– Судебный исполнитель? Я думала, что все уже утряслось, – удивленно сказала Алекса.

– Так оно и есть, – коротко ответил Стефан.

Тогда зачем здесь эта женщина?

Расстроившись из-за появления незваной гостьи, Алекса стала наблюдать за ней, пока они медленно подъезжали к дому. Миновав покосившиеся ворота, они въехали по разбитой дороге во двор и остановились у гаража, рядом с фургоном строителей. Женщина обернулась и стала наблюдать за их машиной. По всей видимости, судебный исполнитель ждала их давно и очень замерзла – на ней было старое поношенное демисезонное пальто. Того же возраста, что и его владелица, подумала Алекса.

– Улыбайся, – напомнил Стефан.

Широко улыбаясь, он помог ей выйти из машины и, едва ее ноги коснулись земли, обнял и… поцеловал.

Вздрогнув от неожиданности, она испуганно посмотрела не него. Одними глазами он напомнил ей об их уговоре, и Алекса постаралась изобразить на лице подобие улыбки. Губы предательски дрожали, и улыбка вышла какой-то жалкой. Поцелуй Стефана был горячим, нежным, властным…

Наконец Стефан обратил внимание на женщину, стоявшую на ступеньках лестницы.

– Мисс Пэттерсон! – сухо и официально приветствовал он.

– Мистер Блейк! – ответила она ему тем же тоном.

Стефан открыл парадную дверь и пропустил Алексу и мистера Джонса в огромный квадратный холл, стены которого были обшиты деревянными панелями. Пол был тоже деревянным, на нем лежала дорогая ковровая дорожка. Изящный полированный столик стоял у основания лестницы, на нем – ваза с засушенными цветами. Алекса терпеть не могла засушенные цветы, но заставила себя улыбнуться.

– Мне можно войти? – ядовито спросила мисс Пэттерсон. – Сегодня так холодно!

– Думаю, в доме еще холоднее, – сказал Стефан. Он старался быть вежливым, но его старания не могли скрыть так и рвущуюся наружу ярость. – Мы еще не переехали.

– Вижу, – холодно сказала мисс Пэттерсон. – Так могу я войти?

Он молча пригласил ее и закрыл тяжелую парадную дверь.

– Алекса, ты не могла бы найти вентиль центрального отопления?

Кивнув, она пошла по направлению к предполагаемой кухне. Мистер Джонс увязался за ней. И она слышала клацанье его когтей по полу. Зачем судебный исполнитель пришла к Стефану? И как она узнала, что он приедет сюда именно сегодня?

Открыв дверь предполагаемой кухни, Алекса испуганно остановилась – там сидели двое рабочих и пили чай. Они, улыбнувшись, переглянулись, и Алекса улыбнулась им в ответ вымученной улыбкой. Зато Мистер Джонс бросился к ним, как к старым друзьям, и разлегся у их ног.

– Где тут вентиль центрального отопления? Если оно работает… – добавила она, увидев, что кухня отремонтирована только наполовину. На одной стороне уже были установлены все необходимые секции и стена сияла свежей краской, а на другой – развороченный водопровод, свисавшая электропроводка. Какой-то мусор и хлам.

– Минуточку, – сказал один из рабочих, встал и, подойдя к бойлеру, щелкнул выключателем. Алекса услышала, как заработал котел.

– Спасибо. Здесь еще много работы? – спросила она.

Он задумался, уставившись в потолок, затем объявил баз особой уверенности:

– С недельку.

Выйдя из кухни, Алекса быстрым шагом пошла в холл, но остановилась, услышав приглушенные голоса у парадной двери – Стефан спорил с судебным исполнителем.

– Мистер Блейк, ведь была договоренность, что она останется у бабушки с дедушкой до конца февраля… – сухо проговорила женщина.

– Но они в преклонном возрасте, – возразил Стефан.

– В данное время вы не имели никакого права забирать свою племянницу у дедушки и бабушки, мистер Блейк!

– Почему?

– Потому что не имеете права! Вы взяли ребенка с их ведома, но не согласовали со мной! – возмущенно воскликнула женщина.

– Почему я должен был согласовывать свое решение с вами? – спросил он с едва заметной злостью в голосе. – Джессика – моя родная племянница. Ее мать – моя родная сестра.

– Знаю, но…

– А раз знаете, то и согласовывать нечего! Чтобы воспитывать свою племянницу, мне не требуется получать особое разрешение, потому что суд постановил: опекун Джессики – я!

– Но только с февраля! Это означает, что по закону она все еще находится под нашей юрисдикцией. Вы не имели права брать ее к себе! Можете считать меня назойливой, но я должна быть уверена, что Джессике ничто не угрожает.

Резко наклонившись к женщине и глядя ей прямо в лицо, он выкрикнул:

– Я не представляю для Джессики никакой опасности!

– О да! Конечно! Я и не думала на что-нибудь намекать, – пробормотала она, попятившись. – Но вы должны понять, что девочке необходима спокойная домашняя обстановка, ведь она потеряла своих родителей!

