Во время моего звонка Мара пыталась затолкнуть еду в Брайана, поэтому ее ответы для меня переводил Бен. У нее имелись кое-какие соображения, но озвучить их она желала лично, в моем присутствии, поэтому я снова отправилась в гости к Дэнзигерам. Оставалось надеяться, что Брайан не будет слишком сильно буянить — я и так изрядно устала.

Мара открыла дверь, и меня встретила блаженная тишина. Я стояла в коридоре и моргала, ожидая, когда же раздастся знакомый рык. Мара улыбнулась, и ее зеленые глаза озорно блеснули.

Я бросила на нее тревожный взгляд.

— Вы законопатили его в бочке, а бочку закатили в подвал.

— Нет, — со смехом ответила она, — хотя, боюсь, утром у него будет так трещать голова, словно он провел ночь в бочке. В нашем маленьком ирландце взыграла кровь предков: ухватил со стола стакан с виски и хряпнул, прежде чем мы успели его остановить. Наклюкался, как скрипач на свадьбе, и отключился. — И она юркнула в гостиную, не дожидаясь меня.

— И, разумеется, ему никто не помогал? И до стакана он сам добрался? — спросила я.

— Сам, сам, — сказала она, с размаху заваливаясь на светло-зеленый диван. — Перепуга-а-ался!.. Теперь в жизни капли в рот не возьмет. Узнают в фонде защиты детей, меня ж пожизненно родительских прав лишат… И нерадивая мамаша так никогда и не узнает, какой вред нанесла несчастному ребенку. Зато как здесь стало тихо! Бен пошел его укладывать.

— Сколько он выпил?

— Ох… Немного, меньше унции, и та с водой. Он схватил стакан, глотнул, а потом скорчил та-а-акое жуткое лицо! Нет, правда, будто огонь проглотил. Потом швырнул целый стакан отличного виски на пол и через десять минут отрубился тут же, на коврике. Теперь-то я понимаю, зачем тетя подливала моему двоюродному брату глоточек в стакан молока перед сном. Тот еще был монстр. — Она задержала дыхание, а затем резко, надув щеки, выдохнула. — Ну все, меня понесло… Ну-ка, что тут у тебя… Ого.

Я так и застыла над креслом, не успев сесть, Мара удивленно на меня смотрела.

— Что?

— На тебе что-то висит… Какая-то магическая штука.

Я оглядела себя.

— Наверное, проклятый полтергейст, хотя я ничего не вижу…

— А ты и не должна! С тем же успехом ты можешь попробовать разглядеть собственный затылок, не заглядывая в зеркало. Каждый раз когда ты смотришь, он двигается вместе с тобой. Сейчас попробуем отрезать…

Мне пришла в голову одна мысль, и я закрылась руками.

— Не надо. Я связана с полтергейстом, он связан со мной, значит, я смогу его выследить, если понадобится. Осталось только найти нить.

— Ты точно этого хочешь?

Я задумалась.

— Могу захотеть. Потом уберешь?

— Ну… да. Почему бы нет. Вообще-то не похоже на тот узел, который прицепил к тебе тот монстр… Хотя… подобное притягивает подобное. Вещи из Мглы притягиваются друг к другу как застежки-липучки.

— Надеюсь, в будущем это будет случаться не часто.

— Не думаю. Это ведь впервые? Секундочку… Сейчас принесу зеркало…

— Зеркало?..

Но она уже выбежала из комнаты. Я пожала плечами и устроилась поудобнее на диване, слушая, как уютно поскрипывает, что-то бормочет себе под нос старый дом. Залетел Альберт, покружил по комнате и снова исчез. Я расслабилась, пропустила Мглу сквозь себя, позволив ей течь своим чередом, и тут же заметила завивающуюся золотую лозу защитных заклятий Мары, которые она разложила по всему дому. Если бы не буйство носорожика, дом Дэнзигеров был бы спокойнее и тише моего. Похоже, полтергейсту, как и большей части созданий Мглы, путь сюда заказан.

