Было время, когда «Гостиница Слотера» была первым и единственным таким заведением в городе Хелена. Так было, когда хозяйничал в гостинице Слотер старший. Теперь, когда его не стало, а сын оказался не в отца, заведение превратилось во второсортное место развлечений; его потеснили гораздо более респектабельные и претенциозные отели.

А в гостинице Слотера незнакомые постояльцы теперь появлялись редко. Однако посетителей и клиентов здесь по-прежнему хватало. В городе было достаточно «спортсменов» и авантюристов разного рода, которые предпочитали именно это заведение. Из семейной гостиницы оно превратилось в салун для выпивки и азартных игр и в этом отношении даже процветало. Здесь собирались вся разгульная молодежь из окрестностей, а часто и люди постарше. Здесь, помимо общего зала, имелись отдельные кабинеты, и в одном из них, принадлежащем владельцу, сейчас как раз собрались его старые приятели.

В вечер того самого дня, когда Альф Брендон получил от дочери Джерри Рука отказ на свое предложение, в кабинете находились шесть человек, включая самого хозяина. Это были те самые молодые люди, которые когда-то «подшутили» над молодым Робиду. Поэтому нет необходимости сообщать их имена или описывать присутствующих; нужно только сказать, что все шестеро оставались такими же буйными и злобными; или, если говорить точнее, стали еще более буйными и злыми.

Может показаться странным, что случай снова свел их всех вместе и больше никого из посторонних нет; но запертые двери и приказ никого не впускать свидетельствовали, что их встреча не была случайной. Разговор, уже начавшийся, показывал, что они встретились по предварительной договоренности; раскрывал он и причину их встречи.

На тайный совет их созвал Альф Брендон; и именно он заговорил первым, объяснив, зачем пригласил их. После того как все выпили, Брендон сказал:

– Ну, парни, я созвал вас сюда, и вот мы здесь. Можете угадать, зачем?

– Не собираемся угадывать, – грубо ответил Бак.

– Из-за Чока? – предположил Слотер.

– Мы и так знаем, что встретились из-за Чока, – согласился сын конеторговца. – Об этом и дурак догадался бы. Но зачем именно? Послушаем, что ты скажешь, Альф.

– Ну, скажу не очень много. Мне кажется, что сейчас самое время избавиться от проклятого налога, который мы платим.

– А, значит, ты решил? Я так и думал, что рано или поздно ты к этому придешь. Если бы не ты, Альф Брендон, мы уже давно могли бы что-нибудь сделать. Меня очистили на пятьсот долларов, и будь я проклят, если заплачу еще хоть цент.

– Я с тобой согласен, Билл Бак! – поддержал говорившего Слотер.

Граббс, Рендол и Спенсер молчали, хотя очевидно склонялись к тому же.

– Я каждый год клялся, что прекращу это, – продолжал Бак, – и так и сделал бы, если бы не Альф. Ему-то хорошо. Он богат и может даже не заметить такой суммы. У других совсем не то.

– Вздор! – воскликнул Брендон. – То, что я богат, не имеет к этому никакого отношения. Я не меньше вас хотел избавиться от этой ноши; только я не видел такой возможности.

– А теперь видишь? – спросил Спенсер.

– Должен признаться, что не очень ясно.

– А мне это ясно, как грязь, – есть только один выход, – сказал Слотер.

– Мне тоже, – поддержал его Бак.

– Какой выход? Расскажите! – потребовал хозяин магазина. – Я готов почти на все, чтобы избавиться от этой дани.

– От нее можно избавиться, избавившись от сборщика!

Это произнес Слотер, причем последние слова – зловещим шепотом.

– Именно таковы и мои чувства, – более громко и решительно заявил Бак. – И я давно осуществил бы это, если бы у Альфа Брендона хватило храбрости согласиться. Будь я проклят, если бы не сделал!

– Что? – спросил молодой плантатор, делая вид, что не понимает, о чем идет речь. – Убрать сборщика? О чем это вы говорите?

– О, как ты невинен, Альф Брендон, настоящий голубок!

Это сказал Слотер.

– Да, – подтвердил Бак, отвечая на вопрос, – убрать его, и так далеко, чтобы не было никакой опасности возвращения. Вот что мы имеем в виду. У тебя есть лучшее предложение? Если есть, давайте послушаем. Если же нет, какой толк во всей этой болтовне?

– Что ж, – заговорил Брендон, – я думал, что найдется что-нибудь другое, отвечающее нашим целям; и при этом не будет опасности.

– Что найдется? Девчонка – дочь Рука?