– Но, слава Богу, не родного дядю! – едва сдерживаясь, сказал Стефан. – но если вы будете настаивать на своем, Джессика может потерять и его – человека, которого она очень любит и который в ней души не чает! Бабушка и дедушка заболели гриппом и…

– Так что ж вы раньше об этом не сказали? В самом деле, мистер Блейк, весь этот спор можно было бы избежать, если б вы рассказали мне все как есть! Вам надо было сообщить мне, что вы забрали девочку у стариков из-за их болезни.

– У меня не было времени.

– Вы знаете наши правила. Судья требует их неукоснительного соблюдения. В связи с этим я должна осмотреть ваш дом.

– В доме идет ремонт.

– Тем не менее…

Стефан слегка пожал плечами.

– Поступайте как знаете. – С этими словами он круто повернулся и легко взбежал по лестнице.

Оглядевшись, женщина заметила Алексу и не спеша направилась к ней.

– Кажется, мы раньше не встречались?

– Нет. Не встречались.

– Я лежала с этим проклятым гриппом, когда вы приходили на слушание в суду.

– Да.

– Будьте любезны, покажите мне дом.

Ни дать ни взять – слепой поведет слепого! Однако Алекса невозмутимо сообщила:

– Видите ли, кухня готова только наполовину. Рабочий сказал, что через несколько дней они закончат ее отделку. – Открыв дверь, она дала возможность судебному исполнителю лично ознакомиться с тем хаосом, который царил на кухне. За дверью обнаружилась уборная с раковиной для умывания и унитазом – все сияло ослепительной белизной. Затем они попали в столовую. Алекса настежь распахнула следующую дверь. Это кабинет, догадалась она.

– И здесь еще не все готово, – сказала она вслух.

Пройдя по широкому коридору, они оказались в продолговатой гостиной. Начинавшиеся от пола окна в одном ее торце выходили в сад, а в другом – на широкий залив. Когда ремонт закончится, здесь будет замечательно! Правда немного напоминает гостиную в отеле.

Интересно давал ли Стефан какие-то указания по отделке комнат или полностью положился на чей-то вкус? Наверное, сказал только, чтобы дом привели в порядок, а в детали не вдавался, и дизайнеры все делали по своему усмотрению. Скорей всего, так и было. Похоже, кто-то из них очень любит засушенные цветы, потому что еще одна ваза с такими цветами стояла на каминной полке. Придется отправить их в мусоропровод!

Выйдя из гостиной, они не спеша поднялись на второй этаж. Там оказалось четыре спальни. Одну из них успел занять Стефан. Он стоял спиной к открытой двери и смотрел в окно, выходившее в сад. Они прошли мимо, стараясь его не беспокоить. Ванная при супружеской спальне была укрыта полиэтиленовой пленкой, видимо в ожидании рабочих плиточников. Две другие спальни, поменьше, были связаны между собой общей ванной. Четвертая служила пока чуланом. – К приходу Джессики из школы я все приберу, распакую вещи, разложу ее игрушки, – проговорила Алекса тихо.

Мисс Пэттерсон кивнула и, нисколько не смущаясь, спросила у Алексы:

– А вы давно знакомы с мистером Блейком?

– Почти два года, – тихо проговорила Алекса, и сердце у нее болезненно сжалось. Она молила Бога, чтобы эта женщина не вздумала выспрашивать у нее какие-нибудь подробности из его жизни.

– Мы были несколько удивлены его внезапной женитьбой. Вы меня понимаете?

– Вовсе не внезапной, – быстро поправила ее Алекса. – Мы встречались два года.

– Так у вас с ним были… отношения? – спросила мисс Пэттерсон.

– Да. – Ну, были, были у нее «отношения»! Хоть и не со Стефаном, но были, так что она солгала этой женщине только наполовину.

– Понятно. Мы должны быть уверены в истинности чувств, связывающих вас с мужем. Ради благополучия Джессики.

– Дайте нам время на переезд и обустройство, и вы убедитесь в наших чувствах. Стефан еще не вошел в колею после многочасового перелета…

Заметив, что мисс Пэттерсон разглядывает шрам у нее на виске, Алекса машинально подняла руку, стараясь спрятать его под волосами. Это пристальное внимание раздосадовало ее, и она тихо сказала:

– Я попала в автокатастрофу. Что еще вы хотели бы посмотреть?

– Нет, ничего. Все просто великолепно. Я уверена, что Джессике будет здесь очень хорошо.

– Я тоже так считаю, – сказала Алекса, когда они спускались по лестнице.

– И все же мистер Блейк был обязан сообщить обо всем мне. Этот год очень важен.

– Понятно.

– И ему не следует быть таким грубым, ведь я выполняю свою работу.

– Я прекрасно вас понимаю, но повторяю: сегодня не самый подходящий день для бесед. Стефан очень переживает из-за болезни дедушки и бабушки Джессики… Он очень любит свою племянницу, а она его. – Он может любого вывести из себя, но с Джессикой будет тише воды, ниже травы, подумала про себя Алекса, а вслух заметила: – Я даже не могу предложить вам кофе – мы не успели сходить в магазин.