Мара вернулась с Беном, неся в руках маленькое серебряное зеркальце. Она попросила Бена на минутку присесть и подошла ко мне.

— Сейчас мы его заколдуем, — сказала она, что-то бормоча себе под нос и касаясь края зеркала. Фигура, появившаяся на поверхности, заблестела синим и золотым, а затем нырнула в зеркало и исчезла. — Ну вот. Трюк простой, но с его помощью можно увидеть свой затылок. — Она заглянула в зеркало. — Хм… Надо расчесаться. Вот, держи! Посмотрим, заметишь ли ты нить.

Я взяла у нее из рук зеркало, заглянула в него и увидела лишь клочок прямых каштановых волос.

— Покрути его, подбери угол обзора. И держи подальше, — посоветовала Мара.

Я вытянула руки перед собой и медленно повернула зеркало. Странное ощущение: видеть собственный затылок со столь непривычного ракурса, все равно что в камере-обскуре. Отражение двигалось, как в обычном зеркале — то есть вопреки восприятию. Зеркальце было маленькое, и у меня начала кружиться голова, но я нашла-таки тонкую желтую нить. Она обвилась вокруг моей головы и шеи, а второй ее кончик исчезал во Мгле. Похожую картину я наблюдала у участников проекта. Теперь, когда я знала, где искать, я могла разглядеть нить краешком глаза.

— Да уж, проследить за ней будет непросто, — сказала я.

— А зачем? — спросил Бен.

— Чтобы отыскать полтергейст и человека на другом конце. Того, кто контролирует Селию. Только непонятно, как идти за тем, что постоянно находится сзади меня?

— Просто перетяни ее вперед, — посоветовала Мара. Я недоверчиво на нее покосилась. — Вот, я тебе покажу, — сказала она. Она взяла меня за голову обеими руками и что-то замурлыкала себе под нос, стараясь ухватиться за нить. — Крепче, чем я думала, — пробормотала она. — На другом конце что-то мощное, но вообще-то ему плевать, спереди или сзади… — Она закряхтела, сосредоточилась и резко повернула руки.

— Готово! — прохрипела она.

Я охнула: ощущение было такое, словно что-то полоснуло по глазным нервам, а из затылка вырвали клок волос. Боль возникла внезапно и почти сразу пропала.

— Ой!

— О, прости! Вообще-то не должно быть больно.

— Больно. Не очень, но… — Я потерла затылок. Все как обычно. Еще один взгляд в перевернутое зеркало, и я окончательно убедилась, что с моей головой ничего не произошло. Желтая нить, которую Мара только что перекрутила хвостом вперед, описала петлю вокруг моей головы и вернулась в исходное положение. Я скосила глаза вниз: на груди у левой подмышки тускло мерцало что-то желтое.

— Слева оторвался кусочек… — заметила я.

— Давай попробую еще раз, — предложила Мара.

Я задушила эту идею в зародыше.

— Не надо! Скажи только, как мне проследить за нитью. Сегодня вечером я попыталась предпринять нечто подобное и уперлась в стену здания. По крайней мере выглядело оно, как здание.

— Запросто. Ты ведь не супергерой. Сквозь стены не видишь.

— Или видишь? — спросил Бен.

Я сердито на него зыркнула.

— Нет. — И поняла, что он хихикает в бороду. Похоже, нежданная передышка, подаренная Дэнзигерам их отпрыском, слегка ударила им в голову.

Раньше я не обсуждала с ними глубокие слои Мглы, пламя энергии, вычерчивающее контуры мира, как разумный огонь в яме, полной холодного мрака. Единственное, что я им однажды сказала: «Это не то, что мы думали». Мне и сейчас не хотелось ничего обсуждать, хотя я понимала, что надо. Раньше не получалось, но… Попытка не пытка.

Я окинула их строгим взглядом. Бен сконфуженно улыбнулся, а Мара просто скорчила гримаску.

