В воскресный вечер мы сидели в библиотеке. Дождь уныло стучал по стеклам, а в камине пылали дрова — было не по сезону прохладно. В напряженном молчании все слушали Дика, объяснявшего, что пожар прошлой ночью был вовсе не случайностью, а поджогом.

Когда он попросил мадам Жене присоединиться к нам, я поняла, что он хочет, чтобы правду о пожаре узнали все и не удивлялись новым замкам на дверях. У Фредерика и мадам Жене будут запасные ключи, чтобы открывать двери для уборки комнат. Слуги должны знать, что пожар был результатом поджога.

— Бабушке ничего не говорите, — напомнил Дик. — Я не хочу ее расстраивать. Тем более, — мрачно пошутил он, — что она уже давно приобрела привычку закрывать в этом доме дверь.

— Но ведь ты сказал, что и Лори в тот вечер заперлась? — воскликнула Элен, находящаяся на грани истерики. — Разве новые замки смогут остановить убийц, кто бы они ни были?

— Теперешние замки на вилле можно легко открыть отверткой, — терпеливо пояснил Дик. — Вспомни, как одного из твоих многочисленных котят нечаянно заперли в ванной? Фредерик легко открыл замок, по-моему, ногтем.

— Так портить эти замечательные двери, — с отвращением сказала Маделин, глядя на меня, будто я виновата в этом безобразии.

— Плюс к замкам будем на ночь впускать на виллу Но-Но. Пусть сидит на втором этаже, — добавил Дик. — Он приучен сторожить.

— Ох, Дик, — запротестовала Элен, раскрыв глаза от изумления. — А как же наши великолепные ковры? Они же уникальны, а тут собака с грязными лапами и шерстью? — Она посмотрела на нас, будто ожидая поддержки.

— Мама, меня больше беспокоит безопасность людей, нежели состояние ковров, — терпеливо вздохнул Дик. — Мы должны принять меры предосторожности. Кто знает, что может случиться в следующий раз?

— Вы сообщили в полицию? — спросила Маделин, обмениваясь взглядами с мадам Жене, которая нервно перебирала свои бусы.

Дик поколебался.

— Нет. Сейчас это ни к чему. Когда я вернусь из Рима, то обращусь в частное агентство.

— Когда ты уезжаешь? — Элен смотрела на него с нескрываемой укоризной, как бы обвиняя сына в том, что тот бросает домочадцев в самый трудный момент.

 Господи, как все эти люди не понимают, что в опасности нахожусь я? Это за мной идет охота, меня хотят убить! Почему меня?

— Я улетаю утром, — сказал Дик. — Приеду через три-четыре дня. — Он повернулся к Полю. — Поль пока здесь вас покараулит.

— Мы все будем настороже, — деловито заявил Поль. — Пес станет охранять коридоры, мимо него никто не пройдет. Фредерик взял себе за правило ходить вокруг виллы до рассвета, так что нечего беспокоиться.

— Надолго ли, месье? — спросила мадам Жене, расширив глаза от страха. — Как долго нужны будут эти меры предосторожности?

Мадам Жене до смерти боялась собак, вспомнила я. Она ненавидела щенка Но-Но. Но подумав это, я тут же устыдилась. Эта женщина, видно, постоянно живет в страхе: а вдруг столкнется с собакой в коридоре? Я же чувствовала себя в присутствии Но-Но спокойнее.

— Ах, мадам Жене, — мягко пошутила Маделин, — у вас же есть счастливые бусы. Никто вас не может обидеть.

Значит, бусы были всего лишь амулетом на счастье. Никакого отношения к черной магии они не имели. Так что же — не мадам Жене положила куклу мне на постель? А желтые нитки скорее всего совпадение? Я должна перестать торопиться с выводами!

— Мы будем настороже, — решительно продолжал Дик, — пока не найдем виновного. Береженого, как говорится, Бог бережет. — И он улыбнулся.

Мадам Жене смущенно отправилась к себе, за ней потянулись Маделин и Элен, беседуя друг с другом нервным шепотом. Я догадалась, что Элен пытается уговорить Маделин ночевать у нее.