– Не беспокойтесь. Мне предстоит посетить еще одну семью.

– Извините, что мы причинили вам массу хлопот. Мы действительно не знали, что нужно было обратиться к вам за разрешением.

– Ну, не разрешение в буквальном смысле слова, – проговорила мисс Пэттерсон тихо.

Алекса подумала: «Не много ли берет на себя эта женщина? Вероятно, это произошло из-за излишней нетерпеливости Стефана, он своей настойчивостью явно действует ей на нервы», но вслух сказала совсем другое:

– Так вы пришли только затем, чтобы убедиться. Что Джессике ничего не угрожает?

Опустив голову, женщина молча натягивала перчатки.

– Вы убедились, что она в полной безопасности, что за ней есть кому присмотреть и что ее не будут наказывать?

– Я ни на что такое не намекала, – проговорила судебный исполнитель.

– Нет, – заметила Алекса с легким укором. – намекали. И мой муж, естественно, был взбешен незаслуженным обвинением! Да большинство мужчин посчитали бы подобные обвинения просто оскорбительными.

– Уверяю вас, я ничего не имела в виду, – упрямо твердила гостья. – Мне лучше уйти. Если у вас будут затруднения…

– Мы вам обязательно позвоним, – не стала ей перечить Алекса.

– Но я буду время от времени навещать вас, чтобы проверить, как у вас дела.

«Ах, ах! Всю жизнь мечтали!» – не без ехидства подумала Алекса.

Пройдя мимо женщины, она открыла парадную дверь, подождала у открытой двери, пока гостья, стараясь не поскользнуться на обледенелой дорожке, дошла до своей машины, оставленной на обочине. С глубоким вздохом облегчения Алекса заперла дверь и пошла искать Стефана.

– Ты вел себя очень неосмотрительно, – сказала она с осуждением.

– Не выношу надзирателей.

– И я тоже. Представляешь, она меня спросила… – знаю, о чем она тебя спросила, – перебил он, – я все слышал.

– Тогда тебе должно быть ясно, в каком неловком положении я оказалась. Стефан, я же ровным счетом ничего о тебе не знаю. А если бы она спросила о чем-нибудь из твоей личной жизни…

– У меня нет личной жизни. Пока нет. – Глубоко вздохнув, Стефан обернулся к ней и, глядя ей а лицо, сказал: – Жаль, что так все получилось. Но это не твоя вина. Ты ни в чем не виновата. Все наладится, – пообещал он, но выражение его лица говорило об обратном.

– Ты думаешь, все неприятности позади, и?..

– Не говори о неприятностях, – перебил он ее.

– Потому что у меня опасная привычка искушать судьбу?

– В том числе, – кивнул он с едва заметной улыбкой. – Не очень хорошая привычка.

– Да, – согласилась она.

– Возможно, ты обо мне многого не знаешь, но я о тебе знаю еще меньше, – задумчиво проговорил Стефан.

Он снова отвернулся к окну и стал смотреть в сад, а она, воспользовавшись моментом, откровенно залюбовалась им, обводя взглядом всю его крупную фигуру. Вздохнув, Алекса наконец подошла к нему и встала рядом. Опершись, как и он, о подоконник так, что ее рука почти касалась его руки, она тоже стала смотреть в сад.

– Что же ты хотел бы узнать обо мне? – спросила она.

– Да все что угодно! Содержание твоей анкеты, которую ты заполнила в суде, я помню – возраст, адрес, гражданство… Кстати, где твои родители? Ты ни разу о них не обмолвилась.

Алекса вздрогнула, но продолжала смотреть в окно.

– Где? Не знаю. Наверное, там же, где были всегда. Я стала самостоятельной в шестнадцать лет, и с тех пор мы больше не виделись.

– Почему?

– Потому что я их не люблю. Когда мне было пять лет, они развелись. – И ни мать, ни отец не хотели оставить у себя дочь, с горечью добавила она про себя. Алекса была не в силах произнести это вслух – могло показаться, что она хочет разжалобить Стефана. Чувствуя на себе его взгляд, она опустила глаза. – Откуда мисс Пэттерсон узнала, что ты приедешь сюда именно сегодня?

– Наверное, от миссис или мистера Бейли. Я позвонил им и сообщил, где мы будем теперь жить.

С улыбкой – печальной улыбкой – она небрежно бросила:

– Пойду возьму из машины свои вещи.

– Я сам принесу их. Извини, совсем вылетело из головы. – С какой-то необычной для него улыбкой он задумчиво проговорил: – Знаешь, я вдруг обнаружил, что не знаю, как себя теперь вести.

– И я, – призналась она. – Ведь мы считались друзьями, а теперь получилось так, будто мы ими никогда и не были.

– Это только кажется, ведь, поженившись, мы останемся друзьями, правда?

Алекса постаралась улыбнуться как можно естественней. О чем теперь говорить – дело сделано.

– Эта женщина сказала, что придет еще, – с тревогой сообщила она.