— Полагаю, когда ты входишь во Мглу, некоторые вещи остаются такими же твердыми и непроницаемыми, как и в обычном мире, — сказала Мара. — Скорее всего есть только один способ пройти — найти отверстие. Ты сможешь последовать через него за нитью или посмотреть, куда она тянется.

Я застонала.

— Ты что, хочешь, чтобы я прямо сейчас нырнула и попробовала проследить нить?

— Почему нет? — сказала она, поудобней устраиваясь на диване. — Посмотрим, чем мы можем помочь. Если что, Альберт тебя отыщет…

— Очень надеюсь, что меня не придется «отыскивать», — сказала я.

— Спокойно. Мне кажется, от тебя требуется лишь слегка сместить слои Мглы.

— Как край щита? Но ведь щит защищает меня от Мглы, а не помогает по ней продвигаться. Зачем вообще что-то там смещать?

— Чтобы ты могла перебирать слои, пока не найдешь лазейку, через которую последуешь за нитью. Ты сама говорила, что у Мглы есть слои. Должно быть, гораздо проще поднимать по одному слою, чем тянуть на себя весь край. Щит ведь ты умеешь перемещать! Осталось научиться перемещать слои. Я хочу, чтобы ты попробовала. Войди внутрь и оглядись. Если различишь слои, попробуй подтолкнуть один или потянуть на себя. Увидим, сдвинутся ли они с места.

Это звучало дико. Но разве сама Мгла не дикость? Я пожала плечами…

Я медленно вдохнула, отпустила обычный мир и соскользнула в туман.

Гостиная Дэнзигеров, старая, как и сам дом, не была заполнена образами предметов мебели или воспоминаниями о жизнях прежних обитателей. Мара расчистила большую часть, когда они купили дом, но кое-что оставалось: тени под тенями. В нескольких футах от меня колыхался горбатый силуэт старого дивана. Во Мгле его форма состояла из материи памяти. Я подошла поближе и посмотрела сбоку, затем зашла спереди, сквозь густые и тонкие слои тумана и холодного пара. Диван замерцал, и я заметила, что, если смотреть на него справа, силуэт немного разглаживается. Я вытянула руку под тем же углом и толкнула.

Призрачный диван покоробился и сложился. Я ухватилась и дернула. Он послушно скользнул. У меня получалось, но я не понимала, зачем мне это: разве что растащить нагромождение мглистой мебели дома и на работе.

Я вытолкнула себя наружу, стараясь отдышаться. Испытание далось мне тяжелее, чем я думала.

— Получается, — выдохнула я. — Не знаю, в чем смысл, но мебель я двигать могу. Хотя процесс утомляет.

Мара покачала головой.

— Мне кажется, полтергейст питается твоей энергией, перекачивает через нить. Перестановки во Мгле, конечно, требуют усилий, но не слишком больших, а не то ты бы постоянно чувствовала себя измотанной.

— Раньше так и было.

— Но не теперь. Ты ведь давно не уставала?

— Верно. Я начинаю привыкать к Мгле, и мне уже не кажется, что она пытается меня убить.

Бен как-то странно на меня смотрел.

— Что? — спросила я.

— Никогда раньше не видел, как ты входишь во Мглу. Это завораживает.

— Интересно, почему.

— Ты как будто… исчезаешь. То есть ты здесь, но тебя легко не заметить. Вообще-то, по мнению большинства людей, так выглядят привидения.

Я закатила глаза.

— Отлично!

Бен выглядел заинтригованным.

Я снова повернулась к Маре.

— Не пойму, в чем смысл.

— Ну, если во Мгле действительно есть слои, значит, там должны быть и слои времени.

— Да, — подхватил Бен. — Мы это обсуждали. Мне кажется, раз во Мгле существуют повторяющиеся по кругу воспоминания — те же призраки, например, — значит, они представляют собой что-то вроде капсул времени. И во Мгле полно таких отрывочных слоев, похожих на куски разорванной страницы. Входить во Мглу — все равно что проводить археологические раскопки во времени. Появляется слой за слоем: тут фрагмент, там фрагмент… Время во Мгле не непрерывно.