— Завтра вставят новые замки, — горячо убеждала Элен, — но сегодня может быть опасно!

Я немного задержалась у камина с Полем и Диком, потягивая ликер. Мужчины же пили виски.

— Мы проводим тебя до твоей комнаты, Лори, — сказал Дик. — Проверим, все ли там в порядке… — Его глаза остановились на мне, пытаясь сказать много больше, и сердце в моей груди сладко заныло. Почему он так сдержан? Знаю, я ему нравлюсь. Почему же он держит меня на расстоянии? Это ужасно, ведь меня так к нему тянет. — Но-Но будет спать у твоей двери сегодня, — продолжил Дик. — Он не сдвинется с места. Я привяжу его, если что, он лаем перебудит весь дом.

— Как славно, — слабо улыбнулась я. — А если это чудовище набросится на меня, когда я утром выйду из своей комнаты? Может быть, около собаки для страховки еще и привязать Фредерика?

Дик, даже не улыбнувшись, подошел к двери библиотеки и громко крикнул:

— Фредерик, пусти Но-Но в дом, пожалуйста. Мы отправляемся спать…

Будильник зазвонил резко и требовательно. На самом деле звук был не слишком громким, но в моем издерганном состоянии он показался мне пронзительным. Я протянула руку и нажала кнопку. Вчера, предположив, что ночь пройдет беспокойно, я поставила будильник, чтобы не проспать. Сегодня мы с Дирдре начинали занятия. День должен был начаться с завтрака в комнатах Дирдре.

Я быстро оделась и подавила зевок. Ночью я часто просыпалась и долго не могла заснуть. Несколько раз я слышала, как шевелится за моими дверями собака, но глухое поскуливание, с которым пес устраивался на коврике, меня странно успокаивало.

Я широко раздвинула шторы. Спальню залил яркий солнечный свет. Постояла у окна, любуясь сказочным пейзажем. Джанин рвала зелень для Клодин и напевала. Из гаража медленно выезжала машина. Серый «роллс-ройс», за рулем — Фредерик, рядом Дик. Он ехал в аэропорт. Как пусто станет на вилле без Дика!

Позднее Фредерик начнет вставлять новые замки во все двери. Вероятно, он их купит в Женеве. Дик не захочет, чтобы в деревне начали сплетничать.

Я поднялась по лестнице к двери миссис Рэнсом. Уже на середине лестницы я почувствовала аппетитный запах свежего кофе и поняла, что здорово проголодалась. Я деликатно постучала в дверь, впервые обратив внимание, что на ней два замка.

Дверь широко распахнулась. На пороге стояла улыбающаяся Дирдре.

— Входи, дорогая, кофе уже готов. Надеюсь, ты голодна, — сказала она. — Я пеку банановые оладьи.

— Я их обожаю, — с энтузиазмом уверила я. — Банановые оладьи я не ела со школьных лет.

— Садись, Лори, — решительно распорядилась она, радушно показывая мне на мягкое кресло. От вкусных запахов мой аппетит разгорелся еще больше. Я могла закрыть глаза и на минуту забыть, в какую передрягу попала.

Дирдре разлила по чашкам крепкий кофе и сама принесла их на стол, отказавшись от моей помощи. Выложив на тарелку горку золотистых оладьев, от одного вида которых у меня потекли слюнки, она присела рядом.

Как человек добросовестный, я начала говорить по-французски, медленно и терпеливо, почти виновато, зная о сопротивлении Дирдре. Но она послушно повторяла за мной фразы, хотя по глазам было видно, что она забавляется.

— Лори, ты водишь машину? — спросила она, когда разговор иссяк, и мы приступили ко второй чашке кофе.

— Да… — удивилась я.

— А у тебя есть международные права?

— Да, я позаботилась об этом в Нью-Йорке.

— Тогда давай уедем отсюда на весь день, — с воодушевлением предложила старушка. — Разумеется, если ты не возражаешь посидеть за рулем.

— С удовольствием, — согласилась я. Но нутром почувствовала, что все не так просто, Дирдре что-то задумала.