– Мисс Пэттерсон? Да, придет.

– А вдруг она захочет… Мне кажется…

– …она заметит, что мы спим в разных спальнях?

– Да.

Стефан лукаво улыбнулся.

– Бросим твою ночную рубашку на мою кровать сразу, как только она постучится! Не думай об этом, Алекса… Пойду за чемоданами. – Похлопав ее по спине, он вышел.

Алекса неторопливо пошла за ним, приглядываясь к нему так, словно никогда раньше не видела. Для его роста и телосложения у него была поразительно легкая походка. До их женитьбы он казался ей настоящим медведем, но теперь все изменилось. Потому что он мой, подумала она.

– Надо еще захватить вещи Джессики, – буркнул Стефан, спускаясь с лестницы.

Его слова вернули Алексу к действительности, и она переспросила:

– Извини, что ты сказал?

– Поеду за вещами Джессики.

– О да, конечно! И не забудь ее игрушки.

– А! Микробы!

– Что?!

– Микробы, – повторил он, подходя к парадной двери. – Сейчас привезу их сюда. Надо еще позвонить в институт.

Алекса проводила его до машины, незаметно наблюдая за выражением его лица. Стефан выглядел очень усталым. Он напоминал человека, который все делает из последних сил и которому не терпится все бросить и уйти.

– Поезжай, – успокоила она его. – Я присмотрю здесь за всем.

Стефан кивнул и уехал. Вернувшись в дом и заперев дверь, она посмотрела на гору вещей, сложенных в холле.

Микробы. Какие такие микробы! Ладно, потом разберемся. Дело – прежде всего! Нам понадобится… Черт! Она же не сказала Стефану, чтобы купил продукты! Время обеда давно прошло, а ни он, ни она с утра ничего не ели. Нельзя сказать, что она голодна, но чашка чая или кофе ей бы не помешала. Может, попросить у рабочих?

Алекса еще раз обошла дом, и тягостное уныние закралось ей в душу. Дом был какой-то казенный, нежилой. Вернувшись в гостиную, она подошла к каминной полке, на которой стояла ваза с засушенными цветами. Какое отвратительное зрелище! Услышав, что подъехала машина, она вышла на улицу встретить Стефана.

Увидев ее, Стефан почему-то поморщился и отдал ей большой полиэтиленовый пакет, доверху набитый игрушками, чемодан и пакет с продуктами.

– Я купил самое необходимое – хлеб, масло, чай, кофе… – Взглянув на свои часы, он заторопился. – Опаздываю в школу за Джессикой.

Вернувшись в дом, Алекса положила пакет с игрушками на гору вещей, лежавших в холле, чемодан поставила рядом и с пакетом продуктов пошла на кухню.

– Чем уже можно пользоваться? – спросила она у рабочих. – Холодильником, посудомоечной машиной, – ответил один из них. – Духовка еще не подключена, но конфорки работают. И электрочайник тоже.

– Спасибо.

* * *

Мистер Джонс услышал Стефана и Джессику первым. Он стрелой бросился к входной двери, уткнулся носом в щелку и стал тихонько поскуливать.

Как только дверь открылась, он повел себя так, будто не видел Джессику несколько дней, – заглядывал в глаза, прыгал вокруг нее и негромко лаял, выражая искреннюю радость. Алекса с улыбкой наблюдала за ними.

Девочка взглянула на нее, застенчиво улыбнулась и нагнулась, чтобы обнять собаку.

– Любовь с первого взгляда, тихо сказала Алекса.

Стефан нахмурился.

– Джессика, поднимись наверх и выбери себе спальню – какая больше понравится, – предложила Алекса. – Да загляни в шкаф – нет ли там чего полезного. – Если Стефан хочет ей что-то сказать, то пусть говорит не при ребенке, подумала Алекса.

Джессика улыбнулась, встала с пола и пошла наверх. Мистер Джонс побежал за ней.

Обернувшись к Стефану, Алекса тихо спросила:

– Что ты хотел сказать мне? Говори. Я считаю, мы должны говорить друг другу все – честно и откровенно. Тебе не понравилась эта сцена? Да?

– Нельзя сказать, что не понравилась, – задумчиво ответил он. – Просто было слишком много эмоций, и это меня беспокоит. Джессика истосковалась по ласке. Она так хочет любви и тепла, что готова принять их от кого угодно – не предвидя, разумеется, возможных разочарований. Лишь бы ее любили и оберегали. Когда она, выбежав из школы, бросилась ко мне и крепко обняла, я вдруг понял, что любовь и забота сейчас для нее самое главное. – Оглядевшись, он спросил: – Что еще нужно? Есть у нас какие-нибудь продукты кроме того, что я привез?

– Ничего нет, – ответила она. – Я составила список самого необходимого – идет ремонт, и продукты некуда положить. Из-за этого списка я не успела разобрать вещи в холле.

– Все в порядке, Алекса! Просто я поинтересовался, что нам нужно.

Натянуто улыбнувшись, он пошел за ней на кухню. Поздоровавшись с рабочими, он окинул взглядом кухню, где все было вверх дном, и молча взял список, составленный Алексой.

