом с ее тарелкой с остатками завтрака. Какой же важной она себя чувствовала!

Возможно, одержимость Диком со стороны Маделин и вызвала бы у меня сочувствие, не будь эта дамочка столь надменной и напыщенной. Я знала, что ей ничего не светит. Вероятно, все на вилле это понимали.

Я откинулась в кресле и прикрыла на солнышке глаза, а Джанин поспешила на кухню. Но на меня слишком действовало присутствие Дика, заставляя нервничать. Я старалась не выдать своих чувств. Принесли почту. Я услышала, как подъехала машина. Дик бросил беглый взгляд на дорожку и усмехнулся.

— Стекольщик приведет в порядок ваши окна, Лори.

Джанин принесла мне завтрак, налила по чашке кофе Дику и Маделин. Дик одновременно просматривал почту и давал указания секретарше. Он выбрал письма, которые хотел прочитать лично, и отодвинул остальные в сторону Маделин. Несколько раз виновато взглянул в мою сторону, извиняясь за свою занятость. Я же старалась не слишком откровенно любоваться им, напустив на себя безразлично-спокойный вид.

— Ладно, пора за дело. — Дик собрал письма и отодвинул стул. — Допивай кофе, Маделин, — добродушно разрешил он.

— Я уже закончила, — решительно возразила та и бросила на меня быстрый, победный взгляд — она уходила с Диком, а я оставалась.

Они вместе вышли с террасы и направились в сторону кабинета. Внезапно Дик резко остановился и повернулся ко мне.

— Лори, я в четыре поеду в Женеву, — крикнул он. — Вернусь около шести. Не хотите съездить со мной? Вы можете походить по магазинам, пока я встречаюсь с одним человеком…

— С удовольствием! — Я вся порозовела от радости.

— Тогда ровно в четыре, — с шутливой суровостью повторил он и скрылся вслед за Маделин в доме.

 Несколько часов я провела, как в счастливом тумане. Я постоянно напоминала себе, что это вовсе не мое первое свидание с Диком. Он просто проявил внимательность. Но я помнила, как он смотрел на меня, и сердце мое замирало от тайных предчувствий…

После обеда с Элен я поднялась в свою комнату. Стекла уже были аккуратно вставлены, и ничего не напоминало о вчерашнем разгроме. Еще несколько пустых часов впереди. Я долго нежилась в теплой мраморной ванне, напомнившей мне о древнем Риме, и старалась по возможности расслабиться. Ровно в четыре я вышла в холл, сменив брючный костюм на шелковое платье с претензией на высокую моду. Кто-то шел по коридору. Я резко повернула голову — Элен и Дирдре, погруженные в беседу. Внезапно я почувствовала себя неловко. Может быть, Дик забыл обо мне?

— Лори, ты выглядишь чудесно, — сказала Дирдре. — Не забудь, мы сегодня ужинаем вместе. Жаркое уже тушится, будет готово часам к семи. Элен вот вытащила меня на прогулку, беспокоится, что я мало двигаюсь. — Она поняла, что я куда-то собралась. Ведь не стала бы я бродить по дому с сумочкой?

Распахнулась боковая дверь и появился Дик.

— Никак собрание? — пошутил он. — Я забираю Лори с собой в Женеву. Она может погулять, пока я занимаюсь делами. А со следующей недели — к станку, — добавил он с усмешкой.

— Если ты дашь нам возможность поболтать, я, возможно, разрешу и тебе прийти на ужин, — сказала Дирдре с улыбкой.

— Сохрани мою порцию, — велел он, — мне сначала надо кое-кого принять. — Элен с сомнением взглянула на него. — Все в порядке, мама, мадам Жене в курсе. — Он взял меня под руку. — Пошли, Лори. Мы возьмем «феррари», не возражаете?

— Чудесно, — несколько сдержанно заметила я, поскольку Элен смотрела на меня странным взглядом, свидетельствующим о том, что у нее появились некоторые романтические идеи. Господи, только бы она все не испортила!

Когда мы с Диком пришли в гараж, Фредерик энергично драил «роллс-ройс». Он замер, глядя на нас весьма неодобрительно.

— Фредерик, сегодня должен прибыть полицейский, — сообщил Дик. Шофер презрительно фыркнул. — Когда приедет, введи его в курс, ладно? Я сказал, чтобы он обратился к тебе. — Дик чувствовал настроение Фредерика и старался умиротворить его. Странно, что он об этом беспокоился, хотя мне это было по душе.

— Que, месье. — Шофер произнес это вежливо, но я снова поймала его враждебный взгляд.

Мы с Диком уселись в сверкающую зеленую машину, и он повернул ключ зажигания.

— Я, конечно, не верю, что полиция найдет этих хулиганов, — извиняющимся тоном сказал Дик. — Обычно швейцарцы в таких делах могут показать себя, но в данном случае им не за что зацепиться. — Карие лукавые глаза на мгновение оторвались от дороги и задержались на мне. — Скорее всего все эти акции направлены против меня.

— Вы так думаете? — спросила я, ни на минуту не сомневаясь, что охота шла на меня.

Дик задумчиво хмыкнул.

— Есть куча людей, которым я успел наступить на мозоль. Не хочу сказать, что вел себя нечестно, — быстро поправился он. — Я никого не беру за горло. Но когда дело касается денег, и к тому же больших денег, всякое можно предположить.

— Вас послушать, так опаснее вашего занятия нет, — заметила я.

— Все обойдется, — спокойно уверил он. — Фредерик не даст меня в обиду. Не обращайте на него внимания — он ненавидит женщин. Так уж получилось, что его мать бросила в раннем детстве. Он воспитывался в приюте и перенес свою обиду с матери на весь женский пол. Побывал Фредерик и в тюрьме.

— Какой ужас!

— Мы на вилле об этом не говорим, — предупредил Дик, — хотя Фредерик частенько проявляет свой скверный характер. Я хочу, чтобы вы поняли…

— Я не буду это ни с кем обсуждать.

— Видите вон ту церковь? — Дик намеренно перевел разговор на другую тему. — Ей уже больше четырехсот лет.

Я тихо сидела, слушая объяснения Дика, радуясь возможности просто быть рядом, и гнала прочь мысли о женщинах, которые окружали его. Неужели он избегает романов? Что-то не верится…

Мы приехали прямо к гаражу, где Маделин заранее забронировала место.

— В Женеве, — сухо заметил Дик, — парковка — грязное слово. Нужно все предусмотреть заранее, хуже, чем в Нью-Йорке. — Он на секунду закрыл глаза. — А как сейчас с парковкой в Нью-Йорке?

— Ужасно, — засмеялась я. — Полиция хорошо зарабатывает, штрафуя неправильно припаркованные машины.

Дик многозначительно вздохнул и взял меня под руку.

— Пройдемся до ресторана. Тут рядом.

Я с интересом разглядывала роскошный ресторан. Вне сомнения, Дика здесь хорошо знали и были ему рады. Нас торжественно провели к свободному столику. Дик заказал для меня специальный швейцарский десерт и кофейник кофе, пообещав вернуться через полчаса.

— Можете пока побездельничать, — пошутил он.

— Еда — это тоже работа, — весело сказала я. Дик отправился на встречу, а я старалась не обращать внимания на любопытные взгляды со всех сторон. Очевидно, эти люди хорошо знали Дика, сообразила я, вспомнив, что мне пришлось читать о сдержанности швейцарцев. В этой стране любителям светских сплетен и журналистам жилось нелегко.

Десерт был великолепен. Я ела медленно и с удовольствием. В зале я заметила кинозвезду, известную мне по телевидению. Я заставила себя не пялиться на нее и подумала, что дома, в Америке, вокруг ее столика обязательно толпились бы почитатели и любители автографов.

Кофе оказался крепким и горячим. Я с удовольствием потягивала его, невольно ежеминутно поглядывая на дверь, через которую должен был войти Дик.

А вот и он! Боже, до чего же он красивый! Мне нравилась его уверенность, умение естественно держаться. В нем нет ничего фальшивого.

— Скучно? — спросил он, садясь на стул напротив меня.

— Напротив, веселюсь, — уверила я его, сияя глазами.

— Я тоже съем десерт и выпью кофе, а потом мы немного погуляем, — сказал Дик, подзывая официанта.

На обратном пути Дик вполне серьезно говорил о своей бабушке:

— Я понимаю, глупо заставлять старушку силком учить французский, — признался он, — но если она хотя бы освоит азы, чтобы общаться в магазинах, ей больше понравится в Женеве. Бабушка умеет наслаждаться жизнью. Я хочу, чтобы она тут привыкла, и не позволю ей жить одной дома, — решительно добавил он. — Хочу быть уверенным, что с ней все в порядке, а дома нет никого, кроме дальних родственников, кто бы мог постоянно за ней присматривать. — В его глазах появилась нежность. — Ба вырастила меня. Она для меня все.

— Я знаю…

— Разве? — В его голосе послышался сарказм. — Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь действительно что-то знал. Я жил в маленьком городишке вместе с бабушкой, а мои родители жили своей жизнью, забыв обо мне. Иногда они вспоминали о моем дне рождения, но, как правило, не каждый год. Особенно обидно было встречать Рождество вдвоем. Я видел их два-три раза в году, и каждый раз они уезжали раньше намеченного срока, потому что всегда приключалось что-то необыкновенно важное. В смысле важное для их карьеры.

— Наверное, вы были очень одиноким мальчиком? — спросила я. Меня переполняло сочувствие.

Я рассказала ему о тете Лотти, какие между нами были чудесные отношения и как даже сейчас я еще ощущаю острую боль утраты. Но мои родители трагически погибли, родители же Дика были доступны всем, кроме него. Я понимала теперь его неприязнь к Элен, хотя мне и было ее немного жаль.

Но как она могла так относиться к своему единственному сыну?

Мы молчали последние несколько миль. Я чувствовала, что Дика тянет ко мне, но он опасается этого влечения. Что ж, подожду, с восторгом решила я, у меня еще десять недель впереди.

Когда мы подъехали, Фредерик находился в гараже. Он сделал Дику заговорщицкий жест, отозвав его в сторону, и доложил о визите полиции. Я извинилась и пошла к дому. До ужина еще много времени, успею привести себя в порядок, решила я. Я поднялась прямо в свои комнаты, по дороге услышав, как мадам Жене и Клодин спорят на кухне о количестве блюд к ужину. На лестничной площадке я столкнулась с Мишель, несущей стопку постельного белья. По-видимому, деловые друзья Дика останутся на ночь.

Я прошла в гостиную. Сквозь открытое окно до меня сверху донесся замечательный аромат жаркого. На моих губах заиграла улыбка, я сделала шаг в спальню и в ужасе замерла на пороге.

Все ящики моего комода были выдвинуты, а их содержимое в беспорядке валялось на полу. Шесть маленьких ящиков секретера тоже были выдвинуты, а бумаги, фотографии, книги и открытки разбросаны по комнате. Дверь шкафа распахнута, вещи сдернуты с плечиков и раскиданы по всем углам. На кровати на удивление аккуратно лежала маленькая тряпичная кукла со светлыми волосами.

С колотящимся сердцем, двигаясь как в кошмарном сне, я подошла к кровати. Рот тряпичной куклы был вымазан яркой помадой — моей помадой. И из ее тела, из сердца торчала длинная игла.

Эта кукла изображала меня! Кто-то на вилле — «Саксония» занимался черной магией! Или использовал ее в качестве последнего предупреждения.

В следующий раз то будет уже не кукла… Жертвой стану я.

 

7

Дрожащей рукой я взяла страшную тряпичную куклу, поморщившись, выдернула иглу из предполагаемого сердца, положила ее на туалетный столик, села на край кровати и постаралась не заплакать. Кукла в моих руках смотрела на меня с идиотской ярко-красной улыбкой. Кругом валялись разбросанные вещи.

Я болезненно ощущала вторжение в свою личную жизнь. Было неприятно, что мои вещи трогали чужие руки, руки врага, что мои фотографии разглядывали глаза неизвестного мне человека. Я внезапно почувствовала себя беззащитной и одинокой.

Я не смогу рассказать об этом Дику, он наполнит дом полицейскими. Он не хотел, чтобы я уезжала, да и мне самой хотелось остаться. Но как защитить себя? Кто знает, что может случиться завтра? Эта мерзкая кукла — еще одно предупреждение, скорее всего, последнее. Что дальше? В следующий раз — а что следующий раз будет обязательно, нет сомнения, — я могу оказаться в реальной опасности.

Кто мог это сделать? Не думаю, что здесь могут быть замешаны Мишель или Фредерик. На них вроде бы не похоже… Черная магия? Кто мог до такого додуматься? Кто-нибудь с островов… Так кто же это может быть? Кто может верить в магию? Я пыталась найти какую-нибудь связь, вспоминая колдовские ритуалы, о которых читала в журналах. Магические амулеты, снадобья, бусы. Бусы!

Я вспомнила странное яркое украшение, которое мадам Жене носит, спрятав за ворот своего платья, и которое иногда можно увидеть, когда она наклоняется вперед. Магические бусы. Значит, мадам Жене? Которая не любит всех на вилле, кроме белобрысой Маделин?

Эта догадка меня расстроила. Я зябко повела плечами, не в силах оторвать глаз от тряпичной куклы, лежащей ничком на туалетном столике. Желтые волосы из шерстяных ниток. Мадам Жене часто что-то вязала, преимущественно желтое, желтое именно такого тона.

Почему мадам Жене так нужно, чтобы я покинула виллу? Причем настолько сильно, что она готова убить меня? Господи, да как узнать, о чем думают другие?

Закрывай на ночь двери. Закрывай окна. Молись, чтобы на улице было достаточно прохладно. Никогда не оставайся наедине с мадам Жене, пока она себя не выдаст, твердила я себе.

А она обязательно чем-нибудь, но обнаружит свои намерения, пыталась я приободрить себя, потому что не собиралась уезжать. Не хочу бросать Дика, отказываюсь понимать, что моей жизни грозит опасность. Нет, я не стану спасаться бегством и остаюсь. Не позволю мадам Жене запугать себя.

Сейчас мне следовало срочно приняться за дело, чтобы не думать больше о страшном. Я попыталась привести комнату в порядок, собирая вещи, вешая одежду и раскладывая все по ящикам. Следи за временем, напомнила я себе, в семь надо быть у Дирдре.

Без пяти семь я выпрямилась, перевела дыхание и оглядела комнату. Ни следа того урагана, который пронесся здесь, только тряпичная кукла на туалетном столике валяется лицом вниз, чтобы скрыть яркое пятно помады.

Надо найти способ показать мадам Жене эту куклу как-нибудь невзначай и проследить за выражением ее лица. Тогда я буду знать все точно. Это наверняка мадам Жене. Но без доказательств я не могу ее обвинить. Нельзя идти к Дику с пустыми руками. Дик не оставит ее на вилле ни одной минуты, если узнает правду.

Я снова взглянула на часы. Пора. Торопливо вышла, радуясь возможности покинуть свою комнату. Закрывая дверь, я со страхом подумала — что же обнаружу, когда вернусь? Сегодня обязательно закроюсь изнутри. Мадам Жене жила тут же, на вилле, на одном этаже с Дирдре. Да, запру дверь, твердо решила я.

Я прошла по коридору, остановилась, прислушиваясь к гулу голосов внизу. Видимо, прибыли гости Дика. Я слышала высокий, радостный голос Элен, приветствующей их, и невольно склонилась через перила.

— Поль, как приятно, что ты снова приехал! — Элен широко улыбалась высокому мужчине лет тридцати с двумя портфелями. Он был красив чисто по-американски. — Я надеюсь, ты поживешь несколько дней… — Для пущей убедительности Элен положила ему руку на плечо. — В этом огромном доме так скучно без гостей.

— Я останусь, но ненадолго, — пообещал Поль. — Дела, дела, дорогая. Сама понимаешь… Я всегда с удовольствием приезжаю в ваш дом, — галантно добавил он.

Я с любопытством рассматривала остальных гостей — двух мужчин и женщину, все значительно старше Поля. Они просто излучали успех и довольство. Фредерик вносил в дом многочисленные роскошные чемоданы. Я виновато отошла от перил и поднялась на третий этаж.

Остановившись около знакомой двери, я легонько постучала, испытывая странную радость от возможности провести вечер с Дирдре. Она приветливо открыла дверь, и я со вздохом облегчения вошла. Мне было приятно, что меня так тепло встречают, да и знакомая обстановка успокаивала.

— Я почувствовала божественный запах жаркого еще в своих комнатах, — с воодушевлением сообщила я.

Дирдре довольно улыбнулась.

— Подожди, вот попробуешь, тогда еще не то запоешь.

— Гости только что приехали, — доложила я. Улыбка исчезла с лица миссис Рэнсом.

— Я стараюсь избегать гостей, — призналась она. — И гостей Элен, и гостей Дика — всех без исключения.

Ей не нравились подружки Дика, с радостью догадалась я.

— Я не беспокою их, а они не беспокоят меня, — сообщила Дирдре. — Я четко дала понять Дику с самого начала — здесь наверху мой дом. Пусть Элен изображает из себя хозяйку внизу, ей это по душе. — Глаза Дирдре смеялись. — А теперь садись за стол, юная леди, и готовься к пиршеству. — Она довольно ухмыльнулась и скрылась на кухне.

Как приятно и покойно сидеть здесь с Дирдре. На короткое время можно забыть про магию, куклу на туалетном столике, петарды и разбитые окна, забыть о мадам Жене.

В кухне Дирдре с прилежанием резала сочное мясо, отвлекшись лишь на мгновение, чтобы уменьшить огонь под кофейником, который уже начал закипать. Гости наверняка разошлись по комнатам и готовятся к ужину. Сначала коктейли в библиотеке, догадалась я, потом изысканные блюда Клодин.

Дирдре была великолепной хозяйкой, она изо всех сил старалась угодить мне, и все же я ощущала беспокойство. Только раз во время ужина вспомнила она про свой «особый дар». Завтра будет плохой и дождливый день, говорило ей ее шестое чувство. И я вспомнила, как в Женеве, в кафе она умоляла меня уехать. «Я знаю, что произойдет что-то ужасное. Я это знаю, Лори». Она имела в виду, что беда уже на моем пороге.

Мы долго сидели за круглым столом, задернув занавески на окнах. Я все уверяла ее, что ни за что не смогу уснуть после ее замечательного кофе, но в глубине души была уверена, что мне теперь вообще будет трудно уснуть на вилле. Во всяком случае, пока здесь остается мадам Жене.

Возвращаясь к себе, я вновь слышала громкие голоса, иногда смех, и это как-то успокаивало. Однако у дверей я на мгновение замерла, вспомнив, в каком виде я застала спальню в прошлый раз. Постаралась убедить себя, что этого снова не произойдет, и распахнула дверь.

Включив свет, я почувствовала себя лучше. Так, теперь дверь на задвижку. Ну вот, сегодня никаких визитов, попробовала я пошутить над собой. Окна? Запру их тоже! Задерну занавески. Борясь с клаустрофобией, я закрыла высокие окна и задернула сине-зеленые шторы.

Я направилась в спальню. Уходя к Дирдре, я оставила одну лампу включенной, чтобы не входить в темную комнату.

Ничего не изменилось. Кукла все так же валялась на туалетном столике. Завтра я попробую показать ее мадам Жене. Я закрыла окна в спальне и ванной комнате, задернула занавески, надела пижаму и забралась под одеяло в надежде, что засну. Заставила себя протянуть руку и погасить лампу, вздрогнув от ненавистной темноты.

Я долго ворочалась, прислушиваясь к ночным звукам — пробежало небольшое животное, вдалеке прокричала сова, треснула ветка дерева, — пока не забылась беспокойным сном.

Я проспала значительно дольше, чем ожидала, проснувшись как от толчка. И тут же сразу поняла, что проспала. Солнце уже почти стояло в зените, просачиваясь сквозь плотно закрытые шторы. С понедельника я должна спускаться к завтраку в половине десятого, напомнила я себе. Уроки с Дирдре начинаются ровно в десять.

Я быстро натянула светлые брюки и блузку в тон, повязала волосы желтой лентой. В спальне я помедлила около туалетного столика, потом решительно взяла тряпичную куклу, с содроганием вспомнив вчерашний день.

Это всего лишь кукла, не заводись так, сказала я себе. Но кукла изображала меня, а игла подразумевала нож в моем сердце. Если бы магия сработала, я бы уже была мертва.

Сжимая куклу в одной руке, я спустилась на первый этаж, вышла на террасу и тут же услышала, как мадам Жене разговаривает в кухне с Клодин. Я собрала все свое мужество и вошла в просторную, на удивление современную кухню. У окна Джанин лущила горох, а мадам Жене сидела за столом, составляя с помощью Клодин список необходимых продуктов.

— О, мадемуазель… — радостно приветствовала меня Джанин. — Я не знала, что вы уже проснулись.

— Доброе утро. — Моя улыбка адресовалась всем троим, но я ни на кого не смотрела. — Боюсь, я сегодня бессовестно проспала. Мне только кофе, пожалуйста, — сказала я Джанин и повернулась к кухарке. — И одну из ваших замечательных булочек, Клодин.

Теперь я позволила себе взглянуть на мадам Жене. Она неотрывно смотрела на куклу в моей руке.

— Нашла ее в холле сегодня утром, — нарочито беспечно сказала я, но горло мое внезапно сжалось.

Почему мадам Жене так смотрит? Потому что знает, где я нашла эту куклу. Она огорчена, что я говорю об этом всем, что я не испугалась предупреждения.

— Откуда здесь кукла? — засмеялась Джанин. — Здесь же нет детей.

— У Джанин две маленькие сестренки, — холодно сказала мадам Жене. — Она заберет куклу с собой в выходной. Верно, Джанин?

— Que, мадам. — Но в карих глаза Джанин я прочитала растерянность.

— Прекрасно, — согласилась я, протягивая куклу и стараясь не смотреть на вязание мадам Жене, лежащее в корзинке у ее ног, где ясно виднелись желтые клубки.

Я вышла на террасу и села за стол, делая вид, что любуюсь великолепным пейзажем.

Вчера Дирдре вскользь упомянула, что Дик, возможно, улетит в Рим сегодня или завтра. Какие-то дела с фильмом, который он финансировал. Я уже испытывала тоску при мысли об его отсутствии.