— Это объясняет, почему время, проведенное во Мгле, воспринимается по-разному: иногда час кажется минутой, а иногда минута — часом.

— Все верно, — согласилась Мара. — И еще теперь ты можешь путешествовать сквозь Мглу новым способом: раскапывая слои времени.

— Не понимаю, — сказала я, озадаченно качая головой.

— Время и пространство во Мгле отличаются от привычных. Иначе и быть не может, — объяснила она. — Если фрагмент прошлого может попасть в настоящее и проявиться в виде призрачной памяти, значит, вполне вероятно, где-то рядом лежат другие подобные фрагменты, которые ждут, пока ты их раскопаешь.

— Наверное, именно так призраки и ходят сквозь стены, — вмешался Бен.

— Как? — спросила я.

— Двигаясь во Мгле от одного фрагмента времени к другому. Призрак существует в собственной временной плоскости. Со стороны кажется, что он ходит сквозь стены, а на самом деле он движется через свободное пространство, которое существовало на этом месте в его времени. Например, здание перестроили, или пространство во Мгле сдвинулось, но в его временной плоскости, в его временном фрагменте препятствия нет! И призрак свободно проходит. Когда ты входишь во Мглу, ты двигаешься, как призрак… Так вот, если ты найдешь слой времени, где препятствия нет, ты свободно пройдешь, куда требуется.

— Но ведь это будет чужая временная плоскость…

— Не думаю, что это имеет значение в твоем случае.

— Значит, я могу отправиться во времена племени дуамиш и прогуляться по древним илистым наносам, которые были когда-то на месте Сиэтла?

— Не совсем, — вмешалась Мара. — Прогуляться не выйдет, только соприкоснуться с отдельными деталями. Это не цельная плоскость. Ее куски перемешаны в виде фрагментов памяти. Если с местом или событием не связано никаких воспоминаний, тебе туда не попасть. Вероятно, придется разыскивать нужный слой времени в одном и том же слое пространства. Более того, вероятно, порою придется даже выныривать из Мглы и погружаться в другом месте… Мгла порой забывчива.

Я потерла виски.

— Мне бы самой не забыть…

— Может, еще раз попробуешь? — предложила Мара.

И я попробовала. Я погрузилась в переменчивую Мглу, изучая и выискивая фрагменты времени, которые они упоминали, ловя случайные вспышки, похожие на отблески солнца на стекле. Взаимодействие с Мглой давалось мне тяжело: я быстро уставала, и голова кружилась. Каждый раз, когда я выныривала, Альберт оказывался поблизости, но никогда — слишком близко; он следил за мной из-за своих крохотных очков с таким видом, словно я занимаюсь чем-то крайне скандальным. Минут через двадцать, если верить часам, я едва стояла на ногах и еле-еле доползла до дверей гостиной. Мне казалось, прошла целая вечность.

Я подняла руки в знак протеста.

— Все, сдаюсь!

— Ты что?! — дружно возмутились Дэнзигеры.

— Не вообще сдаюсь, а только на сегодня. У меня уже вскипает мозг, а тело ломит, как будто я несколько раз подряд танцевала «Танец маленьких лебедей» в армейских ботинках. Как целый день с Брайаном в образе бешеного носорога!

— О-о! — сказал Бен и в знак солидарности несколько раз провел рукой по своим вьющимся волосам, пока те с треском не встали дыбом, как большой рог.

Мара рассмеялась, только я так и не поняла над кем: надо мной или над мужем.

— Тс-с, не сглазь! Мой бедный мозг тоже хочет отдохнуть. Не поминай лихо, пока оно тихо! — И вдруг зевнула. — О боже! Уже так поздно?

— Почти девять, — сказал Бен.

