Из-под двери моего номера торчал краешек конверта цвета лаванды. Я поднял его, вскрыл и увидел внутри листок бумаги с машинописным текстом: «Уважаемый господин Уокер, если завтра в финальном туре меня не изберут «Мисс Пятьдесят Штатов», я вас убью. Даю вам в этом слово. Я не шучу. Жизнь моя кончится, так почему бы мне не прикончить и вас? Может, мне это даже понравится».

Я тотчас показал записку Стаббинсу и Макги. Макги почесал подбородок.

— Довольно любопытно.

Я смерил его холодным взглядом.

— Это чересчур мягко сказано. Мне угрожают убийством.

— Любопытно, что на бумажке нет подписи. Как вы догадаетесь, за которую из девиц голосовать?

Я перечитал записку ещё раз.

— Хм. А ведь верно. Я поначалу и не заметил. Тогда за каким чёртом мне вообще прислали эту писанину?

— Может, она просто забыла расписаться? — предположил Макги.

Стаббинс, Макги и я судим конкурс красоты «Мисс Пятьдесят Штатов», но поскольку главным арбитром был я, а Макги со Стаббинсом наверняка поддержали бы любое моё решение, соискательницы этого вожделенного титула, естественно, норовили оказать давление на меня.

— Вы хотите выяснить, кто это написал? — спросил меня Стаббинс.

— Конечно. Но ведь у нас десять финалисток.

Стаббинс проворно перелистал личные дела девушек.

Судя по его виду, он знал, что ищет. Наконец Стаббинс отложил в сторону три папки.

— Ну, вот, — сказал он.

— Что — ну, вот? — спросил я, заглядывая через его плечо.

— Как вы успели заметить, записка отпечатана на машинке. Текст красиво расположен, и в нём нет ни единой помарки. Иными словами, трудился не новичок, — Стаббинс кивнул на три отложенные папки. — Из всех наших финалисток с пишущей машинкой знакомы только эти трое — «Мисс Висконсин», «Мисс Нью-Йорк» и «Мисс Южная Каролина».

Я нахмурился.

— Всё равно не понимаю, почему нет подписи. Неужели и впрямь забыла?

Макги улыбнулся.

— А вдруг она сначала хотела посмотреть, как вы будете реагировать на угрозу, пусть и анонимную? Увидев, что вы перепугались, она попытается развить успех и назовёт себя.

— В таком случае её ждёт разочарование, поскольку я ничуть не перепугался, — ответил я.

— Да, конечно, — согласился Макги. — Но что, если вы сделаете вид, будто струхнули…

Я понял, куда он клонит.

— Что ж, очень хорошо. Позовите сюда этих троих девиц.

Мои помощники быстро выполнили поручение и привели девушек вместе с их наставницами. Оставив последних томиться в коридоре, я пригласил девушек в номер и предъявил им зловещую записку.

Гретхен («Мисс Висконсин») с милой улыбкой вернула её мне и спросила:

— А почему там нет подписи?

— Не знаю. Возможно, автор забыл поставить своё имя. — Я оглядел девиц. Ответом мне было их невинное молчание.

Оливия («Мисс Нью-Йорк») тоже оказалась большой мастерицей по части милых улыбок.

— А почему вы подумали на нас троих? Финалисток-то десять.

— А потому, что только вы трое умеете печатать на машинке! — бодро сообщил Стаббинс.

Слегка дрожащими руками я сложил листок и запихнул его в карман.

— Не понимаю, зачем кому-то убивать меня из-за какого-то там конкурса красоты. Разве я не был доброжелателен ко всем вам?

— Конечно, были, мистер Уокер, — поспешно заверила меня Мелисса («Мисс Южная Каролина»), — Вы такой милый, славный, воспитанный…

Я кивнул.

— Судить конкурс красоты — та ещё работёнка, но я стараюсь быть справедливым и беспристрастным. — Я достал платок и промокнул лоб. — Мне хочется, чтобы та из вас, которая сочинила эту записку, ещё раз хорошенько всё обдумала. Ведь не собираетесь же вы и взаправду меня убить!

Стоявший за спиной девушек Макги поднял со стола толстую книгу и вопросительно взглянул на меня. Я едва заметно кивнул. Макги выпустил книгу, и она с оглушительным хлопком шлёпнулась на стол. Я подскочил в кресле и дико заозирался по сторонам.