Из кухни вышла Мишель с серебряным кофейником на сервировочной тележке. Она быстро толкала ее по коридору в направлении кабинета Дика. Появилась Джанин с моим завтраком. Дымящийся кофе, золотистые теплые булочки и свежее масло. Я принялась есть с удивившим меня аппетитом.

Покончив со второй чашкой кофе, я задержалась на террасе. Я знала, что мадам Жене все еще в кухне. Если бы только у меня достало мужества выложить ей все! Разве Клодин и Мишель не заметили, что волосы куклы сделаны из той же шерсти, какой мадам Жене пользуется для вязания? Если и заметили, то вида не подали.

Здесь, на террасе, на солнце я чувствовала себя в безопасности. Здесь со мной ничего не может случиться, Я слегка вздрогнула. Что сейчас задумывает мадам Жене? Почему? Потому что я могу стать соперницей Маделин? Глупо пытаться спугнуть меня таким способом!

— Привет! — К столу подошла Элен со своей обычной неуверенной улыбкой. Сегодня она выглядела усталой. Я решила, что ей пришлось сидеть вместе с гостями Дика допоздна.

— Я так поздно легла прошлой ночью, — поделилась со мной Элен. — Слушала все эти деловые разговоры, не понимая ни слова. Но удивительно интересно смотреть, насколько гости Дика увлечены делом. Эти люди прибыли из Парижа. — Она с гордостью улыбнулась.

Джанин поторопилась принести Элен ее утренний круассан и кофе, на секунду задержавшись, чтобы рассказать о цветочной ярмарке в деревне. Приехавшая вчера четверка — трое мужчин и женщина — вышла из дома, возбужденно беседуя. Дика с ними не было.

— Дик — просто гений в бизнесе, — заметила Элен, наблюдая за гостями. — Он и в школе этим отличался…

Но вас тогда рядом с ним не было, захотелось сказать мне, и я немедленно почувствовала себя виноватой. Я стала смотреть на нее глазами Дика, а это несправедливо.

Двое мужчин и женщина направлялись к подъезду виллы. Только тогда я обратила внимание, что Фредерик подогнал туда машину. Повезет эту троицу в аэропорт, догадалась я.

Молодой человек, тот, что собирался остаться на вилле, ленивой походкой направился к ним.

— Поль, — кокетливо позвала Элен. Куда только подевалась ее усталость? — Как прошло совещание?

— Нормально, — осторожно ответил тот. — Есть еще проблемы.

А он — американец, решила я. Другие говорили по-английски скорее всего с французским акцентом.

— Я поняла, вы остаетесь? — с надеждой спросила Элен.

— На несколько дней. — Он с улыбкой смотрел на меня.

— Лори, это Поль Норман, он работает с Диком, — представила его Элен, — занимает какой-то важный пост. Лори Стэнтон будет учить бабушку Дика французскому, — продолжила она.

— Привет, Лори Стэнтон, — протянул Поль, ясно давая понять, что я ему приглянулась. — Дик ничего не говорил мне о вас. — Он укоризненно прищелкнул языком.

— Привет, Поль. — Я весело улыбнулась, почему-то довольная, что на вилле будет еще один американец. Когда ты в чужой стране, поневоле чувствуешь себя увереннее с мужчинами-американцами.

— И как Париж? — спросила Элен. — Не была там сто лет.

— И не ездите туда в это время года, — хмыкнул Поль. — Город едва не лопается по швам от туристов.

— Я должна торчать на вилле все лето, — недовольно заметила Элен. — Дик считает, что раз он так часто уезжает, я должна быть здесь.

Поль взглянул на часы.

— Мне пора. Еще нужно отправить несколько телеграмм с телеграфа в Женеве. — Его глаза остановились на мне.

— А Маделин не может это сделать по телефону? — предложила Элен. — Вы ведь только приехали, а тут снова в город. — Она перевела взгляд с Поля на меня, затем снова взглянула на Поля. Я с беспокойством ждала продолжения. — Разве что вы захватите с собой приятную спутницу, — добавила она.

— А вот это, — провозгласил Поль, — замечательная идея. — Он весело ухмыльнулся. — Поедемте со мной, Лори? Я покажу вам Европейский штаб ООН. Все американцы от него без ума. Оттуда прекрасный вид на Монблан, лучший в Женеве. Я даже расскажу вам, отчего в швейцарском сыре дырки, — заманивал он меня.

— Отчего? — засмеялась я.

— Так поедем в город? — не отставал Поль.

— Раскроете секрет, тогда поеду. — Поездка поможет мне немного расслабиться, ненадолго забыть о вилле. — Так почему в швейцарском сыре дырки?

— Потому что, когда делают швейцарский сыр, образуется двуокись углерода, а когда сыр затвердевает, пузырьки превращаются в дыры.

— А я-то ожидала чего-нибудь более романтичного, — пожаловалась я, обмениваясь с Элен взглядами.

— Я сбегаю к себе, составлю телеграммы, и мы отправимся через двадцать минут. Договорились, Лори? — сказал Поль. — Элен, вам лучше сказать мадам Каменное Лицо, что мы с Лори пообедаем в Женеве.

— Ох, Поль, — хихикнула Элен и с опаской оглянулась через плечо.

Поль скрылся в доме. Я начала жалеть, что пропущу обед на вилле, ведь Дик дома. Но с другой стороны, Маделин говорила, что Дик всегда обедает в кабинете. Ничего особенного, пообедаю с Полем в городе, уговаривала я себя. Приятно будет на некоторое время отдохнуть от мадам Жене. Мне также любопытно было узнать, что представляет собой Поль. Ведь он работает на Дика.

— Пожалуй, поднимусь наверх и переоденусь, — задумчиво сказала я.

— Чепуха, — ответила Элен, с одобрением разглядывая мой наряд, — ты выглядишь блестяще. Пусть Поль сводит тебя в какое-нибудь уютное местечко.

— Я попрошу его об этом, — пообещала я, смеясь и догадываясь, что она с удовольствием бы занялась сватовством. Если уж ей так нравится это занятие, пусть поищет мне жениха на своей вилле.

Я все же поднялась наверх, чтобы подкраситься, поправить прическу и взять сумочку. У дверей своей комнаты я остановилась, боясь войти и увидеть что-то ужасное, но пересилила себя и повернула ручку. Ничего страшного со мной не произошло. Комната была в порядке.

О чем, интересно, думает сейчас мадам Жене? Она, верно, хочет узнать, как я на самом деле прореагировала на куклу и на разгром в спальне, она ведь должна понять, что я никому ничего не сказала. Пусть попереживает!

Она обязательно попытается что-то сделать, убеждала я себя, крася ресницы. Мне угрожали уже три раза. Пора от угроз переходить к делу. Нет, я не должна поддаваться панике! Потому что тогда мне придется покинуть этот дом. Знай я, что меня ждет, побегу я или нет? Несмотря на мои чувства к Дику, рискну ли я остаться?

Приведя себя в порядок, я снова поспешила вниз. Элен все еще была там, на этот раз писала письма. Она постоянно писала письма, живя в своем выдуманном мире.

Через несколько минут появился Поль, сменивший деловой костюм на джинсы и куртку. Значит, обед будет неофициальным, ну что ж, это хорошо. Однако я испугалась, что он может повести меня в тот же ресторан, куда мы ходили с Диком. Я не хотела бы появляться там ни с кем другим.

— Пошли, — скомандовал Поль. — Фредерик разрешил мне взять «фиат». — В его голосе слышалась ирония, и я поняла, что он не принадлежит к друзьям шофера.

Как прошло свидание Фредерика с полицией? Разумеется, они знали о петардах и брошенных в окно камнях, но не имели понятия о последнем эпизоде, который исключал всякую вероятность, что орудовали простые хулиганы. Здесь поработал кто-то из живущих на вилле. Скорее всего, это мадам Жене, уверяла я себя. Но пока я не могу рассказать об этом Дику. Мне необходимо найти доказательства, тогда ей придется покинуть виллу, а так меня все просто засмеют!

Мы с Полем обогнули дом справа и подошли к черному «фиату». Дик стоял у фургончика, припаркованного за «фиатом». Он ласкал пассажира этого фургона — самую большую собаку, которую мне когда-либо приходилось видеть: сурового, абсолютно черного, большеголового монстра, охотно принимающего ласки Дика.

— Приветик, — крикнул Поль, открывая для меня дверцу «фиата». — Мы едем в Женеву. Что-нибудь привезти?

— Ничего, спасибо. — Дик не видел, как мы подошли, он был слишком увлечен собакой. Теперь же его глаза потемнели. Видно было, что он разозлился. У меня екнуло сердце. Честное слово, Дик вел себя как мальчишка! Неужели он ревнует? — Я хочу купить эту собаку, пусть охраняет виллу, — сказал он после неловкой паузы. Я мгновенно ощутила холод в его голосе. — Как вам этот пес, Лори?

— Мне кажется, он потрясающий. — Я постаралась скрыть свое огорчение. — Я никогда в жизни не видела такой огромной собаки!

— Тогда вам не помешает взглянуть на него, когда он вырастет, — хмыкнув, сказал мужчина за рулем фургона, — это еще щенок.

— Лори, я жду, — поторопил меня Поль, помогая сесть на красное сиденье машины. Дик демонстративно отвернулся к собаке.

Вся радость от поездки в Женеву испарилась. Я чувствовала, что между мной и Диком выросла прочная стена. Как он мог так поторопиться с выводами? Разве он не видит, что Поль Норман ничего для меня не значит…

 

8

Солнце уже садилось, когда мы с Полем выехали на основную дорогу. Еще через четверть мили пошел сильный дождь. Мы поспешили поднять стекла.

Несмотря на то, что Дик, наверное, обиделся на меня, я не пала духом. Мне было лестно внимание Поля, и я даже начала строить ему глазки. Он много шутил, рассказывал забавные истории о махинациях в большом бизнесе. В машине было уютно и тепло, хотя дождь громко стучал по крыше и стекал по стеклам, словно из ведра.

— Дик — финансовый гений, — задумчиво сказал Поль. — Никто не умеет так вести дело, как он. Соображает быстрее людей вдвое старше и опытнее себя, а ведь ему всего двадцать семь! — Он с уважением присвистнул. — Разумеется, Дик живет только работой, ни о чем другом не думает.

— Хорошо уметь направить свои усилия в нужное русло, — сказала я нарочито беспечно. — Наверное, для этого мало иметь хороший нюх. — Я снова вспомнила, как смотрел на меня Дик в тот вечер — будто я что-то для него значу. — Если он так увлечен делами, значит Дик очень одинок?

Поль расхохотался.

— Не волнуйтесь о нем, дорогая! За ним девочки табунами ходят.

— Я не про это, — огрызнулась я. Меня обидел его смех. — Гении всегда одиноки…

— Ну, до гения ему еще далеко. Но он человек огромных возможностей, — уверил меня Поль.

— Вы давно работаете с Диком? — спросила я, стараясь сменить тему.

— Около года. И никогда так много в своей жизни не трудился, — признался он. — Дик гоняет всех, себя — особенно. Работа, работа и работа — вот увлечение этого человека. К слову сказать, он умеет позаботиться и о своих работниках. — Поль крепче сжал руль. — Сейчас я по его поручению занимаюсь соединением двух фирм. Если мне удастся эта сделка, Дик выплатит мне солидную премию. Не то чтобы он обещал, просто у нас так принято.

— Вы всегда ездите на такой скорости, — спросила я и заглянула Полю в глаза.

— Я… мне нравится скорость. Люблю все делать быстро. — Серые, холодноватые глаза Поля с одобрением окинули меня. — Что привело вас в Европу?

— Я собираюсь учить миссис Рэнсом французскому.

— Я слышал об этой чепухе, — ухмыльнулся он. — У Дика пунктик — хочет, чтобы бабуля в магазинах бодро трещала по-французски. Нет, я хотел узнать, что именно привлекло вас в Европу?

— Ну… — задумалась я. — Наверное, захотелось приключений. Ведь я заменила свою соседку по комнате в самый последний момент и незваной гостьей явилась сюда. Она отказалась, потому что решила выйти замуж. А чем вы занимаетесь?

— Я здесь уже четыре года. Приехал как-то зимой покататься на лыжах и остался. Каждый год уверяю себя, что скоро поеду домой, но вот я все еще здесь, — сказал он. — Я привык здесь жить, мне тут нравится.

Дик тоже так думает? Он собирается провести оставшеюся жизнь в чужой стране? Мне бы хотелось как следует узнать Европу, но рано или поздно я бы вернулась домой. Дома, может быть, не так интересно, но ведь каждый человек стремится иметь свой дом, чтобы было куда вернуться после долгого пути.

— Где мы будем обедать? — сменила я тему. Мне надоели нудные рассуждения Поля о смысле жизни, и к тому же я проголодалась. — Давайте выберем местечко попроще, ну их, эти дорогие рестораны…

— Лори, вы прелесть! — засмеялся Поль. — С вами нет проблем.

— Давайте перекусим где-нибудь рядом с тем гаражом, где есть место для парковки, — сказала я, глядя на дождь. — А когда дождь кончится, мы сможем пройтись.

— Он уже стихает, — заметил Поль, высунув руку из машины. — Теперь лишь моросит. — Какая яркая кругом зелень! Какая пышная!

— Поль, — спросила я, — а что такое раклет?

— Ага, кто-то познакомил вас с азами кулинарии Швейцарии, — пошутил он. — Зимой нет ничего лучше раклета.

— Так что же это? — настаивала я. — А почему обязательно должна быть зима? — спросила я, поправляя прическу и глядя в зеркальце.

— Сегодня похолодало почти на десять градусов, — заметил Поль. — Как вы предпочитаете, раклет в живописном месте, однако с известным дискомфортом, или раклет в обычном, но более прохладном месте?

— О, разумеется, пусть будет красиво, — решила я. — Но вы так и не объяснили, что это такое.

— Увидите, — таинственно произнес он. — Уже скоро.

На въезде в Женеву мы сразу же попали в субботнюю пробку.

Нам повезло: быстро нашли место парковки. Поль оставил машину, и мы направились к телеграфу, наслаждаясь вечерней свежестью. Поль закончил свои дела за несколько минут, и мы снова вышли на улицу.

— Обедать предлагаю в ресторанчике за углом, — заявил Поль, взяв меня под руку. Я шла и дивилась, насколько вежливы и приветливы были люди в толпе, через которую мы пробирались, поскольку в моей памяти еще были свежи воспоминания о запруженных тротуарах Нью-Йорка, где люди налетали на тебя и ругались, вместо того чтобы извиниться. — Вон посмотрите. — Поль показал на угловое здание.

Мы спустились в полуподвал. Перед открытым очагом повар выливал расплавленный сыр прямо на тарелки.

— Сейчас вы попробуете волшебное блюдо, — пообещал Поль, когда мы уселись за стол с пронумерованными тарелками…

— Ну и как? — осведомился он, после того как наши тарелки опустели.

— Как смеете вы называть это блюдо волшебным? — возмутилась я. — Божественное.

— Сейчас подадут еще, — щедро пообещал он. — Именно поэтому тарелки и пронумерованы. Вам будут давать добавку до тех пор, пока вы не запросите пощады.

Мы ели острый, обжигающий сыр и пили белое вино до тех пор, пока я поняла, что никогда уже не смогу больше ничего взять в рот. Выйдя из ресторанчика, мы взяли такси и поехали на берег озера, гуляли по украшенной цветами набережной, любуясь озером и видом Альп вдалеке. По озеру сновали яхты, небольшие пароходы и экскурсионные лодки. В конце набережной Поль подвел меня к дому, на котором висела мемориальная доска в честь Вудро Вильсона.

— Здесь очень уважают Вудро Вильсона, — объяснил мне Поль. — Дальше, вон там, видите, бронзовый шар со знаками Зодиака. Это художественный памятник Вудро Вильсону.

— А это что за здание?

— Знаменитый «Перл де Лак», или «Озерная жемчужина», один из лучших ресторанов в Женеве. Как-нибудь сходим туда поужинать, — пообещал Поль, сжимая мою руку.

Я почувствовала некоторую неловкость от слишком назойливого ухаживания Поля. Если бы я не встретила Дика, то, возможно… Но в моей жизни появился Дик, так что ни у кого другого не было ни малейшего шанса.

Мы еще погуляли по берегу, потом перешли через площадь, чтобы посмотреть великолепный Ботанический сад, затем прошли еще по одной улице и остановились перед входом в здание ООН.

— Тут устраивают экскурсии с гидом, — сообщил Поль. — Когда-нибудь сходим. Там есть довольно впечатляющий зал, где проводятся международные конференции. Всем американцам нравится, — поддразнил он меня.

— Я однажды была в здании ООН в Нью-Йорке, — вспомнила я. — Чудесное здание! Жаль только, что в тот момент не было никаких заседаний, — с сожалением добавила я.

— Дик благоговеет перед ООН, — сказал Поль. — Он ведь пацифист.

— Я знаю.

— Вы видели оружейную комнату на вилле?

— Да, — кивнула я. — Но я ненавижу оружие.

— Когда Дик купил виллу, он хотел отправить все эти экспонаты в музей, но Элен уговорила его оставить все как есть. — Тут Поль вздохнул и произнес с некоторой ноткой грусти: — Пора возвращаться.

Я по глазам Поля видела, что ему понравилось гулять со мной по Женеве.

Мы доехали до виллы на такси и велели Фредерику забрать нашу машину из гаража.

Дождь умыл траву, деревья, цветы. В воздухе чувствовалась освежающая свежесть. Я вздохнула легко, полной грудью.

Поль рассчитывал пробыть на вилле по крайней мере до середины следующей недели. Он подробно спланировал наш следующий вечер в Женеве, он считал само собой разумеющимся, что я с удовольствием составлю ему компанию, ведь длинными вечерами на вилле так тоскливо. Мне бы радоваться, но я испытывала сильное беспокойство, вспоминая, как Дик посмотрел на нас с Полем, как потемнели его глаза. Он явно сделал ошибочные выводы!

Наверное, пройдет немало времени, прежде чем я смогу входить в свою комнату без страха. Опять я с беспокойством подходила к двери. Вошла и тут же щелкнула задвижкой, несмотря на то, что в комнате было еще достаточно светло.

С опаской заглянула в спальню. Сегодня все на месте. Я приняла душ и оделась к ужину, забраковав четыре платья, прежде чем остановиться на строгом платье из джерси. В последний раз нервно взглянула в зеркало и пошла вниз.

Элен, Маделин и Поль пили коктейли в библиотеке. Поль с видом знатока готовил напитки. Ему нравилось гостить на вилле, он получал удовольствие от роскоши. Это было ясно по его поведению.

— Что будете пить? — Он бросил на меня оценивающий взгляд.

— Ничего. Я сегодня пила достаточно. — Элен удивленно приподняла брови. — Мы запивали раклет белым вином, — объяснила я. — Это бесподобное блюдо.

Где же Дик? Он не хочет выпить перед ужином?

Элен всем своим видом показывала, как она рада, что Поль будет ужинать с нами. Она непрерывно говорила о планах на лето, огорчаясь, что большую часть времени ей придется сидеть на вилле. Слушая Элен, мне захотелось, чтобы Дик относился к матери не так жестоко. Странно, это не в его характере, внезапно подумала я.

Маделин сегодня была как-то необычайно взвинчена. Она непрерывно крутила в руках высокий стакан и явно нервничала. Из-за Поля? Нет, на Поля она внимания не обращала. Ее глаза то и дело останавливались на двери в ожидании Дика. Сразу было видно, что она потратила кучу времени, приводя себя в порядок — накрасилась, как индеец перед боем, и причесалась.

— Еще мартини, Элен?

— Не знаю, я уже пью третий бокал, — хихикнула Элен.

— Лори, попробуйте, я приготовил чудесный коктейль, — сказал Поль. — Выпейте.

Элен с интересом наблюдала за нами.

— Спасибо, но нет, — твердо отказалась я, стараясь не обращать внимания на его повышенное внимание. Пусть Элен сообразит: Поль Норман меня не интересует.

Вошла мадам Жене, пригласила к столу. Я заметила, как Элен и Маделин обменялись удивленными взглядами.

— Разве мой сын не будет с нами ужинать? — спросила Элен, растерянно улыбаясь.

— Нет, мадам, он с бабушкой, — ответила мадам Жене.

— Ах, так… — Теперь улыбка Элен стала разочарованной.

Ужин опять оказался изысканным, но я ела суфле из омара и филе миньон, приготовленные в честь Поля, как объявила Элен, почти без всякого аппетита. Я тоже огорчилась, что Дик не ужинает с нами.

Может быть, Дик рассердился на меня за то, что я поехала в Женеву с Полем? Или он решил не подвергать себя лишний раз соблазну и не развивать наши отношения? Боялся в меня влюбиться? Или просто делал то, чего ему больше хотелось — спокойно ужинал с бабушкой? Я вопреки всякой логике надеялась, что сегодня Дик и Дирдре будут ужинать вместе со всеми.

— Да, вы слышали? — воскликнула Элен, когда мы уже приступили к десерту. — Дик только что купил совершенно фантастическую собаку. Огромное животное, но такое милое. Разумеется, пес будет жить не на вилле, подальше от моих крошек.

— Мы его видели, — ухмыльнулся Поль. — Не хотелось бы мне повстречать эту громадину в темной аллее.

— Дик назвал его Нострадамусом, но мы будем звать его Но-Но, — заявила Элен, довольная, что придумала такое уменьшительное имя. — Мне думается, Дик решил, что нам нужна собака из-за всех этих безобразий. Вы слышали, что у нас произошло, Поль?

— Нет, я ничего не знаю. — Поль оторвался от десерта и удивленно взглянул на Элен.

Я поняла, что он опасается за безопасность Дика. Только я и виновник знали, что эти действия направлены против меня. А о тряпичной кукле с иглой в сердце вообще никто не догадывался.

— Какие-то идиоты бросили петарды в комнату Лори, — объяснила Элен. — Перепугали девочку до полусмерти! Кроме того, кто-то бросил камни в ее окно вчерашней ночью.