– Если хочешь, я съезжу… – неуверенно проговорила она.

– Нет. Я сам.

– Около нашего дома есть маленький магазинчик, а по дороге в Кентербери большой супермаркет.

Стефан кивнул, сунув список в карман и бросив на ходу:

– Я быстро.

Как только за ним закрылась дверь, Алекса с облегчением вздохнула. Стефан старается к ней приноровиться. Он считает, что это необходимо. И она должна последовать его примеру.

Взяв пакет с игрушками и чемодан, она поднялась по лестнице к Джессике.

Та стояла на стуле и рылась в шкафу на лестничной площадке. Мистер Джонс лежал рядом.

– Я ищу простыни, – сообщила она с недетской серьезностью, но с довольно встревоженным видом, словно делала что-то недозволенное и боялась, что ее накажут.

– Молодец. – Алекса улыбнулась. Улыбка вышла грустной. – Смотри не упади со стула! Выбрала себе спальню?

Джессика кивнула.

– Я – Корри, – объявила она.

– Ну раз так, то не свались со стула, Кори! Девочка выбрала комнату, которая выходила окнами в сад. Поставив чемодан и пакет с игрушками, Алекса подошла к окну. Зимний сад вообще не воодушевляет, а этот и вовсе нагонял уныние, но зато он был обнесен забором – можно гулять с собакой и не бояться, что она убежит. Алекса обернулась, когда вошла Джессика. За ней следом шел Мистер Джонс – это уже стало правилом. Алекса улыбнулась девочке:

– Тебе эта комната понравилась, да? Здесь и полки для твоих книг, видишь? Есть где расположить игрушки…

Джессика взглянула на пакет, доверху набитый игрушками, потом на Алексу:

– А! Пакет с микробами! Бабушка сказала, что на игрушках микробы и их нельзя трогать.

Ах, вот оно что! – догадалась Алекса.

– Джессика, давай прогоним микробов! – проговорила она как можно веселее. – Вот увидишь, сейчас не останется ни одного! – Алекса решительно подошла к пакету с игрушками и развязала его, потом запустила руку в пакет и спросила все тем же неестественно веселым голосом: – Кого вынуть первым? Мишку?

У каждого ребенка есть любимый плюшевый мишка, собеседник и верный товарищ. Алекса посмотрела в широко расставленные глаза мишки, и ей вспомнился ее плюшевый медвежонок Тедди и панда по имени Пог. Ребенком она подолгу разговаривала с ними.

– Бабушка выстирала игрушка в стиральной машине, – едва слышно проговорила Джессика.

Алекса улыбнулась.

– Ах, она их выстирала! Ну, значит, они чистые и на них нет никаких микробов! – Вытащив медвежонка из пакета, она увидела. Что шов на его лице распоролся. – Неудивительно, что он такой грустный! – воскликнула Алекса. – У него лапка болит! Давай его полечим, хорошо?

– Да, – согласилась Джессика. – Ой! Что я наделала! Пришла домой, а школьную форму не сняла! Я забыла…

– Пустяки! Сейчас переоденешься. – Алекса взяла свою сумку и положила на кровать, Мистер Джонс тут же вскочил и улегся рядом. – Это что такое? Ну-ка, марш отсюда! – сердито приказала ему Алекса. – Разве ты не знаешь, что тебе нельзя забираться на кровать?

Пес посмотрел на нее с молчаливым укором, но с кровати спрыгнул и улегся на коврике. Девочка сразу притихла, расстроившись, что ее любимому другу досталось от хозяйки. Алекса улыбнулась.

– мистеру Джонсу строгость не помешает, а то он перестанет слушаться. – Открыв сумку. Она достала куклу, которую Стефан привез из Америки. – Как ты назовешь ее? – спросила Алекса, протягивая куклу девочке.

Личико девочки приобрело мечтательное выражение, и она едва слышно прошептала:

– Миссис Джонс.

Алекса усмехнулась:

– Что ж, очень правильное решение. И имя замечательное. Ты переоденься и разложи игрушки, как тебе нравится, а я пойду и принесу из холла остальные вещи, хорошо? Потом мы застелем кровать, вылечим мишку. И, когда вернется твой дядя, у тебя в комнате будет красиво и уютно.

Весело улыбнувшись ребенку, она быстро вышла из комнаты. Минуту-другую постояла в коридоре, чтобы справиться с охватившим ее приступом гнева. «Алекса, тебе лучше успокоиться, – уговаривала она себя. – Ты не знаешь всех обстоятельств, не знаешь, что за люди дедушка и бабушка Джессики. У тебя никогда не было детей, ты не знаешь. Как их надо воспитывать, приучать у порядку». Взяв себя в руки, она спустилась в холл.

К тому времени, когда вернулся Стефан, все постели были застелены. Вещи разложены, а Алекса сидела в комнате Джессики и зашивала лапу медвежонку. Она всегда носила в сумочке маленький игольничек – сейчас он очень пригодился. Джессика устроилась напротив с Миссис Джонс в руках и Мистером Джонсом у ног.