— Да ну!.. Не может быть! — Она посмотрела на часы над камином. — Надо же. Мне еще с бумагами возиться. — Она вскочила и с распростертыми объятиями направилась ко мне. — Прости, но я вынуждена вас покинуть. Пойду бросаться камнями в работы моих студентов по осадочным структурам. Большинство из них и цемент от песчаника-то не отличит, а уж описать…

Мара выбежала из комнаты, оставив меня наедине с Беном.

— Оставайся сколько хочешь, — предложил он.

— Мне пора возвращаться.

— Домой, надеюсь?

Я кивнула.

— И побыстрее.

Но едва я села за руль, как меня разморило. Да, день выдался тяжелый, но на самом деле я уже почти неделю уставала как собака, и началось это еще до сеанса в среду. Я ничего не сказала Дэнзигерам: они бы стали настаивать, ворчать, что моя безопасность важнее всего — и теперь расплачивалась за свою неосмотрительность. Я подцепила нить полтергейста еще раньше, а в воскресенье, когда я с головой влезла в самое пекло, связь усилилась. Неизвестно, как долго я кормила его своей энергией. Несмотря на утверждение Карлоса, я боялась, что стала невольной соучастницей в убийстве Марка. Я не могла позволить ему и дальше питаться моей энергией, но не могла и убрать проклятую нить — единственную нить, ведущую к убийце.

Я должна была найти способ выследить полтергейст, но техника Мары была слишком сложной, утомительной и медленной, чтобы идти по следу. Селия двигалась во Мгле проворно, как рыба в воде. Скорость и мощь этого существа меня пугали. Наверняка я что-то упустила, какое-то простое решение — ведь хозяин полтергейста научился им управлять, ничего не зная о Мгле или о попавшей в его руки мощи. Скорее всего это было как-то связано с вхождением во Мглу. Я ломала голову, гадая, о чем речь и научусь ли я когда-нибудь необходимым навыкам. Я мало знала и еще меньше умела… Не к кому было обратиться за советом — а главное, я и не жаждала знаний. Я постигала Мглу самым сложным и медленным способом. И все из-за собственного упрямства. Что ж, винить некого.

Не зная никого, кто умел бы входить во Мглу, я могла использовать только один источник информации — Карлоса, чьи навыки некроманта каким-то загадочным, непостижимым для меня образом были связаны с моими способностями. Вероятно, он и сам не понимал, как именно. Меньше всего я желала получить в наставники вампира. Кроме того, Карлос уже обзавелся куда более подходящим протеже. Но мне нужна была помощь. Любая. Даже самая маленькая подсказка, любой небольшой толчок могли оказаться решающими.

Я подъехала к «Фантазиям для взрослых». Мне повезло: Карлос находился в своем крошечном кабинете на подвальном этаже.

Помещение скорее напоминало кладовку с письменным столом и стулом, втиснутыми в угол. Карлос впустил меня, не спуская с меня жесткого взгляда, от которого у меня мурашки побежали по спине и внутри все сжалось.

Мне не хотелось признаваться в своих трудностях, но я выдавила из себя:

— Я в затруднении…

Он заворчал, не отрывая взгляда от бумаг на столе, за что я была ему благодарна… В его глазах был холодный ад.

Я зажмурилась и заговорила:

— Знаю, однажды я уже просила тебя мне помочь, но мне нужно больше узнать о передвижении во Мгле. Слои времени — или как… — Я замолчала, избегая слова «мы». Карлос был знаком с Дэнзигерами, но мне не хотелось, чтобы это знакомство продолжилось по моей вине. — Расскажи мне о времени.

Он положил ручку и сплел пальцы, положив руки в круг света на журнал записей. Его оценивающий взгляд был холоднее снега.

— Мои знания могут и не пригодиться.

— Это лучше, чем ничего.

Скоро он и сам поймет, сколь мизерной информацией я обладаю, юлить смысла не было.

— Время принимает разные формы. Тебе самой придется их выучить. Время может быть рекой, окном, равниной или неприступной скалой, возвышающейся над равниной.

— Как их распознать? И что с ними делать?