— Наверное, какой-нибудь пьяный, — сухо предположил Поль. — Швейцарец во хмелю на все способен. Я, помнится, видел цифры… — Он прищурился, вспоминая. — Не помню только где, но в той статье говорилось, что Швейцария занимает пятое место в мире по количеству самоубийств на душу населения, почти в два раза больше, чем Англия. Швейцария четвертая в мире страна по числу разводов, а алкоголизм является здесь главной причиной психических заболеваний…

— Кто будет играть в бридж? — с надеждой спросила Элен. — Я знаю, не самый веселый способ убить вечер… — Она робко улыбнулась. — Но вы с Лори можете играть против меня и Маделин.

— Да, соблазнительно, — протянул Поль.

Мы около двух часов играли в бридж, хотя я довольно слабый игрок. К одиннадцати часам, несмотря на обилие выпитого кофе, я уже с трудом подавляла зевоту.

— Простите меня, — извинилась я, — наверное, я сегодня перегуляла. Когда я бываю у воды, мне почему-то потом всегда хочется спать раньше обычного.

— Идите, дорогая, отдыхайте, — дружелюбно приказала Элен. — Мы заставим Поля посидеть с нами и поиграем втроем. — Она подняла глаза к потолку. — Скорее всего, Дик пробудет у Дирдре весь вечер.

В холле я вздрогнула, когда из первой двери неожиданно появилась мадам Жене.

— Доброй ночи, мадемуазель, — сухо сказала она и направилась в сторону кухни.

Я обрадовалась, что она не пошла со мной по лестнице, и поспешила к себе. Войдя в гостиную, я тщательно заперла дверь. Затем закрыла окна и с уже привычной настороженностью вошла в спальню, зажгла лампы и подошла к окну.

Я слышала, как разговаривают наверху Дик и Дирдре. Они о чем-то опять спорили. Слов нельзя было разобрать, но тон был спокойный. Сегодня у Дирдре счастливый вечер.

Немного поколебавшись, я закрыла окно. Потом сделала то же со вторым. Я слышала ворчание собаки внизу, какую-то команду Фредерика.

На этот раз я заснула сразу, спала крепко, без сновидений. Когда я внезапно очнулась, то поняла, что что-то мягкое касается моего лица, потом услышала жалобное мяуканье сиамского котенка.

— Жозефина! — укоризненно воскликнула я, чувствуя неприятный холодок под сердцем. — Как ты сюда попала? — Не открывая глаз, я притянула ее к себе, но она замяукала еще громче. — Ох, Жозефина. Тут я внезапно сообразила, что напугало Жозефину, — в воздухе стоял сильный удушающий запах. Я в ужасе открыла глаза. Комната была сизой от едкого дыма, языки пламени лизали мебель. Дико мяукающая Жозефина, оцарапав ладонь, вырвалась из моих рук. Я отбросила одеяло и вскочила. Куда подевался котенок? — Жозефина!

Я подхватила ее на руки и бросилась в панике к двери. Я сообразила захлопнуть за собой тяжелую дубовую дверь спальни, чтобы огонь не выбрался в гостиную, и собралась бежать в коридор.

Дверь была не заперта! Я же закрыла ее! В этом я не сомневалась. Кто-то проник ко мне в закрытую изнутри комнату и устроил пожар! Надеялся, что я не проснусь и задохнусь!

— Пожар! — диким голосом завопила я, выбегая в коридор и принимаясь стучать в соседнюю дверь. — Пожар!

 

9

Дверь в другом конце коридора распахнулась. Оттуда выбежал Дик.

— Пожар, Дик! — крикнула я. — В моей спальне!

— Стучи во все двери, — приказал Дик, — я возьму огнетушитель. — Он подбежал к одной из дверей, рванул ее и позвал: — Поль! — потом вытащил огнетушитель из кладовки. — Поль, иди сюда! Быстрее!

Через несколько секунд коридор заполнили люди. Бледная и дрожащая Элен, сжимающая на груди пеньюар с воланами, хмурая и озабоченная Маделин. По лестнице медленно спускалась Дирдре вместе с мадам Жене, которая в страхе крестилась. Все о чем-то спрашивали. Я торопливо пыталась объяснить, заикаясь от волнения.

Мимо меня в мою комнату промчался Поль вслед за Диком. Потом выбежал и рванулся к кладовке за еще одним огнетушителем.

— Все в порядке, — в спешке заверил он. — Мы справимся!

— Почему не вызвали пожарных? — нетерпеливо спрашивала Маделин. — Почему мы все здесь стоим?

— Вся вилла могла сгореть! — без конца повторяла Элен, прижимаясь к Маделин.

— У Дика и Поля огнетушители, — спокойно напомнила ей Дирдре, но чувствовалось, что и она взволнована. — Я пойду и спрошу Дика, не надо ли позвонить.

— Нет, мадам, — возразила мадам Жене, — стойте здесь.

— Где же Фредерик? — начала я, волнуясь из-за того, что дверь была закрыта, и мы не могли видеть, что происходит. — Он мог бы… — И тут я увидела мчавшегося по ступенькам Фредерика.

— Где пожар? — резко спросил он, причем акцент его от волнения усилился. — В какой комнате горит?

— В моей спальне, — дрожащим голосом сказала я и заметила странный блеск в его глазах. Фредерик тоже вел счет моим ночным происшествиям.

Мы сбились в кучку, ежась от нервного напряжения и прислушиваясь к голосам мужчин.

Как попал котенок в мою комнату? Кошечка, видимо, проскользнула, когда открывали дверь, и спряталась под кроватью. Кто же открыл дверь? Кто устроил пожар в моей комнате? Я ни минуты не сомневалась, что это был поджог.

— Все в порядке, — крикнул нам Поль, выходя из комнаты. — Мы все потушили…

— Каким образом там начался пожар? — спросила меня Маделин, раздраженная тем, что ей помешали спать. По ее тону можно было понять, что я сама развела огонь, чтобы повеселиться.

— Я проснулась случайно… Если бы Жозефина не прыгнула на постель, я бы, наверное, задохнулась… — Мне внезапно стало страшно.

— Жозефина? В твоей комнате? — Элен смотрела на меня с удивлением. — Откуда она взялась? Я сама отправила ее на кухню.

— Значит, кто-то ее выпустил, и она разбудила Лори как раз вовремя, — равнодушно заключила Маделин. — Получается, что Жозефина у нас героиня.

— Наверное, короткое замыкание, — произнесла спокойно Дирдре, но в ее глазах пряталась тревога: на самом деле она не верила ни в какое короткое замыкание. — Ну… там ты спать сегодня не сможешь, Лори.

— Я бы хотела хотя бы взять вещи, — сказала я, сделав попытку рассмеяться.

Мужчины вышли из комнаты. Дик и Поль держали по огнетушителю и выглядели весьма геройски.

— Мы все потушили, — доложил Дик. — Одна стена сильно повреждена, но вообще урон не так велик, учитывая обстоятельства. Слава Богу, что Лори не пострадала. — Он ободряюще улыбнулся мне.

— Дик, с чего начался пожар, как ты думаешь? — испуганно спросила его мать.

— Скорее всего, проводка, — предположил Поль, а Дик лишь нахмурился. — Ты как думаешь, Дик?

— Возможно, — согласился тот. Но было видно, что он в это не верил.

— Простите меня, — пробормотала я и поспешила мимо них в свою спальню. Я замерла, почувствовав резкий запах дыма, хотя все окна были открыты, и вздрогнула, заметив почерневшие стены и потолок.

Я прихватила кое-какие вещи и присоединилась к остальным.

— Слушайте, больше не о чем беспокоиться, — терпеливо настаивал Дик. — Там даже ничего больше не тлеет. — Так что идите и ложитесь спать. Лори, тебе придется сегодня спать в другой комнате… — Он вопросительно взглянул на мадам Жене.

— Que, месье. Запасная комната, как всегда, готова, — доложила та.

И так каждую ночь, горько подумалось мне, запасная комната — это моя судьба…

— Ладно, все — спать! — твердо повторил Дик, на мгновение обняв Дирдре за плечи. — Мы с Полем позаботимся о Лори.

— Дик, ты должен немедленно проверить всю проводку на вилле, — заявила Элен, широко раскрыв глаза в тревоге. — Такое может повториться!

— Завтра вызовем электрика. Не надо нервничать, мама. Иди спать. — Он с трудом сдерживался. Я видела, как у него подергивается левое веко.

— Я считаю, нам следует выпить, — заявил Поль, когда все разошлись по своим комнатам. Он взглянул на Дика.

— Угу, — согласился Дик. — Пойдем, Лори, поищем чего-нибудь успокаивающего в библиотеке.

— Мне вина, — попросила я, нервно хихикнув.

— Вина так вина, — согласился Дик, задержав на мне загадочный взгляд. О чем он думал? Почему я не умею читать чужие мысли?

— Я рад, что никто не рванулся вызывать пожарных, — хмыкнул Поль, когда мы втроем начали спускаться по широкой лестнице. Я болезненно ощущала руку Поля на своем локте. Такой собственнический жест меня тревожил. — Представляешь, приехали бы они сюда — только бы кутерьма усилилась.

— Здесь тебе не город, — напомнил ему Дик. — Пожарных собирают по домам. Вся вилла могла сгореть, пока бы они сюда добрались. Именно поэтому я и запасся огнетушителями, они у меня на каждом этаже.

— С чего все же загорелось, черт побери? — задумался Поль. — Ты думаешь — короткое замыкание?

Глаза Дика потемнели. Он умел скрывать свои мысли.

— Завтра электрик все проверит. Давайте выпьем и пойдем спать. Скоро начнет светать… — Он снова взглянул на меня.

А ведь Дик пытается меня подбодрить, как малого ребенка, с возмущением подумала я. Не бойся темноты, бедняжка Лори, сказал его взгляд. Несладко приходится тебе здесь, на вилле…

Мы уселись в библиотеке. Дик налил себе и Полю виски, а мне — рюмку превосходного выдержанного шерри.

— Будешь крепче спать, — пообещал он с улыбкой. — Ночь выдалась нескучной.

Мы расположились в удобных креслах перед камином, заботливо разожженным Полем. Я заметила, что не могу отвести глаз от Дика, читая в его взгляде какую-то беспокойную скрытность. Он что-то утаивал от меня. Что он обнаружил в моей спальне и о чем не хотел сейчас говорить?

Выпив несколько рюмок и немного поболтав о том о сем, Дик встал с кресла.

— Ладно, кончим эту вечеринку, — сказал он и поставил рюмку на столик. — Уже почти рассвело, пора и честь знать.

Они дружно проводили меня до дверей моей временной обители. Я ощущала, что Дик замечает попытки Поля дать понять ему без слов, что между нами что-то есть. Господи, ну зачем он так себя ведет? Я относилась к нему по-дружески, как к случайному знакомому, и не знала, что мне делать. Не могла же я сказать Дику: «Не Поль мне нравится, а ты».

Дик сам открыл мне дверь и зажег свет.

— Спокойной ночи, Лори. Спи крепко.

— Спокойной ночи. — Я улыбнулась Дику и вошла в уставленную антикварной мебелью комнату, где уже ночевала, когда разбили мои окна.

Снова я привычно закрыла дверь, что было весьма наивно, поскольку кто-то играючи умел открывать все запоры. Защелкнула окна, не упуская и окно в ванной комнате. Забралась в огромную постель и пообещала себе, надеясь на действие шерри, что обязательно засну…

Утром я проснулась, сразу поняв, что лежу в незнакомой кровати, и немедленно насторожилась. Я долго лежала, уставившись в пространство и переживая страшные ночные события.

Несмотря на теплое одеяло, меня знобило. Если бы Жозефина не спряталась под кроватью и не вскочила бы в испуге мне на грудь, разбудив меня, я бы уже находилась в морге. Или, по меньшей мере, в больнице с ужасными ожогами. Да благословит тебя Господь, Жозефина!

Я услышала голоса за дверью. Разговаривали Элен и Маделин. Из гаража выезжала машина. Ах да, вчера за ужином Элен упомянула, что они с Маделин собираются утром в деревню к поздней мессе.

Мне придется пойти в свою комнату за одеждой. Господи, как мне не хотелось туда входить! Но это глупо. Пожар потушен, ничего со мной не случится. Поджигатель, кем бы он ни был, наверняка не станет баловаться огнем утром. И все же я осознавала, что следующего покушения мне не миновать. Кто-то с упорством маньяка преследует меня, выбрав своей жертвой.

Но я не могу просто так уехать. Не могу покинуть Дика. Я знаю, что тоже ему небезразлична. Что он до какой-то степени отвечает мне взаимностью, скорее всего сам еще не осознав этого. Он смотрел на меня необычным взглядом, и я чувствовала, как между нами возникает особое чувство. Как я могу уехать, если существует хотя бы малейшая вероятность, что из наших отношений что-то получится?

Я встала с роскошной кровати, надела халат и нашла тапочки. Давай открывай окна, поторопила я себя. Не допусти, чтобы Мишель и Джанин вошли в комнату и увидели закрытые окна.

Какой скучный, серый день! Запах дождя в воздухе. Погода, больше подходящая для поздней осени. Так, нечего здесь оставаться! Пойду-ка я в свою комнату, оденусь и спущусь вниз. Не стоит думать о прошедшей ночи…

С трудом я вошла в свою гостиную. Меня сразу замутило, потому что там неприятно пахло гарью, которая скорее всего не выветрится еще несколько дней. В нерешительности я остановилась, озирая беспорядок, и только в этот момент поняв, как близко находилась к гибели. Загорись балдахин над кроватью, мне бы не сдобровать. Сердце мое болезненно сжалось. Я глубоко вздохнула и велела себе не раскисать.

Обои на одной стене был сплошь в пятнах, а ковер обуглился. На потолке — пятна сажи. Пройдет несколько дней, прежде чем я снова смогу здесь спать, вне зависимости от того, насколько быстро будет сделан ремонт.

Я взяла смену одежды, прошла в ванную комнату, закрыла дверь и окно. Окна в других комнатах были широко открыты, чтобы выветрился неприятный запах, так что в комнатах было довольно прохладно. Я быстро натянула на себя свой любимый бирюзовый костюм.

Позднее я перенесу все самое необходимое в мои временные апартаменты, но сейчас мне лишь хотелось поскорее убраться отсюда, эти комнаты пугали меня. Я в последний раз бросила взгляд в зеркало. По крайней мере выглядела я вполне прилично, вчерашний ужас исчез из моих глаз. Дик оказался прав, шерри помогло мне выспаться.

Спустившись вниз, я направилась на кухню, чтобы сообщить, что встала. Сегодня уже не поешь на террасе. Дверь в маленькую столовую была широко распахнута. Я помедлила, но все же заглянула в комнату. Дик сидел за столом, пил кофе и просматривал газеты, по-видимому ожидая завтрак. Неожиданно он поднял глаза и ухмыльнулся.

— Проходи, садись. Я позвоню Мишель. — У него были припухшие глаза, как будто он не выспался. — Скверный сегодня денек. — Он жестом пригласил меня сесть на стул справа.

— Ничего, — заметила я, стараясь казаться веселой. — Женева чудесна в любую погоду.

— Давай проедемся после завтрака, — предложил он, задумчиво глядя на меня. — Если, конечно, у тебя нет других планов, — поспешно добавил он, не желая навязываться.

— Ты же знаешь, я свободна. — Мое сердце заколотилось. — Я с удовольствием прокачусь.

Вошла Мишель с завтраком для Дика и спросила меня, что буду есть я. Дик отложил газету и сосредоточился на беконе и яйцах, пока Мишель уговаривала меня съесть очередной экзотический омлет Клодин.

— Завтра бабушка начнет постигать азы французского языка, — добродушно напомнил Дик. — Она непростая старушка. Если возникнут трудности, приходи ко мне.

— По-моему, миссис Рэнсом замечательная женщина.

Интересно, что думает Дирдре о вчерашнем пожаре? Вызвал ли он подозрение у остальных? Например, у Поля? Поль вряд ли поверит в короткое замыкание. Я ведь рассказала ему о других случаях. Правда, никто не знал о тряпичной кукле, кроме меня и того, кто принес ее в мою спальню.

Мне казалось, что кукла — дело рук мадам Жене из-за тех бус, что она носила постоянно, и желтой шерсти, из которой были сделаны волосы куклы. Но что-то здесь было не так — как-то слабо представлялось, что мадам Жене может сама открыть замок моей двери и прокрасться в спальню, чтобы разжечь костер. Ох, снова я прихожу к поспешным выводам, укорила я себя. Не надо полагаться на внутреннее чутье. Это вполне могла быть мадам Жене. Или любой из обитателей виллы…

— Лори… — Дик вернул меня на землю. Я вздрогнула и посмотрела на него. Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. — Лори, мне надо с тобой поговорить, — смущенно сказал он. — Нам надо обсудить с тобой прошедшую ночь… — Он отложил вилку и взял стакан с соком.

— Хорошо.

Вот почему он предложил мне прокатиться — чтобы мы могли поговорить! Вчерашняя ночь тоже не давала ему покоя. А что, если он собирается отправить меня домой? Нет, нет, только не это! Дик начал обсуждать газетные статьи. Его беспокоили беспорядки в студенческих городках Америки, кстати, такое случалось и в Европе. Дика волновали проблемы наркотиков, нищеты и расизма. Даже при куче дел Дик находил время для того, чтобы знать, что творится на земном шаре, включая и собственный дом. Его интересовало все. Мишель принесла великолепный омлет, который я оценила по достоинству, но на душе у меня было неспокойно. Я порадовалась, что Элен и Маделин в церкви, а Поль все еще спит. Мне приятно было хоть недолго побыть с Диком наедине. Но меня мучила неопределенность.

— Еще кофе? — предложил Дик с ласковой улыбкой, тронувшей меня до глубины души.

— Почему бы и нет? — согласилась я.

Мы допили кофе, вышли из столовой и отправились в гараж. На улице нас встретил моросящий дождик.

— Побежали скорей! — Дик схватил меня за руку. — Ты не возражаешь против прогулки в дождь?

— Я со странностями… Обожаю сырость, — засмеялась я.

Открыв дверцы машины, мы со смехом забрались внутрь. Казалось, время остановилось. Поездка обещала быть чем-то особенным: на всем белом свете только Дик и я, отрезанные от мира дождем.

Дик вырулил на шоссе. Я смотрела на капли дождя, стекающие по стеклу и грозящие перейти в настоящий летний ливень, как вдруг заметила стоящего у окна Поля. Я махнула ему рукой. Поль тоже помахал. Почему я испытываю смущение от того, что отправилась на прогулку с Диком?

Мы ехали молча, пока вилла не осталась далеко позади. Дик снял одну руку с руля и слегка коснулся моей ладони.

— Лори, мне надо тебе кое-что сказать, — начал он мрачно. — Сначала я решил, что не стоит тебя беспокоить, но это было бы нечестно. Вчерашний пожар…

— Поджог, — спокойно сказала я. — Настоящий поджог.

Дик с интересом посмотрел на меня.

— Почему ты так решила, Лори?

— Интуиция, — попыталась отшутиться я, но потом передумала. — И кое-что еще.

Спокойно и обстоятельно, как будто обсуждая меню на вечер, я поведала ему о кукле и разгроме в своей спальне. Кукла — это уже нечто серьезное. Никакие хулиганы не станут втыкать кукле иголки в сердце. Кто-то здорово хотел напугать меня. И, надо сказать, добился этого.

— И еще… — Я глубоко вздохнула. — Я точно заперла дверь вчера вечером. Даже несколько раз дернула ее на себя. — Я слабо улыбнулась. — Кто-то хочет заколдовать меня, Дик. Сделать так, чтобы я погибла.

— Лори, почему ты мне не сказала? — рассердился Дик.

— Да как-то все казалось глупым. Я надеялась, что тот или та, кто это сделал, выдаст себя. Я пыталась не обращать внимания.

Не могла же я признаться: боялась, что ты отправишь меня домой. Но надо было рассказать ему все, потому что он тоже понимал — пожар был попыткой разделаться со мной.

— Тебя пытались спалить, — мрачно подтвердил Дик. — Я нашел улику — маленький баллончик с жидкостью для зажигалки. Кто-то, вероятно, вылил эту жидкость на тряпки и поджег. Я спрятал баллончик в карман, не сказал никому, даже Фредерику и Полю. Мне хотелось сначала как следует подумать… — Он тяжело вздохнул. — Но пока все так неясно…

— Дик, кто бы мог это сделать? — спросила я с искренним недоумением. — И главное зачем?

— Это кто-то из своих, — мрачно признал Дик. — Человек, имеющий постоянный доступ на виллу. Если бы мы угадали мотив, у нас бы было за что зацепиться. Ты ведь никогда раньше не бывала в Женеве? Никто тебя здесь не знает?

— Я вообще никогда не уезжала из Соединенных Штатов. — Я не могла отвести от него глаз — никогда не видела мужчины более красивого и обаятельного.

— Я чувствую, что разгадка где-то рядом! Надо позвонить в сыскное агентство, заставить их проверить всех работающих на вилле. Вчера была совершена попытка убийства. Мы не можем позволить, чтобы это повторилось, Лори!

— Я очень надеюсь, что то покушение было последним.

Что же, по крайней мере, он не собирается отправить меня домой. Дик хочет, чтобы я осталась! Это меня обрадовало, но тем не менее я боялась дней и ночей на вилле.

— Завтра же я велю Фредерику установить специальные замки на все двери. Лори, я хочу, чтобы в целях безопасности ты обязательно запирала за собой дверь.

— Ты считаешь, что так я буду в безопасности? — Я всем своим существом ощущала близость Дика. Мне безумно хотелось до него дотронуться, прижаться губами к его губам.

— И не рисковать, слышишь? — мягко приказал он.

— Не буду, — пообещала я. На мгновение Дик перевел взгляд с дороги на меня. У меня голова закружилась от того, что я прочла в его глазах. Мне даже почудилось, что сейчас он остановит машину и поцелует меня, но, увы…

— Я завтра улетаю в Рим. Дела… Постараюсь вернуться как можно скорее. Поль останется на вилле, и я прикажу Фредерику спать в доме до моего возвращения. Лори, ты не боишься?

— Нет, ни капельки, — дрожащим голосом сказала я.

