– Эй, проснись! – слышу я любимый голос и пытаюсь продрать глаза.

– Отстань! – говорю я и нащупываю одеяло.

– А ну, вставай! – Крис выхватывает у меня из рук одеяло и скидывает его на пол.

Я окончательно просыпаюсь и сажусь в кровати.

– Сколько времени?

– Семь утра.

– Черт! Зачем ты меня так рано разбудил?

Крис стоит напротив кровати, уперев руки в боки. Сейчас он выглядит не как мой парень, а как «заботливый» отец, и мне это откровенно не нравится.

– Сегодня же суббота!

Я снова плюхаюсь на кровать и зарываюсь лицом в подушку. Джонс хватает меня за ноги и грубо тянет на себя.

– Ааааай! Какого черта, Крис?! – кричу я и брыкаюсь. Он наваливается на меня сверху и заламывает руки мне за голову. – Отпусти!

– Не дерзи, – спокойно говорит он. – Успокойся, а то я заткну тебя своим любимым способом. Поняла?

– Нет! Я терпеть не могу, когда меня рано будят. И слезь с меня!

Между нами возникает напряжение. Он смотрит на меня так, будто сейчас навредит, будто хочет это сделать. Крис молча лежит на мне, а я не произношу ни слова, чтобы не разозлить его еще больше. Он странно ведет себя, и меня это пугает.

– Хорошо. – Крис резко встает и начинает одеваться. – Мне пора. Тем более, что твои родители уже ушли.

– Что? Уже? Так рано?

– Я не знаю, но теперь могу тоже спокойно уйти.

– Подожди! – Я подбегаю к подоконнику, хватаю свою темно-коричневую сумку и ищу в ней банковскую карточку. – Тебе ведь нужны были деньги, так?

– Хм, вообще-то да. Хорошо, что ты напомнила.

– Сначала мне нужно снять наличные. Ты ведь никуда не торопишься?

Я не понимаю, почему мне так сложно говорить. Всякий раз, когда у нас возникает даже самая мелкая ссора, Крис будто отдаляется от меня, становится холодным. Мне ужасно хочется выяснить отношения прямо сейчас, но я не делаю этого. Не хочу все усложнять.

– Нет, – только одно слово, и у меня ком встает поперек горла. Мне срочно нужен горячий кофе.

– Можем сходить вместе, банк недалеко. – Я улыбаюсь, как дурочка, чтобы хоть как-то разрядить обстановку! – Крис, я хочу, чтобы все было хорошо. Давай просто спустимся вниз, позавтракаем, а потом…

– Ок! Я не против.

Я всегда удивлялась резким переменам в его настроении. Крис стоит возле двери и улыбается.

Мы спускаемся на кухню. Я иду впереди и все еще ощущаю напряжение, витающее в воздухе.

Я быстро подбегаю к столу, беру две кружки и наливаю в них свежий кофе. Видимо, мама заварила, как только встала. Интересно, куда они отправились с утра пораньше? Я отдаю одну кружку Крису, и мы садимся за обеденный стол.

– Ты так и будешь молчать? – спрашиваю я, отпивая из кружки.

– Детка, если ты хочешь поговорить, давай в другой раз.

– Ты же сказал, что не торопишься!

Я вижу, как он нервничает и дергает ногой. Разговор заходит в тупик.

– Собирайся. Я подожду тебя возле гаража.

Крис встает из-за стола, надевает свою высохшую куртку и молча уходит. Дверь остается открытой.

Надо поторопиться, чтобы он не разозлился снова!

Я как можно быстрее поднимаюсь в свою комнату, переодеваюсь и пишу записку родителям: «Я с подругами. Буду поздно. Л.». Потом я беру коричневую сумку, закидываю в нее солнечные очки, тушь, блеск для губ и пудру. Поправляю прическу, и спустя пару минут я уже на улице.

Мы с Крисом садимся в мой «Камаро» и едем в банк. До него минут десять. Все это время мы оба молчим. Я до сих пор не понимаю, что я такого сказала или сделала, что мой любимый так переменился. Я слежу за дорогой, стараюсь отогнать от себя грустные мысли. Обычно от них становится только хуже.

Хорошо, что сегодня выходной, и в банке почти никого нет. Я быстро снимаю необходимую сумму – даже чуть больше, сажусь в автомобиль и отдаю деньги Крису.

