Наступил понедельник. Едва приоткрыв дверь кабинета, Ева грустно улыбнулась – стопка папок по-прежнему лежала на столе, там, где она их оставила, уходя с работы в пятницу. Феи-делопроизводители, если они и существовали, так и не пришли ей на помощь.

Зато на столе сиял квадратик солнечного света, и в комнате пахло гиацинтами, которые успели распуститься на подоконнике и теперь, испытывая жажду, печально клонили головки книзу. Было начало апреля, о чем напоминали и полоски грязи у Евы под ногтями – она провела выходные, роясь в земле, избавляясь от сорняков, высаживая саженцы и пестуя рассаду. В саду раскрылись нарциссы, тут и там расцвели тюльпаны, а по листочкам салата уже вовсю ползали улитки.

Ну да ладно, всему свое время. Сейчас она пришла на работу, и ей еще предстояло разобраться с кипой бумаг высотой в два фута. Но прежде – полить цветы, наполнить чайник и проконсультироваться с Лизой и Джесси насчет ленча.

Сколько ни отвлекайся, а твою работу за тебя никто не сделает. Придя к такому выводу, Ева раскрыла первую папку. Вот уже на протяжении пятнадцати лет она занималась юными правонарушителями и знала все их хитрости, уловки и слабости.

В бумагах, как обычно, речь шла о хорошо знакомом: парни из бедных семей ищут и находят неприятности. Из года в год одно и то же: похожие мальчишки, похожие неприятности, похожие проблемы. Она наталкивалась на знакомые фамилии, видела знакомые лица и порой спрашивала себя, не работает ли она привратником, открывающим одну и ту же дверь. С другой стороны, здесь же, в нижнем ящике стола, лежали записки, а иногда даже фотографии и письма тех, кто свернул с кривой дорожки, кому пошла на пользу трудотерапия, кто научился чему-то полезному на общественных работах, кто встретил кого-то нового… или, может быть, только может быть, принял к сердцу что-то сказанное или сделанное ею и отошел в сторону, изменился, стал другим.

После часа работы с бумагами пришло время первого в этот день правонарушителя, девятнадцатилетнего Даррена Гилберта. Задержан полицией в краденой машине с пакетиком кокаина в ботинке.

Высокий, в сдвинутой на затылок бейсбольной кепочке, с выбритой головой, он вошел в кабинет небрежной шаркающей походкой. Руки в карманах.

– Здравствуй, Даррен, – со всей возможной строгостью сказала Ева.

В свои девятнадцать лет юноша старался выглядеть крутым парнем. На нем были красный спортивный джемпер и мешковатые джинсы раскрученной благодаря рекламе фирмы. Ох уж эти тинейджеры с их трогательными фетишами-ярлычками! Как будто какой-то лейбл может сделать тебя другим человеком или приблизить к миру «Пош» и «Бекс». На запястье висел дешевый металлический браслет с выгравированными инициалами.

Юноша сел на стул, откинувшись на спинку и заложив ногу за ногу, едва не касаясь грязной подошвой письменного стола. Ева постаралась сделать вид, что ничего такого не замечает.

Разумеется, она не верила его объяснениям насчет того, что он «просто помогал одному приятелю… не знал, что машина угнанная», а потому, выслушав наспех сочиненную историю, ясно выразила свое к ней отношение:

– Разве тебе не приходило в голову, Даррен, что владелец транспортной компании на самом деле крутой наркодилер?

– Не-а, – неуверенно протянул он, и Ева сразу поняла, что парень уже смекнул, в какую передрягу вляпался.

– Тебе всего девятнадцать, а ты уже работаешь на человека, который не остановится перед тем, чтобы прострелить тебе колено, если что-то пойдет не так. Приятная перспектива, правда? Вряд ли твоя мать будет в восторге, а? – Ознакомившись с документами, Ева знала, что мать Даррена работает медсестрой.

Парень промолчал, но она уже не сомневалась, что направила его внимание в нужную сторону.

Настала пора изложить основные правила и объяснить Даррену, что он должен делать, если не хочет провести ближайшие годы в тюрьме. В разговоре Ева как можно чаще пользовалась лексиконом из репертуара «плохого копа», потому что юнцы, выросшие на гангстерских фильмах, лучше понимали и воспринимали именно этот язык. Фразы типа «Разве ты не мужчина?», «Пусть он тебя уважает» и прочие давались ей легко.

– Может, мы даже сумеем научить тебя чему-то полезному, – закончила она свою краткую речь.

Даррен смотрел в окно, и ей приходилось только догадываться о произведенном впечатлении. Но он по крайней мере принял менее вызывающую позу.