Я боялась того, что может произойти, но была твердо намерена остаться, хотя мне и очень не хотелось, чтобы Дик уезжал даже на несколько дней. Ведь столько всего может случиться в считанные минуты…

 

10

В воскресный вечер мы сидели в библиотеке. Дождь уныло стучал по стеклам, а в камине пылали дрова — было не по сезону прохладно. В напряженном молчании все слушали Дика, объяснявшего, что пожар прошлой ночью был вовсе не случайностью, а поджогом.

Когда он попросил мадам Жене присоединиться к нам, я поняла, что он хочет, чтобы правду о пожаре узнали все и не удивлялись новым замкам на дверях. У Фредерика и мадам Жене будут запасные ключи, чтобы открывать двери для уборки комнат. Слуги должны знать, что пожар был результатом поджога.

— Бабушке ничего не говорите, — напомнил Дик. — Я не хочу ее расстраивать. Тем более, — мрачно пошутил он, — что она уже давно приобрела привычку закрывать в этом доме дверь.

— Но ведь ты сказал, что и Лори в тот вечер заперлась? — воскликнула Элен, находящаяся на грани истерики. — Разве новые замки смогут остановить убийц, кто бы они ни были?

— Теперешние замки на вилле можно легко открыть отверткой, — терпеливо пояснил Дик. — Вспомни, как одного из твоих многочисленных котят нечаянно заперли в ванной? Фредерик легко открыл замок, по-моему, ногтем.

— Так портить эти замечательные двери, — с отвращением сказала Маделин, глядя на меня, будто я виновата в этом безобразии.

— Плюс к замкам будем на ночь впускать на виллу Но-Но. Пусть сидит на втором этаже, — добавил Дик. — Он приучен сторожить.

— Ох, Дик, — запротестовала Элен, раскрыв глаза от изумления. — А как же наши великолепные ковры? Они же уникальны, а тут собака с грязными лапами и шерстью? — Она посмотрела на нас, будто ожидая поддержки.

— Мама, меня больше беспокоит безопасность людей, нежели состояние ковров, — терпеливо вздохнул Дик. — Мы должны принять меры предосторожности. Кто знает, что может случиться в следующий раз?

— Вы сообщили в полицию? — спросила Маделин, обмениваясь взглядами с мадам Жене, которая нервно перебирала свои бусы.

Дик поколебался.

— Нет. Сейчас это ни к чему. Когда я вернусь из Рима, то обращусь в частное агентство.

— Когда ты уезжаешь? — Элен смотрела на него с нескрываемой укоризной, как бы обвиняя сына в том, что тот бросает домочадцев в самый трудный момент.

 Господи, как все эти люди не понимают, что в опасности нахожусь я? Это за мной идет охота, меня хотят убить! Почему меня?

— Я улетаю утром, — сказал Дик. — Приеду через три-четыре дня. — Он повернулся к Полю. — Поль пока здесь вас покараулит.

— Мы все будем настороже, — деловито заявил Поль. — Пес станет охранять коридоры, мимо него никто не пройдет. Фредерик взял себе за правило ходить вокруг виллы до рассвета, так что нечего беспокоиться.

— Надолго ли, месье? — спросила мадам Жене, расширив глаза от страха. — Как долго нужны будут эти меры предосторожности?

Мадам Жене до смерти боялась собак, вспомнила я. Она ненавидела щенка Но-Но. Но подумав это, я тут же устыдилась. Эта женщина, видно, постоянно живет в страхе: а вдруг столкнется с собакой в коридоре? Я же чувствовала себя в присутствии Но-Но спокойнее.

— Ах, мадам Жене, — мягко пошутила Маделин, — у вас же есть счастливые бусы. Никто вас не может обидеть.

Значит, бусы были всего лишь амулетом на счастье. Никакого отношения к черной магии они не имели. Так что же — не мадам Жене положила куклу мне на постель? А желтые нитки скорее всего совпадение? Я должна перестать торопиться с выводами!

— Мы будем настороже, — решительно продолжал Дик, — пока не найдем виновного. Береженого, как говорится, Бог бережет. — И он улыбнулся.

Мадам Жене смущенно отправилась к себе, за ней потянулись Маделин и Элен, беседуя друг с другом нервным шепотом. Я догадалась, что Элен пытается уговорить Маделин ночевать у нее.

— Завтра вставят новые замки, — горячо убеждала Элен, — но сегодня может быть опасно!

Я немного задержалась у камина с Полем и Диком, потягивая ликер. Мужчины же пили виски.

— Мы проводим тебя до твоей комнаты, Лори, — сказал Дик. — Проверим, все ли там в порядке… — Его глаза остановились на мне, пытаясь сказать много больше, и сердце в моей груди сладко заныло. Почему он так сдержан? Знаю, я ему нравлюсь. Почему же он держит меня на расстоянии? Это ужасно, ведь меня так к нему тянет. — Но-Но будет спать у твоей двери сегодня, — продолжил Дик. — Он не сдвинется с места. Я привяжу его, если что, он лаем перебудит весь дом.

— Как славно, — слабо улыбнулась я. — А если это чудовище набросится на меня, когда я утром выйду из своей комнаты? Может быть, около собаки для страховки еще и привязать Фредерика?

Дик, даже не улыбнувшись, подошел к двери библиотеки и громко крикнул:

— Фредерик, пусти Но-Но в дом, пожалуйста. Мы отправляемся спать…

Будильник зазвонил резко и требовательно. На самом деле звук был не слишком громким, но в моем издерганном состоянии он показался мне пронзительным. Я протянула руку и нажала кнопку. Вчера, предположив, что ночь пройдет беспокойно, я поставила будильник, чтобы не проспать. Сегодня мы с Дирдре начинали занятия. День должен был начаться с завтрака в комнатах Дирдре.

Я быстро оделась и подавила зевок. Ночью я часто просыпалась и долго не могла заснуть. Несколько раз я слышала, как шевелится за моими дверями собака, но глухое поскуливание, с которым пес устраивался на коврике, меня странно успокаивало.

Я широко раздвинула шторы. Спальню залил яркий солнечный свет. Постояла у окна, любуясь сказочным пейзажем. Джанин рвала зелень для Клодин и напевала. Из гаража медленно выезжала машина. Серый «роллс-ройс», за рулем — Фредерик, рядом Дик. Он ехал в аэропорт. Как пусто станет на вилле без Дика!

Позднее Фредерик начнет вставлять новые замки во все двери. Вероятно, он их купит в Женеве. Дик не захочет, чтобы в деревне начали сплетничать.

Я поднялась по лестнице к двери миссис Рэнсом. Уже на середине лестницы я почувствовала аппетитный запах свежего кофе и поняла, что здорово проголодалась. Я деликатно постучала в дверь, впервые обратив внимание, что на ней два замка.

Дверь широко распахнулась. На пороге стояла улыбающаяся Дирдре.

— Входи, дорогая, кофе уже готов. Надеюсь, ты голодна, — сказала она. — Я пеку банановые оладьи.

— Я их обожаю, — с энтузиазмом уверила я. — Банановые оладьи я не ела со школьных лет.

— Садись, Лори, — решительно распорядилась она, радушно показывая мне на мягкое кресло. От вкусных запахов мой аппетит разгорелся еще больше. Я могла закрыть глаза и на минуту забыть, в какую передрягу попала.

Дирдре разлила по чашкам крепкий кофе и сама принесла их на стол, отказавшись от моей помощи. Выложив на тарелку горку золотистых оладьев, от одного вида которых у меня потекли слюнки, она присела рядом.

Как человек добросовестный, я начала говорить по-французски, медленно и терпеливо, почти виновато, зная о сопротивлении Дирдре. Но она послушно повторяла за мной фразы, хотя по глазам было видно, что она забавляется.

— Лори, ты водишь машину? — спросила она, когда разговор иссяк, и мы приступили ко второй чашке кофе.

— Да… — удивилась я.

— А у тебя есть международные права?

— Да, я позаботилась об этом в Нью-Йорке.

— Тогда давай уедем отсюда на весь день, — с воодушевлением предложила старушка. — Разумеется, если ты не возражаешь посидеть за рулем.

— С удовольствием, — согласилась я. Но нутром почувствовала, что все не так просто, Дирдре что-то задумала.

Почему за рулем я, а не Фредерик? А может быть, я чересчур уж подозрительна? Дирдре будет чувствовать себя со мной спокойнее, вот и все. Возможно, она придумала поездку, чтобы развлечь меня, зная, как я расстроилась из-за всех этих событий. Миссис Рэнсом хотела, чтобы я на несколько часов сменила обстановку.

— Мы можем съездить в Лозанну, — предложила она, задумавшись. Потом рассмеялась, заметив удивление в моем взгляде. — Да тут всего сорок миль, детка. И по дороге можешь учить меня французскому!

— Как здорово! — обрадовалась я.

Я ехала в Женеву в надежде побывать всюду, а Дирдре дает мне такую возможность!

— Мы возьмем «вольво», — решила она, довольная моим согласием. — Если хочешь, можем поехать вдоль озера. Дик меня этим путем возил, когда я только сюда приехала. Разумеется, есть и новое шоссе между Женевой и Лозанной, но тогда ты не увидишь всех здешних красот.

— Давайте поедем самым живописным путем, — попросила я, возбужденная возможным приключением.

— И прихвати с собой свитер, — приказала Дирдре. — Но только сначала допей кофе! — остановила она меня, потому что я едва не сорвалась с места. — Ключи от машины у Фредерика.

— Я сейчас его найду, — быстро предложила я.

Если Дирдре начнет бродить по вилле в поисках шофера, то вскоре обнаружит, что тот занят заменой замков.

— А он уже вернулся из аэропорта? — спросила я.

— Пять минут назад, — уверила меня Дирдре, а я подумала: старушка знает все, что происходит на вилле, хотя и прячется наверху большую часть времени. — Он что-то в аэропорту задержался, долго не возвращался. Видно, где-то останавливался по дороге.

Я допила кофе и встала.

— Так я пошла за ключами?

Миссис Рэнсом кивнула и стала убирать чашки.

Как и ожидала, я обнаружила Фредерика у своей двери — он вставлял замок. Дик, вероятно, сказал: «Начни с двери мисс Стэнтон», с нежностью догадалась я. Он был таким милым, внимательным, к тому же я не сомневалась, что нравлюсь ему, хотя он старался этого не показывать.

Я сказала Фредерику, что мы с миссис Рэнсом решили прокатиться. Он внимательно посмотрел на меня, потом пожал плечами, пробормотав что-то насчет необходимости проверить машину, и сказал, что ключи будут в зажигании.

Как мы и договорились, я встретилась с Дирдре в гараже. Фредерик сдержал обещание, ключи болтались в зажигании. На переднем сиденье лежала карта, где чернилами были обозначены два пути в Лозанну. Откуда он узнал, что мы собираемся в Лозанну? Господи, я становлюсь настоящей психопаткой. Ничего со мной сегодня не случится. Машины всегда содержались в превосходном состоянии, я вспомнила, как Дик говорил, что Фредерик этим особо гордится. Он же сам сказал, что проверит «вольво». Не надо давать волю воображению.

Я села за руль, Дирдре устроилась рядом. Проезжая мимо виллы, мы услышали стук машинки в офисе и увидели Поля и Элен на террасе за завтраком. У их ног растянулся Но-Но — отсыпался после добросовестно выполненной работы. Мы выехали на шоссе вдоль северного берега озера, которое, как я убедилась, взглянув на карту, приведет нас прямо в Лозанну.

— В Коппоте есть прелестный маленький замок, — с удовольствием припомнила Дирдре. — Он принадлежал знаменитому французскому министру финансов, отцу известной французской писательницы, мадам де Сталь. Она там и похоронена в мавзолее.

— Я писала работу о мадам де Сталь, когда изучала французский, — вспомнила я, с трепетом думая о том, что увижу место ее успокоения. Я вела машину медленно, любуясь окрестностями и по возможности вставляя французские фразы в разговор. По просьбе Дирдре мы остановились в Коппоте, чтобы поближе посмотреть на замок, потом двинулись дальше, к Ниону, где, по словам Дирдре, было когда-то поселение воинов-ветеранов Юлия Цезаря.

— Это было в 45 году до нашей эры, — сказала Дирдре, блестя глазами. — В Древнем Риме солдат, отслуживших срок в армии, наделяли землей. А в XVIII и XIX веках здесь находился великолепный завод по производству фарфора. — Она усмехнулась. — Тебе это интересно, детка?

— Очень, — уверила я. — Я хочу знать все, миссис Рэнсом.

— У меня есть чайный сервиз, тот, что с цветами, на верхней полке, так вот его сделали здесь, в Нионе. Но давай поедем, а то никогда не доберемся до Лозанны. Нам ведь еще возвращаться, — добавила она добродушно.

Мы поехали дальше, ненадолго задержавшись, чтобы посмотреть памятник польскому пианисту и композитору Игнацы Яну Падеревскому, проведшему последние годы своей жизни в имении недалеко от этого места и умершему в 1941 году. Теперь мы подъезжали к Лозанне, величественно поднимающейся уступами на северном берегу озера.

Мы пообедали за городом, потому что был самый наплыв туристов и вряд ли бы нам удалось найти удобное место для парковки в городе. Нам пришлись по душе замечательный луковый суп, отварная озерная форель, а на десерт клубничный мусс со взбитыми сливками.

После обеда мы отправились в центр города, и я припомнила, что Лозанна была любимым городом Вольтера.

У нас не было четкого плана, но все же мы умудрились посмотреть готический собор, замок Сен-Мэйр и Шато де Люсан на дороге из Лозанны в Берн, причем Дирдре сказала мне, что его превратили в подобие памятника Шерлоку Холмсу и его создателю сэру Артуру Конан Дойлю.

— Пора в обратный путь, — наконец сказала Дирдре с тяжелым вздохом. — Когда Дика нет дома, он обычно звонит мне после ужина. Я бы не хотела пропустить звонок.

— Повернем на углу и поедем назад по шоссе Лозанна — Женева, — успокоила я ее. — Меньше чем через час будем дома.

Дирдре мрачно молчала, пока мы пробирались по запруженным машинами улицам к шоссе. Я все внимание уделяла дороге, поскольку не была уверена, правильно ли мы едем. Тем не менее я уловила перемену в ее настроении.

Только когда мы оказались на шоссе, где было полно указателей, Дирдре прервала тяжелое молчание:

— Лори, вот что я хочу тебе сказать, детка, — начала она. — Мне действительно приятно видеть тебя здесь, ты чудесная девочка. Не обращай внимания на мое ворчание, я действительно не хочу учить французский, но я рада тебе. И все-таки, дорогая, из моего обучения не выйдет ничего хорошего. Лори, ты должна вернуться домой. Скажи Дику что хочешь, но уезжай отсюда.

— У меня все хорошо, — решительно запротестовала я с улыбкой, хотя мое сердце забилось сильнее, потому что видела, что миссис Рэнсом всерьез обеспокоена. — Ничего со мной не случится, все уже позади.

— Если останешься, погибнешь. — Пальцы миссис Рэнсом задрожали, она стала теребить ремешок сумочки. — Пожар в твоей спальне, Лори, вовсе не случайность. Тебя хотели убить!

— Но вы не можете знать наверняка, — возразила я.

Мгновение Дирдре умоляюще смотрела на меня. Я ждала откровенного объяснения. Казалось, она вот-вот заговорит, но почтенная дама отвела взгляд.

— Лори, я не знаю, как объяснить мой дар предвидения. Но я знаю, с тобой произойдет что-то ужасное, если ты не уедешь. Не спрашивай меня, откуда я знаю. Поверь, я это чувствую.

Стараясь сохранить самообладание, я так крепко сжала руль, что костяшки пальцев побелели.

— Ничего со мной не случится, миссис Рэнсом. Это все нервы.

Так что же такое знала Дирдре Рэнсом, чего не могла сказать мне? Тут дело не в даре предвидения. Все куда проще — Дирдре подозревала кого-то в попытке разделаться со мной. Ей страшно. Но почему же она молчит? Почему не откроется мне?

 

11

Лозанна осталась позади, движение на шоссе становилось все более оживленным. Дирдре напряженно сидела рядом, уставившись вперед невидящим взглядом, погруженная в свои мысли.

Предупреждение Дирдре продолжало звучать в моих ушах. Но я не могла взять и просто так уехать, испытывая любовные чувства к Дику и видя, что он отвечает мне взаимностью. Я не могла решиться на такой шаг. Во мне зрела решимость каким-то образом узнать, кто же хочет моей смерти. Я никогда не успокоюсь, ни здесь, ни дома, если это останется тайной. Не могла же я провести остаток жизни, постоянно оглядываясь через плечо и вздрагивая от малейшего шороха?

У подъезда виллы Дирдре молча сжала мою руку и поспешила к лифту. Я поднялась к себе. Удивилась, обнаружив дверь запертой, но потом сообразила, что Фредерик оставил ключ у себя до моего возвращения.

Я пошла искать его. Он сидел в оружейной, где чистил пистолет XIX века. Я задержалась на пороге, стараясь подавить неприязнь ко всем этим орудиям убийства, пусть и старинным.

— Фредерик, — сказала я, и голос мой прозвучал неожиданно громко в тишине комнаты.

— Да, мадемуазель. — Он повернулся лицом ко мне с привычным недовольным выражением. — Вы хотите взять ключи от комнаты?

— Если вас не затруднит. — Я заставила себя вежливо улыбнуться.

Шофер засунул руку в карман, вытащил связку ключей, выбрал один и протянул мне.

— Вот, мадемуазель.

— Спасибо. — Я взяла ключ, повернулась и поспешно вышла из комнаты, но тут же наткнулась в коридоре на Поля.

— Отчего такая спешка? — спросил он. — И где ты пропадала весь день? Фредерик сказал мне, что ты с миссис Рэнсом.

Я поняла, что он говорит о Дирдре. Более молодую миссис Рэнсом он звал по имени.

— Мы ездили в Лозанну.

— Давай завтра поедем обедать в Женеву, — предложил он, с обожанием глядя на меня. — Чтобы компенсировать твое сегодняшнее дезертирство, — пошутил он.

— Но ведь ты работал, — в тон ему сказала я.

— Сорок минут на телефоне, и я свободен как ветер. Я не могу решить некоторые вопросы, пока Дик не вернется, а мне уже пора быть в Париже. Намечается слияние нашей фирмы с другой. Я уже должен быть во Франции. — На его лбу появилась озабоченная морщинка. — Но пока Дик в отъезде — я как бы не у дел.

— Так устрой себе каникулы, — беспечно предложила я. — Развлекайся. — Я могла легко флиртовать с Полем, потому что эмоционально он меня никак не трогал. Игра и все.

— Тогда помоги мне убить время. — Он взял меня за руку и сжал ее. — Поедем обедать в Женеву. Если погода будет хорошей, днем можно пойти поплавать, хорошо?

— Поль, я же на службе, — напомнила я ему.

— Ладно, тогда после работы, — тут же согласился он. — Решено, ужинаем завтра в Женеве. В «Озерной жемчужине». А в следующий вечер мы поужинаем…

— А в следующий вечер, возможно, вернется Дик, и ты будешь ужинать с подноса в конференц-зале, — предсказала я.

— Все может быть, — признал Пуль, ухмыляясь, — но пока давай поживем в свое удовольствие, а? Слушай, пошли в библиотеку, я сделаю тебе такой коктейль…

— Мне надо подняться и привести себя в порядок, — предупредила я.

— Конечно, конечно, — кивнул Поль. — Я, пожалуй, тоже надену другой галстук. — Он добродушно поддразнивал меня. — Да, рабочие начали ремонт в твоих комнатах, — сообщил он, когда мы поднимались по лестнице. — Они говорят, что управятся за три дня. Тогда ты сможешь вернуться к себе.

— Замечательно, — вздохнула я, подумав, что век бы мне не видеть этих комнат. Во всяком случае, пока еще свежи мои воспоминания о пожаре.

Поль проводил меня до моей временной обители, постоял немного и ушел к себе.

Дома мне бы очень польстило внимание такого красивого и светского мужчины, как Поль, призналась я себе. Но сейчас все мои мысли были заняты Диком.

Я повернула ключ, вошла, умылась, подкрасилась и переоделась, выбрав простое черное платье — самый светский туалет в моем гардеробе.

Я повзрослела, сказала я себе, глядя в зеркало. Мне казалось, что со дня окончания колледжа прошло уже много лет. Я открыла шкатулку и достала несколько серебряных цепочек. Подумав, я надела их все на шею. Порывшись получше, я обнаружила и подходящие серьги.

Поспешно выйдя из мрачной тишины своих комнат, я спустилась вниз, стараясь забыть зловещее предсказание Дирдре. Не надо об этом думать, уговаривала я себя. Дирдре просто чересчур впечатлительна. Я ошибаюсь, думая, что она вообще что-либо знает.

В холле я замедлила шаг, увидев на улице Поля. Он возился с собакой, которая возбужденно лаяла и пыталась положить передние лапы ему на грудь.

— Иди и поздоровайся с малышом, — пытаясь отпихнуть пса, сказал Поль.

— Вот еще! — засмеялась я. — Мне надо выглядеть прилично во время ужина. — Если Но-Но прыгнет на меня — пиши пропало: придется сдавать платье в химчистку.

— Ладно, дуралей, иди гуляй, — распорядился Поль, отгоняя собаку. — Мы пустим тебя в дом, но попозже. Меня пробрал нервный озноб при воспоминании о причине пребывания собаки в доме по ночам. Мы с Полем отправились в библиотеку. Там уже сидели Элен и Маделин и тихо разговаривали. При нашем появлении Элен просияла. Заметив многозначительный взгляд, каким обменялись Элен и секретарша, я почувствовала, что краснею. Почему только Элен не выбросит из головы идею насчет меня и Поля? Мне нравилось общество Поля, нравилось беспечно флиртовать с ним, но не больше.

— Я чувствую себя намного спокойнее, когда на вилле мужчина, — кокетливо заявила Элен и тронула рукой жемчужное ожерелье. — Ты и в самом деле веришь тому, что пожар в комнате Лори — поджог, Поль? — Глаза Элен умоляли Поля успокоить ее.

— Кто знает? — Поль неуверенно пожал плечами. — Но не волнуйся, Элен, ничего не случится, ведь кругом новые замки, в доме собака и вообще… Дик сейчас занят выяснением прошлого всех работников на вилле, даже приходящих.