– Вот, здесь вся сумма.

Я чувствую себя каким-то курьером. Будто я не просто одалживаю своему парню деньги, а плачу за какую-то услугу. Странное ощущение.

– Спасибо, детка, – говорит Крис и целует меня в губы. Но это не простой поцелуй, а робкий, нежный, без излишеств. Простой поцелуй в благодарность. Это совсем несвойственно моему Крису, и я пугаюсь и удивляюсь одновременно.

– Куда отправимся теперь? – спрашиваю я и кладу руки на руль.

– Можешь отвезти меня в автосервис? Мне нужно забрать машину.

– Конечно!

Мы едем на другой конец города. Я останавливаюсь напротив большого кирпичного здания.

– Поезжай ко мне домой, – говорит Крис, отдает мне ключи от своей квартиры и выходит из авто. – Увидимся там, детка. Я быстро.

Он наклоняется и дарит мне легкий поцелуй в лоб.

Я с улыбкой смотрю ему вслед. Из-за угла здания выходит какой-то мужчина. Крис подходит к нему, они пожимают друг другу руки и стремительно заходят внутрь. Я делаю вывод, что у автомобиля, наверное, какая-то серьезная поломка, и дело требует срочности.

Со спокойной душой я завожу машину и уезжаю.

Ну и утро сегодня! Самое странное в моей жизни. Обычно в субботу я просыпаюсь, когда солнце уже в зените. Потом мне звонит Мелисса, и мы вместе с Дениз устраиваем шоппинг практически на весь день. Вечера проходят в лучших традициях сериала «Секс в большом городе» – рестораны, ночные клубы, походы в кино и другие развлечения.

Но как только в моей жизни появился Кристофер Джонс, все изменилось.

Я переступаю порог его квартиры, снимаю куртку и кладу ее на кресло. Дверь на ключ не закрываю, чтобы Крису не пришлось стучать. Захожу на кухню, открываю холодильник и нахожу там много вредной еды: сладкая газировка и какой-то фастфуд. Мне это кажется странным, ведь Крис у меня гурман. Когда приедет, спрошу. Достаю банку колы и сажусь на диван перед телевизором.

Спустя несколько минут я слышу звук открывающейся двери и вскакиваю с дивана.

– Все в порядке? Ты забрал автомобиль? – Я встаю в дверях и скрещиваю руки на груди.

– Слишком много вопросов, Лидия, – говорит он, и в его голосе я слышу тревогу. – Все в норме.

Крис проходит на кухню, заглядывает в холодильник и достает банку газировки.

– Ладно.

Лучше уж я воздержусь от расспросов, чтобы не вызвать Криса на эмоции. Он и так выглядит расстроенным и слишком задумчивым.

– Главное, что ты в порядке.

– Я пойду в душ.

– Мне пойти с тобой?

– Нет, я хочу побыть один.

– Хорошо.

Мне это кажется подозрительным. Интонация его голоса настораживает. У меня появляется стойкое чувство беспокойства: что-то не так.

Крис достает из заднего кармана джинсов свой мобильный телефон и кладет его на журнальный столик. Он не говорит ни слова, даже не смотрит на меня. Зачем я ему здесь нужна, если он не обращает на меня внимания?

Он раздевается, берет полотенце и уходит.

Я облегченно вздыхаю и провожу руками по волосам. Плюхаюсь на диван и, положив голову на спинку, стараюсь отогнать тревожные мысли. Я убеждаю себя, что все хорошо, что мой Крис просто устал. Стоп! Когда успел? На часах всего девять утра! В голове полнейшая путаница.

Его телефон начинает вибрировать. Я подскакиваю с дивана, а мобильник продолжает скакать на стеклянном столике. На широком экране высвечивается номер какого-то «Шон. Ди». Я морщусь: не помню ни одного приятеля Джонса с таким именем. Ответить на звонок или нет? Крис все еще в душе. Я оборачиваюсь, слышу звуки струящейся воды. А мобильник продолжает вибрировать. Этот Шон уж очень настойчивый!

Чертово любопытство! Дрожащими руками я беру телефон и отвечаю на звонок.

«Джонс! Какого черта?! Где тебя носит!? – оглушает меня жутко грубый и низкий мужской голос. Я задерживаю дыхание. – Ты должен быть на складе! Пришла новая партия!».