– Нет, нет. Брендон говорит не об этом. Он собирается отвести ее в церковь и не заботится о ее согласии.

Эти слова принадлежали Баку, который был одним из безуспешных поклонников Лены Рук.

Брендон почувствовал укол, особенно болезненный после происшествий дня. Больше того, он знал, что Бак в списке его соперников, и понял, что его слова должны были уязвить. Блеск глаз и внезапная бледность свидетельствовали о глубине его гнева и раздражения. Но он промолчал, боясь, что может помешать своим планам относительно Лены Рук.

– Послушайте, джентльмены, – сказал Рендол, впервые принимая участие в разговоре. – Мы лишь зря тратим время, а разговор у нас слишком серьезный для этого. Давайте послушаем Брендона. Я не меньше вас хочу разрешения этого неприятного дела, и если есть план, с которым мы все согласимся, то чем быстрее мы его осуществим, тем лучше. Мне не нужно напоминать вам, что близок срок, когда старый Шейлок придет за своим фунтом плоти. Если кто-нибудь сможет объяснить, как нам избежать платы, я думаю, все остальные согласятся заплатить за ужин с лучшим шампанским, какое только может выставить Джим Слотер.

– Конечно, мы все согласны.

– Говори, Брендон!

– Дело в том, что все мы дураки, что терпели так долго, – начал Брендон. – Предположим, мы откажем старому мошеннику и позволим ему осуществить угрозу. Какие у него есть доказательства? Только его собственные слова.

– И слова девушки.

– Нет. Девушка ничего не видела; вернее, не видела самого главного, только второстепенные подробности. Она не может давать показания. Да и старый Рук не сможет. Предположим, он даст показания под присягой. Ну и что? Нас шестеро, и мы все тоже дадим показания. Мне незачем спрашивать вас, согласны ли вы дать их.

– Конечно, – последовал единодушный ответ.

– Пока все хорошо. Вы все понимаете, что никто Джерри Руку не поверит в наших краях, если мы будем держаться вместе и говорить одно и то же. Хотелось бы мне посмотреть на жюри, которое осудило бы нас. Мы были глупцы, что до сих пор ничего не сделали. Я давно это предложил бы, только, как и все остальные, был слишком тонкокожим и не хотел поднимать вонь.

– Да, ты был тонкокожим, это уж точно. Эта твоя проклятая тонкокожесть, как ты ее называешь, стоила мне пятисот серебряных долларов.

– Мне тоже, – сказал Слотер.

– Ну, мы ведь все платили одинаково; а теперь давайте договоримся, что разделим все судебные издержки, если дело дойдет до этого. Со своей стороны, я считаю, что до этого не дойдет.

– Почему? – спросил Рендол. Будучи юристом, он придерживался противоположного мнения. – Ты ведь не считаешь, что старый Шейлок откажется от своего без суда? Поверьте мне, парни, он будет отчаянно сражаться, чтобы сохранить свои ежегодные шестьсот долларов, которые вытягивает у нас.

– Чтоб он провалился! Пусть сражается. Что он может сделать? Допустим, он расскажет всю историю. Но какие у него доказательства? Как я уже сказал, его слово ничего не будет значить против слова нас шестерых.

– Но, Альф, ты забыл о теле!

Эти слова Рендола заставили остальных вздрогнуть; все об этом забыли – все, кроме Брендона.

– Нет, не забыл, – ответил он, радуясь своей проницательности.

– Но ведь он его предъявит?

– Конечно, если мы будем такими дураками, что позволим ему.

– Ага! Теперь я понимаю, к чему ты ведешь.

– Мы тоже.

– Мы знаем, где оно лежит: у нас есть веское основание для этого. И мы дураки, что позволили ему лежать так долго; и будем еще большими дураками, если позволим лежать и дальше.

– Черт побери, в его словах есть смысл!

– Что ты предлагаешь, Альф?

– Проведем тихую эксгумацию и переместим тело или кости – то, что там осталось, – в более спокойное для сна место. А после этого Джерри Рук может стараться изо всех сил.

– Отличная мысль!

– То, что нужно!

– Давайте сделаем это!

– Когда?

– Завтра вечером. Сейчас мы не готовы, иначе можно было бы сегодня же. К завтрашнему вечеру подготовим инструменты и встретимся в полночь. Можем собраться на поляне и идти оттуда. Должны прийти все, кто участвовал в деле.

– Согласны! Займемся раскопкой могилы!

– Хватит, парни! Давайте выпьем за наш успех!

Под звон бокалов было заключено соглашение; и похитители тела, кем им предстояло вскоре стать, разошлись, чтобы снова встретиться на следующий вечер.