Мадам Жене и Фредерик, мрачно подумала я. Нет, пока не стоит сбрасывать их со счета, в жизни бывает всякое, чужая душа потемки…

— Дик привлек первоклассного детектива к расследованию, — говорил тем временем Поль, смешивая коктейли. Элен не сводила с него внимательных глаз и, казалось, ловила каждое его слово.

Маделин постоянно прислушивалась, не зазвонит ли телефон. Я подозревала, что она ждет звонка Дика из Рима. Но когда-таки раздался звонок, позвали Элен, которая прошла в маленькую гостиную, чтобы поговорить без помех.

— Когда у вас день рождения, Лори? — спросила Маделин во время паузы в разговоре.

— Почему ты спрашиваешь? — удивился Поль, прежде чем я успела ответить. — Увлеклась астрологией?

— Мадам Жене обожает составлять гороскопы, — объяснила секретарша. — Она постеснялась сама спросить Лори насчет даты, и я предложила свои услуги.

Я смущенно сообщила Маделин дату. Почему мадам Жене заинтересовалась датой моего рождения? Что она хочет выяснить?

— А вот и Фредерик, — заметил Поль, допивая аперитив. — По-видимому, ужин уже подан.

Следующий день я почти целиком провела у Дирдре, завтракала там и обедала, днем свозила ее в деревню за покупками. Я не могла не обратить внимания, что мысли моей ученицы витали далеко.

Дирдре милостиво позволила мне вбить в ее светлую, но занятую другими мыслями голову очередную порцию французского. Я чувствовала, что она очень за меня волнуется, и невольно спрашивала себя: насколько много Дирдре знает и утаивает. И все же… Я не могла поверить, что она будет стоять в стороне и смотреть, как меня настигнет смерть.

Вечером мы с Полем отправились в Женеву, поужинали в «Озерной жемчужине». Мы сидели за столиком на открытом воздухе в парке при ресторане в теплых летних сумерках, когда на небе еще только появляются первые звездочки, и с аппетитом уплетали одно великолепное блюдо за другим. Я все старалась представить себе Дика на месте Поля. Как бы это было замечательно!

— Жалеешь, что приехала на виллу? — спросил Поль, приглядываясь ко мне, когда мы уже пили кофе.

— Нет, — быстро ответила я и покраснела. — Здесь восхитительно, — поспешила добавить я, чтобы у Поля не возникло подозрений, что я с такой прохладцей отношусь к его воздыханиям, потому что положила глаз на Дика. Что и случилось.

— Я буду скучать по здешним местам, — прошептал он, беря мою ладонь.

Затем он взглянул на соседний столик, стоящий у стены, и неожиданно отнял руку.

— Лори, извини, мне надо на несколько минут отлучиться. — Он встал, в глазах светилось возбуждение. — Здесь один мой знакомый. Довольно приятный, — добавил он с ухмылкой. — Но я не хочу приглашать его за наш столик.

— Давай, — беспечно согласилась я, довольная, что романтическому настроению пришел конец. Я уже жалела, что согласилась с ним поужинать и в следующий вечер.

Поль подошел к соседнему столику, мужчины поздоровались, и у меня возникло странное ощущение, что эта встреча заранее спланирована. Поль внимательно слушал незнакомца. Я видела, как тот слегка наклонился и искоса посмотрел на меня. Минут через пять Поль поднялся и пожал мужчине руку.

Когда он вернулся, я немедленно поняла, что он чем-то взволнован. Мысли Поля были далеко, и я несколько успокоилась: я опасалась его поведения на обратном пути. Но эта встреча возбудила во мне любопытство. Почему этот человек так посмотрел на меня?

— Деловой знакомый, — небрежно пояснил Поль, как будто прочтя мои мысли. — Понятия не имел, что он в Женеве. — Поль слегка улыбнулся. — Интересовался, между прочим, нет ли у тебя подруги, свободной на этот вечер.

— Дирдре? — пошутила я. — Или Маделин?

На лице Поля отразилась неприязнь. Понятно, суровую секретаршу он не любит.

На обратном пути Поль много говорил о деловом чутье Дика, за что он, по-видимому, того глубоко уважал.

— Дик умный. Даже на отдыхе он постоянно прокручивает в голове варианты сделок. Если он станет продолжать в том же темпе, то к тридцати годам будет стоит не менее десяти миллионов. — В голосе Поля звучала зависть.

— Дик занимается практически всем, не так ли? — спросила я, вспомнив, что в Рим он направился по поводу съемок какого-то фильма.

— Всем и сразу, — подтвердил Поль. — И не пытайся никогда понять, что им движет… Какая-то внутренняя потребность. — Он говорил задумчиво. Было видно, что Поль хотел бы добиться такого же успеха, что и Дик, догадалась я, причем ему явно не терпится иметь кучу денег.

Мы оставили машину у виллы, чтобы Фредерик загнал ее в гараж, и вошли в дом. Мадам Жене и Маделин разговаривали о чем-то в библиотеке. Их голоса были слышны в холле. Элен, скорее всего, у себя и пишет свои бесконечные письма. Поль проводил меня наверх. Но-Но, валяющийся на коврике, возбужденно запрыгал, норовя продемонстрировать свою любовь с помощью мокрого языка.

— Спокойной ночи, Поль, — мягко сказала я, признаваясь себе, что если бы не Дик, я вполне могла бы в него влюбиться. Он не был нахалом, мне это нравилось. — Спасибо за приятный вечер, — добавила я.

— Тебе еще больше понравится завтрашний ужин. — Он наклонился, легонько поцеловал меня и быстро ушел.

Я вошла в комнату, зная, что Но-Но опять улегся у моей двери, и от этого мне стало легче на сердце.

К моему удовольствию мы с Дирдре наладили занятия, но все же весь день я ощущала напряжение, как будто чего-то ждала. Потом я сообразила, что готовлю себя к новому нападению, не зная, когда и откуда его ждать. Однако я точно знала, что этот момент наступит.

Я ушла от Дирдре около четырех — в это время она обычно ложилась вздремнуть — и пошла в библиотеку, чтобы немного почитать. В пять я поднялась к себе переодеться. Поль предложил выехать пораньше, чтобы избежать автомобильных пробок на дорогах.

Я лениво оделась, припоминая, что «Джентилхом», куда мы собирались пойти поужинать, один из самых фешенебельных ресторанов в Женеве, где вся публика наверняка прекрасно одета. Но мое спокойствие было лишь маской, на самом же деле я беспокоилась, не находила себе места и от всей души желала, чтобы Дик поскорее вернулся, по-детски считая, что в его присутствии я буду в безопасности.

Бросив последний взгляд на себя в зеркало, я достала из шкафа легкий жакет на случай прохладной погоды. Я должна радоваться, что еду в Женеву, выругала я себя, стараясь взбодриться. Все лучше, чем киснуть на вилле.

Пока я ждала Поля в холле, появилась Элен и понимающе улыбнулась.

— Едешь с Полем ужинать? — спросила она.

— Да. — Я постаралась говорить равнодушно. — Поль утверждает, что в этом ресторане обязательно надо побывать.

— И он прав.

— Ну вот и Поль, — с облегчением сказала я, заметив его в коридоре и радуясь, что можно прервать разговор. Ни за что не соглашусь ужинать с ним завтра, твердо пообещала я себе.

— Привет, Элен! — Поль приветствовал ее с особой внимательностью, давая понять, что она не просто кто-то, а «когда-то известная телевизионная ведущая». Очень мило с его стороны.

— Желаю приятно провести время, — душевно сказала Элен. — Надеюсь, дождя не будет…

— Надеюсь, что нет. Ведь мы будем ужинать на свежем воздухе, — пообещал Поль, переводя смеющийся взгляд на меня. — Я буду смотреть только на Лори, забыв обо всем на свете. — Он взял меня под руку. — Пойдем.

Когда мы выезжали с участка в «вольво», я заметила Но-Но, играющего с кошечкой Жозефиной. Я испытывала особо теплые чувства к этой паре — к киске за то, что разбудила меня во время пожара, а к Но-Но — за его бдение у моей двери.

— Давай поедем другим путем, — возвестил Поль. Я почувствовала, что сегодня мысли его чем-то заняты. Я знала, что он все утро усердно трудился — диктовал что-то Маделин, потом звонил по телефону. — Тут есть очень живописные дороги. Тебе понравится.

— Замечательно.

— Ну как твои успехи с Дирдре?

— О, она потрясающая старушка, — искренне сказала я. — Ей занятия не по душе, но она старается.

— Эта «потрясающая старушка», — передразнил он меня, — может быть довольно грозным врагом, если кого невзлюбит. Она приехала весной, Дик в это время проводил досуг с целой кучей по три раза разведенных светских дам. Ничего серьезного, конечно. — Поль усмехнулся, и я заметила, как он искоса взглянул на меня. — Дик ни к одной женщине никогда серьезно не относился, слишком уж он увлечен бизнесом. Но как-то Дик вытащил Дирдре к ужину, на котором присутствовала его очередная пассия, так Дирдре ту просто уничтожила.

Я засмеялась.

— Могу себе представить!

Я знала, как миссис Рэнсом презирает светских друзей Элен. Она с возмущением рассказывала мне, сколько те тратят ежегодно на свои туалеты. Считала, что они позорят человечество.

— Довольна, что приехала сюда? — спросил Поль.

— Мне здесь нравится.

— Держу пари, ты тоже любительница детективных романов, — пошутил он. — Тебя пожар не напугал?

— Напугал, — призналась я. — Буду чувствовать себя значительно спокойнее, когда найдут виновника. Ведь по этому делу идет следствие, так? — Внезапно мне стало холодно. Почему Поль заговорил об этом.

Машина въехала в маленькую деревушку, и Поль показал мне все, что там было интересного. Я радовалась, что он сменил тему. Мы поехали дальше по извилистой дороге, но тут Поль затормозил у придорожного кафе.

— Давай выпьем по бокалу вина, — предложил он. — Здесь когда-то была церковь, лет эдак восемьдесят или девяносто назад.

— Хорошо, — с готовностью согласилась я.

Меня привело в восторг изящное строение.

В кафе в это время никого не было. Невысокая женщина с большой грудью и приветливой улыбкой обслужила нас и охотно рассказала об истории этого места. Церковные ряды, к которым были приставлены столики, до сих пор сохранились. Через маленькие, круглые витражные окна по бокам на наш стол падали разноцветные блики.

— Нравится? — спросил Поль.

— Нет слов.

Поль посмотрел по сторонам и заметил телефон.

— Забыл позвонить по делу перед отъездом. Извини, Лори, я быстро.

— Разумеется.

Поль встал и пошел к телефонной будке. Дверь он не закрыл. Рука Поля выбивала неторопливую дробь, пока он ждал, когда телефонистка его соединит.

Разговор длился несколько минут. Женщина принесла вино, немного поболтала, всем видом показывая, как мы с Полем ей симпатичны. Поль тем временем начал раздражаться.

— Да будет тебе, Карл! — повысил он голос, затем снова стал говорить тише.

Но итог разговора, по-видимому, оказался удовлетворительным, потому что Поль уселся за стол с довольной ухмылкой.

— В Париже дождь, — доложил он. — И к тому времени, когда мы доберемся до ресторана и закажем ужин, ливень начнется и в Женеве.

Мы немного посидели за бокалами белого вина, причем Поль рассказал мне, что в августе здесь проводится праздничный четырехдневный фестиваль, и намекнул, что будь на то мое желание, он мог бы постараться приехать на эти дни на виллу. Тем временем раздались первые раскаты грома, и мы решили поторопиться в Женеву.

Мы приехали в город в самый ливень. Значительно похолодало, и мне пришлось взять с собой жакет в ресторан. Обслуживание там поражало. Не прошло и нескольких минут, а мы уже ели дымящийся луковый суп и ждали фирменного блюда. И все же я постоянно чувствовала, что мысли Поля далеко. Верно, думает о том телефонном разговоре. Я же вспоминала, что Дик, по его словам, целиком поглощен бизнесом, что ни одна женщина не может с этим бизнесом конкурировать. Неужели это правда? Нет! Мне не хотелось в это верить.

Гроза все продолжалась, конца ей не было видно. Мы сидели за кофе, прислушиваясь к ядовитым замечаниям американской пары за соседним столиком по поводу погоды.

— Еще кофе? — предложил Поль.

— Нет, — быстро отказалась я.

— Сегодня ничего не увидишь, — извинился Поль.

— По такой погоде лучше ехать прямо на виллу, — предложила я.

Мне почему-то ужасно не хотелось возвращаться сегодня поздно. Лучше вернуться пораньше, закрыть все двери, посадить у двери Но-Но, забраться в постель с книгой и читать, пока не уснешь.

Мы вышли из ресторана, сели в машину и направились к вилле. Обычно мне нравится ездить в дождь, но сегодня я нервничала, мне хотелось поскорее домой.

— Замерзла? — заботливо спросил Поль.

— Немного, — призналась я.

Поль щелкнул выключателем печки. Через несколько мгновений нас окутало приятное тепло. И все равно меня не оставляло беспокойство, угнетало какое-то предчувствие. Все дело в грозе, уверяла я себя, диком ливне и блеске молний.

Я обрадовалась, разглядев приближающиеся огни виллы. Когда мы свернули на дорожку, я увидела впереди фары, освещавшие наш номерной знак. Даже в дождь Фредерик сохранял бдительность.

Поль остановил машину у подъезда, и мы с ним быстро вбежали в дом.

— Какой мерзкий вечер, — раздраженно заметил Поль, когда мы остановились в холле, чтобы отдышаться.

— Поль?

Я замерла. Дик! Дик вернулся. Господи, ну зачем мы сегодня поехали в Женеву?

— Привет! — отозвался Поль. — Какой проливной дождь! Мы ездили в Женеву ужинать…

Показался Дик с натянутой улыбкой и мрачными глазами. Он злился на меня за то, что я ездила в Женеву с Полем. Я одновременно обрадовалась и огорчилась. Дик вернулся, надеясь, что я дома, а меня не было. И он рассердился. Какая же радость переполнила меня при этой догадке! Но теперь он подозревает, что между мной и Полем что-то есть. Как же он ошибается!

 

12

— Мы пьем кофе в библиотеке, — сообщил Дик с равнодушной вежливостью, — Присоединяйтесь к нам.

— Я бы не возражал против чего-нибудь покрепче, — лениво протянул Поль, но в глазах его появилась настороженность. Он тоже заметил, что Дика разозлило наше отсутствие.

— Почему бы и нет? — усмехнулся Дик.

Мы двинулись по коридору в библиотеку. При виде нас Элен и Маделин прервали свой оживленный разговор. На столе стоял серебряный кофейник и несколько пустых чашек.

— Кофе? — с готовностью поднялась Элен.

— С удовольствием, — охотно согласилась я. Поль уже направился к бару за более крепким напитком. Я села на кожаный диван рядом с Маделин.

— Как там Рим? — осторожно поинтересовался Поль.

— Полный кавардак, — ответил Дик. — Они артисты, не бизнесмены. Но мне кое-что удалось наладить, думаю, теперь дело пойдет. — Он сел в кресло у камина. — Как у тебя прошло с Карлом?

— Разве Маделин тебе не сказала? — Поль бросил взгляд на секретаршу. — Мы до Карла не дозвонились. Он, видно, уехал из города.

Но он ведь разговаривал с каким-то Карлом, сразу же вспомнила я. В придорожном кафе! Вряд ли есть два Карла. Я невольно взглянула на Поля. Тот пристально глядел на меня, стараясь молча что-то передать. Слишком поздно он понял по моим глазам, что упомянул имя Карла достаточно громко и я услышала. Поль лгал. Я смущенно улыбнулась. Как я могла сказать Дику: Поль лжет, он говорил с Карлом. Так почему все-таки Поль сказал неправду?

Элен налила мне кофе и продолжила разговор с Диком.

— Выходки кинозвезд порой приводят меня в ужас, — поморщилась она. — Эта Лиза Корелли — сколько шума в прессе насчет того, что она снимается обнаженной!

Дик рассмеялся.

— Газетная шумиха, мама, — это очереди у касс. Лиза Корелли разденется в центре Женевы, если это принесет ей кругленькую сумму.

— Она такая красивая, — задумчиво заметила Элен. — Хотя без макияжа и искусного освещения эти звезды в жизни совсем не то, что на экране.

— Лиза Корелли тебя бы не разочаровала, — уверил ее Дик. — Она стоит каждого пенни, который мы ей платим.

— Утром на пару дней приезжают Тейлоры, Дик, — с удовольствием сообщила Элен. — Ты ведь помнишь их, дорогой? Силии не удалось добиться успеха в кино, все так к ней плохо отнеслись. Хорошо, что она богата, ей многое доступно. — Элен явно гордилась богатством миссис Тейлор. Силия Тейлор, сообразила я, та самая, о которой так часто пишут в светской хронике. — Она слишком легкомысленна для такого сумасшедшего бизнеса. Джеф всегда старался удержать меня от подобных экспериментов. — Она нежно улыбнулась Дику, говоря об его отце.

— Как насчет бриджа? — предложила Маделин с натянутой улыбкой. Ей явно не понравилось, что мы с Полем вернулись так рано. — Или нас слишком много?

— Играйте без меня, — быстро сказала я к радости Маделин. — Я в бридже безнадежна.

— Не верю, — возразил Поль. Я поймала выражение досады на лице Дика при этом замечании.

— Так сыграем? — спросила Элен, оглядывая всех.

— Играйте втроем, — предложил Поль. — Мне надо прочесть кой-какие отчеты перед сном. — Он поспешно осушил свой бокал.

— Не опаздывай к завтраку, — сказал Дик Полю. — Маделин вкратце ввела меня в курс дела. Я хочу знать о парижской сделке подробно. Мне не верится, что Карл нас избегает.

Поль даже бровью не повел.

— Значит, завтрак в девять? — спросил он. Дик кивнул. — Тогда всем спокойной ночи. — Поль очаровательно улыбнулся и вышел.

— Дик, что же насчет бриджа? — Я видела, что Элен расстроена. Дик всегда так на нее действовал. — Ты будешь играть?

— Ладно, мама, — устало согласился Дик. В данный момент, поняла я, его мысли далеко от карт. Может, Поль прав? И для Дика важен лишь бизнес? — Лори, так может быть, сыграешь? — попросил он.

— Нет, спасибо. — Я разозлилась, потому что Дик умышленно старался не встречаться со мной взглядом. — Мне надо написать несколько писем. Извините…

— Фредерик уже привел Но-Но, — сообщила мне Элен, когда я собралась уходить. — Уж не знаю почему так рано — из-за дождя или чтобы разозлить мадам Жене.

— Приятно знать, что пес в коридоре, — призналась я и улыбнулась. — Спокойной ночи.

Я ушла, а они заспорили о преимуществах игры в кункен втроем в сравнении с бриджем.

Но-Но бросился ко мне, чтобы поприветствовать, едва я поднялась на площадку второго этажа.

— Лежать, Но-Но, — как можно строже приказала я, но пес решил, что должен непременно лизнуть меня. Учитывая его вес и неуклюжесть, это была довольно опасная задача. — Лежать! — повторила я, но мне явно не хватало убедительности.

Но-Но проводил меня до двери и уселся с важным видом, свесив красный язык набок. Он понимал, что его место в коридоре. Я оставила включенной лампу в гостиной и пошла в спальню, сразу заметив, что в камине лежат дрова. На мгновение я замерла. Кто это сделал? Но быстро вспомнила, что у Фредерика есть дубликат ключа, чтобы впускать горничную. Видимо, из-за дождя он приказал приготовить дрова.

Я взяла длинную спичку из высокого стакана, стоящего на каминной доске, и разожгла камин. Почти мгновенно тепло приятно охватило меня. Я переоделась и свернулась в кресле, чтобы почитать, зная, что окна закрыты, дверь заперта, а верный пес сторожит в коридоре.

И все же я вздрогнула, когда минут через десять раздался стук в дверь. Я отложила книгу и осторожно подошла к двери. Как глупо пугаться из-за простого стука в дверь! Но-Но не подпустит к дверям незнакомого человека.

— Кто там? — спросила я, положив руку на замок.

— Это я, Поль, — раздался тихий голос. — Могу я с тобой минутку поговорить, Лори?

— Конечно… — Я быстро открыла дверь и впустила его.

— Лори, я должен объясниться.

— По поводу чего? — удивилась я.

— Да будет тебе. Я же видел, как ты вытаращила глаза, когда я сказал Дику, что не застал Карла. Ты, верно, слышала мой разговор по телефону…

— Да, — созналась я. — Но это не кое дело. Я не сую нос куда не надо.

— Я понимаю, но не хочу, чтобы ты думала, что я могу соврать Дику. Все дело в том, что с нашей парижской сделкой не ладится. Я хотел еще кое-что предпринять, прежде чем признаться в своей неудаче. — Он снова улыбнулся, но смотрел на меня с мольбой. — Лори, дай мне возможность довести эту сделку до ума. Обещай, что не скажешь Дику о моем разговоре с Карлом.

— Конечно, — смущенно согласилась я. Мне не хотелось участвовать во вранье Поля. И все же их дела меня не касаются. Не могу же я помчаться к Дику и сказать ему, что Поль лжет? Пусть разбираются сами.

— Спасибо, детка. — Поль взял мою руку и сжал. На мгновение я испугалась, что он попробует обнять меня. Но, вероятно, он разглядел испуг в моих глазах и отпустил руку. — До завтра. И закрой за мной дверь как следует, — попросил он с нарочитой строгостью.

Я снова оставила одну лампу зажженной в гостиной, уверяя себя, что выключу ее перед сном. Уселась у камина и попыталась сосредоточиться на романе. Но все еще гремел гром, сверкала молния. И не только гроза отвлекала меня, мне не нравилось, что Поль сделал меня соучастницей своей лжи.

Почти с час я тщетно пыталась читать, но без всякого успеха. Гроза все усиливалась. Из коридора до меня донеслись тихие голоса Маделин и Элен, направлявшихся к своим комнатам. Элен ненадолго остановилась около Но-Но, который завоевал ее сердце своим добродушным нравом.