Партия чего? Я ничего не понимаю и автоматически прикрываю рот ладонью, чтобы не выдать себя.

«Что ж, мелкий ты ублюдок! Я не знаю, почему ты молчишь, и что происходит, но если ты не…»

Вода в ванне больше не льется. Я выключаю мобильник и быстро кладу телефон на столик, на то же самое место, где он лежал. Потом я сажусь на диван и хватаю пульт от телевизора.

Крис заходит в гостиную: на нем лишь махровое полотенце, болтающееся на бедрах. Он молча подходит ко мне и смотрит своим холодным взглядом.

– Мне никто не звонил? – спрашивает он и берет свой мобильник. Проверяет контакты и пропущенные звонки. У меня ком встает поперек горла, а глаза начинают бегать из стороны в сторону.

– Вообще-то, был один звонок… – Я ловлю на себе злой взгляд Криса, и по моему телу пробегают мурашки. Мышцы на его лице напряжены, а губы плотно сжаты. – Мне наверно не стоило этого делать, но тебя не было, и я подумала, что…

– Замолчи, детка, все в порядке. – Крис, видимо, замечает знакомое имя на экране мобильника, и выражение его лица становится еще мрачнее. Я вижу, что он сильно переживает. Пальцы на руках сжаты в кулаки, он тяжело дышит.

– Нет, не в порядке. Этот Шон, или как его там, сказал про какой-то склад и партию. О чем он говорил? – Я делаю паузу и вопросительно смотрю на любимого. – Крис! Скажи, что происходит? Кто этот Шон?

– Ты опять задаешь слишком много вопросов, детка. Я же сказал, все в порядке!

– Ты мне врешь, я знаю. – Желание все узнать перебарывает во мне здравый смысл. Я поднимаюсь с дивана и подхожу к нему. – Я хочу знать правду. Пожалуйста.

– Ты хочешь слишком многого, Лидия. Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, я уйду. Ты больше никогда меня не увидишь. И любопытство перестанет тебя мучить. Заживешь спокойной жизнью. Без меня. – Нет! Только не это! Крис снова отталкивает меня. Ох, уж эти чертовы слезы, выдают меня в который раз! – Ты этого хочешь?

– Нет, – на одном выдохе произношу я. – Я больше не буду ни о чем спрашивать.

– Вот и славно! – Крис неестественно улыбается и целует меня в лоб. А потом вдруг разворачивается и выходит из гостиной.

Я вытираю слезы и иду на кухню. В горле пересохло от волнения. Я не понимаю, какого черта я здесь делаю? И куда он ушел? Что делает?

Нет, надо срочно успокоиться.

– Крис! – кричу я и топаю в комнату.

Он сидит на кровати возле тумбочки и быстро убирает что-то в ящик.

– Что? – он трет свой нос пальцами и шмыгает.

– Я пойду, проветрюсь. Заодно схожу в супермаркет: в холодильнике пусто.

Я произношу эти слова без эмоций. Надоело страдать, плакать, думать.

– Хорошо, – отвечает Крис, не глядя в мою сторону. К черту все!

Я выхожу на улицу. Дует сильный ветер, а небо затягивают тучи: скоро пойдет дождь. Что ж, типичная осенняя погода. Я застегиваю куртку и бреду по тротуару в сторону ближайшего супермаркета.

Меня все еще терзает моя подозрительность. Я стараюсь гнать от себя плохие мысли, но ничего не получается. Одни и те же вопросы навязчиво рвутся в мою голову: кто такой Шон? Почему рядом с его именем буква «Д»? Что бы это значило? Но самое странное, что я услышала, это слова о какой-то партии на каком-то складе. Насколько я знаю, Джонс нигде не работает, его обеспечивает отец, и помогает дядя Эрик. А вдруг это не так? Все мысли превращаются в кашу из подозрений и различных домыслов. Как же я устала от этого!

Помимо всего прочего, меня очень злит, что Крис отталкивает меня. И происходит это именно тогда, когда я начинаю интересоваться его жизнью вне общения со мной. Я хочу знать почему. Но не знаю. Это замкнутый круг! Начну расспрашивать его – потеряю любовь. Он не раз грозился оставить меня. А я не хочу этого.

Так, стоп! Хватит мучить себя! Тем более, что я уже у порога супермаркета. Захожу внутрь, беру тележку, прохожу между рядами. Какая же я голодная! Надеюсь, Джонс тоже.

