День триста двадцать девятый. Снова пересекая мост к северу от Хако, испытываю больше страха, чем надежды. После Бока-Барранка мне некуда идти. Если не найду девочку там, то придется признать бессмысленность дальнейших поисков.

На въезде в Бока-Барранка висит огромный плакат, объявляющий о начале соревнований. Парень в гостинице оказался прав: в город приехало столько народу, что он стал неузнаваемым. Машины, автобусы, велосипеды. Повсюду царит атмосфера карнавала, громко играет музыка, торговцы предлагают всякие безделушки, местные девушки за три доллара делают желающим экзотическую прическу.

Водитель высаживает меня и десяток других пассажиров у входа в гостиницу. Около часа стою в очереди.

— Вы вернулись. — Служащий протягивает мне ключ. — Грешным делом думал, не приедете. Уже собирался снять броню.

— Вы мне так и не написали.

— Смотрел во все глаза, но нигде не видел людей с доской Розботтома. Хотя, может быть, вам еще и повезет. Постояльцев у нас рекордное количество.

Нахожу свой номер, переодеваюсь, беру фотоаппарат и иду на пляж. Соревнования начнутся только завтра, но на пляже уже полным ходом идет колоссальная вечеринка. Ревут громкоговорители, в тени навесов работают диджеи. В толпе бродят парни с лотерейными билетами, девушки в ярко-розовых бикини бесплатно раздают диски, продавцы всучивают туристам жареных цыплят, импровизированные бары торгуют пивом и тропическими коктейлями. Стоят две съемочные группы — американцы и местные, есть и несколько фотографов-одиночек.

Пробираюсь через толпу с фотоаппаратом в руках. Как всегда, наблюдаю и надеюсь, каждая клеточка моего тела настроена на возможное присутствие Эммы. Осматриваю людей и то и дело останавливаюсь, чтобы сделать снимок. Все уже изрядно выпили и потому общительны и дружелюбны.

— Ищу доску Розботтома, — говорю молодой серфингистке, которая собирается выступать в категории «классика». — Не видели?

— Нет. Только о соревнованиях и думаю.

Ко мне приближается еще один фотограф. Гавайская рубашка расстегнута до пояса, шорты просторные.

— Луис. — Он жмет мне руку.

— Эбби.

— Я из «Серфинг мэгэзин». А вы сами по себе?

— Нет, из «Ланли планет». Составляем путеводитель по лучшим пляжам мира.

— Серьезно? У меня несколько классных снимков с соревнований в Сиарго. Может быть, ваши заинтересуются?

— Позвоните им…

До конца дня то сижу на пляже, то брожу в толпе. Солнце садится, подходит все больше и больше серфингистов, вечеринка продолжается. Музыка становится громче, а публика развязнее. Все пьяны и фамильярничают, какие-то парни, до смешного молодые, угощают пивом, и я не отказываюсь. Извлекаю выгоду из их радушия и спрашиваю, не видел ли кто парня с татуировкой в виде волны на груди. Не попадалась на глаза маленькая девочка примерно вот такого роста, которая откликается на имя Эмма?

Часов в десять вечера парень, не старше двадцати двух лет, садится рядом на песок, открывает бутылку пива и протягивает мне.

— Откуда ты, сестренка? — заплетающимся языком спрашивает он.

— Из Сан-Франциско. А ты?

— Из Айдахо.

— Далеко забрался.

— Да и ты тоже. Не хочешь провести со мной ночь? У меня классный домик на пляже, совсем близко. Есть травка. И учти, я отличный любовник. Меня зовут Тор. Как викинга.

— Спасибо за предложение. Нет.

— Может, передумаешь? — Он придвигается ближе, ощущаю на лице его прохладное дыхание. Симпатичный, смуглый и стройный. Красивые губы.

Конечно, голова от пива слегка кружится, но не настолько, чтобы сделать глупость.

— Сколько тебе лет?

Он ухмыляется:

— Я уже большой.

— Уверена, ты вполне способен сделать женщину счастливой, но боюсь, мне пора. И тебе бы посоветовала лечь пораньше, если завтра собираешься выступать.

— Кататься на доске — это как водить машину, — возражает он. — Лучше всего в пьяном виде.

Встаю, собираясь уходить, и на прощание Тор хватает меня за лодыжку.

— Сестренка, не понимаешь, от чего отказываешься!

Вернувшись в номер, ложусь на жесткую кровать, застеленную несвежими простынями, и засыпаю тревожным сном. Завтра. Да, завтра.