Слово «фотография» происходит от греческих слов «фотос», что означает «свет», и «графе» — «писать». То есть фотографируя, вы пишете светом.
Задача линз — преломлять свет, а пленки — запечатлевать свет, проходящий сквозь линзы. Пленка — это пластиковая лента, содержащая светочувствительные гранулы; при воздействии на них света начинается химическая реакция. Если пропустить через линзу слишком много света, реакция окажется чересчур сильной и фотография получится размытой. Если света слишком мало, реакция будет слабой и снимок выйдет темным.
Свет не только первый друг фотографа, но и злейший враг. Вот почему фотолаборатории должны быть абсолютно герметичны. Они освещаются красным или янтарным светом, который не оказывает заметного влияния на светочувствительную пленку. Лампу в фотолаборатории включают, когда переносят снимок с негатива на фотобумагу и обрабатывают химикалиями.
В течение какого-то времени, извлекая из фотоаппарата необработанную пленку и наматывая ее на бобину, фотограф находится в абсолютном мраке. Здесь важна величайшая точность — наматывать пленку нужно плотно и при этом касаться только ее краев. Один отпечаток пальца может испортить все.
Фотограф полагается исключительно на собственный глаз. Через свое видение он находит общий язык с целым миром. Но в течение этих нескольких минут, пока находится один в непроницаемой мгле фотолаборатории, все делается на ощупь, инстинктивно, вслепую.
Что такое поиски, если не работа вслепую?
В часы, последовавшие за исчезновением Эммы, я представляла район поисков окружностью, которая расширяется, по мере того как идет время. Теперь, шесть месяцев спустя, эта окружность потеряла отчетливые границы. Эмма может оказаться где угодно — в Нью-Йорке, Лондоне, Мадриде, на Аляске, в Алабаме.
С самого начала я шарила в темноте.
Лампочка в фотолаборатории всегда слишком тусклая, а тебе вечно хочется увидеть больше. Хочется с абсолютной уверенностью судить о насыщенности цветов и фокусе. И все-таки, работая в фотолаборатории, ты благодарен хотя бы за этот скудный источник света. После непроницаемого мрака его слабый луч приносит неимоверное облегчение. И сейчас мне нужен такой луч, за которым я двинусь вперед.