— Прошлое жесткое, оно с трудом гнется. Оно не хочет, чтобы его перемещали. Я не могу двигать время. Ты можешь. Ты ходишь по нему, дышишь им, плаваешь в нем. — Его глаза вспыхнули и засверкали. — Полагаю, для тебя время — как камни в воде, а ты рыба. Как рыба, ты сама научишься чуять его запах, распознавать по подводным течениям.

Я задышала быстрее, словно после легкой пробежки, и, несмотря на леденящий холод, исходящий от Карлоса, мне вдруг захотелось действовать. Он молча меня изучал, глядя из-под сдвинутых бровей.

— Время… разные формы. Вода, — повторяла я, снова и снова обдумывая эту мысль. Странная трактовка идей Эйнштейна… Время как вода.

— Для тебя. Да.

Я встала и без единого слова вышла.

Теперь к моему разочарованию добавилось замешательство. Может, в его словах что-то и было, но это никак не помогало мне решить проблему с Селией. Целиком погрузившись в тревожные мысли, я очнулась только на парковке у офиса. Покачав головой, я пришла к выводу, что раз мое подсознание решило прогуляться на свободе, не мешало бы и остальному телу слегка расслабиться и пропустить пару стаканчиков прямо здесь, на Пайонир-сквер. Осталось только найти компанию. Исторический район кишел призраками, а в моем нынешнем состоянии общение с призраками было противопоказано. Я достала телефон и набрала номер.

Мы с Квинтоном встретились и обнялись возле «Совы и Чертополоха» — шумного ирландского паба, названного в честь претенциозной сводной сестры — раньше в этом здании находился банк на Первой. Как часто банки уходят из бизнеса, чтобы стать пабом? В десять часов вечера в пятницу паб стоял буквально на ушах. Группа «Селтик Метал» — уже не металл, но и не совсем фолк, несмотря на скрипача — старалась как могла, внося свой вклад в энергичность и шум толпы, опьяневшей от пива и регби.

Квинтон по блату заполучил дальний столик рядом с доской для дартса и достаточно далеко от музыкантов, чтобы люди, которые все же решили станцевать на крошечном пространстве, не посбивали наши напитки. Разговор проходил под стук дартса и цоканье бильярдных шаров; мы склонились друг к другу, пытаясь не отвлекаться на завывание музыкантов, исполнявших кавер-версию «Бутылки дыма» группы «Погз».

Я уже наполовину допила первую пинту, когда мне пришло в голову, что я так и не поужинала, а в пабе еду так поздно не заказать.

— Вот черт, — пробормотала я.

— Что не так? — спросил Квинтон.

— Ужин пропустила. Ах да… «Пейте „Гиннесс“», — добавила я, указав на жестяную табличку, на которой был изображен комичный тукан, скосивший глаза на бокал в огромном клюве.

Квинтон рассмеялся и посмотрел на меня.

— Эй. Я серьезно. Что случилось? Это на тебя не похоже: вот так позвонить и пригласить меня куда-нибудь посидеть.

— Хочешь сказать, мы никогда просто так не встречаемся?

— Нет. Я хочу сказать, что ты никогда не настаиваешь. Обычно я слышу: «Эй, пойдем сыграем в бильярд» или «Эй, может, по пивку?». И я заметил, что сегодня тебе не до бильярда. Да, игрок из тебя никакой, но причина явно в другом — потому что это никогда тебя не останавливало.

— Ты сам начал, — возразила я, чувствуя, что не знаю, как продолжить разговор. — До встречи с тобой я в бильярд не играла.

— И кое-кто считает, что так и не научилась. Обычно ты не уходишь от вопросов. Так что… в чем дело? Это из-за твоего расследования?

Я невольно закатила глаза.

— Расследование… Оно закрыто. Мне заплатили — кстати, напомни отдать тебе деньги. Но у меня из головы не идет это проклятое дело. Я не могу просто взять и уйти. Эта штука — призрак, который они создали, — представляет собой серьезную проблему. И еще он каким-то образом ко мне прицепился. Новый повод для беспокойства. Это злобный призрак. И я считаю, что он убил одного из членов группы…

Квинтон поперхнулся портером.