Спустя минут тридцать я выхожу с пакетом, в котором практически одни деликатесы. За исключением разве что фруктов и овощей. Хорошо, что хоть не пришлось идти в алкомаркет, ведь у Джонса есть целый бар с дорогими напитками! Надо будет прийти и выпить что-нибудь крепкое.

– Крис, я здесь! – говорю я, сразу прохожу на кухню и разбираю пакет.

– Купила что-то вкусное? – Крис появляется внезапно.

– Ты меня напугал! – Он обнимает меня сзади и зарывается носом в мои волосы. – Отпусти.

Он все еще держит меня за талию, и это первый раз за все время, когда я не хочу ощущать его прикосновений.

– Руки убери.

– Что с тобой, Лидия?

Я поворачиваюсь к нему лицом и ловлю на себе его недовольный взгляд.

– Со мной ничего. Все просто замечательно! – Моя улыбка сейчас больше напоминает жуткую гримасу. Я стараюсь не показывать свое недовольство, но, к сожалению, у меня всегда все на лице написано.

– Ок.

Крис снова уходит. Ну, что я делаю не так? Я ведь просто хочу знать правду! Все эти секреты сводят меня с ума!

Нет, нет и еще раз нет! Я должна прямо сейчас узнать ответы на все вопросы! Еще чуть-чуть и мой мозг взорвется!

– Стой! – Я бегу за ним в комнату. – Подожди! Вообще-то, не все в порядке.

Джонс устало садится на кровать. Ему совершенно не охота меня слушать.

– Что ты хочешь от меня, детка?

– Ничего, кроме правды! Я так долго жду, когда же ты все мне расскажешь! Мне тяжело осознавать, что ты что-то от меня скрываешь.

Я опускаю глаза, рассматривая дорогой ковер на полу, и жду, что же скажет Крис.

– Тебе не следовало отвечать на этот звонок. Вот и все.

– Но я ответила и теперь только и думаю о том, что сказал этот… грубый мужчина. Шон? Да?

– Это мой приятель, ясно?

– Он так кричал в трубку! Хорош приятель!

Сжав губы, Джонс устало встает с кровати и подходит ко мне.

– Я вижу, что ты переживаешь, Лидия, – он берет меня за подбородок и смотрит прямо в глаза. – Но в этом нет необходимости.

В его голосе я улавливаю уверенность в себе и желание убедить меня, что все хорошо, что мне не о чем беспокоиться. Но это не так. Это лишь иллюзия.

– Для меня главное, что бы с тобой все было хорошо.

– Я здесь, с тобой. Ничего страшного не происходит. Ты ведь мне веришь?

Я чувствую давление с его стороны.

– Да.

У меня нет выбора: я могу ответить только так.

– А теперь расслабься, я принесу что-нибудь выпить.

Он нежно целует меня и стремительно выходит из комнаты. Я вздыхаю и присаживаюсь на край кровати, потирая ладонями колени. Я слышу свое сердцебиение: видимо, все еще переживаю. Разглядываю комнату, трогаю покрывало на кровати, пытаюсь себя успокоить.

Смотрю в окно: погода ухудшается с каждой минутой. Скоро точно пойдет дождь. Все небо затягивает пелена темно-серых туч. Я чувствую легкое головокружение, кровь стучит в висках. Где-то тут должна быть аптечка с «Адвилом» и другими таблетками. Первая мысль – посмотреть в ящике возле кровати.

Что это? В тумбочке я нахожу несколько пакетиков с каким-то белым порошком. Я беру один из них в руки и рассматриваю. О, нет! Только не это!

– Лидия…

Крис появляется на пороге комнаты со стаканом виски в руке. Он смотрит на меня широко открытыми глазами, приоткрыв рот. Я в ступоре, держу в руках эти проклятые пакетики и совершенно не знаю, что сказать.

– Где ты это взяла? – рычит Джонс, и я вижу, как на его шее проступают вены. – Лидия!

Я вздрагиваю, когда слышу свое имя, и закрываю глаза. Встаю с кровати и делаю несколько шагов вперед.

– Это кокаин! – говорю я и дрожу, а Джонс молчит. Его пепельно-серые глаза темнеют от злости. Мое сердце бьется все быстрее. Я понятия не имею, что будет дальше. – Крис, откуда он здесь!? Отвечай!

