Я опускаюсь на колени, не в состоянии принять это. Влага от земли, просачивается сквозь мои брюки, но мне плевать.

Натали не моя Кровная половинка?

— Я ждала подходящего времени, чтобы сказать тебе, — говорит Эвангелина. — Я не была уверена, что ты мне поверишь. Я знаю, что ты думаешь, будто у тебя к ней чувства, но все они не настоящие. Это просто ощущение связи с ней потому, что у неё мое сердце.

— Это неправда, — говорит Натали, подходя ко мне.

Я поднимаю на неё глаза.

— Прошу тебя, скажи, что это неправда, — повторяет Натали. — Эш?

Я ничего не говорю в ответ.

Часть меня желает, чтобы Эвангелина оказалась права. Я привязан к Натали только потому, что у неё украденное сердце? Я смотрю на Эвангелину и желание загорается глубоко в моём животе. Она — моя настоящая Кровная половинка. Все эти годы я был одинок, потерян, думая, что я — единственный полукровка в городе, и все это время она меня ждала. Может поэтому меня так тянуло к Пограничной стене? Мог ли я почувствовать её на той стороне?

У Натали начинают дрожать губы.

— Эш? Ты чувствуешь ко мне вообще хоть что-нибудь на самом деле?

— Я не знаю, — признаюсь я.

У неё сбивается дыхание.

Прежде, чем я могу остановить её, Натали карабкается к дыре в стене и убегает прочь. Моё сердце вздрагивает. Что я наделал? Эвангелина хватает меня за руку, когда я собираюсь побежать за ней.

— Позволь ей уйти, — говорит Эвангелина.

— Отвали от меня, — говорю я.

Я бегу за Натали и Эвангелина следует за мной. В городе все еще беспорядок с бегущими по улицам людьми, пытающимися спастись от Дарклингов, которые свободно бродят по окрестностям. Я нигде не вижу Натали. Черт!

На дорогах полно гвардейцев Стражей и танков. Раздаются выстрелы одного из танков, и Дарклинг падает на землю, мертвый. Мы бросаемся в одну из аллей, карабкаемся на ближайшую крышу, чтобы уйти от опасности, используя крыши для передвижения по городу. Я направляюсь к штаб-квартире Стражей, единственному месту, где я, предполагаю, найди Натали.

— Эш, куда ты? — спрашивает Эвангелина.

— А ты куда думаешь? — отвечаю я, когда мы достигаем Унылой улицы в непосредственной близости от штаб-квартиры Стражей.

Мы спускаемся с крыши здания и следуем в переулок рядом с штаб-квартирой. Эвангелина берет меня за руку, останавливая. Мы стоим рядом с переполненным желтым мусорным баком.

— Она того не стоит. Ты сам сказал, ты даже не уверен, что у тебя действительно есть к ней чувства.

— Тогда почему я чувствую себя так, как будто у меня сердце вырвали из груди? — говорю я.

Она отпускает мою руку, качая головой.

— Здесь меня нашел Сигур, ты знал об этом? — говорит Эвангелина, указывая на мусорный бак. После того, как у меня вырвали сердце, меня выбросили сюда вместе с остальным мусором.

Я зажмуриваю глаза. Это слишком ужасно, чтобы даже представить.

— Я не знаю, что делать, — шепчу. — Я люблю Натали, но она не моя Кровная половинка. Я чертовски сбит с толку.

Мягкие губы вдруг прижимаются к моим. Губы Эвангелины. Ощущение... невероятное. Её поцелуй более настойчивый, чувственный, более отчаянный, чем поцелуи Натали. Я отстраняюсь.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, открывая глаза.

— Показываю тебе, что ты теряешь, — говорит она и целует меня снова, в этот раз более настойчиво.

Желание бурлит во мне, и я даже не пытаюсь с ним бороться. Я притягаваю к себе Эвангелину и возвращаю ей поцелуй, сильно, желая найти ответы, ведь мне необходимо знать, есть ли между нами что-нибудь искреннее. Если я собираюсь отказаться от своих отношений с Натали, то я должен быть уверен, что принимаю верное решение. Губы Эвангелины приоткрываются, и её язык находит мой. Это так чувственно, удивительно — каждая клеточка моего тела гудит. Несмотря на все это только одна мысль крутится в моем мозгу: Натали.