— Как может призрак кого-то убить?

— Призрак — всего лишь орудие. А управляет им кто-то из оставшихся участников.

Я откинулась на спинку стула и коротко описала поведение полтергейста, упомянув о неожиданном скачке активности, о том, как он вдруг стал действовать самостоятельно, как стал жестоким и мстительным, когда кто-то захватил контроль, и как вконец разбушевался после смерти Марка Луполди.

Квинтон скривился и покачал головой.

— Это может напугать…

— Это может убить. Не знаю, кто им управляет, но Марка убил полтергейст. Не думаю, что он или она захочет остановиться теперь, только войдя во вкус.

Квинтон кивнул и положил локти на стол.

— Судя по всему, полтергейст черпает энергию у других. Я думала над схемой его активности: похоже, когда он действует, он сжигает энергию. Если пришлось попотеть — например, он швырялся столами и ломал людям ребра, — он теряет энергию и должен подзарядиться. Именно этим он сейчас и занимается. Когда он наберется сил, погибнет еще кто-нибудь: эта тварь сосет энергию из всех, кто ее подкармливает, а затем идет искать жертву. Из меня она тоже тянет соки, поэтому я чувствую вину. Кто знает, может, я как-то причастна к гибели Марка? Понимаю, это не моя работа, арестовать убийцу должен Солис, но Солис ведь не арестует призрака! Он не мыслит такими категориями, ему не понять, что улик, связывающих убийцу с орудием преступления, просто нет. Да Солис меня и слушать не станет… Ни он, ни суд. Правда, существуют еще ключи Марка, но никто не знает, где они. Должно быть, они у убийцы, но как мне или Солису их заполучить?

Квинтон прикончил пиво и сделал знак официанту принести еще.

— Но зачем? — спросил он, копаясь в своем неизменном рюкзаке в поисках бумажника.

Я дала официантке забрать кружку и наклонилась вперед, запихивая бумажник Квинтона обратно к нему в рюкзак.

— Даже и не думай. Раз уж тебе приходится это выслушивать, плачу я. Понимаешь, полтергейст никуда не денется. Он может ослабнуть, если группа перестанет в него верить, или если все погибнут, но у него есть масса других источников энергии, а управляет им психопат, который уже наделал бед. Призрак не остановится. И я не знаю, кто, кроме меня, может его выследить… Правда, я пока не знаю как. Я пыталась найти способ его выследить, но пока ничего не получается. Не знаю, что буду делать, если его поймаю, пока главное — придумать, как его изловить. И еще я никак не могу вычислить, кто им управляет, не влезая при этом в расследование, в которое обещала не лезть… А если и вычислю, как мне убедить Солиса арестовать преступника? Я имею в виду не призрака, а настоящего убийцу?..

Квинтон усмехнулся.

— Зачем тебе это? Зачем выполнять за других их работу? Да, они не могут понять, что здесь замешан призрак, ну и что? Главное, чтобы убийства прекратились.

— Семья убитого парня может с тобой не согласиться.

— Я все понимаю, но зачем стараться, если тебе все равно не поверят? Сперва тебе нужно позаботиться о себе, потому что мертвая ты никому не поможешь. Оно уже к тебе примерялось — помнишь, ты рассказывала мне о летающих книгах? Они запросто могли проломить тебе голову. Полтергейстом управляет псих, который не захочет ни с кем делиться своей игрушкой. Раз у полтергейста имеется другой источник энергии, рано или поздно убийца начнет устранять конкурентов — пусть даже за счет временной потери части энергии. Всех, кто как-то связан с его полтергейстом и, следовательно, представляет угрозу. И, поверь мне, ты будешь в этом списке, и чем больше проблем ты причинишь этому парню, тем быстрее он попробует от тебя избавиться. Твое чувство долга здесь неуместно. Главное сейчас — как можно быстрее освободиться от этого призрака, пока он не причинил еще больше вреда.