Все разошлись, кроме Дика, внезапно сообразила я, и мне вдруг безумно захотелось его увидеть. Я вспомнила недовольный взгляд Дика, когда мы с Полем вернулись на виллу.

Пойду вниз, якобы за книгой, решила я. Естественно, что я не смогла заснуть в такую грозу. Возьму с собой Но-Но, тогда я не нарушу указаний Дика и покажу ему, как я осторожна.

С бьющимся сердцем я направилась в огромную ванную комнату, чтобы причесаться, и засомневалась — пудриться или нет? Нет, не стоит, тогда вся моя стратегия пойдет прахом. Надо просто спуститься и взять книгу: мол, чтобы справиться с бессонницей.

— Пошли, милый, — тихо приказала я собаке, не забыв запереть дверь и сунув ключ в карман красного стеганого халата. — Все в порядке, мальчик.

Пес наклонил голову, ткнулся мокрым носом в ладонь и последовал за мной по лестнице.

Мы свернули в коридор и направились к библиотеке. Из-под двери пробивался свет, значит, кто-то, наверняка Дик, все еще там. С улыбкой на лице я вошла в комнату. Дик лежал на кожаном диване, читая какие-то бумаги. Он вздрогнул и поднял глаза.

— Лори! Зачем ты одна ходишь в такое время?

— Со мной Но-Но, — возразила я. — Никак не могла заснуть, решила поискать книгу… — Я запнулась, встретившись с его укоризненным взглядом.

— Наверное, действительно ничего страшного… — неохотно согласился он. — Выпей рюмку шерри, будешь лучше спать. Потом я провожу тебя наверх. — Он сунул бумаги в портфель.

— Хорошо, — согласилась я, — но совсем чуть-чуть.

— Как продвигается учеба? — спросил он небрежно, направляясь к бару. Он, как и я, остро ощущал, что мы совершенно одни, конечно если не считать собаки.

— О, твоя бабушка просто прелесть, — искренне восхитилась я. — В понедельник мы с ней ездили на машине в Лозанну. Она позволяет мне учить ее и не жалуется, — смеясь, сказала я. — Миссис Рэнсом очень способная, ты же знаешь.

— Она замечательная, — согласился Дик, протягивая мне рюмку. — Я хочу, чтобы она была здесь счастлива. — Он поколебался. — Бабушка не знает про замки?

— Вроде бы нет… — Но сама подумала: это лишь дело времени.

— Не хочу ее расстраивать.

Не знаю, как это произошло, но внезапно Дик взял из моей руки рюмку и поставил ее на стол. Я замерла, потому что знала — сейчас он меня поцелует. Я умру, если он этого не сделает!

Дик обнял меня. Его губы слились с моими. Он был таким сильным и надежным, что мне захотелось заплакать. Поцелуй был настойчивым и тревожащим. Я сдалась перед этим поцелуем, утонула в нем.

Дик коснулся губами моей шеи, легонько укусил мочку уха. Эта ласка возбудила меня. Я закрыла глаза, вдыхая его волнующий мужской запах. По его поведению я поняла, что он возбудился.

Но тут Дик резко отпустил меня. Он смотрел на дверь с нескрываемой досадой.

— Простите, — спокойно сказал Поль. — Не мог заснуть. Решил спуститься, выпить еще рюмку и просмотреть свои отчеты. — В руке он держал стопку бумаг. На меня Поль старался не смотреть. Он был в ярости: снова Дик взял над ним верх.

— Давай поговорим, — резко и нетерпеливо сказал Дик. — Я хочу иметь полную картину дел в Париже. Беги спать, Лори, — сказал он мне так, будто я была непослушным ребенком. — Но-Но, — приказал он, — иди с Лори. Охраняй.

 

13

Я проснулась утром от резкого звонка будильника. Резким он мне, видимо, показался лишь потому, что вставать не хотелось. Шерри помогло мне уснуть, все верно, но спала я беспокойно, мне снились ужасные кошмары.

Приняв душ, я оделась и пошла к Дирдре завтракать. Хоть она и радовалась возвращению Дика, все же чувствовалось, что моя ученица озабочена. Что она подумает, если узнает о вчерашнем вечере, с тревогой спросила я себя? Она в самом деле, как и Поль, считает, что Дик никогда не сможет всерьез полюбить?

Я знала абсолютно точно, что никогда впредь не смогу так относиться ни к одному мужчине, как отношусь к Дику. Дело вовсе не в деньгах и роскоши. Мне нравилось в нем все. Кроме того, существовало нечто необъяснимое, что притягивало нас друг к другу. И зачем только Поль вчера так не вовремя зашел, сокрушалась я. А может, он своим приходом уберег меня от необдуманных поступков?

Мы с Дирдре, обе занятые своими мыслями, прервали занятия, чтобы выпить кофе. Дирдре успела уже испечь очень вкусный воздушный яблочный пирог.

— Ой, какая прелесть! — Я вынуждена была признаться, что обожаю сладкое. К счастью, это не сказывалось на моем весе. — Я уеду домой тяжелее фунтов на десять, — предупредила я, — если вы будете продолжать постоянно печь!

Улыбка исчезла с лица Дирдре.

— Я все надеюсь, что ты передумаешь и уедешь из нашего дома. Лори, ты же знаешь, как мне приятно твое общество. — Она положила мне на руку ладонь. — По меня не оставляет ужасное предчувствие, что, если ты останешься, с тобой произойдет что-то страшное. — Она не отводила от меня взгляда, стараясь убедить, что упираться глупо.

— Ничего со мной не случится, — весело заявила я.

— Такая же упрямая, как Дик, — огорчилась она. — Стоит ему забрать что-то в голову, его не сдвинешь ни на дюйм.

Я вздрогнула, услышав резкий стук в дверь. Дирдре просияла.

— Это Дик, — сказала она, двигаясь с легкостью женщины вдвое моложе ее.

Дирдре втащила Дика в комнату, подшучивая над тем, что он унюхал ее пирог и явился за своей долей.

— Садись, — ласково приказала она. — Может, Клодин и французское чудо, но мой пирог никому не переплюнуть.

— Разве я спорю? — сказал Дик, усиленно стараясь не встречаться со мной взглядом. — Да, приехали мамины гости, — продолжил он. — Почему бы вам не пообедать сегодня с нами? Силия Тейлор так ужасна, что даже забавно.

— Та богатенькая Силия Тейлор, которая поменяла князя на английского судовладельца? — спросила Дирдре. — Да уж, Элен подбирает себе гостей, — хмыкнула она. — Что скажешь, Лори? — обратилась она ко мне. — Пойдем мы с тобой вниз и займемся пустой болтовней?

— Может быть, интересно, — осторожно заметила я, сообразив, что Дик собирается обедать со всеми, а не у себя в кабинете.

— Мне кажется, мать днем собирается организовать соревнования по стрельбе: хочет блеснуть перед гостями в любимом национальном виде спорта. Муж Силии… Как его зовут? Да, Джок. Так он все хвастался своими успехами на стрельбище.

— Это единственное, что твоя мать делает хорошо, — сухо заметила Дирдре, отрезая Дику огромный кусок пирога.

Дик не торопясь ел, пил кофе и добродушно подшучивал над Дирдре, исподтишка изучая меня. Он тоже помнит о вчерашнем вечере, обрадовалась я. И для него это много значит!

После кофе Дик пошел вниз, его ждала работа. Мы с Дирдре занялись французскими глаголами, постоянно поглядывая на часы. Силия Тейлор вызывала любопытство у Дирдре — она видела в ней лишь редкий экземпляр и не ожидала, что та окажется приятным человеком.

— Мне надо бы переодеться к обеду, — смущенно сказала я.

— Ерунда, ты такая хорошенькая, что эта Тейлор позеленеет от злости, — решительно заявила Дирдре. — Но все же сбегай вниз и немного подкрасься, — посоветовала она. — Ты должна выглядеть лучше всех.

Когда я спускалась вниз, чтобы переодеться в шелковое платье, услышала веселый смех в библиотеке и поняла, что вся компания выпивает перед обедом.

Я подошла к двери, испытывая некоторую неловкость. Элен откровенно веселилась, что чувствовалось по ее несколько визгливому смеху.

Войдя в библиотеку, я сразу увидела Поля. Тот по своему обыкновению смешивал коктейли. Он взглянул на меня с такой враждебностью, к которой я не была готова. Заметив меня, Элен вышла мне навстречу и познакомила с гостями. Силии Тейлор было за тридцать, идеальная прическа, голливудский макияж и ухоженная стройная фигура. Резкая, хорошенькая, но холодная и надменная. Муж — лет на тридцать старше, явно чувствовавший себя не в своей тарелке.

Силия Тейлор холодно осмотрела меня и сразу же сбросила со счетов. Вряд ли я могу составить ей конкуренцию — таково было первое впечатление гостьи, пока ее муж не подошел ко мне и не начал тихо со мной беседовать. Тут в голосе Силии появились резкие нотки. Она умышленно постаралась вовлечь мужа в общий разговор, хотя в центре ее внимания был Дик.

Я чувствовала себя неловко от враждебных взглядов, которые то и дело бросал на меня Поль.

Видно, злился, решив, что между мной и Диком что-то есть. А может, догадалась я, Поль боялся, что я расскажу Дику о его лжи насчет Карла. Через несколько минут в библиотеку вошла мадам Жене и пригласила всех к столу. Ей определенно нравилось принимать таких известных гостей, как Силия и Джок Тейлоры. Обед был великолепен: филе по-нормандски с устрицами и креветками и корюшка на тонких кусочках тостов, потом миндальный пудинг с кофе и мороженое.

Дирдре время от времени вставляла одно-два словечка, заставлявших меня молча давиться смехом и вызывавших укоризненные взгляды Дика и недоуменное выражение на лице Силии. Джок почти весь обед говорил с Полем об охоте. Я знала, что Дик разрешил устроить соревнование по стрельбе лишь по настойчивой просьбе Элен.

Мы еще сидели за кофе, когда Элен с горящими от нетерпения глазами заявила, что пора на стрельбище. Выйдя из дома, мы прошли футов триста до поляны, где были установлены мишени, и уселись полукругом на заранее припасенные стулья. Фредерик ждал с ружьями.

— Ненавижу оружие, — прошептала я Дирдре, которая явно находила Силию более занимательной, чем дневные телевизионные программы. — Как увижу, так вспоминаю о войне.

— Готова поспорить, Силия паршивый стрелок, — злорадно прошептала Дирдре. — И что она ругается, как солдат, когда промахивается.

Из дома вышла Маделин и позвала Поля. Ему звонили из-за границы. Он извинился и ушел.

Дик участвовать отказался. Он напряженно наблюдал за стрелками, все еще избегая встречаться со мной взглядом, делая это так заметно, что я испугалась — Дирдре решит, что мы поссорились. Элен весело укоряла себя за каждый промах, а Силия, как и предсказывала Дирдре, виртуозно ругалась по-французски и по-английски.

Пока стрелки освежали себя коктейлями, я сделала неубедительную попытку уйти, чувствуя себя неловко с Диком после вчерашнего вечера, поскольку видела, что он старается вернуть наши отношения в безопасное русло.

— Останься, — твердо приказала Дирдре, взяв меня за руку. — Как часто нам достаются места в первом ряду и мы можем наблюдать светскую публику в ее естественной среде обитания? — Глаза старушки смеялись, но я ощущала, что беспокойство не отпускает ее.

Стрельба возобновилась, но тут на лужайку прибежала Джанин и что-то прошептала на ухо Элен.

— Спасибо, дорогая, — сердечно поблагодарила ее Элен. — Простите меня, пожалуйста, — обратилась она ко всем нам. — Мне нужно подойти к телефону. Звонят по поводу замечательного нового кутюрье, который открывает магазин в Париже.

Силия и Джок продолжали стрелять, причем Силия становилась все более многословной по мере того, как счет Джока рос, а ее ухудшался. Ее раздражение подогревали коктейли и шутки Дика. Мы сидели на солнце, легкий ветерок шевелил листву над нашими головами, и я старалась не обращать внимание на грязные выражения Силии.

Джок сделал удачный выстрел и подбивал жену последовать его примеру. Та подняла ружье, прицелилась, и внезапно я почувствовала резкую боль в руке.

Я едва не потеряла сознание. Но ведь Силия целилась в мишень? Я закачалась, не совсем соображая, что произошло.

— Дик! — закричала во весь голос Дирдре. — Дик, скорее сюда!

— Лори! Лори, что случилось? — Дик внезапно оказался рядом и удержал меня на стуле. — Господи, она ранена!

— Но я целилась в мишень! — Голос Силии поднялся до визга. — Я не могла попасть в нее!

— Все хорошо… не волнуйтесь. — Я старалась говорить спокойно. — Вот… только… рука. — По моей руке текла кровь. Внезапно закружилась голова, мне стало плохо.

Дик взял меня на руки и поспешил к дому.

— Все будет в порядке, Лори, — тихо шептал он. — Рана пустяшная. Мы сейчас же вызовем врача. Все будет в порядке, милая…

Как ни плохо мне было от боли, испуга и вида крови, пачкающей мой лучший наряд, я услышала ласковое слово, произнесенное Диком.

— Я ничего не понимаю! — Бежавшая рядом Силия была на грани истерики.

— Помолчи, Силия, — велел Дик. — Ты в нее не стреляла. Это, видно, браконьеры из леса.

— В нашем лесу все время охотятся, — донесся до меня негодующий голос Элен. — Мы же запретили охоту, поставили плакаты!

— Маделин! — громко позвал Дик, когда мы приблизились к тому крылу виллы, где располагался его кабинет. Моя голова лежала на его плече, глаза я закрыла, чтобы бороться с накатывающей дурнотой. — Позвони в деревню, вызови врача! Скажи, чтобы поторопился. Лори ранена!

Дик внес меня в дом, в маленькую гостиную напротив библиотеки. Силия уже почти билась в истерике, Джок тщетно пытался ее успокоить.

Как сквозь туман я слышала, как Элен звала мадам Жене, требуя бинты и горячую воду.

— И полотенца, мадам Жене, — приказала она дрожащим голосом. — Дик говорит, что рана поверхностная, но она так кровоточит!

Я лежала с закрытыми глазами, а Дик возился с моей раной. Дирдре держала меня за руку.

— Господи, Дик, еще чуть-чуть — и пуля попала бы девочке в сердце. — Рука Дирдре, держащая мою руку, сильно дрожала.

— Со мной все в порядке, — прошептала я, чтобы успокоить ее. — Не надо так волноваться…

— Машина едет, — сообщила Элен, стоящая у окна. — Наверное, врач.

— Мама, уведи бабушку и согрей чай. Пусть Мишель принесет ей успокаивающую таблетку, — приказал Дик. — Я останусь с Лори.

— Не нужны мне никакие таблетки, — возмущенно запротестовала Дирдре.

— Ба, веди себя прилично.

— Все не так уж страшно. — Я попыталась улыбнуться. — Просто это так неожиданно… и больно…

Дик уже промыл рану, забинтовал руку и уложил ее на стопке полотенец. Я старалась не обращать внимания на небольшое кровавое пятно, которое уже появилось на бинтах.

— Ох, Лори, если с тобой что-нибудь случится… — Он взволнованно сжал мою правую руку, его глаза с беспокойством смотрели на меня. Да, стоило получить ранение, чтобы иметь возможность прочитать в его глазах то, что я читала сейчас. Тут мадам Жене ввела в комнату деревенского доктора. Дик объяснил, что меня ранило случайным выстрелом браконьера. Но мы оба знали, что это не так.

Кто-то умышленно стрелял в меня, воспользовавшись соревнованиями как прикрытием. В соседней комнате истерически рыдала Силия. Но рядом, здесь, в этом доме, настоящий убийца злился, что промахнулся.

 

14

Я лежала на высоко уложенных подушках на диване в моей гостиной, а Дик нетерпеливо расхаживал по комнате.

— Лори, ни ты, ни я не верим, что выстрел был случайным, — говорил он. — Кто-то умышленно целился в тебя, это точно. Мы должны найти негодяя, прежде чем он повторит попытку.

— Ты ведь нанимал сыщика? — спросила я. — Есть какой-нибудь результат?

— Я получил предварительные сведения о всех служащих на вилле, включая мадам Жене, — добавил он. — Пока никаких зацепок. — Он перестал ходить и сел в кресло напротив меня. — Если бы мы хоть догадывались о мотиве…

— Я и сама уже себе голову сломала. Ничего не могу придумать, Дик. — Я расстроенно вздохнула.

— Лори, подумай как следует, — попросил Дик. — Нет ли кого-нибудь, у кого ты могла бы вызвать неприязнь, сама того не зная?

Я смущенно рассмеялась.

— Ну, Фредерик всех женщин ненавидит. И Маделин терпеть меня не может. — Я покраснела, так как знала причину ненависти Маделин. — И Поль… — Я поколебалась.

— Что Поль? — Дик с интересом наклонился ко мне.

— Мне как-то неловко говорить, — смущенно начала я, — не хотела тебе рассказывать… Все так глупо. Поль возил меня ужинать в Женеву. По дороге мы остановились, чтобы позвонить. Он заказал международный разговор, и его соединили с каким-то Карлом. Я слышала, как он называл его по имени.

Дик тихо выругался.

— Значит, он соврал! Я так и думал…

— Он вчера зашел ко мне и попросил ничего тебе не говорить, сказал, что с парижской сделкой не ладится, что все хуже, чем ожидалось, и он хочет попробовать еще раз, прежде чем признаться в неудаче.

— Он пытается заключить персональную сделку, хочет обойти меня! — Глаза Дика горели яростью. — У меня было предчувствие, что здесь что-то нечисто. — Он наморщил лоб и задумался. — Поля на стрельбище не было, когда в тебя стреляли. Он ушел в дом звонить. Значит, он мог пробраться в лес и выстрелить в тебя…

— Вообще-то Поль пытался за мной ухаживать, — смущенно призналась я. — И сердился, что я никак не реагирую…

— Хорошо, мы не можем прищучить Поля без фактов, но я могу по крайней мере отослать его с виллы, а мы тем временем постараемся добыть доказательства. Я отправлю его в Рим… там есть кое-какие дела. А потом в Стамбул. Позабочусь, чтобы у него хватило дела на несколько недель, завалю поручениями, ему будет не до нас, — пообещал Дик.

Я вздрогнула от стука в дверь и машинально повернулась к Дику.

— Кто там? — резко спросил он.

— Фредерик.

— Входи.

Дверь распахнулась. Вошел Фредерик и, не обращая на меня внимания, протянул что-то Дику.

— Гильза, месье. Ружье внизу, я нашел его в лесу около поляны. Это ружье мы обычно храним в кладовке около кухни, я пользуюсь им, чтобы попугать браконьеров.

— Я проверю гильзу, чтобы убедиться, что стреляли именно из этого ружья, — спокойно сказал Дик.

Я снова запуталась. Фредерик? У Фредерика вполне была возможность выстрелить в меня. И устроить поджог в моей спальне он тоже мог. Так, значит, Фредерик, а не Поль? Если бы знать точно!

Дик опустил гильзу в карман. Фредерик удалился.

— Я не верю, что виноват шофер, — тихо сказал Дик. — Я бы никогда не поверил, что Поль способен на убийство, но он очень тщеславный. Кто знает, на что способен человек, так страстно жаждущий добиться успеха в бизнесе, как Поль? — Он печально пожал плечами. — Так или иначе, Поль не позже завтрашнего дня уедет в Рим. — Он слегка улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты сегодня спала хорошо. Я приставлю к Полю сыщика и буду знать все, что он делает и с кем встречается.

— Ты бы проверил лучше, как там бабушка, — мягко предложила я. — Она сегодня излишне переволновалась. — Я с трудом подавила зевок.

Дик усмехнулся.

— Ты сейчас заснешь. Врач вколол тебе успокоительное. — Он поднялся и с нежностью взглянул на меня. — Я скажу Фредерику, чтобы привел сюда собаку, а потом пойду к бабушке. Ужинать ты сегодня будешь здесь. Я распоряжусь, чтобы нам сюда подали на двоих.

— Замечательно, Дик, — сказала я, стараясь говорить бодро, но снотворное уже начало действовать.

Я чувствовала, как закрываются глаза, слышала, как тихо закрылась за Диком дверь. Позднее я услышала знакомый глухой звук — Но-Но устроился у моего дивана. Я хотела протянуть руку и приласкать его, но заснула.

Я просыпалась постепенно, с сильной головной болью, вспоминая события первой половины дня. Рука снова заныла, поскольку действие болеутоляющего заканчивалось.

— Как ты себя чувствуешь? — раздался заботливый голос Дика.

— Ничего, — соврала я, стараясь сесть повыше. Щеки мои вспыхнули, потому, что я поняла — Дик стоит у окна и наблюдает за мной. Интересно, давно он здесь?

— Что-то не верится, — хмыкнул он и засунул руки в карманы брюк. — Я попрошу принести ужин. Думаю, на твой аппетит эти события не повлияли.

— Я голодна, как зверь, — заверила я, сама удивившись, что действительно хочу есть.

Дик подтащил к дивану стол, потом поставил кресло так, чтобы сесть напротив меня. Я все еще ощущала слабость, но надеялась, что скоро все пройдет.

— Ближайшие два дня — никакой работы, — приказал он, плюхнувшись в кресло. — Будешь отдыхать. Дней через пять тебе, наверное, снимут швы.

— Но я могу заниматься с миссис Рэнсом, — возразила я. — Моя рука не помешает нашим урокам.

— Бабушка и слушать об этом не хочет, — сказал Дик. — Ты же пережила такой шок.

Дик сегодня был разговорчивым, и я радовалась, что он здесь, со мной. Мишель подала ужин.

После того, как она принесла кофе, мы наконец остались одни. Дик перестал говорить на общие темы и начал рассказывать о себе. Он поведал мне, как часто маленьким засыпал в слезах, потому что родители уделяли ему мало внимания, вечно озабоченные только своей карьерой. Когда он учился в колледже, его начали волновать вопросы нищеты, расизма и расовой дискриминации. Затем Дик занялся бизнесом, хотя поначалу это было для него чем-то вроде игры в «монополию». Он рассказал, что когда удавалось провернуть удачную сделку, ему по-детски казалось, что таким образом он смог поквитаться с теми, кто причинил ему зло. Но сейчас бизнес интересует его все меньше, он подумывает о том, чтобы послать все дела к черту.