«Ловко у меня это получается», – подумала она.

– О'кей, – сказала Ева, пододвинула к себе папку и взялась за ручку. – Встретимся через неделю. А пока сиди тихо и не высовывайся. Если на связь выйдет кто-то из компании, скажи, что не хочешь создавать никому проблем, но и отдуваться за других больше не намерен.

Едва Даррен, понурившись, вышел из кабинета, как в дверь постучали и в комнату заглянул Лестер.

– Привет, у тебя найдется пара минуток поболтать? – спросил босс.

– Да, конечно.

– Большая новость, – сказал Лестер, закрывая за собой дверь и подсаживаясь к ее столу.

– Хорошая или плохая?

– Хорошая, даже очень хорошая. – Он сложил руки на груди и улыбнулся. – Ну угадай.

– Нас поощрили полуторамесячной командировкой на курсы в Тоскану?

– Нет.

– Нет? Впрочем, я и не надеялась.

– Мне предложили новую работу, так что через полгода я ухожу.

– О Боже! – только и воскликнула Ева, потому что новость действительно была из разряда потрясающих сюрпризов, однако быстро взяла себя в руки и добавила: – Лестер, это же отлично! Фантастика! Черт возьми, что мы будем делать без тебя?!

– Ну…

– И куда ты отправляешься? – перебила она.

– В Ипсвич, делать то же самое, что и здесь, только департамент там побольше нашего. Ты, наверное, знаешь, что Триш родом оттуда; мы хотим продать здесь все, купить там домик за городом, завести собак… Хорошо бы и дети туда иногда приезжали, хотя ты знаешь, какая теперь молодежь.

– Да уж, знаю. По собственному опыту.

– Ну, твои-то старшие уже подросли, да и моим за двадцать. – Лестер вздохнул. – Вот так…

– Отлично. А я и не предполагала, что ты планируешь такие перемены.

– Я не все тебе рассказываю, – с хитрым видом улыбнулся Лестер и добавил: – Но эту новость ты узнала раньше других, потому что я собираюсь рекомендовать тебя на свое место. Что ты об этом думаешь?

– Что я об этом думаю? – повторила Ева. – Ну, теперь ты действительно меня удивил.

Работать с Лестером было хорошо: добрый, справедливый, в возрасте, с большим жизненным опытом. Все необходимые для босса качества, как говорится, налицо. Именно по этой причине Ева и не стремилась переходить куда-то – от добра добра не ищут. Впрочем, была и еще одна причина: она никогда не мечтала о продвижении по карьерной лестнице. Ее вполне устраивало работать под крылом Лестера.

– У тебя все получится, – говорил он, подавшись к ней через стол. – Здесь тебе доверяют, ты всем нравишься. На тебя можно положиться, да и прибавка к зарплате будет нелишней. К тому же в новой должности тебе вовсе не обязательно работать пять полных дней в неделю. Сделаешь четыре полных и короткую пятницу. В общем, определишь график сама, возможны разные варианты. Ты – та, кто здесь нужен, поскольку отработала уж и не помню сколько лет. Пора получать дивиденды. И мне бы не хотелось, чтобы на мое место прислали человека со стороны.

Они поговорили еще немного, и Ева пообещала подумать о предложении. Когда Лестер поднялся, собираясь уходить, она тоже встала.

– Мне будет тебя не хватать, – сказала она.

– А мне тебя, – ответил он, глядя ей в глаза. – Не хочу усложнять тебе жизнь, но, может быть, это пойдет на пользу. В последнее время ты стала… как бы выразиться… Пожалуй, тебе не хватает цели. А ведь в жизни нужно обязательно к чему-то стремиться.

– Наверное. – Ева протянула руку. – Спасибо.

– Ладно, не буду отрывать от дел. – Он посмотрел на стопку папок на столе.

– Да, конечно.

Черт, ну и как теперь быть? Поделиться новостью с подругами нельзя, придется молчать, а значит, удовольствия от ленча уже не получишь.

Она рассчитывала уйти пораньше, потому что ждала к ужину Джен, но с бумагами нужно что-то делать. Ева вздохнула и потянулась за очередной папкой.

К десяти вечера она уже засыпала, однако до конца ужина, судя по содержимому бутылки, оставалось еще не меньше часа.

– Итак… – Ева долила в стаканы. – Есть ли у нас подвижки с проблемой секса?

Обе негромко рассмеялись.

– Никаких. Знаешь, Райан никак не может решить, стоит ли ему смотреть на ночь «Секс в большом городе» в качестве прелюдии, – призналась Джен. – Впрочем, нет, вру. Теперь у него другая тема. Перед тем как ложиться, каждый раз сообщает, что вынес мусор.