— Что это было? Кто стрелял?!

— Прошу прощения, мистер Уокер, — извинился Макги. — Я нечаянно выронил книгу.

Я нервно хихикнул.

— А звук был такой, словно кто-то пальнул из пистолета. — Я снова вытер лицо платком. — Вот что, девочки, не забывайте, что я — ваш друг. Я здесь затем, чтобы оказывать вам любую посильную помощь, и если вас что-то беспокоит, я охотно… нет, я с огромной радостью сделаю всё, что только можно, чтобы… — И так далее в том же духе.

Без нескольких минут девять в дверь моего номера постучали. Открыв, я увидел здоровенного детину, который смотрел на меня взглядом одержимого.

— Вы — мистер Уокер, один из судей конкурса красоты?

Я опасливо кивнул.

— Этому надо положить конец, — решительно заявил детина.

— Чему — этому? — спросил я.

— Я не допущу, чтобы титул «Мисс Пятьдесят Штатов» достался Гретхен.

— Позвольте поинтересоваться, почему?

— Потому что я намерен жениться на ней.

Я вздохнул.

— Заходите и садитесь.

Детина устроился на стуле.

— Я не могу допустить, чтобы все пялились на неё!

— На неё и так все пялились. От Шебойгана до Милуоки.

— Знаю. Но теперь конкурс будут транслировать на всю страну. Миллионы мужчин увидят мою Гретхен в этом узеньком бикини! Вы представляете себе, какие мыслишки начнут бродить в их головах? — Детина запустил пятерню в свой белобрысый чуб и отбросил его со лба. — Мы с Гретхен росли вместе. Ходили в один детский сад, в одну школу! Вместе мусолили анатомию!

— Вы были настолько близки?

Детина засопел.

— Надо было покончить с этим раньше, — заявил он. — Сперва эта «Вишнёвая Королева Монтгомери», потом «Картофельная Принцесса Сибаго», «Яблочная Милашка Макинтоша»… Я всё думал, она угомонится, но эти победы только вскружили ей голову. — Похоже, детина был в отчаянии. — Вы хоть понимаете, чем чреват для неё выигрыш этого конкурса?! Она станет знаменитостью, сведёт дружбу с разными там толстосумами и видными людьми, сменит пять-шесть мужей, и всё, спеклась старушка Гретхен. И ведь на диете будет сидеть беспрерывно, а это вредно для здоровья. Она, когда четыре пуда весила, весёлая была и жизнерадостная… Вы уже решили, кто станет этой вашей «Мисс Пятьдесят Штатов»?

— Нет, пока размышляю.

Детина вскочил и подался ко мне.

— Мистер Уокер, если вы выберете Гретхен, я вас убью, честное слово. Мне и жить-то тогда незачем будет. — Он остановился на пороге и добавил: — Последний раз, когда я палил из дробовика по глиняным тарелочкам, расколотил девяносто девять из ста.

Всё-таки один раз он промазал. Это внушало некоторый оптимизм.

Когда детина удалился, я решил, что не помешало бы промочить горло, и наполнил бокал. Мгновение спустя в дверь опять постучали.

На сей раз пришла Оливия. Я высунул голову в коридор и огляделся.

— Где ваша наставница?

Оливия передёрнула плечами.

— Гостиничный врач дал мне снотворных пилюль, а я случайно опрокинула стакан с молоком, и пришлось принести наставнице другой. — Она прикрыла дверь, и мгновение спустя я с удивлением обнаружил, что мы с Оливией бок о бок сидим на диване. От её иссиня-чёрных волос исходил какой-то терпкий и, казалось, задиристый аромат.

Она чуть ощерила белые зубки.

— Мистер Уокер, я заметила, что вам, человеку учёному, нравятся женщины с мозгами, наделённые немалым дарованием. Какого вы мнения о моей картине?

Поскольку в рамках конкурса оценивалась не только наружность, но и всевозможные таланты, Оливия представила своё живописное полотно. Я не исключаю, что на нём мог быть изображён залитый лунным светом мост. Назывался этот шедевр «Над пропастью держи».

Художница придвинулась ещё ближе.