Я смутно ощущаю, что дверь позади нас открывается. Слышится вздох. Прерываю поцелуй и поворачиваюсь, чтобы увидеть в аллее Натали, её глаза наполнены слезами.

— Десять минут! Еще и десяти минут не прошло, как ты уже заменил меня на неё, — говорит она. — Я поверить не могу, что собиралась тебя найти, чтобы бороться за тебя, за нас, когда стало совершенно ясно, что я тебе вообще не нужна.

— Это совсем ничего не значит — я просто в замешательстве, — говорю я.

— Эш, только не говори, что наш поцелуй ничего для тебя не значит, — говорит Эвангелина.

— Ну что же, тогда позвольте мне помочь вам обоим выйти из этой щекотливой ситуации. Я больше никогда в жизни не хочу тебя видеть! — произносит Натали.

Она захлопывает дверь перед моим носом.

Эвангелина подходит ко мне сзади.

— Она должна была знать. Она никогда на самом деле не смогла бы быть с тобой.

Она пытается взять меня за руку, но я не позволяю ей это сделать.

— Оставь меня в покое, — говорю я.

— Эш...

— Ты ведь знала, что она смотрит, не так ли? — спрашиваю я.

Молчания Эвангелины достаточно, чтобы ответить на мой вопрос.

— Просто уйди! — резко говорю я.

— Нет, — возражает она.

Я топаю прочь, но она преследует меня. Не могу поверить, как сильно я облажался! Я сжимаю переносицу, пытаясь прогнать боль, но боль не в голове. Она извивается у меня в груди, словно змея и мне не стерпимо больно. У меня такое чувство, будто я умираю. Есть только одно место в котором, как мне кажется, я смогу обрести покой.

* * *

Через полчаса я шагаю по Шантильи Лейн с определенной целью, Эвангелина все еще следует за мной. Мы используем крыши для передвижения по городу, держась вне поля зрения Ищеек. Люди под нами борются, кричат, напиваются. После взрыва бомбы утром, все напуганы, возбуждены, злы. В каждом доме семьи вместе с детьми смотрят новости, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Запись с места трагедии транслируют все гигантские цифровые мониторы по всему городу. Внизу экрана постоянно бежит лента новостей: в результате взрыва в городе двадцать шесть погибших... Правительство призывает людей голосовать за закон Роуза и раздавить угрозу Дарклингов... Три активиста организации Люди за Единство арестованы по подозрению в причастности к утреннему взрыву... Эмиссар призывает горожан не выходить на улицу, пока поблизости бродят Дарклинги.

Я быстро звоню Жуку, еще до того, как приблизиться к Шантильи Лейн, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Ответила его тетка Роуч, и изложила мне последнюю информацию о его состоянии. От ожогов на его лице, вероятно, останутся шрамы, на его живот наложили с десяток швов, но жить он будет, благодаря моей крови. Она выйдет из его организма через несколько дней, но свою работу она сделала: запустила его сердце. Я с облегчением услышал, что родители Дей позволили ей остаться с Жуком на всю ночь, чтобы она могла позаботиться о нем.

Мы с Эвангелином спрыгиваем с крыши, находящейся рядом с лавкой мистера Табса и входим внутрь. Лучший способ найти умиротворение, получив кайф от Дурмана, который мне может дать человек, уже находящийся под наркотиком.

Притон такой же тесный, вызывающий клаустрофобию, как я запомнил. Все, что я могу разглядеть в тусклом красном свете — это тени, которые, потерявшись в экстазе, извиваются на полу. Человеческая женщина изображает сладострастный поцелуй и обнажает свою грудь.

— Всего десять монет и я могу быть твоей, — говорит она.

— Нет уж, спасибо, — отвечаю я.

Мы острожно перебираемся через тела и находим мистера Табса в его офисе. Он одаривает меня желто-зубой улыбкой.

— Привел мне еще одного клиента? — спрашивает он.

— Я здесь ради себя. Мне нужна пища, — говорю я.

Он взмахивает рукой и в углу кто-то шевелится. Ко мне подходит одурманенная девушка. Это видно по её синим глазам. Светлые волосы обрамляют лицо. Её внешность мне немного напоминает Натали.

— Сойдет, — говорю я.

— Чем думаешь расплачиваться? Я все еще жду денег за часы, — говорит он, припоминая наручные часы Натали.