Он отхлебнул еще пива и продолжил:

— Ты зациклилась на поиске решения, а не на самой проблеме. Тебя заботят другие люди, а ведь монстр угрожает и тебе. Именно поэтому надо как можно быстрее его уничтожить. По-моему, ты можешь его отыскать. Полтергейст наверняка крутится рядом с хозяином или возле следующей жертвы. Если ты хочешь обезвредить призрак, нужно лишить убийцу возможности его контролировать. Когда изолируешь человека, который им управляет, будет легче справиться с самим призраком. Прежде чем возиться с электрооборудованием, я всегда выдергиваю вилку из розетки. Может, это и не лучший способ, но других я не вижу… Судя по тому, что мы видели на ранних записях, сам по себе призрак не слишком умен, решений он не принимает. Он умнеет, когда взаимодействует с группой. Если обрезать связь, он резко тупеет, и одолеть его не составит труда. Если отвлечь хозяина, призраком некому будет управлять.

Я смерила его восхищенным взглядом.

— Как ты догадался?

— Проанализировал информацию и сделал логический вывод. Правда, обычно я не рассуждаю вслух. Извини, если выгляжу, как идиот.

— Ты гений.

Он улыбнулся.

— Приятно слышать. Почаще мне это говори.

— Хорошо. А теперь, гений, просвети меня еще немного. По-моему, я начинаю понимать.

— Хорошо. — Он сделал еще глоток, прежде чем продолжить. — Можно попробовать приблизиться к призраку, когда его хозяин будет занят, и изолировать его. Остальные проблемы не составят, ведь они не так уж часто им пользуются.

— Они им вообще не пользуются… В последнее время у них отбили всякое желание…

— Тем лучше. Если изолировать призрака, скорее всего вся система развалится. Не сразу, конечно, но все же. Судя по всем признакам, система очень нестабильна, а законы физики гласят, что нестабильные системы перестают функционировать, если убрать обратную связь, благодаря которой сохранялось относительное равновесие. Просто изолируй это существо — например, при помощи лейденской банки, — и входной сигнал прервется. Заряд останется в банке и медленно рассеется или разрядится сам по себе.

По непонятной причине я вдруг представила, как Хаос затаскивает свои игрушки в майонезную банку и гоняет ее по полу.

— Постой… Лейденская банка — это что-то вроде… батарейки?

— Скорее, конденсатора. Электричество хранится между двумя пластинами в виде электростатического заряда. В конденсаторе нет тока, поэтому рассеивание происходит медленно, зато довольно легко получить разряд. В батарейках же задействован ток, электричество образуется в химическом растворе и постоянно разряжается. Впрочем, не важно, это всего лишь метафора. Ты же не можешь ловить призраков при помощи лейденской банки.

На самом деле именно это я и собиралась сделать. Я вспомнила о зеркалах, замедляющих течение Мглы, и об особых свойствах стекла, и решила подыскать подходящую банку, чтобы изловить в нее вредного джинна, пока его хозяин будет занят.

— Квинтон, прости. Мне надо позвонить. Я сейчас.

Я выскочила наружу, забыв про поздний час, и набрала номер Дэнзигеров. Подошла Мара, и она явно была не в духе.

— Вы знаете, который час?

— Мара, это Харпер. Прости, что так поздно.

— О-о, — зевая, ответила она. — Я думала, это декан — тот еще гусь, вечно звонит за полночь. Что случилось?

Я поделилась с ней своими мыслями. Она заинтересованно хмыкала в перерывах между зевками.

— Гениально! Приходи к нам завтра, с утречка. Позавтракаешь с нами. Мы с Беном что-нибудь придумаем. — И она еще раз громко зевнула, а потом попрощалась.

Я вернулась к столику, радуясь компании Квинтона и возможному решению одной проблемы и одновременно ощущая, как другая проблема зависла надо мной дамокловым мечом. И еще я совсем забыла, что должна была позвонить Уиллу, а когда вспомнила, было уже слишком поздно.