Самым лучшим днём в жизни Павла был день, когда он умер.
Они договорились встретиться на утёсе, между лесом и кругом из камней. Было очень холодно, и под его ногами хрустел снег.
Полная луна отражалась в белой поверхности земли, отчего всё вокруг отбрасывало неестественные двойные тени. Позади него хрупкие голые деревья тянулись ветвями к безоблачному небу. Перед ним обледеневшие камни блестели и сверкали, как будто были усеяны звёздами.
А рядом, держа Павла за руку, стояла Валерия. Он даже не решался посмотреть на неё, боясь проснуться. Ведь это же не может быть наяву! Они вдвоём, наконец-то вместе, наедине.
Он всё-таки посмотрел на неё. И не мог отвести глаз. Утонул в её широкой, красивой улыбке. Смотрел, как ветер сдувает её белокурые волосы с её гладкого личика. Он словно падал в небесно-голубые глаза. Сон...
Кошмар.
Её глаза расширились, улыбку сменил вскрик, а затем вопль.
Тьма окутала их. В глазах мелькнули тёмные силуэты, бредущие к ним из леса. Чьи-то руки зажали им рты – костлявые, сухие руки, словно сами деревья схватили их.
Мир перевернулся: их обоих, пытающихся позвать на помощь, сбили с ног, скрутили, и понесли. Руку Валерии вырвали из руки Павла. Когда он в последний раз видел исполненное ужаса лицо девушки, она тянулась к нему, отчаянно пытаясь снова взять его за руку, рассчитывая на помощь.
Тёмная фигура в просторной одежде стала между ними, заслонив ему вид. Её голова была накрыта капюшоном, лицо было в тени, а луна позади головы светилась, словно холодный нимб. Фигура повернулась к Валерии.
Последним, что увидел Павел, была другая чёрная фигура, нависшая над ним.
Последним, что он услышал, был крик Валерии. В нём были страх, ужас и нежелание верить в то, что она увидела под капюшоном.
На какой-то момент ТАРДИС замерла среди бурлящих красок вихря. Затем она бросилась вперед, вбок и назад через бесконечность.
Несмотря на то, как кидало внешнюю оболочку ТАРДИС, внутри было тихо и спокойно. Центральная колонна главного пульта двигалась как обычно; огни, которые должны были мигать, мигали; капитан Джек Харкнесс насвистывал, и всё было хорошо. Джек прервал свой свист, чтобы нажать кнопку, которую не следовало нажимать, а затем продолжил свою цветастую вариацию на тему «Запакуй свои неприятности...»
Предупреждающий писк настолько чётко попадал в такт песни, что Джек его не замечал, пока не досвистел до середины припева.
– Улыбайся, улыбайся, улыбайся...
Би-ип, би-ип, би-ип.
Он тут же начал действовать. Бросился к пульту, проверил сканер, и просматривал кучу каких-то данных. Не многие из них были ему понятны, но он кивал с умным видом, на случай, если в этот момент зайдут Доктор и Роза.
– Предупреждение? – он проверил ещё одни данные. – Крик о помощи… – и усмехнулся. – Может быть, девица в беде?
Лучше, наверное, ничего не трогать. Вероятно, лучше подождать Доктора.
Затем снова.
– Что за чёрт?..
Прибежал Доктор, а вслед за ним Роза. У него лицо было суровое, а она улыбалась.
– Что за шум? – спросила Роза.
– Просто сигнал бедствия, – сказал ей Джек, отодвигаясь в сторону от ткнувшего его в живот локтя Доктора. – Ничего особенного. Такое всё время случается.
– Не тот случай, – сказал Доктор, не отрывая взгляда от сканера. – Это что-то серьёзное.
Словно в подтверждение, писк перестал быть периодичным и превратился в жуткую какофонию.
– Он не должен был измениться, – Доктор медленно повернулся к Джеку. – А ты, случайно, не сделал какую-нибудь глупость?
– Кто? Я? Я что, по-твоему, протокол не знаю?
– Нет никакого протокола, – напомнила ему Роза.
Она уже тоже была у пульта и напряжённо разглядывала сканер.
– Кто-то уже ответил на этот сигнал, так что всё в порядке, – сказал Доктор.
– Правда? – спросила Роза.
– Да. Кто бы это ни был, они помогут. Улажено.
– Помогут? – тихо спросил Джек.
– Должны. Морально обязаны. Они первые ответили. Теперь же, когда кто-то ответил, никто другой отвечать не станет. Автоматическая система передаёт сигнал о помощи, кто-то на него отвечает, и она начинает передавать свои координаты и известные данные. Мощность сигнала выросла на 500 процентов, наверное, расходуется последний аварийный запас энергии. Хотя, по прошествии такого срока, спасатели лишь время потратят, наверное.
– Интересно, а кто ответил? – спросила Роза.