— Вы были так добры к нам. Не знаю, как остальные, но я очень вам признательна. — Её пальчики принялись ползать по моему затылку. — Я буду благодарна за любую, даже самую пустячную услугу, которую вы окажете мне завтра, мистер Уокер. Так благодарна! — Она заглянула в мои глаза; уста её были всё ближе, как, впрочем, и остальные части тела.

Я вовремя вспомнил о своих предках-пуританах и проворно вскочил с дивана.

— Вот что, юная дамочка, — строго проговорил я, — ничего у вас не выйдет.

Несколько секунд Оливия пристально смотрела на меня, потом передёрнула плечами.

— Ладно, тогда поговорим начистоту. Это я прислала записку, и каждое слово в ней — святая правда!

Усомнившись в святости этой правды, я шагнул к телефону.

— Что ж, я вызываю полицию.

Оливия усмехнулась.

— Валяйте, коли есть охота. Я просто ото всего откажусь. Ваше слово против моего. — Её глаза сверкнули. — Короче, если завтра я не стану «Мисс Пятьдесят Штатов», считайте себя покойником.

С этими словами Оливия выскочила за дверь и была такова.

Спустя четверть часа, когда я трудился над вторым бокалом, в дверь снова постучали. Пришла Мелисса. В руках у неё была какая-то бутыль в подарочной обёртке.

— Скромный дар за всё, что вы сделали для маленькой беспомощной старушки Мелиссы, — объявила она. — Очень хороший «бурбон».

— Где ваша наставница? — будто попугай, повторил я.

— Эта милашка дрыхнет без задних ног. Выпила молока и отключилась. — Мелисса поставила бутыль на стол. — Сейчас мы с вами бражничать не будем. Я знаю правила и не хочу, чтобы меня обвинили в попытке воздействовать на судью. Поэтому прибережём бутылочку, а завтра отметим нашу победу, если мне каким-либо образом удастся стать «Мисс Пятьдесят Штатов». — Она уставилась на меня своими зелёными глазищами. — Знаете, вы такой изысканный, образованный. Вы напомнили мне моего дядюшку Дэвида. Он пишет стихи и печатается в «Тускачи-кларион», рядом с колонкой редактора. — Её пальчики принялись исследовать лацканы моего пиджака, как пальцы слепого — специальную книжку.

— Юная леди, — твёрдо заявил я (возможно, с некоторым опозданием), — лестью меня не возьмёшь. Я не падок ни на нежности, ни на посулы оных, и моя судейская беспристрастность непоколебима.

Последовало недолгое молчание. Через несколько секунд Мелисса холодно улыбнулась и сказала:

— Думаю, я поступила правильно, начав с пряника. Хотите кнута — что ж, пожалуйста! Это я прислала записку, понятно, старый хрыч? И у меня в роду уже были убийцы. Моя внучатная тётушка Феба пристрелила капитана армии янки, который ввалился в её будуар в одном исподнем!

Она шагнула к двери, остановилась и попыталась придать своей ухмылке толику былой теплоты.

— Бутылку можете оставить себе. И подумайте хорошенько. Ещё не всё потеряно. Завтра вечером мы могли бы ох как крепко подружиться.

Мелисса ушла, и менее чем через десять минут я был вынужден вновь распахнуть дверь. Честно говоря, я думал, что увижу Гретхен, но за порогом стоял долговязый парень с растрёпанной рыжей шевелюрой.

— Ага, — сказал я. — Надо полагать, вы тоже хотите меня убить?

Парень захлопал глазами.

— Не хочу я никого убивать. Я — человек мирный. Когда нет войны, конечно.

— Вы меня очень ободрили. Чем могу быть полезен?

— Я был бы весьма признателен, сумей вы вернуть мне мою картину.

— О какой картине вы ведёте речь?

— «Над пропастью держи».

— Она принадлежит вам?

— Не только. Это картина моей кисти. Я одолжил полотно Оливии, но тогда мне ещё было невдомёк, что оно ценное.

— Погодите-ка. Значит, автор картины — не Оливия?

— Нет. Картину написал я. И мне только что предложили за неё пятьсот долларов, а от таких предложений не отказываются. Но Оливия говорит, что продержит полотно у себя целый год, пока будет носить титул «Мисс Пятьдесят Штатов», а потом — хоть потоп. Ей плевать, станет ли известно имя настоящего автора.