Я морщу лицо, на глаза наворачиваются слезы. Я не могу пошевелиться.

– Черт!!! – с губ Джонса срывается гортанный крик, и он швыряет стакан с алкоголем в стену. Осколки летят в меня, и я инстинктивно отворачиваюсь, прикрывая лицо руками.

Крис хватается за голову, проводит ладонью по волосам и начинает расхаживать по комнате.

– Ты нюхаешь, да!? Или продаешь? – Крис поднимает на меня глаза, и у меня мурашки пробегают по коже: его взгляд наполнен яростью. В нем с каждой секундой просыпается зверь, готовый кинуться и разорвать меня на куски.

Он подскакивает ко мне, размахивается и со всей силы бьет по лицу. В глазах темнеет. Голова вот-вот взорвется от невыносимой боли! Я облизываю губы и ощущаю сладковатый вкус своей крови. Сквозь гул в ушах я слышу тяжелое дыхание Джонса.

– Ты ударил меня! – Мои глаза наполняются слезами, которые тут же проливаются, обжигая кожу. Меня трясет, а ноги подкашиваются от ужасного головокружения.

По выражению его лица я понимаю, что его раздражает мое нытье. Я не вижу во взгляде ни раскаяния, ни сожаления – ничего человеческого. Я закрываю лицо руками, а слезы все льются и льются.

– Ненавижу! – кричу я. – Ты – монстр! Ну! Давай! Ударь меня еще раз! Давай!!!

Джонс не выдерживает: он резко толкает меня к стене с такой силой, что я ударяюсь затылком и лопатками о бетон. Длинными пальцами он хватает меня за шею и сдавливает. Я ощущаю, как кровь приливает к голове. Воздух кончается, мне нечем дышать. Я пытаюсь вырваться, дергаюсь из последних сил, но это бесполезно. Перед глазами пляшут черные пятна.

– Пожалуйста, отпусти меня, – хриплю я.

Вместо того, чтобы ослабить стальную хватку, Крис целует мои припухшие губы – грубо, жадно. Острая боль пронзает меня: я чувствую, как кожа на нижней губе лопается, и становится еще больнее. А Джонс не останавливается. Мерзкая сволочь!

Наконец он оставляет мои больные губы в покое, немного расслабляет руку, и я могу сделать глубокий вдох. Сильный кашель рвет мне горло. Крис отпускает мою шею, и я тру ее рукой, чтобы хоть немного унять боль. Я прислоняюсь к стене, ноги меня не держат, и я готова сползти на пол и рыдать. Но я стараюсь держаться.

Джонс хватает меня за плечи. Левой рукой он сдавливает одно из них, а другой берет за подбородок и сжимает, заставляя посмотреть в глаза.

– Ты больше не будешь разговаривать со мной в таком тоне, – шипит Крис. Мышцы на его лице напряжены, волосы взъерошены, а со лба стекает капля пота. – Поняла?

Собрав последние силы, я отталкиваю его прочь.

– Да пошел ты! – Я смотрю ему прямо в глаза и снова плачу.

Крис явно не ожидал от меня такого: он просто опускает руки, и я, пользуясь его мимолетной слабостью, пулей вылетаю из комнаты.

– Лидия!!! А ну, вернись!!! – кричит Крис и бежит за мной.

Я быстро хватаю сумку и выхожу из его квартиры, хлопая дверью.

На улице ливень, зонта нет, холодно, а голова все еще кружится. Я боюсь садиться за руль. Но «Камаро» оставлять здесь нельзя. Придется ехать. Но куда? Уж точно не домой. Не хочу, чтобы родители задавали вопросы, ведь я все равно не смогу сказать правду.

Мои губы ужасно болят, а на пальцах осталась кровь. Я подставляю руки под дождь, чтобы ее смыть. Запрокидываю голову, и капли с неба падают мне на лицо – на доли секунды я успокаиваюсь, слышу, как замедляется сердцебиение.

– Мисс, с вами все в порядке? – слышу я чей-то голос.

На другой стороне улицы стоит мужчина средних лет с зонтиком в руках.

– Да, все в порядке! – кричу я, прикрывая ладонью распухшие губы.

Прохожий улыбается и кивает. Я жестом прошу его не обращать на меня внимания, что он и делает.