— Запиши на счет Сигура, — отвечает Эвангелина.

Одурманенная девушка берет меня за руку, и мы ищем, где присесть на липком скользком полу. Эвангелина присоединяется к нам. Девушка отклоняет голову в сторону, даже не взглянув на меня. Ее шее вся в следах от укусов, ее вены черные там, где кровь уже отхлынула от них. Выглядит она неаппетитно, но сейчас мне наплевать.

— Дамы вперед, — говорю Эвангелине.

Она погружает свои клыки в шею девушки и начинает питаться. Я терпеливо жду, пока она закончит, страстно желая получить свою дозу Дурмана, которая теперь бежит по венам девушки, так что я не почувствую ничего, кроме блаженства, потому что сейчас я чувствую себя так, будто меня разорвали на куски. Как я мог причинить Натали такую боль?

Дверь в подвал открывается, впуская немного желтого света в комнату, и по лестнице спускается несколько пар ног. Себастьян входит в притон вместе со своими друзьями — Ищейками, включая Оцарапанную шею и Грегори. Они усаживаются на один из диванов, и мистер Табс приносит им бутылочку Шайна, не дожидаясь, пока его об этом попросят.

Я отступаю в тень, так чтобы они не могли меня видеть, радуясь, что в помещении так темно.

Оцарапанная шея несет тонкий черный кейс и идет прямиком в кабинет к мистеру Табсу. Через секунд он возвращается и садится рядом с Грегори.

Себастьян всем разливает Шайн.

— А разве мы не должны убивать всех кровососов, которые еще ошиваются за стеной? — спрашивает Грегори своим ноющим голосом.

— Тебе предоставится такой шанс, когда мы завтра отправимся на охоту, — отвечает Себастьян. — Отряды Аарона Блейка и Дерека помогают гвардейцам Стражей. Пока все под контролем. Мы устроим облавы на Дарков завтра.

— Просто расслабся, парень. Выпей, — говорит Оцарапанная шея Грегори.

— Это сюда Ищейки обычно приходят выпить? — спрашивает Грегори, оглядываясь несколько взволнованно.

Оцарапанная шея весело похлопывает Грегори по спине.

— Конечно! Мистер Табс угощает нас бесплатным Шайном, а мы, в свою очередь, никому не говорим о его небольшом незаконном бизнесе.

— И еще он информирует нас, — добавляет Себастьян, — например, где найти гнезда Дарклингов в окрестностях города. У нас уже есть несколько хороших целей для завтрашней охоты.

— Разве мы не должны держаться все вместе, одной большой группой? — спрашивает Грегори.

Оцарапанная шея хихикает.

— Мы разделимся. Ты будешь в группе Аарона, вы пойдете к Высотке. Блэйк поведет своих кадетов к Кратеру, а остальные, со мной и Себастьяном пойдут охотиться на Узел.

— А кровосос, Эш Фишер пойдет с нами? — спрашивает Грегори.

— Он может оказаться полезным, — говорит Себастьян. — Кроме того, я буду наслаждаться, наблюдая за тем, как его будет коробить, когда я заставлю арестовать его первого Дарка.

Мои клыки начинают пульсировать при упоминании моего имени. Я не собираюсь идти на их дурацкую охоту, мне все равно, что они со мной сделают. Мне вообще теперь на все наплевать.

Женщина, которая ранее предлагала мне себя теперь подсаживается к ним и Себастьян тянет её к себе на колени. Она хихикает и оставляет на его щеке красные следы поцелуев, проводя рукой по его бритой голове. Тату розы на его лице все еще выглядит воспаленным.

— А что случилось с Натали, когда она вернулась в штаб-квартиру? Почему она плакала? — спрашивает Грегори Себастьяна

— Да кто его знает? Девчоночьи проблемы, наверное... — произносит Себастьян скучающим голосом, лениво играя волосами сидящей на его коленях женщины. — Может быть мне пойти домой и утешить её...

Мне не нравится то, каким тоном он произнес слово "утешить".

— Вы же с неё раньше встречались, да? — спрашивает Грегори.

Себастьян кивает.

— Было дело, но она такая скучная. — Он поворачивается к шлюхе, сидящей у него на колене. — Ты ведь не дашь мне скучать, не так ли?