— Она знает, что вы пошли ко мне?

— Нет. Грозилась убить меня, если я так сделаю, но пять сотен — это пять сотен, — ответил парень и с лёгкой тревогой добавил: — Ведь вы не думаете, что она и вправду меня убьёт?

— Постучите по дереву, — посоветовал я. — Ладно, подумаю, как вам помочь.

Когда парень ушёл, я запер дверь и твёрдо решил не открывать, даже если ко мне пожалует Гретхен.

На другой день, часов в восемь вечера, Стаббинс, Макги и я уселись за судейский стол на круглых подмостках и открыли финальный тур конкурса «Мисс Пятьдесят Штатов». Глядя на девушек, я невольно подумал, что Гретхен, Мелисса и Оливия во всех смыслах на голову выше остальных. Может быть, потому что умели печатать на машинке? Или просто я видел их чаще, чем других участниц? Я вздохнул. Две девушки угрожали мне смертью. Но кто же подбросил записку?

Оливия? Она грозила мне на словах. Но была ли она автором записки? Или просто решила воспользоваться удобным случаем? А тут ещё эта «Над пропастью держи». Оливия не была автором картины, и это автоматически исключало её из числа претенденток на победу. Да. С Оливией покончено.

Остаются Гретхен и Мелисса. Гретхен не приходила ко мне накануне, но почему? Потому что не писала записку? Или не изловчилась подсыпать снотворного в молоко своей наставницы?

А Мелисса? Интересно, сумела ли её внучатная тётушка Феба убедить участливых присяжных, что пристрелила капитана янки в порядке самообороны? А может, её упрятали за решётку?

Без нескольких минут десять Стаббинс, Макги и я пришли к единодушному решению. Я взял микрофон и возвестил затаившему дыхание миру, что новой «Мисс Пятьдесят Штатов» стала Мелисса, «Мисс Южная Каролина».

Засим, разумеется, последовал обычный в таких случаях взрыв шума и гама. Мелисса разревелась от счастья. Гретхен и Оливия тотчас последовали её примеру. Обняв победительницу, они от всего сердца поздравили её. Оливия заявила, что Мелисса заслужила свой триумф. В заключение Оливия и Гретхен сцепились в крепком объятии и прослезились, радуясь за свою более удачливую соперницу.

Когда я вошёл к себе в номер, было уже почти полночь. В дверь постучали. Я чертыхнулся, но открыл. За порогом стояла Мелисса. Мне показалось, что она слегка запыхалась.

Я захлопал глазами. Неужели вчера она действительно хотела отпраздновать победу наедине со мной? Покосившись на стол, где по-прежнему стояла завёрнутая в бумагу бутылка, я почувствовал, что начинаю оттаивать. Разумеется, предложение Мелиссы никак не повлияло на моё решение, но теперь, когда конкурс завершён…

Я улыбнулся.

— Вы были так внимательны и тактичны, — выдохнула Мелисса. — Но, боюсь, у меня нет времени, и нам не удастся устроить себе маленький праздник. У «Мисс Пятьдесят Штатов» столько всевозможных дел и обязанностей! Вам ли не знать? Я могу надеяться на ваше понимание?

Я вздохнул, прощаясь с поблёкшей мечтой, и ответил:

— Ничего страшного. Зато мне достанется вся бутылка.

Её невинные зелёные глаза заглянули в мои, длинные ресницы дрогнули.

— Из-за неё-то я и пришла. Хорошо, что успела. На вашем месте я не стала бы даже пробовать этот «бурбон». Чтобы живот не заболел. Понимаете, о чём я?

Мелисса убежала, а я вылил содержимое дарёной бутылки в унитаз и наполнил свой бокал старым добрым безопасным бренди.

Нескольких капель «бурбона», оставшихся на дне бутыли, моему знакомому биохимику вполне хватило, чтобы провести анализ. Вы не поверите, но в виски не было никаких посторонних примесей. Воистину, чтобы стать «Мисс Пятьдесят Штатов», мало смазливой мордашки. Нужны ещё и мозги. Ну, да с этим у Мелиссы, похоже, полный порядок.