Они снова засмеялись.

– По крайней мере он хоть пытается. А вот я решила, что сексом голову забивать не буду.

Интересно, почему она это сказала? Ева и раньше делала такие заявления, но в данный момент слова прозвучали стопроцентно фальшиво, да и ни к чему звать беду, когда та уже у ворот.

– Значит, на ветеринарном фронте без перемен? – поинтересовалась Джен.

Ну вот, договорилась.

– Да… то есть нет… – Ева попыталась спрятаться за стаканом.

– Так да или нет? Неужто тебе не о чем рассказать тетушке Джен?

– Ну, мне он в общем-то нравится. И я ему, наверное… А может, и нет. Мы с ним уже сто лет не виделись, – соврала Ева.

Виделись они две недели назад, но с тех пор она отклонила уже две просьбы о свидании.

– Неужели ты действительно хочешь прожить жизнь в одиночестве? – Джен откинулась на спинку стула, готовясь к обсуждению излюбленной, вечной темы.

– А я и не одинока! – возразила Ева. – Мне просто некогда быть одинокой. У меня нет ни одной свободной минуты! Хотелось бы для разнообразия, да не дают.

– Но постель-то никто не греет, – напомнила Джен. – Дети вырастут и разойдутся, а ты так и умрешь одинокой старой грымзой. Забудешь, как и ноги раздвигать.

– Не забуду, – фыркнула Ева. – Есть ведь всякие хитрые электрические штучки.

Теперь уже фыркнула Джен:

– Перестань, пожалуйста, это совсем разные вещи.

– Почему? Нет! По крайней мере… Понимаешь, для мужчины в моей жизни просто нет места. Куда мне его втиснуть? – Ева развела руками. – Подумай сама – дети, работа, кухня, стирка, уборка, домашние задания, прогулки в парке. А есть еще и старшие, и у них тоже всего хватает. В моей жизни нет места для мужчины, ожидающего от женщины секса, нормального обеда, внимания, интересных выходных и… много еще чего. И как отнесутся к этому Анна и Робби? Нет, нет и нет.

– Эх ты, старая перечница, – сказала Джен. – И все равно я тебе не верю. Почему ты так молодо выглядишь? Почему так ухаживаешь за собой? Почему одеваешься, как девочка? Нет, у кого пропал интерес, те и выглядят иначе.

– Я – работающая мать-одиночка, и вообще мне нравится тебя дразнить. Завидуешь?

– Ха-ха-ха.

Обе знали, что это только шутка, потому что, глядя на Джен, никто бы и не подумал, что она приближается к отметке в сорок лет. Она давно пришла к выводу, что если уж ей не суждено быть худенькой, то это вовсе не означает, что она не может быть сексуальной. Джен без всяких сомнений покупала обтягивающие кофточки, бесстрашно носила «вандербра» и нисколько не смущалась, если что-то кое-где не помещалось. Она красила волосы в темно-рыжий цвет, предпочитала топы со смелым вырезом, никогда не застегивала блузки на все пуговицы и отважно заковывала себя в чересчур тесные юбки и джинсы. За последние десять лет Ева ни разу не видела ее ненакрашенной, с бледными губами или неподведенными глазами. К сожалению, Джен не могла себе позволить длинных накрашенных ногтей. Ногти были для акушерки немыслимой роскошью.

«Есть места, куда с маникюром не полезешь», – обычно говорила Джен.

Они были совершенно разными: Джен – маленькая, темноволосая, пышная, яркая; Ева – высокая, суховатая, светлая и, как говорится, au naturel. Ей хватало увлажняющего крема, блеска для губ и румян по случаю. Единственной экстравагантной чертой ее внешности были длинные осветленные волосы, которыми занимался Гарри, друг и по совместительству парикмахер, обслуживавший Еву по особым расценкам.

– Меня ожидает повышение на работе, – сказала Ева, глядя на колеблющееся от ветра пламя свечи. Большое повышение. Лестер уходит и хочет, чтобы я заняла его место.

– Прекрасно.

– Да, но…

– «Да, но… да, но…» Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. «А как же дети? Кто за ними присмотрит? Кто встретит их на остановке? Кто приготовит им полезный во всех отношениях фасолевый суп?» Курица, вот ты кто. Наседка.

– Боже, Джен, тебя послушать, так получается, что я только фасоль и ем! Давай не будем преувеличивать.

– Ладно, как угодно, – согласилась подруга, удивленная столь неожиданным всплеском эмоций.