– Привет, – бодро сказал Стефан, входя в спальню.

Обе улыбнулись ему в ответ, но одна – искренне. А другая – натянуто.

– Тетя Алекса зашивает Тедди лапу.

– Вижу. Тедди плачет? – спросил Стефан.

– Нет! – засмеялась девочка. – мишки не плачут!

Сделав удивленное лицо. Стефан вошел в комнату и сел рядом с Алексой на кровать. Джессика тут же вскочила с пола и бросилась в объятия дяди.

– Неужели не плачут? – продолжил игру Стефан. – А мой мишка плакал!

– Нет, не плакал! – настаивала, смеясь, Джессика.

Стефан усмехнулся, подмигнул племяннице, а Алекса незаметно отодвинулась, потому что близость большого теплого тела заставила ее почувствовать, как много она теряет из-за того, что их брак ненастоящий. Ей стало грустно и одиноко. Она зашивала лапу мишки, низко наклонив голову над шитьем, и внезапно осознала, какую огромную ответственность взвалила на себя, выйдя замуж за Стефана на его условиях. Что она знает об обязанностях хозяйки дома? Матери? Да ровным счетом ничего! Перед свадьбой Алекса убедила себя, что ей будет достаточно здравого смысла, забыв, однако, о том, что она не привыкла заботиться о других, привыкла быть сама себе хозяйкой. Теперь все изменилось. Они будут жить бок о бок целый год! Невольно появится естественная для людей, живущих под одной крышей, доверительность, интимность… То нечаянно коснешься своего «мужа», то окажется. Что сидишь слишком близко, сгорая от охватившего желания… «Только не это! – прикрикнула она на себя. – Пойми же наконец: твои желания неисполнимы, у них нет будущего. Пустой номер! Единственное, что тебе остается, – быть Стефану хорошим другом», – мысленно убеждала она себя, но такая жалкая участь ее не утраивала.

Сделав последний стежок, Алекса оторвала нитку и отдала медвежонка Джессике, вдруг почувствовав, что ее охватило какое-то странное чувство, что-то похожее на клаустрофобию, хотя никогда прежде она не испытывала страха перед замкнутым пространством. Она быстро встала.

– Пойду разберу покупки и приготовлю что-нибудь на обед, – нарочито весело сказала она.

Поспешно ретировавшись, Алекса бегом спустилась с лестницы и бросилась на кухню. Вдруг она поняла, что очень устала. Устала трудиться с утра до вечера, не зная отдыха. Вот если бы она могла преклонить голову на широкое, сильное плечо – надежное плечо!

Рабочие, к счастью, ушли. На столе стояли две хозяйственные сумки. Алекса не спеша положила продукты в буфет и холодильник.

– Я купил бифштексы и картофельную запеканку с почками, – вдруг раздалось у нее за спиной. Алекса вздрогнула и обернулась. – Думаю. Проблема с обедом решится легко и просто – их надо на несколько минут положить в микроволновую печь, и все.

– Совершенно верно. Спасибо.

– Что-то не так? – спросил Стефан.

– Нет-нет, все в порядке, – заверила его Алекса.

Он подошел, повернул ее лицом к себе и, глядя с высоты своего роста в ее застывшее лицо, процедил сквозь зубы:

– Когда ты перестанешь относиться ко мне как к совершенно чужому, незнакомому человеку?

– Что ты? У меня и в мыслях нет ничего подобного! – отступив от него на шаг, удивленно сказала она.

– Правда? А почему у тебя такой несчастный вид? Я чем-то обидел тебя? Признайся! Ведь ты сама сказала, что все дела мы должны решать вместе. Если ты мне сама не расскажешь, то я так ничего и не узнаю.

– Ты ни в чем не виноват. Тебе показалось, – ответила Алекса.

– Поделись со мной, что тебя тревожит, – тихо попросил он.

Поделиться? Нет, она не в состоянии. Все ее страхи, переживания, ощущения еще так неясны, она сама не знает, чего хочет. Лучше уж солгать, свалив все на историю с мягкими игрушками.

– я так расстроилась из-за Джессики, – призналась она. – Я могу понять, когда детям не дают мягкие игрушки из-за астмы. Но ни у Джессики, ни у тебя, ни у дедушки с бабушкой нет ничего подобного!

– Разумеется, нет.

– Понимаю, что не имею права вмешиваться в чужие дела, но нужно было видеть ее лицо, когда я принесла эти игрушки! Она смотрела на них как на что-то запретное, а ведь эти игрушки дарили ей родители…

– Ты приписываешь ей свои собственные впечатления, – спокойно заметил он. – А дети воспринимают все по-своему, не так, как мы, взрослые.