Почему за рулем я, а не Фредерик? А может быть, я чересчур уж подозрительна? Дирдре будет чувствовать себя со мной спокойнее, вот и все. Возможно, она придумала поездку, чтобы развлечь меня, зная, как я расстроилась из-за всех этих событий. Миссис Рэнсом хотела, чтобы я на несколько часов сменила обстановку.

— Мы можем съездить в Лозанну, — предложила она, задумавшись. Потом рассмеялась, заметив удивление в моем взгляде. — Да тут всего сорок миль, детка. И по дороге можешь учить меня французскому!

— Как здорово! — обрадовалась я.

Я ехала в Женеву в надежде побывать всюду, а Дирдре дает мне такую возможность!

— Мы возьмем «вольво», — решила она, довольная моим согласием. — Если хочешь, можем поехать вдоль озера. Дик меня этим путем возил, когда я только сюда приехала. Разумеется, есть и новое шоссе между Женевой и Лозанной, но тогда ты не увидишь всех здешних красот.

— Давайте поедем самым живописным путем, — попросила я, возбужденная возможным приключением.

— И прихвати с собой свитер, — приказала Дирдре. — Но только сначала допей кофе! — остановила она меня, потому что я едва не сорвалась с места. — Ключи от машины у Фредерика.

— Я сейчас его найду, — быстро предложила я.

Если Дирдре начнет бродить по вилле в поисках шофера, то вскоре обнаружит, что тот занят заменой замков.

— А он уже вернулся из аэропорта? — спросила я.

— Пять минут назад, — уверила меня Дирдре, а я подумала: старушка знает все, что происходит на вилле, хотя и прячется наверху большую часть времени. — Он что-то в аэропорту задержался, долго не возвращался. Видно, где-то останавливался по дороге.

Я допила кофе и встала.

— Так я пошла за ключами?

Миссис Рэнсом кивнула и стала убирать чашки.

Как и ожидала, я обнаружила Фредерика у своей двери — он вставлял замок. Дик, вероятно, сказал: «Начни с двери мисс Стэнтон», с нежностью догадалась я. Он был таким милым, внимательным, к тому же я не сомневалась, что нравлюсь ему, хотя он старался этого не показывать.

Я сказала Фредерику, что мы с миссис Рэнсом решили прокатиться. Он внимательно посмотрел на меня, потом пожал плечами, пробормотав что-то насчет необходимости проверить машину, и сказал, что ключи будут в зажигании.

Как мы и договорились, я встретилась с Дирдре в гараже. Фредерик сдержал обещание, ключи болтались в зажигании. На переднем сиденье лежала карта, где чернилами были обозначены два пути в Лозанну. Откуда он узнал, что мы собираемся в Лозанну? Господи, я становлюсь настоящей психопаткой. Ничего со мной сегодня не случится. Машины всегда содержались в превосходном состоянии, я вспомнила, как Дик говорил, что Фредерик этим особо гордится. Он же сам сказал, что проверит «вольво». Не надо давать волю воображению.

Я села за руль, Дирдре устроилась рядом. Проезжая мимо виллы, мы услышали стук машинки в офисе и увидели Поля и Элен на террасе за завтраком. У их ног растянулся Но-Но — отсыпался после добросовестно выполненной работы. Мы выехали на шоссе вдоль северного берега озера, которое, как я убедилась, взглянув на карту, приведет нас прямо в Лозанну.

— В Коппоте есть прелестный маленький замок, — с удовольствием припомнила Дирдре. — Он принадлежал знаменитому французскому министру финансов, отцу известной французской писательницы, мадам де Сталь. Она там и похоронена в мавзолее.

— Я писала работу о мадам де Сталь, когда изучала французский, — вспомнила я, с трепетом думая о том, что увижу место ее успокоения. Я вела машину медленно, любуясь окрестностями и по возможности вставляя французские фразы в разговор. По просьбе Дирдре мы остановились в Коппоте, чтобы поближе посмотреть на замок, потом двинулись дальше, к Ниону, где, по словам Дирдре, было когда-то поселение воинов-ветеранов Юлия Цезаря.