Она тут же отвернулась, выбросив это из головы.
– Ну... – сказал Джек. – Вообще-то...
У Доктора отвисла челюсть:
– Не может...
Джек снова начал насвистывать, и Доктор отвернулся.
– Это ты ответил, – он снова вернулся к сканеру. – Они там уже на ушах стоят, думая, что их вот-вот заберут с той богом забытой кучи камней, на которой они застряли. Зря они думают, что я собираюсь... – он замолчал и нахмурился.
– Моральное обязательство, – тихо сказал Джек.
– Да, надо лететь помогать, Доктор, – сказала Роза. – Где они?
– Где-нибудь у чёрта на куличках, – сказал Джек.
Доктор поднял взгляд, он снова улыбался.
– На Земле. Начало двадцать первого века.
Джек мрачно кивнул:
– А я что сказал?
В большой ладони генерала Гродного был зажат гранёный стакан. В другой руке был пульт управления настенным экраном. По его лицу, словно высеченному из гранита, невозможно было понять, сколько водки он уже залил себе в горло. Но когда он заговорил, его голос звучал так, словно его цедили сквозь битое стекло: хриплый, диссонантный, и грубый.
– Давно это было?
Присутствующим людям было понятно, о чём он. На экране мигал значок, отображающий всплеск энергии. Они начали с карты северной России. Всплеск энергии был обозначен жёлтой точкой на красном фоне. Затем они увеличили полуостров Новроск. Затем сам Новроск. И, наконец, появился снимок со спутника. Он был настолько чёткий, что было видно и базу, и старые бараки, и военную часть. Подводные лодки выглядели тёмными слизнями, врезавшимися в замёрзшую воду залива. Энергетический всплеск отображался рябью дисгармонирующих цветов на вершине утёса.
– Началось одиннадцать минут назад. До этого, возможно, был какой-то энергетический фон, но в пределах допустимого. Не стоит волноваться.
– А почему он не из доков подводных лодок? – требовал генерал. – Если это радиация со старых реакторов?
Затем ему в голову пришла другая мысль, и он хлебнул водки.
– А ракеты оттуда сняли?
– Ну... большинство. Но на одной из лодок до сих пор пара «Гранитов», – адъютант сглотнул. – Может быть, несколько. Вообще-то, мы даже не знаем.
Гродный вздохнул:
– Ясное дело, не знаем. Мы ничего не знаем. Теперь. А чего нам волноваться по поводу каких-то там утечек радиации хрен знает где, причём рядом ею облучаются противокорабельные крылатые ракеты? Знаете, сколько ракет на борту подводных лодок проекта «Антей»?
Адъютанты переглянулись – они знали.
– Извините, товарищ генерал, но...
Он сам ответил на свой вопрос:
– Двадцать четыре.
– Это не утечка радиации, товарищ генерал.
– А знаете, какая мощность боеголовок у таких ракет?
– Их списали, но не вывезли, – нервно добавил второй адъютант; на этот вопрос он тоже знал ответ. – Боеголовки обезврежены, но ракеты остались на месте.
– Это не утечка радиации, товарищ генерал, – повторил первый адъютант, которому хватило ума не повышать голос.
– Полмиллиона тонн в тротиловом эквиваленте. Двадцать четыре ракеты, двенадцать лодок...
– Пятнадцать, – пробормотал второй адъютант; он покрылся потом.
– Слава богу, что эта утечка не запустила крылатые ракеты, – генерал крутнул стакан так, что жидкость «лизнула» край. – Даже если при этом она убила всех на полуострове, – он снова хлебнул водки. – Их мы всё равно обрекли на смерть, когда двадцать лет назад там оставили.
– Это не...
– Я и в первый раз вас слышал, – рявкнул генерал. – Но что это, если не радиация?
Ответа не последовало.
– Надо узнать. И надо сказать американцам, что у нас реактор фонит, и что мы с этим справимся, а то чёрте-что себе надумают. Заверьте их, что это не был запуск.
Второй адъютант скованно пошевелился и потным пальцем немного ослабил свой тугой воротник.
– А надо ли говорить американцам, товарищ генерал? Новроск же сверхсекретный объект: доки подлодок, научная база.
Гродный ткнул толстым пальцем в экран:
– Раз мы это видим, значит и они могут. Если бы мы пытались удержать это в секрете, они бы уже давно о нём всё знали. Где полковник Левин?
Они не сразу сообразили, что он сменил тему. Затем первый адъютант ответил:
– Его отряд возвращается из... того задания в Чечне.
Гродный кивнул, на его лице впервые промелькнуло какое-то подобие улыбки.
– Шлите его.
– Вы хотите его видеть, товарищ генерал?
– Да не сюда, болван! – он опять ткнул пальцем в экран. – Туда его пошлите. Пускай разберётся, что там.