Она провокационно проводит пальцем по его нижней губе, и он кусает её действительно больно, до крови. Женщина вскрикивает, пока он заваливает её на пол, со смехом задирая ей платье. Женщина царапает его лицо и пытается убраться прочь, теплая кровь стекает по её руке.

— Хотя, Натали довольно симпатичная, — продолжает Грегори, как ни в чем не бывало. — Ну, если тебе такие нравятся.

Себастьян осторожно вытирает платком оцарапанную щеку.

— В принципе да. Правда, не так хороша, как когда-то была её сестра, Полли. В принципе она тоже ничего. Возможно, я предложу Натали снова встречаться. Она будет хорошо смотреться рядом со мной, когда я получу повышение.

— Ты получишь повышение? — спрашивает Грегори.

— Ну, разумеется, получит, — поддакивает Оцарапанная шея.

— Пуриан Роуз поручил мне важную миссию, — хвастается Себастьян. — Это лишь вопрос времени, мое вознаграждение.

— А что за миссия? — спрашивает Грегори.

Себастьян и Оцарапанная шея издают смешок.

— Как убьешь своего первого Дарка и докажешь, что ты — один из нас, тогда, возможно, я и расскажу тебе, — говорит Себастьян, — А сейчас пей, джентльмен.

Они возвращаются к своей выпивке и через несколько минут поднимаются по лестнице. Я испускаю вздох облегчения от того, что они меня не заметили. Хотел бы я знать, что это за "важная миссия". Что бы это ни было, это не может быть ничем хорошим, если за этим стоит Пуриан Роуз.

Эвангелина заканчивает свое питание одурманенной девочкой и передает её мне. Девочка плюхается мне на руки, едва дыша, её светлые волосы рассыпаются по моим пальцам. Жемчужно-белые пузырьки пены в уголке её рта напоминают мне о той одурманенной девушке, что была со мной ночью, когда я впервые встретил Натали.

— Я ухожу, — говорю я Эвангелине.

Она хватает меня за руку.

— Даже не смей возвращаться к ней. Ты принадлежишь мне!

— Я никому не принадлежу. Это была ошибка.

— Если ты сейчас уйдешь, то между нами будет все кончено. Я никогда не буду с тобой, — угрожает мне Эвангелина.

Я колеблюсь, запаниковав от мысли, что могу уступить. Эвангелина моя истинная Кровная половинка, девушка, с которой мне суждено быть. Не только из-за того, что она единственная известная мне полукровка. Если я сейчас уйду, то рискую потерять её навсегда и снова остаться одному. Разве что, осеняет меня, я ведь не был совсем один. У меня была Натали. С ней мне никогда не было одиноко. Не знаю, сможет ли Натали меня когда-нибудь простить, но я готов осмелиться это выяснить.

Не говоря больше ни слова, я иду наверх в ломбард. Я уже собираюсь выходить, когда замечаю под витриной прилавка часы Натали. Я оглядываюсь по сторонам, не смотрит ли кто, затем разбиваю стекло и выбегаю на улицу, прежде чем меня кто-нибудь схватит.

* * *

Путешествие до дома Натали не занимает у меня много времени, так как я выбираю передвигаться по крышам. Я спрыгиваю на её балкон и стучусь в окно, жду с минуту, потом стучусь еще раз, на этот раз громче, на случай, вдруг первый раз она меня не слышала. Занавеска дергается и голубые глаза Натали внимательно смотрят на меня сквозь крошечную щель между шторами.

— Натали...

Она закрывает шторы, тем самым, отсекая меня.

— Пожалуйста, позволь мне все объяснить, — говорю я через стекло. — Прости меня.

Я жду на балконе, молясь, чтобы она впустила меня, но через час понимаю, что этому не бывать. Я кладу её часы на балюстраду, надеясь, что она их найдет. Это не очень-то годится для примирения, но мне нужно, чтобы она знала, что я очень сожалею обо всем том, что между нами произошло. Как же я могу доставить ей сообщение? И мне на ум сразу же приходит одно имя. Как только я оказываюсь дома, хватаю телефон и звоню Жуку.

Как я и надеялся, на звонок отвечает Дей.

— Ты вообще в курсе, который час, Эш? — говорит она плохо соображая.

— Да, да, прости. Как Жук?

— Жив. Тебе что-то нужно?

— Да. Я хочу попросить тебя об одолжении.

"Лишь бы это сработало", — надеюсь я.