— Мне думается, сейчас для этого самое время, Лори, — тихо сказал Дик. — Пора кончать играть в игры, пора вернуться домой и заняться чем-нибудь полезным. Теперь я богат. Ведь еще так много нужно сделать, Лори! — Его глаза горели лихорадочным огнем. — Я многому за эти годы научился. Теперь же я хочу все изменить, мне нужен покой и семейное счастье.

Дик протянул руку и взял мою ладонь. Мое сердце бешено заколотилось, и я опустила глаза. Внезапно раздался стук в дверь.

— Войдите, — проворчал Дик, недовольный вторжением.

В комнату вошла Маделин с застывшей улыбкой на лице. Ей явно не понравилось, что мы уединились.

— Звонит из Рима Тони Цианелли. Говорит, что дело не терпит отлагательства, — доложила Маделин. — Телефон в кабинете.

— Ладно, пусть подождет. Я сейчас приду… — Дик сделал вид, что допивает кофе. Он обратился ко мне. — Попроси Мишель все убрать. Она придет и поможет тебе лечь в постель.

— Мне не нужна помощь, — засмеялась я.

— Никаких возражений, — шутливо укорил он меня. — Мишель обо всем позаботится.

Дик вышел и прикрыл за собой дверь, и я осталась в одиночестве.

Я полагала, что не засну. Мишель убрала посуду и не ушла, пока я не оказалась под одеялом. Но-Но вытянулся у кровати.

Перед уходом Мишель заперла все окна, с некоторым любопытством поглядывая на меня. Она, видно, о чем-то догадывалась, потому что с губ у нее не сходила легкая ухмылка.

Вскоре после ухода Мишель я услышала, как в замке поворачивается ключ. Я в страхе замерла, потом сообразила, что дверь была не заперта. Видимо, Дик закрыл дверь на ночь. Я успокоилась. Теперь ничего не случится, я в безопасности, со мной рядом Но-Но. Подложив ладонь под щеку, я закрыла глаза и заснула.

Внезапно я проснулась. Открыв глаза, лежала в полудреме, наблюдая за полоской лунного света, пробивающегося сквозь плотные занавески. Похоже, я уже выспалась, если учесть, сколько проспала днем. Вряд ли мне снова удастся заснуть, с досадой подумала я.

Пес внезапно насторожился, приподнял голову и навострил уши. Я села на кровати. Что его встревожило? И тут расслышала этот звук сама — перед домом остановилась машина.

Смесь страха и любопытства выгнала меня из постели и позвала к окну. Я тихонько раздвинула занавески. Полная луна освещала серебристую машину. Хлопнула дверца, и из машины показалась молодая женщина. Невероятно красивая, с необычайно длинными, русыми волосами. Лиза Корелли!

— О дорогой… — Лиза протянула руки мужчине, встречавшему ее. — Дорогой, в Риме было просто кошмарно!

Я застыла, узнав мужчину. Дик! Он обнял Лизу и повел ее по ступенькам в дом.

Дик и Лиза Корелли!

Из машины вышла еще одна женщина и пошла за ними. Шофер вынул из багажника тяжелые чемоданы. Боже мой! Дик и Лиза… В какие же игры играл он со мной сегодня? Значит, я была ему безразлична. Он просто развлекался до приезда Лизы Корелли…

 

15

Я тоскливо съежилась под одеялом, зная, что мне не заснуть. Время от времени я поглядывала на часы, как будто время могло унести из моей души боль. Но картина, которую я увидела у подъезда, так и стояла перед глазами.

Могла бы сама догадаться, говорила я себе. Дик Рэнсом и Лори Стэнтон? Полная нелепица. Но вот Лиза… Что я против этой блестящей итальянской кинозвезды, с таким самозабвением бросившейся в объятия Дика?

Несмотря на уверенность в том, что заснуть мне не удастся, я все же задремала и проснулась утром от лая собаки. Каким-то образом на мой балкон пробралась Жозефина и жалобно там мяукала. Рядом со мной находилась кладовка, у которой был общий балкон с моей спальней. Мишель или Джанин зашли за постельным бельем, не заметили Жозефину и заперли ее в комнате, откуда она выбралась на балкон.

Я подобрала котенка и прижала его к себе. Но-Но с энтузиазмом лизнул кошечку.

Уже так поздно, виновато подумала я, посмотрев на часы. Но ведь Дик не велел мне пока заниматься с Дирдре…

Руку слегка дергало, и это напомнило мне о лекарстве, которое следовало принять. Я опустила котенка на пол и нашла таблетки, купленные Фредериком накануне в аптеке. Сердце мое ухнуло вниз, когда раздался стук в дверь. Наступит ли время, когда я смогу не вздрагивать, заслышав обычный стук?

— Да? — осторожно спросила я.

— Это Джанин, мадемуазель, — раздался голос. — Месье приказал принести завтрак к вам в комнату.

— Спасибо, Джанин. — Я быстро открыла дверь и заставила себя улыбнуться.

— Накрыть стол у окна? — спросила Джанин, с любопытством глядя на меня. Она никак не могла оторвать взгляда от повязки. Даже слуги не верили в версию о браконьерах! Я незаметно погладила ноющую руку.

— Да, пожалуйста, Джанин.

Почему Дик велел принести завтрак наверх? Чтобы я не встретилась с Лизой Корелли на террасе?

Я не смогла отдать должное великолепному завтраку Клодин. Красивый воздушный шарик моей мечты, который я сама надула, лопнул. Дика лишь забавляли игры со мной. Зачем ему это? Нет, не надо думать о нем! Считай, что ничего не было…

После завтрака я попросила Джанни накормить собаку и выпустить на прогулку. Я села в кресло, посадила котенка на колени и долго бездумно так сидела, почти не испытывая боли в руке — подействовала таблетка.

Я уговаривала себя, что глупо идти обедать через два часа после завтрака. И все же я должна была спуститься. Увидеть Лизу Корелли… и Дика.

Я особо тщательно оделась, хотя прекрасно понимала, что смешно пытаться конкурировать с блестящей итальянской звездой. Как это Дик сказал о ней? «Она стоит каждого пенни, что мы ей платим». Но оказалось, она представляет для него не только финансовый интерес. Зачем, скажите на милость, Лиза Корелли примчалась на виллу среди ночи?

Я спустилась вниз, уговаривая себя, что Дик не догадается, насколько я расстроена.

На террасе сидела Элен, строча свои бесконечные письма. Ни Дика, ни Лизы нигде не было видно.

Элен подняла голову и сочувственно улыбнулась.

— Как вы себя чувствуете?

— Да ничего, — ответила я. — Рана несерьезная…

— Силия так расстроилась, что Джок увез ее в Канны рано утром, сменить обстановку. Я сказала Дику, что ему следует заявить в полицию. Никто не имеет права охотиться в нашем лесу. За это надо наказывать. — Она с отвращением передернула плечами.

— Мне кажется, врач уже сообщил куда надо, — заметила я. — Будет какое-нибудь формальное расследование…

— Дик ужасно расстроился, — перебила Элен. — Боже великий! Он побледнел, как смерть, когда понял, что случилось, и увидел, что ты в крови.

— Да, у него пунктик насчет оружия, — беспечно заметила я.

Мимо террасы, в сторону гаража прошли двое, те, что были ночью с Лизой Корелли. Шофер и, скорее всего, личная горничная кинозвезды. Элен сидела к ним спиной и их не видела.

— У нас гости, — как бы между прочим сообщила я.

— Да? А кто это? — Элен немедленно заинтересовалась. — Ну, верно деловые партнеры Дика, — решила она. — Он часто приглашает своих коллег сюда, чтобы можно было быстрее решать все деловые проблемы.

Значит, Лизу и ее спутников поселили в том крыле, куда мы все очень редко заглядывали. Надолго ли она приехала? Ах, все это не имеет значения! С данного момента Дик Рэнсом мне безразличен. Я не позволю себе влюбиться еще сильнее.

Я посидела вместе с Элен на солнышке, слушая ее болтовню о Тейлорах и неудачной попытке Силии сделать карьеру кинозвезды. Но ни на минуту не забывала о том, что Дик и Лиза находятся совсем рядом, в пятидесяти футах от нас, за этими плотно задернутыми шторами. Что ж, поделом мне! Я нацелилась слишком высоко…

Мы с Элен пообедали вместе, но краем глаза я заметила, как в ту часть дома, где поселились гости, покатили сервировочную тележку. Обед для Дика и его блистательной гостьи, решила я. Маделин обедала у себя, мы еще раньше видели, как Мишель понесла ей поднос с обедом.

Сегодня непрерывная оживленная болтовня Элен действовала мне на нервы. По возможности вежливо я извинилась и пошла к себе. Ведь у меня был вполне подходящий предлог — раненая рука снова начала болеть.

Я металась по комнате, не находя себе места, думая, что вела себя как последняя дура, купившись на блеск, окружающий Дика. Скорее всего я вкладывала в его слова смысл, которого там не было и в помине, и читала в его глазах то, что существовало лишь в моем богатом воображении.

В середине дня, чувствуя себя в четырех стенах, как в клетке, я позвонила Дирдре и спросила, не могу ли я зайти. Она с радостью согласилась.

— Я спрашивала о тебе сегодня утром, деточка, — сказала она, встречая меня у двери и с беспокойством вглядываясь в мое лицо. — Дик сказал, ты поздно встала?

— Да, — призналась я. — Проспала, совсем не знаю как.

— Мне кажется, что тебе лучше сегодня полежать в постели, — укорила меня Дирдре. — Но я рада, что ты пришла, а то я беспокоилась. Мы вместе поужинаем пораньше, а потом ты отправишься опять в постель. Тебе нужно отлежаться, с раной не следует шутить.

Приятно было ощущать заботу Дирдре и сидеть в ее уютной комнатке. Я чувствовала себя здесь так покойно, что даже начала успокаиваться.

Дирдре сегодня ударилась в воспоминания, несколько сумбурные, правда, в основном о детстве Дика. Несмотря на мою внутреннюю решимость больше им не интересоваться, я впитывала каждое слово.

— Жаркое почти готово, — с удовлетворением заявила она, ставя в духовку яблочный пирог. — Сейчас накроем на стол.

Раздался стук в дверь. Сердце мое дрогнуло. Дирдре просияла.

— Иду, — приветливо крикнула она, направляясь к двери.

— Лори у тебя? — начал Дик, но тут же увидел меня в любимом кресле-качалке Дирдре. — Я так волновался…

— Почему? — равнодушно спросила я, качаясь и не глядя на него.

— Тебя не было внизу. И в твоих комнатах тоже…

— Я пришла сюда в гости, — спокойно сообщила я. — И меня пригласили к ужину.

Неожиданно Дик ухмыльнулся.

— А как насчет меня, ба? На троих хватит?

— Ну уж что-нибудь наскребем. — Дирдре улыбнулась. — И дадим тебе кусочек яблочного пирога. Ты ведь его любишь? Как раз поспеет, пока мы управимся с закусками.

Дирдре с Диком препирались, пока она накрывала на стол, стойко отказываясь от всякой помощи. Я понимала, что Дик уже заметил мою нарочитую холодность.

Почему он не остался ужинать со своей гостьей? Или они отправятся позже в Женеву? Если верить Полю, там много ночных клубов. Я сомневалась, чтобы Лизе Корелли пришелся по душе тихий вечер на вилле.

Во время ужина я все время ощущала попытки Дика разговорить меня, чувствовала его недоумение. Дирдре тоже это заметила и сделала свои вы воды. Я вспоминала, как она предупреждала меня не влюбляться в Дика. А я влюбилась. Втрескалась по самые уши…

Мы долго наслаждались яблочным пирогом Дирдре, покрытым сверху взбитыми сливками. Кофе оказался очень крепким. Я говорила мало, только отвечала на вопросы. Дику и Дирдре, видимо, это странным не показалось — отнесли мое молчание за счет недавнего шока.

— Лори устала, — заявил Дик, когда я откинулась в кресле, вежливо отказавшись от добавки. — Ей надо принять лекарство и как следует отдохнуть. — Он встал. — Пошли, Лори, я провожу тебя до дверей.

Дик прервал тяжелое молчание, только когда мы дошли до моих комнат.

— Ладно, крошка, — начал он. — Ты на меня злишься. За что?

— Вот еще! — быстро сказала я и покраснела. — Почему я должна злиться? — Я упорно отказывалась встречаться с ним взглядом.

— Знаю, потому что вижу! — Мы стояли в пустом коридоре. Вряд ли это было подходящее место для выяснения отношений. — Дай-ка ключ.

Дрожащей рукой я отдала ему ключ. Он открыл дверь и зажег свет. Придержал дверь, чтобы я вошла, и захлопнул ее за нами.

— Лори, весь вечер ты делаешь вид, что я тебе безразличен, — сказал он. — Я хочу знать, что случилось? — Он притянул меня к себе.

Я отстранилась.

— Я не умею играть в твои игры. Это не по моей части.

— Какие игры? — удивился Дик, снова обнимая меня. Сердце мое гулко застучало от его близости.

— Я о твоей подружке Лизе, — сказала я, — той, что приехала ночью.

Я увидела по его удивленному лицу, что он сообразил, в чем дело, и тут же разозлилась, потому что Дик ухмыльнулся.

— А, детка, так ты видела театрализованное представление, — хмыкнул он. — Она бросилась мне в объятия и назвала «дорогой» — так Лиза ведет себя с каждым коридорным, который приносит ей бутылку шампанского в номер!

— Правда? — скептически сказала я.

— Лори, — укоризненно сказал он, — ты бы должна была узнать меня получше.

— В самом деле? — возразила я.

Я ждала, жаждала правдоподобного объяснения. Почему Лизу поселили отдельно и прячут от остальных? Что я должна по этому поводу думать?

— Помнишь, мне прошлым вечером звонили из Рима? Так вот, они сообщили, что Лиза вместе с медсестрой отправилась ко мне на виллу. С нашей картиной не все в порядке, ты об этом слышала. Лиза ведет настоящую битву с режиссером. Он с ней груб из-за ее истерик. Вчера вечером она попыталась покончить жизнь самоубийством. Я должен привести ее в норму и вернуть на съемочную площадку. В этот фильм вложено целое состояние. — Дик помолчал. — Кстати, Поль утром уехал, как мы и условились. Я попросил его договориться с режиссером по-хорошему, пока мы тут возимся с Лизой. — Он выразительно вздохнул. — Никаких больше фильмов с Лизой Корелли, какими бы огромными не предполагались кассовые сборы…

— Дик, прости меня, — прошептала я.

— Нам надо подумать, что делать дальше, — тихо сказал он. — Я поговорю с Дирдре. Бабуля будет довольна. Она уже совсем поставила на мне крест.

— Но, Дик, мы так мало знаем друг друга, — неуверенно возразила я, хотя и чувствовала, что больше всего на свете я хочу связать свою жизнь с Диком. — Давай подождем несколько недель…

— Когда исполнится месяц со дня твоего приезда, мы скажем Дирдре. В конце лета втихую поженимся и вернемся в Нью-Йорк.

— Надо будет сообщить в школу, — вспомнила я. — Я ведь должна начать преподавать в Вестминстере с сентября.

— Напиши им, — посоветовал Дик. — Все дела надо тебе закончить сейчас.

— Ох, Дик!

Он поцеловал меня. Я сдалась перед той страстью, которую этот мужчина был способен возбудить во мне. С тихим стоном я приоткрыла губы, и он охотно воспользовался приглашением, проведя языком по внутренней стороне моих губ, в то время как его руки скользнули на мою грудь. Я почувствовала, что он расстегивает пуговицы блузки. Вот он уже касается меня…

В том, как он притронулся к моей груди, была грубоватая осторожность, словно он испытывал благоговение перед моей женственностью. Я прерывисто вздохнула, когда его пальцы коснулись сосков.

Но Дик внезапно убрал руки.

— Гони-ка меня отсюда, пока соседи не начали сплетничать, — пошутил он. — Запри дверь, дорогая. Спокойной ночи.

Утром я проснулась от звука выезжающей из гаража машины — черного длинного лимузина, доставившего два дня назад на виллу Лизу Корелли. Значит, Лиза, сопровождаемая медсестрой и шофером, возвращается в Рим. Дик сотворил чудо. Фильм будет закончен с минимальной потерей времени. В прекрасном настроении я оделась, стараясь не беспокоить больную руку, и спустилась вниз, на террасу. Элен, естественно, еще спала. Маделин уже стучала на машинке. Пришла Джанин, чтобы спросить, что я буду есть на завтрак. Может ли горничная по моему лицу определить, что я сегодня чувствую? Ведь от меня, наверное, исходит сияние.

Джанин отправилась на кухню за моим завтраком. Я откинулась в кресле, голова кружилась от счастья. Вчерашний вечер действительно был, мне ничего не приснилось, напомнила я себе. Пока не пройдет месяц, мы никому ничего не скажем, даже Дирдре. Элен тоже ничего не должна знать. Дик не жалел для матери денег, но он никак не мог простить ее за то, что она бросила его в детстве. Может быть, наша свадьба сблизит их?

Я кончила завтракать и уже собралась уходить к себе в комнату, как заметила подъезжающую к вилле машину и наклонилась, чтобы посмотреть, кто сидит за рулем.

Дик!

Машина исчезла в гараже. Дик сегодня рано встал, подумала я с новым для меня собственническим чувством. Как бы он понравился тете Лотти!

Через несколько минут Дик приблизился к террасе с широкой ухмылкой на лице.

— Надо было встретиться с одним парнем в Женеве. — Он сел напротив меня и полез за чем-то в карман. — Заодно купил тебе безделушку.

— Мне — подарок?

— Чтобы не забывала обо мне, а то кто тебя знает! — пошутил он, протягивая мне небольшую коробочку.

Я открыла ее, достала оттуда изящное рубиновое сердечко на золотой цепочке.

— Нравится? — спросил он. — Я отдаю тебе мое сердце, детка. — Он говорил шутливо, но глаза были серьезными.

— Дик, какая прелесть! — Я счастливо подняла на него глаза и потянулась было, чтобы поцеловать, но замерла на полдороге, сообразив, что Маделин может увидеть нас из окна. По довольному блеску в глазах Дика я поняла, что он прочитал мои мысли.

— Я рад, что тебе понравилось, — сказал он. — Можешь сказать, что купила его в магазине подарков еще дома. — Он наклонился, чтобы помочь мне застегнуть цепочку.

— Вот как я буду носить твой кулон. Пусть это будет нашей тайной, — решила я, опуская сердечко за ворот платья и пряча цепочку под воротником. — Дик, это так мило с твоей стороны.

— Вот если бы журналисты светской хроники проведали! — засмеялся он. — Вечный холостяк Дик Рэнсом покупает кулон в виде сердца своей любимой девушке.

— Никто не узнает об этом, — убежденно сказала я, прижимая кулон ладонью.

— Верно. — Дик внезапно стал серьезным. — Мы станем жить совсем по-другому. К концу лета я отдам бразды правления в надежные руки, а мы вернемся в Нью-Йорк. Продадим виллу, возможно взамен купим маленькую. Знаешь, такой домик комнат на десять, не больше.

Я откинулась в кресле, с замиранием сердца слушая, как Дик планирует нашу дальнейшую жизнь. Но тут Дик нахмурился и, взглянув на часы, заявил, что ему надо позвонить. Он быстро сжал мою руку и ушел.

Обедал Дик у себя в комнате. Маделин присоединилась ко мне и Элен в маленькой столовой. Женщины оживленно беседовали, я же старалась не открывать рта из страха преждевременно выдать нашу тайну. Они очень удивятся, чувствовала я, ведь все произошло так быстро! Но мы-то знали, что поступаем правильно.

Элен велела Фредерику подогнать серый «ролле» и уговорила меня поехать с ней и посмотреть окрестности. Она была более задумчивой, чем обычно. Я подозревала, что ей хочется поговорить о чем-то, но о чем именно, не догадывалась.

Мы остановились, чтобы выпить чаю в маленькой придорожной гостинице, и тут Элен прорвало.

— Лори, я бы не стала с тобой об этом говорить, но я к тебе так привязалась, — начала она со свойственной ей драматичностью. — Я знаю, тебе нравится Дик. Дорогая, пожалуйста, ничего не говори. Редкой девушке он не понравится. Бедняжка Маделин влюблена в него по уши. Дик — человек просто замечательный, но он не способен отнестись серьезно ни к одной женщине. Дамы чересчур избаловали его — с той поры, как он поселился в Европе, за ним постоянно охотится какая-нибудь красотка. Дорогая, я не хочу, чтобы ты страдала.

— Я и не собираюсь страдать, — пообещала я, жалея, что не могу ей все рассказать. Это должен сделать Дик. — Я все прекрасно понимаю, не надо беспокоиться.

Элен похлопала меня по руке и снова откинулась на стуле. И все же я ощущала, что между нами что-то осталось недоговоренным.

Мы провели приятный день, разъезжая по предместью и любуясь местными красотами, хотя я видела, что Фредерик недоволен. Но шофер постоянно на кого-нибудь злился, и не стоило обращать на это внимания.

Мы вернулись на виллу, и я поднялась наверх, чтобы немного вздремнуть перед ужином. Я все еще недостаточно хорошо себя чувствовала, хотя и старалась уверить себя, что вполне оправилась. Заснуть мне не удалось, лишь подремала минут сорок.

Затем я встала, оделась и спустилась вниз, слыша, как Элен говорит с несвойственной ей резкостью и возбуждением Маделин:

— Я считаю, что Дик должен что-то сделать с Фредериком, — почти кричала она. — Этот парень невыносим! Я все время повторяю это Дику, но он не обращает внимания на мои слова.

— Элен, не заводись так, — успокаивала секретарша, — дело того не стоит.

— У меня часы встали, — робко прервала я их. — Я не знала, пора ужинать или нет.

— Ужин через полчаса, — ответила Маделин с привычной враждебностью.

— Выпей бокал вина, Лори, — предложила Элен. — Это великолепное вино, попробуй.

— Разве что чуть-чуть, — согласилась я.

Элен уже наливала вино в хрустальный бокал.