Я быстро сажусь в свой автомобиль и кладу голову на спинку сидения. Куда ехать? Что делать? Я пытаюсь успокоиться. Мне больше некуда пойти, кроме как к Мелиссе. Она, вероятно, не захочет меня видеть, но у меня нет другого выхода.

Я завожу авто и трогаюсь с места. Мне очень тяжело.

 

***

2005 год.

Люблю смотреть фильмы про дикую природу. Одно удовольствие наблюдать, как величественный лев, царь пустынных прерий, рвет на части антилопу, пережевывая один кусок кровавого мяса за другим. Антилопа все еще в сознании, пытается вырваться, но не может. Как досадно, что бедное животное стало жертвой хищника! Завораживающее зрелище…

Выключив телевизор, я направился на кухню. В горле пересохло, захотелось пить и съесть что-нибудь вкусное. Проходя мимо маминой комнаты, я услышал странные звуки: скрип кровати, удары, а изредка крики и стоны. Я так и не понял, что это может быть. Я спустился вниз по лестнице в столовую, взял в холодильнике пару банок с любимой газировкой и поплелся обратно в свою комнату. Можно еще часик побездельничать, пока не пришел учитель французского.

Те звуки стали еще громче, и теперь я отчетливо слышал голос матери. Что там происходит? Жутко интересно… Я решил осторожно приоткрыть дверь и посмотреть. Как только между дверью и косяком образовалась небольшая щель, я увидел, как моя любимая мамочка, совершенно голая, скачет на моем учителе французского, который приходит заниматься со мной каждый вторник и пятницу. Я чуть не выронил газировку! Сначала я хотел уйти, но любопытство оказалось сильнее чувства отвращения. С каждым маминым стоном мне становилось еще противнее… Эта женщина, которая звалась моей матерью, словно гадкое животное, кувыркалась с этим ублюдком. Как же отвратительно она сейчас выглядит! Визжит и барахтается, как свинья в грязи. Ей, кажется, совсем плевать на нашу семью и на моего отца. А все эти слова о любви, которые она ему говорила – просто обман и притворство. Все это ужасно низко и противно, но мне понравилось это зрелище. Я бы еще посмотрел, как трахается моя мать, но, к сожалению, пора возвращаться в свою комнату, иначе они меня заметят.

Весь следующий день я наблюдал за поведением матери и уже обдумывал, что бы такое интересное с ней сделать. Убить быстро или заставить ее мучится изо дня в день. Ведь она точно должна быть наказана за такое плохое поведение. Тем более, мне так скучно!

¬ Кристофер, мой мальчик, о чем задумался? – с широкой улыбкой, как у чеширского кота, спросила она. В ее глазах не было ни капли сожаления или стыда. Даже совсем наоборот – они сияли, а кожа на пухлых щеках окрасилась в чуть заметный розоватый оттенок.

– Ничего такого, мамочка, просто придумываю, что бы такое красочное нарисовать после обеда. А может, лучше покачаться на качелях в саду? – Я улыбнулся ей, а в мыслях уже стоял в черном костюмчике с ее любимыми алыми розами у ее гроба.

– Какой же ты у меня умница! Люблю тебя, сынок.

Она подошла и чмокнула меня в лоб губами, которыми еще вчера целовала моего учителя.

– Мне пора, мам. – Я отталкиваю ее от себя и поднимаюсь в свою комнату. – Нарисую радугу и барашков.

Нужно придумать, что делать дальше. Нужен план.

– Хорошо, родной.

Весь вечер я копался в учебнике химии, потом смотрел фильм «Яды и отравители». Эти самые яды имеют огромную власть над жизнью человека. Всего лишь капля волшебной жидкости может убить человека за минуту. А есть яды, которые убивают постепенно, накапливаясь внутри организма. Решено! С моей драгоценной мамочкой нужно покончить, и лучше всего подойдет средство, которое действует медленно и болезненно. Только вот есть одна проблема: где бы раздобыть эту дрянь.

Этой же ночью, когда родители, уже крепко спали, я вышел из своей комнаты, спустился на первый этаж, взял фонарик и пошел в кладовую. Там хранилась всякая разная химия, средства для уборки дома, старые инструменты и какое-то ненужное барахло. Я включил свет и принялся осматривать содержимое ящиков. Ага, кажется, я нашел то, что нужно. Яды и химикаты для насекомых и грызунов. Я быстро нацепил на руки резиновые перчатки, которые лежали на столе, и стал перебирать бутылочки.