– Он рассчитывает на отпуск, товарищ генерал, – осмелился первый адъютант и сглотнул. – Я бы не хотел быть тем, кто скажет ему...
– Так прикажите кому-нибудь другому, чтобы сказал ему, – отрезал генерал. – Я хочу, чтобы этим занялся Левин. Он у нас лучший. Он дурака валять не станет, – он сменил позу в кресле и снова взглянул на двух нервничающих адъютантов. – По крайней мере, не больше, чем я.
Менее чем через десять минут вертолёт МИ-26 описал дугу над Иркутском и пошёл по новому курсу. Неделю назад на нём улетел полный боевой состав из восьмидесяти пяти бойцов. А сейчас он возвращал тридцать семь из них.
Полковник Олег Левин со злостью выключил рацию.
– Сигнал слабеет. Наверное, энергия заканчивается, – сказал Доктор.
Он постучал пальцем по мигающим огонькам на сканере, которые отображали импульсы сигнала.
– Они, наверное, совсем плохи, – сказал Джек.
– А мы знаем, кто они? – спросила Роза. Огоньки и показания приборов ей ни о чём не говорили. – Какие они?
– Скорее всего, давно мёртвые, – ответил Доктор. – Но, поскольку этот наш помощник сказал им, что мы прибудем и поможем, придётся всё-таки проверить.
Джек ехидно изогнул бровь:
– Ну, если ты не хочешь...
– Дело не в том, хочу ли я. Я теперь обязан. – Доктор оттолкнул его, двигаясь вдоль пульта. – Ты меня обязал.
– И меня, – напомнила Роза.
– Это повторяющаяся серия, – сказал им Джек. – Цикл.
– Ну, разумеется, повторяющаяся. Что-нибудь типа «Спасите, спасите, спасите».
– Или «SOS, SOS, SOS», – добавила Роза.
Джек фыркнул:
– Я имел в виду, что возможно, мы сможем расшифровать его. Понять, о чём там говорится.
– Там говорится «Помогите!».
На краю пульта зазвенел звонок, и Доктор стукнул по кнопке.
– Идёшь?
Джек всё ещё рассматривал линию всплесков сигнала на сканере.
– Если это цикл, то, может быть, и рассматривать его как цикл?
Он щёлкнул тумблером, и повторяющаяся линия замкнулась сама на себя, образуя круг. Импульсы отображались освещёнными пятнами, немного разной формы и разного размера, и расположенных не совсем равномерно.
Роза заглянула через плечо Джека.
– Прямо, как карта Стоунхенджа, – сказала она. – Пойдём, а то он без нас уйдёт. Как обычно.
– Ты что-то сказала насчёт Стоунхенджа? – спросил Доктор, когда они вышли из ТАРДИС.
– Нет, ничего, – сказала Роза.
Она радовалась наличию пальто, которое застёгивала, чтобы не замёрзнуть. Под ярким солнечным светом несколько сантиметров снега даже и не думали таять.
– Это хорошо. Потому что...
Доктор шёл по укрытой снегом поляне, глядя на раскрывшийся перед ними пейзаж и оставляя за собой дорожку следов.
ТАРДИС приземлилась на вершине утёса, вокруг неё завывал ветер, треплющий волосы Розы и заметающий её ноги снегом. Откуда-то снизу доносился рокот волн. Но всё её внимание было приковано к Доктору. Он повернулся и, усмехаясь, посмотрел назад.
– Интересно, не находишь?
По одну сторону от него был лес с голыми колючими ветками, с которых свешивались сосульки. По другую же сторону от Доктора, на фоне неба, стоял ряд камней. Вертикальных камней. Они, казалось, искрились в холодном свете солнца, словно усеянные сверкающим кварцем.
– Круг камней, – сказала Роза. – Вот так совпадение.
– Как же, совпадение... – фраза Джека утонула в неожиданно возникшем рёве.
Ветер поднялся ещё сильнее. Сдуваемый с утёса снег резал Розе глаза.
Огромный вертолёт, словно огромный металлический паук, зловеще завис над вершиной утёса. Сбоку наполовину сползла в сторону дверь, и из неё выпрыгнул человек, военный. Униформа цвета хаки, тяжёлый рюкзак, каска, автомат. За ним на землю выпрыгивала вереница одинаковых фигур, которые, пригнувшись, бегом формировали круг.
Доктор не спеша пошёл обратно к Розе и Джеку.
– Встречающая делегация? – спросил он.
Сформировав круг, солдаты навели автоматы, целясь прямо в Доктора и его друзей. Тот, кто выпрыгнул из вертолёта первым, медленно подошёл к середине круга. Его автомат висел у него на плече, он шёл уверенно и целеустремлённо. Он остановился прямо перед Доктором.
И по его глазам Роза видела, что он не в духе.