— Это было в 45 году до нашей эры, — сказала Дирдре, блестя глазами. — В Древнем Риме солдат, отслуживших срок в армии, наделяли землей. А в XVIII и XIX веках здесь находился великолепный завод по производству фарфора. — Она усмехнулась. — Тебе это интересно, детка?

— Очень, — уверила я. — Я хочу знать все, миссис Рэнсом.

— У меня есть чайный сервиз, тот, что с цветами, на верхней полке, так вот его сделали здесь, в Нионе. Но давай поедем, а то никогда не доберемся до Лозанны. Нам ведь еще возвращаться, — добавила она добродушно.

Мы поехали дальше, ненадолго задержавшись, чтобы посмотреть памятник польскому пианисту и композитору Игнацы Яну Падеревскому, проведшему последние годы своей жизни в имении недалеко от этого места и умершему в 1941 году. Теперь мы подъезжали к Лозанне, величественно поднимающейся уступами на северном берегу озера.

Мы пообедали за городом, потому что был самый наплыв туристов и вряд ли бы нам удалось найти удобное место для парковки в городе. Нам пришлись по душе замечательный луковый суп, отварная озерная форель, а на десерт клубничный мусс со взбитыми сливками.

После обеда мы отправились в центр города, и я припомнила, что Лозанна была любимым городом Вольтера.

У нас не было четкого плана, но все же мы умудрились посмотреть готический собор, замок Сен-Мэйр и Шато де Люсан на дороге из Лозанны в Берн, причем Дирдре сказала мне, что его превратили в подобие памятника Шерлоку Холмсу и его создателю сэру Артуру Конан Дойлю.

— Пора в обратный путь, — наконец сказала Дирдре с тяжелым вздохом. — Когда Дика нет дома, он обычно звонит мне после ужина. Я бы не хотела пропустить звонок.

— Повернем на углу и поедем назад по шоссе Лозанна — Женева, — успокоила я ее. — Меньше чем через час будем дома.

Дирдре мрачно молчала, пока мы пробирались по запруженным машинами улицам к шоссе. Я все внимание уделяла дороге, поскольку не была уверена, правильно ли мы едем. Тем не менее я уловила перемену в ее настроении.

Только когда мы оказались на шоссе, где было полно указателей, Дирдре прервала тяжелое молчание:

— Лори, вот что я хочу тебе сказать, детка, — начала она. — Мне действительно приятно видеть тебя здесь, ты чудесная девочка. Не обращай внимания на мое ворчание, я действительно не хочу учить французский, но я рада тебе. И все-таки, дорогая, из моего обучения не выйдет ничего хорошего. Лори, ты должна вернуться домой. Скажи Дику что хочешь, но уезжай отсюда.

— У меня все хорошо, — решительно запротестовала я с улыбкой, хотя мое сердце забилось сильнее, потому что видела, что миссис Рэнсом всерьез обеспокоена. — Ничего со мной не случится, все уже позади.

— Если останешься, погибнешь. — Пальцы миссис Рэнсом задрожали, она стала теребить ремешок сумочки. — Пожар в твоей спальне, Лори, вовсе не случайность. Тебя хотели убить!

— Но вы не можете знать наверняка, — возразила я.

Мгновение Дирдре умоляюще смотрела на меня. Я ждала откровенного объяснения. Казалось, она вот-вот заговорит, но почтенная дама отвела взгляд.

— Лори, я не знаю, как объяснить мой дар предвидения. Но я знаю, с тобой произойдет что-то ужасное, если ты не уедешь. Не спрашивай меня, откуда я знаю. Поверь, я это чувствую.

Стараясь сохранить самообладание, я так крепко сжала руль, что костяшки пальцев побелели.

— Ничего со мной не случится, миссис Рэнсом. Это все нервы.

Так что же такое знала Дирдре Рэнсом, чего не могла сказать мне? Тут дело не в даре предвидения. Все куда проще — Дирдре подозревала кого-то в попытке разделаться со мной. Ей страшно. Но почему же она молчит? Почему не откроется мне?