– И потом, они ведь действительно еще маленькие. Робби всего два годика. Конечно, я волнуюсь. Конечно, беспокоюсь. Справлюсь ли? Мне и сейчас нелегко, а тут такая ответственность. Кто бы знал, как я устала! Уже и забыла, когда высыпалась. А работы по дому столько, что ее за всю жизнь не переделать.

– Мне тебя жаль, – сказала Джен.

Вечер выдался неожиданно теплый, и они решили поужинать на свежем воздухе. С наступлением сумерек повеяло прохладой, но все равно было так замечательно вдыхать запах сырой земли и молодой зелени.

– Может, это как раз то, что тебе и нужно. Я имею в виду новую работу.

– Вот и Лестер мне то же самое сказал. – Ева с сомнением посмотрела на подругу. – Почему вы все считаете, что мне нужны какие-то перемены?

– Ну, в твоей жизни не так уж много чего происходит, согласна?

– Давай начистоту, Джен. Пожалуйста, без намеков. Говори, что хочешь сказать.

– Я и говорю. После того, как вы с Джозефом расстались, после рождения Робби ничто ведь не изменилось, верно? Ничего не произошло. А когда это было, два с лишним года назад?

– Хочешь сказать, со мной все по-прежнему, кроме того, что я обзавелась еще одной игрушкой? – В голосе Евы послышалось раздражение, и Джен подумала, что, может быть, затронула слишком болезненную тему.

Они не знали. Джен ничего не знала о ветеринаре. Да и что, черт возьми, знать! О чем рассказывать? Хвастать парой сеансов дружеского секса? Нет, Джен права – в ее жизни ничего не произошло.

И то ли оттого, что было уже темно, то ли оттого, что ее задели слова подруги, а вероятнее всего, из-за выпитого вина случилось неожиданное – Ева вдруг услышала, как говорит вслух то, о чем даже себе не позволяла думать:

– Я хочу помириться с Джозефом.

– Что?! – вскричала Джен. – С этим долбаным Ричардом Бренсоном Вторым? Ева… Эй? Все, я забираю у тебя стакан. Хватит…

– Джен, не надо… – Ева уже пожалела о собственной откровенности.

– Когда это случилось? – спросила Джен.

– Ничего не случилось. Я просто собираюсь сказать ему и посмотреть, как он на это отреагирует.

– Ох, бедняжка! – Джен покачала головой. – Ты не заметила? У него уже есть подружка. В Манчестере. Он туда переехал. Хочешь услышать «нет»? Хочешь, чтобы тебя унизили отказом?

– Ну, может быть, мне только этого и не хватает, – сказала Ева. – Понимаешь, что бы я ни делала, мне не дает покоя одна мысль: а что, если?

– Ох, милая. – Джен пододвинула стул и обняла Еву зa плечи. – Что произошло? Мне казалось, что ты уже оставила его в прошлом, что без него тебе лучше.

– Нет. – Голос предательски дрогнул, и Ева поняла, что сейчас ей придется напрячь все силы, чтобы не расплакаться. – Я переспала с ветеринаром, и это совсем не то.

– Конечно. Конечно, не то, – мягко повторила Джен, поглаживая подругу по спине и едва удерживаясь от того, чтобы не засыпать ее вопросами типа «Где? Когда? Почему?».

– Для меня это ничего не значило, – сквозь слезы продолжала Ева. – Понимаешь? С Джозефом это всегда что-то значило, с самого начала, с первой ночи.

Джен лишь обняла ее крепче.

– Я не могу идти вперед, пока не буду точно знать, что не могу вернуться назад.

– Понятно. Но ведь нельзя же ему все просто выпалить, не получив никакого сигнала, что он еще интересуется тобой!

– Анна сказала, что видела мою фотографию у него и бардачке. – Произнесенные вслух, эти слова прозвучали глупо и жалко.

– Не забывай, что Анна – заинтересованная сторона, – напомнила Джен.

– В последний раз, когда я его видела, мне показалось: что-то меняется. Мы совсем не ругались, а еще он хочет проводить больше времени с Робби и даже собирается взять Анну с собой в Германию.

Она хотела добавить, что это так похоже на того, прежнего, ее Джозефа, однако сдержалась, увидев выражение лица подруги.

– О Боже, Джен, ты, наверное, права. Это все просто смешно. Зря я так напилась. – Ева вытащила обрывок салфетки из кармана джинсов, вытерла глаза, потом высморкалась и сконфуженно улыбнулась. – Отнесу тарелки.

Выдержки Джен хватило секунд на пять, после чего она решительно покачала головой и в сердцах бросила:

– Не могу поверить! Ты не рассказала мне о ветеринаре!..