Один флакончик был чуть больше остальных. Я заметил название, и оно показалось мне знакомым. На черной бумаге белым мелом было выведено «мышьяк». Этот яд я видел сегодня в фильме. Он точно поможет мне. Я положил его в карман пижамы, выключил свет и вернулся в кровать.

Следующее утро я начал не с завтрака. Достал старую энциклопедию и отыскал в ней статью об этой смертельной штуке. В энциклопедии было написано, где содержится мышьяк, его состав, химическая формула, но мне это было совсем неинтересно. Прочитав еще пару абзацев, я, наконец, нашел то, что мне было нужно – дозировку. Я решил, что маму нужно убивать постепенно, по капельке, чтобы она мучилась. Я выбрал одну из самых маленьких доз и решил, что лучше всего подсыпать его в кофе, который мама очень любит. Хватит и одного раза в день. Пусть ей будет больно.

– Кристофер, ты уже проснулся? Спускайся завтракать и папу заодно проводим на работу.

Ну вот, опять она не вовремя. Как всегда!

– Сейчас, мамочка, уже иду.

Я собрал книги, достал синий флакон и отсыпал первую дозу смерти. Потом спустился в столовую и принялся за мои любимые блинчики с брусничным сиропом.

– Доброе утро, сын.

Папа вышел из ванной и сел за стол. Как всегда он ел омлет и одновременно читал газету.

– Привет, папа.

Несмотря на то, что он не далеко ушел от моей матери, он все-таки лучше нее. По крайней мере, отец никогда не изменял ей – только пил, причем довольно много.

Мама еще гремела посудой на кухне. Потом она принесла себе кофе и снова ушла. Пока папа читал очередную статью, я быстро бросил яд ей в чашку. Мама вернулась с миской каши с фруктами. Съев ее, она взяла чашку с кофе.

Ну, вот и все, мамочка. Игра началась.

Сделав пару глотков, мама слегка сощурилась. Неужели она заметила, что с ее любимым напитком что не так? Но нет. Зря я испугался.

– Слишком крепкий, – произнесла она, и я выдохнул. Значит, все идет хорошо: не заметила.

Всю неделю, день за днем я наказывал мать за то, что она сделала. Наблюдал, как она мучается и страдает от болей в желудке, голове и во всем теле. Слушал ее жалобы и просьбы о помощи, которые всегда меня раздражали. У нее болело горло, и было тяжело дышать. Мамочка была настолько слаба, что не могла самостоятельно вставать с кровати по утрам. Но обратиться к врачам она отказывалась. Ведь давным-давно они загубили ее отца.

С каждой маминой мольбой мне все больше хотелось, чтобы она поскорее умерла и прекратила изводить нас с отцом своим бесполезным присутствием.

Отец продолжал ходить на работу и оставался там допоздна. Чтобы не сваливать на меня заботу о «больной» матери, он нанял сиделку. Целую неделю она приходила к ней и ухаживала: водила по дому, убирала, помогала облегчить боль и делала еще много бесполезных вещей. Жалкое зрелище. Я же сидел в своей комнате, читал, смотрел фильмы и любимые программы по телевизору. Изредка – исключительно ради приличия – я приходил к ней в комнату и сидел с ней. А в голове были лишь мысли о побеге.

В один прекрасный день – кажется, это случилось через неделю – мы с отцом обнаружили маму мертвой. Это был самый запоминающийся и невероятно счастливый момент в моей жизни. Как только я увидел труп матери, все мое нутро восторжествовало. Я еле скрыл восторг! Ведь при смерти любого близкого человека обязательно нужно плакать, но я так и не проронил ни одной слезинки – ни в тот день, ни потом. Родственники списали это на шок.

Врачи, приехавшие за маминым трупом, сказали, что она умерла от удушья. Я так и не узнал всех подробностей. Мне никто ничего не сказал. Знаю только, что дядя Эрик все уладил.

Через три дня были похороны, и я еле выдержал соболезнования со стороны родственников и знакомых. Весь день они надоедали мне своими «бедный мальчик, остался без матери» и все такое.

Мне стало намного проще жить. Никто не мешал мне делать то, что я хочу. После смерти матери отец стал пить еще сильнее, но меня это не волнует. Я презираю отца, хотя он ничего плохого мне не делает. В общем, теперь все просто замечательно!