Не знаю, как это случилось, но когда я наклонилась, чтобы поставить бокал, рубиновый кулон выскользнул из-за ворота моего платья. Женщины как-то странно уставились на него: мадам Жене, Элен и Маделин. Я смущенно вернула кулон на место.

— Талисман на счастье, который я купила в Нью-Йорке, — соврала я, покраснев, как будто каждая из этих женщин точно знала, как он ко мне попал.

— Так идем мы ужинать или нет? — напряженным голосом спросила Маделин.

Заподозрила ли она, что кулон — подарок Дика? Поняла ли, что за этим скрывается? Внезапно я пожалела, что была так неосторожна.

 

16

Дик вышел к ужину в самый последний момент. Он вел себя вежливо, но несколько отстраненно. Я понимала, что он старается не уделять мне слишком много внимания, чтобы не выдать нашу тайну. И все же чувствовала, что Маделин начеку, что она что-то подозревает.

Сразу после ужина Дик извинился и ушел. У него была назначена деловая встреча в Женеве. Услышав это, Элен подняла брови, намекая на слишком поздний час для деловых свиданий, но Маделин напомнила ей, что рабочий график у Дика очень плотный, равно как и у того человека, с кем он намерен встретиться.

Мы втроем немного посмотрели телевизор, я откровенно зевала, но быстро сообразила отнести это за счет принятых мною лекарств.

— Пойду-ка лягу, посплю пару часов, потом всю ночь не засну, — смеясь сказала я им.

— Выпей таблетку, — с сочувствием посоветовала Элен. — Смешно мучиться бессонницей.

— Я и так пью их целый день, — отказалась я. — Не люблю пичкать себя лекарствами.

— Иди и ложись, — распорядилась Элен. — Я принесу тебе чашку горячего какао. Мне оно всегда помогает уснуть. Верное средство.

Я послушно отправилась наверх, надела пижаму и стала ждать Элен. Стукнув в дверь, она поставила поднос с дымящимся какао на столик.

— А теперь прямиком в постель, — заботливо приказала Элен, когда я допила напиток. — И если проснешься, не открывай сразу глаз, тогда скорее уснешь снова.

— Спасибо, Элен, обязательно, — сказала я, чувствуя, что очень устала.

Но заснула я не сразу, ощущая, что Дика нет на вилле. Но наконец усталость взяла свое, и я заснула тяжелым сном. Сон был прерывистый, меня мучили кошмары, хотелось кричать от страха. Я проснулась с головной болью, смутно припоминая виденные сны. Надо выпить таблетку, и головная боль пройдет, уверила я себя и, отшвырнув одеяло, слезла с кровати, слегка дрожа от утренней прохлады.

Я надела тапки, потянулась за халатом и подошла к окну, чтобы взглянуть на серое небо. Вдали клубился туман. Внезапно я машинально подняла руку к шее: мой кулон исчез! Да нет же, я ведь положила его в комод. Но что такое? Верхний ящик комода наполовину выдвинут. Это я его вчера не задвинула?

Сунув руки под шелковое белье, я вытащила коробочку. Она была пуста! Мой кулон действительно исчез! Я стояла дрожа, внезапно сильно испугавшись. Кто-то заходил в мою комнату прошлой ночью. А ведь дверь была заперта изнутри! И Но-Но сидел в коридоре. Мои глаза остановились на окнах. Окна закрыты. Заперты.

Я быстро оделась, стараясь побороть леденящий страх и желая поскорее убраться из своих комнат. Вздохнула я с облегчением только тогда, когда наконец вышла в коридор и снова заперла дверь. Ни у кого нет ключа от этой двери, кроме меня и Фредерика. Но кому понадобилось красть безделушку? Я поежилась. Так меня и убить могли в постели.

Я поспешила вниз, в маленькую столовую, поскольку завтракать на террасе сегодня не хотелось. Я прошла на кухню, решив не пользоваться звонком. Клодин составляла список продуктов, а Джанни разливала свежесваренный кофе по кофейникам.

Дик, по-видимому, завтракает у себя, подумала я, обсудив с Клодин свой завтрак. Потом попросила листок бумаги и карандаш и быстро написала записку.

— Будь добра, передай это мистеру Рэнсому, — смущенно попросила я Джанин и заметила огонек любопытства в ее глазах.

— Que, мадемуазель, — с воодушевлением сказала она, явно довольная поручением.

В записке я написала: «Дорогой Дик, мне необходимо тебя видеть. Лори». Пусть Джанин делает какие хочет выводы, решила я с несвойственной мне беспечностью. Меня бесило, что в мои комнаты ночью постоянно кто-то заходит. Кто мог украсть кулон? Смешно думать, что это мог сделать Фредерик, хотя только у него имелся второй ключ от моей комнаты.

Господи, ведь меня могли убить — эта мысль не давала мне покоя. Кто побывал в моей комнате прошлой ночью? Я ни на минуту не сомневалась, что вор и есть мой потенциальный убийца. В следующий раз он придет, чтобы убить меня…

Я сидела в маленькой столовой, а Джанин подавала завтрак, когда вошел Дик.

— Кофе, Джанин, — коротко бросил он, усаживаясь рядом со мной.

Мы подождали, пока Джанин удалилась на кухню, и только потом начали говорить.

— Лори, в чем дело? — Он был мрачен.

— Кто-то опять был в моих комнатах ночью, — очень тихо сказала я. — Дик, у меня украли кулон!

— Он застрахован, об этом не волнуйся, — заметил Дик, накрывая ладонью мою руку.

Безделушка — и застрахована? Я должна была догадаться, что она очень ценная!

— Но как кто-то смог к тебе проникнуть? Ты ведь заперла окна и двери, Лори? — Было видно, что Дик не на шутку испугался.

— Я в этом совершенно уверена, дорогой. — Я сидела и ждала, что он найдет хоть какое-нибудь объяснение.

— Потребовались бы часы, чтобы вскрыть этот замок, — задумался Дик. — А как же собака? Это наверняка кто-то из своих, у кого есть запасной ключ. — Он вздохнул. — Не могу поверить, что это Фредерик.

— Дик, это очень дорогое украшение? — спросила я.

— Да. — Он извиняясь улыбнулся. — Один из самых дорогих рубинов в мире. Я знал, ты станешь протестовать, если я скажу тебе об этом.

— Ох, Дик! — Я совсем расстроилась. — Он, верно, стоит целое состояние?

— Надо найти его, — мрачно заявил Дик. — Плевать мне на страховку. Я хочу кулон. — Его глаза горели решимостью. — Это мой первый тебе подарок.

— Если он такой ценный, Дик, — начала я заколебавшись, — тогда мы… мы не можем сбросить со счета Фредерика. — А шофер знал о кулоне? О том, сколько он стоит?

— Мы можем подозревать всех. — На лице Дика сохранялось напряженное выражение. — Я должен сообщить о пропаже в страховое агентство. У них будет масса вопросов. Вероятно, уже завтра утром пришлют своего агента. Но сейчас меня больше беспокоит дверной замок. Я еду в Женеву, там куплю новый, и на этот раз второй ключ оставлю у себя. Ты будешь открывать дверь только Мишель, чтобы она сделала уборку, и никому больше, слышишь, Лори?

— Но это мог бы быть любой, не только Фредерик, — предупредила я. — Сделать второй ключ пара пустяков.

— Не надо гадать попусту. — Дик нахмурился. — Если мы догадаемся о мотиве, то быстро найдем виновника. — Он призадумался. — Может быть, разумнее было бы поселить тебя пока в гостинице в Женеве, а, Лори?

— Нет, — быстро возразила я. — Дик, я боюсь! Здесь мы хоть принимаем меры предосторожности. — А там я буду совсем одна. Хотя, что толку быть начеку — кто-то запросто проник в мои комнаты вчера ночью, а я и не заметила.

Вошла многозначительно улыбающаяся Джанин с кофе для Дика, и мы замолчали. Дик выпил кофе и ушел.

Я услышала, как отъехала его машина — поехал в Женеву за очередным замком. Он старался избегать местных магазинов, потому что слуги уже наверняка рассказали в деревне о странных происшествиях на вилле. Мы до сих пор не знали, начато ли расследование по поводу моего ранения. Или полиция списала все на случайный выстрел браконьера?..

Я почему-то постоянно поднимала руку к шее, как бы надеясь обнаружить там кулон.

Надо же, оказывается, он стоит кучу денег! Так что же, вор позарился на кулон, а моя жизнь ему не нужна? Или это простая случайность — пришел, чтобы убить меня, но увидел украшение и…

Что сберегло мне жизнь прошлой ночью? Жадность? Желание поскорее исчезнуть вместе с кулоном? А если бы я проснулась, пока вор был в комнате? Я поежилась… Тогда я уже была бы мертва.

Я удивилась, что Дирдре спустилась к обеду. Вернулся Дик, я заметила у виллы «феррари». Обедать он не пришел, и я видела, что Дирдре огорчилась.

— Когда будут снимать швы, Лори? — спросила она, с удовольствием уплетая сочный омлет Клодин.

— Завтра, — ответила я. — Дик договорился с врачом на одиннадцать.

Я заметила, как Элен быстро перекинулась с Дирдре понимающими взглядами. Они явно пришли к романтическому выводу. Я чувствовала себя виноватой из-за того, что не могу поделиться с ними, но что-то удерживало меня.

Я порадовалась, что Маделин обедает у себя. Эта пустяшная новость наверняка подогрела бы ее ненависть ко мне.

— Почему бы нам втроем не поехать в Лаво? — предложила Дирдре, отпивая из высокого стакана апельсиновый сок. — Погода просто чудо! Я там никогда не была, а Дик утверждает, что Лаво — это нечто потрясающее. Красота такая, что дух захватывает.

— А где находится Лаво? — нахмурилась Элен, явно не проявляя большого энтузиазма.

— Недалеко от Лозанны. Да будет тебе, Элен, — уговаривала Дирдре. — Нам всем не помешает на время убраться из дома. Где-нибудь остановимся и выпьем кофе.

Дирдре проявила настойчивость и уговорила Элен поехать с нами.

— Лори, беги наверх и возьми свитер, — с материнской заботливостью приказала она. — Может быть прохладно.

На Элен было платье с жакетом.

— Я быстренько, — пообещала я, довольная предстоящей поездкой.

Поднимаясь по лестнице, я услышала, что кто-то возится с моим замком. На лестничной площадке я остановилась и подняла голову вверх — Фредерик вставлял очередной замок, а рядом стоял и наблюдал за работой Дик.

— Привет! — Я всегда смущалась в присутствии шофера, хотя тот меня упорно игнорировал. — Мы собирались съездить в Лаво, — сообщила я. — Твоя бабушка, мама и я… — Дик удивленно поднял брови, услышав, кто собирается на прогулку. — Поедем, когда Фредерик освободится, — добавила я. Дирдре наверняка не позволит мне сесть за руль с больной рукой.

— Фредерик подгонит машину через пять минут. — Дик настороженно взглянул на меня и молча протянул новый ключ. По его глазам я поняла, что он просит меня ничего не обсуждать. Я сообразила, что он еще не сказал Фредерику, что у того не будет ключей от моей комнаты.

— Я хотела лишь взять свитер, — пробормотала я, а Фредерик молча прекратил работу и распахнул дверь.

Я поспешно взяла пушистый теплый свитер и выскочила в коридор. Обменявшись ласковым взглядом с Диком, я побежала вниз по лестнице, не желая заставлять ждать себя.

Как и обещала Дирдре, прогулка оказалась замечательной, но я все думала о своем и не могла сосредоточиться на местных красотах, остро ощущая присутствие мрачного Фредерика.

Мы просидели дольше, чем я ожидала, в придорожном ресторане недалеко от Лозанны, где мы с Дирдре как-то обедали. Элен уже все надоело, она явно не находила себе места. Но сегодня мне почудилось, что Дирдре более миролюбиво настроена, и мне это доставило удовольствие.

Уже почти стемнело, когда мы подъехали к вилле. Мадам Жене проявила некоторое неудовольствие по поводу нашего опоздания, поскольку Клодин пришлось задержать ужин.

— Я и понятия не имела, что так поздно, — миролюбиво заявила Дирдре, когда мадам Жене вышла в холл, чтобы встретить нас. — Но мне ведь только подогреть рагу и все.

— Я скажу Клодин, чтобы подавала на стол через десять минут, — холодно сказала мадам Жене, резко повернулась и вышла.

— Не знаю, почему Дик терпит эту выскочку, — шепотом возмутилась Элен, когда мы торопливо поднимались по лестнице, чтобы умыться перед ужином. — Отвратительная дамочка. Она ненавидит всех, только для Маделин делает исключение.

— Она хорошо справляется со своими обязанностями, — попробовала я оправдать мадам Жене. — Наверное, потому Дик ее и терпит.

Мадам Жене? Могла ли мадам Жене украсть ключ от моих комнат у Фредерика? Не носит ли мадам Жене тайком на шее мой кулон? Или спрятала его у себя в комнате? Завтра придет служащий страховой компании. Речь ведь идет об очень крупной сумме. Этот агент станет допрашивать всех, будет пытаться выяснить, куда мог подеваться злосчастный кулон.

Во время ужина я почувствовала что-то неладное. Элен явно нервничала. Когда она обсуждала с Маделин их последний визит в деревенский магазин, в голосе звучали визгливые нотки. Я заметила, что время от времени Маделин тайком посматривала на меня. Она видела кулон, когда я так неудачно наклонилась накануне, ставя на стол бокал.

Маделин… или мадам Жене?

От всех этих мыслей у меня разболелась голова.

После ужина Дик ушел в кабинет, чтобы еще поработать, а Маделин и Элен уселись у телевизора. Я заявила, что мне надо написать письма, и отправилась к себе. Но-Но уже сидел в коридоре и при виде меня громко застучал по полу хвостом.

Я чуть задержалась, чтобы приласкать собаку, потом вошла в свою гостиную с твердым намерением лечь спать пораньше. Я столько времени сегодня пробыла на свежем воздухе, что непременно должна быстро заснуть.

Долго, с наслаждением лежала в ароматной ванне, потом отправилась в постель, твердо решив не думать о возможном вторжении в мои комнаты сегодня ночью. Замок заменили. Ни у кого нет ключа, только у меня и Дика. Мы с Диком оба теперь понимали, хотя и не обсуждали это, что человек, проникший ко мне в комнаты накануне, был, безусловно, хорошо знаком Но-Но. Незнакомца тот обязательно бы остановил.

Я прошла в гостиную, захлопнула дверь и проверили ее. Закрыта. Я слышала, как почесался за дверью пес. Уговаривая себя не глупить, погасила весь свет и прошла в спальню. Выключила лампы там, все, кроме ночника.

Как мне показалось, заснула я нескоро. Слишком уж нервничала, несмотря на усталость. Рука, видно, заживала хорошо, она меня больше не беспокоила. Но спала я плохо, мне снова снились страшные сны.

Я беспокойно ворочалась, стараясь лечь поудобнее. И вдруг резко и окончательно проснулась. Что меня разбудило?

Я прислушалась. Во рту пересохло. Сердце бешено колотилось. Слабый, странный звук в ночи, Что это было? Я чувствовала, что кроме меня в комнате есть еще кто-то…

Я лежала неподвижно, стараясь разглядеть что-нибудь в кромешной темноте. Почему так темно? Я ведь оставляла ночник! Кто прятался в глубине моей спальни?

Снова слабое движение… Я слышала затрудненное дыхание, приближающееся ко мне. Но ни у кого нет ключа от моей комнаты. Только у Дика…

 

17

— Дик? — с упавшим сердцем прошептала я, надеясь, что это пришел мой любимый, чтобы проверить, все ли у меня в порядке. — Дик?..

Молчание. Только тяжелое дыхание. Ощущение приближающегося человека. Я протянула руку к лампе, но в спешке лишь сбила ее на пол.

Откинув одеяло, я вскочила с кровати.

— Кто здесь? — Меня охватывала паника. — Кто здесь?

Кто-то неожиданно рванулся ко мне. Я почувствовала на лице подушку. Я изо всех сил сопротивлялась, уклонилась, попыталась добраться до стенного выключателя. Шаги неотступно следовали за мной в темноте. Все ближе, ближе! Где же выключатель, черт побери? В темноте я пыталась что-нибудь нащупать. Моя рука ухватилась за бронзовую статуэтку. Я швырнула ее в окно в надежде, что шум разбитого стекла привлечет внимание… Ну вот! Этот грохот и мертвого разбудит!

Под аккомпанемент бьющегося стекла человек сделал бросок. Подушка снова оказалась у моего лица. Я понимала, что борюсь за свою жизнь. Мне удалось оттолкнуть подушку, схватить руки, тянущиеся к моему горлу.

— Помогите! Помогите! — задыхаясь, крикнула я.

Мы сцепились в схватке. Упали на пол. Женщина! Мои руки вцепились в ее волосы, дернули. Она взвизгнула и в свою очередь впилась ногтями мне в лицо.

Я, пытаясь высвободиться, откатилась прочь. Но она вновь нашла меня в темноте, вслепую била кулаками. Я снова закричала. Но-Но истошно лаял, всем телом бросаясь на дверь.

Тут кто-то подбежал к двери. В замке торопливо повернулся ключ. Я, почти теряя сознание от боли в раненой руке, старалась прикрыть лицо от ударов.

Дверь распахнулась.

— Лори! — Голос Дика. — Лори!

Вспыхнул свет. Дик шагнул и оторвал от меня женщину.

Элен!

— Ненавижу! — завопила Элен, пытаясь вырваться с неженской силой. — Эта дрянь хочет выйти за тебя замуж, забрать все, что принадлежит мне, только мне! Я твоя мать!

— Позвони Фредерику, — приказал Дик ошарашенной Маделин, возникшей на пороге. — Вызови врача. — Говоря это, он пытался удержать Элен, не давая той вырваться. — Ее придется отправить в лечебницу.

— Мерзавка хочет все у меня отнять! — продолжала визжать Элен. — Здесь все мое! Ты купил своей нахалке кулон, я-то знаю, сколько он стоит! Ты никогда не делал таких подарков матери!

Дик был бледен, как полотно.

— Она была со мной, когда я покупал бабушке камею ко дню рождения. Мне приглянулся этот кулон, и ювелир показал его мне.

— Лори? — раздался встревоженный голос Дирдре из коридора. — Детка, с тобой ничего не случилось?

— Она в порядке, ба, — крикнул Дик. — Все хорошо.

— Я услышала звон стекла… — Старая дама внезапно остановилась, с изумлением разглядев извивающуюся в руках Дика Элен. — Пресвятая Дева Мария… — Голос ее задрожал. — Я так молилась, надеялась, что ошибаюсь, но это случилось…

Элен окончательно помешалась. Ее пришлось удерживать силой до прибытия врача. Бросив один только взгляд на лицо Дика, Фредерик кивком головы попросил всех нас, кроме Маделин, уйти из комнаты.

— Мадемуазель Скотт побудет со мной, — твердо сказал он.

— Пойдемте ко мне, — устало сказала Дирдре. — Я сварю кофе…

Мы сидели вокруг стола в удобных креслах Дирдре, потягивали кофе и пытались разобраться в кошмаре, устроенном Элен.

— Я чувствовала, что все так кончится, — виновато призналась Дирдре. — Я пыталась напугать тебя, детка. Петарды и дурацкая кукла — это моя затея… Я хотела заставить тебя уехать, потому что видела, как Элен реагирует на тебя. С ней это уже не раз случалось… — Она беспомощно взмахнула рукой. — Знаю, я должна была тебе рассказать, Дик, о тех случаях, когда она попадала в лечебницу…

— Что именно ты должна была мне сказать, ба? — мягко поторопил ее Дик.

— Врачи предупреждали, что в состоянии стресса она может стать буйной. Ты же знаешь, как она страшилась старости, боялась стать некрасивой. Стала ревновать тебя к Лори, ваша крепнущая дружба вызывала у нее ненависть. — Она тепло улыбнулась. — Элен ходила сама не своя. Я хотела предупредить тебя, Дик, но я обещала твоему отцу, что сохраню эту тайну. Видишь ли, несмотря на все, он ее очень любил. До последнего дня мне думалось, что я предам его, если расскажу тебе правду. Но теперь я не могу молчать. — Дирдре нагнулась вперед. — Дик, я знаю, ты не испытывал сыновних чувств к Элен. Я не могу тебя винить. И я знаю, что ты из-за этого страдал. Не надо. Элен не мать тебе.

— Ба… — На лбу Дика запульсировала вена. Он не сводил изумленных глаз с Дирдре.

— Все эти годы я молчала из-за твоего отца. Но теперь ты имеешь право знать. Твоя мать умерла, когда тебе было девять месяцев. Через год твой отец женился на Элен и настоял, чтобы она считалась твоей матерью. У Элен не могло быть детей, и ей нравилось делать вид, что ты — ее сын. Но теперь ты не должен чувствовать себя виноватым в том, что не смог полюбить эту женщину. Она делала вид, что любит, только когда это ей было удобно.

— Элен устроила пожар в моей комнате, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие. — Она выстрелила в меня, украла кулон, а потом пришла, чтобы убить меня. Но как она попала в комнату?

— Все очень просто, — устало откинулся на спинку кресла Дик. — Я должен был давно сообразить. Рядом с твоими комнатами — кладовка. Она никогда не закрывается. Элен прошла к твоему окну по балкону и подняла щеколду на окне, просунув в щель кредитную карточку. Самый распространенный способ.

— И когда ты это понял, Дик? — спросила я. — Значит, я зря запирала окна?

— Когда вошел в твою комнату и зажег свет, то увидел, что окно на балкон широко открыто, — объяснил Дик. — Карточка, которой она пользовалась, лежала на полу. Ваша схватка потрясла меня — ведь Элен могла тебя убить!

Через полчаса мы разошлись. Я осталась ночевать у Дирдре.

Мы с Диком тихо обвенчались в августе. Дик много работал, но каждую свободную минуту старался проводить дома, рядом со мной.

Разумеется, сразу же после свадьбы мы оба предупредили Дирдре, что той никуда от нас не деться. Мы отдали ей целый этаж в нашем новом доме. Иначе где еще мы сможем попробовать яблочный пирог прямо из духовки?..