– Понимаю, но…

– … это несправедливо по отношению к ребенку, – закончил он за нее. – Я знаю это. Бабушка Джессики – прекрасная женщина. Только уж очень… домовитая и большая чистюля. Она не признает ни ковровых покрытий, ни перьевых подушек, ни пуховых одеял – всего, в чем, по ее мнению. Скапливается пыль. Это сильнее ее. Такой у нее пунктик… Старикам очень тяжело, Алекса. Они потеряли единственного сына и тяжело переживают свое горе. Одна у них радость – Джессика, и они стараются уберечь ее от болезней и неприятностей. Они играли с ней, позволяя делать то, что при других обстоятельствах никогда бы ей не разрешили. Джессику и раньше оставляли у них, она привыкла с самого раннего детства к заведенным в этом доме порядкам и чувствовала себя легко и свободно. Дедушка и бабушка ей ни в чем не отказывали, но, к несчастью, мягкие игрушки собирают пыль и микробы. Миссис Бейли не смогла пересилить себя и допустить, чтобы эти злополучные игрушки находились в детской. Она боялась, что Джессика подхватит какую-нибудь болезнь. Легче всего назвать ее глупой старой женщиной, но она искренне считает, что проявляет подлинную заботу о своей единственной внучке. Когда ты с ними познакомишься, они тебе понравятся. Они очень добрые люди.

– Так-то оно так, но я все равно остаюсь при своем мнении, – убежденно проговорила Алекса.

– Разумеется, ты будешь Джессике приемной матерью, поступай так, как считаешь нужным. Тебе чем-нибудь помочь? С обедом?

– Спасибо, я сама.

Он улыбнулся.

– Эх, Алекса! Ты даже не догадываешься, какую самоотверженность мне пришлось проявить, предложив помощь с готовкой! Я не то что готовить – картошку чистить не умею!

– Значит, настало время научиться, – спокойно сказала она.

– Осуждаете меня, мисс Джиффорд?

– Миссис Блейк, – поправила Алекса и тут же спросила себя: «И зачем я поправила его?» Глядя в сторону, она улыбнулась вымученной улыбкой: – Ну что ты! Нисколько!

– Алекса, ты взяла с собой какие-нибудь инструменты? – озабоченно спросил Стефан, и Алекса невольно улыбнулась, вспомнив, каким беспомощным он был в Румынии.

– Нет. Даже отвертку не взяла, – подавив смех, ответила она.

– Ну, тогда я отдам тебе свою, я все равно использую ее не по назначению – счищаю грязь со своих ботинок. А тебе она пригодится при установке полок, при замене предохранителей…

– А в какой области науки ты работаешь? – не без иронии спросила его Алекса.

– Я физик.

– Что же, изучать нейтроны и протоны – это единственное, что умеют физики? – задорно спросила Алекса.

– Гм.

Неожиданно для себя самой, вероятно тронутая его неприспособленностью, она подалась вперед и запечатлела на щеке Стефана легкий поцелуй. «Какой у него удивленный и настороженный вид!» – подумала она, глядя исподлобья на Стефана. Но вот он заулыбался и пробормотал скороговоркой:

– Мне надо срочно позвонить в институт!

Почему он удивился? – недоумевала Алекса, когда дверь за ним тихо закрылась. Она и раньше целовала его. В Румынии, у себя в ресторане – и никогда он не выглядел настороженным или удивленным. Она хорошо это помнит! И когда он впервые увидел ее здесь, в Кентербери, то сам поцеловал ее! Чем же отличался нынешний поцелуй от тогдашнего?

Стоит ли реагировать? – одернула она себя. Он удивился от неожиданности, только и всего! Но когда они раньше обменивались поцелуями, они не жили под одной крышей! Раньше он мог встать и уйти. Сейчас – другое дело. Сейчас ему нужна не прежняя веселая Алекса, а любая женщина – любая! – лишь бы согласилась на год! Разумеется, женщина порядочная и трудолюбивая, которая заменила бы мать его племяннице. Возможно, будет так, как он сказал, – со временем они друг к другу приноровятся. Это сейчас для них самое трудное. Может быть, все еще наладится. Теперешние переживания канут в Лету, и на смену им придет бодрое, веселое настроение. Как было весело в Румынии! Какое было счастливое время! Так что есть надежда, что все наладится. Автокатастроф больше не предвидится, а от стихийных бедствий никто не застрахован.

Надо настроиться на лучшее и не искушать судьбу.

* * *

На следующее утро они проспали. Из-за спешки – нужно было собрать Джессику в школу, Стефана – в институт, подготовить помещение для рабочих – все в доме стояло вверх дном. Из-за того, что отремонтированной была только одна ванная, а все устремились туда одновременно, произошла небольшая заминка. А тут еще пригорела овсянка! Как нарочно, Джессика никак не могла найти свой рюкзак, а Стефан – свои рабочие материалы. Мистер Джонс, похоже, решил, что вся эта кутерьма затеяна исключительно для того, чтобы развлечь его.

– Быстро одевайся, – велел Стефан Джессике, сбегая по лестнице.

– Я – Корри.

– Кем бы ты ни была – Чарли, Джош или Корри, – быстро одевайся!

Тихонько хихикая, Джессика надела пальто, которое Алекса уже держала наготове, натянула шапку и перчатки и была готова к выходу.

– Может, купишь что-нибудь из продуктов? – попросила Алекса Стефана.

– Я же вчера столько всего накупил! – воскликнул он.

– Но этого не хватит на выходные, – вздохнув, заметила Алекса.

– Может, ты сама купишь?

– Мне не трудно, но… я не стала бы тебя беспокоить, если бы… одним словом, у меня нет денег.

– Возьми свою кредитную карточку!

– И кредитно карточки нет…

– Как же, нет! Я еще до отъезда в Америку оформил ее на твое имя! – возразил Стефан.

– Да, но…

– Что еще? – сердито спросил он. – У меня нет времени, я и так опаздываю!

– Я не взяла ее из банка! – объяснила Алекса.

– Почему?! Ради Бога, Алекса, я же ясно сказал: пойди в банк и забери кредитную карточку и чековую книжку! Только подпиши их, и они твои!

– Знаю, но…

– Тогда на что же ты жила все это время? – удивленно спросил он.

– На свои сбережения, – призналась она едва слышно.

– Боже мой! Но почему? – воскликнул он. – Мы же договорились – все расходы я беру на себя!

– Я не могла тратить твои деньги, пока ты был в Америке, – стояла на своем Алекса. – Только теперь я имею полное моральное право забрать их из банка!

– Не смеши людей, Алекса! – Раздраженно фыркнув, Стефан достал из кармана бумажник, отсчитал деньги и протянул жене. – Я должен идти, потом разберемся. Джессика, ты куда? – крикнул он племяннице – та наперегонки с Мистером Джонсом бежала вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

– Я забыла взять Миссис Джонс! – крикнула девочка.

– Что еще за Миссис Джонс? – вскипел Стефан.

– Это кукла, которую ты привез ей из Америки, – пояснила Алекса.

– Мы и так опаздываем, – сказал он, вздохнув.

– Она сейчас вернется, – успокаивала его Алекса.

Стефан только покрутил головой и, когда девочка вернулась с куклой в руках, схватил ее за руку и потащил к парадной двери. Но Джессика вырвалась, подбежала к Алекса и подставила ей щечку для прощального поцелуя.

– Идем, мы опаздываем! – строго сказал Стефан.

– Ты забыл поцеловать тетю Алексу! – возразила ему Джессика.

– В следующий раз, идеи скорей!

– Нет, поцелуй ее! – настаивала девочка.

Стефан что-то буркнул, не глядя на Алексу, чмокнул губами воздух и вытолкал племянницу на улицу. Джессика весело смеялась.

– Возьми мою машину, сегодня она мне не понадобится! – крикнул он Алексе, не оборачиваясь.

– Но она с автоматическим управлением! Я не знаю, как с ней обращаться!

– Ну и что? Поставь на пуск, и машина поедет. – Они спустились вниз по склону холма, повернули направо и исчезли из виду.

Алекса не торопясь закрыла за ними дверь. От непривычной суматохи она совершенно обессилела. Напрасно он на меня рассердился, подумала она по пути на кухню. Почему он должен был оплачивать ее расходы, если тогда она еще не приступила к своим обязанностям? Это было бы несправедливо. До его возвращения из Америки она ничего еще не заработала.

Вот теперь – другое дело! Стефан даже доверил ей свою машину! Улыбнувшись рабочим – скорее всего, они слышали перебранку хозяев у парадной двери, – Алекса вошла в кухню и, как завороженная, уставилась на лежащие на столе ключи от машины. Вдруг ее охватил какой-то неосознанный страх. С тех пор как попала в аварию, она еще ни разу не садилась за руль. «Нужно быть благоразумной и ехать на автобусе! – подумала она, но вдруг ей в голову пришла озорная мысль: – А что, если попробовать? Смелей, Алекса! Тем более что это даст тебе прекрасную возможность избежать ненужных встреч – в машине никто тебя не увидит. И времени уйдет гораздо меньше. Решайся, Алекса! Смелей!» – подгонял внутренний голос. Нет, она поедет на автобусе.

Алекса сунула деньги в портмоне, надела пальто и шапку, взяла сумку и вышла из дома. Спускаясь по ступенькам крыльца, она решила посмотреть, какая у него машина.

Машина оказалась внушительных размеров.

«Не раздумывай, Алекса!»

Она открыла дверцу, бросила сумку на соседнее сиденье, села за руль и… не смогла дотянуться до педалей. Пододвинула сиденье вперед и, волнуясь, осторожно повернула ключ зажигания. Ожидая услышать рев мотора, она очень удивилась, когда послышалось мягкое урчанье. Алекса на что-то нажала – машина слегка дернулась, как будто ей не терпелось в дорогу. Замирая от страха, Алекса отпустила ручной тормоз – и машина пулей понеслась… назад!

Испугавшись, Алекса схватилась за ручной тормоз – машину круто занесло, она ударилась о ель и разбила в щепы левую створку ворот. На какое-то мгновенье Алекса растерялась и запаниковала. Наконец она догадалась нажать на тормоз. Завизжали тормоза, и машина остановилась…